Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Проблема в том, что он действительно неравнодушен ко мне, и я, в свою очередь, не хочу причинить ему боль.



Мне просто необходимо непредвзятое мнение в этом вопросе. Должна ли я вежливо откланяться и дать ему воспользоваться возможностью возродить отношения с бывшей, чтобы они смогли стать настоящей семьей? Я люблю его настолько, что готова идти на жертвы.

Тереза, Бруклин.

Написание этого письма произвело на меня неожиданный успокаивающий эффект. Я не ждала, что Ида поделится со мной своей мудростью. Чаще всего ее советы были полным дерьмом. Но сам процесс написания письма, казалось, помог посмотреть на мои чувства в перспективе. Также это помогло мне понять, что, пока не настанет день, когда я решу откланяться, Женевьева больше не будет трахать мой мозг.

По дороге к дому этой суки я врубила музыку на полную и пела песни во все горло. Я поняла, почему у атлетов перед соревнованиями, кажется, всегда надеты наушники. Им нужно зарядиться, чтобы не позволить сомнениям и страхам взять верх.

Проехав по длинной подъездной дорожке, я припарковалась и уставилась на величественный дом. В Хэмптоне было прекрасно, но я, определенно, принадлежала Бруклину. Когда я вышла из машины Грэхема, входная дверь открылась и оттуда вышла женщина. Она взглянула на меня, и на ее безупречном лице медленно растянулась злобная ухмылка.

— Самира. Как мило, что ты приехала.

Я изобразила свою лучшую улыбку, чтобы соответствовать ей.

— Эйнсли. Как прекрасно видеть тебя.

Эйвери выглядела удивленной. Она закурила сигарету, что меня сильно удивило.

— Сколько там уже? Семь, восемь недель? Я в шоке. Обычно, Грэхем выносит мусор по вторникам.

— Знаешь, как говорят: что ценно одному, для другого мусор.

Она сделала долгую затяжку, а затем выдохнула дым дюжиной маленьких колечек. С тех пор, как еще в девяностых мой дядя Гвидо бросил курить «Лаки Страйк» без фильтра, я не видела, чтобы так кто-то делал.

— Знаешь, от курения появляется рак, — я наклонилась к ней и прошептала, — и морщины.

После еще двух затяжек она выбросила сигарету в огромный горшок.

— В конце концов, ты ему наскучишь, и он одумается. Хороший минет или какие там услуги ты ему оказываешь, из-за чего он якшается с нищебродами, в итоге, ему надоест.

— Я бы спросила твоего мужа, так ли это, но по палке, застрявшей так глубоко в твоей заднице, и так догадываюсь, что у бедного мужика не все в порядке с головой.

Внутри дома было тихо, слышен только стук каблуков Эйвери.

— Где все?

Она налила себе чашку кофе и, конечно же, не предложила гостю. Посмотрев на меня поверх края чашки, она улыбнулась коварной улыбкой и сказала:

— Ты имеешь в виду счастливую семью?

— Я имела в виду Грэхема и Хлою.

— Мама, папа и их прекрасный ребенок сейчас на пляже, открывают первый купальный сезон для своей дочки.

— Это мило.

— Когда Грэхем и Женевьева купили этот дом, обычно они, как кролики, трахались в океане. Подумай об этом, их дочь могла быть зачата здесь.

Эта сука была действительно нечто. Я выдавила еще одно «это мило», изо всех сил притворяясь, что она меня не достала. Но правда была в том, что я не могла не ревновать, думая о Грэхеме с Женевьевой. Очевидно, у них были сексуальные отношения. Мне просто не нужно представлять, как это выглядело.

Я подошла к стене с раздвижными стеклянными дверями, ведущими к заднему двору и дальше на пляж. В ста метрах впереди были Грэхем с Женевьевой. Они оба переодевались, а Хлоя воодушевленно прыгала вверх и вниз между ними. Было невыносимо больно видеть мужчину, которого я люблю, резвящимся на пляже с другой женщиной.

Когда они оба разделись до купальных костюмов, я смотрела, как в замедленной съемке, как Хлоя взяла за руку каждого родителя, и втроем они побежали к воде. Современная картина Нормана Роквелла с Барби и Кеном в главных ролях. Мое сердце болезненно сжалось.

Эйвери подошла ко мне и посмотрела через мое плечо.

— Какой счастливой семьей они могут быть. Посмотри на улыбку на лице Грэхема.

Грэхем действительно улыбался. Он смеялся и брызгался водой и с Хлоей, и с Женевьевой. Он на самом деле выглядел довольным.

Эйвери сделала глоток своего кофе.

— Разлучница.

Я открыла стеклянную дверь и вышла наружу. Когда я повернулась, чтобы закрыть дверь, Эйвери победоносно улыбалась. Она не сдвинулась с места, когда я захлопнула дверь перед ее носом.

 

***

 

По пути домой Грэхем держал мою руку.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше.

— Спасибо, что поехала со мной. Я знаю, для тебя это было непросто.

— Я рада, что ты провел время со своей дочкой. Она замечательная девочка.

Грэхем засиял.

— Она такая, да?

— Вы с Женевьевой обсуждали, как рассказать ей, что ты ее отец?

— Женевьева думает, что лучше пока ничего не говорить. Она считает, что мы должны проводить больше времени вместе, чтобы топом, когда, наконец, скажем ей, она уже чувствовала себя со мной комфортно. Она предложила мне снова прийти к ним на ужин на этой неделе.

Конечно же, предложила.

— Наверное, это хорошая идея.

Наши разговоры никогда не были такими неестественными. Я знала, мы оба это почувствовали, но никто из нас не знал, как это исправить. Хотя Грэхем продолжал пытаться.

— Так что ты думаешь о Хэмптоне?

— Ты хочешь, чтобы я была честной?

— Конечно.

— Мне кажется, пейзаж очень красивый. Океан, дома, все эти лодки на пристани. Но я не могу представить себе, что захочу провести в этом месте лето. Люди кажутся просто… однородными.

— Можно и так сказать. Это никогда не было и моим любимым местом. На самом деле, оно совсем другое в межсезонье. Я всегда любил приезжать в октябре или ноябре. Город выглядит совсем по-другому, когда там только местные жители.

— Если это не твое любимое место, почему ты купил этот дом?

— Женевьева захотела. И, если быть честным, в то время иметь дом в Хэмптоне было символом статуса и казалось важным.

— А сейчас нет?

Грэхем сжал мою руку.

— Мои приоритеты изменились.

— Если бы ты захотел купить летний дом сейчас, где бы он был?

Он незамедлительно ответил:

— В Бруклине.

Я усмехнулась.

— Ты бы провел лето в Бруклине?

— Я бы провел лето в тебе. И даже не важно где.



Глава 26

Сорайя

 

В среду вечером Грэхем ужинал с Женевьевой и Хлоей. Я поняла, что мне будет тяжело сидеть дома и представлять их троих за обеденным столом. Так что вместо того, чтобы отправиться домой, зашла в тату-салон Тига и Делии, и мы объелись суши с саке. К половине десятого, когда пришло время закрываться, я наелась и была достаточно пьяна, чтобы, наконец, идти домой.

Выбравшись из рабочей одежды, я поставила телефон на зарядку и забралась в кровать. Едва я закрыла глаза, как раздался звонок. Так как Грэхем не писал весь вечер, я подумала, что он может заехать. Я подошла к двери, нажала на кнопку домофона, чтобы впустить его, открыла защелку на двери и ждала, пока услышу шаги.

Я открыла дверь, улыбаясь, лишь только его костяшки слегка коснулись двери.

Когда я увидела человека за дверью, моя улыбка тут же испарилась.

— Папа? Что ты здесь делаешь?

Он снял шляпу и прижал ее к груди.

— Могу я зайти?

— Конечно.

Этим утром я попросила у Бога знак, чтобы он помог мне решить, что я должна делать с отношениями с Грэхемом. И сейчас я задумалась: был ли визит отца своего рода посланием?

Я подошла к кухонному шкафчику.

— Налить тебе выпить? — Нервничая, я случайно хлопнула деревянной дверцей, после того как достала себе бокал.

Мой отец сел за столом.

— Воды будет достаточно.

Запах «Олд Спайс», наполнивший кухню, вернул меня обратно в детство.

— Кажется, мне понадобится что-то покрепче, — сказала я, открыв бутылку мерло.

— Хорошо, в таком случае, я буду то же, что и ты.

— Вино. — Я налила два бокала и передала ему один.

Он улыбнулся.

— Это здорово. Не думал, что буду наслаждаться бокалом вина с моей дочерью сегодня.

Я перешла сразу к делу.

— Что привело тебя сюда, папа?

Он глотнул вина и медленно выдохнул. Выражение его лица стало серьезным.

— Я уже давно думал прийти к тебе, но откладывал, так как не хотел тебя расстраивать.

— Так почему сегодня?

— Просто почувствовал, что пришло время.

— Говори то, что хотел сказать.

— В тот день, когда ты пришла ко мне, ты задала прямой вопрос, на который я, на самом деле, не знал, как ответить. Ты хотела узнать, остался бы я с твоей матерью, если бы Тереза не полюбила меня или если бы я ее вообще не встретил. Тогда я не был готов к такому вопросу.

— Ты нашел ответ?

— Я много об этом думал последние дни. Суть в том, что если бы я не встретил Терезу, я действительно верю, что у нас с твоей мамой все было бы хорошо, и мы до сих пор были бы женаты. Мне тяжело признать это, потому что я не хочу обвинять Терезу в своих действиях и личном выборе.

— Но ты также сказал мне в тот день, что не сожалеешь о своих решениях. Это значит, ты не сожалеешь, что причинил нам боль. Вот это тяжело принять.

— Нет. Я не это имел в виду. Я люблю тебя и действительно сожалею, что причинил тебе боль, но не сожалею, что влюбился в Терезу.

— Как ты можешь утверждать, что любил, ведь ты бросил нас?

Отец положил голову на руки и сказал:

— Все не так просто. Есть разные виды любви, Сорайя.

— Любовь к детям должна быть на первом месте.

Он закрыл глаза, будто мои слова причинили боль, затем замолчал, прежде чем снова заговорить:

— Иногда жизнь бросает тебе крученый мяч, к которому ты не готов. Нам приходится принимать решения, хотим ли мы быть честными с собой или с теми, кого мы любим. Если бы я никогда не встретил Терезу, возможно, я был бы очень счастлив с твоей мамой, так как не знал бы ничего другого. Но так как я встретил ее и открыл сильную связь с ней, я понял, что потеряю, если отпущу ее. Обратного пути не было.

— И что же было у Терезы, чего не было у мамы? Это было чисто сексуальное влечение?

— Не совсем. Это трудно объяснить. Просто это химия, Сорайя, вроде магнетической связи между двумя людьми, которую я не чувствовал с твоей матерью или с кем-то еще до этого. Я не мог ее игнорировать. Я решил так. Это было эгоистично. Я не отрицаю.

— Но и не сожалеешь.

— На этот вопрос нет просто ответа «да» или «нет». Я сожалею, что мои поступки причинили вам с сестрой боль, но не сожалею, что последовал за своим сердцем. В любом случае, наступит сожаление. Я выбрал эгоистичный путь, тот, который причинил тебе больше всего боли, и об этом я сожалею.

— Не думаю, что смогла бы поступить так же, если бы была на твоем месте.

— Тогда ты лучше, чем я, дорогая.

— Ты только что сказал, что все еще был бы с моей мамой, если бы не сделал эгоистичный выбор. Твоим детям не пришлось бы годами сомневаться в себе. Например, у меня не было бы проблем с доверием, к мужчинам в частности. Маму не госпитализировали бы с депрессией. Ты мог бы быть не самым удовлетворенным человеком, если бы остался, но твоей семье было бы лучше. — Мои глаза наполнились слезами. — Значит, фактически, мы страдали от последствий твоих действий.

— И за это мне действительно очень жаль, Сорайя. Именно это я пришел тебе сказать.

Я просто продолжала молча кивать, пытаясь осознать это все.

— Я не знаю, готова ли принять твои извинения, но ценю и рада, что ты пришел. Я много узнала из этого разговора. Недавно мне требовался совет.

— Это имеет отношение к богатому мужчине, с которым ты встречаешься? Он достаточно косо на меня посмотрел в тот день, когда забрал тебя возле моего дома. Он действительно к тебе не равнодушен. У нас, очевидно, много общего. Потому что, знаешь ты это или нет, я очень тебя люблю.

— Ты знаешь, у вас с Грэхемом, на самом деле, много общего, больше, чем ты можешь представить, — шмыгнула я носом.

Он — это ты, а я сейчас — Тереза.

А Хлоя — это я в детстве.

Прежде чем уйти домой, отец остался на еще один бокал вина. Я также достала бутылку, которую выбрала во время поездки с Грэхемом в Маленькую Италию.

Между мной и отцом все далеко не наладилось, но мы согласились оставаться на связи. По крайней мере, отношения с одним мужчиной в моей жизни двигались в правильном направлении. К несчастью, визит отца только усилил мои мучения относительно Грэхема.

 

***

 

В тот вечер знаки были повсюду.

Грэхем позвонил мне и сказал, что у Хлои жар и тяжелая ушная инфекция. Очевидно, она не могла спать и попросила его остаться и почитать ей, чтобы отвлечься. Я сказала ему позаботиться о своей девочке, а мы увидимся завтра.

В то же время я зашла в интернет и заметила, что Ида выставила ответы, которые будут опубликованы в завтрашней газете. Один ответ был на мое письмо. Прежде чем прочесть его, я достала свой бокал из раковины и вылила в него остатки вина из бутылки. Сделав глубокий вдох, я приготовилась.

 

Дорогая Тереза.


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2019-03-22; Просмотров: 277; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.041 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь