В условиях фашистской диктатуры

Всесторонний анализ уровня жизни различных классов современ­ного общества уже сам по себе весьма сложен, ибо он складывается из многочисленных факторов, не всегда поддающихся точному учету. Его исследование неизбежно опирается на официальные ста­тистические данные, отражающие интересы правящих классов.

Но изучение материального положения пролетариата в годы гитлеровской «третьей империи» сопряжено и с рядом специфиче­ских трудностей.

Во-первых, фашистские правители, стремясь исказить действи­тельное положение дел в стране, прибегали к фальсификации ста­тистических данных о положении трудящихся, и в частности рабо­чего класса, в гораздо большей степени, чем это обычно принято в промышленно развитых капиталистических странах. В этом отно­шении у них были неограниченные возможности, ибо в отличие от условий, существующих при буржуазно-демократических по­рядках, были полностью исключены хотя бы частичные неофици­альные, например проводимые профсоюзами, подсчеты, позволяю­щие в какой-то мере проверить и скорректировать официальные цифры. Одним из излюбленных способов прикрытия фальсифика­ций, применяемых фашистскими правителями, было внезапное и необоснованное изменение метода группировки данных, исклю­чавшее какую бы то ни было возможность их сравнения с предыду­щими, а также введение неоговоренных «поправочных» коэффици­ентов.

Во-вторых, установление фашистского господства пришлось на то время, когда экономика Германии переживала глубочайшие

³¹ Hofer W. Op. cit. S. 128.

³² Jeserich К. Sozialpolitik. В., 1935. S. 40.

потрясения. В этих условиях многие факторы, определяющие мате­риальное положение трудящихся, и в частности рабочих, либо поте­ряли свое значение, либо существенно изменили его. Так, напри­мер, в связи с огромной безработицей на бюджетах рабочей семьи в гораздо большей степени, чем колебания тарифной заработной платы, отражались изменения размеров пособий по безработице и но социальному страхованию, а также условий их предоставле­ния. Наличие «избыточной» рабочей силы привело к широкому распространению так называемых «черных» (т. е. неофициальных) заработков, размеры которых не регулировались никакими дого­ворными отношениями. Практически потеряла прежнее значение проблема продолжительности рабочего дня, ибо рабочий страдал не столько от сверхурочных, сколько от сокращенной рабочей не­дели, являвшейся одной из форм скрытой безработицы, и т. д. В этих условиях даже более или менее точно вычисленная кривая не только тарифной, но и фактической заработной платы могла от­ражать действительные изменения только весьма приблизительно. В-третьих, характерное для германского фашизма самое широ­кое использование государственно-монополистического регулиро­вания привело к дополнительному изменению роли факторов, из которых складывается материальное положение населения. Так, например, ограничения на импорт, введенные фашистами вскоре после прихода к власти, создали в стране нехватку ряда распро­страненных продовольственных товаров, что привело к изменению в структуре питания, непосредственно не связанному с изменением заработной платы. Проводимая нацистским режимом политика «ползучей инфляции» уменьшила значение тарифной заработной платы и т. д. Определенные коррективы в жизненный уровень вно­сили и активно применяемые фашистским государством меры по государственной благотворительности, осуществляемые в основ­ном за счет дополнительных вычетов и «добровольных» пожертво­ваний из заработной платы. В результате роль официальной зара­ботной платы в определении общего материального положения раз­личных слоев населения уменьшилась еще больше.

В-четвертых, из 12 лет фашистского господства почти 6 лет при­шлось на войну и примерно четыре года — на непосредственную интенсивную подготовку к ней. Иными словами, на протяжении почти всего периода пребывания национал-социалистов у власти экономика страны развивалась в ненормальных условиях, и эти условия в решающей степени сказывались на динамике жизнен­ного уровня рабочих.

Во время войны полностью потеряла значение денежная сто­рона вознаграждения за труд. С продолжительностью рабочего вре­мени вообще перестали считаться.

Война собрала огромную кровавую дань с рабочих. В то же время фашистские завоевания открыли для части из них возмож­ности продвижения по службе в случае переселения на террито­рию, захваченную фашистскими войсками. Аналогичные возмож­ности открылись в связи с прибытием в Германию миллионов на-

 

192

13 А. А. Галкин

193

сильно угнанных иностранных рабочих, для управления которыми потребовалось огромное число надсмотрщиков, инструкторов и ма­стеров. В то же время на последнем этане войны, когда германские армии стали терпеть одно поражение за другим, именно немецким рабочим пришлось вынести на себе основную тяжесть катастрофы, которую навлекли на Германию Гитлер и его клика.

Все это не исключает, однако, возможности определения, с необ­ходимой степенью достоверности, главных тенденций изменения условий материального существования немецкого пролетариата в период фашистского господства. Это связано прежде всего с тем, что указанные тенденции проявлялись с такой силой, что скрыть их не могли никакие паллиативные меры или, тем более, статистиче­ские ухищрения.

Характерно в этой связи, что наиболее серьезные и объективные исследователи этой стороны дела из числа западных ученых, оцени­вая общее направление развития уровня жизни немецкого рабочего класса при фашизме, приходят, с некоторыми отклонениями, при­мерно к тем же конечным выводам, что и марксисты. Весьма пока­зательны с этой точки зрения работы швейцарского ученого 1'ене Эрбе и американских исследователей Гильды Оппенгеймер-Блюм и Герхарда Врейя ^i! .

Характеризуя изменения в положении немецкого рабочего класса при фашизме, следует прежде всего отметить резкое ухуд­шение условий продажи им своей рабочей силы. В период Веймар­ской республики эта продажа осуществлялась в ходе более или ме­нее свободной игры сил, упорной борьбы предпринимательских со­юзов и профсоюзов, исход которой в конечном счете определялся перевесом той или иной стороны. Вмешательство государства в зту борьбу в интересах монополий осуществлялось лишь только в чрез­вычайных случаях и не было, как правило, решительным, ибо пози­ция государственных представителей в значительной мере опреде­лялась конъюнктурными политическими соображениями: нежела­нием навлечь на себя и свою партию недовольство трудящихся чрезмерно откровенной поддержкой привилегированных классов, опасением за свои парламентские позиции и т. д. Поскольку немец­кие профсоюзы были массовыми и хорошо организованными, а вхо­дившее в них ядро рабочего класса настроено по-боевому, в борьбе вокруг заработной платы в ряде случаев брали верх рабочие органи­зации.

Фашистский переворот полностью изменил ситуацию. Немец­кий трудовой фронт, заменивший распущенные профессиональные союзы, как уже отмечалось выше, фактически не взял на себя функции по регулированию данной стороны отношений между ра-

ботодателями и рабочими. Практически весь комплекс этих вопро­сов был передан на усмотрение государственных органов.

Передача эта была осуществлена в законодательном порядке почти сразу же после прихода фашистов к власти. Первым шагом на этом пути был изданный 19 мая 1933 г. закон, согласно которому имперскому канцлеру предоставлялось право назначать из числа кандидатов, выдвинутых провинциальными властями, «попечите­лей труда» для крупных хозяйственных районов. Закон, в част­ности, предусматривал, что в компетенции «попечителей труда» входит принудительное регулирование условий заключения трудо­вых договоров. Соответственно, эти функции были изъяты из веде­ния «объединений лиц наемного труда, отдельных предпринимате-леи и союзов предпринимателей».

Дальнейшим развитием системы государственно-монополисти­ческого регулирования отношений между трудом и капиталом явился изданный 20 января 1934 г. Закон о регулировании нацио­нального труда, за которым последовали 19 директивных инструк­ций по его осуществлению ³⁵. В соответствии с этим законом реше­ние споров между предпринимателями и рабочими переносилось непосредственно на места, что исключало возможность подключе­ния к решению таких споров центральных профессиональных орга­низаций. Одновременно закон санкционировал ликвидацию на предприятиях фабрично-заводских комитетов, создание которых было в свое время одним из крупнейших завоеваний немецкого ра­бочего класса. Вместо фабзавкомов, обладавших довольно широ­кими правами, был введен институт доверенных. Последние под председательством предпринимателя образовывали совет пред­приятия, обладавший чисто совещательными функциями и имев­ший своей целью «достижение согласия и сотрудничества на пред­приятии, повышение производительности труда, разрешение кон­фликтов» ³⁶.

Этим же законодательным актом были существенно расширены права владельца предприятия, который объявлялся фюрером сво­его коллектива, с передачей ему прерогатив, вытекающих из прин­ципа «вождизма».

В соответствии с законом от 20 января на всех предприятиях, насчитывавших более 20 рабочих и служащих, должен был быть принят так называемый производственный устав, предусматривав­ший время начала и окончания работы, продолжительность пере­рывов, время и формы выдачи заработной платы, а также другие конкретные условия труда (размеры и характер штрафов, условия увольнений в чрезвычайных случаях, выплату компенсации за раз­рыв трудовых отношений и т. д.). Решающее слово в случае возни­кновения споров между «вождем» предприятия и «доверенными»

 

³³ Erbe R. Die nationalsozialistische Wirtschaftspolitik. 1933—1939 im Lichte dor modernen Theorie. Zurich, 1958; Oppenheimer-Bluhm H. The Standard of Living of German Labor under Nazi Rule. N. Y., 1943; Bry G. Weges in Germany, 1941 — 1945. Princeton, 1960; и др.

194

³⁴ См.: Gesetzbuch der Arbeit. Miinchen, 1934.

³⁵ Die Ordnuiig der nationalen Arbeit. Gesetz mit alien Durchfuhrungsbestimmungen.
В., 1941. См. также: Die stufenweise Liquidierung der sozialen Rechte der
Lohnabhangigen / Hrsg. von Kiihl H., Hardach G. // Ibid. S. 225 ff.

³⁶ Die Ordnung der nationalen Arbeit. S. XIV, 1 ff.

13*                                                                                                         195

по вопросу об условиях устава предоставлялось «попечителям

труда» ³⁷.

Положение о производственных уставах вместе с решением о децентрализации переговоров об условиях труда открывали самые широкие возможности коренного пересмотра социального за­конодательства Веймарской республики, бывшего результатом дли­тельной и упорной борьбы рабочих, и изменения социальных усло­вий на предприятиях в худшую сторону. На практике эти возмож­ности были использованы самым широким образом.

Законом были уточнены и существенно расширены функции «попечителей труда». Согласно его параграфам 18 и 19, «попечи­тель» является имперским чиновником и высшим уполномоченным центрального правительства по социально-политическим вопросам в своем районе, подчиненным имперскому министру труда. В сферу его полномочий входило определение условий заключения догово­ров, наблюдение за созданием и работой «советов доверенных», при определенных условиях назначение и отзыв «доверенных», принятие решений при спорах, выработка директив и тарифных ус­ловий, а также наблюдение за их выполнением. «Попечителю труда» было предоставлено право принятия решений о сроках и масштабах широких увольнений ^зя.

В соответствии с принципом «вождизма» «попечитель» должен был принимать решения самостоятельно. Существовавший при нем совет экспертов действовал лишь на правах совещательного

органа.

Разумеется, в законе были также положения, рассчитанные на то, чтобы чрезмерно не провоцировать рабочих, сделать новое за­конодательство по вопросам труда в какой-то мере приемлемым и для них. Этой цели служили части закона, в которых, во-первых, провозглашалось равенство нрав и обязанностей работодателя и лиц наемного труда на предприятии и, во-вторых, намечались оп­ределенные мероприятия, выглядевшие как соответствующие инте­ресам рабочего коллектива.

К числу первых относился IV раздел закона, посвященный «со­циальным судам чести». Эти суды, создание которых предусматри­валось законом, должны были рассматривать факты нарушения «социальных обязанностей» как членами коллектива, так и пред­принимателями. К нарушениям, подлежащим разбирательству в таком суде, состоявшем из назначенного министром юстиции судьи и двух заседателей — одного от предпринимателей, другого от уполномоченных коллектива, — были отнесены:

1) злонамеренная эксплуатация подчиненных и оскорбление
их чести со стороны предпринимателей;

2) нарушение «трудового мира» подчиненными, «незаконное
вмешательство» «доверенных» в дела управления предприятием;

 

3) принесение необоснованных жалоб «попечителю труда»;

4) разглашение «доверенными» секретов предприятия.
«Судами чести» могли быть наложены следующие взыскания:

предупреждение, выговор, денежный штраф до 10 тыс. марок, ли­шение права быть фюрером предприятия или «доверенным», увольнение с предприятия без льготного срока.

Распространение юрисдикции суда на владельцев предприятий было широко использовано национал-социалистами в демагогиче­ских целях.

К числу других мероприятий, предусмотренных этой частью закона, следует отнести положения о системе защиты от увольне­ний. Рабочие и служащие, проработавшие на предприятии, на­считывающем 10 человек и более, не меньше года, получали право на протяжении двух недель после увольнения подавать в суд по трудовым делам заявления с просьбой о восстановлении. Суд мог принимать решения либо о восстановлении, либо о выплате компен­сации. Массовые увольнения, вызванные изменением хозяйствен­ной конъюнктуры или тяжелым финансовым положением пред­приятия, разрешались только с санкции «попечителя труда». С мо­мента подачи последнему заявления об увольнениях пред­приниматель был обязан держать соответствующих лиц на работе на протяжении примерно 4 недель. Если по финансовым сообра­жениям он не мог сделать этого, «попечитель» был вправе разре­шить перевести намеченных к увольнению лиц на неполный рабо­чий день, но не менее чем 24 часа в неделю ^4|.

На практике эта часть закона почти не применялась, ибо улуч­шение хозяйственной конъюнктуры положило конец массовым увольнениям. Однако пропагандистское воздействие его на рабо­чих, находившихся на протяжении нескольких лет под гнетом страха потерять работу, было весьма значительным.

Аналогичное воздействие оказало изданное на основе закона от 20 января 1934 г. распоряжение о продолжительности рабочего дня (24 июля 1934 г.), согласно которому рабочий день для про­мышленных рабочих, в том числе и для рабочих сельских промыш­ленных предприятий, устанавливался протяженностью в 8 часов.

С момента вступления в силу Закона о регулировании нацио­нального труда (1 октября 1934 г.) динамика условий труда и жизни немецкого рабочего класса определялась государственными органами. При отсутствии эффективного сопротивления это неиз­бежно вело к дальнейшему ослаблению его позиций, прежде всего социальных. Одним из следующих шагов в данной области было значительное ограничение свободы передвижения рабочих. Начало ему было положено Законом о регулировании использования рабо­чей силы от 15 мая 1934 г. Этот закон предоставлял государствен­ным органам право запрещать в определенных районах наем вновь прибывших лиц. Первоначально эта мера была задумана как

 

³⁷ Jeserich К. Op. cit. S. 12.

³⁸ Die Ordnung der nationalen Arbeit. S. 2 ff.

Jeserich K. Op. cit. S. 10, 11.

⁴⁰ Die Ordnung der nationalen Arbeit. S. 14.

⁴¹ Ibid. S. 19.

 

196

197

средство предотвращения бегства сельскохозяйственных рабочих, в которых, несмотря на массовую безработицу, в это время уже ощущался недостаток. Впоследствии, по мере возникновения не­хватки квалифицированной рабочей силы в промышленности, ограничения свободы передвижения были распространены и на промышленных рабочих: сперва на металлистов, затем на камен­щиков и плотников, потом на всех строительных рабочих, всех занятых в горной, металлургической, химической промышленности и производстве строительных материалов.

Законом от 26 февраля 1935 г. была введена новая трудовая книжка, служившая официальным свидетельством о профессио­нальном образовании и профессиональном совершенствовании рабочих и служащих. С 1 сентября 1936 г. лица трудоспособного возраста могли быть приняты на работу только при предъявлении такой трудовой книжки, выданной биржей труда. Это практически делало невозможным поступление на работу в обход распоряжений о регулировании рабочей силы ⁴².

Форсировавшиеся в первые годы фашистского режима различ­ные формы так называемой добровольной трудовой повинности постепенно были превращены в трудовую повинность в полном смысле этого слова. В июне 1935 г. в Германии была повсеместно введена временная трудовая повинность. В декабре 1938 г. трудо­вая повинность была распространена на женщин. Декрет о все­общей трудовой повинности, изданный в феврале 1939 г., пред­оставлял правительству право мобилизовать любого гражданина на неопределенный срок для работы в любом месте.

Антирабочий характер подобного законодательства очевиден. В то же время следует иметь в виду, что осуществлялось это законо­дательство, особенно на первом этапе, в условиях катастрофической безработицы, когда даже любые формы принудительного труда (исключая, разумеется, принудительный труд в концентрационных лагерях и других местах заключения) воспринимались большин­ством рабочих не столько как принуждение, сколько как метод предоставления работы.

А о масштабах этой безработицы можно судить на основании следующих данных.

Таблица 3 Размеры безработицы в Германии в 1930—1932 гг. (тыс. человек)

Всего

Безработные

Число занятых

Год

по статистике

[больничных касс

19 591 18 857 18 121

3076 4520 5603

1930 (среднемесячные данные) 1931 » 1932 » Источник: Sterenberg F. Op. (it. S. 8

14 337 12 518

16 515

Как видим, с 1930 по 1932 г. безработица в стране увеличилась на 2, 5 млн человек, в то время как число занятых сократилось на 4 млн. Это дает основание предполагать наличие еще 1, 5 мил­лионов так называемых невидимых безработных. Но даже если взять за основу официальные данные, то масштабы безработицы получатся достаточно внушительными. На каждых 2, 3 работа­ющих приходился один безработный.

К началу 1933 г. безработица возросла еще больше. В январе, т. е. к моменту прихода нацистов к власти, она даже по официаль­ным данным составила более 6 млн человек, в то время как число занятых упало до 11, 5 млн человек. Иными словами, один безра­ботный приходился менее чем на 2 занятых ⁴³.

Одним из наиболее громогласных лозунгов, при помощи кото­рого национал-социалисты проложили себе дорогу к власти, было обещание покончить с безработицей. В сложившихся условиях степень осуществления этого обещания была решающим фактором дальнейшей массовой поддержки НСДАП. Провал провозглашен­ных ими мероприятий по увеличению занятости неизбежно привел бы к быстрому разочарованию народных масс, обострению полити­ческого кризиса, в том числе и кризиса в самой партии. И наоборот, любой успех в этой области привел бы не только к ее укреплению на уже завоеванных позициях, но и к расширению влияния НСДАП среди основного ядра рабочего класса.

Поэтому действия гитлеровского правительства в области заня­тости были не простой демагогией, как подавляющее большинство их акций, а имели весьма реальное содержание. Сдвиги в этой области значительно облегчались тем, что и само естественное экономическое развитие шло в этом же направлении. К началу 1933 г. циклический кризис, поразивший Германию, прошел ста­дию самого глубокого спада. Впервые за несколько лет в ряде отраслей наметилось оживление. Начали расти инвестиции. Это неизбежно должно было повлечь за собой и увеличение занятости. Кроме того, увеличение занятости должно было, естественно, сопутствовать реализации главной политической линии, намечен­ной национал-социалистами, — линии на форсирование милитари­зации Германии, на расширение военной промышленности и созда­ние массовой агрессивной армии.

Однако развитие в этом направлении было ускорено серией специальных мероприятий. Первым из них была так называемая «программа создания работ» от 1 июня 1933 г. («программа Рейн-харда»). В рамках этой программы на основании специально изданного имперского закона министерству финансов было предо­ставлено право выпуска специальных обязательств государствен­ного казначейства («Арбейтсшацанвейзунген») на сумму в один миллиард марок. В сентябре 1933 г. еще одним законом выделен­ная сумма была увеличена на 500 млн марок.

Полученные в результате этого инфляционистского маневра

 

⁴² Jesench К. Op. cit. S. 33. 198

Jeserich К. Op. cit. S. 29.

199

средства были выделены целевым назначением на ремонт, по­стройку и расширение административных и жилых помещений и других сооружений, на проведение так называемых обществен­ных работ (мелиорацию, создание поселений, совершенствование водных транспортных путей), на поддержку благотворительных учреждений, на ремонт и постройку жилых и хозяйственных строе­ний сельскохозяйственных предприятий, на земляные работы и т. д. Средства предоставлялись в виде безвозвратных ссуд и субси­дий провинциям, общинам, органам социального обеспечения и отдельным владельцам крупных сельскохозяйственных пред­приятий.

Зимой 1933/34 г. на работах, связанных с реализацией «про­граммы Рейнхарда», было занято около 750 тыс. человек. Оплата труда на таких работах была минимальной. Например, безработ­ный, взятый на земляные работы, получал вознаграждение, не пре­вышавшее размеров пособия по безработице, плюс ежемесячную добавку в 25 марок в виде бон на одежду, белье и предметы домаш­него обихода и на горячую пищу один раз в день. Тем не менее многим попавшим на эти работы их положение казалось лучшим, чем прежде.

Большая часть средств, выделенных в соответствии с «програм­мой Рейнхарда», была потрачена на работы, имевшие военно-стратегическое значение (так называемые «земляные работы»). Но еще более откровенно военный характер имели работы, прово­димые под эгидой специального акционерного общества, созданного при Управлении имперских железных дорог. Целью этих работ было создание в кратчайшие сроки имперских автострад, перере­зающих Германию в шести направлениях, общей протяженностью свыше 6 тыс. километров.

Определенную роль в уменьшении избытка рабочей силы сы­грало расширение нацистами системы добровольной трудовой повинности для молодежи, созданной еще в 1931 г. Уже в 1934 г. в лагерях трудовой повинности было сосредоточено 237 тыс. моло­дых мужчин. Однако уже с самого начала основной задачей этой системы считалось проведение предварительного военного обуче­ния, которое было официально запрещено Версальским договором. По мере уменьшения безработицы эта задача стала, по сути дела, единственной.

В большей степени уменьшение безработицы среди молодежи имелось в виду при создании организации «сельская помощь» («Ландхильфе»). По программе «сельской помощи» средним и мелким сельским хозяевам через биржи труда выплачивались небольшие дотации за то, что они нанимали направляемых им в централизованном порядке юношей и девушек в возрасте от 16 до 25 лет сроком на 6 месяцев (с правом продления найма до одного года). Работа в рамках «сельской помощи» осуществлялась без всякого денежного вознаграждения, за один лишь пансион. Проб­лемы занятости программа не решала, однако временно, в самый напряженный момент на рынке труда, часть молодежи была

200

отвлечена из городов. В 1933—1934 гг. затраты имперского управ­ления «сельской помощи» составили 37, 7 млн. марок. Летом 1933 г. в сельских районах Германии работало 150 тыс., а летом 1935 г. — 137 тыс. «сельских помощников» ⁴⁴.

Аналогичный характер носила связанная, с «сельской по­мощью» система добровольной женской трудовой повинности. В отличие от «сельской помощи» повинность эта отбывалась не в отдельных крестьянских хозяйствах, а в специальных лагерях трех типов: лагерях помощи поселенцам, лагерях помощи на дому и социальной помощи и лагерях с собственным сельскохозяйствен­ным производством ⁴⁵.

Определенное значение для расширения занятости имели и спе­циальные экономические меры воздействия: снижение налогов на инвестиции, связанные с дополнительным наймом рабочей силы, ограничение машинного труда в табачной промышленности. Была объявлена борьба «двойной занятости» в семье. По закону от 1 июня 1933 г. женщине, вступающей в брак, при условии отказа от работы в течение 5 лет, предоставлялась беспроцентная ссуда в размере до 1 тыс. марок бонами на обзаведение мебелью и до­машней утварью. При рождении первого ребенка часть задолжен­ности по ссуде списывалась, а после рождения нескольких детей задолженность аннулировалась полностью.

Общий подъем экономической конъюнктуры в совокупности с перечисленными выше мероприятиями привели к постепенному рассасыванию избыточной рабочей силы. Представление об этом процессе дает следующая таблица.

Таблица 4 Безработица в Германии с 1933 по 1940 г. (тыс. человек)

Число без­работных

Число без­работных

Год

Год

Год

1935

2151

1938

429, 5

Число без­работных

 

1933	6014
(январь)
1934	2718

1936            1593           1939*          118, 9

1937              912           1940*            51, 8
* без аннексированных областей.

Источник; Statistisrhes Jahrbuch fur              das Deutsche    Reich, 1941-1942. В.. S. 426.

Рассасывание безработицы происходило крайне дифференциро­ванно. Например, в малых городах искусственные мероприятия по созданию работ дали гораздо больший эффект, чем в больших. В конце марта 1934 г. 64 % зарегистрированных на этот месяц безработных приходилось на общины, население которых превы­шало 50 тыс. человек, хотя численность этих общин составляла всего 35 % от всей численности населения. В малых общинах

⁴⁴ Ibid. S. 31.

⁴⁵ Ibid. S. 32.

201

(менее 50 тыс. человек) на 1000 жителей приходилось в это время 23, 6 безработных, а в больших городах (население свыше 100 тыс. человек) — 81 безработный ⁴⁶.

В связи с широким использованием таких методов создания работ, как «добровольные трудовые лагеря», «сельская помощь» и т. д., рассчитанных прежде всего на молодежь, рассасывание безработицы среди молодежи происходило быстрее, чем среди дру­гих возрастных категорий. К 15 июня 1934 г. безработица умень­шилась по сравнению с соответствующей датой предыдущего года на 46, 7 %, в то время как среди лиц в возрасте 40—60 лет она сократилась на 36, 1 %, в возрасте 25—40 лет — на 44, 9 % и в воз­расте 18—25 лет — на 67, 6 % ⁴⁷. После 1935 г., когда был принят закон о всеобщей воинской повинности, который привел к моби­лизации в армию большого числа молодежи, безработица среди нее (особенно среди мужской молодежи) свелась к минимуму. Тру­доустройство старших поколений, особенно лиц в возрасте 40 — 60 лет, продолжало наталкиваться на трудности вплоть до 1937 — 1938 гг., когда в стране в связи с широкой подготовкой к войне в ряде областей наметилась серьезная нехватка рабочей силы. По-разному проходило рассасывание безработицы и среди пред­ставителей различных профессий. На первых порах в связи с раз­вертыванием строительных и земляных (дорожных) работ по­явился большой спрос на квалифицированных рабочих-строителей и дорожников. Перестройка на военные рельсы промышленности, в частности форсирование производства вооружений, военного снаряжения и политика создания военных запасов привели к ожив­лению в металлургической, химической, машиностроительной про­мышленности и соответственно к увеличению потребности в ква­лифицированных рабочих-горняках, металлургах, металлистах, химиках и т. п. Избыток рабочей силы среди специалистов этой квалификации быстро иссякал, в то время как безработица среди рабочих текстильной, пищевой, табачной и других аналогичных отраслей промышленности рассасывалась очень медленно.

Следует иметь также в виду, что на первом этапе (1933— 1935 гг.) уменьшение безработицы, отражавшееся в официальной статистике, имело в значительной степени мнимый характер, ибо в большинстве случаев речь шла о временных чрезвычайных работах, не обеспечивавших постоянной занятости и работы по профессии, или об искусственном создании свободных рабочих мест путем выталкивания из рабочего процесса представителей семей с «двойным заработком», — как правило, женщин.

На последующих этапах в связи с военной конъюнктурой эко­номика стала требовать все большего количества рабочей силы, вре­менные чрезвычайные работы начали сворачиваться, занятые на них рабочие — переходить на постоянную работу. Более того,

⁴⁶ Ibid. S. 33.

⁴⁷ Ibid. S. 34.

202

возникшая нехватка рабочих в военной и связанной с ней промыш­ленности побудила власти принять меры обратного порядка — по высвобождению рабочей силы для промышленности. Так, в 1938 г. нацистским правительством было отменено ограничение при поступлении на работу женщин, получивших ссуду на обза­ведение мебелью и домашней утварью по закону от 1 июня 1933 г.

Этот процесс можно иллюстрировать на основании следующих статистических данных.

Таблица 5 Занятость рабочих и служащих в 1933—1940 гг. (млн)

 

	Год	Число занятых		Год		Число занятых	Год		Число занятых
1933	13, 4			1936	17, 6		1939*	20, 8
1934	15, 5		1937		18, 9		1940*	19, 6
1935	16, 4		1938		20, 1
* без	аннексированных обл		астей.
Ист	очник: Statistisches		Jahrbuch [пг		das Deutsche Reich,		1941-1942.	S. 410.

Из таблицы следует, что с 1933 по 1939 г. включительно (1940 г. не показателен, ибо на данных в решающей степени сказалась мо­билизация) число занятых рабочих и служащих увеличилось на 7, 4 млн человек. За это же время безработица сократилась при­мерно на 5, 9 млн человек. Иными словами, за семь лет в производ­ственный процесс было дополнительно включено 1, 5 млн чело­век.

В решающей степени это было осуществлено за счет вовлече­ния в производство женщин.

Таблица 6 Занятость женщин в 1933—1940 гг. (тыс.)

 

Год		Число занятых	Год		Число занятых	Год	Число занятых
1933		4751	1936	5507		1939*	6822
1934		5052	1937	5894		1940*	7115
1935		5246	1938	6306
* без аннексиро		занных областей.
Источник: Statistisches Jahrbuch fur				das Deutsche Reich,		1941-1942. S	410.

С 1933 по 1939 г. численность женщин, занятых в производ­стве, увеличилась более чем на 2 млн человек, а с 1939 по 1940 г. — еще почти на 300 тыс. В ряде случаев женский труд заменил муж­ской в связи с призывом в армию.

Рассасывание базработицы, оказавшее большое психологиче­ское воздействие на значительную часть рабочего класса, сказа-

203

лось также и на бюджете большего количества семей не только потому, что лица, получавшие мизерное пособие по безработице, стали более или менее регулярно приносить домой заработную плату, но и потому, что, особенно после 1935—1936 гг., число заня­тых в одной семье, как правило, увеличилось. В этих условиях менее остро, чем это можно было ожидать, была воспринята поли­тика нацистских властей в области заработной платы.

Еще в 1933 г. национал-социалистским правительством было принято решение о замораживании тарифных ставок на уровне кризисного 1932 г.

Это решение строго проводилось в жизнь, о чем свидетельст­вуют следующие данные.

Таблица 7

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться: