Экскурс. Нормативное управление друидов

 

Эффективность нормативного способа управления поразительна. Не будем упоминать строительство египетских пирамид или других грандиозных сооружений древности: история нам не оставила описания способа организации этих проектов и, как мы уже можем догадаться, неспроста. Управленческие достижения были уделом посвященных.

Рассмотрим пример успешного нормативного управления у кельтов – индоевропейской этнической общности, близкой по языку, мифологии и обрядам балтам и славянам. В III тысячелетии до н.э. кельты, к которым относились галлы, бретонцы, бритты, валлийцы, заселили огромную территорию от Британских островов на севере до юга Франции и от Пиренейского полуострова до Эльбы. В Ирландии найдены кельтские культовые сооружения, которые являются самыми древними на территории Западной Европы и ровесниками египетских пирамид. В связи с тем, что кельты жили в лесах, а также по берегам рек и водоемов, не сохранилось почти никаких материальных следов их жизни – деревянные постройки и артефакты были сожжены или уничтожены временем. Не было у кельтов и письменности в нашем смысле слова. В то же время это была развитая цивилизация со сложной системой племенного и супраэтнического управления, о чем свидетельствуют описания греческих и римских авторов: Страбона, Плутарха, Лукана, Помпония Мелы, Цезаря.

Друиды, кельтские жрецы, были не просто хранителями нормативного уклада жизни своего народа, но обладали доктриной, упорядоченным знанием, которое Цезарь уважительно называл «disciplina». Следуя традиционным формам организации жизни, друиды селились в священных рощах, где занимались ритуальными практиками. целительством, предсказаниями. Существенной частью их деятельности было воспитание и образование подрастающего поколения кельтских воинов. По свидетельству Лукана, обучение проходило в форме специальных обрядов, оказывающих на участников сильное эмоциональное воздействие. Друиды серьезно занимались, как бы сейчас сказали, подготовкой управленческих кадров. Вожди племен отдавали им на воспитание своих детей, причем часто место обучения и родное поселение учеников отстояли на сотни километров друг от друга. Друиды были освобождены от военной службы, но в то же время считались «воинами знания».

Цезарь сообщает, что записывать стихи друидов было запрещено. Он объясняет запрещение друидов записывать основные положения их учения следующим образом: «Мне кажется, такой порядок у них заведен по двум причинам: друиды не желают, чтобы их учение делалось общедоступным и чтобы их воспитанники, слишком полагаясь на запись, обращали меньше внимания на укрепление памяти».[37]

Несмотря на отсутствие письменности как способа передачи знаний, нормативный способ управления друидов показал себя чрезвычайно эффективным. Римлянам потребовалось физически уничтожить друидов на обширной территории, чтобы победить галлов Франции и кельтов Британских островов в I-III вв. Только после этого самобытная культура кельтов была поглощена сначала римлянами, затем франками на континенте и англо-саксами на островах. Тем не менее, через сотни лет после исчезновения друидического сословия, мы встречаем в средневековой литературе сказания о Короле Артуре и его наставнике Мерлине, галльских вождях Астериксе и Верцингеториксе, которые повествуют об особенностях древнего друидического управления.[38]

 

Возьмем легенду о Мерлине, записанную в начале XIII века французским монахом Робером де Бороном. Получеловек-получародей, Мерлин ведет свое происхождение от земной женщины и нечеловеческого существа, что придает ему волшебные свойства: он прозревает будущее, угадывает мысли и может принимать разный облик. Мерлин дает советы дружественным правителям, содействует им в борьбе с земными и неземными врагами, занимается воспитанием и образованием королевского отпрыска и в дальнейшем помогает ему в его государственной и военной карьере. Он появляется неожиданно, там и тогда, когда в этом есть необходимость.

Чтобы убедить королей и баронов в своей лояльности и дееспособности, Мерлин вынужден демонстрировать чудеса. Необычная сущность заставляет Мерлина время от времени покидать общество людей и отправляться в Нортумберлендский лес. В легенде нет описаний этих периодов, однако внимательный читатель может догадаться, что речь идет о пребывании Мерлина в священной роще друидов. Об этом косвенно свидетельствует и следующий пассаж: «Сразу после своих откровений по поводу башни и значении драконов Мерлин попрощался и ушел, объявив, что он хорошо справился со своей миссией.»[39] Скорее всего, будучи членом друидической касты, Мерлин был направлен жрецами к королям-воинам с целью наведения порядка в подведомственных землях и воспитания подрастающего поколения. В «народной» интерпретации, которую намеренно сохранил летописец, не было места описаниям жизни и деятельности друидов, являвшихся «высшими существами» по отношению к воинам и, тем более, к простолюдинам. Поэтому отлучки Мерлина в лес описаны как очередные странности этого легендарного персонажа...

 

Уничтожение друидов привело к исчезновению кельтской государственности и способов передачи власти и управления. Верхний, стратегический уровень управления и соответствующий ему культурный пласт с уходом друидического знания так и не возродился. Например, в Ирландии, которая менее всего подвергалась завоеваниям в последние две тысячи лет, остались народные верования и обряды земледельцев и воинов. До сих пор популярны сельскохозяйственные праздники (например, Самайн – День всех святых), спортивные состязания, особенно по регби, где участвуют и мужчины, и женщины. Отсутствие жреческой касты на Британских островах обусловило там раннее и ненасильственное освоение христианства уже в IV в. н.э.[40] Все государственные институты, образовательные учреждения были полностью перенесены в XV-XVIII вв. из соседней Великобритании. До сих пор Ирландия является по преимуществу сельской страной, из 3, 8 млн. населения чуть более трети живет в городах. Тем не менее, английская литература имеет мощные ирландские корни: Свифт, Оскар Уайлд, Бернард Шоу, Джойс... Возможно, так проявился кельтский культурный субстрат, который превратился за полторы тысячи лет в уникальный сплав мифологии и народной памяти о священных стихах друидов.

 

Во избежание профанации и нанесения вреда членам общины традиционная культура сохраняла целостное знание о Человеке от проникновения на нижние ступени социальной лестницы. Типологически словарные основы понятия «знать» в разных индоевропейских языках восходят к общему древнему корню «резать, рубить, расчленять» и одновременно соотносятся со значением «ведать, видеть, прозревать».[41] Проф. Маковский объясняет это так: «Различные действия и предметы, относящиеся к одной и той же производственной операции или ритуальному действию, нередко обозначались одним и тем же корнем».[42]

Архаические ведуны и ведьмы знали, только они имели право оперировать со священным знанием. Слова «целитель» и «врач» также восходят к ведовству, которое рассматривает человека как единое целое с природой и высшими силами. Понятие «целостности» исключительно важно для понимания мифологического, нерасчленного мышления. Целитель возвращает организму его целостность, и здоровье восстанавливается. Старославянское «врач» в других славянских языках восходят к болгарскому «колдун», сербохорватскому «прорицатель», родственным словам «ворчать» и «врать» (от этого индоевропейского корня и лат. verbum – слово). Как мы уже выяснили, все манипуляции со словами были уделом жрецов. В народном сознании жрецы и целители остались не только как носители «высшего знания», но и как люди, наделенные неземной властью, которую можно обратить и во благо, и во вред. Отсюда и зловещие синонимы для тех, кто занимался врачеванием: «заклинатель», «колдун».[43] Медицина как область науки появляется только в XVII веке, в России это слово вводит Петр I. Название профессии, «медик», является прямым заимствованием из средневекового лат. medicus (медицинский, имеющий отношение к медицине), обозначая одновременно врача и цирюльника, смысл «возвращения целостности» в нем утрачивается, уступая место «изучению».[44]

Некоторые элементы герметической традиции хранения и передачи знания (от имени легендарного египетского мудреца Гермеса Триждывеличайшего, которому, в числе прочего, приписывалось искусство прочной закупорки сосудов[45]) остались в обучении творческим профессиям, при подготовке людей для работы в экстремальных ситуациях: космонавтике, разведке, в спорте, где требуется передать непередаваемое. Очередной всплеск интереса к восточным (читай: комплексным, целостным) формам подготовки спортсменов возник в связи с сенсационной победой спортивной команды КНР на Олимпиаде-2008.[46] Считают, что использование холистических, целостных методов подготовки обеспечило китайским спортсменам феноменальные результаты в разных видах спорта.

 

Если менеджмент, точнее его низкоуровневая инструментальная часть, широко обсуждается и является предметом исследования и обучения, то полноценная наука об управлении по сей день не создана. Описать механизмы управления в связи с их реализацией непосредственно в момент осуществления практики является достаточно сложной задачей. Существует и другая, менее осознаваемая причина, которая остается той же, что и в прошлые времена: общественный запрет на массовую трансляцию успешных гуманитарных технологий.

Попытку объяснить запрет того же рода – на распространение новых научных идей и концепций, которые могут нарушить общественный консенсус, – предпринял немецкий философ Пол Фейерабенд. В статье «Галилей и тирания истины» он исследовал глубинные причины неприятия Ватиканом открытий великого ученого. Фейерабенд цитирует знаменитое письмо кардинала Роберто Беллармино из Римской Коллегии к Паоло Фоскарини, неаполитанскому кармелитскому монаху, который задал кардиналу вопрос о реальности системы Коперника.

 

«...Оно [письмо] часто цитируется и еще чаще критикуется за то, что высказанная там позиция не согласуется с некими абстрактными принципами, которые якобы регулируют научную деятельность. Но это письмо выглядит совсем иначе, если мы сравним его положения с практикой науки. С моей точки зрения, это очень глубокий документ, в котором высказаны весьма здравые суждения о роли и позиции науки в нашей культуре.

Беллармино пишет: “Мне кажется, что Ваше священство и господин Галилей мудро поступают, довольствуясь тем, что говорят предположительно, а не абсолютно, я всегда полагал, что так говорил и Коперник. Потому что если сказать, что предположение о движении Земли и неподвижности Солнца позволяет представить все явления лучше, чем принятие эпицентров и эпициклов, то это будет сказано прекрасно и не влечет за собой никакой опасности. Для математика этого вполне достаточно. Но желать утверждать, что Солнце и действительно является центром мира и вращается только вокруг себя, не передвигаясь с востока на запад, что Земля стоит на третьем небе и с огромной быстротой вращается вокруг Солнца – утверждать это очень опасно, не только потому, что это значит возбудить против себя всех философов и теологов-схоластов, это значило бы нанести вред святой вере, представляя положения Святого писания ложными”.

«...неверно интерпретированные научные результаты могут повредить людям...» [47]

 

 

С развитием древнегреческих полисов, построенных на других общественных принципах, нежели традиционное общество древних царств, появляется описательное знание. Демократия требует большей массовости и специализации. Именно древним грекам мы обязаны возникновением отдельных наук, которые описывали корпус знаний в области лечения болезней и образования – медицины и педагогики в современном смысле этих слов. На примере Древней Греции полезно рассмотреть деятельность по управлению как психологическую технику влияния.

Если в традиционных культурах власть священного царя, позднее, с разделением идеологических и властных функций, – племенного вождя и наследного монарха, была частью неизменного и непознаваемого первоустройства мира, то у «народов моря», к которым относились и древнегреческая ахейская цивилизация, право на власть своим соотечественникам еще надо было доказать. Древнегреческие полисы, первые города-государства, насчитывали по несколько тысяч жителей. Имеющие право голоса собирались на площади, агоре, и собственно голосом выбирали себе правителей.

Земное устройство власти отражалось и в мифологии. Греческие боги многочисленны, отношения между ними сложны и запутанны. Глава пантеона, Зевс-Громовержец, является типичным представителем класса свободных греков, состоявших преимущественно из состоятельных торговцев, мореходов, владельцев земли и скота. Активный, обладающий завидным здоровьем и физической силой, иногда обаятельный и дипломатичный, порой жестокий и наводящий ужас на подчиненных божеств и людей, не очень образованный, суеверный, но целеустремленный и умеющий добиться своего... Этот портрет древнегреческого руководителя предполагает совершенно иной тип управления, чем следование незыблемому ритуалу.

В управлении, осуществляемом через влияние, большое внимание уделяется личным качествам первого лица. В условиях конкуренции за власть – не по божественному праву или рождению, но среди равных – руководитель вынужден заниматься, как сейчас говорится, самопродвижением. У него должна быть запоминающаяся внешность, ораторские способности, умение манипулировать мнением окружающих, харизма.[48] Греция и затем Рим выдвигают фигуру руководителя-лидера, первого среди равных.

Древнегреческий историк Плутарх в своем труде «Изречения царей и полководцев» писал о римском императоре Юлии Цезаре:

 

«Говорят, что, когда Цезарь перешел через Альпы и проходил мимо бедного городка с крайне немногочисленным варварским населением, его приятели в шутку спросили со смехом: “Неужели и здесь есть соревнование в почестях, спор из-за первенства, раздоры среди знати? ” – “Что касается меня, – ответил им Цезарь с полной серьезностью, – то я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме”».[49]

 

С появлением кодифицированных текстов и специализации умение лечить и учить превратилось из дара богов в технологию. Однако управление по-прежнему оставалось, по Платону, «самоповелевающим искусством». Только в начале XIX века западный мир приходит к становлению сначала эмпирического, а затем и научного менеджмента. Развитие капитализма привело к возрастанию роли управления, которое стало самостоятельной областью деятельности. Управление постепенно превратилось из мастерства в традиционном смысле слова в технологию, из руководства жрецов-вождей в функционирование управляющих. Последнее перестало быть призванием, став профессией. В 1881 году при Пенсильванском университете была открыта первая в современном смысле бизнес-школа.

Социально-экономические причины подобной трансформации были подвергнуты экономическому анализу еще К.Марксом в «Капитале». Маркс отмечает появление института промышленных управляющих (manager), которые получают заработную плату. Эти менеджеры, пишет Маркс, появляются на капиталистическом предприятии, как только предприятие достигает достаточно крупных размеров для того, чтобы оплачивать таких управляющих.

 

«Само капиталистическое производство привело к тому, что труд по надзору, совершенно отделенный от собственности на капитал, всегда предлагается в избытке. поэтому сделалось необязательным, чтобы этот труд по надзору выполнялся капиталистом. Нет никакой необходимости в том, чтобы капельмейстер был собственником инструментов оркестра...».[50]

 

Отделение управления от капитала, собственности, владения потребовало введения новых методов оценки целей и результатов управленческого труда. Два первых теоретика менеджмента, Тейлор и Файоль, были инженерами, которые не понаслышке знали особенности промышленного производства.

Фредерик Тейлор (Taylor), американский инженер-механик, вводит в управленческий лексикон понятие «эффективности». Он выступает за введение стандартов в практику предприятий и пропагандирует освоение лучших методов производства и кооперацию в процессе труда. В работе «The Principles of Scientific Management», опубликованную в 1911 году, он писал: «Более быстрый темп работы может быть достигнут только через внедрение [ enforced] стандартных методов, внедрение лучших практик и условий труда и внедрение кооперации. Обязанность по внедрению стандартов и этой кооперации лежит только на управляющих.»[51] Тейлоровское понятие эффективного производственного менеджмента было воспринято советскими руководителями и организаторами производства, на их основе была разработана система государственных стандартов в СССР в 1930-х годах. Те же принципы легли в основу и европейских стандартов оборонной промышленности, а в 1987 году на основе британских норм были разработаны первые международные стандарты в области менеджмента – стандарты ISO серии 9000 «Системы менеджмента качества».[52]

Работу управляющего, оказывается, можно учесть. Для этого надо ему поставить цель, наметить план ее достижения и сравнить факт с планом. Следуя этой концепции, разделение управленческой работы по функциям описал горный инженер, затем ректор Горного института в Париже Анри Файоль (Fayol). Горное дело развивалось во Франции с середины XIX века: французы активно разрабатывали недра своих многочисленных колоний в Африке, участвовали в строительстве Панамского канала. Причиной интереса Файоля и его коллег-инженеров к измерению результатов управления являлась удаленность производственных площадок от метрополии и необходимость нормирования труда большого числа людей. В течение трех десятков лет Файоль в своих статьях, посвященных организации горного дела, постепенно выстраивает теорию административного управления в других областях промышленности, которая получает свое завершение в 1916 году в работе «Administration industrielle et gé né rale». Файоль выделяет семь функций управления, продолжающих оставаться основой успешного администрирования: планирование, организация, руководство, координация, контроль, кадровая работа, мотивация.[53]

 

Как всякая профессиональная корпорация, новая общность менеджеров идентифицирует себя через противопоставление собственникам. Процесс появления класса менеджеров развивается особенно бурно в США накануне Второй Мировой войны. Первым возросшее влияние менеджерского сословия описал Джеймс Бернхэм (Burnham), американский политический активист, последователь троцкизма, впоследствии ставший на позиции неоконсерватизма. В его книге «Революция менеджеров», опубликованной в 1941 году, содержался итог социально-политических изменений в Штатах в период между двумя Мировыми войнами, основанный на анализе кризиса классического капитализма Рикардо и Маркса. Книга сыграла огромную роль в процессе консолидации наемных управляющих, которых Бернхэм назвал «новым правящим классом».[54]

Эта идеология способствовала развитию корпораций. После окончания Второй Мировой войны разработку проблемы отношений менеджеров и собственников продолжил видный теоретик менеджмента Питер Друкер (Drucker), в течение полувека занимавшийся исследованием западной практики управления. Именно Друкеру западный деловой мир обязан тем, что слово «менеджмент» стало применяться в отношении бизнеса, окончательно отделившись от понятия управления государством, армией или церковными организациями. В 1955 году Друкер публикует монографию «Практика менеджмента», которая не утеряла своей актуальности до сих пор.[55] Ровесник XX века, австриец, закончивший Оксфордский университет, Друкер при изучении американского менеджмента применял европейские методы конструирования новой реальности, что позволило ему использовать более широкий подход к новому общественному явлению.

Именно Друкеру принадлежит утверждение, что «менеджмент никогда не станет точной наукой», оставаясь по природе своей не искусством и даже не профессией, но практикой.[56] Полемизируя с концепцией «научного менеджмента», ведущей свое начало от идей Тейлора и Форда, Друкер обращает внимание на то, что менеджер сам является человеком и взаимодействует в организации с другими людьми, имеющими свои цели, роли и другие «человеческие» атрибуты. Рассматривая менеджмент с гуманитарной точки зрения, Друкер выделил три функции: обеспечение экономически оправданного результата (менеджмент бизнеса); построение иерархии управленческих действий (менеджмент менеджеров); проявление активной позиции (менеджмент работников и работы). В отличие от сторонников стандартизации деятельности предприятия, где менеджер пассивно исполняет роль надзирателя, Друкер считает основой деятельности менеджера управление по целям и самоконтроль.[57] Зоркий взгляд Друкера выявил намечающийся сдвиг в западной картине мира 1950-х – ориентацию на нематериальные ценности, финансовые результаты – в отличие от «конвейерной», производственной, в высшей степени материальной довоенной экономики.

«Новый правящий класс» стал объектом исследования крупнейших западных социологов 50-60-х гг. прошлого века. Этой проблеме посвятили свои труды Питирим Сорокин, Талкотт Парсонс (Parsons), Ральф Дарендорф (Dahrendorf), Дэниэл Белл (Bell). Наблюдая стремительное разрастание корпораций в середине прошлого столетия, британский социолог и философ немецкого происхождения Дарендорф в своем основном труде «Класс и классовый конфликт в индустриальном обществе», изданном в 1959 году, показал, что политэкономия XIX в., основанная на конфликте труда и капитала, теряет свое значение по мере того, как собственность отделяется от фактического контроля.[58] Американский социолог Парсонс, апологет «равновесия» в политике и управлении, писал о переходе контроля над производством от собственников к управленческому и техническому персоналу.[59] Важным словом для понимания значимости данного явления стало слово «контроль». Англ. control означает техническую составляющую управления – надзор (ср. controls – средства управления). Cобственники, передав наемным менеджерам надзорные функции, теряют оперативный контроль над своим бизнесом. Вместе с этим исчезает класс капиталистов-собственников как таковой, а поскольку капиталист может существовать лишь вместе с пролетарием, исчезает и пролетариат. И если интерес марксова капиталиста лежит прежде всего в извлечении прибыли, то менеджер заботится не столько о прибыли, но об эффективности предприятия, в том числе и о поддержании социального мира, «равновесии», по Парсонсу. Мир перестает быть индустриальным и становится постиндустриальным.

Яркий выразитель постмодернизма Дэниэл Белл в своей книге «Конец идеологии», вышедшей в 1960 году, отмечает, что источник производительности и роста находится в знании, которое распространяется через обработку информации.[60] Экономическая деятельность, которая в индустриальную эпоху состоит в основном в производстве товаров, меняет свой характер и постепенно замещается предоставлением услуг. Рост рабочих мест в сфере услуг последует за сокращение рабочих мест в промышленном производстве, которое, в свою очередь, приведет к еще большему сжатию аграрного сектора. Чем более развитой является экономика, тем больше занятость и производство должны быть сосредоточены в сфере услуг. Этот сдвиг приведет к тому, что в новой экономике будет расти значение профессий, связанных с высокой насыщенностьюинформацией и знаниями. Занятость в области управления, потребность в специалистах в указанных сферах будет расти быстрее, чем в любых других областях, и составит ядро новой социальной структуры. Управление, основанное на знании и информации, порождает новый тип наемного менеджера-специалиста. Последствия этого сдвига стали очевидными уже к концу 1970-х. Это явление мы рассмотрим ниже, в связи с феноменом лидерства и его развитием в корпорациях.

 

 

Завершая эту главу, мы можем констатировать, что управление – это очень многозначное понятие, которое определяется не только современной социальной структурой, но также культурой и языковой реальностью, мало зависящей от сегодняшнего этапа развития конкретной организации и даже отдельно взятого государства. Феномен управления, определяющий социомыслительные конструкции человека, развился как базовое свойство социализации в очень отдаленные времена, возможно, даже более далекие, чем мы себе представляем. Управление изначально присуще человеку как биологическому виду и в этом смысле так же сложно для исследования, как, например, язык, сознание или человеческий организм. Имеются прослеживаемые с незапамятных времен виды управления, которые мы, оставаясь в рамках феноменологического подхода, все же можем довольно сносно охарактеризовать. Это заведование, функционирование, администрирование, руководство. Основные формы проявления каждого из них с течением исторического времени менялись, но их сущностная основа осталась без изменений. В особенности это касается двух базовых форм – заведования и руководства, различие между которыми проявляется в идее направленного развития. В случае заведования, развитие происходит как бы само собой, вне и помимо интенции заведующего. Другое дело руководство. Внутренняя форма этого слова определяет активный характер этого вида управления. Английское «менеджмент» в современном употреблении этого различия не делает, что, при заимствовании в русском создает трудности для его помещения в синонимический ряд. В то же время история этого слова в английском языке показывает, что «менеджеру» более присуще функционирование, повторяющийся характер деятельности.

Прослеживаемая нами эволюция «менеджера-заведующего» к «менеджеру-лидеру» является не просто забавным лингвистическим изысканием; оно показывает, как разворачивание управленческой реальности может полностью изменить смысл понятия и иметь вполне явные следствия. Эту тему мы рассмотрим в следующей главе.

 

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: