Получение второй судимости.

(Колония для малолетних преступников.).

23.1. Сокол: - А я, отсидев в детской колонии полный срок сомнительно положенного, за своё преступление, наказания, буквально через пять дней нахождения на свободе, так и не объявившись дома, опять оказался в заключении.

Атлант: - И за что, на этот раз?

 Сокол: - За то, что я подкараулил старшего воспитателя колонии, а затем раскроил ему череп, железным прутом. Таким жестоким поступком, я, молодой пацан отомстил воспитателю за многие обиды колонистов.

Атлант: - Ну, ты даёшь!

23.2. Сокол: - Этот старший воспитатель был гнуснейшим развратником, который ежедневно вызывал к себе в кабинет понравившихся ему ребят. А затем, запугав мальцов мнимыми обвинениями, в их недостойном поведении, буквально до дрожи в коленках, после чего насиловал ребят разными изощрёнными способами.

Атлант: - Ну, такого козла не грех было и замочить!

Сокол: - Но я, к счастью, не был в числе изнасилованных ребят, а вот двое из моих приятелей по колонии, были, в своё время, подвержены таким сексуальным нападкам, этого старшего воспитателя.

 Атлант: - Но, изнасиловать твоих друзей, Сокол, как я понимаю, воспитателю также не удалось?

Сокол: - Нет, поскольку дети отчаянно сопротивлялись этому моральному уроду, да сразу подняли такой крик в кабинете воспитателя, что он был вынужден оставить моих корешков в покое. Но, и мне самому не раз приходилось получать от этого, так называемого «воспитателя», много неприятностей, буквальным образом ни за что.

Атлант: - И, за что это?

 Сокол: - А если я попадал в карцер, что случалось не раз, из-за моего не спокойного характера, где я любил громко распевать любимые мною песни, из уголовного репертуара.

Атлант: - И это, твоё пение, доносящееся из карцера кому, собственно, мешало? Но, петь в карцере, было тогда запрещено правилами колонии.

Сокол: - Так вот, за это пение в карцере старший воспитатель колонии, из своей сволочной вредности, частенько и собственноручно избивал меня, буквально до бессознательного состояния. И эти, свои, да и обиды других колонистов я не смог простить этому гнуснейшему, из рода человеческого, развратнику, да садисту.

23.3. Сокол: - После моей последней встречи со старшим воспитателем колонии, этот развратник и садист получил первую группу инвалидности, а я второй, но уже более серьёзный, чем первый, срок тюремного заключения.

Атлант: - А так же, ты тогда сразу перешёл в разряд самых уважаемых заключённых в среде настоящих, великовозрастных уголовников, несмотря на то, что ты опять, попал вторично, в детскую колонию.

Сокол: - Помимо того, что я сделал старшего воспитателя инвалидом, я ещё вынес из квартиры этого морального урода все ценные вещи. Которые, уместились в двух объёмистых чемоданах. Да ещё, я умыкнул толстую пачку купюр, в рублях и мешочек, килограмм на пять, с золотыми изделиями.

Атлант: - Это золото, наверно этот воспитатель привёз с войны, мародёрствуя на поле боя, снимая с мёртвых немцев и со своих погибших товарищей золотые ювелирные украшении, да вырывая специальными клещами, золотые коронки зубов у погибших на поле брани бойцов.

Сокол: - Он точно, особистом служил на фронте. Украденные вещи я быстро и выгодно продал, а вырученные деньги за вещи, да украденные из квартиры воспитателя пачки рублей и золотые изделия, я закопал в укромном месте.

23.4. Атлант: - А на суде, бывший старший воспитатель колонии, наверно не стал рассказывать дознавателю о том, что ты его ограбил, боясь самому получить срок тюремного наказания, за хранение в своём доме такого солидного запаса золотых изделий, каким он обладал?

Сокол: - Конечно. Вот почему, меня осудили только за нанесение увечий воспитателю. Суд не стал учитывать мотивы преступления, которые в красочной форме описал я, да ещё двое других бывших колонистов, которых пытался изнасиловать этот старший воспитатель.

Атлант: - Вот тут опять, вопреки здравому смыслу и справедливости, я тогда получил второй полный срок наказания, положенный, за это совершённое уголовное преступление.

Сокол: - И опять, как ты понимаешь, без учёта имеющихся смягчающих обстоятельств. А старший воспитатель ушёл на «заслуженный» отдых полнейшим инвалидом, с приличным, для того времени, материальным обеспечением.

Атлант: - Да ещё, ему наверно вручили почётный знак сотрудника МВД.

23.5. Сокол: - А через год, после получения мною второго срока наказания, меня перевели уже во взрослую колонию, так как мне в то время, уже исполнилось восемнадцать лет.

Атлант: - А во взрослой колонии тебя Сокол, наверно приняли с особым уважением, так как зеки быстро узнали, за что получил срок своего второго заключения этот крепкий парень. А когда в колонии прознали, за что ты был осужден в первый раз, тогда тебя стали уважать, ещё больше.

Сокол: - Совершённый грабёж кошелька у чекиста, да наказание жестокого насильника, в лице «почётного» сотрудника МВД, уголовная братва оценила как праведные действия блатного кореша.

Атлант: - Тогда ты, точно занял самую удобную шконку (нары, лежанку), да в лучшем помещении барака. В соответствии с твоим, тогдашним блатным статусом. Ты наверно, также по старанию местной братвы, получил работу лёгкую, как ты говорил кочегаром в кательне лагеря.

Сокол: - В этой кательне, по ночам любила собираться блатная братва лагеря, самые сливки воровского общества. Где, блатным сообществом решались все насущные проблемы лагерной жизни.

Атлант: - Я в курсе, где, кто и как решаются дела в кательнях лагерей.

23.6. Сокол: - Администрация лагеря, в лице Кума (опера, который заведовал спец. частью лагеря) пыталась завербовать меня для слежки за неблагонадёжными, по их мнению, зеками. Но я тогда сразу и наотрез отказался сотрудничать с администрацией лагеря.

Атлант: - Хотя, за такую тайную деятельность, тебе наверняка было обещано сокращение срока заключения, да много других поблажек, которые предоставляются стукачам (тайный информатор администрации) в лагере.

Сокол: - Вертухаи (охранники лагеря) так же, правда, первое время, пытались осложнить мою жизнь за совершённое мною зло с их сослуживцем, предъявляя завышенные требования к моему поведению в заключении.

Атлант: - Но и с этой напастью ты Сокол, наверняка справился легко и быстро. И как ты это сделал?

Сокол: - Тогда, по наводке одного блатного зека, я устроил подкуп самого алчного вертухая, который за приличные деньги согласился пронести для меня в лагерь самой крутой дури (наркотик). Хотя, я никогда не пользовался этой гадостью.

Атлант: - А как только, этот вертухай появился в зоне с наркотой, так его тут же арестовали?

Сокол: - Естественным образом два бугая, специально и тайно прибывшие для этой акции из надзирающих структур власти за деятельностью лагерной администрации.

Атлант: - Наверно, этот вертухай получил приличный срок заключения, а другие его дружки, предполагая, по наколке (сообщение), что эта акция была совершена тобой, больше не приставали к слишком уж шустрому малолетки.

Сокол: - Хотя, доказать мою явную причастность к этой акции, тогда не получилось. Но подозрение в моём участии, по наказанию вертухая, как ты понимаешь, сохранилось.

Атлант: - А лагерная, блатная братва только приветствовала твой поступок, в деле обуздания уж слишком ретивого вертухая, в его сволочной деятельности. Тебе что, удалось послать маляву (записка, письмо) в обход лагерной администрации, куда надо, в нужное время и через надёжных людей.

Сокол: -  После чего, совершился акт расправы над алчным вертухаем в лагере, который уж очень старался осложнить жизнь мне, да и другим зекам, своими непомерно жёсткими, всегда надуманными требованиями к дисциплине в лагере.

Атлант: - Таким образом, самые банальные обстоятельства, которых в цивилизованной стране просто не могло быть, тебя дважды бросили на тюремные нары.

Сокол: - А в тюрьмах и в лагерях я жил гораздо вольготней многих других зеков, возможно за счёт своего жесткого характера выработанного в заключении.

Атлант: - И ещё, по причине своей популярности, которую создали тебе твои неординарные действия, в преодолении трудностей заключения.

23.7.  Сокол: - Я не раз задумывался над тем как изменить свою жизнь, да так, чтобы мне уже больше не пришлось совершать преступления. Но мне долгое время не удавалось найти выход, и убедительный стимул оставить свою блатную жизнь.

Атлант: - Сокол ты всегда, как и я, старался не быть обязанным кому-либо в заключении, как и на воле. Ты знал, что за любое, даже за самое малое одолжение в заключении или на воле, полученное от могущественных людей из блатных, тебе не позволят жить независимо.

Сокол: - Поскольку, за любую оказанную помощь, за любую услугу, а особенно за долги любого свойства можно было запросто стать зависимым человеком от определённых блатных лиц. И от этой зависимости, уже нельзя будет освободиться всю жизнь.

Атлант: -  Вот почему ты Сокол, никогда не одалживался, как и я, а сам зарабатываешь деньги на все свои прихоти, которые возникали у тебя в заключении и на воле. И эта, твоя независимость Сокол, многих блатных твоих соратников раздражала, как в заключении, так и на воле.

Сокол: - Я научился и прилично играл в карты, в шахматы и шашки – в самые распространённые игры в заключение. Я много читал специальной литературы, и знал наизусть много этюдов, да интересных партий в любимых играх.

Атлант: - А вот обмануть, или словчить в игре с тобой Сокол, я сам был свидетелем, редко кому удавалось. Вот почему, наверно, тебе Сокол и в играх удавалось заработать приличные деньги.

Сокол: - А с шулерами я умел играть так, что часто ставил в тупик, самых именитых катал (шулеров игры в карты), часто выбрасывая на стол те же самые карты, которые каталы подкладывали себе при игре. Используя дополнительную, спрятанную у них в одежде колоду карт.

Атлант: - И кто тебя обучал, этим трюкам?

     Сокол: - Этим трюкам меня обучил, пожалуй, самый известный и именитый катала в стране. А потому, когда мне это надо было, мне всегда удавалось за вечер выиграть приличные деньги, у самих же катал, которые, порой, не знали, с каким искусным мастером им предстояло схлестнуться в игре.

    Атлант: - Вот потому, ты всегда в заключении имел приличные деньги. А на воле, ты уже давно мог купить себе кооперативную квартиру, дачу и на самый лучший автомобиль, который можно было приобрести тогда в СССР.

Сокол: - И каталы были вынуждены платить мне по карточным долгам, даже не возражая, особенно тогда, когда впоследствии они узнавали с каким серьёзным зеком, обладателем крутого нрава, им не пофартило схлестнуться в карточной баталии.  

Атлант: - Хотя, ты явных покровителей, насколько я знаю, там не имел. Но тебя уважали многие серьёзные воры в законе, которые давно хотели иметь в своих рядах такого не ординарного бойца, каким ты был всегда.

Сокол: - Но, мне всегда удавалось обходить ловушки, которые не раз расставляли мне серьёзные люди, мечтая сделать меня обязанным им человеком.

Атлант: - Но ты, всё же, добровольно пошёл работать под крыло Никифора.

23.8. Сокол: - На воле я не раз пытался найти приличную работу, которая позволила бы мне зарабатывать приличные деньги, и где мне могли предоставить отдельное, пусть временное, но добротное жильё.

Атлант: - Но для этого надо было знать, кому дать взятку, или надо было иметь могущественных покровителей. А на этих престижных должностях и работах, граждане всё равно были вынуждены заниматься всевозможными незаконными деяниями.

Сокол: - Ещё нужно было научиться подсиживать конкурентов, на более высокую должность, ловчить, заниматься приписками и афёрами. А чаще всего, гражданам приходилось примитивно красть со своих предприятий всё то, что тогда «плохо лежало» на производствах или на складах, и числилось в то время явным дефицитом.

Атлант: - Так зачем нам Сокол, надо было выискивать возможность устроиться туда, откуда многие граждане всё равно оказывались на нарах? Особенно тебе Сокол, который имел несколько серьёзных судимостей, вот почему нам было проще войти в сговор с проверенными людьми, которых ты Сокол лично узнал в заключении.

Сокол: - А уж эти кореша имели множество возможностей фиктивно трудоустроить таких как мы.

Атлант: - А на самом деле, мы тогда, с этими проверенными временем людьми прокручивали свои афёры, которые приносили лихим людям приличные деньги и возможность откупиться от претензий продажных чиновников, да ментов.

Сокол: - По молодости мне часто удавалось договориться на государственных предприятиях, где я скупал за половину стоимости дефицитную, в ту пору, продукцию ширпотреба, которую крали со складов работники предприятий.

Атлант: - А, затем, я тебе помогал через посредников продавать этот ширпотреб оптом барыгам, за их двойную государственную стоимость.

Сокол: - Таким незатейливым образом наше хвалёное государство, своими чиновниками загоняет законопослушных граждан в бандитские образования, заставляя их искать возможность для получения нормальных средств от любого вида не законной деятельности.

Атлант: - А на ту зарплату, которую получали и получают сегодня простые работяги, достойно жить просто невозможно.

Сокол: - Вот почему большинство честных работяг, видя много несправедливости в своей жизни, и не в силах заниматься противозаконными деяниями, вынуждены заливать горечь своих разочарований пошлым и дешёвым вином.

Атлант: - И такую нищую бытность граждан, наши чиновники всегда называют счастливой жизнью!

Глава 23.

⇐ Предыдущая18192021222324252627Следующая ⇒

Поделиться: