Гибель американских астронавтов

 

27 января 1967 года на мысе Кеннеди, штат Флорида, во время наземных испытаний в кабине американского корабля «Аполлон‑ 1», готовящегося к старту на Луну, заживо сгорели астронавты В. Гриссом, Э. Уайт и Р. Чаффи.

 

Америка шокирована успехами СССР в освоении космического пространства: запуском первого в мире искусственного спутника Земли в 1957 году и первым полетом человека в космос 12 апреля 1961 года.

Через полтора месяца после «гагаринского» старта, 25 мая 1961 года, президент США Джон Кеннеди призвал Конгресс США и американцев взять на себя обязательство совершить пилотируемый полет на Луну с высадкой человека на ее поверхность до 1970 года.

Американцы решили восстановить свой престиж, осуществив грандиозную лунную пилотируемую программу, получившую название «Аполлон». Исполнение этой программы возложено на Национальное управление по аэронавтике и использованию космического пространства (НАСА)

Для реализации программы требовалось создать мощную ракету‑ носитель, способную вывести на околоземную орбиту свыше 100 т полезной нагрузки, а также космический корабль для доставки астронавтов с этой орбиты на Луну и обратно на Землю.

По программе «Аполлон» под руководством известного немецкого специалиста Вернера фон Брауна создано целое семейство ракет‑ носителей, получивших название «Сатурн». Основная ракета, предназначенная для запуска «Аполлона» к Луне, получила название «Сатурн‑ 5».

Параллельно с работами по ракетам‑ носителям создавался и корабль «Аполлон», который состоял из командного модуля и лунного модуля. Командный модуль разделялся на отсек экипажа и служебный отсек с двигательной установкой. Он предназначался для полета трех астронавтов на орбиту Луны и последующего возвращения их на Землю.

Отсек экипажа являлся также и спускаемым аппаратом, в котором астронавты совершали посадку на Землю. Отсек герметичен и имел форму конуса со скругленной вершиной. Масса его при старте с Земли составляла 5800 кг, при приводнении — 5300 кг.

Три астронавта в скафандрах размещались в отсеке экипажа в креслах. В среднем кресле находился пилот командного модуля, в левом — командир экипажа, в правом — пилот лунного модуля.

В отсеке экипажа размещались следующие основные элементы и системы: система жизнеобеспечения с кислородной атмосферой в корабле; система приземления, состоявшая из тормозных, вытяжных и трех основных, диаметром 26 м, парашютов, а также трех надувных баллонов, обеспечивавших переворачивание отсека экипажа днищем вниз при приводнении в океан; автономная система наведения и навигации корабля с бортовой ЦВМ; система связи в КВ и УКВ диапазонах.

Кроме того, в отсеках экипажа размещены контейнеры для различного оборудования, огнетушитель, топливный бак двигательной системы ориентации корабля, хранилище пищевых продуктов и бак с питьевой водой.

Летно‑ конструкторские испытания ракетно‑ космической техники по программе «Аполлон» начались в 1964 году.

4 апреля 1968 года состоялся второй запуск «Сатурна‑ 5» с экспериментальным командным модулем «Аполлон‑ 6». Этим запуском закончились беспилотные летно‑ конструкторские испытания ракет и космических аппаратов.

Еще в декабре 1965 года НАСА приняло решение осуществить первый испытательный пилотируемый полет командного модуля, под названием «Аполлон‑ 1», в конце 1966 года.

Сформированы и приступили к тренировкам экипажи. Основной: Вирджил Гриссом, Эдвард Уайт, Донн Эйзел; дублирующий: Джеймс Макдивитт, Дэвид Скотт и Роджер Чаффи. Но вскоре на парашютных прыжках Эйзел повредил плечо и его место в основном экипаже занял Чаффи, вместо которого в дублирующем экипаже начал тренироваться Рассел Швейкарт.

Программа полета корабля «Аполлон‑ 1» длительностью 14 суток предусматривала испытание командного модуля на орбите Земли и сближение с пилотируемым космическим кораблем «Джемини‑ 12», отработку операций по маневрированию и сближению космических аппаратов.

Полет пилотируемого корабля «Аполлон‑ 2» с программой медицинских экспериментов и длительностью также 14 суток был запланирован на середину 1967 года.

21 марта 1966 года официально объявлены экипажи для полета корабля «Аполлон‑ 1» (командный модуль N 012). Основной экипаж: Гриссом, Уайт, Чаффи; дублирующий: Макдивитт, Скотт, Швейкарт.

Приближался старт корабля «Аполлон‑ 1», намеченный на март 1967 года. Ракетный носитель с кораблем находился на стартовой площадке № 34 космодрома имени Кеннеди, на мысе Канаверал, штат Флорида. Проводились заключительные наземные тренировки экипажей и персонала космодрома.

В декабре 1966 года известная предсказательница Джейн ошеломила мир новым пророчеством, предупредив Джин Стаут, жену начальника Отдела по управлению пилотируемыми космическими полетами, что астронавтам, которые готовятся к полету на Луну, грозит гибель. Вот что она сказала о своем видении: «На полу ракеты лежит что‑ то странное — тонкое, вроде фольги. Если на нее упадет инструмент или кто‑ то наступит каблуком, быть беде. Под полом я вижу клубок спутанных проводов. Астронавтам грозит гибель. Я чувствую, как их души покидают горящую капсулу в клубах дыма…»

Увы, предсказание на этот раз оказалось точным. 27 января 1967 года американский экипаж, который готовился совершить первый пилотируемый полет по программе «Аполлон», проводил тренировку в Центре космических полетов имени Дж. Кеннеди.

В тот день на пусковом столе стояла ракета «Сатурн‑ 1B» с основным блоком «Аполлона». Три астронавта — Вирджил Гриссом, Эдвард Уайт и Роджер Чаффи — находились в головной части ракеты‑ носителя «Сатурн», в пилотируемом отсеке.

Отсек этот — довольно просторное помещение, в котором свободно размещаются три человека: один может работать, второй заниматься личными делами, третий — спать. Ничто не предвещало беду, ситуация, что называется, «штатная».

Ракета «Сатурн» стояла на стартовой позиции № 34; она не была заправлена топливом, поскольку испытания — тренировочные. Пиротехнические устройства ракеты либо еще не установлены, либо не включены. Таким образом, не было причин для какого‑ либо беспокойства.

Огонь в обитаемом отсеке вспыхнул внезапно и стал полной неожиданностью для самих астронавтов и устроителей испытания. Пожар, начавшийся в 18.31, бушевал всего 15 секунд, воспламенив внутреннюю обшивку корабля, после чего его погасили.

Последнее, что слышали радиооператоры в Центре управления, — предсмертный крик самого молодого из членов экипажа, 31‑ летнего Роджера Чаффи: «Мы горим! Вытащите нас отсюда! » А через четырнадцать секунд из лопнувшей от пожара кабины «Аполлона» повалил дым.

В густом дыму горящего пластика астронавты задохнулись прежде, чем успели открыть люк. Но этих мгновений хватило, чтобы все три космонавта заживо сгорели. Короткий, но жестокий пожар, — для спасения их не хватило всего нескольких секунд! В довершение всего их и вытащили из обгоревшего космического корабля не сразу: на открытие входного люка потребовалось еще 90 секунд. Вот такой жесткий счет на время в этой трагедии.

Срочно создали комиссию, которая шаг за шагом восстановила подробности катастрофы. Причина пожара установлена лишь предположительно. Наиболее вероятная — короткое замыкание в электропроводке космического корабля. В кабине корабля находились временные электрические провода, и никто не заметил, что у них, видимо, входным люком повреждена изоляция: кто‑ то из служащих забыл в кабине гаечный ключ. При изготовлении корабля широко использовались легковоспламеняющиеся материалы — непростительная ошибка конструкторов. Ко всем этим случайностям добавилась последняя, роковая: кто‑ то из астронавтов положил ключ на оголенные провода — короткое замыкание, и от электрической искры в чисто кислородной атмосфере моментально вспыхнуло все, что могло гореть.

Предпосылка для трагедии была чисто технического, концептуального плана. В отличие от советских космических кораблей, в которых использовали обычную атмосферу для дыхания, как на Земле, в американских космических кораблях атмосфера чисто кислородная. Это имело некоторые преимущества (возможность снизить давление и т.д.), но обернулось непоправимой катастрофой. Короткое замыкание проводов под креслом Чаффи в атмосфере чистого кислорода мгновенно переросло в бушующее пламя.

Погибли астронавты: подполковник ВВС Эдвард Уайт (род. 14 ноября 1930 года), первый астронавт США, вышел в открытый космос во время полета на корабле «Джемини‑ 4» в 1965 году; полковник ВВС Вирджил Иван Гриссом (род. 3 апреля 1926 года), совершил полеты на кораблях Меркурий» и «Джемини», в июле 1961 года стал вторым американцем, побывавшим в космосе, а в марте 1965 года — первым человеком, совершившим второй полет на околоземную орбиту; капитан‑ лейтенант ВМС Роджер Брюс Чаффи (род. 15 февраля 1935 года); готовился к своему первому полету. Это первые жертвы американской космической программы.

Америку потрясла трагедия ракеты «Сатурн». НАСА отменило все планировавшиеся полеты; компании «Норт Америкэн рокуэлл» пришлось срочно дорабатывать корабль, ввести дополнительные меры безопасности.

Сразу после этого американские специалисты пересмотрели свою космическую концепцию. Много времени и сил затратили на обеспечение огнестойкости «Аполлона». Лунную программу временно приостановили. Лишь через год и девять месяцев, 11 октября 1968 года, осуществлен первый старт космического корабля по программе «Аполлон».

5 октября 1967 года отряд астронавтов НАСА понес еще одну утрату. В авиакатастрофе при выполнении тренировочного полета на самолете T‑ 38 погиб Клифтон Уильямс, входивший в дублирующий экипаж КК «Аполлон‑ 3».

20 ноября 1967 года НАСА объявило новые составы экипажей для первых трех пилотируемых полетов кораблей «Аполлон».

«Аполлон‑ 7» — основной экипаж: Ширра, Эйзел, Каннинхэм; дублирующий: Стаффорд, Янг, Сернан.

«Аполлон‑ 8» — основной экипаж: Макдивитт, Скотт, Швейкарт; дублирующий: Конрад, Гордон, Алан Бин (заменил в экипаже Уильямса).

«Аполлон‑ 9» — основной экипаж: Борман, Коллинз, Андерс; дублирующий: Нейл Армстронг, Джеймс Ловелл, Эдвин Олдрин. Именно последней тройке суждено было открыть новую эру в истории человечества — стать первыми землянами, ступившими на поверхность Луны.

Вирджил Гриссом, Эдвард Уайт и Роджер Чаффи стали первыми астронавтами, погибшими в космическом корабле.

Не успел мир оправиться от этого потрясения, как пришло страшное известие из Советского Союза: погиб, выполняя космический полет, В.М. Комаров.

 

Гибель космонавта В. Комарова на корабле «Союз‑ 1»

 

24 апреля 1967 года при возвращении на Землю корабля «Союз‑ 1» погиб летчик‑ космонавт СССР Владимир Комаров.

 

Идея создания нового корабля, который должен сменить «Восток», родилась у Сергея Павловича Королева вскоре после полета Юрия Гагарина. Увы, главный конструктор не дожил до того дня, когда начались летные испытания «Союза».

Отработка пилотируемых кораблей включала запуски беспилотных образцов. В конце 1966 года первый «Союз» вышел на орбиту. Но корабль плохо маневрировал из‑ за отсутствия стабилизации при работе бортового двигателя. Во время посадки «Союз» стал уходить на территорию Китая и аппарат пришлось взорвать.

При старте второго беспилотного корабля произошла авария. Сначала автоматика носителя по какой‑ то причине прервала предстартовые операции за несколько секунд до зажигания. Уже начали вновь сводить фермы обслуживания; члены Госкомиссии поспешили из бункера к стартовой позиции. И вдруг тишину прорезал резкий хлопок: по команде гироскопов носителя сработали двигатели системы аварийного спасения корабля. При этом воспламенился теплоноситель в его системе терморегулирования; взорвались топливные баки корабля, третья ступень, наконец, весь носитель.

6 февраля руководитель отряда космонавтов Николай Каманин записывает в дневнике: «Сегодня — запуск беспилотного корабля „Союз“. Третья попытка! Первые две оказались неудачными. Твердой веры в надежность „Союзов“ у нас нет; беспокоит и слабость технического руководства: Мишин как руководитель — не силен…»

Полет третьего беспилотного «Союза» протекал благополучно, за исключением этапа спуска и приземления. На лобовом теплозащитном щите установлена технологическая заглушка. В этом месте при спуске в атмосфере случился прогар, в корабле образовалась дыра, и «Союз» ушел на дно Аральского моря.

Начальник ВВИА имени проф. Н.Е. Жуковского генерал‑ полковник Владимир Коваленок сетует, что «третий, „зачетный“, корабль „Союз“ оказался таким же „сырым“, как и его предшественники; „мы его трое суток искали на вертолетах, обшарив пространство размером с пол‑ Казахстана… Само собой, не найди мы тогда его на дне Арала — Володе Комарову вообще не пришлось бы никуда лететь!..“

Вспоминает инженер‑ полковник ВВС в отставке Николай Варваров: «Где‑ то в середине февраля получил сигнал из Звездного о том, что из командировки вернулся космонавт Комаров. В Центре управления полетом я разыскал Комарова и застал его в чрезвычайно озабоченном состоянии. Владимир Михайлович с досадой в голосе заметил: „Все ранее запущенные беспилотные „Союзы“ по разным причинам гробанулись. Наивно думать, что следующий корабль, условно говоря мой, будет принципиально отличаться от предыдущих! Так что же, если с „Союзом“ за время, пока его гоняли в беспилотном варианте, его создатели так и не поняли, что делать для обеспечения его надежности здесь, на Земле, — скажите, что к беспомощности целой могучей отрасли промышленности я смогу добавить там, в космосе, оказавшись наедине с этой развалюхой?! Надеюсь, вы меня понимаете! “

Действительно, корабли «Союз» нельзя считать отлаженными, однако для них уже придумали дерзкую, эффектную программу. На трехместном «Союзе‑ 1» стартует Комаров; на следующий день на «Союзе‑ 2» летят Быковский, Елисеев и Хрунов. «Союз‑ 1» подходит к «Союзу‑ 2» и стыкуется с ним. Елисеев и Хрунов через открытый космос переходят в корабль Комарова, и все идут на посадку. (Эта программа выполнена в январе 1969 года, только вместо Быковского летал Волынов, а вместо Комарова — Шаталов.)

Владимир Комаров — старший по возрасту в первом отряде космонавтов, единственный с высшим инженерным образованием, что и определило выбор именно его кандидатуры для выполнения сложнейшего пионерского полета на корабле «Союз‑ 1».

17 апреля 1967 года к космонавтам приехал главный конструктор В. Мишин. Он предложил провести первую стыковку кораблей на орбите автоматически. Однако Комаров доказал, что самый надежный способ стыковки — смешанный. До 300—200 м сближение идет с помощью автоматического комплекса «Игла»; потом он полностью выключается и стыковка производится при ручном управлении кораблями. Комарова поддержал Ю. Гагарин и все остальные космонавты.

На следующий день Мишин провел совет главных конструкторов. Присутствовали все космонавты. Председатель Госкомиссии К. Керимов, представители конструкторских бюро высказались за полуавтоматическую стыковку (на дистанции 50—70 м «Игла» выключается и дальнейшее сближение кораблей производится вручную). Конструкторы выступали за автоматическую стыковку, но, учитывая мнение космонавтов, все‑ таки остановились на первом варианте.

После обеда К. Феоктистов провел с экипажами занятия по возможным отказам оборудования кораблей и дал рекомендации по действиям и решениям экипажей в таких случаях. В этот же день на одном из кораблей отказал клапан системы наддува азотных баков; специалисты устранили неисправность.

20 апреля Госкомиссия приняла окончательное решение: пуск космического корабля «Союз‑ 1» осуществить 23 апреля, в 3 часа 35 минут по московскому времени, а «Союза‑ 2» — 24 апреля, в 3.10. Конструкторы подтвердили готовность носителей, кораблей и служб к пускам в эти сроки.

Руководитель отряда космонавтов Н. Каманин внес предложение назначить командиром активного корабля «Союз» и командиром группы космических кораблей Владимира Комарова. Командиром пассивного корабля — Валерия Быковского. Членами экипажа, выходящими в космос, — Евгения Хрунова, Алексея Елисеева. Запасные экипажи определить в следующем составе: командир активного корабля и командир группы космических кораблей — Гагарин. Командир пассивного корабля — Николаев; члены экипажа — Горбатко и Кубасов.

Госкомиссия единогласно утвердила это предложение.

22 апреля ракета и корабль «Союз‑ 1» уже на старте. В 11.00 состоялась встреча представителей промышленности и стартовой команды с экипажами космических кораблей. Те, кто готовил старт, заверили космонавтов, что техника не подведет, и пожелали удачных полетов. С ответным словом выступили В. Комаров и В. Быковский.

Главный конструктор говорил с экипажами о тех отказах в работе систем корабля «Союз‑ 1», которые могут привести к тому, что пуск «Союза‑ 2» будет отложен. Это отказ «Иглы» и отсутствие подзарядки солнечных батарей.

В 23.30 началось предполетное заседание Госкомиссии. Главные конструкторы коротко подтвердили: ракета, космический корабль «Союз‑ 1», его оборудование, все службы подготовлены к пуску. Космонавт В. Комаров прошел все медицинские обследования, спал шесть часов и приступил к подготовке к полету.

В третьем часу ночи Николай Каманин приехал в гостиницу космонавтов. Наклейка датчиков и все медпроверки закончены, Комаров готов к отъезду на старт. На вопрос руководителя отряда, как спал, Владимир ответил: «Лег рановато, около часа не мог заснуть, а потом заснул крепко; чувствую себя хорошо».

Вся подготовка пуска проходила при свете прожекторов. Ровно в три часа Комаров прибыл на старт. Короткий доклад председателю Госкомиссии Керимову: «Товарищ председатель Государственной комиссии, космонавт Комаров к старту готов! »

К лифту его провожали Мишин, Гагарин и Каманин. Гагарин вместе с Комаровым поднялся к кораблю и был там до закрытия люка.

Подготовка пуска проходила точно по графику; все параметры ракеты и корабля в норме; температура в корабле плюс пятнадцать.

Пуск состоялся в назначенное время; ракета поднималась устойчиво. Все три ступени ракеты отработали отлично, и через 540 секунд после старта космический корабль «Союз‑ 1» вышел на орбиту. На земле поздравляли друг друга с успехом.

На втором витке Комаров доложил: «Самочувствие хорошее, параметры кабины в норме, но не открылась левая солнечная батарея, зарядный ток только 13—14 ампер, не работает КВ‑ связь. Попытка закрутить (ориентировать. — И.М.) корабль на Солнце не прошла, закрутку пытался осуществить вручную…»

Космонавт получил команду с земли: обязательно закрутить корабль на Солнце, экономить энергию.

На третьем витке Комаров доложил: «Давление в кабине 760, зарядка 14. Солнечная батарея не раскрылась, закрутка на Солнце не прошла». Он понял, что нелепая случайность может сорвать программу полета, и не скрывал огорчения. Пружинный механизм, откидывающий солнечные крылья корабля, довольно прост. Конструкция надежно работала в барокамере, при различных нагрузках, искусственно создаваемых помехах — и вдруг закапризничала. Комаров даже стукнул ногой в то место, за которым находился злополучный механизм, но освободиться от стопора не удалось. «Союз‑ 1» переходил на скудный энергетический паек, что создавало проблемы в отношении стыковки с «Союзом‑ 2».

Земля предлагала свои варианты устранения неисправности, но панель так и не раскрылась. Создалась реальная угроза, что не удастся посадить корабль.

Государственная комиссия приняла решение: старт второго корабля отменить, баллистикам просчитать подходящий виток для посадки Комарова…

Быковский воспринял эту новость спокойно: он, как и Комаров, уже успел побывать в космосе; Елисеев с Хруновым не летали и очень кипятились, кричали, что в Госкомиссии перестраховщики, вот Королев взял бы на себя, Королев рискнул бы… А между тем это решение спасло им жизнь…

Прошли сутки; Комаров пробовал выполнять маневры, контролировал работу бортовых систем, часто выходил на связь, давая квалифицированную оценку технических характеристик нового корабля. Он еще не знал решения Госкомиссии, но понимал: возникшие осложнения заставят свернуть программу.

Вспоминает подполковник Валентин Светлов:

«Я во время полета Владимира Комарова Через смену дежурил на связи в Евпатории, в Центре управления полетом. Примерно в половине второго ночи 24 апреля в ЦУПе возникло замешательство после поступившего из Москвы указания руководству полетом: „Всем быть на связи, в готовности к немедленному замыканию на борт „Союза‑ 1“! “

И действительно, через несколько минут в динамиках что‑ то зашуршало, защелкало, и властный мужской голос произнес: «Говорите, корабль — на связи! »

И все мы, сидящие и стоящие в зале ЦУПа, услышали голос (председателя Совета Министров СССР. — И.М.) Алексея Николаевича Косыгина:

— Товарищ Комаров, здравствуйте. Как слышите меня?

— Здравствуйте. Слышу вас нормально.

Косыгин продолжал:

— Мы внимательно следим за вашим полетом. Мы знаем о том, что вы столкнулись с трудностями, и принимаем все меры для их устранения…

На эту фразу Комаров не прореагировал. Возникла неловкая, тягостная пауза.

Потом Косыгин произнес еще одну, последнюю в этом разговоре фразу:

— Что мы можем для вас сделать?

Комаров изменившимся голосом ответил:

— Позаботьтесь о моей семье!..»

На «Союзе‑ 1» три различные системы ориентации корабля. Астроориентация отказала из‑ за нераскрытия левой солнечной батареи. Ионная ориентация в предутренние часы ненадежна (ионные ямы). Ручная ориентация на корабле работала, но при посадке корабля, в 5.30 по местному времени, участок ориентации приходится на тень, а в тени корабль трудно ориентировать вручную.

После долгих консультаций решили сажать «Союз‑ 1» на 17‑ м витке, с ионной ориентацией. На 15‑ м и 16‑ м витках Комарову сообщили все посадочные данные на 17‑ й, 18‑ й и 19‑ й витки.

Посадка на 17‑ м витке не состоялась из‑ за плохой работы датчиков ионной ориентации. Комарову передали распоряжение садиться на 19‑ м витке, в районе Орска; для ориентации предложили использовать не предусмотренный инструкциями способ: ориентировать корабль вручную по посадочному в светлой части орбиты; для сохранения устойчивости корабля в полете в тени использовать гироскопы, а при выходе из тени подправить ориентацию вручную. Все вместе — труднейшая задача.

В подмосковном координационно‑ вычислительном центре находился космонавт Павел Беляев, за два года до этого вручную осуществивший посадку «Восхода‑ 2». Его срочно вызвали по телефону из Евпаторийского ЦУПа и спросили, можно ли сориентировать корабль ночью, при свете полной Луны? Ответ Беляев дал вполне определенный: да, можно. К такому варианту посадки космонавты не готовились, но Комаров понял задание, заверил Госкомиссию — посадит корабль.

Утром 24 апреля на восемнадцатом витке, через 26 часов 45 минут после запуска, космонавт сориентировал корабль. Тормозная двигательная установка включилась где‑ то над Африкой, двигатель отработал расчетное время; несколько позже, у юго‑ западных границ страны, корабль вошел в зону радиовидимости наземных станций слежения. После этого связь с «Союзом» вдруг резко прервалась. Нараставшее напряжение прервал спокойный голос Комарова, доложившего, что все в порядке. Журналисты отреагировали на это бурным восторгом, начался оживленный обмен мнениями.

Однако веселый настрой прервало сообщение из района приземления: «Космонавту требуется срочная врачебная помощь в полевых условиях». В тот момент никто на Земле, кроме спасателей, не мог поверить в трагедию, но она уже произошла. Спасатели из группы поиска световыми ракетами сразу сообщили о ЧП. Среди обусловленных кодов сигнала о гибели не было; самый тревожный содержал требование о скорой врачебной помощи, его и передали.

Трагедия произошла во время спуска аппарата. Крышка парашютного контейнера отстрелилась вместе с маленьким вытяжным парашютиком — его вытащил тормозной парашют. Далее тормозному предстояло вытащить самый большой, основной купол, но этого не произошло. Корабль падал, вращаясь вокруг своей оси; автоматика сработала и открыла запасной парашют. Но из‑ за вращения корабля стропы его свились и «задушили» оба купола. «Союз‑ 1» ударился о землю на скорости около 60 м/сек. Корабль лопнул, в нем возник пожар.

«Идя на посадку в Орске, — писал в дневнике Н. Каманин, — я считал, что встречу Комарова уже на аэродроме. Между посадкой „Союза‑ 1“ (6.24) и посадкой нашего Ил‑ 18 (8.25) прошло уже более двух часов. Я внимательно искал признаки оживления на аэродроме и не находил их. В сердце закрадывалась тревога. Когда самолет выключил двигатели, к нам подъехал автобус, из автобуса вышли несколько сотрудников службы поиска. Доложили: „Союз‑ 1“ приземлился в 6.24, в 65 км восточнее Орска, корабль горит, космонавт не обнаружен.

Надежды на встречу с живым Комаровым померкли, для меня было ясно, что космонавт погиб, но где‑ то в глубине души еще теплилась слабая надежда. В это время неожиданно получили сообщение по телефону, что раненый космонавт находится в больнице населенного пункта Карабутак, в трех километрах от места посадки.

Нужно было немедленно лететь на место происшествия. Когда я садился в вертолет, мне передали, что в Москве срочно ждут звонка. Но мне нечего было докладывать, требовалось выяснить обстановку на месте посадки. Я дал команду взлетать. Через десять минут штурман доложил мне радиотелеграмму: немедленно вернуться на аэродром и позвонить в Москву. Я приказал продолжать полет к месту посадки «Союза‑ 1».

Когда мы сели, корабль еще горел. На месте была группа поиска, группа академика Г. Петрова и много местных жителей. Признаков космонавта в обломках корабля обнаружено пока не было. По докладам местных жителей, корабль спускался с большой скоростью, парашют вращался и не был наполнен. В момент посадки произошло несколько взрывов, начался пожар, космонавта никто не видел. При тушении пожара местные жители забросали корабль толстым слоем земли.

Беглый осмотр корабля убедил меня, что Комаров погиб и находится в обломках догорающего корабля. Я приказал очищать обломки от земли и искать тело космонавта. Одновременно я послал часть сотрудников в вертолете, а других на автомашине в больницу ближайшего населенного пункта, чтобы проверить версию о раненном космонавте. Через час раскопок мы обнаружили тело космонавта Комарова среди обломков корабля…

Я немедленно вылетел в Орск и по телефону связался с Москвой. Доклад был краток: «Был на месте, космонавт Комаров погиб, корабль сгорел. Основной парашют корабля не раскрылся, а запасной парашют не наполнился воздухом. Корабль ударился о землю со скоростью 35—40 м/сек; после удара произошел взрыв тормозных двигателей и начался пожар. Раньше не могли доложить о судьбе космонавта, потому что его никто не видел, а во время тушения пожара корабль засыпали землей. Только после проведения раскопок было обнаружено тело Комарова».

После переговоров с Москвой я опять вылетел к месту происшествия. Принял все меры по сохранности деталей и обломков корабля и категорически запретил нарушать их взаимное расположение.

Через три часа на место происшествия прилетели члены Госкомиссии. Несколько позже прилетел из Евпатории Гагарин.

В 21.45 по московскому времени на аэродроме Орска для прощания с В. Комаровым был выстроен прибывший специально батальон курсантов. Мимо застывших курсантов мы пронесли гроб с телом Комарова и погрузили его в самолет Ил‑ 18. За десять минут до нашего взлета прилетел Ан‑ 12 с космодрома, — космонавты спешили принять участие в прощании с другом.

Прилетели в Москву в час ночи. В Шереметьево из Звездного приехали космонавты, жена Комарова — Валентина Яковлевна. Валя Терешкова и другие космонавты уговаривали Валентину Яковлевну не ехать на аэродром, но она отвергла их советы и твердо заявила: «Последние часы я буду с ним. Я всю жизнь готова стоять перед ним на коленях».

В госпитале имени Бурденко открыли гроб: на белом атласе покоились останки Владимира Михайловича Комарова.

К гробу подошли Гагарин, Леонов, Быковский, Попович, другие космонавты. В крематорий я не поехал…»

Правительственная комиссия уже приступила к расследованию обстоятельств гибели В. Комарова.

На следующий день Телеграфное агентство Советского Союза (ТАСС) передало сообщение:

«23 апреля 1967 года в Советском Союзе был выведен с целью летных испытаний на орбиту Земли новый космический корабль „Союз‑ 1“, пилотируемый летчиком‑ космонавтом СССР, Героем Советского Союза, инженер‑ полковником Комаровым Владимиром Михайловичем.

В течение испытательного полета, продолжавшегося более суток, В.М. Комаровым была полностью выполнена намеченная программа отработки систем нового корабля, а также проведены запланированные научные эксперименты.

При полете летчик‑ космонавт В.М. Комаров совершал маневрирование корабля, проводил испытания основных его систем на различных режимах и давал квалифицированную оценку технических характеристик нового космического корабля.

24 апреля, когда программа испытаний была окончена, ему было предложено прекратить полет и совершить посадку.

После осуществления всех операций, связанных с переходом на режим посадки, корабль благополучно прошел наиболее трудный и ответственный участок торможения в плотных слоях атмосферы и полностью погасил первую космическую скорость.

Однако при открытии основного купола парашюта на семикилометровой высоте, по предварительным данным, в результате скручивания строп парашюта космический корабль снижался с большой скоростью, что явилось причиной гибели В.М. Комарова.

Безвременная гибель выдающегося космонавта инженера‑ испытателя космических кораблей Владимира Михайловича Комарова является тяжелой утратой для всего советского народа».

Урна с прахом Комарова была установлена в Краснознаменном зале ЦДСА. С 12 до 22 часов непрерывный поток людей проходил через зал. В почетном карауле стояли секретари ЦК, члены правительства, маршалы, генералы, космонавты, представители институтов, заводов, КБ, воинских частей, академий. У многих людей на глазах слезы.

Случившееся заставило руководство Минобщемаша трезво оценить ситуацию. 10 июля министр С.А. Афанасьев писал: «…основные и самые тяжелые по последствиям аварии систематически происходят с объектами разработки ЦКБЭМ (бывшего ОКБ‑ 1 С.П. Королева); достаточно посмотреть на исход летных испытаний всех четырех кораблей „Союз“, чтобы убедиться в изобилии недоработок… Следует признать, что подготовка к полету космонавтов на кораблях „Союз“ велась без должной серьезной отработки этого корабля на земле и в полете; что при каждом полете имели место серьезные ненормальности, каждый раз разные, и перед полетом космонавта не было сделано ни одного нормального пуска корабля „Союз“. В этом причина катастрофы корабля „Союз“ с космонавтом В.М. Комаровым!..»

Далее министр уточняет: «…нераскрытие панели солнечной батареи сразу после выхода „Союза‑ 1“ на орбиту повлекло за собой отказы других бортовых систем и создало исключительные трудности космонавту в управлении кораблем. Преодолев их, Комаров проявил исключительное мастерство и в необычно сложных условиях весьма точно вручную повел корабль на посадку. И только отказ в работе парашютной системы не позволил кораблю благополучно приземлиться…»

Через несколько дней после трагедии Гагарин сказал журналисту Голованову: «Он показал нам, как крута дорога в космос… Мы научим летать „Союз“. В этом я вижу наш долг перед Володей. Это отличный, умный корабль. Он будет летать…» И первый космонавт в этом не ошибся.

 

Гибель Юрия Гагарина на УТИ МиГ‑ 15

 

27 марта 1968 года под Москвой около деревни Новоселово во время тренировочного полета на УТИ МиГ‑ 15 погибли первый космонавт планеты Юрий Гагарин и инструктор Владимир Серегин.

 

27 марта 1968 года, в 10 часов 18 минут 45 секунд, получив разрешение руководителя полетов, учебно‑ боевой двухместный реактивный истребитель МиГ‑ 15 взял старт. Первому космонавту Юрию Гагарину и его инструктору Владимиру Серегину предстояло выполнить в этом учебном контрольном полете обычные упражнения: виражи с креном 30 градусов, витки малой спирали, пикирование, выводы боевым разворотом и в завершение — две «бочки» (поворот вокруг продольной оси на 360 градусов без изменения направления движения). Гагарин, как и положено обучаемому, сидел в передней кабине, Серегин — в задней.

В тот день, выехав на рулежную дорожку, Гагарин и Серегин уже рисковали — тренировочный полет организован с нарушением жестких летных инструкций. Наземный радиовысотомер оказался неисправен, контроль за высотой полетов осуществлялся по докладам экипажей. В группе руководства не работали и фотоприставки для съемки экранов индикаторов РЛС. Схемы радиолокационных проводок наносились на кальки по данным операторов, передаваемым планшетисту по средствам связи, что сильно снижало их точность и достоверность.

Учебный МиГ‑ 15, построенный двенадцать лет назад, в 1956 году, прошел два капремонта, двигатель чинили четыре раза. На спарке установлены два подвесных топливных бака, ухудшавших аэродинамику машины.

Вылет разведчика погоды задержался и состоялся вместо 9.00 по плану в 9.50. Приземлился он в 10.18, то есть перед самым стартом Гагарина и Серегина. Летчикам сообщили, что нижний край облаков на высоте 900 м, тогда как на самом деле он оказался гораздо ниже — в пределах 400—500 м.

В тот день почти одновременно с гагаринской спаркой (ее позывной «625») в небо поднялась другая («614»), которая делала облет после ремонта. Но проходила ли она на пути в свою зону через зону Гагарина, осталось невыясненным, — по крайней мере могла пройти.

И это не все. Через минуту после взлета Гагарина и Серегина (в 10.20) поднялись в воздух два более скоростных самолета МиГ‑ 21. Пробивая облачность (при наборе высоты), они обогнали спарку Гагарина и Серегина. Это является нарушением, поскольку возможно столкновение самолетов. Руководитель полета, разрешая паре самолетов МиГ‑ 21 набор высоты до 5000 м, предостерег ведущего пары: «…справа по курсу от вас 625‑ й в наборе». В ответ услышал: «Вас понял. Я не вижу, здесь облачность…» В такой ситуации руководитель обязан прекратить полеты, однако этого не сделал.

В своей зоне Гагарин начал выполнять запланированные упражнения. Но инструктор, полковник Серегин, видимо оценив опасную обстановку (низкая облачность, присутствие в соседней зоне другого тренировочного самолета), сократил задание. Радиообменом зафиксирован интервал времени между докладами о начале и окончании выполнения задания 4 мин. 20 сек. В 10.25 экипаж 625‑ й сообщил, что занял в зоне высоту 4200 м. Следуя курсом 70, Гагарин выполнил подряд левый и правый виражи. В 10.30 доложил о завершении задания и запросил курс 320. Получив разрешение, на снижение, экипаж приступил к выполнению. Таким образом, вместо двадцати минут Гагарин работал только четыре.

В нарушение всех правил в воздушное пространство зоны, где находилась спарка, без предупреждения вторгся скоростной реактивный истребитель Су‑ 11. Руководитель полетов об этом не предупрежден. Су‑ 11 пронизал всю толщу воздуха снизу вверх — почти вертикально, причем промчался так близко от гагаринской спарки, что на экране локатора отметки от обоих самолетов в какой‑ то момент слились.

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться: