Дни памяти: 19 ноября / 2 декабря, Собор Новомучеников и исповедников Российских.
Архидиакон Вениамин родился в 1869 году в крестьянской семье, в Верхотурском уезде Нижнетагильской волости, в миру именовался Василием Иосифовичем Зыковым. Образование Василий получил домашнее, и по собственному признанию он “…как только встал на ноги, ушёл в монастырь…”. Но в ХIХ веке невозможно было просто так поступить в монастырь, и поэтому ему сначала пришлось уволиться из общества крестьян, и лишь после этого, 1 / 14 января 1896 года, он был принят в братию Верхотурского Николаевского монастыря[438].
Настоятелем обители в то время был архимандрит Иов (Брюхов) прибывший сюда из Валаамского монастыря и привёзший сюда ещё двух монахов: схимонаха Илию (Чеботарёва) и иеромонаха Арефу (Катаргина). Именно к ним обращался 27-летний послушник Василий за духовными советами и наставлениями. Однако ему недолго пришлось пребывать в сей славной обители, так как распоряжением епархиального начальства он был определён из Верхотурского монастыря в число братии при Екатеринбургском архиерейском доме.
|
| Преподобномученик Вениамин (Зыков)
|
Имея от рождения прекрасные голосовые данные, в 1899 году послушник Василий Зыков был пострижен в монашество с наречением имени Вениамин и 11 / 24 апреля того же года рукоположен в сан иеродиакона. В архиерейском доме иеродиакон Вениамин прослужил до 1903 года, но суетная городская жизнь тяготила отца Вениамина и он подал прошение на имя Правящего Архиерея о возвращении его в Верхотурский монастырь. Преосвященный епископ Владимир (Соколов) уважил прошение отца Вениамина, и 6 / 19 декабря 1903 года он вновь вернулся в свою родную и близкую его сердцу обитель. Живя в монастыре, отец Вениамин снискал к себе всеобщую любовь и уважение, и в его официальном послужном списке за 1913 год было отмечено, что иеродиакон Вениамин “качеств очень хороших, к послушаниям способен, и усерден”.
За ревностное и истинное служение Церкви Христовой 20 ноября / 3 декабря 1907 года отец Вениамин был отмечен Архиерейским благословением с выдачею свидетельства, а 6 / 19 мая было преподано благословение Святейшего Правительствующего Синода. В том же году, 12 / 25 сентября, в день памяти перенесения мощей святого праведного Симеона, Верхотурского Чудотворца, в Верхотурский монастырь накануне прибыл Преосвященный епископ Екатеринбургский и Ирбитский Митрофан и передал в дар настоятелю монастыря игумену Ксенофонту (Медведеву) и иеродиакону Вениамину священническое и диаконское облачения сиреневого цвета. При этом, передавая облачения, Владыка Митрофан сказал о том, что эти дары им посылает Государыня Императрица Александра Фёдоровна, сама лично сшившая их из платья, ношенного ею в день священной её коронации на священный Российский престол.
Так мирно текла монашеская жизнь Верхотурского монастыря и его насельников, пока не настал роковой 1917 год и весь вековой уклад спокойной жизни был нарушен. В стране начались массовые аресты духовенства, вскрытия мощей и осквернения храмов, докатилась эта волна и до Верхотурья. 12 сентября 1920 года, в день памяти святого праведного Симеона Верхотурского, когда со всех сторон прибыло в обитель до 15 тысяч паломников, местные власти назначили вскрытие мощей Угодника Божия, праведного Симеона. По их приказу раку с мощами вынесли из Крестовоздвиженского собора на паперть, и святые мощи были кощунственно вытряхнуты из раки, а затем при нарастающей тишине вдруг раздался хохот нескольких людей. Единственным, кто осмелился возвысить свой голос на защиту праведника, был архидиакон Вениамин, провозгласивший на всю площадь перед собором: “А мы верили и будем верить Угоднику Божиему праведному Симеону и прошу вас не кощунствовать! ”. В тот же день архимандрит Ксенофонт и архидиакон Вениамин были арестованы и доставлены в ГубЧК. Первый - по обвинению в активном соучастии белым, второй – по обвинению в сопротивлении при вскрытии мощей. На допросе отец Вениамин по этому поводу объяснил так: “...сопротивления я никакого не оказывал, а лишь в порыве религиозного чувства высказался против публики, которая хохотала и хлопала в ладоши, я и сказал: “…прошу не кощунствовать”.
|
| С. М. Прокудин-Горский. Вид на Верхотурский монастырь.
|
Началось следствие, и в монастыре был немедленно произведён обыск, где обнаружили три трёхдюймовых снаряда, шесть гильз и несколько саженей телефонного кабеля. В результате всех этих событий, осуществлявший следствие помощник Уполномоченного Соковин в своём отчете напишет о том, что: “исходя из вышеизложенного и принимая во внимание перечисленное обвинение, доказано свидетельскими показаниями, что архимандрит Ксенофонт и архидиакон Зыков Вениамин являются непримиримыми контрреволюционерами, определённо ведущими классовую борьбу против освобождения человечества, а потому полагаю, что Ксенофонт Медведев и Вениамин Зыков вполне заслуживают применить высшую меру наказания РАССТРЕЛ”.
Но, по милости Божией, дело это попало к другому сотруднику ЧК, некоему Шатунову, который счёл возможным ограничиться для обвинения наказанием в виде двух лет принудительных работ в городе Екатеринбурге.
Архимандрит Ксенофонт и архидиакон Вениамин написали письмо члену комиссии по вскрытию мощей Старкову о том, что со своей стороны они никаких контрреволюционных выступлений не совершали. 2 октября 1920 года отцу Вениамину предъявили обвинения в контрреволюционной деятельности, неподчинении распоряжениям власти и ведении агитации против таковой для поднятия восстания. Спустя полтора месяца, 24 ноября этого же года, им было вменено в вину кроме контрреволюционной деятельности ещё и расхищение монастырского имущества, и дело было передано в Губревтрибунал, который вынес им приговор: два года принудительных работ без содержания под стражей.
После исполнения данного приговора, церковно-приходской совет при храмах Верхотурского монастыря обратился в ЧК с ходатайством об освобождении архимандрита Ксенофонта и архидиакона Вениамина от принудительных работ и разрешении им вернуться в Верхотурье.
28 ноября 1921 года Екатеринбургская Губернская Чрезвычайная Комиссия вновь заслушала дело о контрреволюционной деятельности священнослужителей и, принимая во внимание ходатайство церковного совета и то, что за свою контрреволюционную деятельность они понесли должное наказание, отбыв больше половины назначенного срока, вынесла постановление об их досрочном освобождении. При этом архимандрит Ксенофонт смог вновь приехать в Верхотурье и возродить монашескую общину. Насельники монастыря, лишенные к тому времени большей части своих келий, в основном проживали непосредственно в Крестовоздвиженском соборе на хорах.
Много бед и скорбей переживала оставшаяся в небольшом количестве братия, и им вновь пришлось в 1927 году отстаивать мощи святого праведного Симеона Верхотурского. Богоборческая власть в этот раз ограничилась только тем, что опечатала раку с мощами, велев прикрыть их стеклом во избежание “заразы”. В следующем 1925 году 15 августа в Верхотурье пришёл помолиться иеромонах уфимского монастыря Павел (Ильин), где, встретив в обители своих единомышленников, дал им прочитать копию письма епископа Сан-Францисского Николая, призывавшего хранить верность Святейшему Патриарху Тихону и не поддерживать обновленцев. Вскоре по доносу за распространение этого “контрреволюционного письма” были арестованы: архимандрит Ксенофонт (Медведев), иеромонах Кельсий (Мотов) и иеромонах Паисий (Снегирев), а Максимилиан (Медведев), Гурий (Кулезнёв) и Вениамин (Зыков) обвинялись в том, что знали о письме и не донесли.
Вновь началось следствие. Архидиакон Вениамин просидел в заключении в г. Нижнем Тагиле 5 месяцев. На заседании Уральского областного суда, которое проходило 20-22 октября 1925 года, отец Вениамин был оправдан по обвинению в антисоветской деятельности, но был лишён права проживания в течение года в пределах Кунгурского, Ирбитско-Туринского и Нижнетагильского округов Уральской области[439] в качестве “социально-опасного” элемента. Отец Вениамин переехал на жительство в соседнюю Челябинскую область в город Касли, где стал служить при местной церкви. С архимандритом Ксенофонтом он вновь увиделся спустя пять лет в 1930 году и до 1932 года имел постоянную с ним переписку. Видимо, именно в этот период отец Вениамин был рукоположен в сан иеромонаха и впоследствии в сан архимандрита.
12 марта 1937 года он был вновь арестован за “контрреволюционную деятельность” и осуждён по ст. 58-10 УК РСФСР и по приговору был выслан на 5 лет в Казахстан. Находясь в ссылке, отец Вениамин поселился в Павлодарской области, Бескаргайском районе, в посёлке Майском. Но уже 11 ноября того же 1937 года его вновь арестовали, и на вопрос следователя о проводимой им контрреволюционной работе им был дан ответ: “В Майском трудовом посёлке я жил на одной квартире со ссыльными, также служителями религиозного культа… Часто пели божественные песни, вместе с заходившим к ним священником.… При разговорах мы всегда вспоминали Царскую власть, одновременно осуждали советскую власть”.
После таких откровений Вениамин, решением тройки при УНКВД по Восточно-Казахстанской области, 1 декабря 1937 года был опять осужден как “враг народа” и приговорён к высшей мере наказания – расстрелу. На следующий день 2 декабря за 68-летним старцем в 2 часа ночи пришёл конвой, и приговор был приведён в исполнение. Место погребения мученика неизвестно. Реабилитирован архимандрит Вениамин (Зыков) был по решению президиума Павлодарского областного суда 17 мая 1956 года.
В 2000 году Алма-Атинская епархия представила документы в Синодальную комиссию по канонизации, и на Архиерейском Соборе, состоявшемся 13-16 августа того же года, архимандрит Вениамин (Зыков) был прославлен в лике новомучеников. Дата памяти – Собор новомучеников и исповедников Российских.
Наместник Нижегородского Вознесенского Печерского монастыря игумен Тихон (Затёкин)
Преподобномученик иеромонах Герасим (Сухов).
