Глава 14. Правильное использование книг

Она ворвалась в его покои. Без приглашения. И даже без стука. Северус должен был разозлиться, но, вскоре, понял, почему она так торопилась. Тяжело дыша, девушка прислонилась к двери с тенью улыбки на лице. Руками она крепко обхватывала себя спереди, стягивая вместе края мантии. Нижняя губа Грейнджер была закусана между зубами в нервном жесте, который он тысячу раз замечал за ней в классе. Она начала медленно распахивать свои одежды, чтобы показать…

«Мерлиновы яйца!»

Комплект определённо очень ей подходил — атласная ткань или что-то вроде того, цвета красного бургундского вина, с глубоким декольте, соблазнительно подчёркивающим грудь и… корсетом, едва прикрывающим лобок…

Рука в кармане его брюк сжалась в кулак от смеси шока и накипающего негодования.

«Неужели она вообще не понимает, в каком опасном положении может оказаться?»

Он был волшебником, более могущественным, чем большинство его современников, в самом сексуальном расцвете, которому разрешалось эякулировать только один раз в неделю в течение нескольких месяцев. И каким-то чудесным образом девчонка чувствовала себя в безопасности, входя в его покои… без разрешения… и смотря на него дерзко, как…

Он оказался на ней в мгновение ока. И было ясно, что на это она и рассчитывала: глаза Гермионы блестели и сверкали, когда мастер зелий устремился вниз, встречаясь с её уже налившимися и восхитительно раскрасневшимися губами. Когда Северус прижал её тело к двери, пробуя рот на вкус — очевидно недавно почищенный — то проводил ловкие манипуляции, снимая нижнее бельё. Как бы привлекательно оно ни выглядело — это была всего лишь упаковка, красивая обёртка той, к которой он всё более отчаянно желал прикоснуться в последние дни — потереться о неё, ощутить, поглотить, вонзиться в неё…

И, казалось, ею завладел точно такой же уровень вожделения. Непокорная на словах, но покладистая его рукам. На самом деле, это было бы прекрасно, если бы они были любовниками. Но они не были — такой уровень глубины и насыщенности отношений определённо не подразумевался Орденом, разрешающим или даже одобряющим их союз.

«Но, ради Мерлина, мы оба достаточно сексуальны! Или на какие события рассчитывал Орден? Что мы будем настойчиво продолжать придерживаться только необходимого минимума, чтобы исполнять условия обряда?»

Возможно. Без сомнений, они ожидали, что он, как её преподаватель, будет сдерживать себя и руководить процессом таким образом, чтобы всё излишне не обострилось… или не разрушилось. Поэтому, когда Гермиона схватила мастера зелий за руку и нетерпеливо направила её вниз между своих ног, Северус не вонзился так глубоко и решительно в это восхитительное тугое отверстие, как хотел бы, а продолжал жаждущими пальцами грубо подёргивать соски девушки, засасывая её язык, пока она чуть не падала, пытаясь устоять на дрожащих ногах.

Их обоюдная страсть могла быть неуместной и неприемлемой, но с его точки зрения правда заключалась лишь в том, что сейчас его не смогло бы отвлечь от неё даже стадо диких соплохвостов. Только не от неё — соблазнительницы, прижатой к двери, дерзкие груди которой потирались о его теперь уже обнажённый торс, благодаря усилиям её требовательных пальчиков, стоящей с широко раздвинутыми ногами, приглашающими его расположиться между ними, и нежно надавливающей на его плечи, поощряя Северуса опуститься вниз.

Он бы спустился вниз — не вопрос. Но сначала Снейп хотел, чтобы девушка расстегнула его брюки. Член профессора слишком много пережил за последнюю неделю, и он не должен был оставаться заключённым в таком крайне мучительном, возбуждённом состоянии. Его долгожданное высвобождение в её мягкие, тёплые руки, заставило мастера зелий содрогнуться и, одновременно, облегчённо вздохнуть.

Заскользив своими ладонями вниз по её разгорячённому телу, Северус решил, что ему нужно улучшить к ней доступ — раскрыть девушку настолько, чтобы он смог дать ей то, в чём она так откровенно нуждалась. Потянувшись в сторону, Снейп вытащил с ближайшей полки книгу — здоровенный, древний фолиант — и наклонился, размещая корешок книги под задней частью её коленки. Затем, установив книгу боком, профессор использовал Приклеивающее заклинание, чтобы прилепить всё это к закрытой двери. Теперь Грейнджер неловко стояла на одной ноге, другая же была приподнята, согнута и перекинута через достаточно огромный том. Пока что, этого было достаточно.

«Слава Мерлину, она не сопротивляется…»

Гермиона очень переживала, что Снейп не собирается делать этого снова и, что тогда, возможно, могла быть единственная демонстрация его доминирования. Но профессор уже прокладывал себе путь вниз по её телу. И даже это небольшое путешествие было… восхитительным! Его рот внимательно заботился о таких частях её тела, о которых гриффиндорка даже не вспоминала, и вряд ли когда-либо сама их касалась…

Его тёплые, влажные поцелуи приятно горели согревающей дорожкой вдоль её ключицы, дыхание профессора парило над впадинкой чуть выше. После того, как к его ласкам присоединился язык, трепещущий и воспламеняющий её, Гермиона окончательно почувствовала себя съедобной, вкусной и даже изысканной. Она автоматически прижалась к нему бёдрами, в бессознательном, примитивном призыве к проникновению, но не получила с его стороны какой-либо реакции — ничего не попыталось войти в неё, по крайней мере, пока.

Ещё одним откровением стало его пребывание у её груди. Обе сильные руки оказали напротив плеч Гермионы, удерживая их на месте, пока Снейп поймал и втянул один сосок между своим языком и нёбом, остальная часть её груди подрагивала и натягивалась с каждым его движением и волной набегающего возбуждения. Обработав точно также второй сосок, профессор оставил их очаровательно покрасневшими и лоснящимися, как ягодки глазированной клубники. Даже она находила это зрелище, на фоне кремовой бледности своей плоти, весьма соблазнительным. Гермионе было почти жаль, что она сама не могла до них дотронуться.

Затем её сознание окончательно затуманилось, когда Северус, ласково дразня, прошёлся губами по гребням её рёбер и начал прокладывать дорожку из мягких поцелуев вниз по напряжённому животу.

— Ох-х-х, — это всё, что она смогла произнести, когда его язык внезапно вонзился в пупок.

«Кто бы мог подумать, что это может быть так сексуально?»

Но чёрт… с таким же успехом его умелый язык мог быть внутри её киски, Гермиона чувствовала, что это ей уже просто необходимо.

И, наконец, он оказался там. Этот язык, который так безжалостно хлестал её в классе, теперь делал тоже самое с клитором — и, вместо гнева и унижения, она чувствовала всепоглощающий восторг. Гермиона не могла отрицать — эта часть запомнилась ей наиболее ярко с прошлого раза. То чувство, что она могла ощутить одновременно как ласково вознаграждал и жестоко разграблял, бескомпромиссно забирая своё, его рот, казалось в самом деле умопомрачительным. И теперь, когда девушка перестала сопротивляться ему, несдержанность, которую она позволяла себе, была пугающей и освобождающей.

Когда Снейп расплющил свой язык и принялся наносить длинные, медленные, облизывающие движения от её заднего прохода вплоть до клитора, Гермиона одной рукой схватилась за корешок книги, а вторую погрузила в его волосы, безрассудно ощутив в себе достаточно храбрости, чтобы даже применить небольшое давление, когда профессор проходился по местечкам, требовавшим наибольшего внимания.

Он молчаливо, без колебаний, соглашался. Когда она крепче сжимала пальцы в его волосах, Северус делал то же самое с её киской, скручиваясь и извиваясь языком внутри неё, пока она не начала хрипеть, задыхаться и пыхтеть, как Хогвартс-Экспресс. И даже без его пальцев внутри, Гермиона обнаружила, что уже близка к кульминации. Оральных ласк Северуса оказалось более чем достаточно, чтобы довести её до этого.

Но, несмотря на перспективу нового грандиозного оргазма, девушка неожиданно осознала, что ей просто необходимо заполучить его член. Она привыкла к подсознательному чувству безопасности, когда он до основания плотно погружался в неё. Правда, первоначально её напугал его пенис — он казался Гермионе огромным, грубым орудием, способным поработить и добиться её подчинения. Но теперь она верила, что он не причинит ей вреда. И после их предыдущей встречи она больше не боялась передавать ему контроль. У гриффиндорки осталось чувство, что профессор лучше знает о её потребностях, скорее всего, даже проницательнее, чем она сама.

Таким образом, это осмысление подогрело в ней странный собственнический инстинкт — как будто его член обязательно должен быть внутри неё, даже помимо её обязательств перед ним… Совершенно нелепое чувство, учитывая истинную природу их отношений. Но слова уже сами выскользнули из её губ, прежде, чем Гермиона смогла их остановить:

— Пожалуйста, трахни меня.

Он прекратил ублажать её и посмотрел вверх.

Если бы кто-то утверждал, что в мире существовало более соблазнительное зрелище, то он ещё просто не видел того, что открылось взгляду Северуса: каждая часть её юного тела была раскрасневшейся, созревшей, лоснящейся, вздымающейся и трепещущей. Она была изысканно возбуждена — прекрасно готовая, для него.

Поднявшись, Снейп протянул руку к ещё одному огромному фолианту, опустил его вниз и расположил под её второй подколенной ямкой. Одновременно взявшись за оба приклеенных тома, профессор принялся скользить ими вверх по двери до тех пор, пока её киска не оказалась на высоте его паха, наравне с головкой покачивающегося члена. Обе ноги девушки теперь были подцеплены огромными фолиантами, широко разводящими их в стороны. Гермиона поддерживала равновесие, крепко схватившись руками за каждую книгу.

Обхватив основание своего члена и неспешно поглаживая по нему рукой, Северус наконец почувствовал предвкушение от обещания получить долгожданное облегчение. Неожиданно Грейнджер протянула руку и похлопала по его пенису, как по непослушному питомцу.

— Заклинание Histomalleus, — напомнила она профессору. — Палочка лежит в моей мантии.

Он внутренне ахнул. По крайней мере, хоть кто-то помнил о цели их встречи, а не только о том, чтобы снять напряжение.

Присев на корточки, Снейп нашёл её палочку, и Гермиона использовала её, создав шестой маленький пальчик рядом с мизинцем. Он решил ничего не спрашивать. Лишь, ухмыльнувшись, подумал, что возможно это поможет ей крепче держаться. Как бы там ни было, несмотря на шлепок по пенису, мастер зелий был благодарен, что девчонка вспомнила о цели своего визита.

Без лишних слов, запустив одну руку в волосы гриффиндорки, он захватил их гостью в кулак, пока водил набухшей головкой вверх и вниз по нижним складкам и покрывал шелковистой смазкой её возбуждения. Затем, когда Северус проник внутрь самым кончиком, его рот сомкнулся на её губах, а язык нырнул и погрузился в рот девушки, проталкиваясь в такой же исследовательской, властной манере. Его бёдра постепенно начали двигаться, мягко покачиваясь — в то же время, пока он сам упивался губами Гермионы наверху. Она жалобно и соблазнительно поскуливала ему в рот.

Конечно, можно было и не медлить так сильно. Грейнджер уже была настолько мокрой, насколько это было возможно. Но её откровенное, неприкрытое выражение желания являлось опьяняющим доказательством того, что кто-то в нём всё-таки нуждался. И, благодаря этому, Северус чувствовал нечто особенное… что-то, чего он не испытывал уже долгое время — чувство, что тебя хотят и нуждаются в тебе ни по какой другой причине, кроме чистого желания. Возможно, было несправедливо использовать девчонку, чтобы успокоить его старые, глубокие психологические раны… Но мастер зелий понимал, что люди в течение жизни постоянно излечиваются от неуверенности, сознательно или бессознательно, лишь путём взаимодействий с другими людьми.

И, похоже, Грейнджер также наслаждалась этим. Её киска уже билась в конвульсиях вокруг него, ритмично сжимаясь, когда он засасывал её язык в свой рот. И звуки, которые она издавала — гортанные вздохи, хриплый шёпот и нуждающиеся стоны — были непрерывной и приятной симфонией для его души. Её нарастающее выражение грубого, естественного желания до такой степени врезалось прямо в его собственное, что Северус обнаружил, абсолютную невозможность сдерживать себя. Вскоре его толчки уже входили до самого основания внутрь неё, жёстко прибивая девушку к твёрдой поверхности деревянной двери. Но, вместо того, чтобы демонстрировать дискомфорт, голова Гермионы в экстазе откинулась назад, рот в исступлении приоткрылся, бёдра яростно отвечали каждому его вторжению, и профессор чувствовал, как её тело стало полностью покорным его желаниям.

Затем он изменил свой ритм, замедляясь в конце каждого толчка, чтобы растирать и массировать её клитор своей лобковой костью. Дыхание девушки стало более прерывистым. В какой-то момент она, должно быть, выпустила книги, потому что теперь её руки были тесно переплетены вокруг его шеи, пока она стонала в его грудную клетку. Даже это ощущение — её горячего дыхания, трепещущего напротив его влажной от пота кожи, казалось Северусу предельно эротичным. И впервые он почувствовал, что может даже опередить её — желание освободиться было слишком велико.

Но потом вздохи Гермионы стали короткими и гортанными, подсказывая профессору, что девушка уже балансировала на самом краю. Её пальцы поджались, оставляя острые, болезненные отметины на его шее. Но Снейп, не замечая этого, самозабвенно вколачивался в её глубины, разрушая тишину глухими ударами тела девушки о дверь, и всё ближе, планомерно подталкивал её к надвигающемуся извержению.

— О Боже… Ох-х-х… Северус… — задохнулась она, когда первая волна оргазма накрыла её.

И, в тот же момент, Снейп также излился, извергаясь внутрь её судорожно сокращающегося канала снова и снова. Всё тело девушки трепетало, пока она сама цеплялась руками и бёдрами, обвиваясь вокруг профессора, как змея. Северус продолжал своё ритмичное вторжение, пока появлялись свежие струи семени и, её стенки, чувствуя это, продолжали вздрагивать, выжимая его яйца досуха. Осознание, что это будет единственная возможность истощить себя ещё по крайней мере на одну неделю, также подстёгивало профессора. Чары, проходившие через его член зашипели и затихли. Долгожданное, граничащее с эмоциональным истощением, облегчение нахлынуло на них обоих.

«Она назвала меня по имени…»

Почему-то это было первое, что пришло ему в голову после оргазма. На самом деле, этот момент завис в мыслях Северуса, сверкая, как неоновая вывеска и указывая на что-то, что, вероятнее всего, не являлось ничем особенным. Профессор внимательно смотрел на неё: как голова девушки прислонилась к двери, растрёпанные пряди волос цеплялись за её лицо, и она глубоко втягивала воздух, пытаясь совладать с собой… Наконец Грейнджер открыла глаза, пресыщено прищуриваясь, затем улыбнулась ему с застенчивым весельем и прошептала:

— Я всегда любила книги…

И Снейп засмеялся. Девчонка застала его врасплох, когда эмоциональные барьеры Северуса были предельно ослаблены, купаясь в волнах облегчения. Эта шутка внезапно показалась ему очень забавной — наверное, даже более забавной, чем являлась в действительности. Когда профессор откинул голову и позволил себе насладиться глубоким, раскатистым смехом, он почувствовал, как она также сотрясается от хохота напротив него. Очевидно, Гермиона была тоже поражена нахлынувшим весельем.

И это был вовсе не вежливый смешок или привычная мастеру зелий усмешка. Между ними звучал необыкновенно открытый, искренний смех, который в конце концов заставил их обоих задыхаться, с выступившими на глазах слезами. Когда они оба, наконец, пришли в себя, Гермиона серьёзно взглянула на него.

— Как вы думаете, я могу остаться? Всего на несколько минут… восстановить силы. Я действительно не уверена, что смогу сейчас стоять.

Северус всё ещё продолжал улыбаться. Это было совсем непривычное для его лица состояние, но профессор просто ничего не мог с собой поделать. Подхватив её под ягодицы, он поднял и отнес девушку, всё ещё цепляющуюся за него, как ленивец, в спальню, а затем осторожно опустился на кровать.

Одним движением он откинулся назад, натягивая одеяло сразу на них обоих. Таким образом, теперь Гермиона лежала на нём, в похожем положении, как когда впервые оказалась сверху и дошла вместе с Северусом до кульминации. Свою челюсть девушка расположила напротив его солнечного сплетения, а ухо рядом с сердцем.

Скоро она поднимется… Как только восстановится… Но биение его сердца постепенно замедлялось, как и её дыхание. Изящная, маленькая ладонь Гермионы покоилась на его груди. Она слегка сгибала пальцы, смутно наблюдая, как временный шестой маленький пальчик переплетался с тонкими волосками на его груди. Несмотря на усталость, девушка лениво размышляла об этой вновь приобретённой аномалии и о том, насколько для неё это было уместно. Ещё одно проявление странности, которая постоянно в ней присутствовала, и благодаря которой, она постоянно не соответствовала обоим, Маггловскому и Волшебному, мирам.

Но Гермиону больше всего поразил тот факт, что её внешняя и внутренняя неординарность были выставлены перед Снейпом напоказ. Она продемонстрировала практически всё этому мужчине, лежавшему и спокойно дышавшему сейчас под ней, и, всё же, он так крепко сжимал её в руках, как будто не желал отпускать.

Казалось, профессор принимал её полностью, даря ей покой и утешение. Как бы то ни было, что-то глубоко внутри неё внезапно освободилось — это было похоже на распутывание плотного шара напряжения, связанного с её постоянной потребностью проявлять себя. И нахлынувшие эмоции были такими глубокими, кардинальными и удовлетворительными, что Гермиона незаметно почувствовала, будто её веки сделаны из свинца.

Она ведь просто прикроет их на долю секунды, ничего же страшного не случится… И просто поплывёт по течению этого приятного тепла, до тех пор, пока сможет… пока будет… просто… спать…
_____________________________________________________________________________
«Let Us Burn» by Within Temptation.

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: