Ирман застыл, глядя прямо перед собой. Что это еще значит? С чего, вдруг, Грегори Сеттон решил, что он нуждается в помощи?

Со времени отъезда Амиса в его жизни почти ничего не изменилось. Ну, разве что он один раз напился в баре с коллективом, после чего зачем-то потащился со Стейси к ней домой, с трудом соображая, что делает. Но уже перед самым порогом извинился перед девушкой и сказал, что сейчас не самое лучшее время для чего-то подобного. После чего позорно сбежал от нее. И хотя он ожидал, что такой поступок оскорбит Стейси, он жестоко ошибся. Та прониклась к нему совершенно нездоровой симпатией и теперь ходила чуть ли не по пятам, и каждый день выспрашивала, не могут ли они пойти вместе, выпить по чашке кофе после работы.

Ирман благоразумно отказывался, хотя ему сложно было контролировать темную часть себя, которая приходила в возбуждение, стоило ему задержать взгляд на стройных бедрах Стейси или на ее упругой груди. Ирман понимал, что это всего лишь инстинкты, которые не заглушить доводами рассудка. И в то же время он искренне радовался тому, что травма детства никак не повлияла на его ориентацию.

Тут было о чем подумать, хотя и сложно было разобраться в себе, тем более что поделиться своими соображениями было совершенно не с кем. Он пытался поговорить с Арреком, но тот, послушав ровно полминуты, проваливался в сон, бормоча под нос, что дослушает завтра.

Быть может доктор Сеттон прав и ему стоит встретиться с новым психиатром? Просто поговорить с этим человеком... рассказать обо всем, что его мучает. Разобраться в себе и, наконец-то решить, что ему в действительности нужно.

- Могу я записаться на завтра? - спросил парень у медсестры.

Та спросила, когда именно ему удобно, и назначила встречу. И Ирман вернулся к своей работе, думая о том, что это даже хорошо, что он будет ходить в клинику не только работать. Так у него есть больше шансов встретиться с Амисом, если тот вдруг решит навестить отца или приедет домой на каникулы.

На следующий день, сразу после окончания занятий, Ирман отправился в клинику. В регистратуре ему сказали, что новый доктор ждет его в бывшем кабинете доктора Уэйна, и парень подумал, что его посетило чувство дежавю. Надо сказать, не один раз за следующие несколько минут. Когда Ирман подошел к двери, на которой еще не было никаких табличек, он на мгновение задержался, думая о том, что: вдруг, время повернуло вспять и сейчас он войдет в кабинет, а там сидит доктор Сеттон-младший и слушает слезливые стенания какого-то зануды?

Нет. Ирман тряхнул головой и постучал в дверь. Послышалось приглушенное: Войдите! Он переступил порог и застыл, не в силах вымолвить ни слова, и только когда первый шок отпустил его, выдохнул беззвучно:

- Не может быть...

Чем старше становится человек, тем сложнее ему дается принятие судьбоносных решений.

Эта мысль не покидала Амиса все то время, пока он был в Лондоне. Эта мысль стала почти назойливой, и парень приложил немало усилий, чтобы разобраться, в чем же, собственно, причина подобных трудностей. И после довольно скрупулезного самокопания и самопсихоанализа понял, что проблемы-то никакой и нет. Что просто с годами, часами, минутами, люди перестают верить в самих себя. В отличие от детей, которые трепетно хранят в своих сердцах веру в неминуемое счастье.

Амис хотел быть счастливым. Он хотел жить полной жизнью и уж явно не хотел жалеть о несвершившемся. Потому и чувствовал себя как на иголках, провожая взглядом секундную стрелку часов. Потому и затаил дыхание, вглядываясь в знакомое с самого детства лицо, но стараясь не думать о том, кому оно принадлежит.

- Добрый день, господин Гердер. - Натянуто улыбаясь, он поднялся из своего кресла и направился к застывшему на пороге парню. - Позвольте представиться! Амис Сеттон, Ваш новый лечащий врач. - Амис протянул парню ладонь для рукопожатия, но тот никак не отреагировал на этот жест, а просто посмотрел на своего доктора как на умалишенного.

Что ж, Амис предполагал, что все будет происходить примерно по такому сценарию, но именно от этого взгляда пронзительных синих глаз, такого растерянного и удивленного, на душе делалось весело и по-настоящему тепло.

- Что происходит? - Ирман никак не мог осмыслить происходящее. Какое-то проклятое дежавю, только в этот раз кто-то словно взял и переписал пьесу его жизни, заставив Сеттона говорить совсем другие речи. - Ты уехал...

- Молчи. - Амис нахмурился. Не серьезно совсем, но так, чтобы Ирман его не перебивал. - Знаешь, Гердер, у меня было время подумать. О! У меня было даже слишком много времени для размышлений. Десять лет, это тебе не шутки. Так вот, я думал. Очень долго, очень нудно и очень задротно. И вот к чему я пришел. Ты не знаешь меня. Я не знаю тебя. Мы совершенно не знаем друг друга. И у этого незнания есть огромный плюс. Я не хочу возвращаться к прошлому. Держаться за него глупо, поверь мне, я испытал эту аксиому на собственной шкуре и мне не понравилось. Пусть прошлое остается в прошлом. Но, - Амис улыбнулся, хотя Ирману было не до улыбок. Лицо парня, казалось, даже посерело от разочарования и досады. - Но у нас с тобой есть преимущество. Мы можем начать с самого начала. И от твоих следующих слов и действий будет зависеть первая строчка в этой повести. Поэтому, - Амис вновь протянул парню руку, - меня зовут Амис Сеттон, очень приятно с Вами познакомиться.

Ирман смотрел на парня, внимательно изучая его, снова и снова рассматривая знакомое и, в то же время, незнакомое лицо. Он внимательно слушал все, что Сеттон ему говорил, и в какой-то момент подумал, что тот просто издевается над ним. Если прошлое в прошлом, тогда какого черта он вернулся? Но дальнейшие пояснения расставили все на свои места. Мысли Ирмана пришли в более или менее упорядоченное движение. В голове больше не было хаотичного смешения вопросов, предположений и мнений. Он, вдруг, собрался воедино, стал целым сосудом, без изъянов и трещин, в котором трепыхалась душа, объятая пламенем оголенных эмоций.

Несколько мгновений Ирман просто стоял, опустив взгляд в пол, прислушиваясь к себе, к своим ощущениям, к своим желаниям, а потом, резко вскинул голову и, сделав шаг вперед, крепко и, наверняка, болезненно обнял парня, глубоко вдыхая его такой знакомый, такой вкусный запах. Амис застыл, напрягся так, что его мышцы превратились в камень. Но Ирман уже разжал объятия и отступил немного назад:

- Спасибо, что приехал... - совершенно искренне поблагодарил он сдавленным от волнения голосом и, потянувшись к молодому психиатру, взял его правую руку в свою, имитируя рукопожатие. - Ирман Гердер. - Представился парень и неуверенно улыбнулся. - Рад, что именно Вы будете моим лечащим врачом. Один мой знакомый очень рекомендовал Вас. Он сказал, что Вы помогли ему осознать, какое он безвольное дерьмо, и помогли обрести уверенность в себе и в своих силах.

Жарко. Горячо. Сладко. Кровь струится по венам, наполняя тело жизнью. Сердце бьется громко и радостно. И воздух такой вкусный, такой свежий, что невозможно надышаться.

А за окном рассвет. Не буквальный, нет. Но комнату, тем не менее, заливает яркой позолотой нового дня.

Что ж, первые строки в этой истории написаны. И неизвестно, что за события поджидают их на непрочитанных еще страницах судьбы. Теперь они, возможно, напишут свою жизнь так, как им мечталось. А, может быть, снова все испортят.

И все же Амису хотелось верить в лучшее. И он собирался следовать за этой верой до самого конца их с Ирманом истории.

***

- Итак, господин Гердер, расскажите, как Вы провели уик-энд?

Амис сидел в своем кресле и, раскручиваясь из стороны в сторону, загадочно улыбался, чуть склонив голову к плечу.

Вот уже на протяжении трех недель все их встречи начинались с этой или похожей фразы. Договорившись о десяти сеансах в месяц и согласовав сумму оплаты, парни условились некоторое время сохранять дистанцию и придерживаться отношений доктор - пациент.

Амиса подобное положение дел, похоже, полностью устраивало, а вот Ирман не мог разделить его рабочего настроя.

Он ходил в клинику вовсе не для того, чтобы жаловаться или изливать душу. В основном, ответив на несколько вопросов, парень замыкался в себе, и все оставшееся время сидел на диване, подтянув колени к груди и разглядывая своего доктора.

Признаться, несмотря на явное неудовольствие Сеттона, который постоянно сетовал на его ненормальную отстраненность, Ирману нравилось приходить в этот кабинет и просто отдыхать от суеты внешнего мира. Сперва ему казалось, что это клиника так на него действует. В конце концов, он провел здесь большую часть своей жизни. Но потом парень перестал лгать самому себе и признал, что его тянет сюда далеко не чувство ностальгии.

Еще в первые два сеанса он рассказывал Амису о себе и о жизни, которая теперь бурлила вокруг него и стремительным потоком неслась вперед, не застаиваясь и не обрастая камышами, как это было раньше. Потом он понял, что Амис все это время просто молчит и слушает его, что-то записывая в блокноте, но совершенно ничего не рассказывает о себе.

В то время как в душе Ирмана царило смятение эмоций, чувств и мыслей, Сеттон выглядел равнодушным как плывущее по реке бревно, и таким же безучастным. Парень и сам не знал, чего хочет от своего доктора, но был уверен, что не этого. Ему было страшно представить, как из года в год он приходит в этот кабинет и видит в темных глазах психиатра смертельную скуку и откровенную тоску.

Заморочившись этими мыслями, Ирман замолчал и несколько минут просидел в неподвижности, вызвав тем самым изменения в поведении доктора. Сеттон оживился немного и начал сам выводить пациента на разговор, и тот в первое время даже отвечал, хоть и с большой неохотой.

Ирман не был болен. Он не нуждался ни в психиатре, ни в психологе, ни в любом другом враче. В этом кабинете он искал встречи с человеком, который заставлял его сердце биться быстрее, но который не проявлял к нему ничего, кроме банальной вежливости и врачебной этики.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: