Натура. Осень. Ночь. Декорации.      - Куда ж ты запропастился, немчура православная?

     Сава поджидает друга у входа в их крошечный шатёр.

 

     - Куда ж ты запропастился, немчура православная? Я уж начал бояться за тебя!

 

   - Пил вино с папскими послами! – Отвечает Эрих, слегка отстраняя друга и входя в шатёр. – Как я и думал, они уже знают, что мы вчера гонялись за лошадиным лекарем… Приставали с расспросами, для чего нам это понадобилось. Я сказал, что хотел наказать отравителя. Отравителя лошадей!

 

   - И чего ты добился? – Недоумевает Сава, входя вслед за фон Раутом в шатёр и усаживаясь на седло. – Неужто думал, что эти лисицы, если они что-то знают, возьмут и расскажут тебе?

 

  - Что ты! Конечно, нет. Мне просто нужно было посмотреть, как они это примут. Самый большой хитрец, когда его вдруг на чём-то ловят, или наоборот, он думает, что могли поймать, да не поймали, обязательно так или иначе себя выдаёт.

 

    Сава усмехается:

 

    - Иногда мне кажется, что ты такой же хитрый, как и они!

 

    - Я ещё хитрее. А что? Православная вера не запрещает этого.

 

    - Причём тут наша с тобой Вера, Эрих? Я удивляюсь, что ты вот такой честный, прямой, как лезвие меча, а хитрости в тебе не меньше, чем в папских проповедниках.. Прости, коли обидел.

 

   - Ничуть. Что до послов, то с них нам спрашивать нечего. Это не они.

   - Уверен?

 

   - Как в том, что на двух руках у меня десять пальцев. И Папе Урбану, занявшему престол недавно, и его посланцам, ныне не до того, чтобы сплести такую интригу. Правда, за невинность его святейшества я всё же не поручусь, но послы вряд ли причастны к заговору. Они считают, что сильная власть в Гардарике им на руку.

 

    Сава не понимает:

 

    - В чём? Как ты сказал? Гарада…

 

    - Гардарика. Так в Европе называют Русь. Означает «страна городов».

 

    - Хорошо означает! – Усмехается Сава. – Больше половины городов в руинах: какие татары пожгли, какие псы… то есть… господа рыцари разрушили! Слушай, Эрих, я вот думаю: ты ведь рыцарь?

 

  - Конечно. В двенадцатом поколении.

 

  - Вот! Я и думаю: а отчего не все рыцари такие, как ты?

 

  - Это ты у них спроси. А по мне так…

 

  Внезапно немец умолкает, вслушивается и, приложив палец к губам, бесшумно встаёт. Сава берётся за меч, его друг делает то же самое.    

 

  Эрих резким движением распахивает полу шатра. Стоящий прямо у входа человек в европейской одежде разражается смехом:

 

   - А мне казалось, я подошёл совсем тихо! (он говорит по-итальянски)

 

   Немец поднимает меч до уровня его груди, делает шаг вперёд и незваный пришелец отступает.

 

   - Твоих шагов слышно не было! – Соглашается Эрих (на том же языке). – Но с дыханием ты не справился – сопел от всей души! Да и запах мальвазии скрыть трудно. Пил бы меньше!

 

    Пришедший не выказывает ни малейшего страха. Напротив, продолжает смеяться. И вдруг говорит уже на ломаном русском, но со славянским, а не с латинским акцентом:

 

   - А я думал, ты узнаешь меня, ливонский перебежчик!

   - Я не перебежчик! – Спокойно возражает Эрих (тоже по-русски). – Я никого не предавал, ни на кого не доносил и не шпионил. А вот тебя я действительно узнал, Белибей! Ещё там, за столом узнал, только не был уверен, хочешь ли ты, чтобы я признался в нашем с тобой знакомстве. Твои друзья-послы вряд ли знают, кому ещё ты служишь…

 

   Пришедший, очень довольный, хлопает немца по плечу. Тот отвечает тем же, и Белибей скидывает широкий капюшон, который до того закрывал половину его лица. Внешне он немного напоминает татарина, но черты лица правильнее, глаза почти не раскосые и большие, чёрные как агат. Волосы, тоже чёрные, коротко острижены, зато усы висят ниже подбородка.

 

   - Не знают, конечно! – Усмехается Белибей в ответ на слова Эриха. – В этом случае я вряд ли сохранял бы доверие его святейшества…

 

    - Святейшество-то у вас новое! – Напоминает немец. – Урбан, может ещё не до конца разобрался, кто есть кто в его окружении.

 

    - Ну, уж о чём, о ч  ём, а о том, что один из его доверенных людей служит не только ему, папу давно бы уведомили, если бы прежде пронюхали. Или (он усмехается) просто убрали бы меня потихоньку, покуда новый блюститель Святого Престола не обо всём ещё узнал и не со всем освоился. А я, как видишь, жив. Можно войти в твой шатёр?

 

   - Можно. Но я не один.

 

   - Я знаю. Видел тебя с твоим спутником. Но раз вы вместе, то ты ведь ему доверяешь?

 

  - Как самому себе.

 

   Перебрасываясь этими фразами, оба входят в маленький шатёр, где Сава с напряжением ждёт возвращения друга.

 

   - Это – Сава, один из первых воинов дружины князя Александра. – также, по-русски продолжает Эрих. – Сава, а вот этот грозный – усач как раз из папского посольства. Я не сказал тебе о нём, потому как решил, что он таится от меня. Но вот, он сам пришёл. Его имя – Белибей, и он самый настоящий шпион!

 

  - Неправда! - С достоинством возражает тот. – Я – архитектор. В Италии учился. А родом я – булгарин. Вначале и при папском дворе работал архитектором. Но, видишь ли, Сава: хороших архитекторов при Святом Престоле немало, одних итальянцев можно считать горстями! А достойных послов, умных и осторожных не так уж и много… Поэтому чаще я бываю послом. Ну и, когда надо, всегда готов разведать, где, что и как может навредить его святейшеству и его святейшим планам!

   Булгарин без особых церемоний усаживается на седло Эриха, но тот, не обижаясь, располагается рядом прямо на войлочной подстилке и извлекает из-под плаща кожаную флягу:

 

   - Я заметил, что ты, Эрих, у нас в шатре едва-едва пригубил вино. Боялся, что отравим?

 

   - Нет. – Качает головой немец. – Просто не хотел задерживаться.

 

   - Ясно. Я тоже пил мало, так уж себя приучил. Может, восполним?

 

   Эрих вопросительно смотрит на Саву:

 

   - Ты как? Мальвазия у них – чудо!

 

  Сава молча достаёт из мешка чашки:

 

  - Давай. Всё лучше кумыса. Только третьей чашки нет.

 

  - Я из фляги. – Булгарин наливает товарищам и подносит флягу ко рту. – Ну, а теперь скажи мне, фон Раут: ты ищешь здесь того, кто по-твоему мог отравить князя?

 

  Эрих напрягается:

 

  - Ты что-то знаешь, Белибей? Говори!

 

  Тот вздыхает:

 

    - Я за этим и пришёл. Хотел, кстати, поговорить с самим Александром, но мне так и не удалось незаметно пробраться к русским.

 

  Эрих поворачивается к Саве и, заметив его удивление, поясняет:

 

  - Видишь ли, Сава: Белибей, будучи папским послом, постоянно поддерживал связь с князем Александром.

 

  - И опять же шпионил? – Усмехается русский.

 

  - Именно так. А ты думаешь, откуда я его знаю, а он меня? Так вот и встретились. Оба приехали предупредить князя об одном и том же.

   - Интересно! – Искренне изумляется Сава. – И о чём же?

 

   - А о том, – охотно отвечает Белибей, что иудейские банкиры из несметно богатого дома Наданов сговорились с его святейшеством – это был ещё его святейшество Иннокентий четвёртый – о том, чтобы объединить усилия против моих сородичей булгар, против Византии и против русских. А так как я, во-первых булгарин, во-вторых православный, я решил предупредить и своих, и заодно русских. Приезжаю к князю, а к нему вслед за мной является этот вот рыцарь! И кто из нас – шпион?

 

   - Вскоре после этого я оставил Орден и принял Православие. – Спокойно поясняет Эрих. – А теперь: не уходи-ка от разговора, дружище Белибей! Раз ты что-то знаешь о заговоре против князя, то скажи нам. Если его пытались отравить, или, не дай Бог, отравили, то кто? Я понял, что папское посольство не при чём.

 

   Булгарин качает головой, так, что его усы поочерёдно касаются плеч:

.

  - Посольство и сам Урбан, думаю, и впрямь ничего такого не замышляли. Но вот прелат Дамиан – другое дело, Эрих. Он – иезуит, а чего они стоят, мы с тобой знаем. Они играют в свою игру, и у них – свои цели.

 

  - Думаешь, отец Дамиан имеет свой собственный план? – Тревожно спрашивает Эрих.

 

   Белибей кивает:

 

   - Не совсем свой. План Ордена иезуитов, который наверняка хотел бы видеть этот мир без Руси. Отец Дамиан был послом и при прежнем папе Александре, и ещё при Иннокентии. Держал связь с хазарами, с иными из них даже приятельствовал, хоть об этом и не болтал. Русских он очень не любит. И вполне может быть замешан в заговоре против князя Александра.

 

  - Но с кем? – Почти хором спрашивают Сава и Эрих.

 

   - А кому выгодно? – Вновь усмехается Белибей. – Позабыл, кто из великих людей это сказал…

 

   - В Древнем Риме был некогда один мудрый и справедливый судья. – Говорит Эрих. – Его звали, если не ошибаюсь, Луций Кассий. Разбирая всякие трудные дела и споры, он нередко говорил: «Кому выгодно? » И, выяснив, кому было выгодно, решал, кто виноват.

 

  - Однако, как ты много знаешь! – Не без досады бросает Белибей.

  - Так он же у нас рыцарь! – Подкалывает товарища Сава.

 

  - Скажу тебе по чести, Савушка: многие рыцари не умеют даже читать и писать! – Смеётся Эрих. – Я – исключение из правила. Просто мой отец – образованный человек, у него много книг, и он их постоянно читает. Особенно после того, как из-за тяжёлой раны не смог больше участвовать в боевых походах. После той самой раны. Помнишь?

 

- Ещё бы! – Кивает Сава. – И помню, как и ты, и он дрались… Отменно!

 

- Те же римляне говорили: «Важен итог». Итог ты видел. Так что же, Белибей? Мы думаем об одном и том же, ведь так?

 

  - Думаю, что так.., - Отвечает булгарин, вновь прикладываясь к своей фляге. – Думаю, что так. И советую вам обоим быть очень осторожными: эта тварь опаснее любого аспида! А теперь я пошёл – не хочу, чтобы отец Дамиан что-нибудь заподозрил…

 

    Он выходит из шатра, но и Сава с Эрихом следуют за ним – в шатре, где пока не разведён огонь, становится сыро.

 

   Ветер гонит песок пополам с позёмкой – снега нет, но отдельные снежные вихри откуда-то прилетают. Оба друга, стоя возле своего скромного прибежища, ёжатся, плотнее заворачиваясь в плащи.

 

   - Кажется, и я думаю о том же, что и вы с этим твоим приятелем-булгарином... – Тихо говорит Сава. – А вернее – о том же, кто…   

            

           102.

        Объект «А»

⇐ Предыдущая24252627282930313233Следующая ⇒

Поделиться: