|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
ГРЕКИ И ВАРВАРЫ ПОБЕРЕЖЬЯ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО КАВКАЗАСтр 1 из 8Следующая ⇒
АНТИЧНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ И ВАРВАРСКИЙ МИР (Материалы 6-го археологического семинара) [часть 1]
Краснодар 1998
Отв. редактор Б.А.Раев, канд. ист. наук
© Краснодарская государственная академия культуры, 1998 В.А.Демкин, Т.С.Демкина РОЛЬ ПРИРОДНОЙ СРЕДЫ В ЖИЗНИ РАННИХ КОЧЕВНИКОВ ЕВРАЗИЙСКИХ СТЕПЕЙ Работа выполнена при содействии Соросовской программы поддержки российских гуманитариев и Российского фонда фундаментальных исследований Природная Среда всегда оказывала существенное влияние на все стороны жизни древнего населения. Говоря о ранних кочевниках-скотоводах евразийских степей, к таковым, прежде всего, следует отнести сроки, маршруты и регионы миграций, а также, на наш взгляд, погребальную обрядность. Использование почвенно-археологического метода при изучении курганных сооружений раннего железного века позволило получить новую информацию о закономерностях пространственно-временной динамики палеоэкологических условий и их роли в жизни савромато-сарматских племен Нижнего Поволжья и Южного Урала. Исследовано ок. 80 курганов в пределах различных природных районов, в т.ч. Подуральского плато, Прикаспийской низменности, Приволжской и Ергенинской возвышенностей. Основными объектами изучения послужили разновозрастные палеопочвы, погребенные под курганными насыпями преимущественно в течение трех хронологических интервалов: 6 – 5, 4 – 2 вв. до н. э., и 2 – 4 вв. н.э. Как известно, почвы являются надежным индикатором изменчивости ландшафтно-климатических условий. Установлено, что в природном отношении ранний железный век в волго-уральских степях подразделяется на три крупных периода: сравнительно влажный предсавроматский и савроматский, аридный раннесарматский, и вновь более влажный позднесарматский (Демкин, Рысков 1996; Демкин и др. 1996). Согласно им изменялась и степень суровости зим в регионе (Демкин, Лукашов 1993). Анализ топографии памятников показал тесную связь их численности и культурной принадлежности с почвенно-ландщафтными и палеоклиматическими условиями в пределах того или иного природного района в данный момент времени. В связи с этим нами высказано предположение о существовании " южно-уральского накопительного коридора" в раннесарматское время и комбинированном широтно-меридиональном характере сезонных миграций раннесарматского населения Заволжья. Вероятно, главным образом природными причинами обусловлены, например, такие факты, как отсутствие среднесармат-
ских памятников в центральной части Волго-Уральского междуречья, доминирование позднесарматских и практически отсутствие раннесарматских памятников на восточном склоне Ергеней и др. Немаловажную роль природный фактор играл и в погребальной обрядности племен раннежелезного века, в первую очередь в сезоне ее совершения. Проведенная нами серия специальных анализов (почвенные, ботанический, электрофизический) на ряде памятников Заволжья показала, что все исследованные раннесарматские погребения совершались в теплое время года (Демкин 1994). Мы придерживаемся мнения, что в волго-уральских степях с учетом существовавшей метеорологической обстановки (продолжительность холодного периода, глубина промерзания почвы, снежность зим, характер выпадения зимних осадков и др.) без оттаивания грунта (т.е. применения огня) в зимний период осуществлять захоронения было невозможно. Умерших в это время сохраняли до весны. Кстати, подобная практика хорошо известна в мире (айны, индейцы, мордва). В связи с этим можно полагать, что раннесарматские впускные погребения, расположенные по кольцу и, как правило, не нарушающие друг друга и совершавшиеся скорее всего одновременно, относятся именно к упомянутому типу обряда. Подтверждением данного предположения является анализ, проведенный АС.Скрипкиным (устное сообщение). Согласно ему, максимальная встречаемость раннесарматских " колец" отмечается в Приуралье, несколько меньше их в Нижнем Поволжье и практически полное отсутствие на Кубани. Как известно, эти районы сильно различаются по климатическим параметрам. Более того, кубанские зимы несравнимо более мягкие и зачастую промерзание почвы вообще не имеет места, либо весьма незначительно. Поэтому погребение в данном регионе можно осуществлять, как правило, круглогодично. И, наконец, последнее. Наличие кольцевого расположения захоронений в курганных насыпях свидетельствует о существовании в данном месте зимних пастбищ ранних кочевников. Примером и доказательством этого, на наш взгляд, могут служить раннесарматские курганы левобережья Илека (могильники у с.Покровка Оренбургской обл., раскопки Л.Т.Яблонского). Литература Демкин В.А. Особенности расселения и хозяйственной деятельности древнего населения степей Восточной Европы в свете новейших палеопочвенных данных. — География и природные ресурсы. 1994. № 4. Демкин В.А., Лукашов А.В. Почвенно-ландшафтные условия северо-западного Прикас-пия во II тыс. до н.э. — / тыс. н.э. — РА, 1993, № 4. Демкин В.А., Дергачева М..И., Борисов А.В., Рысков Я.Г., Олейник С..А. Позднеголоцено-вая динамика палеоэкологических условий на юге Волго-Донского междуречья — Древности Волго-Донских степей в системе восточноевропейского бронзового века. Волгоград, 1996. Демкин В.А., Рысков Я.Г. Почвы и природная Среда сухих степей Южного Урала в эпохи бронзы и раннего железа. (Препринт ). Пущино, 1996.
В.И. Кац ОСНОВНЫЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ АМФОРНЫХ КЛЕЙМ ГЕРАКЛЕИ ПОНТИЙСКОЙ В СЕВЕРНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ Амфорные оттиски Гераклеи Понтийской составляют одну из наиболее массовых категорий клейменного керамического материала, встречаемого при исследовании античных памятников Северного Причерноморья. Ежегодно количество фиксируемых в регионе гераклейских клейм увеличивается на несколько сот экземпляров. При этом четко определилась следующая закономерность: от 10 до 15 % вновь обнаруженных оттисков выполнены неизвестными ранее штампами. Среди легенд последних встречается не только значительное число новых сочетаний имен, но и новые " фабрикантские" и магистерские имена. Показательно, что совершенно иную картину мы наблюдаем при знакомстве с оттисками других центров производства клейменной тары. Вероятность появления новых штампов здесь на порядок ниже. Объяснение этому парадоксальному на первый взгляд факту, видимо, следует искать в специфических особенностях практики гераклейского клеймения, при которой оттиски выполнялись не на ручках, а на горлах амфор. Естественно на протяжении десятилетий в тех экспедициях, где не налажена была тщательная обработка материала, значительная (а кое-где и большая! ) часть гераклейских оттисков просто уходила в отвалы. В результате таких потерь нельзя считать ту выборку клейм, которой мы располагаем, в полной мере репрезентативной. Несомненно, она значительно занижает общий объем поступившей на севернопричерноморские рынки гераклейской продукции в керамической таре. Вместе с тем, несколько тысяч уже зафиксированных клейм позволяют проводить эффективный анализ их распределения. Эти возможности, однако, пока не были реализованы в должной степени в связи с тем, что и на сегодняшний день отсутствует исчерпывающая, детально разработанная хронологическая классификации гераклейских оттисков. Сейчас группа античной археологии Саратовского Университета завершает составление Каталога-определителя керамических клейм Гераклеи Понтийской. В его состав включено ок. тысячи штампов, которыми оттискивались энглифические клейма. В ходе работ по упорядочению исходного материала удалось получить новую обширную информацию, позволившую внести существенные поправки и уточнения в суще- ствующие классификакионные схемы. В результате определены три последовательных неравных по временной протяженности периода клеймения: ранний " фабрикантский", магистратский, и поздний " фабрикантский". 1 период – 415 – 400 гг. до н.э. – включает раннюю " фабрикантскую" 2 период магистратский – наиболее протяженный. Уже сейчас список гераклейсих чиновников, осуществлявших контроль над керамическим производством, насчитывает 85 имен. Можно полагать, что с учетом пока неизвестных нам магистратов, этот период продолжался не менее 90 лет. Анализ сочетаний магистратских и " фабрикантских" имен позволил осуществить предварительную разбивку первых по пяти последовательным хронологическим группам. В 1-ю магистратскую группу (1 МГ) – 400 – сер. 80-х гг. 4века до н.э. включено 15 чиновников. Самые ранние из них (Аристокл и Ортесила) представлены клеймами, легенды которых содержат имена, выполненные в полной форме, причем имя магистрата иногда предварялось предлогом ЕГО. На протяжении следующего десятилетия этот определитель не употреблялся. Ядро же группы составляют двустрочные клейма, содержащие два имени, одно из которых (несомненно магистратское) начертано в сильно сокращенной форме. Характерным признаком клейм чиновников, контролировавших керамическое производство в Геракее на протяжении следующих 45 лет, является написание одних и тех же их имен как с эпонимным предлогом, так и без него. Во 2-ю магистратскую группу (2 МГ) – сер. 80-х – нач. 60-х гг. 4 в. до н.э. – выделено 15 чиновников. Если в легендах ранних из них вновь появившийся эпонимный предлог встречается редко, то в дальнейшем он присутствует уже в половине штампов. К 3-й магистратской группе (3 МГ) – нач. 60-х – сер. 50-х гг. 4 в. до н.э. – отнесено 12 чиновников. У более чем 70% штампов группы присутствует определитель при имени магистрата. В 4-ю магистратскую группу (4 МГ) – сер. 50-х – сер.30-х гг. 4 в. до н.э. – выделен 21 чиновник. Наблюдается резкое сокращение практики использования определителя при имени магистрата. Наконец, к последней, 5-й магистратской группе (5 МГ) – сер. 30-х – конец 10-х гг. 4 в. до н.э. – отнесено 22 чиновника. Практически во всех клеймах имена магистратов предваряются предлогом ЕПI. Большая часть чиновников группы известна по единичным экземплярам клейм, выполненных 1-2 штампами. Поэтому есть основание ожидать значительное пополнение списка включенных в данную группу магистратов. 3 период – конец 4 – первая четв. 3 вв. до н.э. – ознаменовался возвратом к клеймам с одним фабрикантским именем. В отличие от ранних, группа поздних фабрикантских оттисков (ПФГ) выделяется курсивными формами отдельных букв, иным шрифтом, практикой клеймения не только горла, но довольно часто и ручек амфор. Видимо завершают период оттиски в виде отдельных букв или сокращений, выполненные крупным шрифтом. Хотя предложенная абсолютная и относительная хронология клейм Гераклеи не может считаться окончательной и будет в дальнейшем уточняться, уже сейчас появилась возможность использовать ее для осуществления предварительного анализа распределения гераклейских клейм во времени и пространстве, что позволяет получить надежную информацию об основных закономерностях импорта гераклейского вина в Северное Причернорморье на протяжении почти полуторавекового периода с конца 5 в. до н.э. Для решения этой задачи привлечено ок. двух тысяч клейм, обнаруженных в четырех пунктах по северному побережью Понта: в Ольвии, Херсонесе, Пантикапее и его окрестностях, и Елизаветовском городище на Дону. Несомненно, данная выборка составляет лишь меньшую часть генеральной совокупности известных на сегодняшний день гераклейских оттисков. Но тем не менее ее объем достаточен для получения объективной информации об интенсивности импорта гераклейского вина по всему региону. Можно считать репрезентативными и материалы, включенные в каждую из четырех анализируемых коллекций. В связи с тем, что коллекции существенно различаются по объему, есть основания их сравнительный анализ проводить с учетом относительной плотности распределения клейм каждой коллекции (и по всему региону в целом) по отдельным хронологическим этапам. Относительная плотность распределения рассчитывается по следующей формуле: F° = qi/ hi, – где F°– относительная плотность; qi – частость; hi – интервал распределения (Кац 1992, 223). Результаты рассчетов приведены в таблице (стр. 11 ) Общие закономерности гераклейского импорта в Северное Причерноморье вырисовываются вполне отчетливо. Наибольшая плотность распределения фиксируется для 1 периода клеймения. Почти третья часть всех учтенных клейм содержит имена " фабрикантов" РФГ. Следующий этап клеймения (1 МГ) характеризуется понижением более чем вдвое плотности распределения. Несомненно, определенное сокращение импорта в конце 90 – первой пол. 80-х гг. 4 века имело место на всей территории Северного Причерноморья. Однако вряд ли оно было столь резким. Хотя в большинстве оттисков 1 МГ объединены имена магистрата и фабриканта, у половины из них иногда рядом с отдельным магистратским стоит самостоятельное " фабрикантское" клеймо, зачастую выполненное тем же штампом, что и оттиски РФГ. В связи с этим нельзя не учитывать тот факт, что в период 1 МГ, наряду с вновь появившейся практикой магистратского клеймения, могла сохраниться и практика маркирования амфор одиночными именами " фабрикантов". В любом случае, за первые тридцать лет клеймения в Северное Причерноморье поступило почти столько же продукции в клейменой керамической таре, как и на протяжении последующего столетия. При этом, главными рынками ее сбыта в этот период был Западный Крым и Ольвия, где оттиски РФГ и 1 МГ составляют ок. двух третей от общего числа обнаруженного здесь клейменного гераклейского материала. Конец 80-х – 70-е гг. 4 в. (2 МГ) характеризуются общим подъемом гераклейского экспорта, однако по отдельным районам картина не однозначная. Резкий (в три-четыре раза) рост потребления гераклейской продукции наблюдается на поселениях Керченского полуострова и на Елизаветовском городище. В то же время интенсивность ее поступления в Ольвию сохраняется на уровне 90-х гг., а в Херсонес даже несколько понижается. С начала 60-х гг. и до конца 4 в. наблюдается тенденция постепенного сокращения гераклейского экспорта в Северное Причерноморье. Правда, в 60-е – нач. 50-х гг. (3 МГ) этот процесс затронул далеко не все районы. В то время, как в Ольвии и Пантикапее плотность распределения понизилась вдвое, а в Херсонесе даже в пять раз, на Елизаветовском городище наоборот наблюдается в эти десятилетия наивысший пик поступления гераклейского вина. Вряд ли случаен тот факт, что начавшееся сокращение гераклейского экспорта совпадает с появлением на рынках Северного Причерноморья первых крупных партий продукции Синопы. Резкий спад поступления
гераклейского вина в Херсонес кроме того объясняется появлением собственной винодельческой продукции, получаемой с как раз в это время размежеванной на клеры территории Маячного мыса (Кац 1972, 36). На протяжении следующего полувекового периода ( 4 и 5 МГ) тенденция к сокращению гераклейского экспорта продолжает сохраняться. Гераклея окончательно теряет свои позиции на винном рынке Причерноморских городов. Правда определенное оживление наблюдается с конца 4 в. (ПФГ), но и оно затронуло лишь район Нижнего Дона и Западное Причерноморье. Литература Кац В.И. О времени возникновения сельскохозяйственных усадеб на Гераклейском полуострове. – Античный мир археология. вып. 1. Саратов, 1972. Кац В.И. Методика сравнительной оценки экспорта-импорта товаров в керамической таре из одного производственного центра.– Греческие амфоры. Саратов, 1992. ■
А.В.Дмитриев Ф.Х.Гутнов Чжун Сук-Бэ Таблица 1. Предполагаемая дата кинжалов эпохи раннего железа из Северного Китая и аналогичных им кинжалов на других территориях скифского мира
Примечания к табл. 1. 1- Завитухина 1983, 42, 49, 64 (7 – 5 вв.); Членова 1967, 238 (5 – 4 вв.); 2 - Завитухина 1983, 74 cл. (6 – 4 вв.); Кызласов 1992, 16 (4 в.); Членова 1967, 238 (5 – 4 вв.); 3 - Кызласов 1979, 33 (5 –3 вв.); 4 -Мелюкова 1964, 53 cл. (6 – 4 вв.); 5 - Завитухина 1983, 49 (5 в.); Членова 1967, 238 (5–4 вв.); 6 - Кызласов 1979, 33; 7 - Литвинский 1972, 117; 8 - Мелюкова 1964, 60; 9 - Членова 1967, 238; 10- Чжэн Шаоцзун 1984, 45; 11 - Чжэн Ша-оцзун 1984, 45; 12 - Loehr 1949, 60; 13 - Loehr 1949, 56 ff.; 14 - Чжэн Шаоцзун 1984, 45. " Цветочный" кинжал группы XIX из Дачжудао в уезде Чжандао провинции Шань-дун датируется периодом Чжаньго, т.е. 5– 3 вв. до. н.э. также по сопровождающим " гэ" (Ци Вэньтао 1972). Кинжал группы XX с гвоздевидным навершием из Ml Бэйсиньбао уезда Хуайлай пров. Хэбэй (Рис.1, 25) найден вместе с кинжалом с антенным навершием и " гэ" раннего периода Чжаньго, т.е. – нач. 4 вв. д. н.э. (Лю Лайчэн 1966). Таким образом, в настоящее время можно говорить о нескольких надежно датированных кинжалах, но, поскольку типология их не до конца разработана, переносить эти даты на все типологически близкие экземпляры кажется мне преждевременным. * * * Картирование кинжалов из Северного Китая дает чрезвычайно интересную картину. По его результатам, на исследуемой территории выделяются три области, где концентрируются находки кинжалов: Ордос – Суйюань, Северный Хэбэй и Нинся – Восточный Ганьсу. В Ордос – Суйюани найдено больше всего кинжалов групп I, II, IV, V, VI, VII, в Северном Хэбэе – чаще всего находят кинжалы групп IX, XII, XIV, XVIII, XIX, XX, а в районе Нинся – Восточного Ганьсу — кинжалы групп II, VI, VII, ХIII, XVI. Кинжалы из Ордоса — Суйюани имеют " скифский" облик, кинжалы из Северного Хэбэя – " скифский", китайский (напр. орнамент " тао-тэ" ), ляонинский (напр. скрипковид-ный клинок) и местный (напр. восьмеркообразное навершие) элементы, а кинжалы из Нинся – Восточного Ганьсу – " скифский", китайский и местный (напр. дугообразное перекрестие) элементы. Эта картина хорошо коррелирует с историческими событиями. Судя по сообщению Сыма Цяня в " Исторических записках" (эпоха Хань), по крайней мере в 3 в. до н.э. в Ордос-Суйюани обитали сюнну, в Северном Хэбэе – дунху-шаньжуны. К западу от Нинся – Восточного Ганьсу в это же время жили юэчжи, а в самом Нинся-Восточном Ганьсу обитали, по мнению А.А.Ковалева (1992, 99 сл.), Ицэюйские жуны. Литература Завитухина, 1983: Завитухина М.П. Древнее исскусство на Енисее. Л. Ковалев 1992: Ковалев А.А. Варварские племена скифской эпохи на границах китайских государств (к проблеме локализации.- Северная Евразия от древности до средневековья Тезисы конференции к 90-летию со дна рождения Михаила Петровича Грязнова. СПб. Кызласов, 1979: Кызласов Л.Р. Древняя Тува. М. Кызласов, 1992: Кызласов Л.Р. Очерки по истории Сибири и Центральной Азии. Красноярск. Литвинский, 1972: ЛитвинскийБ.А. Древние кочевники " крыши мира". М. Мелюкова, 1964: Мелюкова А.И. Вооружение скифов.- С АИ, вып. Д1-4. М. Членова, 1967: Членова Н.Л. Происхождение и ранняя история племен тагарской культуры. М. Andersson, 1932: Hunting magic in the animal style- Bulletin of the Museum of Far Eastern Antiquties, No.3. Egami, Mizuno, 1935: Egami N., Mizuno S. Inner Mongolia and the Region of the Great Wall–Archaeology of Orient, vol. 1. Tokyo/Kyoto. (на японск. яз.). Loehr, 1949: LoehrM. Ordos daggers and knives. First Part- Artibus Asiae. XII. На китайском языке ГоСусинъ, Тянъ Гуащзинъ, 1980: Сюннуские могилы в Сигоупанъ.-Вэньу, 7. Дай Инсинъ, Сунь Цзясян, 1983: Памятники материальной культуры сюнну, найденные в уезде Шэнъму пров. Шэньси.- Вэнъу, 12. Ли Ию, 1959: Бронзовые предметы, найденные в Фаньцзяяоцзу уезда Хэлинъгэи.- Вэнъу, 5. Ло Фэн и др. 1990: Бронзовые вещи северного типа из уезда Гуюань в области Нинся, найденные в последнее время, - Каогу, 5. Лю Дэчжун, Сюй Цзюньчэнь, 1988: Описание могил эпохи Чунъцю и Чжаньго из уезда Цинян пров. Ганьсу.- Каогу, 5. Лю Лэйчэн, 1966: Чжангоские могилы в Бэйсинъбао уезда Хуайлай пров. Хэбэй.- Каогу. 5. Та Ла, Лян Цзинмин, 1980: Сюнуские могилы в Хулусытай.-Вэнъу, 7. Тянъ Гуанцзинъ, Го Сусинь, 1986: Могильник Маоцингоу — ордосские бронзы. Пекин. Ци Вэнъ Тао, 1972: Краткое описание бронзовых вещей эпохи Шань-Чжоу из пров. Шань-дун, найденных в последнее время. Вэнъу, 5. Цуй Лимин, 1994: Сюнусская могила в Гоулитоу уезда Синъхэ во Внутренней Монголии.-Каогу, 5. Чжун Кань, 1987: Краткое описание могил с бронзовыми кинжалами из уезда Чжуннин в области Нинся.- Каогу, 9. Чжэн Шаоцзун, 1984: Исследование периодизации и типологии северных бронзовых кинжалов.- Вэнъу, _2.
ПОДРИСУНОЧНЫЕ ПОДПИСИ Рис. 1. Типы кинжалов из Северного Китая (Первой цифрой, после номера позиции на рисунке, обозначена общая длина кинжала в мм; №№ 9 и 10 железные, остальные бронзовые). 1 —274, Ордос (Andersson 1932, PI. VIII, 1); 2 —286, МЗ в Самэньцунь уезда Гуюань авт. обл. Нинся (Ло Фэн и др. 1990, Рис. 1, 1); 3 —300, М58 в Маоцингоу во Внутренней Монголии (Тянь Гуанцзинь и др. 1986, Рис.3 0, 4); 4 —234, там же (там же, Рис. 2, 2); 5 —303, Бэйсиньбао уезда Хуайлай пров. Хэбэй(Лю Лайчэн 1966); 6 —230, там же (Loehr 1949, №15); 7 —там же (Egami, Mizuno 1935, Corpus II, №6); 8 —284, Эрдин уезда Чжуннин авт. обл. Нинся (Чжун Кань 1987, Рис. 3, 2); 9 —282, М29 в Маоцингоу (Тянь Гуанцзинь и др. 1986, Рис. 32, 1); 10 —280, М38 там же (там же, Рис. 32, 3); 11 —там же (Egami, Mizuno, 1935 Corpus II, №23); 12 —там же (там же, №28); 13 —189, уезд Гуюань пров. Хэбэй (Чжэн Ша-оцзун 1984, Рис. 3, 3); 14 —292, Лотолян М8 в Саньдаоин уезда Лунхуа пров. Хэбэй (там же, Рис. 1, 23); 15 —236, Сятайму уезда Луньпин пров. Хэбэй (там же, Рис.1, 21); 16 —там же (Egami, Mizuno 1935, Corpus II, №40); 17 —155, Юаньцзя уезда Нинсянь пров. Ганьсу (Лю Дэчжун и др. 1988, Рис.2, 15); 18 —502, Лотолян М5 в Саньдаоин уезда Лунхуа пров. Хэбэй (Чжэн Шаоцзун 1984, Рис.1, 6); 19—там же (Egami, Mizunol935, Corpus И, №44); 20 —184 (Loehr 1949, №23); 21 —242, Луюань уезда Гуюаиь авт. обл. Нинся (Ло Фэн и др. 1990, Рис. 1, 3); 22 —225, там же (Loehr 1949, №30); 23 —290, там же (там же, №32); 24 —295, Сишаньму в Яошининфан уезда Луаньпин пров. Хэбэй (Чжэн Шаоцзун 1984, Рис. 1, 15); 25 —274, Бэйсиньбао (Лю Лайчэн 1966). Е.В. Переводчикова ПАМЯТНИКАХ ПРЕДКАВКАЗЬЯ Одной из ярких черт, выделяющих северокавказские изображения скифо-сибирского звериного стиля является его орнаментальность. Более чем в 70% изображений от общего числа зооморфной пластики в памятниках бассейна р.Терек, тело животных покрыто орнаментом. Орнаментация поясками из двух линий с заполнением внутри орнаментом встречается более чем в 50% изображений от общего числа орнаментированных предметов, рифление в 39%, концентрические окружности в 22%, каплевидный орнамент в 20%, пуансон в 16%, зигзаги в 14%, елочный орнамент в 13%, треугольники в 11%. Несколько видов орнамента могут сочетаться в одном предмете. Наиболее часто, в 20% от общего числа орнаментированных предметов, встречаются вместе рифление и двойная линия. Рифление в большей степени тяготеет к двойной линии и без нее встречается лишь в 20% изображений от общего числа встречаемости этого признака, двойная линия в 50% случаев может встречаться с рифлением, а в остальных случаях с окружностями и пуансоном. Предметы, оформленные двойной линией и рифлением, происходят из Кобанского, Ялхой-Мохкского, Новогрозненского, Урус-Мартановского, Аллероевского могильников, могильника Бамутские Сады, кургана у с.Сунжа на привесках к конской сбруе и рукоятях охотничьих ножей. Двойная линия проходит по всему контуру тела, по краю пасти, шеи, по животу, спине, ногам зооморфных изображений. Чаще встречается на изображениях хищников (70%), чем копытных (30%), на изображениях птиц она отсутствует. Двойная линия членит тело хищников на бедре, лопатке, шее и лапах. Сопоставляя изображения животных, выполненных в скифо-сибирском зверином стиле с внешним обликом реальных животных, орнаментальный мотив из двойных линий можно связать с изображением шерстного покрова. В пользу этого свидетельствуют следующие сопоставления: — Шерсть животных создает иллюзию двойного контура, поэтому двойные пояски присутствуют лишь на изображениях зверей, отсутствуя у птиц; — На лопатке, бедре, шее, лапах шерстный покров меняет свое направление. С этим и связано членение двойными поясками тела животного в этих местах;
— Двойной контур отсутствует сверху на голове, что совпадает с распределением шерстного покрова этих видов животных и отмечен по краю пасти и глаз, где он особенно заметен; — Заполнение двойной линии различными видами орнамента, с преобладанием рифления, связано с изображением отдельных волосков шерстного покрова. Аналогичное оформление встречается в зооморфной пластике кобанской культуры, луристанском и урартийском прикладном искусстве 11 — 10 вв. до н.э., а без орнаментального заполнения — на ассирийских и хеттских рельефах. Оформление зооморфного изображения двойной линией связывает эти предметы с переднеазиатскими и закавказскими традициями эпохи бронзы. Этот мотив в скифо-сибирском искусстве звериного стиля появляется благодаря кобанским влияниям. Другой, часто встречающейся парой орнаментальных признаков, является пуансон и зигзагообразная линия, встречающиеся в 8% от общего числа орнаментированных зооморфных изображений. Эти признаки крайне редко встречаются один без другого: пуансон в 20%, зигзаг в 29% от встречаемости этих признаков. К ним примыкает елочный орнамент, встречающийся самостоятельно лишь в 29% случаев. Эта триада часто встречается в сочетании с двойной линией и пуансоном; без последних лишь в 20% случаев. Двойная линия с рифлением не так сильно связана с триадой признаков и встречается без них в 67% случаев. Таким образом, двойная линия с рифлением является определяющим орнаментальным мотивом для кобанского варианта скифо-сибирского звериного стиля. Возможно, это более ранний орнаментальный мотив по сравнению с другими на данной территории. Зигзаги с пуансоном и елочным орнаментом на поясных пряжках типа " Исти-Су", привесках в виде клыка, оформленных в зверином стиле, покрывают только шею и верхнюю часть туловища птиц и связаны с их изображением. Зигзаги и елочный орнамент на этих изображениях можно соотнести с изображением оперения. Пуансон заполняет пространство между их рядами, воспроизводя шершавую структуру поверхности. Аналогичный орнамент встречается на привесках в виде клыка, разделяя головы хищного зверя и птицы. Здесь он может изображать " воротник" из крупных перьев на шее птицы и густую шерсть на шее у волка. Отдельно от изображения птиц эти орнаменты известны в качестве трактовки шерсти зверей лишь в двух случаях — в Нартановском и Новогрозненском могильниках. Некоторые находки скифо-сибирского звериного стиля с зигзаговидным и елочным орнаментом связаны с влиянием кочевников второй волны – савроматов, которые появились на территории Притеречья в 6 в. до н.э. из Нижнего Поволжья и Южного Приуралья (привески к сбруе в виде клыка и в виде вывернутых фигур животных, топорик-клевец). Другая группа находок (поясные пряжки типа " Исти-Су" связаны с закавказскими и переднеазиатскими изобразительными традициями. В ряде случаев орнамент из зигзагов мог заменяться треугольниками, помещаясь на соответственных местах (на изображении волка со ст.Казбек, на бронзовых имитациях клыков из св.Реком, Ялхой-Мокского могильника) Сквозные треугольники образовывались благодаря зигзагу, помещенному между двумя плоскостями. Каплевидный орнамент на шее хищной птицы (с.Сунжа) ставит его в один ряд с зигзагом и орнаментом из треугольников. Пуансон, помимо его сочетания с рассмотренными выше видами орнамента, встречается на туловище, хвосте и ногах хищников (пряжки типа " Исти-Су" ), и может быть соотнесен с изображением шерсти. Таким образом, орнаментация изделий скифо-сибирского звериного стиля с территории Предкавказья является не абстракцией, а связана с реальными образами зверей и птиц и трактует фактуру поверхности их тел с помощью различных орнаментальных приемов. Связанная с искусством Переднего Востока, рассматриваемая орнаментация продолжает существовать и в скифское время. Это может свидетельствовать о непрекращающихся связях населения Предкавказья с этим регионом и/или генетическом родстве кобанского и переднеазиатского искусства. В искусстве кочевников, пришедших на Северный Кавказ из Нижнего Поволжья и Южного Приуралья, орнаментация зигзагами появляется раньше, чем время их передвижения на Северный Кавказ, в 6 в. до н.э., и может быть связана с закавказским, либо кавказским влиянием. А.В.Гудкова В ПРИЧЕРНОМОРСКИХ СТЕПЯХ Длительное время в нашей науке господствовало представление о том, что после крушения Великой Скифии население, претерпев кардинальную перестройку, аккумулировалось в Крыму и на Нижнем Днепре. Изучение этого населения базировалось на результатах раскопок нижнеднепровских городищ и их могильников. К настоящему времени в припонтийском регионе произошло значительное накопление новых фактических материалов, относящихся к рубежу эр и перв. четв. I тыс. н.э. Выявлена группа поздних скифов на Днестровском лимане. На базе расширения археологических источников формируется новый взгляд на характер и степень интенсивности связей Ольвийского полиса и поздних скифов на Нижнем Днепре. Он расширяет обоснование предложенного нами определения населения хоры Ольвии римского времени как позднескифского по-преимуществу (Гудкова 1987; 1989). В результате выявляется, что поздние скифы Причерноморья как историческое явление оказываются более значимыми, чем представлялось до сих пор. На Днестровском лимане изучение позднескифских древностей началось с раскопок поселения и могильника Молога II (раскопки автора, затем А.Е.Малюкевича). Эти материалы позволили по-новому осмыслить и атрибутировать поселение римского времени на городище Никония. Эта новая интерпретация получила полное подтверждение в результате обнаружения и исследования могильника этого поселения (Секерская 1993), однотипного с могильником Мологи. Общая картина дополняется раскопками поселения Веселое III (Малюкевич 1992; 1994), расположенного недалеко от Мологи. Результаты всех этих раскопок позволили по-новому взглянуть на известные по разведкам поселения перв. четв. I тыс. н.э. в низовьях Днестра. Их насчитывается более двух десятков. Сравнительный анализ домостроительства, лепной керамики и погребального обряда, проведенный нами по материалам Мологи из раскопок 1975-1978 гг., показал, что культура обитавшего здесь населения является аналогом культуры поздних скифов Нижнего Днепра и по всем основным показателям находит себе соответствия на укрепленных поселениях хоры Ольвии перв.четв. I тыс. н.э. Последующие раскопки на Мологе и других памятниках Нижнего Поднестровья полностью подтвердили эту точку зрения. В частности, могильник Никония во всех главных своих чертах аналогичен могильнику Золотой Балки. Если открытие сходства материалов Нижнего Днепра и Днестра воспринимается достаточно легко, то отнесение к этому кругу древностей городищ Ольвийской хоры, есте-
Анализируя обстоятельства упадка Ольвии с середины 2 в. до н.э. и ее возрождения с последней четверти–конца 1 в. до н.э., В.В.Крапивина (1993) пришла к выводу о том, что большую роль в этих событиях сыграли чрезвычайно тесные связи города с поздними скифами на Днепре. Часть ольвиополитов пережила гетский разгром, укрывшись в варварской среде, а восстановление города и хоры происходило при участии варварского населения, частично ушедшего с Нижнего Днепра под натиском сарматов под защиту Ольвии. В еще более определенной и категоричной форме эти взгляды развивает В.М.Зубарь (1996), который предполагает включение части варваров в гражданскую общину Ольвии и пишет о возможности возникновения новой этнической общности " борисфенитов" на базе собственно эллинского населения Ольвии и эллинизированных варваров – обитателей нижнеднепровских городищ. Есть и иное мнение о том, что их население "...состояло из переселившихся в силу многих причин, вытекающих из сложной политической ситуации в Ольвии во 2 в. до н. э., обитателей Ольвии.. " (Гаврилюк Н.А., Абикулова М.И.), Конечно, все эти положения требуют дальнейшего изучения, но можно считать очевидным массовое присутствие поздних скифов на поселениях ольвийской хоры и сохранение ими ряда черт своей материальной культуры. Очевидным является и переселение части поздних скифов дальше на запад, на сельскохозяйственную округу Тиры по берегам Днестровского лимана. В то время, как на хоре Ольвии поселения возникли с посл.четв. 1 в. до н.э., на Днестре они появились примерно на полстолетия позже, с середины 1 в. н.э. Отсутствие здесь какого-либо местного населения в непосредственно предшествующее время заставляет видеть в обитателях поселений типа Молога II именно переселенцев с Нижнего Днепра. Определить, сыграла ли какую-то роль в этом переселении на Днестр хора Ольвии, пока еще невозможно, но и исключить этого нельзя. На уровне сегодняшних знаний распространение поздних скифов в Причерноморье выглядит дисперсным. Они образуют три локальные группы на Днепре, на хоре Ольвии и на Днестровском лимане. В глубине степей позднескифских поселений пока неизвестно. Но нужны специальные разведки, чтобы под- |
Последнее изменение этой страницы: 2017-05-05; Просмотров: 99; Нарушение авторского права страницы
ственно, может показаться неправомерным и вызвать возражения. Традиционно сложившееся изучение этих памятников, естественным образом приводит к взгляду на них, в основном, через призму археологии, истории, экономики и культуры Ольвийского полиса. Такой " античный" подход следует дополнить, если можно так выразиться, взглядом с противоположной стороны, из варварского мира. И такой взгляд имеет свою основу. Чрезвычайно знаменательно, что ее закладывают не только наши сравнительные исследования позднескифских материалов, но и работы самих антиковедов. Это свидетельствует о том, что пересмотр и развитие старых взглядов назрели, а новые открытия стоят у порога.