ИЗ РЕЛИГИИ СКИФОВ: ФАРН. РИТАЛЬНЫЕ ЧАШИ

Божество Фарн. В религиозных представлениях архаических ирано-язычных пле­мен первенствующую роль играл культ солнца. Еще Геродот в разделе о массагетах. отмечал: " Из богов чтут только солнце, которому приносят в жертву лошадей". Через 1700 лет ар­мянский поэт Фрик характернейшим признаком алан назвал почитание солнца: " алан, что солнце чтит".

С почитанием солнца как-то связано божество Фарн. Само слово в современном осетинском языке считается одним из трех (ard, farn, was) понятий, унаследованных от древ-неиранской религиозной системы. Фарн как религиозное понятие является дериватом " неба-солнца" и обозначает все то благое, источником чего выступает небо-солнце: " небесная благодать", " благополучие", " преуспевание", " благопристойность", " мир", " тишина".

Согласно В.И.Абаеву, 1) фарн по своему значению близок к zad, т.е. оба слова яв­ляются религиозными понятиями; 2) по аланским воззрениям, каждый человек имел свое божество (zad) и свой фарн.

Божество Фарн — патрон верховного правителя, а вместе с тем дома, семьи, здоро­вья — четко выявляется по археологическим материалам. Божество чаще всего персонифи­цировалось в образе барана. Поэтому протоаланы Средней Азии ручки сосудов делали зоо­морфными — в виде баранов. Аналогичную функцию этот образ играл и у других племен скифо-сарматского мира. В скифских памятниках Закавказья 7 — 6 вв. до н.э. нередки изо­бражения бараньей головы. Вообще у скифов очень популярными были изображения " головы барана на изделиях из кости, рога и бронзы". Голова барана изображена на золотых ножнах меча 6 в. до н.э. из Червоной могилы; на пекторали из Толстой могилы баран фигу­рирует на верхнем ярусе, символизирующем небесную сферу мироздания; на золотой бляхе из Александровского кургана рядом с женской фигурой (скифская богиня плодородия Апи по Б.Н.Гракову) помещены два барана.

На богато украшенных ножнах мечей из Келермеса и Мельгуновского кургана бо­жество Фарн, как персонификация славы, победы, воплощалось в образе барана, хищной птицы, рыбы, коня, верблюда и, наконец, воина. Очевидно, мастер создавший келермесские ножны, попытался " изобразить этот главнейший персонаж иранской религии, наделив его чертами, характерными для большей части перевоплощений Фарна" (Е.Е.Кузьмина). На пек-

 

торали из богатого погребения сарматского (аланского) скептуха (вождя) 1 в. н.э. из Косики изображено несколько баранов и их голов. Здесь же найден золотой браслет, на втором яру­се которого изображены семь тушек баранов на растянутой шкуре. По предположению В.А Дворниченко и Г.А. Федорова-Давыдова, представленные на браслете животные — ба­раны – служат символом Фарна/'небесной благодати у древних иранцев; весь же сюжет имеет символическое или магическое значение".

Как на интересный факт укажем на находку захоронений баранов в могильнике Дашлы I на севере Афганистана; они были аккуратно уложены в могилу головами на север, на боку, как и люди в могилах, в окружении точно таких же погребальных сосудов, что и в обычных могилах. То, что в данном случае животные — это не заупокойная пища, видно по тому, что перед мордой одного из баранов внутри вазы на высокой ножке находились бара­ньи ребра, т.е. захороненносму барану помимо сосудов положили и " пищу" для потусторон­ней жизни.

Изображения баранов ( барано-грифонов) специалисты связывают со скифо-сарматскими представлениями о Фарне.

Античные авторы не оставили данных о культе Фарна у скифов, сарматов или алан. Однако Л.Згуста привел целый ряд теофорных имен с " фарн", который обычно переводят как " (небесная) благодать". Но, как подчеркивает В.И.Абаев, " речь идет о чем-то неизмери­мо большем, чем бытовое значение этих слов". Точное значение термина " фарн" определить трудно, но отметим, что он означает все то благое, источником чего древние мыслили " небо-солнце". Большая популярность имен с " фарн" у скифов и сарматов свидетельствует о широком распространении у них этого культа. Его отголоски прослеживаются в культуре современных осетин и таджиков.

Ритуальные чаши. Быт скифо-сакских племен отличался такими особенностями, которые своей необычностью поражали древних авторов. Например, из обычаев массагетов Геродот особенно подробно остановился на следующем. " Предел жизни им положен не ка­кой-либо, но когда человек становится очень старым, все родственники, собравшись вместе, приносят его в жертву и вместе с ним также мелкий рогатый скот; сварив мясо, они устраи­вают пир. Такая смерть считается у них счастливой. Умершего же от болезней не съедают, но погребают в землю, считая несчастьем, что он не дожил до приношения в жертву".

Подобный обычай Геродот описал у исседонов, добавив, что череп умершего " они золотят, а затем пользуются им как чашей для возлияний при ежегодных больших жертво­приношениях". У европейских скифов, согласно Геродоту, чаши делались из черепов вра­гов. По мнению Э.Тэйлора, многие племена поддерживали " лютую ненависть к врагу и во-

инственную гордость также при помощи трофеев, например, высушивая голову врага и вы­вешивая ее в виде украшения на своей хижине или превращая его череп в кубок".

Что касается скифов, то лишь сравнительно недавно археологические находки на Бельском городище и в Завадской Могиле подтвердили достоверность сведений Геродота. Правда, в скифских могилах, начиная с 5 в. до н.э., встречаются деревянные полусфе­рические чаши с металлическими обкладками по краю. Они являются атрибутом мужчин-воинов, т.к. в большинстве случаев найдены в комплексах с оружием. Возможно, они слу­жили имитацией сосудов из черепов и связаны с последними семантически. Судя по тому, что головы убитых врагов были единственным " документом", дававшим воину право на участие в дележе добычи, чаши из черепов можно рассматривать как предмет, обес­печивавший право на имущество побежденного родственника, или удостоверяющий доб­лесть убившего врага.

Поедание близких родственников массагетами связано с бытовавшей в древности системой взглядов на жизнь и смерть. Согласно реконструкции Ю.А. Рапопорта, по верова­ниям тех времен " душа" умершего входит в тело существа, поглотившего его. При таких воззрениях был только один надежный способ оставить роду душу прославленного мудро­стью старейшины (такой чести, по Геродоту, удостаивались не все). Возможно, у массагетов существовала возрастная группа старцев, и лишь входившие в нее считались готовыми через ритуально-заупокойное застолье к " возвращению" в состав рода. К таким же представлени­ям относится и культ черепов, т.к. древние полагали, что и после чьей-либо смерти череп продолжает хранить свойственные человеку духовные качества. Их можно было поставить себе на службу, если завладеть черепом могущественного соплеменника или врага.

Как и у многих других народов, у ирано-язычных племен Евразии именно голова рассматривалась как средоточие жизни, местопребывание души. Поэтому в обширном спек­тре культур голова считалась священной частью тела. Поскольку золото воплощало сияние, огонь, то именно на голову, как на воплощение " пылающего фарна" (благодати), следовало надеть золотую корону, либо поместить ее в золотую чашу. Возможно, с этими представле­ниями связано то, что у скифов черепа врагов, а у исседонов и родственников, золотили: золото — символ власти, царской судьбы и счастья, т.е. фарна.

Интересно, что в кургане Кзыл-Джар IX на Алтае обнаружена неограбленная моги­ла, сопроводительный материал которой состоял лишь из " зеркала" — одного из священных у скифов предметов. У покойного отсутствовал череп и кисть правой руки. В связи с этим обратимся к сообщению Геродота о том, что некоторые скифы делают чаши из черепов " родственников, если у них была с ними тяжба, и если они одержали верх над ними перед

 

царем. Если [к скифу] приходят гости, с которыми он считается, он приносит эти черепа и добавляет при этом, что, будучи ему родственниками, они вступили с ним в войну, и что он одержал над ними победу". Слово из текста, которое большинство комментаторов и пере­водчиков понимает как " родственники", в словарях Passow и Lidell-Scot развернуто — это " сородичи, живущие общим хозяйством, под одной крышей". Следовательно, в приведен­ном отрывке речь идет о борьбе за право на имущество, а поединок родственников перед царем – ритуально-судебный, по определению Э.А.Грантовского. В свете изложенного, идея Т.М.Кузнецовой о том, что обезглавленное погребение в скифском кургане Кызыл-Джар IX связано с межродственным конфликтом за долю имущества, представляется веро­ятной.

У ираноязычных преемников скифов обычай поедания родственников или изготов­ления чаш из черепов вроде бы не отмечен, но может быть его отголоском является находка расчлененного костяка человека в одном из сарматских могильников рубежа эр.

А.Д.Грач установил, что нарушение некоторых сако-массагетских погребений было совершено вскоре после их сооружения, а мотивы проникновения в усыпальницы не всегда объясняются только поисками ценностей. Например, нарушение ряда курганов скифского времени в Центральной Туве не связано с грабежом: костяки изрублены, исчезли кинжалы и многие предметы вооружения, но оставлены ценные золотые и бронзовые предметы. А.Д.Грач предположил, что в погребение проникли захватчики-пришельцы, " обезвредившие" мертвых врагов. Показательна в этом плане картина ограбления кургана Пазырык 2 на Алтае: с погребенных сорвали одежду, изорвали ее в клочья, головы отруби­ли, у женщины отрубили стопы, голени и кисть правой руки, надломили пальцы. Туловища обоих погребенных вырубили изо льда и отбросили к стене камеры. Сравнение с картинами " разграбления" более скромных усыпальниц позволило А.Д.Грачу и в данном случае пред­положить, что пазырыкские мумии были " обезврежены" людьми, проникшими в царские усыпальницы.

Чжун Сук-Бэ

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: