IV. Российский период (конец XVIII – начало XX в.).

В результате трех разделов Речи Посполитой между Российской империей, Австро-Венгрией и Пруссией (1772, 1793, 1795 гг.) территория современной Беларуси вошла в состав Российской империи. На нее было распространено характерное для Российской империи административно-территориальное деление на губернии (Минская, Могилевская, Витебская, Гродненская и Виленская) и уезды. Несмотря на присоединение к другому государству, основным действующим законодательным документом в области гражданского права на территории Беларуси оставался Статут Великого княжества Литовского 1588 г., отмененный только после подавления восстания 1831 г., целью которого было восстановление Речи Посполитой. После этого на территории Беларуси не было издано специальных законов, которые выделяли бы ее как регион, который находился на особом правовом положении. Это нашло отражение в его официальном названии: с 1840 г. в документах было запрещено употреблять термины «белорусские» и «литовские» губернии, а вводилось название Северо-Западный край.

В конфессиональной сфере в первой трети XIX в. российские власти придерживались политики сохранения свободы вероисповедания, принятой во время разделов Речи Посполитой. Правда, были приняты меры, которые препятствовали католическому и унитарному духовенству склонять в свою веру православных. Католическая церковь утратила свое господствующее положение, хотя имела официальный статус покровительственной религии. Земельные владения костелов и католических монастырей сохранялись до восстаний 1831 и 1862–63 гг., когда имущество было конфисковано у тех, кто выступил против российского правительства. 12 февраля 1839 г. на соборе в Полоцке униатским духовенством было принято решение о воссоединении униатской церкви с русской православной.

Включение белорусских земель в состав Российской империи имело как положительные, так и отрицательные последствия. Прогрессивное значение заключалось в том, что была ликвидирована шляхетская анархия, магнаты были лишены права иметь свои войска и крепости, ускорилось развитие сельского хозяйства и зарождавшейся промышленности, благодаря отмене пошлин и ликвидации внутренних таможен экономика вошла во всероссийский рынок.

В то же время положение крестьян Беларуси не изменилось: они оставались в крепостной зависимости, на них была распространена российская налоговая система, которая сменяла подымную (хозяйственную) подать на подушную. В Беларуси крепостное право носило более тяжелый характер, поскольку существовало полное религиозное и культурно-национальное отчуждение между помещиками (по большей части польскими или ополяченными католиками) и крестьянами (православными или униатами).

В первой трети XIX в. политика русского правительства, незнакомого с местными условиями, привела к тому, что полонизации белорусов даже усилилась, в это время польский язык, который оставался господствующим в общественно-культурной жизни, через систему образования и государственных учреждений стал приобретать более широкое распространение в народных массах. Восстание 1863–1864 гг., которое отчасти было направлено на белорусское национальное возрождение, в целом имело неблагоприятные последствия для становления белорусской нации и культуры. После его подавления стала проводиться последовательная русификация, а наряду с польским языком, подвергся гонениям и белорусский язык (до 1905 г. существовал запрет печатать на нем книги). Польский язык после восстания во всех общественных учреждениях уступил русскому, польскую прессу и литературу также занимает русская. Обоснование русификации строилось на основе концепции «запад-но-руссизма», которая рассматривала белорусов не как самостоятельный этнос, а как часть русского народа, «испорченную» польским влиянием. Борясь с полонизмом сторонники «западно-руссизма» противопоставляли ему русскую культуры, упуская из виду существование самобытной белорусской культуры. Белорусская интеллигенция, получившая польское образование все более ополячивалась, а получившая русское образование – подвергалась русификации, либо не отличала белорусов от поляков-католиков, либо была настроена патриотически в духе «западно-руссизма». Кроме того, многие белорусы уезжали учиться в русские университеты и редко возвращались на Родину, что вызвало их отток в сферу русской культуры (композитор Глинка, писатель Достоевский, профессор В. Спасович и др.).

Край остался без интеллигенции связанной с народом и местным языком. Белорусский язык по-прежнему оставался достоянием только сельского крестьянства и некоторой части мещан, которые сохраняли свой национальный облик. Однако, несмотря на внешние неблагоприятные условия, с 1830-х гг. заметно возрос интерес местной интеллигенции к изучению белорусской национальности (истории, этнографии, языка), который открыл эпоху белорусского национального пробуждения и возрождения белорусской культуры. С середины ХIХ в. движение за национальное возрождение осуществлялось в художественной литературе. Например, поэзия В. Дунина-Марцинкевича (1807–1884) и В. Сырокомли (1823–1862), которые писали по большей части на польском языке, проникнута белорусским духом, глубоким знанием истории и народной жизни. Среди деятелей указанного направления можно также назвать Я. Барщевского (1794–1851), Я. Чечота (1796–1847), Янку Лучину (1851–1897), Ф. Богушевича (1840–1900).

Благодаря Богушевичу, которого можно считать основателем белорусской национальной литературы и его сподвижникам идея национального возрождения стала основным творческим мотивом в развитии белорусской литературы данной эпохи. В конце 70-х – начале 80-х годов ХІX в. в белорусских народнических кружках и студенческой группы «Гомон» в Санкт-Петербурге была высказана идея создания белорусского государства, которая вытекала из того, что в этих обществах рассматривали белорусский этнос как самобытного носителя исторических, этнографических традиций с самостоятельным языком и культурой. Дальнейшее развитие идеи белорусской государственности получили в деятельности А. Гуриновича, Е. Карского (1860–1931) и М. Довнар-Запольского (1867–1934 гг.) и др. Е. Карский сыграл значительную роль в научном признании белорусов как самостоятельной нации, его трехтомный труд «Белорусы» по существу открыл глаза научному миру и белорусам на самих себя как на один из значимых и древних европейских народов. Белорусский ученый-историк М. Довнар-Запольский с позиции исторических, географических и этнографических подходов наглядно описал процесс зарождения и формирования белорусского этноса. Важное место в процессе белорусского национального возрождения занимает так называемый виленский период, когда в начале XX в. во-круг журнала «Наша Нива» объединилась целая плеяда выдающихся белорусских общественно-политических деятелей и литераторов. В это время проблема национального самопознания стала определяющей в творчестве Янки Купалы (И.Д. Луцевича 1882–1942), Якуба Коласа (К.М. Мицкевича, 1882–1956), Тетки (Элоизы Пашкевич, 1876–1916), Ядвигина Ш. (А.И. Левицкого, 1868–1922), Максима Богдановича (1891–1917), Змитрока Бядули (С. Е. Плавника, 1886–1941), Алеся Гаруна (А.В. Прушинского, 1887–1920), Максима Горецкого (1893–1939) и др.

В итоге, несмотря на сложные исторические условия, к началу XX в. формируется признание белорусов самостоятельным народом, обладающим языком, древней историей, самобытной культурой и традициями; постепенно стираются местные диалектные различие, и появляется единый понятный для всех белорусов язык, который становится языком художественной литературы и публицистики.

При проведении переписи населения 1897 г. 74 % жителей Северо-Западного края определили свой родной язык как белорусский. Термины «белорусы» и «Белоруссия», несмотря на существование местных самоназваний («полешуки», «тутэйшие») окончательно закрепились за всей этнической территорией белорусов, термин же «Литва» стал служить исключительно для обозначения балтского литовского народа. Все эти признаки свидетельствуют о становлении белорусской нации.

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: