Магический реализм в романе «Сто лет одиночества».

Как отмечено выше, в живописи и литературе выделяют двадцать два элемента, подтверждающие жанр магического реализма. По своему опыту могу сказать, что редко какой писатель будет использовать все черты в своих романах, обычно берут несколько и акцентируют внимание на них. Подобное есть и в произведениях Г.Г.Маркеса. Основные элементы, которые можно встретить в его произведениях, представлены ниже:

1. Фантастические элементы могут быть внутренне непротиворечивыми, но никогда не объясняются.

2. Действующие лица принимают и не оспаривают логику магических элементов.

3. Многочисленные детали сенсорного восприятия.

4. Часто используются символы и образы.

5. Эмоции и сексуальность человека как социального существа часто описаны очень подробно.

6. Искажается течение времени, так что оно циклично или кажется отсутствующим. Время субъективно и относительно, настоящее может повторять или напоминать прошлое.

7. Открытый финал произведения позволяет читателю определить, что же было более правдивым и соответствующим строению миру – повседневное или фантастическое.

8. Присутствует мотив сна.

9. Чудесно воспринимается обыденным, обыденное – чудесным.

 

В романе «Сто лет одиночества»время непостоянно. С одной стороны оно словно стоит на месте – и этому даже есть логическое объяснение: все-таки Макондо небольшой городок, про который мало кто знает; а с другой – оно постоянно движется вперед. Время ощущается уже в название – сто лет, вот только когда читаешь книгу, то может сложиться ощущение, что прошел не один век, а несколько. История рода Буэндиа словно показывает нам жизнь в миниатюре, жизнь, сжатую до предела – от начала времен и до современности. Даже в начале романа есть слова: «Мир был таким первозданным, что многие вещи не имели названия и на них просто тыкали пальцем». И ты принимаешь эту правду, несмотря на то, что буквально на следующей странице видишь доказательства того, что в книге был уже 18-19-20 век. Через безумие (просветление) Хосе Аркадио Буэндия мы видим, что только для людей существуют границы времени (вчера, сегодня, понедельник, вторник), для природы же этих границ не существует: «Хосе Аркадио Буэндиа беседовал с Пруденсио Агиляром до рассвета. Через несколько часов, обессилевший от длительного бодрствования, он вошел в мастерскую Аурелиано и спросил: «Какой сегодня день? » Аурелиано ответил ему, что вторник. «Я тоже так думал, – сказал Хосе Аркадио Буэндиа, – но потом заметил, что все еще продолжается понедельник, который был вчера. Погляди на небо, погляди на стены, погляди на бегонии. Сегодня опять понедельник». Привыкший к его чудачествам, Аурелиано не обратил на эти слова внимания. На следующий день, в среду, Хосе Аркадио Буэндиа снова появился в мастерской. «Просто несчастье какое-то, – сказал он. – Погляди на воздух, послушай, как звенит солнце, все в точности как вчера и позавчера. Сегодня опять понедельник».

В начале романа время течет медленно, неторопливо, сглаживая все острые углы, но чем ближе к концу, тем быстрее его ход и это замечают даже герои произведения: «Она < Урсула> подумала, что раньше, когда Господь Бог не укорачивал втихомолку месяцы и годы, как это делали турки, отмеряя куски перкаля, все шло иначе. Теперь же не только дети росли быстрее, но даже люди разучились чувствовать как надо».

Сны в романе играют не менее важную роль. Это – как вторая реальность, через которую обычные люди связывают себя с миром мертвым, отдыхают, позволяют мечтам выйти на свет, предсказывают будущее. Хосе Аркадио Буэндия перед смертью две недели бродил в мире сновидений: «Оставшись один, Хосе Аркадио Буэндиа находил утешение в сне о бесконечных комнатах. Ему снилось, что он встает с кровати, отворяет дверь и переходит в другую, такую же точно, как эта, комнату, с такой же точно кроватью со спинкой из кованого железа, с тем же плетеным креслом, с тем же маленьким изображением Девы Исцелительницы на задней стене. Из этой комнаты он переходил в другую, точно такую же, дверь которой открывалась в другую, точно такую же, и потом в другую, точно такую же, – и так до бесконечности. Ему нравилось переходить из комнаты в комнату – было похоже, что идешь по длинной галерее меж двух параллельных рядов зеркал… Потом Пруденсио Агиляр трогал его за плечо. Тогда он начинал постепенно просыпаться, возвращаясь вспять, из комнаты в комнату, совершая долгий обратный путь, пока не встречался с Пруденсио Агиляром в той комнате, которая была настоящей. Но однажды ночью, через две недели после того, как Хосе Аркадио Буэндиа переселили на кровать, Пруденсио Агиляр тронул его за плечо, когда он находился в дальней комнате, а он не пошел назад и остался там навсегда, думая, что эта комната и есть настоящая».

«Сто лет одиночества» – роман, густо населенный персонажами. Именно герои, их непредсказуемость, трагичность и одиночество создают неповторимый колорит романа. С одной стороны, «перенаселение» романа персонажами, отражающимися друг в друге, наслаивающимися друг на друга эпизодами, драматическими событиями призвано создать образ искаженного мира, с другой стороны, именно эта зашкаливающая за любые пределы «ненормальность», напротив, заставляет читателя поверить в возможность происходящего.
Итак, почти каждый персонаж «Ста лет одиночества» необычен, таинственен, фантастичен, он – носитель магических черт характера или, по крайней мере, с ним происходят чудесные события. Достаточно вспомнить, что Хосе Аркадио может предсказывать будущее и разговаривать с призраком убитого им в юности Пруденсио Агиляра, не говоря уже о том факте, что большую часть жизни он проводит привязанным к дереву в патио, и так до конца и не ясно, жив он или уже нет.
Особое место в определении структуры магического в «Ста лет одиночества» имеют мифы, причем как языческие, так и христианские. Сюжетную основу «Ста лет одиночества» составили обобщенные и пропущенные через призму фольклорных представлений библейские предания, вместе с тем здесь же мы найдем черты и древнегреческой трагедии и романа-эпопеи.

Несмотря на два главенствующих признака, основополагающими элементами, которые позволяют нам относить творчество Г.Г. Маркеса к магическому реализму – это то, что фантастические элементы могут быть внутренне непротиворечивые, но никогда не объясняются, и то, что действующие лица принимают и не оспаривают их. Дождь из цветов («Немного позже, когда столяр снимал с покойника мерку для гроба, увидели, что за окном идет дождь из крошечных желтых цветов. Всю ночь они низвергались на город, подобно беззвучному ливню, засыпали все крыши, завалили двери, удушили животных, спавших под открытым небом. Нападало столько цветов, что поутру весь Макондо был выстлан ими, как плотным ковром, – пришлось пустить в ход лопаты и грабли, чтобы расчистить дорогу для похоронной процессии»), крылатый человек, женщина-паук, предсказания, вознесение на небо на белых простынях, общение с мертвыми такое, будто они живы, чудесные видения, летающие ковры, на которых катаются дети, эпидемии бессонницы и беспамятства, бессмертные военачальники, несмываемые со лбов пепельные кресты, возносящиеся на небо женщины – все это присутствует в романе, и не вызывает никакого удивления. Люди воспринимают это как часть жизни, прислушиваясь, присматриваясь к фантастическим вещам, а иной раз не обращают на них никакого внимания. Мало что объясняется. Нам не рассказывают, откуда пошел дождь из цветов и почему обычный дождь лил три года без остановки. Нам рассказывают историю жизни женщины-паука, но автор не дает ответа, правда это или вымысел. Но читатели понимают, что Ремедьос была так чиста, светла, невинна, что вознеслась на небеса, что предсказания могут быть всего лишь хорошей интуицией, а сказочные видения – реальностью. Чем больше погружаешься в чудесный мир, созданный Маркесом, тем меньше удивляешься странностям, творившимся там. И все же, какой бы магической не была реальность, созданная воображением Габриэля Гарсиа Маркеса, – это все-таки именно реальность. О самых невероятных событиях Маркес пишет едва ли не с подробностями газетного репортера. Он смешивает таинственное и каждодневное, благодаря чему невероятные события уже не кажутся совсем уж невозможными.

Нельзя сказать, что в романе «Сто лет одиночества» открытый конец. Все завершается логично и последовательно, род вымер, город разрушен, люди исчезли. Но с другой стороны, читателю до самого конца не дают объяснения, почему происходили те или иные вещи, почему со смертью рода Буэндио вымирает весь город? Подобные вопросы присуще зачастую открытому концу, заставляя читателя самому решать, где была правда, где был вымысел, и почему все закончилось так, а не иначе.

 

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: