Духовные наставления старца Агапия

 

Здесь будет приведен весь свод наставлений старца Агапия, поскольку его письменное наследие (а если быть точнее, в основном — его келейные записи) до сего времени оставалось неизвестным. В записях о. Агапия несколько тем. Первой является тема скор­бей. Вот что пишет старец: «Не смущайся, а проси благодатной помощи. Бог близ тебя находится, только Его проси как дитя, плачевным воплем, и благодать, как мать, сейчас успокоит и отнимет всякую слезу от очию твоего малодушия». В том случае, если скорби происходят от болезней, схимонах Агапий советует заниматься умным деланием. Тогда «в скорбях дается не свое, но благодатное терпение, тоже хотя и страдает от болезни, но не превышает духовной силы терпе­ния, а так чувствуется, как бы некто другой терпит за меня и в самых то болезнях чувствуются какая-то отрада и духовная радость, хотя и не всегда».

От темы скорбей старец плавно переходит к теме терпения: «Св. апостол Иаков терпение нарицает совершенством, неизглаголанною радостью, да еще и прославленною. Так пишет: “Братия моя возлюблен­ная, егда впадаете во искушения, различно радуйтесь радостью неизглаголанною и прославленною, потому что искушения скорбные человеку сообщают искус­ный опыт и точное в борьбе и зле понятие, и это ведет за собою совершенное терпение, а терпением отворя­ется дверь непостыдного на Бога упования. Упование же нас не посрамит”».

По мнению о. Агапия, необходимо отличать истин­ное терпение от ложного, бесовского: «Св. апостол Павел пишет: Бога ради имейте терпение, если жела­ете с удобством волю Божию исполнять. А в другом смысле он называет терпение духовным плодом и что благодатному и смиренномудрому терпению похва­ла — польза и честь неисчислима. Другого терпения свойство есть бесовское. Оно начинается от тонкой внутренней гордости и высокомудрия, соединенное со своим пожеланием, не достигшее своего пожелания переходит в сердечное смущение, от которого в злобу, а потом и к совершенному сердечному безвозврат­ному ожесточению и к окончательному омерзению и опустению, от чего да избавит нас Господь Бог наш Своею благодатию и человеколюбием. А третье свойство между сими некое посредственное, иногда терпит, а иногда смущается, и ропщет, и ожесточает­ся, и опять приходит в себя, и смиряется, и зазирает, и укоряет себя, и приносит Богу покаяние учащен­ное, и опять смущается. Такому есть еще большая надежда и на стяжание благодатного терпения, если будет духовно над собою бодрствовать». «Всякая добродетель так должна быть соединена с терпением, как день со светом, день терпения и свет добродетелей. Спаситель сказал: кто ходит во дни, тот не споткнется, потому что свет пред собою видит, а кто с терпением исправляет добродетель, тот не падет и не разобьется о камень малодушия, яко Господь подкрепляет руку его смиренную и простую веру в Него».

Добродетель терпения имеет свойство перерастать в долготерпение. «Благодатное терпение имеет два предела, — учит старец. — Первое называется просто терпение, а второй предел называется долготерпени­ем. Терпение потому терпит скорбь, что нельзя от нее избыть, и как скоро увидит возможность избыть скорбь, сейчас перестает и терпение, а долготерпение, если и увидит средство избыть скорбь, но не избывает, а терпит до конца, когда скорби по Божию смотрению отнимутся сами собой».

А терпение вместе с долготерпением, по мнению старца, — это величайший дар Божий. «Сию священ­ную цепь родовых добродетелей скрепим между собой неким духовным любви союзом. Это есть благодатное во всех находящих на нас скорбях со смирением терпе­ние. Благодатное и спасительное терпение и долготер­пение есть дар Божий от великих. Оно ниспосылается свыше от Отца светов к нашему смиренному малоду­шию и к познанию своей немощи притягивается, как к магниту железо».

Подводя краткий итог, старец раскрывает перед нами духовные переживания, которые должны быть присущи опытному подвижнику. Они являются сво­его рода критерием правильного духовного устро­ения. «Ничто так Богу не угодно, — пишет старец Агапий, — и ни приятно от человека, как во всяком добром деле благое и спасительное намерение, нели­цемерная любовь, истинное и непритворное смире­ние, во всем чистая и незазорная совесть и правого разума истинное рассуждение и в своих настоящих и прежде бывших прегрешениях и недостатках сер­дечное и непрестанное к Богу покаяние. Самого себя укорение и уничижение должно быть как природное и неисходное душевное чувство».

Далее старец рассуждает, что две добродетели — терпение и смирение — обязательно должны быть присущи подвижнику, как два крыла — птице, как пища и питие — человеку.

Смирение вместе с терпением «еще называют Отцы и двумя духовными крылами, без которых наша душа к небесной высоте возлететь не в состоянии, хотя и будет подниматься, но простираться вперед не сможет, а все будет падать и разбиваться о камни вы­сокомудрия и самонадеяния, и только восхождение будет один труд и то напрасный, потому что без сего прочного и запасного провианта: глаголю; благодар­ного терпения и истинного смирения. Благодарное терпение и неложное смирение — пища и питие духовное и проводники на пути, ведущему в Цар­ство Небесное, да еще и крепчайший покров против духов злобы поднебесных, и бурь страстей, и дождя страстных пожеланий. И без сих двух добродетелей никому не возможно достигнуть мирных и светлых райских селений. Один богомудрый муж сказал: пу­тей к Небесному Царству много и различно, но ни один нельзя пройти без смирения и терпения... »

Следующая тема записей схимонаха Агапия — тема смирения. Добродетель смирения, как и терпения, имеет тоже три свойства. Старец пишет: «... Смире­ние имеет три свойства: первое — истинное простое и прямое, второе — поддельное, третье — лицемер­ное. Истинное смирение не видит себя смиренным, а, напротив, видит в себе множество если не грубой гордости, то множество от нее тонких отпрысков, даже не видит в себе ни единого истинного добра, но или чистое зло, или со злом смешанную добродетель. Поддельное смирение называется у Отцов духовное невежество, принимает добро вместо зла и зло вме­сто добра и таким неправильным понятием как себя, так и других обманывает. А лицемерное смирение делается с намерением своего злого произволения, наружною личиною достигнуть своего страстного пожелания».

По образцу со смирением и терпение тоже имеет три свойства, но, к сожалению, старец упомянул лишь об одном свойстве, или же продолжение этих запи­сей до нас не дошло. «Терпения также три свойства, первое — благодатное, даруемое Богом за брань со страстями и за сердечное истинное смиренномудрие и за твердую веру к Божественному вседержительству и смотрительному о нас неусыпному Божию зрительству и попечению всемогущему, всеблагому и всевидящему. Об этом терпении многие и много писали. Спаситель терпение назвал самым благонадежным средством к духовному плодоношению и окончатель­ным венцом христианского спасения и совершенства. И сии, говорит, приносят плод в терпении, овыя в тридесят, овыя шестьдесят, а овыя во сто. И еще гово­рит, претерпевый до конца, тот спасется».

Далее в записке старца Агапия есть высказывания, не связанные общей темой. Например, старец говорит, что «чтение писаний — свет сердечных и душевных очей». Нам известно, что схимонах Агапий часто говорил ученикам, чтобы они ежедневно читали Свя­щенное Писание, которое, как считал старец, необ­ходимо изучать всю жизнь. Вообще слово «учение» у старца Агапия понимается определенным образом: «Я решил положить начало от всего и от всех учиться, потому что духовная жизнь, по свидетельству святых Отцов, есть бесконечная наука и наука из наук. Желаю жить да учиться».

Теперь перейдем к рассмотрению частных настав­лений, изречений, которые запечатлены в разных ар­хивных источниках. На вопрос, как часто причащаться Святых Христовых Таин, схимонах Агапий отвечал: «Большая помощь и великая польза от частого при­чащения Св. Таин».

В архиве есть высказывания старца, обращенные к новоначальным инокам. Первые слова назиданий содержат в себе призыв к послушанию. Старец учит: «Наипаче проходить святое послушание, наложенное от настоятеля, с благочестием, страхом Божиим, тер­пением, разумной кротостью и молчаливостью».

А духовникам, в послушании у которых находятся молодые иноки, советует: «Молодость по своей при­роде и (своим. — Авт.) худым привычкам очень не­постоянна, а потому наставнику нужно с мужеством охранять новоначальных и молодых иноков, внушая им слова Священного Писания — в терпении вашем стяжите души ваша».

В письменном наследии схимонаха Агапия отчетливо прослеживается главная, центральная тема, звучащая во всех поучениях и наставлениях старца, — это тема любви. Любые добродетели, приобретенные подвиж­ником, не имеют силы без любви. Что это за чувство, схимонах Агапий пытается выразить в нескольких сло­вах: «... Воля тогда совершенно покоряется духовному разуму и сердце бывает исполнено к ближнему любви истиной и милостью без разбору лиц». И продол­жает: «На духовной Божией любви, как к Богу, так и к ближнему, все наше спасение основано. Все зако­ны и пророки на сих двух заповедях содержатся. Иоанн Златоуст так пишет: что мы делаем без любви к Богу и ближнему, там Христос уже не имеет где главы подклонити... »

Подводя итог, старец Агапий говорит о цели своего назидательного слова: «... чтобы вы любили не одно голое слово, но проводили бы его до чувства серд­ца и с помощью Божией благодати принуждали бы себя к исполнению всякого доброго дела, памятуя, что только нуждницы восхищают Царствие Божие. Наше падшее естество требует всегдашнего к добру принуждения, а особенно к такому добру, которое делается с истинным смирением».

 

СЫН СВЕТЛОГО ПОСЛУШАНИЯ

Схимонах Авель (Осколков) (1839-1906)

 

Схимонах Авель (в миру Алексей Петрович Осколков) родился 31 января 1839 г. в деревне Ездоковской Яренского уезда Вологодской губернии в крестьянской семье.

В монастырь поступил 2 сентября 1868 г.; опреде­лен в послушники в июне 1872 г.; пострижен в мона­шество 17 марта 1880 г. с именем Акакий; в схиму — 28 марта 1898 г. с именем Авель.

Жил схимонах как непосредственно в монастыре, так и в скитах: Всех святых, Святоостровском, Германовском, Александро-Свирском и Предтеченском. Об этом вспоминал в одном из своих дневников монах Иосиф (Шорин): «На моей памяти в течение пятна­дцатилет пребывая в схиме, отец Авель был немногостя­жательным. Он, как легкая птичка на крыльях святого послушания, легко перелетал с острова на остров, из скита в скит. Пожив в обители, посылался на остров святого Германа, оттуда — опять в обитель, из обите­ли — в Предтеченский скит, из него — в скит препо­добного Александра Свирского, оттуда — в скит Всех святых, а потом опять к святому Предтече. Живя в Александро-Свирском скиту, посылался хозяином с молодыми братьями-рыбаками на дальний Тихвин­ский остров. Старец идет на послушание и выдержива­ет на утлой малой ладье бурю, при которой едва не по­тонул в пучине Ладоги».

Писатель М.Янсон приводит в своей брошюре «Валаамские старцы» характеристику старца Авеля:

«Поражал он всех... своею удивительной нестяжательностью и вольною Христа ради нищетою. Нравом он был прост и добр, а ясным умом и сострадательным сердцем был как бы евангельское дитя, имея в себе “мудрость змеиную и простоту голубиную”. В обра­щении он был искренен и откровенен. За прямоту и правдивое слово его не раз переводили из скита в скит. Но он удивлял всех покорностью и послу­шанием. Бывало, хозяин скита, не стерпев его обли­чений, а потому и устроивший его перевод в другой скит, объявлял ему, что, дескать, собирайся-ка, отец Авель, на другое послушание, тебе, мол, отец игумен благословил перебраться в скит на Святой остров. И тотчас отец Авель спокойно снимает мантию, бе­рет клобук, а в небольшую ручную корзиночку кладет книгу, взятую из библиотеки для чтения, чай, сахар, спицы для вязания чулок, надевает на себя одежду и идет из кельи.

— Вот, — говорит, — я уже и готов.

— А что же, отец Авель, разве войлок постельный и подушку не возьмешь с собой? — спрашивает его кто-нибудь.

— А зачем мне они? — отвечает он. — В каждом скиту найдется все это.

— Ну а самовар-то разве тоже не возьмешь?

— И самовар там найдется... К чему мне таскать­ся с вещами из скита в скит? Я взял, что мне надо, а остальное на месте найдется».

В келье у него ничего не было, но он всем был до­волен, постоянно пребывая в мирном и покойном состоянии духа.

Незадолго до своей кончины о. Авель жил в Предтеченском скиту в дальней келье. В это время посетил его один из братии, желая получить духовное настав­ление. Старца в то время в келье не оказалось — он был на послушании. Брат дождался возвращения схи­монаха Авеля, попросил разрешения войти, а затем спросил:

— Батюшка, скажите мне что-нибудь на пользу ду­шевную: как мне жить в обители, чтобы спасти душу?

Старец стал просто и очень назидательно говорить брату о послушании, о том, как нужно разумно про­ходить его, живя в монастыре, о смирении, столь не­обходимом для стяжания благодати Божией. «Свои слова старец основывал на Святых отцах, часто ссы­лаясь на авву Дорофея, Иоанна Лествичника, Исаака Сирина. Так все у него выходило поучительно, просто и духовно усладительно. Закончил старец свою беседу самоукорением: “Вот, брат, говорю-то я так, а сам живу по-другому, нет у меня самого ни терпения, ни послушания, ни смирения... Только вот святой Иоанн Предтеча, в скиту которого живу я, грешный, покры­вает меня, нерадивого, исполненного всяких немощей и страстей...” При этих словах слезы покатились из глаз старца... »

Образ схимонаха Авеля рисует о. Иосиф (Шорин): «Старец Авель, невысокого роста, как Закхей, не­мощный, невидный собою, был прост как дитя — стоило новоначальному послушнику позвать его на стакан чая, старец с готовностью шел навестить брата. Его речь была чужда каких-либо новостей и дел монастырских, а всегда он говорил что-нибудь назидательное и утешительное из Священного Пи­сания и Святых отцов, в которых он в безмолвии своем поучался. Приходящим к нему за советом и утешением говорил: “Скорби находящие нужно ради Бога терпеть смиренно и благодушно, ожидая милости Божией”».

26 июля 1906 г. в половине шестого утра схимонах Авель, пробыв в больнице около двух недель, напут­ствованный Святыми Таинами, мирно почил. «За его смирение Господь судил ему такие торжественные похороны, каких на Валааме никогда и никому не устраивали. Отпевал его архиепископ Финляндский и Выборгский Сергий... в сослужении с приезжим архимандритом Евгением, о. игуменом Пафнутием и восемью иеромонахами. Во время Литургии ака­демик о. иеромонах Стефан (Твердынский) сказал прекрасную похвальную речь схимонаху Авелю, чего тоже никогда не бывало раньше».

Монах Иосиф (Шорин) записал в дневнике: «Буде тебе вечная память, незлобивый старец, сын свято­го послушания, да упокоит тебя Господь в Своем Небесном Царствии, и аще обрящешь милость Божию, помолись о нас, скорбящих, да поможет нам Господь безропотно, со смирением проходить святое послушание, да поживше в спасительном покаянии, удостоимся получить у Христа Бога велию милость».

Схимонах Авель погребен на старом братском клад­бище.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: