Разделение социально - гуманитарных наук на социальные и гуманитарные науки

Существует общий термин — «науки об обществе», или «социальные на­уки» (в широком смысле). Однако эти понятия неоднородны. С одной стороны, есть экономика, социология, наука о праве. С другой — антро­пология, науки об искусстве, история, культурология. Первые называют социальными в узком смысле слова, в отличие от вышеупомянутого ши­рокого. Вторые — гуманитарными науками. После этой эмпирической классификации необходимо обсуждение критериев разделения на гума­нитарные и социальные науки.

Есть точка зрения, которая вообще не предполагает возможности суще­ствования гуманитарных наук. Аргумент состоит в том, что только в науках, подобных наукам о природе, производится конструирование предмета ис­следования из существующего объекта с помощью научной процедуры. В гуманитарных науках предмет науки специально не сконструирован, сов­падает с объектом, и речь может идти только о гуманистике, но не о специ­ализированной деятельности по производству гуманитарного научного знания. В этой точке зрения игнорируется наличие собственных научных процедур получения гуманитарного научного знания, которые включают в себя: следование методам соответствующей научной дисциплины, задаю­щей стандарты и нормы научной деятельности; постулат субъективной ин­терпретации, согласно которому соотносятся научные описания изучаемой реальности и субъективные мотивы деятельности людей; постулат адекват­ности, требующий, чтобы научное утверждение гуманитарных наук было

552                      4. Философские проблемы социально-гуманитарных наук

понятно тому, относительно кого оно высказано. Это отличает гуманитар­ные науки от социальных, в которых научное утверждение отнесено к сущности и не является понятным для людей, которых оно описывает. Та­ким образом, гуманитарные науки получают свои процедуры научной дея­тельности и способы конструирования своего предмета познания.

Имеется и другая точка зрения, согласно которой включенность субъек­та в объект наук об обществе делает все науки этого цикла гуманитарными, ориентированными на человека. Аргументом является то, что предмет со­циального познания — мир человека, а не вещь. Все социальные науки изу­чают деятельность человека, поэтому их можно отнести к гуманитарным наукам. Социальные науки анализируют процессы, динамику, объективные законы. Любое познание социально. Специфика же познания общества та­кова, что в широком смысле оно является гуманитарным¹. В онтологичес­ком плане это верно. Но рассмотренная выше натуралистическая исследо­вательская программа свидетельствует о том, что в этой группе наук могут применяться методы, сходные с теми, которые работают в естествознании. Культурцентристская исследовательская программа более явно подчерки­вает «другую» научность знаний об обществе.

Единая система наук об обществе, называемая общественными на­уками, социальными науками (в широком смысле слова), социально-гу­манитарными науками, подразделяется на социальные (в узком, выше представленном смысле слова) науки и науки гуманитарные.

По вопросу об их разделении существует несколько точек зрения.

1. Разделение наук по предмету, социальные науки изучают общие социальные закономерности, структуру общества и его законы, гумани­тарные науки — человеческий мир.

2. Разделение наук по методу: социальные науки — это те, в которых используется метод объяснения, гуманитарными называют науки, где базовым методологическим средством является понимание.

3. Разделение наук одновременно по предмету и методу. Это предпо­лагает, что специфический объект диктует специфические методы.

4. Разделение наук в соответствии с исследовательскими программами.
В истории развития социальных наук применялись в основном пер­
вые три метода.

Представитель Баденской школы неокантианства В. Виндельбанд (1848—1915) противопоставил естественным наукам исторические, или иначе: наукам о природе — науки о культуре. Им соответствует различие в методах. Первые используют номотетический (обобщающий метод), вторые — идиографические (описательные, индивидуализирующие ме­тоды). Другой представитель этой школы — Г. Риккерт (1863—1936) счи­тал, что науки делятся на науки о природе (естествознание) и науки о

¹ См.: Микешина Л.А. Философия науки. Учебный курс. М.; Ростов н/Д., 2005. С. 35.

4.12. Разделение социально-гуманитарных наук на социальные и гуманитарные науки 553

культуре, об истории, чему соответствует различие методов: обобщаю­щие, независимые от ценностей, направленные на выявление законо­мерностей методы первой группы наук, и индивидуализирующие, свя­занные с ценностями методы второй группы наук.

Те из наук об обществе, которые похожи на науки о природе по мето­дам, например социология, получают название социальных наук, те, кото­рые ближе к истории, являются науками о культуре, — гуманитарных наук.

Наиболее современным и перспективным способом разделения со­циальных и гуманитарных наук может стать их разделение на основе ис­пользуемых исследовательских программ.

Следуя ему, к социальным наукам надо отнести те, которые использу­ют натуралистическую программу с присущей ей моделью объяснения, разделением субъект-объектных отношений.

Гуманитарными науками будут называться те, которые применяют антинатуралистическую культурцентристскую исследовательскую про­грамму с характерным для нее устранением субъект-объектного проти­востояния посредством раскрытия субъектных характеристик объекта и использованием «понимающей» методологии.

Научное социальное знание — наиболее объективированный и при­ближенный к естественным наукам тип знания об обществе, изучающий законы функционирования и развития отдельных социальных сфер и общества в целом, объективные закономерности общественного разви­тия. Здесь субъект-объектное противостояние, противостояние иссле­дователя и изучаемого им фрагмента действительности, намеренно и ме­ тодически заостряется. Иными словами, описанию и объяснению в такого рода науках поддается лишь то, что имеет значение всеобщего и охватывается в форме понятия.

Гуманитарные науки — это науки о человеке, истории, культуре. Но их существование конституировано не столько объектом (знание о чело­веке, истории, культуре может быть получено не только в гуманитарной, но и социальной форме), сколько выбором культурцентристской иссле­довательской программы, предполагающей выделение субъектной при­роды самого объекта исследования, диалектики объективного (прису­щего научному знанию) и субъективного (присущего самому объекту исследования). При этом осуществляется такое же объективное конст­руирование предмета исследования, как и в социальном знании, но оно, как будет показано ниже, ограничено структурами повседневности.

Именно исследовательская программа определяет, в конечном счете, разделение наук на социальные и гуманитарные, поскольку, как уже отме­чалось, объективации, натурализации, социологизации могут быть под­вергнуты исследования таких объектов, как человек, культура, история, равно как кулыурцентристская стратегия, учет субъективных характерис­тик возможен и при рассмотрении социальных сфер. Уже на уровне фор-

554                      4. Философские проблемы социально-гуманитарных наук

мирования предмета науки, перехода от объекта действительности к его представленности в научном знании начинает действовать одна из позна­вательных стратегий — объективации (натурализации) или антинатура­лизма, находя продолжение в методе. Объект исследования в определен­ной мере диктует способ образования предмета науки и выбор метода, но не детерминирует их с абсолютной определенностью.

Существует известная свобода в расширении сферы гуманитарного знания путем применения антинатуралистических культурцентристских стратегий. Она и рассматривается чаще всего как единственный способ увеличения гуманитарной адекватности всего социального знания. Более того, гуманитарные науки выступают в известной мере моделью знания в целом, поскольку техническое знание обнаружило наличие субъекта в своем объекте, естествознание пересматривает свои объективистские идеалы, ориентируется на понимание того, что любая наука работает с на­личными культурными средствами и зависит от уровня практики и уров­ня знания. Социальная природа науки оказывается методологически значи­ мой для определения ее познавательных идеалов. Кроме того, такой традиционно-гуманитарный способ видения предмета исследования, как понимание, проник в естествознание, характеризуя его гуманитариза­цию, ибо функция понимания в этом случае состоит в том, чтобы сохра­нить бытийный смысл вводимых теоретических конструктов при всех аналитических разъятиях действительности. Понимание является спосо­бом содержательной трактовки научных абстракций, ибо теоретические конструкты в развитом знании абстрактны, оторваны от мира и существу­ют в системе математических и теоретических аргументаций, и поэтому придание им смысла и есть гуманитарная забота о сохранении человечес­кого мира даже в естествознании. Тем более в науках об обществе задача достижения гуманитарной адекватности чрезвычайно важна.

Мы имеем опыт догматического функционирования социальной тео­рии, отсутствия критического отношения к ней, разорванности обратных связей социальной теории и практики. Однако «репрессивность» всеоб­щих представлений констатируется и сама по себе, коль скоро с их помо­щью люди должны учиться думать и жить иначе, чем они думают и живут.

Но в таком случае в качестве гаранта гуманитарное™ берется индиви­дуальный опыт исследователя. Последний, однако, может расходиться с нашим опытом и может быть навязан нам точно так же, как абстрактная схема. В этом случае наука превращается в рационализацию опыта обы­денного сознания. Тем не менее преимущество такого подхода состоит в том, что опыт субъекта познания и предлагаемые им выводы могут быть обсуждены широким кругом людей на понятном им языке. При обсужде­нии сохраняется ценностно-смысловое содержание реальной жизни. Очевидно, что гуманитарное знание, формируемое таким путем, отвечает своему назначению быть наукой о человеке, достигая тем самым опреде-

4.12. Разделение социально-гуманитарных наук на социальные и гуманитарные науки 555

ленного уровня гуманитарной адекватности. Однако представление о том, что это единственный путь, неверно. Очевидно, гуманитаризация знания, выбор гуманитарной, культурцентристской методологической стратегии — не единственная и в ряде случаев чисто внешняя возмож­ность достижения гуманитарной адекватности знаний об обществе.

Существует некоторая тенденция отказа от научного доминирования в социальной сфере и тенденция критики науки, причем критики во мно­гом справедливой. Подчеркивается значение научно-гуманитарного и вненаучного социального знания. Их непосредственность, понятность для неспециалистов, связь с обыденно-практическим сознанием вызыва­ет естественное доверие к такому типу знания. Однако социальные науки несут ответственность перед людьми за состояние социальной жизни, ибо их цель заключается не только в объективном познании, но и в нахожде­нии путей социально необходимых преобразований. Требование понят­ности, доступности для обсуждения заменяется тут другим — умением раскрыть социальные механизмы, дать возможность их использовать, осуществить не только регулятивно-консультативную, но и познаватель­но-преобразующую, даже технологическую функцию. Социальные науки гуманитарно адекватны, если выполняют эти задачи. Например, эконо­мические науки проявят свою гуманитарную адекватность, если не толь­ко выразят экономические устремления людей, но и найдут механизмы и способы реализации этих устремлений на основе изучения объективных экономических законов. При этом социальные науки, как отмечалось вы­ше, могут попадать в поле неоправданных ожиданий, когда от науки тре­буют того, что может сделать лишь общество или даже история.

Убеждение, что наука всегда может выполнить любое желание, что она волшебный ключик от любых кладовых прогресса, является сциен­тистской иллюзией, порожденной отчасти самой наукой.

Обе стратегии — натуралистическая и культурцентристская — чаще всего вступают в конфронтацию, но потенциально могут находиться в содружестве, стимулировать развитие друг друга. Совместимость не все­гда означает какой-то особый или определенный способ связи, она только означает, что есть две точки зрения на одну проблему: одна исхо­дит из целей субъекта, другая — из объективных процессов.

Обществоведение заслуживает серьезной критики. Если ее точнее ад­ресовать различным группам знаний об обществе, то вненаучное знание можно упрекнуть в нежелании считаться с достижениями наук при поста­новке социально значимых целей, особенно в мировоззренческом поис­ке. Гуманитарное научное знание, подвергающее должному обсуждению смыслостроение человеческой жизни, недостаточно последовательно ут­верждает ценности. Сегодня это особенно проявляется при появлении в нем технологической составляющей — тестирования, манипулирования, избирательных технологий, PR, в том числе и грязных. Социальное зна-

556                      4. Философские проблемы социально-гуманитарных наук

ние погружено во внутринаучную логику, игнорирует жизненное содер­жание этой логики и практических следствий своих выводов.

У многих специалистов в связи с этой критикой возникла иллюзия о возможности отрицания теоретического социального знания как заве­домой схоластики. Между тем адекватной является реакция, когда от со­циального теоретика требуют обозначить, какие реальные жизненные проблемы стоят за его построениями и какой вклад в их решение он вно­сит, а от ученого-гуманитария требуют описания поведения человека в определенной ситуации, уяснения его мотивов, целей и ценностей. Гу­манитарное знание об экономических процессах — это знание мотивов экономического поведения, знание поведения человека в экономичес­ких процессах. Социальное экономическое знание есть знание законов и механизмов экономической жизни и путей их использования, осуще­ствления экономических целей и мотивов. Как видим, приближение об-ществознания к жизни и его гуманитаризация связаны с одновременным применением как кулыпурцентристской, так и натуралистической стра­ тегий, с совместной работой социальных и гуманитарных наук.

Прежнее представление о структуре знаний об обществе жестко за­крепило за науками разделение на социальные и гуманитарные знания по предмету. Экономика или социология в этом случае не мыслят себя как гуманитарное знание. Вместе с тем, как мы уже показали, смысл до­стижения гуманитарной адекватности состоит в том, чтобы к одному и тому же объекту подходить с точки зрения двух стратегий, обеспечиваю­щих одновременную работу натуралистической и культурцентристской программ. Подчеркнем еще раз — гуманитарное научное знание может быть получено о любом объекте путем методически заостряемого интере­са к его субъектной природе и жизненно-смысловому содержанию, социаль­ное знание может быть получено о любом объекте путем намеренно-мето­ дически подчеркиваемой его объективности и признания в нем закономерностей.

Появление антинатуралистической культурцентристской программы поколебало принцип классической научности и способствовало ее переходу в неклассическую стадию. Превращение культурцентристской исследова­ тельской программы из программы для части наук об обществе в программу, пригодную для всех наук об обществе, в общенаучную стало симптомом по­ явления постнеклассической науки. На этой последней фазе еще сохраня­ется противоречие натуралистической и культурцентристской программ, но уже есть очевидные доказательства нашего предположения о том, что одна и та же наука может быть построена либо как социальная, либо как гуманитарная. Известный методолог литературоведения Р. Ливингстон убедительно показал, что в изучаемой им науке могут функционировать как натуралистическая, так и кулыурцентристская программы (он назы­вает ее гуманистической), которые в полной мере разделяют литературо-

4.12. Разделение социально-гуманитарных наук на социальные и гуманитарные науки 557

ведение на социальную и гуманитарную науки (в зависимости от того, какая исследовательская программа используется)¹.

Если этот пример удивляет равноценной возможностью примене­ния натуралистической программы в литературоведении, то не менее поразительным является проникновение культурцентристских, антро­пологических подходов в теорию организации. Сегодня антропология организаций, включающая в себя анализ культуры, возраста, пола, при­надлежности к сообществу, соотношение бюрократии и неформальных аспектов отношений, работы с маргинальными клиентами и пр., явля­ется ошеломляюще новой стратегией как в антропологии, так и в орга­низационных теориях².

Стремление преодолеть противоположность натурализма и культур-центризма, их оппозиционность характерна для сегодняшних дискуссий. Но как их преодолеть? На этот счет существует несколько предложений.

1. Пытаться строить теоретическое знание на базе обеих программ, так сказать, смешивая их, создать интегральную программу. Это невер­но, хотя бы потому, что обе программы имеют разнонаправленные век­торы, взаимоотрицают друг друга.

2. Быть «по ту сторону» этой конфронтации, «по ту сторону» объек­тивизма и «релятивизма», который нередко приписывают антинатура­листической исследовательской программе³. Быть «по ту сторону» — означает покончить с теоретической самоуверенностью, учесть плюра­лизм, быть более гибким, обратиться к практическому дискурсу, отка­заться от революционаристского упования на радикальное изменение общества посредством каких-либо теорий.

3. Преодоление антиномий натурализма и культурцентризма достига­ется при совместной работе двух программ, при обсуждении практических проблем. Здесь можно представить две точки зрения. Перспективна следу­ющая точка зрения: необходимо взаимодействие социальных и гумани­тарных наук, т.е. одновременная работа двух программ. Одна анализиру­ет цели и ценности субъекта, другая — выявляет закономерности, которые могли бы привести к достижению этих целей. Первая ориенти­рована на «очеловечивание», вторая — на «овещнение». Но это не значит, что первая заведомо лучше и «гуманитарнее». Они должны работать на любом объекте, выясняя его человеческое и объективное содержание, чтобы последнее могло быть использовано в интересах человека.

Другая интерпретация принадлежит И. Валлерстайну. Считая, что его концепция мир-системы вытесняет понятие прогресса и его линейности,

¹ См.: Livingston R. Literatury Knowledge, Humanistic Inquiry and the Philosophy of Science.
L., 1988.

² См.: Antropology of Organization. N.Y., 1994; Benveniste G. The Twenty-first Century
Organization. Analyzing Correct Trends — Imagining Future. San-Francisco, 1994.

³ См.: Bernstein R. Beyond Objectivism and Relativism. Philadelphia, 1983.

558                      4. Философские проблемы социально-гуманитарных наук

Валлерстайн показывает, что в мире существует трансформация мировых систем, которые не поддаются описанию в терминах «вверх, вниз или пря­мо»¹. Это меняет методологию, соединяя натуралистический анализ макро­ процессов с культурцентристским исследованием отдельных точек, т.е. во­прос о соотношении двух исследовательских программ ставится как вопрос о разном масштабе их объяснительной способности в рамках нового подхода, признающего стохастический и не однонаправленный характер буду­ щего. Касаясь этих программ, Валлерстайн пишет: «Поскольку перед нами неразрешимая логическая дилемма, решение следует искать на эвристиче­ской основе. Анализ мировых систем предлагает эвристическую оценку жизненной стратегии между трансисторическими обобщениями и частны­ми изложениями... Мы утверждаем, что оптимальным методом является анализ внутри системных рамок, достаточно продолжительных во времени и в пространстве, чтобы содержать в себе основные «логики»... одновре­менно признавая и учитывая, что эти системные рамки имеют начало и ко­нец и поэтому не должны рассматриваться как " вечные" явления»².

Науки и ученые могут быть ответственны, когда правильно осознают свои задачи. Для этого необходимо отказаться от фетишизма идеально чистых состояний, онтологизации истинных объектов науки, предоста­вить практике естественные возможности нахождения многообразия, вырабатывать теории без вульгарного отождествления теоретических моделей с реальностью, без вульгарного вытеснения общечеловеческих норм морали именем теорий. В самой науке учет интересов людей может быть осуществлен путем взаимодействия различных исследовательских стратегий, взаимодействием с вненаучным знанием и практическим опытом людей. При этом необходима свобода науки в выборе своих ре­шений от политических и административных структур, внутренняя не­зависимость ученых и науки. Компетентность — основание для пригла­шения ученого к принятию решений. Но нельзя от ученого требовать, чтобы он кормил, одевал и обувал народ. Надо не мешать каждому чело­веку делать свое дело — одним кормить, одевать и обувать страну, дру­гим — познавать мир. Необходимо создавать структуры, в которых воз­можно поощрение любого производительного труда.

Натуралистические и культурцентристские исследовательские про­граммы, выделенные в качестве ведущих исследовательских программ социального познания, находят в каждой из областей социального зна­ния свою специфическую трансформацию. Смысл выделения исследова­тельских программ как методологического средства изучения генезиса социального знания состоит в том, чтобы представить плюралистичес-

¹ См.: Валлерстайн И. Анализ мировых систем: современное системное видение миро­
вого сообщества // Социология на пороге XXI века. Новые направления исследования.
М., 1998. С. 145.

² Там же. С. 136.

4.13. «Общество знания». Дисциплинарная структура и роль...                               559

кую характеристику социального исследования и его социокультурных предпосылок. Для того чтобы уточнить основные положения исследова­тельских программ и выяснить особенности их взаимодействия и соци­ального применения в научных экспертизах, необходимо обратиться к конкретным дисциплинам научного социально-гуманитарного знания.

Общество знания». Дисциплинарная структура и роль социально - гуманитарных наук в процессе социальных трансформаций

Развитие естественных, социально-гуманитарных, технических наук и их взаимодействие с обществом, а также рост университетов, престижа образования дали старт процессу, который получил навание «онаучива­ние общества». Оно состояло в том, что донаучные и вненаучные пред­ставления людей стали пополняться и вытесняться теми, которые при­шли вместе с наукой и обрели обыденность в своем употреблении. Онаучивание вело к повышению уровня рациональности в достижении целей, в улучшении жизни людей, в увеличении населения и его благо­состояния. Вместе с тем оно разрушало множество иллюзий и ставило вопрос о том, что может и чего не может наука.

Вопрос об ответственности ученых или науки в целом ставится прак­тически в тех случаях, когда возникает опасность, что научные решения не гарантируют положительного социального результата. В большей сте­пени это относится к таким наукам, как экономика, социология, юрис­пруденция, чьи концепции могут быть положены в основу социально-технологических решений, т.е. решений, предлагающих социальные технологии для практического изменения общественных состояний, и в меньшей степени — к гуманитарному знанию, осуществляющему кон­сультативно-регулятивную роль. В любом случае ответственность тракту­ется как вина за неоптимальный результат. Истинность результата не ста­новится, как правило, предметом общественного обсуждения, так как установление ее требует научной компетенции и до поры предстает лишь как внутринаучная задача. Вне науки истинность предлагаемого ею реше­ния подвергается сомнению лишь по мере установления его неоптималь­ности или ошибочности. Трактовка ответственности ученых и науки как возможной вины за неоптимальный результат не рассматривает возмож­ности оптимального результата, но считает его всегда возможным, неза­висимо от состояния общества, от способности общества эволюциониро­вать в тех направлениях, в которых стремится изменить его наука.

Источником методологической установки, ориентированной на всезна­ние и всемогущество, является онтологизация идеально чистых, «истинных»

560                      4. Философские проблемы социально-гуманитарных наук

объектов науки, отождествление научных моделей с реальностью. Попытка навязать реальному объекту свойства идеально чистого, оперирование с ре­альным объектом как с идеальным рождает убеждение в том, что все, пре­пятствующее этому процессу, есть следствие теоретических ошибок. При­знать, что могут существовать объективные противоречия, объективные интересы, мешающие реализации теории, что реальный объект способен создавать такие преграды теории, которые не могут быть учтены до опыта во всем объеме, с таких позиций невозможно. Иными словами, непротиво­речивость абстрактных теорий подменяется непротиворечивостью реаль­ных объектов, а противоречия реальных процессов истолковываются как недостаток теории, ее неспособность их преодолеть. Эта позиция получила у нас широкое распространение. Исходя из этого, ведется поиск таких аб­стракций, которые бы преодолевали объективные противоречия. Абстрак­ции как таковые, безусловно, могут быть найдены, но при соприкоснове­нии с действительностью они неизбежно распадаются, теории раздираются на части, противоречащие друг другу. В действительности наука может сде­лать лишь то, к чему общество уже готово.

Непонимание этого ведет к фетишизации самой науки, связанной с убеж­дением, что наука все может, если только захочет, постарается, с убеждени­ем, что любой объект может быть изменен в любом желаемом направлении.

Наука никогда не претендовала на всезнание. Напротив, ей присуща роль разрушителя мнимого всезнания и фиктивной уверенности. В под­тверждение этого тезиса российский философ Э.Ю. Соловьев привел ле­генду о купце, думавшем, что имеет тысячу золотых монет. Пришедший к нему ученый-алхимик обнаружил, что на самом деле золотых монет только пять. Для того чтобы утешить купца, он изготовил и подарил ему еще пять золотых монет (делать быстрее и больше он не умеет). Таким образом, ре­альное богатство купца увеличено вдвое, а фиктивная уверенность упала в сто раз. «Объем разрушенных иллюзий, — пишет Соловьев, — всегда на­много превышает объем тех достоверностей и реальных возможностей, ко­торые наука в данный момент доставляет»¹. Многие западные ученые так­же отмечают эту функцию науки «расколдовывать мир». Используя науку по образу обыденного сознания, мир с ее помощью заколдовывается вновь. Задача же социального теоретика на сегодняшний день состоит не только в производстве нового знания, доставляющего новые возможности, но и в разрушении фиктивных ожиданий обыденного сознания от сферы управ­ления. Эта очистительная, в том числе и самоочистительная, работа — не­отъемлемая черта ответственности ученого, за которой уже следует задача поисков возможного, той реальной пользы, которую он может принести.

Итак, важнейшими функциями социальных наук является критика дейст­ вительности и ее проблематизация. Вопрос же о том, что позитивного для

¹ СаловьевЭ.Ю. Знание, вера и нравственность //Наука и нравственность. М., 1974. С. 197.

4.13. «Общество знания». Дисциплинарная структура и роль...                               561

развития общества может дать наука, который всегда представляется основ­ным, не снимается этими утверждениями, а требует более дифференциро­ванного подхода (применительно к разным областям знаний) и серьезных обсуждений. Многие ожидания от наук об обществе не оправдываются как раз потому, что остается неизвестным, чего следует ожидать от тех или иных наук. Только разрушая мнимое всезнание, наука может осуществить свою функцию производства нового знания. Ф. Хайек сравнивал рынок с наукой, где не просто производится новое знание, а производится незапланирован­но, неожиданно, посредством открытия того, что нельзя было предполо­жить до его осуществления. Это неожиданно произведенное знание вторга­ется в общество в его самом драматическом процессе — процессе развития.

В частности, развитие знания способствует смене индустриального об­щества на информационное, которое еще более усиливает роль знания в обществе, в экономике, приводя к возникновению «новой экономики», основанной на научном знании. Нарастание роли знания в обществе ста­ло характеризоваться термином «общество знания». В этом обществе от­сутствие необходимого знания является фактором риска. Производство знания, причем знания как научного, так вненаучного, является условием существования общества.

В XIX в. социально-гуманитарное знание обрело дисциплинарную структуру, с которой мы имеем дело по сей день. Получение объективных знаний о социальной реальности стало дисциплинарно организованным пу­тем разделения сфер общества и изучающих их дисциплин. Решающую роль в разделении сфер общества и изучающих их дисциплин сыграл либераль­ный принцип, отделивший государство от экономики и выделивший эконо­мику, политику, культуру и социальную сферы и изучающие их дисциплины.

Анализируя историю социально-гуманитарных дисциплин, известный американский социолог И. Валлерстайн показал, что история разделения социально-гуманитарных наук также тесно связана с деятельностью уни­верситетов. Первой социальной наукой, выделившейся как дисциплина, была история. Одновременно с этим развивалась философия.

Затем появляются либеральная политэкономия и либеральные эконо­мические теории второй половины XIX в. Экономическое поведение вы­водится из универсальной индивидуальной психологии - стремления к максимуму достижений и самоудовлетворений. Это положение адекват­но сложившейся на Западе ситуации в сфере экономических мотиваций.

На почве отделения государства от экономики и его обособленности от общества, развивающего себя как гражданское, появляется блок дис­циплин, изучающих государство и право, политическая наука, а также социология как наука о социальной сфере общества, культурология — наука о культуре как сфере общества.

Среди этих наук исторически выделяется в качестве лидера опреде­ленная научная дисциплина. С момента формирования данной системы

562                      4. Философские проблемы социально-гуманитарных наук

социально-гуманитарных наук на место лидирующих дисциплин пооче­редно выходили история, социология, экономика, политическая наука. Часто происходит перехват лидерства, особенно в условиях быстрых со­циальных изменений. Так, в посткоммунистической России в практиче­ском плане стали лидировать такие дисциплины, как экономика и юри­дическая наука (самые большие конкурсы в университетах, самые престижные профессии), тогда как прежде эти дисциплины были менее всего популярны. В теоретическом плане лидерство экономики и поли­тической науки столкнулось с определенными трудностями: экономи­ческое и политическое поведение оказалось социально-культурно на­гружено, обусловлено. Быстрые социальные трансформации в мире — глобализация, появление новых угроз, в частности терроризма, — вы­двинули на лидирующую позицию культурологию, способную просле­дить роль факторов культуры в социальных трансформациях.

Дисциплинарная структура социально-гуманитарных наук, на первый взгляд представляющаяся вечной, является в действительности результа­том сложившихся социальных условий реализации либерального проекта в западном обществе, при котором обосабливаются его различные сферы.

В настоящее время возрастает междисциплинарность, состоящая прежде всего в том, что почти любая проблема социально-гуманитарных наук решается посредством привлечения методов не одной, а несколь­ких социально-гуманитарных наук и не путем обособления в своей сфе­ре, а посредством анализа ее места в обществе в целом.

Ориентация на целостность анализа, на междисциплинарность, на постнеклассичность истины, предполагающую смену ракурсов интерпре­тации, на одновременное взаимокорректирующее применение натуралис­тической и антинатуралистической исследовательских программ создает предпосылки для активного участия ученых в экспертизах социальных про­ектов и программ. Необходимы независимые научные экспертизы, ориен­тированные на выявление рисков принимаемых решений и проектов, на усиление взаимодействия властных, управляющих и знаниевых факторов.

В целом социально-гуманитарные науки могут играть значительную роль в преобразовании общества. Так, немецкое послевоенное «чудо» — следствие применения идей немецких экономистов-ордолибералов, японское послевоенное «чудо» — следствие реализации проекта япон­ских социологов. Идеи английского социолога Э. Гидденса и немецкого философа Ю. Хабермаса подготовили политику новых лейбористов в Англии и Г. Шредера в Германии.

В «обществах знания» экспертные оценки ученых должны прогнози­ровать риски и пути их уменьшения. В этом состоит значение опережа­ющих социальных исследований. Для предотвращения техногенных, политических и других рисков социальные инновации должны предше­ствовать технологическим, политическим и пр.

4.13. «Общество знания». Дисциплинарная структура и роль...            563

Вопросы для самопроверки

1. В чем отличие социально-гуманитарного знания от естественных и тех­нических наук?

2. Каково соотношение объекта, предмета и субъекта социально-гумани­тарных наук?

3. Определите сходство и различие научного и вненаучного социально-гу­манитарного знания.

4. Классическая, неклассическая и постнеклассическая научность в соци­ально-гуманитарных науках.

5. Основные исследовательские программы социально-гуманитарных наук.

6. Критерии разделения социально-гуманитарных наук на социальные и гу­манитарные.

7. Объяснение и понимание в социальных и гуманитарных науках.

8. Жизнь как предмет изучения социально-гуманитарных наук.

9. Эмпирический субъект и категории жизни.

 

10. Вера и достоверность в познании.

11. Познание времени и время в познании.

Темы рефератов

1. Проблема генезиса социально-гуманитарного научного знания и его дис­циплинарная структура.

2. Научное и вненаучное социальное знание.

3. Социально-гуманитарное знание в контексте разделения классического, неклассического и постнеклассического типа научности.

4. Метод объяснения в социальных науках.

5. Проблема понимания в гуманитарных науках.

6. Натуралистическая программа: общенаучное значение и применение в со­циальных науках.

7. Антинатуралистическая исследовательская программа: общенаучное зна­чение и применение в гуманитарных науках.

8. Эмпирический объект и категории жизни.

9. Язык философии познания как «опыт мира» и «горизонт онтологии».

10. Вера, достоверность и истинность в социально-гуманитарном понимании.

Литература

Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

Гадамер Х.Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988.

Гемпелъ К.Г. Логика объяснения. М., 1998.

Косарева Л.А. Рождение науки Нового времени из духа культуры. М., 1997.

Кун Т. Структура научных революций. М., 1975.

Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001.

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться: