О ЗАПРЕЩЕНИИ ВЫЗЫВАТЬ УМЕРШИХ
§152. Церковь нисколько не отрицает факта проявлений духов; она их признаёт, но только приписывает их исключительно вмешательству "демонов". Но напрасно прибегают некоторые к "Евангелию", чтобы запретить эти проявления: "Евангелие" о них не говорит ни слова. Высший аргумент, которым пользуются, как доказательством этого, следует назвать запрещение Моисея. Вот в каких выражениях сказано об этом в послании, уже цитированном выше:
"Совершенно непозволительно вступать в общение с ними (духами), как прямо, так и через посредство тех, кто вызывают их и расспрашивают. Закон Моисеев наказывал смертью сии отвратительные деяния, принятые среди язычников. "Не обращайтесь к вызывающим мёртвых и к волшебникам не ходите,"- говорится в книге "Левит", - "и не доводите себя до осквернений от них."(гл.ХIХ, ст.31.) "Мужчина или женщина, если будут они вызывать духов или волхвовать, да будут преданы смерти; камнями должно побить их, и кровь их на них." ("Левит", гл.ХХ, ст.27.) И в книге "Второзакония": "Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою через огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мёртвых. Ибо мерзок пред Господом всякий делающий это, и за сии-то мерзости Господь, Бог твой, изгоняет совершающие их народы от лица твоего."(Гл.ХVIII, ст.10, 11, 12.)
§153. Для понимания подлинного смысла этих слов Моисея было бы полезно привести их целиком, так как в этой цитате они даны с небольшим сокращением:
"Не забывайте Бога вашего, не обращайтесь к прорицателям и к волшебникам не ходите, дабы не доводить себя до осквернения от них. Ибо Я Господь, Бог ваш." ("Левит", гл.ХIХ, ст.31.)
"Мужчина и женщина, если могут они вызывать духов или имеют дар прорицания, да будут преданы смерти; камнями должно побить их, и кровь их на них." (Там же, гл.ХХ, ст.27.)
"Когда ты войдёшь в землю, которую даст тебе Господь, Бог твой, тогда не научись делать мерзости, какие делали народы сии. - Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою через огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мёртвых, чтобы узнать истину. - Ибо мерзок пред Господом всякий делающий это, и Он истребит все народы сии при появлении твоём за все эти мерзости, ими содеянные." ("Второзаконие", гл.ХVIII, ст.9, 10, 11, 12.)1
§154. Если строго придерживаться закона Моисея в этом пункте, то точно так же надо его придерживаться и во всех других, иначе - какое же основание считать его хорошим во всём, что касается вызывания духов и утратившим силу в других частях? Надо быть последовательным; если мы соглашаемся с тем, что его законы не гармонируют больше с нашими нравами и нашей эпохой в некоторых частях, то нет причины тому, чтобы они гармонировали и в данном вопросе о запрещении.
Надо к тому же напомнить о мотивах, вызвавших это запрещение, мотивах, которые тогда имели смысл, но которые не существуют теперь. Еврейский законодатель хотел, чтобы его народ порвал со всеми обычаями, взятыми у египтян, где вызывание духов было распространено и сделалось предметом злоупотреблений, как показывают слова пророка Исайи: "И дух Египта изнеможет в нём и разрушу совет его - и прибегнут они к идолам и к чародеям, и к вызывающим мёртвых, и гадателям." (гл.ХIХ, ст.3.)
К тому же израильтяне не должны были завязывать отношений с иностранцами, а те же обычаи они встретили бы у народов, которые должны были покорить. Моисей должен был, из политических соображений, внушать еврейскому народу отвращение ко всем обычаям, которые могли бы стать точками соприкосновения, если бы он их усвоил. Для того, чтобы мотивировать это отвращение, надо было представить чужеземные обычаи отвергнутыми Самим Богом, потому Моисей и говорит: "Мерзок пред Господом всякий, делающей это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего."
§155. Запрещение Моисея было тем более оправдано, что духов вызывали тогда не из уважения и любви к ним, не из чувства набожности; это было просто средство гадания, имеющее смысл предсказания, которое эксплуатировалось шарлатанством и суеверием. Но что бы он ни делал, он не мог с корнем уничтожить этой привычки, сделавшейся промыслом, что показывают следующие слова того же пророка: "И когда скажут вам: обратитесь к вызывателям умерших и к чародеям, к шептунам и к чревовещателям, - тогда отвечайте, не должен ли народ обращаться к своему Богу? Спрашивают ли мёртвых о живых?" (Исайя, гл.VIII, 19.) "Я Господь, который делает ничтожными знамения лжепророков и обнаруживает безумие волшебников, мудрецов прогоняет назад и знание их делает глупостью." (Исайя, гл.ХLIV, ст.25.)
"Пусть же выступят наблюдатели небес и звездочёты, и предвещатели по новолуниям, и спасут тебя от того, что должно приключиться тебе. - Вот они, как солома, огонь сжёг их, - не избавили души своей от пламени, не осталось угля, чтобы погреться, ни огня, чтобы посидеть перед ним. - Такими стали для тебя те, с которыми ты трудилась, с которыми вела торговлю от юности своей. Каждый побрёл в свою сторону, никто не спасает тебя." (Исайя, гл.ХLVII, ст.13, 14, 15.)
В этой главе Исайя обращается к вавилонянам в аллегорическом образе девицы, дочери Вавилона, дочери халдеев. (Ст.1.) Он говорит, что волшебники не воспрепятствуют падению их монархии. В следующей главе он обращается прямо к израильтянам.
"Но приблизьтесь сюда, вы, сыновья чародейки, семя прелюбодея и блудницы! - Над кем вы глумитесь? Против кого расширяете рот, высовываете язык? Не дети ли вы преступления, семя лжи? - Разжигаемые похотью к идолам под каждым ветвистым деревом, закалающие детей при ручьях, между расселинами скал? - В гладких камнях ручьёв доля твоя; они, жребий твой, им ты делаешь возлияние и приносишь жертвы; могу ли Я быть доволен этим?" (Исайя, гл.LVII, ст.3, 4, 5, 6.)
Эти слова не двусмысленны. Они показывают ясно, что в то время вызывания имели целью предсказания и что из них делали торговлю; они были принадлежностью магии и колдовства и сопровождались даже человеческими жертвами. Не прав ли был Моисей, запрещая такие вещи и говоря, что они мерзость перед Богом? И подобное суеверие практиковалось вплоть до Средних Веков; наконец теперь здравый смысл осудил их, и Спиритизм пришёл показать самые возвышенные моральные, религиозные и успокоительные цели общения с Незримым Миром. Итак, спириты не приносят в жертву маленьких детей и не делают возлияние в честь своих богов; не вопрошают звёзды, не спрашивают мёртвых и прорицателей, чтобы узнать будущее, которое Бог так премудро сокрыл от людей; отвергают всякую торговлю теми способностями, которыми некоторые из них одарены для общения с духами; они не побуждаемы ни любопытством, ни алчностью, но только набожным чувством, только желанием учиться, совершенствоваться и успокаивать страждущих. Очевидно, запрещение Моисея ни с какой стороны их не касается, и те, кто ссылаются на него, чтобы осудить спиритов, увидели бы это сами, если бы вникали поглубже в смысл библейских слов; они узнали бы, что не существует ни малейшей аналогии между тем, что происходило у евреев и спиритическими принципами; более того: что Спиритизм осуждает именно то, что мотивировало запрещение Моисея; но ослеплённые желанием найти аргумент против новых идей, они и не заметили, что их аргументы ошибочны. Гражданские законы наших дней наказывают злоупотребления, которые хотел обуздать Моисей. Если он произнёс смертный приговор против преступных, так это оттого, что недисциплинированный народ требовалось вести более суровыми мерами; наказание смертью имеет широкое применение в законах Моисея также и потому, что он не имел большого выбора в способах наказания, у него не было в пустыне ни тюрьмы, ни исправительных домов, и его народ не был склонен подчиняться страху наказаний чисто дисциплинарных. Моисей не мог разделить своё законодательство на такие градации, как это делается в наши дни. Итак, напрасно опираются на строгость взыскания, чтобы доказать степень виновности вызывания умерших. И почему с такой настойчивостью восстанавливают эту статью закона Моисея, обходя столько других, может быть ещё более важных, например, начало главы, запрещающее духовенству обладать благами земли или иметь долю в каком-либо достоянии, потому что сам Господь - их достояние? (Второзаконие, гл.XXVIII, ст.1, 2.)
§156. Законодательство Моисея разделяется на две части, которые отчётливо различаются: собственно закон Божий, обнародованный на горе Синай, и гражданский закон, или дисциплинарный, соответствовавший нравам и характеру народа. Один неизменный, а другой изменяется, смотря по времени, и никому не может притти в голову, чтобы мы в настоящее время могли руководиться теми же мерами, какими руководились евреи в пустыне. Кто стал бы восстанавливать, например, следующую статью закона Моисея: "Если вол забодает мужчину или женщину до смерти, то вола побить камнями и мясо его не есть; а хозяин вола не виноват."(Исход, гл.XXI, ст.28 и след.)
Тем не менее эта статья, представляющаяся нам абсурдной, не имела целью наказывать вола и оправдывать хозяина, она просто имела смысл конфискации имущества за случившееся, чтобы обязать владельца усилить надзор. Потеря вола была наказанием хозяину, наказанием достаточно чувствительным для пастушеского народа; но никто (во избежание злоупотреблений) не должен был пользоваться им, поэтому налагалось запрещение есть его мясо. Другие статьи постановляют такие случаи, где хозяин ответственен.
Всё имело своё значение в законодательстве Моисея, потому что предусматривались малейшие детали, но вместе с тем - как форма, так и содержание - соответствовали времени. Без сомнения, если бы Моисей снова пришёл на землю для того, чтобы составить свод законов культурной европейской нации, он не дал бы ей еврейских законов.
§157. На это возражают, что все законы Моисея божественны, так же, как возвещенные с Синая. Если считать их исходящими из одного источника, то почему же заповеди ограничиваются одним десятисловием? Потому, вероятно, что их различают: если все исходят от Бога, все одинаково обязательны, почему же их так не рассматривают? Наконец, почему между прочим не сохранили обрезания, которое Христос не уничтожал и сам подвергся ему? Слишком легко забывают, что все древние законодатели, дабы придать большего веса своим законам, говорили, что получили их от Божества. Моисею, как никому другому из них, была нужна эта поддержка по причине характера его народа; и если даже при этом ему стоило такого труда заставить себе повиноваться, то, стало быть, дело оказалось бы совсем безнадёжным, вздумай он выдавать их от своего собственного имени.
Христос не приходил ли смягчить законы Моисея, и разве его закон не является законом для всех христиан? Не говорил ли он: "Вы слышали, что сказано древним, а Я говорю вам..." и т. д. А касался ли он синайского законодательства? Ни в коем случае. Он санкционирует его, и вся его доктрина есть развитие и разработка этого законодательства. И всё его нравственное учение есть только развитие этого закона. Также нигде не говорит он о запрещении вызывать умерших. Это был однако же настолько важный вопрос, что он не мог бы выкинуть его из своих поучений, рассматривая в то же время вопросы более второстепенные.
§158. Короче говоря, дело в том, признаёт ли Церковь закон Моисея выше "Евангелия", т.е. причисляет ли себя к иудейскому вероисповеданию или христианскому? Следует заметить, что из всех вероисповеданий иудейское менее других восставало против Спиритизма и даже не приводило против общения с умершими закон Моисея, на который опираются все христианские исповедания.
§159. И ещё одно противоречие. Если Моисей запретил вызывать духов умерших, значит, они могут приходить, иначе его запрещение не имело бы смысла. Если они могли приходить в его время, они могут приходить и теперь; если это духи умерших, значит, не исключительно демоны. К тому же Моисей вовсе не о них говорит.
Итак, очевидно, что в этом случае нельзя логически опереться на закон Моисея по двойной причине: потому что он не руководит христианством и потому что он не соответствует нравам нашей эпохи. Но, даже оставляя за ним ту авторитетность, которую некоторые ему приписывают, мы видим, что он всё же не может быть применим к Спиритизму.
Правда, Моисей признаёт, что мёртвых можно вызывать, но только как вопрос второстепенный, как принадлежность колдовства. Самое слово вопрошать, поставленное в ряду с предсказаниями и гаданиями, показывает, что евреи вызывали только для этой цели; но спириты не вызывают умерших для запрещённых сообщений, а для того, чтобы получить от них добрые советы и доставить успокоение страждущим. Без сомнения, если бы евреи пользовались сообщениями из иного мира только в этих видах, то Моисей не только не запрещал бы им, но стал бы их поощрять, потому что это смягчило бы их нравы.
§160. Если некоторым критикам-шутникам и недоброжелателям захотелось представить спиритические собрания как сборища колдунов и гадателей, а медиумов - как предсказателей будущего; если некоторые шарлатаны примешивают имена медиумов к тем смешным случаям, от которых откажется всякий из медиумов действительных, то есть тем не менее много людей, которые хорошо понимают значение высоконравственных собраний серьёзных спиритов; доктрина, изложенная для всего мира, достаточно протестует против всякого рода злоупотреблений, и клевета падает на того, кто её заслужил.
§161. Говорят, вызывание есть неуважение к мёртвым, прах которых не надо тревожить. Кто это говорит? Противники двух противоположных лагерей, подающие друг другу руки: атеисты, которые не верят в душу, и те, которые, хотя и верят, но уверяют, что она не может притти и что приходят одни только демоны.
Когда вызывание совершается с чувством религиозным, сосредоточенно, не из любопытства, а с полным уважением, при искреннем желании учиться и сделаться лучше, - нельзя сказать, что вызывать людей после смерти предосудительнее, чем вызывать их при жизни. Но есть ещё один решительный ответ на это возражение, это то, что духи приходят добровольно, а не насильственно; что они приходят даже неожиданно, без зова; что они всегда довольны общением с людьми и часто жалуются на то, что их забывают. Если бы их спокойствие было нарушено, если бы они были недовольны нашим зовом, они сказали бы это или перестали бы приходить. Они свободны, и если приходят, значит, они не против этого.
§162. Приводят ещё следующий довод: "Духи пребывают в жилище, определённом для них справедливостью Божьей, т.е. в раю или в аду", таким образом те, которые в аду, не могут из него выйти, предоставленные демонам; а те, которые в раю, всецело предаются блаженству: они слишком высоко над миром, чтобы им заниматься, и слишком счастливы, чтобы снова приходить на эту несчастную землю, интересоваться родными и друзьями, которых они оставили на ней. Они, значит, как те богатые, которые отвращают взоры от бедных, чтобы не испортить себе пищеварения? - Если бы это было так, они были бы мало достойны высшего блаженства, которое явилось бы таким образом наградою эгоизма. Итак, остаются только духи, находящиеся в чистилище, но они, страдая, прежде всего думают только о своём спасении. Следовательно, если ни те, ни другие не могут притти, вместо них приходят демоны. А если они не могут притти, нам, стало быть, нечего бояться нарушить их покой.
§163. Но здесь представляется ещё и другое затруднение. Если души, пребывающие в блаженстве, не могут покинуть своё счастливое место пребывания, чтобы притти на помощь смертным, почему Церковь призывает святых, которые должны в ещё большей степени пользоваться блаженством? Почему повелевает она верным призывать их во время болезни, скорбей и всяких бедствий? Почему святые и сама Пречистая Дева приходят к людям совершать чудеса? Они оставляют небо, чтобы притти на землю, почему же не могут сделать этого души, находящиеся в менее высоких условиях блаженства?
§164. Что неверующие отрицают явление душ, это понятно, потому что они не верят в душу; но что поистине странно, так это видеть тех, верование которых опирается на её существование и на её будущность, видеть, как ожесточённо восстают они против доказательства её существования и силятся убедить, что это невозможно. Казалось бы естественнее наоборот, что наиболее заинтересованные в её существовании должны бы принять радостно и как милость Провидения возможность поколебать неверующих неопровержимыми доказательствами. Они беспрестанно оплакивают распространение атеизма, опустошающего ряды верующих, а когда представляется самое могущественное средство взять над атеизмом верх, они средство это отталкивают с большим упорством, чем сами неверующие. Потом, когда явные свидетельства бьют через край, не оставляя уже никакого сомнения, тогда прибегают словно к высшему аргументу, к запрещению, и чтобы его удостоверить, идут разыскивать статью Моисеева закона, который никому не приходил в голову и в котором, во что бы то ни стало, хотят видеть не существующее к данному случаю применение. Этим открытием так осчастливлены, что не замечают даже, что статьи закона Моисеева только подтверждают спиритическую доктрину.
§165. Все молитвы, приводимые против сношения с духами, не выдерживают строгой критики; по тому же ожесточению, которое примешивается к этому вопросу, можно заключить, что он имеет большой интерес, иначе он не вызывал бы такой настойчивости. Видя походы всех культов против проявления духов, можно подумать, что культы их боятся. Наиболее серьёзным мотивом, конечно, может быть страх, что духи по своей проницательности могут осветить людям те загадочные места, которые старательно оставляют в тени, и расскажут им всю правду о том, что существует по ту сторону мира и каковы на самом деле условия для того, чтобы быть там счастливым или несчастным. Так же, как пугают детей, говорят и взрослым: "Не зовите духов, это дьяволы." Но пусть говорят: запрещая людям вызывать духов, не запретят духам приходить к ним и раскрывать им истину.
Верование, которое будет абсолютно правдиво, не будет бояться света, потому что он заставит ещё ярче выступить истину, которую демоны не могут превозмочь.
§166. Отталкивать сообщения из загробного мира - это значит отталкивать могущественное средство для познания, получаемое каждым через посвящение в таинство будущей жизни, через примеры, которые они нам доставляют. Кроме того, опыт научает нас тому добру, которое можно, оказывается, сделать, отвращая от зла несовершенных духов и помогая страдающим отделиться от материи и совершенствоваться. Запрещать всё это - значит лишать несчастных той помощи, которую мы можем им доставить. Следующие слова одного духа прекрасно выражают те последствия общения с духами, которое практикуется ради высоких целей милосердия:
"Всякий страдающий, скорбный дух расскажет вам причину своего падения и те увлечения, которым он поддался; он вам поверит свои надежды, борьбу, свои ужасы, угрызения совести, горе, отчаяние; он вам покажет Бога во гневе Его, карающего грешника со всею Своею справедливой строгостью. В вас шевельнётся сочувствие и страх за ваше собственное будущее; следя за ним в его жалобах, вы увидите дальше, с какой заботливостью Бог не теряет его из вида, ожидая раскаяния, протягивая ему руку при первом движении сердца. Вы увидите успехи виновного и будете счастливы - слава содействия принадлежит также и вам; вы будете заботливо следить за ним, как хирург следит за успехами заживления раны, которую он ежедневно перевязывает." (Бордо, 1861г.)
1 Здесь следует учесть, что все переводы библейского текста (на любом языке) лишь весьма приблизительны. При этом канонизированный перевод - необязательно самый лучший, и канонизация никак не спасает его от погрешностей, неточностей и искажений. (Й.Р.)
Ч а с т ь В т о р а я
П Р И М Е Р Ы
Глава Первая
ПЕРЕХОД
§167. Вера в будущую жизнь не исключает страх перехода от этой жизни к будущей. Многие боятся не самой смерти, а момента переселения. Страдают или не страдают при переходе? Вот что, собственно, их беспокоит. Об этом стоит подумать, тем более, что этого никто не избежит. Можно отказаться от земного путешествия, но тут все, как бедный, так и богатый, должны совершить этот переход, и как бы он ни был тягостен, ни знатность, ни богатство не усладят его горечи.
§168. Достаточно видеть спокойную и тихую смерть некоторых и ужасные муки агонии других, чтобы судить, что чувства и ощущения не всегда и не у всех в эту минуту бывают одинаковы. Но кто может научить нас в этом отношении? Кто опишет нам физиологический процесс отделения души от тела? Кто расскажет нам свои впечатления в эту великую минуту? На этот счёт как наука, так и религия остаются безмолвны.
А почему? Да потому, что как той, так и другой недостаёт знания тех законов, кои управляют взаимоотношениями духа и материи. Одна останавливается на пороге жизни духовной, другая на пороге жизни матерьяльной. Спиритизм же есть грань соединяющая то и другое; он один может сказать, как происходит переход: либо через более точное определение, которое он даёт свойствам души, либо рассказами тех, которые уже покинули земную жизнь. Знакомство с флюидической связью, каковая соединяет душу и тело, есть ключ к этому явлению, как и ко многим другим.
§169. Инертная материя нечувствительна - это несомненный факт. Одна только душа испытывает ощущения удовольствия и скорби. Во время жизни всё, что испытывает тело, отражается на душе, вызывая в ней всевозможные впечатления. Страдает душа, а не тело; последнее есть только орудие страдания, а страдалец - душа. После смерти тело, отделённое от души, может быть безболезненно изрублено: оно ничего не чувствует. Душа, отделяясь от него, не получает впечатления от ран наносимых телу; она имеет свои собственные ощущения, которые не исходят из осязаемой материи.
Перисприт - есть флюидическая оболочка души, от которой она не отделяется ни до, ни после смерти и с которой она составляет одно целое, потому что одно не может быть постигнуто без другого. В продолжение жизни периспритальный флюид проникает тело во всех его частях и служит проводником физических ощущений души; через этого же проводника душа влияет на тело и направляет его деятельность.
§170. Пресечение органической жизни ведёт к отделению души от тела посредством разрыва флюидических связей, которые их соединяли. Но это расставание никогда не бывает резко; периспритальный флюид отделяется постепенно от всех органов, так что отделение бывает полным и совершенным только тогда, когда не остаётся уже ни одного атома перисприта, связанного с малейшей частицей тела. Болезненное ощущение, которое душа испытывает в это время, зависит от количества точек соприкосновения между телом и периспритом и от большей или меньшей лёгкости или медленности отделения во время перехода. Итак, не надо скрывать от себя, что смерть, смотря по обстоятельствам, может быть более или менее тяжёлой; и вот эти-то различные обстоятельства мы и намерены рассмотреть.
§171. Но прежде всего примем как правило следующие четыре случая, которые можно рассматривать как крайние положения, между коими есть множество оттенков:
1) если в момент прекращения органической жизни отделение перисприта совершилось вполне, то душа решительно ничего не почувствует;
2) если в этот момент связь или сцепление двух элементов были в полной силе, то происходит что-то вроде раздирания, что болезненно отражается на душе;
3) если сцепление слабое, отделение происходит легко и без потрясения;
4) если по окончательном прекращении органической жизни остаётся ещё много точек соприкосновения между телом и периспритом, душа может чувствовать разложение своего бывшего тела до тех пор, пока связь не разорвётся окончательно.
Из этого следует, что страдания, сопровождающие смерть, зависят от силы сцепления тела и перисприта, и что всё, что способствует уменьшению этого сцепления и скорости отделения, делает переход менее тягостным. Наконец, если отделение происходит без всякого затруднения, душа не испытывает никакого неприятного чувства.
§172. При переходе от жизни телесной к жизни духовной происходит ещё один феномен значительной важности: это беспокойство, смущение духа. В это время душа испытывает оцепенение, которое парализует её способности и чувства. Она пребывает как бы в каталепсии и таким образом почти никогда не бывает сознательной свидетельницей последнего вздоха. Мы говорим почти никогда, потому что есть случаи, где она может быть в сознании, как мы это увидим сейчас. Итак, смущение может быть рассматриваемо как нормальное состояние души во время смерти; его продолжительность определена: она колеблется от нескольких часов до нескольких лет. По мере того, как смятение рассеивается, душа как бы просыпается от глубокого сна; мысли спутаны, неопределённы, представления неясны, она видит всё как бы в тумане; но мало-помалу наступает просветление, возвращается память и наконец дух приходит в себя. Но пробуждение это бывает различно, смотря по индивидуальности; у иных оно спокойное и производит чудное ощущение, у других оно полно ужаса и тревоги и производит впечатление страшного кошмара.
§173. Миг последнего вздоха, стало быть, не самый трудный, потому что душа обыкновенно находится тогда в бессознательном состоянии; но перед этим она страдает от разложения материи в продолжение агонии, а после - от мук смятения. Поспешим сказать, что это состояние не общее. Сила и продолжительность страданий, как мы уже говорили, находится в зависимости от сродства, существующего между телом и периспритом. Чем больше это сродство, тем большее усилие должен сделать дух, чтобы освободиться от связей, и тем мучения его сильнее и продолжительнее. Но у некоторых эта связь так слаба, что освобождение происходит само собой и безболезненно. Дух отделяется от тела, как спелый плод падает с ветви - это случай, когда смерть покойна, и пробуждение мирно.
§174. Нравственное состояние души больше всего влияет на лёгкость освобождения. Сродство между телом и периспритом зависит от привязанности духа к материи. Оно всего сильнее у людей, чьи помыслы сосредоточиваются на матерьяльной жизни и её наслаждениях, но почти отсутствует у тех, чья чистая душа заранее слилась воедино с жизнью духовной. Медленность и трудность расставания определяется степенью чистоты и дематерьялизации души, и от каждого зависит, сделать это отделение, или переход, по возможности легче и беззаботнее.
Итак, установив это положение и теоретически, и как результат наблюдения, нам остаётся рассмотреть влияние разных родов смерти на ощущения души в последнюю минуту.
§175. В случаях естественной смерти, которая происходит от истощения жизненных сил болезнью или летами, освобождение происходит постепенно; у человека, душа которого дематерьялизована и мысли оторвались от всего земного, освобождение почти полностью происходит ещё до смерти; тело живёт ещё органической жизнью, а душа уже вошла в жизнь духовную и держится на такой тонкой связи, что она без труда прерывается при последнем биении сердца. В таком положении дух может уже обладать всем своим ясновидением и быть сознательным свидетелем прекращения жизни своего тела, от которого он рад избавиться; для него смятение очень непродолжительно: это минута спокойного тихого сна, от которого он пробуждается с чувством несказанного счастья и надежды.
У человека матерьяльного и чувственного, который жил больше телом, чем душой, для которого духовная жизнь - ничто, так как он даже в мыслях не допускает её, всё способствовало укреплению связи, которой он был привязан к материи, и ничто не помогало её ослаблению при жизни. С приближением смерти, отделение происходит также постепенно, но с большими усилиями. Судороги агонии - признак борьбы духа с материей: иногда он сам хочет разорвать связи, которые ему сопротивляются; иногда же хватается за тело, чтобы удержаться, но неодолимая сила отрывает его по частям с огромными усилиями.
§176. Дух тем более цепляется за телесную жизнь, что он ничего не видит после неё; он чувствует, что жизнь от него уходит и хочет её удержать, и вместо того, чтобы свободно отдаться движению, которое его увлекает, он сопротивляется всеми силами и таким образом может продолжить борьбу на целые дни, на недели и даже на месяцы. Без сомнения, в это время дух не пользуется ясным сознанием: смутное состояние началось задолго до смерти, но он от этого страдает не меньше; и к хаосу, в котором он находится, к неуверенности по поводу того, что с ним будет, прибавляется ещё смертельная тоска. Смерть наконец приходит, но не всё ещё кончено; смятение продолжается, он чувствует, что он жив, но не знает, что это за жизнь - матерьяльная или духовная. Он продолжает бороться до тех пор, пока не порвутся последние нити, прикрепляющие перисприт к телу. Смерть положила конец физической болезни, но она не устранила последствий её; пока ещё существуют точки соприкосновения между телом и периспритом, дух продолжает чувствовать их воздействие и страдает от этого.
§177. Совершенно иное бывает с духом, уже отрешившимся от материи при жизни, даже при самых тяжёлых болезнях. Флюидические связи, соединяющие его с телом, слабы и обрываются незаметно; потом его вера и надежда на будущее, которое он уже провидит мысленно, а иногда даже реально, позволяют ему смотреть на смерть как на избавление, а на страдания - как на испытание. Отсюда нравственное спокойствие и покорность высшей воле, смягчающие его страдания. Так как эти нити порываются в самый миг смерти, то он не испытывает никакой болезненной реакции: он при своём пробуждении чувствует себя свободным, радостным и освобождённым от тяжкого бремени.
§178. В случаях насильственной смерти условия не таковы. Никакое частичное разъединение не могло подготовить предварительного отделения перисприта от тела; органическая жизнь, в полной своей силе, внезапно останавливается; освобождение перисприта начинается только после смерти и, в этом случае, как и в других, не может произойти мгновенно. Дух, захваченный врасплох, как бы ошеломлён, но, чувствуя, что он продолжает думать, уверен, что он ещё жив и иллюзию эту сохраняет до тех пор, пока не даст себе отчёта в своём положении. Это промежуточное состояние между жизнью телесной и духовной всегда интереснее для изучения, потому что представляет странное зрелище духа, принимающего своё флюидическое тело за метерьяльное и испытывающего все ощущения органической жизни. Оно представляет бесконечное разнообразие оттенков, смотря по характеру, знаниям и степени морального развития духа. У возвышенных душ оно непродолжительно, потому что освобождение совершилось у них заранее, и смерть, хотя бы даже внезапная, только ускорит его окончание; у других переход этот может продолжаться годы. Это состояние встречается очень часто даже в случаях обыкновенной смерти и для некоторых не представляет ничего тяжёлого, смотря по качествам духа. Но для других это состояние ужасно. Оно ужасно в особенности у самоубийц. Тело соединено с периспритом всеми своими фибрами, все его судороги передаются душе, которая испытывает страшные страдания.
§179. Состояние духа в миг смерти можно вкратце выразить так: дух страдает тем больше, чем медленнее освобождается перисприт; быстрота освобождения зависит от степени нравственного совершенства духа; для духа свободного от материи, совесть которого чиста, смерть есть сон нескольких мгновений, свободный от всякого страдания, а пробуждение полно сладости.
§180. Чтобы трудиться над своим очищением, исправлять свои дурные наклонности, побеждать свои страсти, нужно понимать все преимущества совершенствования в будущем; чтобы освоиться с будущей жизнью, иметь на неё надежду и предпочитать её земной жизни, нужно не только в неё верить, но и понимать её; нужно себе представить её в том виде, который мог бы быть принят разумом, который был бы логичен, согласован со здравым смыслом и с тою идеей, какую имеешь о величии, благости и справедливости Божией. Из всех философских учений Спиритизм в этом отношении оказывает самое могущественное влияние той несокрушимой верою, которую он даёт.
Истинный спирит не ограничивается простым верованием, он верит потому, что понимает и что верование это доступно его рассудку; будущая жизнь для него реальная жизнь, которая постоянно развёртывается пред его глазами; он видит, так сказать, осязает её, и сомнение не имеет доступа к его душе. Ограниченная земная жизнь исчезает для него перед жизнью духовной, которая и есть настоящая, действительная жизнь. Оттого-то убеждённый спирит и придаёт так мало значения случайностям пути и с покорностью переносит все превратности жизни: он понимает их причину и их пользу. Душа его возвышается в непосредственном общении с невидимым миром; флюидические связи, привязывающие его к материи, ослабляются, и таким образом происходит первое частичное освобождение, которое облегчает переход от этой жизни к загробной. Смутное состояние при освобождении весьма непродолжительно, потому что тотчас же по переходе душа сознаёт своё состояние, ничто ей не чуждо, и во всём она себе отдаёт полный отчёт.
§181. Конечно, нельзя сказать, чтобы Спиритизм был единственным путём к спасению душ, но он облегчает его тем, что даёт сознательное отношение к религии, внушает добрые чувства и поясняет духу необходимость совершенствования. Кроме того, он даёт каждому способ облегчить освобождение других душ в ту минуту, когда они покидают свою телесную оболочку, и сократить их смутное состояние молитвою и вызыванием. Искреннею молитвою, которая есть духовная магнетизация, вызывают скорейшее разъединение флюидов перисприта, а осторожным вызыванием и словами одобрения и доброжелательности извлекают дух из того состояния оцепенения, в котором он находится, и помогают ему скорее прийти в себя; если он страдает, его побуждают к раскаянию, которое одно может сократить страдания.1
1 Примеры, которые мы здесь приводим, изображают духов в различных фазах счастья и несчастья духовной жизни. Мы не искали их среди более или менее знаменитых лиц древности, положение которых с тех пор могло значительно измениться и которые к тому же не представили бы достаточно доказательств своей достоверности. Мы почерпали их из более обыкновенных источников современной жизни, потому что в них всякий скорее найдёт сходство с собственным положением и через сравнение извлечёт много поучительного. Чем ближе к нам земное существование духов, по социальному ли их положению или по родственным отношениям, тем более оно нас интересует и тем легче его проверять. Обыкновенное положение - это положение большинства; тогда как исключительные случаи затрагивают лишь немногих, потому что они выходят из сферы наших привычек. Итак, мы не искали знаменитостей; если в этих примерах и попадаются несколько известных лиц, то большая часть никому не известна. Громкие имена, ничего не прибавив, могли бы только оскорбить щепетильность. Мы обращаемся вдобавок не к любопытным и не к любителям шума, а к желающим серьёзно поучиться.
Эти примеры могли бы быть умножены до бесконечности, но принуждённые ограничить их число мы делали выбор из тех, которые могли бросить более яркий свет на состояние духовного мира по тому ли положению, в котором находится дух, или по тому объяснению, которое он мог дать. Большая часть из них ещё нигде не напечатана, только некоторые были помещены в "Revue Spirite". Мы исключили из них излишние подробности, оставив только самое существенное, что может быть полезно для нашей цели, и прибавив только некоторые дополнительные объяснения. (А.К.)
Глава Вторая
СЧАСТЛИВЫЕ ДУХИ
§182. Г-н Сансон1
Господин Сансон, член Парижского Спиритического Общества, умер 21 апреля 1862 г. после целого года ужасных страданий. Предвидя свой близкий конец, он обратился к председателю Общества с письмом следующего содержания:
"В случае неожиданного отделения моей души от тела, имею честь напомнить Вам просьбу, с которой я обращался к Вам в прошлом году, а именно: вызывать мой дух как можно чаще, если Вы найдёте это нужным. Как член нашего Общества в продолжение моей жизни на земле, я был мало полезен. Я желал бы послужить ему за гробом, предоставляя возможность через вызывания проследить шаг за шагом все обстоятельства, сопровождающие то, что в обыденной жизни называется смертью. Но это для нас, спиритов, есть только превращение, происходящее в согласии с непостижимыми законами Божьими, всегда ведущее нас к намеченной цели.
Кроме этого полномочия и просьбы оказать мне честь такого рода "духовного вскрытия", которое быть может будет и бесплодно, по моей малой духовной возвышенности, осмеливаюсь просить Вас и всех моих коллег молить Всевышнего, да позволит Он добрым духам помогать мне своими советами. В особенности же прошу Св.Людовика, нашего духовного покровителя, руководить мною, когда настанет время нового воплощения. Это уже теперь заботит меня, и я боюсь обмануться в моих духовных силах, боюсь, что слишком рано и самонадеянно могу молить Бога о воплощении, в котором не оправдаю Божественной благости и вместо того, чтобы возвыситься, ещё продолжу своё пребывание на земле или где-либо в другом месте."
Чтобы исполнить желание г-на Сансона и вызвать его как можно скорее после его кончины, мы с несколькими членами Общества отправились в его дом, и в присутствии тела, за час до погребения, произошла следующая беседа. В этом у нас было две цели: во-первых, исполнить его последнее желание, и, во-вторых, сделать наблюдения над состоянием души в момент столь близкий к смерти и у человека столь высокого и просвещённого ума, глубоко проникнутого спиритическими истинами; мы хотели проследить влияние этих верований на состояние духа и схватить его первые впечатления; и мы не обманулись в своих ожиданиях. Г-н Сансон чрезвычайно ясно описал момент перехода; он как будто присутствовал при своей смерти и при своём возрождении. Обстоятельство очень редкое и свидетельствующее о степени возвышенности духа.
I
(Комната, где лежал покойник 23 апреля 1862 г.)
1. После обычного вызова, дух сказал:
"Я явился на ваш зов, чтобы исполнить своё обещание."
2. Дорогой г-н Сансон, мы считаем долгом и удовольствием вызвать Вас как можно скорее после Вашей смерти, как Вы того желали.
"Это особенная милость Божия позволить духу моему сообщиться, благодарю вас за ваше доброе желание, но я очень слаб и трепещу."
3. Вы так страдали, что мы можем, кажется, спросить Вас, как Вы себя теперь чувствуете? Страдаете ли Вы ещё? Какие ощущения испытываете теперь в сравнении с тем, что было два дня тому назад?
"Я совершенно счастлив, ибо не чувствую больше никаких страданий, силы мои восстановились, я словно вновь родился, как принято у вас говорить. Переход от земной жизни к жизни духа сначала был для меня как бы непонятен; мы проводим иногда несколько дней без ясного сознания; но перед смертью я молил Бога и просил Его дать мне возможность говорить с теми, кого я люблю, и Бог услышал меня."
4. Через сколько времени Вы получили ясность мысли?
"Через восемь часов; Господь был милостив ко мне, признав меня достойным, и я никогда не смогу достаточно возблагодарить Его."
5. Вполне ли Вы уверены, что не находитесь более на этом свете, и из чего Вы это заключаете?
"О, конечно, я больше не в вашем мире, но всегда буду около вас, чтобы помогать вам и постоянно напоминать вам о милосердии и самоотречении, которые были главными двигателями в моей жизни; я буду учить вас истинной вере, вере духовной, которая должна укрепить веру в людях справедливых и добрых; я чувствую в себе прилив сил, сил необычайных, и совершенно преобразился; вы бы не узнали меня: я больше не дряхлый старик, вынужденный от всего отказываться, от всех радостей и удовольствий. Теперь я - дух, моё отечество - пространство, моя будущность - Бог, Который сияет в беспредельности. Я бы очень желал поговорить с моими детьми, которым я мог бы объяснить то, во что они никогда не хотели верить."
6. Какое впечатление производит на Вас вид Вашего тела, здесь лежащего?
"Тело моё - бедные, бренные останки - должно превратиться в прах, и я храню доброе воспоминание о всех тех, кто был ко мне внимателен. Смотрю я на это бедное обезображенное тело, жилище моего духа, испытание стольких лет! Благодарю тебя, моё бедное тело! Ты очистило мой дух, и десять раз благословенное страдание дало мне заслуженное место, ибо я тотчас же получил возможность говорить с вами."
7. Сохраняли ли Вы сознание до последней минуты?
"Да. Мой дух сохранил свои способности, хотя я уже не видел, но предчувствовал: вся моя жизнь развернулась пред моим внутренним взором, и моя последняя мысль, моя последняя молитва была о том, чтобы говорить с вами, что я и делаю; затем я просил Бога, чтобы Он позволил мне помогать вам, это было всегда моим желанием, и оно исполнилось."
8. Сознавали ли Вы ту минуту, когда тело Ваше испустило свой последний вздох, и что произошло с Вами в этот миг, что Вы почувствовали?
"Жизнь кончается, и зрение, вернее то, что есть зрение духа, меркнет; находишь пустоту, неизвестность и уносишься неизвестно каким чудом в мир, где всё радость и величие. Я ничего не чувствовал, ни в чём не отдавал себе отчёта, но всё же я исполнился невыразимым счастьем и более не чувствовал страданий."
9. Известно ли Вам...(о том, что я предполагаю произнести на Вашей могиле?)
Примечание. Едва прозвучали первые три слова этого вопроса, как дух принялся отвечать, не дав закончить. Он ответил при этом ещё и на вопрос хотя не предложенный, но возбуждённый в разговоре между присутствующими, о том, своевременно ли будет прочесть это сообщение на кладбище, принимая во внимание присутствие лиц, не разделяющих этих воззрений.
"О, друзья мои, я знаю, я видел вас вчера и вижу сегодня, я очень доволен! Благодарю, благодарю вас, друзья. Да, да, да, скажите там вами задуманное, чтобы меня поняли, а вас оценили; не бойтесь ничего, так как смерть всё-таки уважают; говорите, чтобы неверующие получили веру. Прощайте; зачитайте то, что вы решили; мужайтесь и верьте, и пусть дети мои обратятся к досточтимому верованию!
Ж.Сансон."
В ходе похоронной церемонии на кладбище он продиктовал следующие слова:
"Пусть смерть не пугает вас, друзья мои; это только переход для вас, если вы умели хорошо жить; это счастье, если вы достойно служили и хорошо выдержали свои испытания. Повторяю: мужайтесь и не унывайте! Не цените слишком высоко земные блага - и вы будете вознаграждены; нельзя много наслаждаться, не отнимая чего-либо у других и не причиняя себе тем громадного нравственного зла. Да будет земля легка праху моему!"
II
(Парижское Спиритическое Общество, 25-го апреля 1862 г.)
1. Вызывание.
"Я с вами, друзья мои."
2. Мы были очень счастливы тем, что могли беседовать с Вами в день Вашего погребения и, с Вашего позволения, были бы очень рады ещё раз пополнить наши знания.
"Я готов. Счастлив, что вы обо мне думаете."
3. Всё, что может просветить нас насчёт состояния невидимого мира и дать нам о нём понятие, имеет для нас огромный интерес, так как ложные понятия большей частью ведут к неверию. Не удивляйтесь же вопросам, которые мы можем Вам предложить.
"Я не удивляюсь и жду их."
4. Вы с блестящей ясностью описали переход от жизни к смерти; Вы сказали, что в момент последнего вздоха жизнь обрывается и зрение духа гаснет. Сопровождается ли это каким-либо тяжёлым болезненным ощущением?
"Без сомнения, так как жизнь есть последовательность страданий, а смерть - дополнение ко всем страданиям; отсюда сильнейшее потрясение, так как дух должен сделать нечеловеческое усилие, чтобы вырваться из своей оболочки; это усилие поглощает всё наше существо и заставляет терять сознание."
Примечание. Явление это необязательно. Опыты доказали, что многие духи теряют сознание до отхода, и у тех, кто дошёл до известной степени чистоты, отделение происходит без усилий.
5. Знаете ли Вы духов, для которых мгновение это проходит безболезненно? Не будет ли оно труднее для матерьялиста, для того, кто думает, что для него в ту минуту всё кончается?
"Да, это верно, ибо дух подготовленный уже забыл страдания или лучше сказать привык к ним, и спокойствие, с которым он смотрит на смерть, не даёт ему страдать вдвойне: он знает, что его ждёт нравственная мука самая сильная, и отсутствие её в минуту смерти - большое облегчение. Тот, кто не верит, походит на осуждённого на смертную казнь, который видит топор и неизвестность. Есть сходство между этой смертью и смертью атеиста."
6. Есть ли такие закоренелые матерьялисты, чтобы уже в эту важную минуту думать, что они окажутся в небытие?
"Конечно, до последней минуты многие верят в небытие, но в миг отделения дух чувствует глубокое волнение, его одолевают и мучают сомнения; он спрашивает себя, что с ним будет; он хочет что-то схватить, но не может. Отделение не может произойти без этого впечатления.
Примечание. Один дух дал нам такое описание смерти неверующего:
"Закоренелый атеист испытывает в последнюю минуту томление тех ужасных кошмаров, когда видишь себя на краю пропасти перед тем, как в неё свалиться; он делает напрасные усилия, чтобы бежать, и не может двинуться; хочет за что-нибудь удержаться, найти точку опоры и чувствует, что скользит; хочет крикнуть, позвать кого нибудь, но ни единый звук не выходит из его горла. Тогда-то с умирающим делаются судороги; он ломает себе руки и издаёт глухие стоны, это верный признак кошмара. При обыкновенном кошмаре пробуждение прекращает страх, и вы чувствуете себя счастливым, что это был только сон; но предсмертный кошмар продолжается очень долго (иногда даже целые годы после кончины), и что ещё мучительнее для духа - это тьма, в которую он иногда бывает погружён.
7. Вы сказали, что в минуту смерти Вы не видели, а предчувствовали. Что Вы не видели телесно, т.е. глазами - это понятно, но, может быть, Вы ещё до наступления конца жизни уже предвидели светлые лучи мира духов?
"Я это и сказал прежде: миг смерти возвращает духу ясновидение; глаза уже больше не видят, но дух, который имеет более глубокое зрение, мгновенно открывает неизвестный мир; истина является ему внезапно и наполняет его, правда на мгновение, или глубокой радостью, или невыразимой мукой, смотря по состоянию его совести и воспоминаниям его прошедшей жизни."
Примечание. Здесь идёт речь о минуте, предшествующей той, когда дух теряет сознание; это объясняет слово "мгновение", так как те же впечатления, приятные или тяжкие, продолжаются после пробуждения.
8. Будьте добры сказать нам, что в ту минуту, когда открылись духовные глаза Ваши, Вас особенно поразило и что Вы увидели? Не можете ли описать, что представилось Вашему взгляду?
"Когда я пришёл в себя и взглянул на то, что было пред моими глазами, я был поражён, ослеплён и не мог дать себе отчёта, так как ясное понимание не приходило сразу. Но Бог, оказавший мне великую милость, позволил мне вновь вступить в обладание своими чувствами. Я увидел себя окружённым многочисленными и верными друзьями. Все духи, наши покровители, окружили меня и улыбались мне; несравненное счастье сияло в их взорах, и я сам, сильный и здоровый, мог без всякого усилия переноситься в пространстве. Всё, что я видел, не может быть выражено человеческим языком.
Я приду ещё, чтобы подробнее рассказать вам о моём счастье, не переходя однако дозволенных Богом пределов. Знайте, что счастье, каким вы его понимаете, просто вымысел. Живите мудро и свято, в духе милосердия и любви, и вы приготовите себе впечатления, каких ни один поэт в мире не в силах описать."
Примечание. Волшебные сказки, конечно, полны небылиц, но не изображают ли они, хоть в некоторых отношениях то, что происходит в мире духов? Рассказ г-на Сансона не походит ли на рассказ человека, заснувшего в бедной хижине и проснувшегося в чудном дворце среди блестящего общества?
III
9. Под каким видом предстали перед Вами духи? В образе ли человека?
"Да, дорогой друг, духи ещё на земле передавали нам, что они и в другом мире сохраняют временно тот вид, какой имели на земле, и это правда. Но какая разница между этой безобразной машиной, которая так тяжело тащится со всею чередой своих испытаний и чудною эфирностью духовных тел! Уродства больше нет, так как черты потеряли грубое выражение, свойственное человеческому роду. Бог освятил эти грациозные тела, движущиеся с изящной лёгкостью; язык их имеет невыразимые для нас интонации, а взгляд - глубину звёзд. Постарайтесь хоть мысленно представить себе, что Бог мог бы создать в Своём могуществе. Он зодчий из зодчих, и вы едва составите себе слабое понятие об образе духов!"
10. А Вы сами каким себя видите? Имеете ли Вы определённую форму, вид, хотя бы и воздушный? Есть ли у Вас голова, туловище, руки, ноги?
"Дух, сохраняет человеческий образ, но только одухотворённый, идеализированный, имеет, без сомнения, все члены, о которых вы спрашиваете. Я чувствую у себя ноги, пальцы, руки, и мы можем по нашему желанию явиться вам и пожать вам руку. Я около вас и уже пожал всем друзьям моим руки, но они этого не заметили; наша эфирность позволяет нам проникнуть всюду, не занимая пространства и не производя чувственного впечатления, если мы того не пожелаем. В настоящую минуту мои руки находятся в Ваших руках. Я говорю, что люблю Вас. Моё тело не занимает места, свет пронизывает его, и то, что вы называли бы чудом, если бы видели это, есть для духов постоянное, ежеминутное явление. Зрение духов не имеет ничего общего со зрением людским, так же как тела их не имеют никакого реального сходства: всё изменилось в самой сущности. Дух имеет божественную прозорливость, которая распространяется на всё, потому что он может отгадать даже вашу мысль. Он также может в случае надобности принять и тот вид, который лучше всего может воскресить его в вашей памяти. Но в действительности высший дух, окончивший свои испытания, любит тот вид или образ, в котором он пришёл к Богу."
11. Духи не имеют пола. Но так как Вы ещё недавно были человеком, то чего в Вас больше: мужской или женской природы? И то же ли самое происходит с духом, давно покинувшим своё тело?
"Мы не стремимся быть ни мужчинами, ни женщинами. Духи не размножаются. Бог создал их по Своей воле, и если для Своих великих целей Он захотел, чтобы духи перевоплощались на земле, Он должен был создать для размножения видов мужской и женский пол. Но вы, конечно, без объяснений понимаете, что духи не могут иметь пола."
Примечание. Всегда было говорено, что духи не имеют пола, необходимого только в мире физическом для размножения тела; но так как духи сами не размножаются, для них не нужно и деление на полы. Мы не искали подтверждения этого факта, но хотели узнать у г-на Сансона, который ещё так недавно покинул нас, осталось ли у него какое-нибудь впечатление о земном существовании. Вот почему мы предложили этот вопрос. Чистые, возвышенные духи отдают себе ясный отчёт о своей природе, но духи низшие, недематерьялизованные - а таких много - продолжают считать себя тем, чем они были раньше, и даже сохраняют прежние желания и страсти. Вот почему некоторые их них говорили, что духи имеют разделение полов. От этого так часто получаются противоречивые сообщения. Вина тут не духов, а тех, которые предлагают вопросы и не хотят поглубже вникнуть в них.
12. Какой вид имеет теперь в Ваших глазах наш сеанс? Так же ли Вы смотрите на него, как при жизни? В каком виде Вам представляются люди? Всё ли для Вас попрежнему видно ясно и определённо?
"Гораздо яснее прежнего, так как я могу читать мысли каждого из вас, и я очень счастлив от того хорошего впечатления, которое производит на меня доброе расположение всех собравшихся духов. Я бы желал, чтобы подобное согласие водворилось во всех обществах, не только в Париже, но и во всей Франции, где группы завидуют друг другу и враждуют одна с другой, подстрекаемые вздорными духами, любящими беспорядок и ссоры, тогда как Спиритизм должен быть полнейшим забвением самого себя, отсутствием личного самолюбия.
13. Вы сказали, что читаете наши мысли; не можете ли Вы объяснить, как происходит эта передача мыслей?
"Это довольно трудно вам рассказать; чтобы объяснить это чудное явление, нужно открыть вам целый ряд новых двигателей Природы, и вы были бы тогда столь же сведущи, как мы, а это невозможно, так как способности ваши ограничены материей. Будьте терпеливы, будьте добры, и вы достигнете всего. В настоящее время вы имеете то, что посылает вам Бог, и надежду на постоянное совершенствование; позже вы будете такими же, как мы. Постарайтесь достойно умереть, чтобы много знать. Любознательность, возбуждающая мыслящего человека, тихо и покойно ведёт вас вплоть до самой смерти, приготовляя там для вас полное удовлетворение вашей прошедшей, настоящей и будущей любознательности. Пока я скажу вам, чтобы только как-нибудь ответить на ваш вопрос: воздух, окружающий вас, неосязаем подобно нам и переносит вашу мысль; ваше дыхание есть, так сказать, страница, на которой написаны ваши мысли; их воспринимают духи, постоянно окружающие вас, от них ничто не ускользает."
Смерть праведника
После первого сообщения г-на Сансона в Парижском Обществе было ещё следующее сообщение одного неизвестного духа, назвавшегося Георгием:
"Смерть человека, о котором вы думаете в настоящее время, есть смерть праведника, т.е. смерть, сопровождаемая спокойствием и надеждою. Как день естественно наступает после рассвета, так духовная жизнь последовала для него за земной, без потрясения, без разрыва, и последний вздох его был гимном благодарности и любви; сколь немногие так легко совершают этот тяжкий переход! Как мало тех, кто после опьянений и разочарований жизни понимает гармонию небесных сфер! Как человек, изувеченный в бою, страдает в оторванном члене, так и душа умершего без веры и надежды разрывается и трепещет и, выделяясь из тела и не сознавая себя, бросается в пространство.
Молитесь за эти мятущиеся души, молитесь за всех, кто страдает, милосердие не должно ограничиваться только видимым человечеством, оно должно утешать и тех, кто населяет пространство. Вы имели трогательное доказательство тому в неожиданном обращении духа, на которого подействовали молитвы, принесённые на могиле праведника; он желает, чтобы вы продолжали совершенствоваться на пути добра. Любовь не имеет границ; она наполняет пространство, давая и получая свои божественные утешения. Море развёртывается в бесконечной перспективе; его черта кажется слившейся с небом, и дух поражается видом этих величественных зрелищ. Также любовь ещё более глубокая, чем глубина морская, ещё более бесконечная, чем сама Вселенная, должна соединять вас всех, живущих и умерших, в едином причастии милосердия и совершать восхитительные слияния конечного и вечного.
Георгий."
Г-н Жобар
Директор музея промышленности в Брюсселе, родился в Бессэ (департамент Верхняя Марна); умер в Брюсселе от апоплексического удара 27 октября 1861 года, 69 лет от роду.
Г-н Жобар был почётным председателем Парижского Спиритического Общества. Предполагалось вызвать его на сеанс 8 ноября, но он предупредил это, дав произвольно следующее сообщение:
"Вот и я, тот, которого вы хотели вызвать. Я хочу сообщиться через этого медиума, которого тщетно побуждал столько времени. Сначала хочу рассказать вам свои впечатления в минуту отделения моей души от тела. Я почувствовал неслыханное потрясение и вдруг вспомнил своё детство, молодость, старость. Вся жизнь ясно пронеслась в моей памяти. Я испытывал только одно благоговейное желание: поскорее очутиться в области, открытой нашим дорогим верованием, потом весь этот хаос как будто утих. Я был свободен, а моё тело лежало неподвижно. О, дорогие друзья мои, какое упоение сбросить с себя тяжесть тела, какой восторг ринуться в пространство! Не думайте только, будто я вдруг сделался избранником Господа; нет, я нахожусь между духами, которые хотя кое-что и приобрели, но должны ещё много учиться. Я тотчас же вспомнил о вас, братья мои по изгнанию; уверяю вас, что все мои симпатии и все мои добрые пожелания стремятся к вам.
Вы хотите знать, какие Духи меня встретили, что я почувствовал? Встретили меня все мои друзья, все те, которых мы вызывали, все братья, которые разделяли наши труды. Я увидел и внешнее великолепие, но не могу описать его! Я старался распознать, что было верно в прежних сообщениях, и опровергнуть ошибочные показания, желая быть рыцарем правды и в этом мире, как был им в вашем.
Жобар."
1. Вы предлагали нам ещё при жизни вызывать Вас, когда Вы покинете землю; мы исполняем это не только как Ваше желание, но также, чтобы засвидетельствовать Вам наше искреннее расположение и вместе с тем пополнить наши познания, так как никто лучше Вас не может просветить нас и дать точные сведения о мире, в котором Вы теперь находитесь. Мы будем счастливы, если Вы пожелаете нам отвечать.
"В настоящее время самое важное - это ваше просвещение. Расположение же ваше мне известно, мне уж не нужно слышать его ушами: это большой успех для меня."
2. Чтобы сосредоточить наши мысли и не разбрасываться, мы спросим Вас сначала, в каком месте Вы находитесь здесь между нами и каким бы мы Вас увидели, если бы могли Вас видеть?
"Я около медиума, и вы увидели бы меня в виде того самого Жобара, который когда-то сидел за вашим столом, потому что ваши смертные глаза не могут видеть духа иначе, как под его земной оболочкой."
3. Не можете ли Вы показаться нам и, если не можете, то почему?
"Ваше личное расположение тому мешает. Видящий медиум мог бы меня увидеть, но другие лица - нет."
4. Вот то место, которое Вы занимали при жизни, его оставили Вам. Те, кто видел Вас здесь живым, могут себе представить Вас таким, каким Вы были прежде. Если Вы здесь не в матерьяльном теле, то в флюидической оболочке, что то же самое, и мы видим Вас мысленно; если Вы не можете сообщаться с нами словесно, то можете это сделать письменно, с помощью посредника, и наши отношения нисколько не прерываются Вашею смертью. Мы будем продолжать беседовать в Вами как и прежде. Не правда ли?
"Да, и всё это вы давно знаете. Место это я буду часто занимать и даже без вашего ведома, ибо дух мой будет жить с вами."
Примечание. Мы обращаем внимание на последние слова: "Мой дух будет жить с вами." В данном случае это не фраза. Из того, чему учит нас Спиритизм о природе духов, мы знаем, что дух может быть с нами не только мысленно, но всем своим существом через посредство эфирного тела, придающего ему определённую индивидуальность. Дух, стало быть, может жить среди нас после смерти так же, как и при жизни тела, и даже лучше, потому что может приходить и уходить, когда хочет. Таким образом мы имеем массу невидимых собеседников, частью индифферентных, частью же близких нам по личной привязанности. Об этих последних и говорится здесь, что они живут с нами, т.е. они вдохновляют нас, помогают и покровительствуют нам.
5. Не так давно Вы ещё сидели на этом самом месте; не кажутся ли Вам странными новые условия, в каких Вы теперь находитесь здесь? Какое впечатление это производит на Вас?
"Перемена эта не удивляет меня, так как мой невоплощённый дух обладает ясновидением и не оставляет без внимания ни одного вопроса."
6. Помните ли Вы, не в таком же ли состоянии были Вы до последнего Вашего существования и не находите ли Вы какую-нибудь перемену?
"Я помню свои предшествующие жизни и нахожу, что я улучшился. Я вижу и отдаю себе отчёт в том, что вижу. В прежние же мои воплощения дух мой был смутен, и я не видел ничего, кроме земных недостатков."
7. Помните ли Вы Ваше существование, предшествующее жизни Жобара?
"В моём предпоследнем существовании я был рабочим, механиком, придавленным нищетой и одержимым желанием усовершенствовать своё ремесло. И вот я, в жизни Жобара, осуществил мечты бедного труженика и воздал хвалу Господу за Его бесконечную благость, дозволившую произрасти колосу от зерна, посеянного Им в уме моём."
8. Давали ли Вы уже сообщения где-нибудь в другом месте?
"Я очень мало сообщался; во многих местах другой дух назвался моим именем, хотя я был около него, но сам не мог вмешаться. Моя смерть такая ещё недавняя, что я до сих пор испытываю на себе некоторое земное влияние. Мне нужна симпатизирующая мне обстановка, чтоб я мог выразить свою мысль. В скором времени я уже буду в состоянии действовать, не разбирая, но теперь, повторяю, ещё не могу. Когда умирает человек сколько-нибудь известный, его призывают во все стороны; тысячи духов спешат выступить под его именем, что произошло и со мною много раз. Уверяю вас, что тотчас после освобождения, мало кто может сообщаться даже и любимейшему медиуму."
9. Видите ли Вы духов, которые здесь с нами?
"Я вижу Лазаря, Эраста, затем далее - Духа Истины, витающего в пространстве; ещё далее - целую толпу духов-друзей, вас окружающих. Будьте счастливы, друзья, и спокойны, ибо добрые намерения оградили вас от бедствий заблуждения."
10. Когда Вы жили, Вы разделяли мнение об образовании Земли через соединение четырёх планет. Остались ли Вы при том же убеждении?
"Это заблуждение. Новые геологические открытия обьясняют причину земных переворотов и её последовательного образования. Земля, как и другие планеты, живёт своей собственной жизнью, и Богу не было надобности допускать такой беспорядок, как соединение четырёх планет. Вода и огонь - главные составные элементы Земли."
11. Вы также думали, что человек может находиться в каталептическом состоянии неопределённое время и что в этом состоянии род человеческий был принесён на Землю?
"Иллюзия моего воображения, всегда переходящего границы. Каталепсия может продолжаться долго, но не бесконечно. Это предание, восточная легенда, ещё преувеличенная фантазией. Друзья мои, я уже много страдал, перебирая в уме моём все те иллюзии и химеры, которыми я увлекался в своей жизни; не идите по этому пути. Я многому учился и могу сказать, что ум мой, готовый воспринять все обширные и разнообразные науки, сохранил от последнего воплощения любовь к чудесному и сложному, почерпаемому из народных фантазий и сказок.
Я ещё мало занимался предметами чисто научными, в том смысле, как вы их понимаете. Да и как бы я мог это сделать, когда я ещё ошеломлён окружающим меня чудным зрелищем. Спиритические связи более могущественные, чем вы, люди, можете себе это представить, одни только могут привлечь меня к Земле, которую я покинул, не скажу - с радостью, это было бы нечестие, но с глубокой благодарностью за освобождение."
Во время подписки, открытой Обществом в пользу Лионских рабочих в феврале 1862 года, один из членов внёс 50 фр., из которых 25 от себя и 25 от имени г-на Жобара, по этому поводу г-н Жобар дал следующее сообщение:
"Я очень польщён и благодарен, что не забыт моими братьями-спиритами. Благодарю великодушное сердце, принесшее вам дар, который, конечно, сделал бы и я, если бы был ещё в вашем мире. В том, где я нахожусь теперь, деньги не нужны и мне пришлось воспользоваться дружбой, чтобы притти матерьяльно на помощь моим несчастным братьям из Лиона. Честные труженики, ретиво возделывающие виноградник Господа, вы должны видеть, что милосердие не праздное слово, так как все, от мала до велика, доказали вам своё братское расположение и симпатию. Вы находитесь на великом и гуманном пути прогресса; да поддержит вас Господь, и дай Бог вам быть счастливее. Духи-друзья поддержат вас и вы восторжествуете!
Я начинаю жить духовно, тише и не так беспокойно от постоянных вызываний, как это было за последнее время. Мода распространяется даже на духов; когда мода на Жобара уступит место другой, я возвращусь в небытие людского забвения и буду просить тогда своих серьёзных друзей, т.е. тех, которые не забудут меня, вызывать меня почаще. Тогда мы углубимся в разрешение вопросов, слишком поверхностно рассмотренных, и ваш Жобар, совершенно преображённый, будет вам полезен, чего оно от души желает.
Жобар."
По прошествии некоторого времени, посвящённого им своим друзьям, г-н Жобар занял место между духами, ревностно работающими над социальным обновлением в ожидании своего будущего возвращения к живущим. Тогда он примет более непосредственное участие в этом движении. С тех пор он часто давал Парижскому Обществу, членом которого он пожелал остаться, сообщения неоспоримого превосходства, не лишённые остроумных шуток и своеобразия, что составляло его характерную особенность, по которой его всегда можно было узнать даже без подписи.
Г-н Самюэль Филипп
Самюэль Филипп был превосходный человек, в полном смысле этого слова. Никто никогда не мог сказать, чтобы он сделал что-нибудь дурное, либо кому-нибудь повредил. Беспредельно преданный своим друзьям, он всегда был готов притти им на помощь, если являлась в том надобность, хотя бы в ущерб своим интересам. Труд, усталость, жертва, всё было нипочём, лишь бы быть полезным, и он это делал без хвастовства, удивляясь, что ему это ставят в заслугу. Никогда он никому не делал зла, даже своим недоброжелателям, и когда приходилось видеть неблагодарных, он говорил: "Не меня нужно жалеть, а их." Очень образованный и одарённый большим умом, он провёл полную труда жизнь в неизвестности и прошёл через тяжёлые испытания. Это одна из тех избранных натур, которые расцветают в тени и о которых свет не говорит и не знает, и лучи их отражаются не на земле. В изучении Спиритизма он почерпнул горячую веру в будущую жизнь и большую покорность в земных страданиях. умер он в декабре 1862г., 50 лет, от тяжелой болезни, искренне оплакиваемый своей семьёй и несколькими друзьями. Вызван он был через несколько месяцев после смерти.
1. Ясно ли Вы помните свои последние минуты на земле?
"Отлично помню, память возвращалась ко мне постепенно, но в то время мысли мои были ещё смутны."
2. Не можете ли Вы для нашего назидания, а также в виду того интереса, который внушает нам Ваша примерная земная жизнь, описать нам, как совершился Ваш переход от земной жизни к жизни духовной, а также Ваше положение в мире духов?
"Охотно, этот отчёт будет полезен не только вам, но и мне. Возвращаясь мысленно к земле, я сравниваю и ещё лучше ценю благость Создателя.
Вы знаете, как много я испытал в жизни, но никогда, слава Богу, не падал духом в несчастьи, и теперь радуюсь этому. Сколько бы я потерял, если бы предался отчаянию! Содрогаюсь при одной мысли, что если бы я не выдержал, я мог бы потерять и то, что уже приобрёл, и мне пришлось бы начинать сначала. О, друзья мои, проникнитесь истиной, что дело идёт о вашем будущем счастье. И, конечно, несколько лет страдания не слишком большая плата за это счастье. Если бы вы знали, как мало значат несколько лет в сравнении с вечностью!
Если вы находите, что моё последнее существование имело какие-нибудь заслуги, то вы не сказали бы того же о тех, которые ему предшествовали. Только работая над самим собою, я достиг того, чем стал в настоящее время. Чтобы изгладить последние следы своих прежних грехов, мне нужно было вынести испытания, добровольно мною принятые. Теперь я их благословляю; с их помощью я порвал с прошедшим, ставшим для меня теперь лишь воспоминанием, и могу отныне с законным удовлетворением взирать на пройденный мною путь.
О, вы, заставлявшие меня страдать на земле, относившиеся ко мне недоброжелательно и чёрство, оскорблявшие и ненавидившие меня и заставлявшие меня терпеть тяжёлую нужду, не только я прощаю вас, но и благодарю вас! Желая сделать мне зло, вы не подозревали, что приносите мне столько добра, и верно, что я вам, главным образом, и обязан тем блаженством, каким пользуюсь теперь. Вы дали мне случай прощать и платить добром за зло. Бог послал вас мне, чтобы испытать моё терпение и научить меня милосердию, наиболее трудному: любви к недругам своим.
Не сетуйте на то, что я отклонился от предмета нашего разговора, я приближаюсь к тому, о чём вы меня спрашиваете.
Хотя я жестоко страдал во время своей последней болезни, но у меня не было агонии: смерть пришла, как сон, без борьбы, без сотрясения. Не боясь будущего, я не цеплялся за жизнь, и отделение произошло без усилия, без боли, так что я и не заметил его.
Не знаю, сколько времени продолжался этот сон, но он был, кажется, коротким. Пробуждение в сравнении с предшествующим моим состоянием было тихое, я не чувствовал более страданий и радовался этому: хотел подняться, ходить, но какое-то оцепенение, впрочем, довольно приятное, удерживало меня, и я с наслаждением предался этому чувству, не давая себе отчёта в своём положении и не подозревая, что уже покинул землю. Всё, что меня окружало, было как сон. Я видел свою жену на коленях и нескольких друзей, плачущих в моей комнате. Я решил, что они считают меня мёртвым, хотел их разуверить, но не мог произнести ни слова, почему и подумал, что это сон. Ещё более утвердило меня в этой мысли то, что я был окружён несколькими дорогими мне особами, уже давно умершими, и другими, которых я не знал, но которые, казалось, опекали меня и ждали моего пробуждения.
Состояние это перемежалось то сознанием, то потерей его; но мало-помалу мысли мои стали проясняться, свет, который я видел как бы через туман, сделался ярче; тогда я стал приходить в сознание и понял, что не принадлежу уже к земному миру. Если бы я не был знаком с учением спиритов, то, конечно, иллюзия продолжалась бы гораздо дольше.
Мои бренные останки ещё не были погребены, я смотрел на них с жалостью и радовался, что наконец от них освободился. Я был так счастлив своей свободой! Я дышал с наслаждением, как будто вышел из удушливой атмосферы; неописуемое блаженство проникало всё моё существо, а присутствие тех, кого я любил, наполняло меня радостью. Я нисколько не удивлялся видеть их: мне казалось, что это свидание после долгого путешествия. Одно только меня удивляло: мы понимали друг друга, не говоря ни слова, мысли наши передавались взглядом, как бы через флюидическое проникновение.
Однако, я ещё не совсем избавился от земных соображений; воспоминание о том, что я испытал, возвращалось ко мне временами, как бы для того, чтобы я лучше оценил своё новое положение. В земной жизни я страдал телесно, но в особенности нравственно; я подвергался недоброжелательству и тысячам мелких, злых уколов, которые, может быть, ещё тяжелее настоящего несчастья, потому что держат вас в постоянном беспокойстве. Впечатления эти не совсем ещё изгладились, и я подчас думал: да совсем ли я избавился от них? Мне казалось, что я слышу ещё некоторые неприятные голоса; я боялся новых затруднений, которые так часто меня мучили, и невольно начинал дрожать; так сказать, ощупывал себя, чтобы убедиться, что я не сплю, и когда наконец я уверился, что всё, действительно, кончено, я почувствовал, как будто огромная тяжесть свалилась с моих плеч. Значит, это действительно верно, что я наконец избавлен ото всех жизненных забот, и я возблагодарил за это Бога. Я чувствовал себя как бедняк, которому вдруг свалилось большое наследство. О, если бы люди понимали будущую жизнь, какую силу, какое мужество внушило бы им это убеждение в борьбе с несчастьями! Чего бы ни сделали они, живя на земле, чтобы заручиться счастьем, коие Бог назначает тем из детей Своих, которые были покорны Его законам. Они бы видели, как ничтожны те радости, коим они завидуют на земле, в сравнении с теми, которыми они пренебрегают!"
3. Тот мир, столь новый для Вас и пред которым наш мир так ничтожен, мир, где Вы встретили новых друзей, не заставил ли он Вас забыть и потерять из виду Вашу семью и друзей, оставшихся на земле?
"Если бы я их забыл, то был бы недостоин счастья, которым пользуюсь; Бог не вознаграждает эгоизма, Он его карает. Мир, где я нахожусь, может заставить меня пренебрегать землёю, но не духами, которые на ней воплощены. Только на земле, между людьми, можно видеть, что счастье и удача заставляют пренебрегать товарищами по несчастью. Я часто навещаю своих близких, радуюсь их доброй памяти обо мне; мысли их привлекают меня к ним. Я присутствую при их беседах, разделяю их радости, а огорчения их меня печалят; но это не та тревожная печаль жизни людской, какую я испытывал прежде; теперь я понимаю, что в жизни земной всё преходяще и послужит им лишь на пользу. Я радуюсь, зная, что и они придут сюда в это счастливое место, где страдания неизвестны. Я стараюсь, чтобы они были того достойны, внушаю им добрые мысли, в особенности покорность воле Божьей. Но как я печалюсь, если вижу, что они отдаляют эту минуту отсутствием должного мужества, жалобами, сомнениями в будущем или каким-либо достойным порицания поступком. Тогда я стараюсь отвратить их с ложного пути, и если мне удаётся, то это большое счастье для меня, и мы все здесь радуемся вместе. Если же не удаётся, я с сожалением говорю: вот ещё одно замедление для них! Но утешаюсь, думая, что не всё ещё потеряно безвозвратно."
1 Мы вполне сознаём, что параграфическая нумерация здесь не вполне уместна (и в оригинале её не имеется), но тем не менее удобства ради мы вводим её для ссылок на соответствующие пассажи данной книги, которые будут делаться в дальнейшем. (Й.Р.)
Г-н Ван-Дюрст
Бывший чиновник, умер в Антверпене в 1863 г. 80-ти лет.
В скором времени после смерти г-на Ван-Дюрста медиум спросил своего духовного покровителя, можно ли его вызывать. Ему ответили: "Дух этот очень медленно освобождается от смятения; он мог бы уже отвечать Вам, но это ему будет очень трудно, потому прошу Вас обождать ещё четыре дня, и тогда он будет в силах говорить с Вами; к тому времени он узнает Ваше доброе расположение к нему и придёт к Вам, как благодарный и добрый друг."
Через четыре дня дух продиктовал следующее:
"Друг мой! Жизнь моя была маленькой крупинкой на весах вечности, но я далеко не несчастлив, я нахожусь в скромных, но относительно счастливых условиях, принадлежа к числу тех, кто, хотя и не мечтал о совершенстве, но мало сделал зла. Если есть счастливые люди на этой маленькой планете, то я из них. Об одном только сожалею, что не знал того, что вы теперь знаете; смятение моё было бы короче и менее тяжко. А оно было действительно велико: жить и не жить, видеть своё тело, быть к нему крепко привязанным, и вместе с тем не иметь возможности им пользоваться; видеть тех, кого любил, и чувствовать, как порывается связь с ними. Это ужасно! Какая жестокая минута, когда вы чувствуете, что ошеломлены и что вас что-то душит, и через мгновение мрак. Чувствовать и вдруг быть уничтоженным, хочешь притти в сознание, изнемогаешь, не существуешь больше, но знаешь, что живёшь; и потому находишься в глубоком смятении! И потом, после неопределённого времени, времени сдерживаемой тоски и тревоги, кажущегося нескончаемым, медленно возрождаться к жизни в новом мире. Нет более матерьяльного тела, нет земной жизни, - жизнь бессмертная! Нет более телесных, грубых людей; но лёгкие тени, духи, скользящие со всех сторон вокруг вас и которых вы не можете даже всех окинуть взглядом, ибо они летают в бесконечности! Иметь пред собою пространство и быть способным по своей воле пролететь его; общаться мыслью со всем, что вас окружает! Друзья, какая новая жизнь, какая чудная, какая радостная жизнь! Привет, о, привет тебе, вечность, объявшая меня! Прощай, земля, так долго державшая меня далеко от естественной сферы души моей! Нет, я более не хочу тебя, ты земля изгнания и твоё величайшее счастье - ничто!
Но если б я знал раньше то, что знаете вы, как бы это посвящение в тайну другой жизни было легко и приятно для меня. Я бы знал до смерти то, что я должен был знать только после, в минуту расставания, и душа моя отделилась бы легче. Вы на верной дороге, друзья мои, но никогда, никогда не уйдёте достаточно далеко! Скажите это моему сыну, но скажите ему так, чтобы он поверил и исполнился мудростью; тогда мы, как он придёт сюда, не будем разлучены. Прощайте все, друзья мои, прощайте!
Я жду вас, и пока вы будете на земле, буду часто приходить учиться у вас, так как я всё ещё знаю меньше, чем некоторые из вас. Но я скоро научусь здесь, где мне нет помехи и где годы не влияют на мои силы. Здесь живут и быстро совершенствуются, так как пред собою видят такие чудные горизонты, что с нетерпением жаждут их постигнуть.
Прощайте, я ухожу, прощайте.
Ван-Дюрст."
Г-н Сиденье
Добродетельный человек, умер случайной смертью, был лично известен медиуму.
(Бордо 11 февраля 1861 г.)
1. Можете ли Вы рассказать мне некоторые подробности Вашей смерти?
"Да, после того, как я утонул."
2. Почему же не ранее?
"Ты их знаешь." (Медиум их действительно знал).
3. Не будете ли Вы любезны описать мне Ваши ощущения после смерти?
"Я очень долго не мог притти в сознание, но по милости Божьей и с помощью тех, кто окружал меня, всё вокруг меня прояснилось, и я оказался залит светом. Ты можешь надеяться: всегда найдёшь более, чем ожидаешь. Ничего матерьяльного, всё производит впечатление на скрытые чувства: всё, чего рука не может коснуться, а глаз увидеть; понимаешь ли ты меня? Это духовное очарование, которое превосходит ваши земные понятия; нет слов, чтобы выразить, это можно почувствовать только душою.
Пробуждение моё было очень радостно. Жизнь - это сновидение, которое я не могу назвать иначе, как ужасным кошмаром, несмотря на грубый смысл этого слова. Ты видишь во сне, что ты заключён в вонючую тюрьму, что тело твоё точат черви и оно висит над пылающей жаровней; что твоё пересохшее горло и язык не находят воздуха, чтобы освежиться; что дух твой, объятый ужасом, видит вокруг себя только уродов, готовых поглотить тебя; представь себе всё, что фантастический сон может придумать самого отвратительного, ужасного - и вдруг тебя переносят в чудесный Эдем. Ты просыпаешься окружённый всеми теми, кого ты любил и оплакивал, видишь кругом обожаемые лица, улыбающиеся тебе, вдыхаешь самые нежные ароматы, освежаешь своё пересохшее горло из источника живой воды; чувствуешь своё тело поднимающимся в бесконечное пространство, которое несёт и колышет его как ветерок, уносящий сорвавшийся со стебелька цветок; чувствуешь себя объятым любовью Божьей как новорождённое дитя любовью матери, - тем не менее всё это не даёт тебе полного понятия о чудесном переходе. Я постарался объяснить счастье жизни, которое ждёт человека после смерти его тела, но, увы, я этого не смог. Можно ли объяснить бесконечное тому, чьи глаза закрыты для света, чьи члены не могли никогда выйти из узкого круга, в котором заключены? Чтобы объяснить вечное блаженство, я тебе скажу: люби! Ибо одна любовь может это предчувствовать. У кого есть любовь, у того нет эгоизма."
4. Были ли Вы счастливы с первых минут Вашего появления в мире духов?
"Нет, я должен был заплатить долг человека; сердце моё предчувствовало будущность, но я не имел веры. Я должен был искупить моё равнодушное отношение к Создателю, но Его милосердие зачло мне ту малость добра, которую я сделал, и страданья, кои я терпеливо переносил. Правосудие Его, которого никогда не поймут люди, положило на весы сделанное мною добро с такой любовью и милосердием, что зло было быстро перевешено."
5. Не можете ли Вы дать мне сведения о Вашей дочери? (Умершей через четыре или пять лет после отца.)
"Ей дана миссия на вашей земле."1
6. Счастлива ли она? Я не хочу делать нескромных вопросов.
"Я это отлично знаю, разве я не вижу твоих мыслей, как на картине, перед моими глазами. Нет, как человек она не счастлива: напротив, все бедствия вашей жизни должны её постигнуть, но она должна подать пример тех великих добродетелей, о которых вы так много говорите; и я ей помогу, ибо я должен её оберегать; но ей не слишком трудно будет преодолевать препятствия; она послана не на испытание, а с миссией. Успокойтесь на её счёт; благодарю вас, что вы помните о ней."
В этот момент медиум испытывает затруднение в писании и говорит:
7. Если меня останавливает страждущий дух, то я прошу его подписаться.
"Да, это одна несчастная."
8. Прошу Вас сказать Ваше имя!
"Валерия."
9. Скажете ли мне, за что Вы наказаны?
"Нет."
10. Раскаиваетесь ли в своих грехах?
"Ты сам видишь."
11. Кто привёл Вас сюда?
"Сиденье."
12. С какой целью он это сделал?
"Чтобы ты мне помог."
13. Это Вы помешали мне сейчас писать?
"Он поставил меня на своё место."
14. Какие между Вами отношения?
"Он мною руководит."
15. Просите его присоединиться к нашей молитве. (После молитвы, Сиденье продолжает):
"Благодарю за неё, ты меня понял, я тебя не забуду, думай о ней."
16. (К Сиденье) Как дух, много ли Вы имеете страждущих душ для руководительства?
"Нет, но как только мы приводим одну к добру, сейчас же берём другую, но не совсем покидаем и первую."
17. Как можете Вы успевать в надзоре, который должен до бесконечности увеличиваться в течение веков?
"Пойми, что те, кого мы направили на путь добра, сами уже очищаются и совершенствуются; следовательно, с ними меньше труда; в то же время и мы сами возвышаемся, а следовательно, и наши способности увеличиваются, и власть наша расширяется пропорционально нашей чистоте."
Примечание. Высшие Духи имеют миссию помогать низшим и руководить ими; задача эта возлагается не исключительно на воплощённых, но они должны способствовать ей, так как это для них способ возвышения. Если низший дух вмешивается в сообщения доброго духа, как это было в настоящем случае, то делает это не всегда с добрым намерением, но добрые духи позволяют это или как испытание, или чтобы тот, к кому они обращаются, потрудился над его совершенствованием. Его настойчивость, правда, иногда переходит в одержание, но чем более она упорна, тем более доказывает, насколько нужна помощь. Так что несправедливо было бы оттолкнуть его от себя; на него нужно смотреть как на бедняка, приходящего просить милостыню. Нужно сказать себе: это несчастный дух, которого посылают мне добрые духи, чтобы заняться его воспитанием. Если мне удастся, я испытаю радость, что возвратил одну из душ к добру и тем уменьшил её страдания. Эта задача подчас бывает очень тяжела, и было бы гораздо приятнее иметь всегда прекрасные сообщения и беседовать только с духами по своему выбору; но не удовлетворением своих желаний и не отказом в помощи ближнему можем мы заслужить покровительство добрых духов.
Доктор Демёр
Умер в Альби (Тарн) 25 января 1865 г.
Г-н Демёр был врач - гомеопат, очень известный в Альби. Его характер и знания приобрели ему любовь и уважение сограждан. Доброта и милосердие его были неисчерпаемы, и, несмотря на свои преклонные лета, он пренебрегал всякой усталостью, если нужно было оказать помощь бедным людям. О плате за визит он никогда не думал; напротив, скорее шёл к неимущему, чем к богатому, потому, говорил он, что богатый всегда может найти себе другого доктора. Бедным же он не только давал даром лекарства, но даже оставлял деньги, чтобы купить что-нибудь съестное, что часто бывает полезнее лекарства.
Г-н Демёр стал горячим последователем учения спиритов, в котором он нашёл ключ к решению великих проблем, разрешения которых до тех пор напрасно искал в науке и философии. Его глубокий и пытливый ум тотчас оценил всё значение Спиритизма, и он стал самым страстным его проповедником. Нас соединяли отношения взаимной живой симпатии, и между нами завязалась самая горячая переписка.
О его смерти мы узнали 30 января, и нашей первой мыслью было поговорить с ним. Вот сообщение, данное им в тот же день:
"Я здесь. Я обещал сам себе ещё при жизни, что как только умру, то явлюсь к Вам, если это будет возможно, чтобы пожать Вашу руку, дорогой учитель и друг г-н Аллан Кардек!
Смерть ввергла мою душу в тяжёлый сон, называемый летаргическим, но мысль моя бодрствовала. Я постарался стряхнуть с себя это ужасное оцепенение, которое увеличивает смятение, следующее за смертью; я проснулся и в один миг совершил путь.
Как я счастлив! Я более не стар и не немощен. Тело моё было как бы вынужденным переодеванием. Теперь я красив и молод, красив той вечной красотой и юностью духов, у которых время не кладёт морщин на лицо и волосы не седеют под влиянием прожитых лет. Я лёгок, как птица, быстрым взмахом крыльев пролетающая горизонты вашего туманного неба; я любуюсь, восхищаюсь, я благословляю, люблю и преклоняюсь, я - пылинка, атом перед величием и мудростью Создателя, перед чудесами, которые меня окружают.
Я счастлив, я во славе! И кто может описать чудные красоты жилища избранных; небеса, миры, солнца и их участие в состязании всемирной гармонии? Но я попробую, дорогой учитель, постараюсь принести Вам в дар труды моего духа, которые заранее посвящаю Вам. До свидания.
Демёр."
Следующие два сообщения, данные 1 и 2-го февраля, касаются моей болезни. Хотя они относятся ко мне лично, но я их привожу, потому что они доказывают, что Демёр был так же добр после смерти, как и при жизни.
"Друг мой, имейте к нам доверие, этот кризис, хотя и утомителен, не долго продлится; принимая прописанные лекарства, Вы будете в силах по желанию Вашему докончить труды, которые составляют цель Вашей жизни. Я всегда здесь, около Вас, вместе с Духом Истины, который дозволил мне от его имени говорить с Вами, как последнему из друзей Ваших, явившемуся между духами. Они приветствуют моё прибытие. Дорогой учитель, как я счастлив, что вовремя умер, чтобы быть между ними в эту минуту! Если бы я умер несколько раньше, то, может быть, я бы мог избавить Вас от этой болезни, которой я не предвидел; но я так недавно освободился от плоти, что не мог думать ни о чём, кроме духовных предметов; теперь же я буду следить за Вами, дорогой учитель; брат и друг Ваш счастлив быть духом, чтобы найти возможность помогать Вам в Вашей болезни, но не забывайте пословицы: "бережёного Бог бережёт". Помогите же добрым духам в их заботах о Вас, строго исполняя их предписания.
Здесь очень жарко, не жгите так много угля, пока больны: он выделяет ядовитые газы, которые увеличивают Ваше удушье.
Ваш друг Демёр."
"Это я, Демёр, друг г-на Кардека. Я пришёл ему сказать, что я был около него в то время, когда с ним случился приступ; это могло бы плохо кончиться, если бы не сильное вмешательство, в котором и я был счастлив участвовать. Из моих наблюдений и собранных из хороших источников сведений для меня очевидно, что чем раньше он освободится от плоти, тем скорее может вновь воплотиться для окончания своих трудов. Но ему необходимо, прежде чем уйти, закончить труд, который должен пополнить теорию того учения, инициатором которого он выступил; но его можно будет обвинить в самоубийстве, если он утомлением и излишеством труда будет способствовать разрушению своего организма. Не надо бояться высказать ему всю правду, чтобы он был осторожнее и исполнял буквально наши предписания.
Демёр."
Следующее сообщение было получено в Монтобане, 26 января, на другой день после его смерти, в кружке его друзей-спиритов.
"Антуан Демёр. Для вас я не умер, мои добрые друзья, а только для тех, кто не знаком с этим святым учением, соединяющим всех любивших друг друга на земле и имевших одинаковые чувства любви и милосердия.
Я счастлив более, чем мог надеяться, ибо пользуюсь ясновидением редким между духами, недавно покинувшими материю. Мужайтесь, друзья, я буду часто с вами и постараюсь сообщать вам то, чего мы не знаем, находясь во власти плоти, скрывающей от нас столько радостей и великолепия. Молитесь за тех, кто лишён этого счастья. Они не знают, какого счастья сами себя лишают и какое зло себе приносят.
Сегодня я больше продолжать не буду, но скажу вам, что я не чувствую себя чужим в мире незримых; мне кажется, что я вас знал. Дайте время, и Бог приведёт вас туда, где все мы должны соединиться. Добрый вечер, да утешит вас Бог, я рядом с вами.
Демёр."
Другое письмо из Монтобана содержит следующий рассказ:
"Мы скрыли от г-жи Г., видящего медиума и сомнамбулы, смерть г-на Демёра, чтобы не огорчать её, и доктор вероятно сочувствовал нам, так как избегал ей появляться. 10 февраля мы все были в сборе по приглашению наших руководителей, чтобы помочь г-же Г., которая вывихнула себе ногу и очень страдала. Мы более ничего не знали и были далеки от мысли об ожидающем нас сорпризе. Как только эта дама заснула сомнамбулическим сном, она вдруг сильно закричала, показывая на свою ногу. Вот что произошло: г-жа Г. увидела духа, наклонившегося над её ногою, но так, что его нельзя было узнать; он стал делать ей массаж ноги и время от времени вытягивать её совершенно так, как бы это делал настоящий врач. Операция эта была так болезненна, что пациентка кричала и вырывалась. Но это длилось недолго, через 10 минут всякий след вывиха исчез и опухоль ноги пропала: г-жа Г. выздоровела.
Но дух всё-таки остался медиумом неузнанным и не хотел показываться, как будто даже желал совсем удалиться, как вдруг наша больная вскакивает и бросается на средину комнаты (несколько минут раньше она не могла сделать и шагу), чтобы пожать руку своему доктору. Дух и на этот раз отвернул голову, но оставил руку в её руке. В эту минуту г-жа Г. вскрикнула и упала в обморок: она узнала в духе-целителе своего друга, г-на Демёра. Во время обморока её окружали духи, ей симпатизирующие. Когда ясновидение возвратилось, она стала разговаривать с духами и в особенности благодарила доктора, который отвечал ей и наделил её укрепляющим флюидом.
Сцена эта полна захватывающего интереса; было поразительно, что все участвующие лица действовали, как живые люди. Не доказывает ли это, что духи существа вполне реальные, имеющие тело и действующие как если бы они были на земле? Мы были счастливы, что видели нашего друга, с его добрым сердцем и деликатной заботливостью. Он и при жизни был доктором медиума, знал её чрезвычайную чувствительность и оберегал её, как родное дитя. Это доказательство самоличности духа, проявившегося именно тому, кого он любил, заставляет смотреть на будущую жизнь с самой утешительной стороны."
Примечание. Положение г-на Демёра как духа было таково, как и следовало того ожидать по его полезной и достойной жизни. Но другое, не менее полезное наставление вытекает из этого сообщения, а именно, что он тотчас после смерти старался быть полезным. По своему высокому уму и моральным качествам он принадлежит к разряду Высших Духов; он счастлив, но счастье его не в бездействии. Несколько дней тому назад он лечил больных как доктор на земле, и, только что освободившись, уже идёт помогать как дух. Что же выигрывают на том свете, если и там не пользуются отдыхом? - пожалуй, скажут некоторые. Но их можно спросить: разве вы ни во что не ставите отсутствие забот, нужды, болезней, свободу и возможность безо всякой усталости, с быстротою молнии пролетать пространства; видеть родных и друзей, когда пожелаешь, на каком бы расстоянии они ни находились? Затем мы прибавим: когда вы будете на том свете, никто не будет заставлять вас делать то, чего вы не хотите, вы будете совершенно свободны оставаться в блаженной праздности столько времени, сколько пожелаете, но вам, конечно, надоест этот эгоистический отдых и сами вы будете просить какого-либо дела. Тогда ответят вам: если вам надоела праздность, то ищите сами труда; случай принести пользу всегда существует, как в мире духов, так и между людьми. Таким образом, духовная деятельность не есть принуждение: это необходимость, удовлетворение для духов, ищущих занятий, соответствующих их вкусам и способностям; они и выбирают преимущественно такие, которые могут послужить их возвышению.
