Глава 17. Выражение благодарности

«Заботливый…»

Это определение постоянно к ней возвращалось.

Гермиона просматривала свои конспекты по Нумерологии, но как только она начинала читать, представляла его тёплую, чувственную руку, проскальзывающую между её бёдер. Немного поёрзав на стуле, она повернулась, чтобы посмотреть, был ли рядом ещё кто-нибудь. Все, должно быть, либо на занятиях, либо в общей гостиной. Она вздохнула. Конечно, это было не лучшее место для мастурбации. По сути, здесь вообще было слишком мало места, если только она не сядет на самый краешек стула.

Но девушка чувствовала, что не устоит перед всё более возрастающими за последние дни потребностями. Это казалось нелогично, потому что в её жизни, несомненно, ещё никогда не было столько секса. И она ожидала, что будет пресыщена тем, что получала. Но, на самом деле, похоже, всё действовало наоборот — чем больше у неё было секса, тем сильнее она хотела ещё.

«Но только ли в сексе дело или это всё из-за него? Ведь он такой заботливый со мной…»

Это слово снова вернулось к ней. Северус действительно был исключительно внимательным. С тех пор, как она покинула его покои, Гермиона задавалась вопросом, сколько мальчиков её возраста умели делать то, что умел её профессор Зельеварения. Она в любом случае сомневалась, что кто-то додумался бы сделать что-то настолько книжное и эротичное, как было с ним. И тот факт, что Северус довёл её до оргазма и был удовлетворён лишь прощальным поцелуем — несмотря на то, что гигантская эрекция отчаянно пыталась прорваться через его брюки — казался таким… заботливым с его стороны.

И она хотела сделать что-то столь же приятное взамен. Гермиона «практиковалась». Даже сейчас, зевая, она разминала ноющую челюсть, которая всё ещё болела… возможно, она слишком много практиковалась. Тем не менее, девушка чувствовала, что профессор заслуживал это. А за свою усердную практику она тоже кое-что заслуживала…

Взглянув в последний раз через плечо, гриффиндорка задрала переднюю часть юбки и скользнула пальцами вниз по трусикам. Было бы намного проще, если бы она сняла их, но Гермиона предпочитала лишний раз иметь возможность привести себя в относительный порядок, если кто-то внезапно войдёт.

Её киска была уже мокрой. Когда девушка размазывала смазку вокруг клитора, она задумалась, насколько изменилось её отношение к Северусу. Ей в самом деле было на удивление трудно вспомнить, как сильно она презирала его в первый раз. И, вероятно, так получилось потому, что в глубине души она никогда не ненавидела его. Раньше на неё просто влияли определённые обстоятельства, и она ошибочно считала его слабовольным и слишком сговорчивым.

Но теперь Гермиона смогла осознать, что такое восприятие было во многом следствием её незнания и непонимания сложности того, с чем она имеет дело. Кроме того, гриффиндорка неосознанно сопротивлялась тому, что мысленно не могла совместить мерзкого ублюдка, которого наблюдала в качестве студентки, с этим нежным, внимательным мужчиной, который явно пытался сделать её сексуальный опыт максимально приятным.

Откровения профессора МакГонагалл внесли некоторые новые подсказки. И теперь она задавалась вопросом — может быть такое суровое, резкое, и вечно придирчивое поведение профессора Снейпа является только прикрытием для его высокой чувствительности, вдумчивости, тревожности или даже страха, что об этом кто-нибудь узнает. Очевидно, что любое проявление слабости в прошлом приносило Северусу лишь трудности. И он хорошо научился это скрывать.

Гермиона начала испытывать возрастающее чувство защищённости рядом с ним. Несомненно, он был способен доминировать и в сексе, и в жизни, но казалось, что даже такие сильные действия были сделаны «с» ней, а не «над» ней — как будто она являлась его равноправной партнёршей. Так и было. На самом деле, все эти мысли стали для Грейнджер настоящим открытием.

Мысли о его теле, решительно проникающем в неё сзади, с характерными влажными, хлюпающими звуками, о его прижимающихся и покачивающихся бёдрах, заставляли её пальцы двигаться быстрее над возбуждённым клитором. Затем она заметила, как другая рука неосознанно скользнула под рубашку перекатывая между пальцами и дёргая сосок так же, как обычно делал это Северус. Она закрыла глаза, вспоминая его лицо, когда профессор проникал в неё пальцами — такое напряжённое, внимательное, охваченное обжигающим желанием.

Поймав себя на стоне, она поспешно закусила губу. Гермиона была уже так близко… И тогда она мысленно вернулась к той картине, когда его язык скользил по пальцам, слизывая соки её возбуждения — язык, который также легко проникал внутрь, даря неземное блаженство. И внезапно девушка ощутила это.

— Ох-х-х… чёрт, — прошипела она, когда её подхватила волна оргазма, голова Гермиона наклонилась вперёд, глаза крепко закрылись, пока дрожь сотрясала её тело.

Она массировала клитор до последней судороги, и когда, наконец, открыла глаза, то на мгновение прищурилась от слишком яркого света, проходившего через окно перед её рабочим столом.

— Это выглядело очень соблазнительно…

Задохнувшись от неожиданности, Грейнджер рывком повернулась и увидела Парвати, которая бросила сумку с учебниками на пол рядом с кроватью.

— Он или она — кто-то, кого мы знаем? — усмехнулась она, после чего начала расстёгивать рубашку.

Гермиона быстро вытащила руку из трусиков и поправила юбку.

— Хотелось бы, чтобы это была я, но подозреваю, что это уже похоже на принятие желаемого за действительное, — Парвати набросила рубашку на стул и начала натягивать футболку.

— Здесь немного жарковато, тебе не кажется? — с трудом сглотнула Гермиона.

— Мы собираемся на прогулку в Хогсмид, хочешь пойти?

— Ну… — Гермиона взглянула на книгу на рабочем столе.

— Только пожалуйста, не говори мне, что тебе нужно заниматься.

— Мне… нужно заниматься.

Парвати подошла к ней.

— Я бы спросила всё ли с тобой в порядке, но, надеюсь, ты бы сама нам сказала, если бы что-то было не так.

— Я в порядке, — Гермиона легко улыбнулась. — Я просто… немного… заведена.

— Расскажи мне об этом, — Парвати рассматривала её какое-то время, а затем, не дождавшись ответа, отвернулась. — Что ж, по крайней мере я попыталась.

Она направилась к двери.

— Парвати?

Девушка повернулась.

— Спасибо, что волнуешься за меня и пожалуйста, не рассказывай никому.

— О том, что ты всё-таки человек? — Парвати иронично улыбнулась. — Конечно, не буду.

***

 

Несмотря на тепло, проникавшее в остальные части замка, Гермиона ощущала, как температура стремительно падала, чем ниже она спускалась в подземелья. Гриффиндорка не могла представить, как можно жить в таком месте. Неудивительно, что Северус вложился в такие мягкие одеяла и шелковистые простыни, и в его камине постоянно потрескивал огонь. Без сомнений, это была попытка смягчить суровость такой мрачной обители.

«Конечно, ведь каждый человек заслуживает капельку тепла в своей жизни… И возможно, немного света…»

Оказалось, что, видимо, Снейп был такого же мнения, потому что именно такая картина предстала перед её глазами, когда профессор открыл дверь. Позади него уютно горел камин с танцующими языками пламени. Пожалуй, сейчас это было единственное место в замке, по-настоящему нуждающееся в нём. Но жар, излучаемый камином, бледнел по сравнению с обжигающих взглядом мастера зелий, который тут же оставил свой голодный след на её теле. Северус явно был доведён до отчаяния — и неудивительно, после состояния, в котором она оставила его в прошлый раз.

Профессор не отошёл, чтобы пропустить её в свои покои, и Гермионе пришлось протискиваться между его торсом и дверным косяком. Конечно, сильные руки захватили её на полпути, и Северус наклонился, прикасаясь мягкими губами к её виску. Гермиона уже начала подумывать, что на этот раз не сможет даже преодолеть дверной проём, когда он, наконец, отпустил её.

Подняв руку, Грейнджер мягко закрыла ему рот своей ладонью, молчаливо подталкивая вперёд. Закрывая дверь ногой, она взяла его за руку и повела за собой. Гермиона решительно направила Снейпа к креслу у камина, и, с горящими от желания глазами, усадила его в него. На лице профессора нарисовалась многозначительная ухмылка, которую девушка находила чертовски сексуальной, а затем он изящно изогнул бровь в молчаливом вопросе.

Опустившись перед ним на колени, она плавно стянула сначала один кожаный ботинок, а затем и другой. После этого Грейнджер потянулась наверх к ширинке. Северус явно рад был её видеть и его член это подтверждал, поэтому Гермиона быстро расстегнула пуговицу и осторожно потянула молнию, стаскивая брюки с бёдер и отбрасывая их в сторону. Чёрные боксеры. Что ж, никаких сюрпризов. Подцепив пальцами резинку, она также спустила бельё вниз, освобождая член, и тот с массивным шлепком подпрыгнул к его животу.

Гермиона не оказывалась так близко к его пенису с тех пор, как Северус потерял сознание. И, по какой-то причине, то чувство, что она находилась рядом, пока он пристально смотрел на неё сверху, обостряло все ощущения и окрашивало их невероятной насыщенностью. Но сейчас девушка была полна решимости отплатить ему таким же удовольствием. Гермиона всегда гордилась тем, что была благодарной и никогда не воспринимала что-то как должное. И несмотря на то, что Грейнджер ещё чувствовала свою неопытность, она искренне хотела по крайней мере попробовать удовлетворить его.
Вытащив свою палочку из мантии, гриффиндорка направила её кончик чуть выше горла и наложила заклинание Histomalleus. Она тут же почувствовала, как расслабляются и расширяются изменившиеся мышцы — так же, как было, когда она «практиковалась» в своей комнате.

Нервно взглянув наверх, она не увидела на лице Северуса никаких эмоций, кроме чистого желания. Этого оказалось достаточно. Медленно скользя своими руками по его обнажённым бёдрам, девушка наблюдала, как челюсть профессора напряглась, голова приподнялась, а глаза полностью сосредоточились на ней. Её маленькая ручка сомкнулась вокруг основания члена, затем она наклонилась вперёд, стоя на коленях, и робко, как будто признательно, поцеловала его тёплую шелковистую кожу.

Северус закрыл глаза. Это уже слишком. Воздерживаться на этой неделе и так оказалось крайне трудно. Осознание того, что она хотела его, а он, в свою очередь, хотел её, держало мастера зелий в состоянии постоянного возбуждения. Уроки по Зельям давались особенно тяжело. Грейнджер продолжала притворяться, что игнорирует его, но даже её манеры: то, как она рассеянно накручивала прядь волос вокруг пальца, покачивала ногой из стороны в сторону, когда читала, жевала нижнюю губу, когда перемешивала своё зелье… Снейп почти маниакально замечал всё это.

А сейчас она была здесь, перемещалась по его поднявшейся эрекции своими сочными, нежными губами, по которым он так тосковал, проводила по нему влажным, розовым язычком, оставляя нежную чувственную дорожку, которая охлаждалась с каждым её поверхностным выдохом. Северусу безумно нравилось наблюдать, как она обращалась с ним, все её действия просто покоряли своей нежностью. Пока одна рука Гермионы осторожно поглаживала по члену вверх и вниз, другая напряжённо лежала на бедре профессора, и её пальцы иногда поджимались в характерном жесте, подчёркивающем подсознательную неуверенность. Осознание того, что девушка продолжала увлечённо ласкать его пенис, продвигаясь к головке, но в то же время внутренне задыхалась от эмоционального напряжения, наполнило Северуса ещё большим восхищением.

И когда Гермиона наконец полностью взяла член в рот, мастер зелий содрогнулся от удовольствия. Его сверхчувствительная головка налилась и пульсировала в ответ на засасывание её горячих губ.

Запустив одну руку в её волосы, Снейп привычным жестом стянул их в кулак и отвёл от лица, чтобы видеть, как красиво работают тонкие изгибы её челюсти. В самом деле, это было весьма изысканное зрелище. И Северус знал, что наслаждался этим слишком сильно. Слишком сильно — для члена Ордена, который всего лишь пользовался её услугами. Слишком сильно — для мужчины, наблюдавшего за стараниями девушки, которая была вдвое младше его. Слишком сильно — для преподавателя, смотрящего сверху на свою ученицу, которая отчаянно стремилась его удовлетворить.

А ещё ирония заключалась в том, что последний раз, когда кто-нибудь так же пытался ему угодить, был опять же связан с ней — с Гермионой. Но только она делала это на его занятиях, прежде чем между ними всё началось.

И он был с ней жесток. Снейп негодовал, проводя свою жизнь в рабстве между двумя хозяевами. А также презирал многих, как только распознавал эту потребность в других.

Но сейчас, смотря на неё. Наблюдая, как она всё глубже погружала его член в себя, не забыв наложить заклинание Histomalleus, чтобы исполнить обряд, Северус осознал, что это было вовсе не рабство. Это было её искреннее желание. Её потребность отдавать. То же самое, которое лежало в основе его собственных порывов в плане неё.

Взгляд Северуса стал стеклянным, когда он очарованно смотрел на неё: как маленький кулачок Гермионы энергично и смело скользил по его стволу, пока её голова покачивалась в нежном ритме. Нет, он совершенно точно этого не заслуживал. Если бы она только всё про него знала, её бы давно уже здесь не было, и она точно не делал бы это для него… так преданно.

Орден точно так же использовал её — её решительность, желание помочь — в ещё одной своей манипуляции. Профессор крепко сцепил зубы и подавил набежавшие эмоции, от которых сжалось его горло. Надо взять себя в руки. Тем более, он собирался кончить.

— Гермиона, — прохрипел он, останавливая её. — Ты нужна мне…

Быстро подтянув девушку сильными руками наверх, Северус посадил её к себе на колени и сдвинул трусики в сторону, проскальзывая внутрь тёплого, приветливого отверстия.

Она была его спасением. Она пришла, как только он пожелал, готовая предоставить себя и краткое, но жизненно важное облегчение, быстро приближавшееся к нему. И хотя мысль об отношениях с ней была столь же нереалистична, сколь и неприлична, это не мешало Северусу хотеть её — его личный луч света среди окружающей тьмы.

Сложнее всего было то, что похоже, это происходило с ними двумя — они оба интенсивно стремились к большему и в результате всё время сближались. Снейп знал, что рано или поздно это неизбежно достигнет конечной точки. И Северус понимал, что у него больше не будет шансов снова почувствовать к кому-то нечто подобное. Конечно, он чувствовал замешательство.

«Но когда это успело случиться?»

И испытывал вину.

«И что будет, когда это закончится?»

Обнимая её ещё крепче, он вонзался в девушку, пока не кончил, и все его эмоции, наконец, вырвались на свободу.

Профессор казался таким измученным. Гермиона думала, что он почувствует облегчение, когда обряд наконец исполнится, но его сердце продолжало стучать как барабанная дробь напротив её груди. Она ждала, пока он постепенно успокоится.

— Тебе нравится заниматься со мной сексом, Северус? — прошептала она, прислонившись губами к его уху.

— Да — сдавленно выдохнул он.

— Ты хотел бы… делать это… с кем-то ещё?

— Нет.

Это прозвучало ясно, глубоко и выразительно. Она удовлетворённо вздохнула и опустила голову, прижимаясь к изгибу его шеи.

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: