Становление институционализма и концепции исторической динамики.

 

Между эмпиризмом историков и априоризмом теоретиков: Торстейн Веблен

Конец ХIХ века – не только пора становления неоклассики, но и время зарождения институционализма. Сформировавшись на американской почве, институционализм вобрал в себя многие идеи немецкой исторической школы, английских фабианцев, французской социологической традиции. Нельзя отрицать и влияние марксизма на институционализм. Старый институционализм возник в конце XIX в. и оформился как течение в 20-30 гг. XX в. Он пытался занять " среднюю линию" между эмпиризмом историков и таксономизмом теоретиков, между немецкой исторической школой, с одной стороны, и австрийской школой предельной полезности, с другой.

Основоположником институционального направления в экономической науке по праву считается американский экономист и социолог, публицист и футуролог Торстейн Бунде Веблен ( Thorstein Bunde Veblen, 1857-1929).

Существовавшие в конце ХIХ века направления в экономической науке не отражали развитие экономических явлений и процессов. Бурное развитие рыночной экономики, сопровождавшееся возникновением картелей и трестов, становлением и разрушением экономических империй, усилением сфер влияния и разделом мира почти не замечалось высокой теорией, в центре внимания которой оказалась теория предельной полезности. Наиболее глубокие экономисты-классики, по словам Веблена, слишком увлеклись классификацией и систематизацией уже накопленного экономической наукой материала. Однако когда структура экономической науки выступила во всей своей законченности и цельности, симметрии и незыблемости «сами экономисты, начиная с Кернса, стали всё более тяготиться это неизменностью и прикладывали немало усилий к тому, чтобы придать системе динамизм…Позднее учёные австрийской школы выступили с теорией процесса, но к настоящему времени зашли в полный тупик, поскольку процесс, которым они решили заняться, не является, в соответствии с их собственным пониманием, кумулятивной или разворачивающейся последовательностью.»[190]

Причину их неудачи Т. Веблен видит не только в сужении поля исследования, сведении его главным образом к сфере обмена (к тому же трактуемого достаточно узко с гедонистических позиций), но и в ограниченном понимании природы человека, рассматриваемого лишь с экономической точки зрения, вне широкого гуманитарного контекста. Критика экономического человека фактически была критикой основы основ тогдашней экономической науки.

 Нельзя однако сказать, что происходящие в конце ХIХ века изменения не были замечены никем. Наиболее преуспели в этом представители немецкой исторической школы, однако их работы страдали чрезмерным эмпиризмом.

Пытаясь ответить на вопрос " Почему экономическая наука не является эволюционной дисциплиной? " (1898), Веблен вместо узко экономического предлагает междисциплинарный подход, который включал бы социальную философию, антропологию и психологию[191]. Это было попыткой повернуть экономическую теорию к социальным проблемам.

В 1909 году в «Журнале политической экономии» была опубликована его статья «Ограниченность теории предельной полезности». В ней дана развёрнутая критика этой теории. Веблен считает, что доктрина предельной полезности не объясняет всего многообразия социальной жизни. С его точки зрения, она придает первостепенное значение таким вопросам, которые в реальной жизни стали играть заметную роль лишь в самые последние годы. «В рамках этой ограниченной области теория предельной полезности, - пишет он, - носит совершенно статический характер. В ней нет никакой теории в движении, а рассматривается лишь приспособление ценностей к данной ситуации»[192]. Поскольку она абстрагируется от научно – технического прогресса, то не может быть инструментом познания и описания развития цивилизации.

В качестве отправной точки, считает Веблен, теория предельной полезности принимает «традиционную психологию гедонистов начала XIX века, которая расценивается как нечто само собой разумеющееся, общеизвестное и воспринимается весьма некритически»[193]. К этому недостатку добавляется «догмат гедонистического исчисления», уподобляющий человека ходящему калькулятору, постоянно сравнивающему предельные выгоды с предельными издержками. Поэтому поведение людей учитывается лишь в той мере, в какой оно рационально. Между тем сама это рациональность исторически развивается и является продуктом культуры. Более того, Веблен считает, что институциональная среда, в которой действуют индивиды, хронически консервативна и постоянно отстает от развития техники.

«Как и вся человеческая культура, - пишет он, - это материальная цивилизация представляет собой систему институтов – институциональную структуру (fabric) и институциональное развитие (growth). Но институты есть результат привычки. Развитие культуры – это кумулятивная последовательность приобретения привычек…»[194]. Эти привычки складываются в обществе в ходе контакта людей. Они одновременно и предопределены этим обществом, и являются следствием деятельности каждого из индивидов. Налицо диалектика общего и единичного. Общее является следствием единичного и его предпосылкой. И наоборот. Одно является условием другого и каждое переходит друг в друга. Индивиды, выполняя (или нарушая) правила постепенно приходят к их модификации и развитию.

Основным мотивом творчества раннего Веблена является критика «новых американцев» - современной ему американской социальной элиты. Бурный рост американского капитализма в конце XIX века создает предпосылки для стремительной концентрации производства и капитала. В этих условиях демонстративное потребление богатых американцев становится притчей во языцах. Именно его делает предметом своего анализа Торстейн Веблен.  

В 1899 г. выходит книга Веблена " Теория праздного класса. Экономическое изучение институтов". Вдохновленный идеями социал-дарвинизма, Веблен рассматривает естественный отбор институтов. Институт праздного класса возникает в процветающнй Америке. Он изучает этот институт, как современные ему антропологи изучали обычаи африканских племен. Он подробно описывает демонстративную праздность и демонстративное поведение, показывая как формируется денежный уровень жизни и денежные какноны вкуса. Высшею доблестью человека становится не производительный труд, а управление, военное дело, религия, спорт и развлечения.

Слово «праздный» не означает у Веблена лень или неподвижность.Оно характеризует прежде всего непроизводительное потребление времени. Следует подчеркнуть, что празность трактуется Вебленом довольно широко, поскольку включает и управление, и военное дело, и отправление религиозного культа, и образование, и тому подобные «непроизводительные» функции. Более того появляется даже демонстративная, «подставная праздность» – праздность обслуживающего богатых персонала (слуги и т.д.).

Демонстративным становится и потребление. Оно далеко не укладывается в маржиналистские представления о полезности. Потребление становится способом демонстрации факта обладания богатством. Развивается целый ритуал потребления, который навязывает свои стереотипы, формирует чувство долга и чувство прекрасного, влияет на представление о полезности, «благочистивой или ритуальной уместности», и даже на представление о научной истине[195].

Фактически Веблен является одним из создатлей социологической теории потребления, с точки зрения которой вещи не только являются объектами удовлетворения естественных потребностей человека, но и демонстрируют принадлежность к определенному общественному классу.   

Веблен считает, что институт праздного класса является частным проявленим " законов хищничества и паразитизма" и задерживает развитие общеста в силу инерции, демонстративного расточительства и системы неравного распределения благосостояния. В отличие от ортодоксальных экономистов в центре внимания которых находится только настоящее, уже сложившаяся рыночная экономика, Веблена интересует процесс развития цивилизации в целом, ее прошлое, настоящее и будущее. «Развитие институтов, - с точки зрения Веблена, – есть развитие общества. Институты – это, по сути дела, распространенный образ мысли в том, что касается отдельных отношений между обществом и личностью и отделенных выполняемых ими функций…»[196]. Институты в этой системе координат - это «привычный образ мысли, руководствуясь которым живут люди». Они результат процессов происходящих в прошлом и более приспособлены к обстоятельствам прошлого, чем настоящего. Поэтому они хронически консервативны, и «не совсем подходят к сегодняшней ситуации»[197]. Развитие связывается с изменениями техники. Не удивительно, что в этих условиях возникает дихотомия индустрии и бизнеса. 

В книге " Теория делового предприятия" (1904) Т. Веблен анализирует дихотомию индустрии и бизнеса, рациональности и иррациональности[198]. Он противопоставляет поведение, обусловленное действительным знанием, поведению, обусловленному привычками мышления, рассматривая первое как источник изменения прогресса, а второе как фактор который противодействует ему.

Технология и поведение, обусловленное дейсвительным знанием, улучшают благососотяние людей, развивают их положительные стимулы и склонности, являются источником изменений и прогресса. Носителями этих положительных черт, по менияю Т. Веблена, являются инженеры. Именно технократы обладают необходимыми и достаточными знаниями, навыками и умениями, без которых невозможно приводить институциональные формы в соотвествие с новейшими технологическими изменениями. Наоборот, поведение, обусловленное привычками мышления, установившаяся практика (институты) развивают демонстративное потребление и ухудшают благосостояние людей. Закрепляя отрицательные стимулы и склонности, они противодействуют изменениям и прогрессу. 

Важно подчеркнуть еще одну особенность работ Веблена. Если в центре внимания ортодоксальных экономистов находится индивидум, производным от которого является общество, то для Веблена общество не сводится к механической совокупности индивидов. Благодаря институтам удается показать взаимосвязь поколений, приемственность развития цивилизации. Поэтому если ортодоксальные экономисты исходят из методологического индивидуализма, то американские институционалисты во главе с Вебленом, могут быть отнесены скорее всего к представителям методолигического коллективизма. Конечно, при всей условности такого противопоставления.

Подведем некоторые итоги. Для институционализма Веблена характерно критическое отношение к основному направлению экономической мысли. Он отрицает методологический индивидуализм, рассматривая диалектику общего и единичного, показывая взаимосвязь индивида и общности. Отсюда вытекает критика статического рассмотрения экономики. Экономика воспринимается не как застывшая система, а как эволюционная, управляемая процессами, которые он назвал «кумулятивной причиностью». Ее суть заключается в том, что экономическое развитие рассматривается как результат взаимодействия различных экономических факторов (прежде всего изменения технологии, рост насления и т. д.), усиливающих друг друга. Экономические субъекты рассматриваются не как максимизаторы полезности, а как живые личности, следующие привычкам унаследованным из прошлого. Такому более реалистическому подходу суждено было жить в веках 

Рождение концепций экономической динамики

Теория маржиналистов и Маршалла отличалась статичностью построения, преодолеть которую пытался и Йозеф Алоиз Шумпетер (1883-1950). В 1911 году выходит его  книга «Теория экономического развития», которая имеет характерный подзаголовок: «Исследование предпринимательской прибыли, капитала, процента и цикла конъюнктуры». В этой работе Й. Шумпетер показал, как в результате деятельности предпринимателей осуществляется развитие в капиталистическом обществе. Главной функцией предпринимателя, по Й. Шумпетеру, является способность осуществлять нововведения, внедрять их в производство. «Производить, — считал Й. Шумпетер, — значит комбинировать имеющиеся в нашей сфере вещи и силы... Производить... — значит создавать другие комбинации из этих вещей и сил»[199]. Форма и содержание развития, с точки зрения Й. Шумпетера, определяются понятием «осуществление новых комбинаций». Термин " инновация" появится у него позднее, лишь в работе " Бизнес-циклы", опубликованной в 1939 году[200]

Й. Шумпетер не отождествлял предпринимателя с капиталистом. «Право собственности на промышленное предприятие или вообще на любое «имущество», — писал Й. Шумпетер, — не является для нас существенным признаком предпринимателя»[201]. Предприниматель, в понимании Й. Шумпетера, — это человек инициативы, внедряющий в производство новые комбинации. Им может быть, с точки зрения автора, и фабрикант, и администратор, имеющий реальную власть, и директор, и учредитель. Предпринимателю приходится преодолевать многочисленные препятствия — объективные и субъективные, технические и социальные. Осуществление этих нововведений становится возможным, как полагает Й. Шумпетер, благодаря существованию кредита[202]. Поэтому уплата процента является своеобразной данью за технический прогресс. С течением времени, однако, человечество привыкает к нововведениям, и поэтому Й. Шумпетер оценивал исторические судьбы предпринимателей весьма пессимистично.

Эта проблема не оставляла автора на протяжении всей его жизни. Неудивительно поэтому, что вторая часть его книги «Капитализм, социализм и демократия» (1942) прямо начинается с вопроса: «Может ли капитализм выжить? » Й. Шумпетер дает на него отрицательный ответ[203]. Он характеризует капитализм как динамическую систему, состоящую из частных предпринимателей, осуществляющих нововведения с целью получения прибыли.

Идея долгосрочных, среднесрочных и краткосрочных колебаний конъюнктуры общается Й. А. Шумпетером в 1939 году[204]. В этой работе Й. Шумпетер показывает взаимосвязь между тремя видами колебаний: короткими - “циклами Китчина” (2 года 4 месяца), средними - “циклами Жуглара” (10 лет) и длинными - “циклами Кондратьева” (55 лет).

 

⇐ Предыдущая32333435363738394041Следующая ⇒

Поделиться: