Аудиовизуальная художественно-эстетическая активность на пороге нового тысячелетия

 

Сфера художественно-эстетической активности, как и все другие проявления жизнедеятельности человека, эволюционируют под воздействием множества социокультурных факторов, в чем мы могли убедиться, рассматривая прошлое аудиовизуальной культуры. Ясно, что для данной культуры и особенно входящих в эту область «технических» искусств особую важность имеют новые технологии. Их влияния не могут избежать и наименее технизированные области творчества, - скажем, литература. Закономерно повышенное внимание писателей-фантастов к использованию новых технологий для литературы в сети - и в ее традиционных линейных формах, и в форме гипертекста. Поместив в Интернет еще до бумажной публикации главу своего нового романа, Стивен Кинг стремится создать новое высокотехнологичное подразделение литературного творчества. В последние годы он вообще отказался от «бумажного творчества» и полностью перешел на электронные технологии.

Появился новый вид литературного творчества -«сетература». Компьютер дает возможность художнику работать с формами, цветами, звуками, будучи одновременно и творцом, и интерпретатором, исполнителем. Именно компьютер как база интерактивности обещает новый тип художественной деятельности - «искусство участия»; поле же такой активности формируется благодаря распространению компьютерных игр и виртуальных машин. Так возникает надежда на то, что «интерактивные гипермедиа создадут нам виртуальные миры, где сможет быть удовлетворена извечная потребность человека «быть другим»».

История кино и телевидения, а позже видеоарта и компьютерной графики наглядно показала, как использование технологических новинок (запись и воспроизведение звука, цвета, объема) при создании аудиовизуальных артефактов неизбежно приводило к переосмыслению возможностей и средств всей художественной аудиовизуальной культуры в целом. Убыстрение технического прогресса на рубеже нового тысячелетия естественно продолжает оставаться важнейшим детерминантом тех радикальных преобразований, которые наблюдаются сегодня и ждут нас в ближайшие годы на всем поле художественной аудиовизуальной активности. При этом речь идет как об условиях и принципах создания новых произведений кино, телевидения, видеоарта, сетевых искусств, так и о новых условиях потребления уже существующих художественных богатств человечества. Меняются и привычные социокультурные обязанности отдельных агентов аудиовизуальной культуры, особенно тех, которые наиболее активно участвуют в общественной коммуникации в роли mass media.

Современная культурная ситуация, активно формируемая состоянием медийных продуктов и процессов, воздействует на, казалось бы, самые устойчивые взаимоотношения творца и реципиента.

Художник все чаще ограничивается лишь задачей провокации, суггестии, запуска некоего «художественного проекта», который отнюдь не является привычным законченным произведением. Тот, кого называли «реципиентом», -читатель, зритель, слушатель - теперь часто вынужден «доделывать» работу творца. Прежде достаточно маргинальный в системе художественного восприятия, процесс интерактивности становится важнейшей составляющей современной художественной деятельности. Реализация же этого процесса требует все новых технологических инструментов, а их появление, в свою очередь, стимулирует все новые формы взаимодействия этих партнеров.

Классические представления о сути художественной деятельности базировались еще со времен античности на триединстве ее составляющих: «poiesis — mimesis — techne». Techne означало мастерство автора, его знание ремесла, умение создать некий законченный и самодостаточный предмет - артефакт. Впоследствии именно эта составляющая -умение и завершенность предмета-результата - стала синонимом собственно искусства.

Современная художественная деятельность ориентирована прежде всего на процесс, на жест художника, на коммуникативную ситуацию, в которой происходит его встреча с реципиентом-партнером.

Отсюда и изобилие таких процессуальных жанров, как хеппеннинг, перформанс, сетевые проекты. В новых условиях techne не утрачивает своей значимости, но меняет свою, так сказать, профессию. Вместо изготовления качественного предмета оно мастерит качественные ситуации.

Между художником-творцом и его адресатом всегда находилась промежуточная область посредничества, но никогда прежде она не была столь развитой, влиятельной и технизированной.

Происходит постоянная диверсификация продуктов аудиовизуальной культуры. Если на рубеже прошлого века дело ограничивалось пленочным фильмом и грампластинкой, то теперь эта номенклатура стала невероятно разнообразной. Появляются не только все новые аудиовизуальные продукты, но и новые возможности их тиражирования, доставки и потребления.

С другой стороны, наряду с процессами диверсификации все активнее обнаруживается и интеграция отдельных феноменов аудиовизуального поля: компьютер/телевизор, телевидение/Интернет, компьютер/видеокамера/телефон/ фотоаппарат, мультиплекс/домашний кинотеатр/видео на карманном компьютере и т.д.

Интегративные процессы, в результате которых происходит объединение возможностей компьютера, телевидения и Интернета, позволяют разнообразить, и объединить разные формы активности. Скажем, просмотр фильма может тут же сопровождаться обращением к другим фильмам, заинтересовавшим пользователя режиссера, актера или другого участника творческой группы. Легко и оперативно удовлетворяется интерес к критическим материалам, желание обменяться мнениями: можно выйти на сайт автора фильма, пообщаться с другими зрителями. Само же участие в чатах - это чаще всего игра, нередко интенсивно артизированная, т. е. претендующая на функционирование в качестве художественного феномена.

Пребывание в этом новом пространстве, где «главная» реальность все более плотно взаимодействует с виртуальной, и становится новой формой художественной активности.

Таким образом, виртуальное, интерактивное и гипертекст (к их более подробной характеристике мы обратимся чуть ниже) образуют некую триединую базу нового пространства, в котором могут функционировать как традиционные продукты художественной культуры, так и осуществляться другие формы продуктивной (творческой) и репродуктивной (потребительской) активности, практикуемые на поле художественной культуры. Здесь рождаются все новые продукты художественной деятельности, базирующиеся на специфических качествах и возможностях сетевых технологий, информационной коммуникации.

Меняющееся состояние современного мирового сообщества воздействует на запросы потребителя, его установки и ожидания, на оценку художественного продукта.

Сегодняшняя коммуникативная ситуация существенно меняет характер среды, в которой осуществляется жизнедеятельность человека, в том числе и его художественно-эстетические интересы.

Активное взаимодействие духовного и технического на рубеже нового тысячелетия происходит и при мощном воздействии концепций и констатацией постмодерна, отказавшегося от иерархии художественной ценности, от оппозиций высокого - низкого, элитарного - массового, провозгласившего самоценность всех составляющих культурного пространства. Придавая особую значимость возможностям человеческого воображения и в связи с этим уравнивая в правах реальность и вымысел, факт и фикцию, постмодернизм, несомненно, повлиял на формирование представлений о равноправии множественных реальностей.

Ясно, что привычные константы потребления (восприятия, прочтения, интерпретации, оценки) аудиовизуального артефакта теперь существуют в контексте новых процессов и силовых полей, которые, в свою очередь, воздействуют на результат встречи этого артефакта со своим реципиентом.

В итоге всех вышеназванных социокультурных изменений, успехов новых информационных и коммуникативных технологий возникло новое обширное поле для функционирования различных форм человеческой активности, в том числе и художественно-эстетической.

Речь идет о глобальной сети - Интернете.

 

Интернет и интерактивность

«Интерактивность» обозначает обратимую связь между отправителем и получателем информации. Можно превратить автора/передатчика в пользователя/получателя, а последнего - в соавтора/получателя. Когда мы имеем дело с художественным «посланием», то в этом случае отправляется не законченное произведение, но некое предложение собеседнику вступить в активный диалог. Таким образом, речь идет не о создании законченного продукта, но ситуации, определяемой интерактивным процессом. Когда это происходит с использованием компьютера, подключенного к Интернету, то важнейшим содержательным составляющим этой ситуации становится взаимодействие физической реальности пользователя и виртуальной реальности Интернета.

В различных своих системах (сервера, телеконференции, чаты, IRC, ICQ и др.) Интернет предоставляет пользователю как пространство для привычного общения, так и обширное поле для реализации самых разных форм игровой виртуальной активности, в том числе, естественно, и художественной. Интернет - это одновременно и книгоиздательство с типографией, и театральный зал с кулисами и фойе, и кинозал со съемочным павильоном, и музей, и ме-диатека, и художественная студия с выставочным залом. При этом все площадки не имеют пространственно-временных границ. Более того, Интернет становится не только отражением реальности со всей ее повседневностью, но и активной составляющей этой реальности. «Всемирная сеть» постепенно приобретает качества и возможности некой параллельной экзистенциальной среды, в которой идет развитие «электронных знакомств», «электронной дружбы», «электронного секса»; появляются виртуальные храмы, кладбища и другие институты-двойники. Человек в Интернете может вступать в разнообразные интерактивные отношения, которые пока что еще не имеют, как правило, никаких реальных межличностных последствий в его реальной жизни[35].

Благодаря новым технологиям две области современного художественного творчества получают предпочтительные возможности для своей реализации и функционирования в Интернете. Это, во-первых, non finito (незавершенность артефакта как принцип творчества) и, во-вторых, жест художника (его поведение становится основной составляющей артефакта, а иногда и замещает собственно артефакт).

Феномены, заведомо маргинальные в условиях традиционных репрезентаций, экспозиции артефактов, в пространстве Интернета получают не только новые возможности входить в контакт с публикой, но и новые средства построения таких интерактивных артефактов.

В процессе художественного творчества традиционно считалась исключительно важной самоидентификация, прежде всего в связи с феноменом авторства. В Интернете это становится все более изощренной и разнообразной игрой, неким «киберлицедейством». Участник виртуального диалога может играть любую роль, используя при этом ресурсы самых разных искусств - театра, живописи, музыки, видео.

Собственно, только сеть дает возможность - после реального взаимодействия автора и реципиента в живом искусстве - взаимодействовать им по ходу контакта.

При этом выработана уже определенная система таких призывов к интерактивности (вопросы, форумы, оценки, опросы и т. п.), которая к тому же постоянно совершенствуется. Виртуальные контакты последовательно опробуются на коммерческих сайтах, когда по типу и интенсивности потребления индивидуализируется поначалу торговля материальными продуктами жизнеобеспечения, что затем в определенной мере влияет на организацию доставки и духовной продукции.

При этом в процессе изучения самого характера поведения пользователя Интернета службы последнего получают все новые возможности оценивать общекультурные и художественно-культурные запросы будущего потребителя (читателя, слушателя, зрителя).

По ходу этого процесса происходит изменение самоощущения пользователя и как сотворца, и как жителя мировой деревни. Сюда же следует добавить формирование новых качеств у реципиента нового тысячелетия, который не только все больше смотрит и слушает, но и оказывается все более видимым и слышимым другими землянами. Эта ситуация осмыслена в концепции «нового изображения» французским культурологом, медиологом Полем Вирильо. Некоторые видные деятели мировой культуры в связи с трагической гибелью принцессы Дианы заметили, что их пугает не столько распространение сделанных исподтишка фотографий об их личной интимной жизни, сколько само сознание того, что за тобой постоянно наблюдают. Эта сравнительно недавняя проблема, касавшаяся только публичной жизни звезд с их имиджмейкерами, презентациями, рекламными клипами и т.д., начинает затрагивать и рядового «человека с улицы» (который активно превращается в «человека с компьютером»).

«Взаимовидение», взаимонаблюдение приобретают новые масштабы и некий амбивалентный характер.

Поль Вирильо связывает это новое явление прежде всего с повсеместным распространением сетевых камер, благодаря которым пользователь Интернета может заглянуть в различные уголки мира. Ясно, что дальнейшее развитие такой технологии в пределе должно привести к возможности каждого видеть всех, каждому связаться с каждым. И в такой ситуации радикально меняется состояние потребителя художественной продукции, когда любой смотрящий нечто чувствует, понимает, что и он может быть увиден другим. Кроме того, обилие информации и гипертекст, все активнее вторгающийся в культуру в качестве некоего амбивалентного повседневного информационного продукта, побуждают искать новые формы некой концентрированной, «сжатой» информации, какими стали уже, например, мозаичные экраны, на которых одновременно представляется самая разнохарактерная информация (например, новостные телевизионные и интернет-каналы Блумберг, Фокс Ньюс и др.).

Глобальное видеонаблюдение, которое прежде было функцией силовых органов, сегодня стало проявлением своеобразной демократизации и реабилитации вуайеризма в масштабах планеты. Наряду с livecam - сетевыми камерами - товаром культурного ширпотреба становятся все более миниатюрные сотовые телефоны и карманные компьютеры со встроенными фото- и видеокамерами.

Такая ситуация, конечно же, не может не сказаться на зрительном восприятии и художественной продукции, поскольку меняются базовые составляющие звукозрительных контактов, не ограниченных только их физиологическими параметрами. Происходит и трансформация этических качеств, когда эволюционирует само понятие «интимности» в разных сферах человеческой деятельности.

Вирильо пишет о необходимости быстрого перехода от старой «перспективы реального пространства» к задействованию на мировом уровне «перспективы реального времени», «к мгновенному притоку из всех точек земного шара пикселей оцифрованной имажерии. И это пространство/время предъявляется нам не в более или менее деформированном виде на базе аналоговых технологий, но в ясной и простой оцифровке соответствующих мест, предметов, лиц, когда изначально убирается оппозиция оригинала и его несовершенной копии».

Резкое усиление значения процессуально коммуникативных составляющих в системе художественного производства нередко рождает ощущение утраты привычного художественного продукта. Приоритет в современной культуре субъектно-субъектных отношений, интерактивность, бурная оцифровка культурной информации приводят к тому, что в интерактивном творчестве вообще нет произведения, а только «система создания и производства культуры в реальном времени».

Меняющиеся характеристики условий, материалов и агентов художественно-эстетической системы культуры побуждают менять наши - казалось бы, самые устойчивые -представления о привычных участниках этой сферы: «артефакт», «художник», «автор», «реципиент», «произведение».

Стремление «распредметить» свое творение, придать ему новые, непривычные пространственно-временные характеристики наблюдалось в истории экранных искусств и в прошлом. Так, например, Жан Люк Годар нередко указывал во вступительных титрах своих предъявляемых зрителю фильмов, что это «произведение, которое еще создается», «найденное на свалке» и т. п. С целью намеренной «интерактивизации» зрителя он представил на фестиваль свой фильм «6 х 2» в комплекте с печатными и аудиовизуальными дополнительными материалами-сносками. Предлагая не обычную процедуру фиксированного киносеанса, но свободное, не ограниченное по времени «прочтение-рассматривание» фильма с помощью видеомагнитофона.

Ясно, что современные технологии предоставляют значительно более широкие возможности для реализации подобных художнических жестов.

Активизация реципиента - это также довольно устойчивая традиция в искусстве.

Еще до того, как Марсель Дюшан сказал, «что зрители делают картины», художники всегда старались способствовать - или, наоборот, усложнять - контакт зрителя с картиной. Интерактивное изображение требует от своих «читателей/зрителей/соавторов» определенного запускающего жеста. Первое действие участника интерактивного контакта: какая-то деталь привлекает внимание; указывая на нее, ее меняют. Жест может быть тактильным - например, портреты детей на мониторе отзываются на щекотание их курсором, можно заставить двигаться часть изображения.

Новые технологии дают возможность создавать все новые вариации интерактивного диалога, меняя его стереотипы. Например, француз Жан-Поль Мазо меняет местами последовательность взаимоотношений танцор - музыка. Не танцор танцует под музыку, но музыка рождается движениями танцора. Это один из самых распространенных видов (жанров) интерактивного творчества, когда поведение персонажа рождает звуковые или изобразительные следствия.

На смену классическому требованию определенности значения, жесткой соотнесенности его с конкретным денотатом пришла принципиальная открытость значения, детерминированная неисчерпаемостью множества его культурных интерпретаций. Это связано с постмодернистской убежденностью в исчерпанности классических форм художественной культуры.

Такая постановка проблемы - «все уже было» - ставит под вопрос самую возможность художественного творчества, ибо в заданной системе отсчета невозможно произведение как оригинальный продукт творчества. Приходится пользоваться наследием мировой художественной культуры как складом, из которого извлекается сырье - отдельные фрагменты, цитаты, идеи - для того, чтобы мастерить некие «мозаики», организовывать «жесты». Пространственно-временной коллаж становится главным жанром художественной активности.

 

⇐ Предыдущая21222324252627282930Следующая ⇒

Поделиться: