Триумфального подъема, доказавшего, что полубоги сильнее людей, несмотря на упорство вторых, и что у света больше власти над миром, чем у тьмы.

Героймен держит на руках поверженного смертного на потеху страждущему капризом человечеству, не чувствуя за собой никакой вины, но по-прежнему ощущая себя частью планеты. Эта умственная связь лишь окрепла, а не порвалась.

 “ Пламя языками начало вырываться из окон души сотен очевидцев. Я запомнил биение их хрупких сердец, которые были близки к тому, чтобы вырваться. Но нет, их довела до очищения не ракета, оказавшаяся в моих руках волею судеб, а я. Я сам.

Их взгляды говорили больше, чем могли высказать их языки.

Подобно эстетическому переживанию при просмотре трагедии, их умы сплетались нитью тонких версий. Сиречь, их интересовала не моя личность, не мои мысли и даже не мои намерения, однозначно благие, их волновал сам факт моего существования.

Как всегда, люди находились в ожидании какого-то нового сенсационнейшего события и с энтузиазмом гадали, о чем я думаю. А о чем я мог думать? Я – победивший собственного друга.

Мне приходилось вычленять из потока важное и отбрасывать второстепенное. Я не мог забивать голову личным, так как все личное - мусор, препятствующий объективности моего восприятия ”

Бэннери показал, каким может быть народный защитник Америки – мужественным, отважным, бестрепетным, бравым. Но пришелец не ожесточился настолько, чтобы отдать Джона, своего все еще друга, на растерзание жаждущей толпе. Все те парни, федералы, копы, телевизионщики и киношники, обычные филистеры, в конце концов, которые пришли ради одного человека, ради мессии, и им, естественно, хотелось бы что-нибудь поиметь с этого. Тысячи костюмированных жителей запада с радостью приняли бы участие в суде над демоном-защитником.

Пожелав всем счастливого Хэллоуина, всея Америки взмыл высоко вверх. Поднялся в воздух как на крыльях! И опять, разгоряченные почитатели не прекратили выкрикивать звучное прозвище кумира даже тогда, когда тот опять растворился в черном “океане” под чудным названием - небо.

А Спаун, не теряя сознание, но и не находясь в нём целиком, отчаянно себя успокаивал.

“Мы проиграли битву, но только не войну” – ни звезды, ни

трансцендентная высь, заменившая привычную земную почву, не пугали побежденного. Для любого воина проигрыш позорнее и страшнее конца. Но когда-нибудь все изменится, когда-нибудь, когда вселенная рассмотрит вопросы взаимозаменяемости жизни и понизит полубогов до уровня смертных.

Этот мир задыхался в собственных испражнениях, от него исходил смрад порезче, чем от тяжелых канализационных испарений. Порой мир походил на обезумевшего от ярости быка, скачущего по арене цирка на корриде, беспокойного, требующего громких аплодисментов, порой – на паразитарного монстра, который под благоприличным предлогом выкачивал радость из людей, выпивал их энергию до донышка, пережевывал и затем ломал. Ни для кого это не являлось сюрпризом, никто не пытался сопротивляться или менять свою жизнь, погребенную под хроническим смогом, визуально неотличимым от снега.

В Мракан-сити постоянно идет такой “снег”. Но, отнюдь, это не те атмосферные осадки в виде белых хлопьев, представляющих собой кристаллики льда, не сплошная масса этих осадков, покрывающая землю зимой, а аэрозоль, состоящий из дыма, тумана и пыли, смесь оксида азота и летучих органических соединений, загрязняющих воздух.

Так вот, Мракан-сити добровольно подставился под нож, почувствовав себя свиньей на бойне, чьи глаза гноились от аллергии на саму себя, потому что устал сопротивляться, устал стараться казаться чище, чем он есть на самом деле. В тот зимний вечер, залепленный бурым снегом, безмозглые обыватели привычно смотрели в рябящие экраны телевизоров, из которых било фонтаном насквозь лживое обещание счастья, исполнения американской мечты, когда все вокруг трещало по швам. Мир до отвращения к самому себе пропах кровью, дымом и порохом, но любую информацию о реальности, далекой и непостижимой для рядового свободного раба, подавали в выгодном свете, чтобы самодовольная верхушка, оставаясь наполовину в тени, выглядела пристойно и легитимно на фоне основного стада. Все, кому удалось сохранить подобие разума, знали, что их намеренно вводят в заблуждение, жестоко обманывают, но вынужденно шли на компромиссы со своим подгнивающим чувством справедливости. Все, кроме Спауна, который так и не смог спасти город, который появился слишком поздно, а любой проигрыш непростителен, ибо остается проигрышем.

 

Утро не задалось по ясным причинам, по причинам, которые так хочется, но теперь долго не выйдет стереть. Фонари и мини-прожектора, освещающие сад и периметр особняка, отключились ближе к девяти, на два часа позже обычного. А все из-за того, что хозяин дома, убитый внезапный печальным известием, забыл о них, он временно забыл обо всем и пронаходился в пассивном гнете несколько мучительных часов.

“Зачем мне сейчас заботиться о твоих похоронах, Джеффери? Это же чертовски нелепая смерть. Как ты мог так уйти? Для этого не было ни одной предпосылки, ни единого повода, никакого тонкого намека свыше”

 

А ведь и вправду Джон какое-то время злился на покойника. Хотя его вполне можно понять. В нём взыграло собственничество, его - эгоизм, его - ЭГО. Но сейчас, когда сердцебиение уже давно выровнялось, а ночное напряжение спало, мозг и тело начинают возвращаться к состоянию нормы. Первым делом Джон решил узнать, насколько правдивы слова Нэнси о самозащите. Независимо от того, какой результат даст проверка её искренности, он безотлагательно примет все необходимые меры. Затем останется только напрячь оставшиеся силы и достойно проститься с господином Баннером.

 

Через час.

Фиксированные купольные камеры для малозаметного круглосуточного наблюдения, грамотно расставленные по всему особняку, конечно же, помогли хозяину удостовериться, что девушка не лжет. Неприглядная правда поразила, точно громом.​ Да, именно так!

Потому что в ином случае и эмоции были бы иными, и Вэйн не хмурился бы так, словно недавно побывал на том свете (хотя так и было).

Нэнси, все это время боявшаяся оказаться неуслышанной, заработала прощение быстрее, чем ожидалось. Пользование правом голоса – единственное, на что стоило надеяться, и этого права хватило, чтобы вспомнить все инструменты выражения и суметь донести все ведущие идеи и мысли.

- Я спасла вас не столько ради вас самих, сколько ради мира. Я спасала не человека, а героя.

 

Нэнси придерживалась позиции, что Спаун - не просто концепция бескомпромиссной борьбы с преступностью в качестве своеобразной мести за смерть родителей, это даже не навыки, делающие реализацию сего безумного проекта возможным, не ресурсы, превращающие оружие смертных в совершенство... Прежде всего, Спаун это безрассудная воля к жизни, готовность и способность встать, когда все падут, и довести начатое до конца. Кому-то кажется, что крестовый поход, начатый темным рыцарем в Мракане, нечто вроде безрассудных порывов Дон Кихота, но истина кроется в том, что он единственный, кто во всем мире способен совершить удивительное, не имея реальных физических суперспособностей: подарить городу, лишенному надежды, лучик света в самую тёмную ночь. С этого всё началось! Этому подчинена вся его сущность! И пусть сейчас этого города нет, пусть Мракан пал, а Спаун просчитался и не смог предотвратить гибель миллионов в ходе самого масштабного террора, радикально ничего не изменилось, ничего не сдвинулось с места. Спаун продолжает свой крестовый поход против нерадивых чиновников и бизнесменов, против наркопроизводства и прочих угроз международному миру. Под рукой Спауна многомиллиардная система спутникового мониторинга планеты, благодаря которой можно видеть все и обо всем знать, а также фиксировать преступления.

Идеальный детектив, объективно превосходящий Шерлока Холмса (хоть того и не существует), знающий, когда и что искать, обыкновенный человек, не раз бывавший у руля команды богов, признанный не только ровней им, а признанный лучшим.

 

- Раз вы взяли на себя непосильную задачу и не хотите отступать, могли бы вы сказать правду, каких побочных эффектов стоит ожидать от той дряни, что вы мне влили, пока я был якобы мертв? – глянув в зеркало и обнаружив некоторые приятные изменения во внешности, такие, как исчезновение седины, Джон сразу угадал причину странного явления. В груди появилось ноющее чувство благодарности, словно душа вырывалась наружу. Эта потребность в выражении джентльменских жестов, в которых девушки, искушенные мужским вниманием, нередко видят оскорбительный сексизм, считалась основной чертой большинства богачей-холостяков, - И на какую реакцию надеялись в случае успеха?

Получив два неожиданно прямых вопроса, поставивших в тесный неуютный тупик, Нэнси глянула на хозяина сумрачными глазками и тревожно прикусила ноготь большого пальца, более блестящий, чем ногти других пальцев, потому что на них лак местами слез, где-то почти полностью, тогда как на большом держался хорошо. Её ответ насчет действия эликсира молодости удивил в самом что ни на есть положительном смысле.

- Никаких побочных эффектов нет, не будет и быть не должно. С чего вы вообще так подумали? Я не собиралась вас травить! Я спасла вашу жизнь!

Попытавшись отгадать, чего хочет женщина, Джон улыбнулся слишком по-лисичьи:

- И я премного благодарен, если это хоть как-то утешит… - а затем озвучил намерения в отношении покойного с пугающим нелюдским хладнокровием и такой же страшной нелюдской рассудительностью, - Будет недостойно говорить плохо о Джеффери, но вы, действительно, всего лишь защищались. Однако мне становится не по себе, когда я представляю, что меня ждет нудное заполнение документов, связанных с похоронными формальностями, о чем я стараюсь не думать вследствие озабоченности куда более важными вещами… - но в свете нынешних событий ничего не выглядело уместнее кованой солдатской безучастности. Глаза, задернутые мутно-серой пеленой, мешавшей прочитать эмоции, свидетельствовали о твердости и уверенности, а также об агрессивном настрое, - Я похороню мистера Баннера здесь, на этом острове. Будь он сейчас рядом с нами, он бы понял…

Страх, смешанный с восторгом, мог заставить слушателя открыть рот и либо вызвать, либо усилить симпатию. Нэнси поначалу реально боялась, владелец поместья казался ей строгим, но позже выяснилось, что этот мужчина, в жизни которого произошло неизмеримое множество бед и несчастий, обладает массой редких достоинств, скрытых вуалью. Ей даже не пришлось пытаться разглядеть в нем эти качества. Они сами выползли наружу без его согласия.

- Вы хотите сказать, об этом никто не узнает? – горячее неравнодушие Нэнси создавало радикальный контраст между ними, что прекрасно чувствовалось даже в комнатном воздухе, где расстояние между молекулами l по сравнению с диаметром молекул D всегда удовлетворяет соотношению, - А как же родственники? Как же друзья? Вдруг его кто-то будет искать?

Джон проконстатировал с некоторой резко очерченной грустью:

- У него нет никаких родственников, в том-то и дело… - и направился хоронить. Покинул помещение, где пробыл около сорока минут, прошел мимо кухни-столовой, плавно перетекающей в просторную каминную, проигнорировал зал с бильярдными столами и спустился вниз.

 

 

На улице стояла свежесть, было чуть сыро, но не мерзко, как часто бывает после продолжительного ливня, а, скорее, терпимо. Тучи, сплошь серые тучи, не пропускающие ни малейшего лучика, шаловливо поиграли и подуспокоились. Заместо них появилось умирающи приказывающее солнце, которое не утешало, не грело, а просто не давало замерзнуть.

Джон оставался в спокойствии. Хотя его душа не тяготилась никакими разрушающими поминаниями, скорбь по-прежнему не отпускала. Но теперь для скорби имелась какая-никакая причина: близкий родственник Фредерика, человека, которому Спаун был обязан по гроб жизни, разделил незавидную судьбу братишки и ушел еще более абсурдно, чем Фред.

“Меня не покидает и уже не покинет теория, что жизнь – череда похорон, во всяком случае, моя. Я к ней так до сих пор и не привык, и уже, наверное, не привыкну никогда”

 

Черные вороны, часто предвещающие беду, непогоду и прочее лихо, организованно осаждали деревья, порой каркая так громко, что мистеру Вэйну хотелось оглохнуть. Птицы словно пытались достучаться до владельца острова, донести что-то важное, к примеру, предупредить об угрозе ядерной войны. На ум приходило множество теорий.

Зачастую к паранормальным явлениям относят странное поведение животных, в том числе и птиц. Что оказывается непривычным, удивительным или даже раздражающим для тех, кто никогда не наблюдал такие странности, это когда животные с нами говорят. Джону пришлось долго прислушиваться к звукам на улице перед тем, как её сковал тревожный поверхностный страх.

“Ядерная война не какой-нибудь миф и не какая-то там газеточная утка. Ядерная война уже близко”

 

 

«Судный день» Союзом Советских Социалистических Республик или как ЦРУ оценивало жизнь в Советском Союзе после ядерной войны!

 

Раньше полагали, что при совершении ядерного удара специально оборудованные укрытия, защищающие от авиабомб и артиллерийских снарядов, вместили бы только советское начальство и специалистов. На Москву планировалось выпустить порядка пятидесяти ядерных ракет, что, вне любых сомнений, привело бы к гибели двух с половиной или даже трех миллионов человек. Вероятно, сельская местность пострадала бы в менее значительной степени, именно туда предполагалось эвакуировать людей из городов.

Одно из ведущих российских новостных интернет-изданий, основанное в конце девяностых Антоном Носиком при содействии Фонда эффективной политики, более известное как Лента.ру, отвечает за реконструкцию прогнозов Америки и Англии по ядерной войне с Союзом Советских Социалистических Республик в шестидесятые по восьмидесятые годы предыдущего столетия.

 

Но та напряженность и те конфликты ничто по сравнению с творящимся сегодня. Просто ерунда! Так называемые долгожители, люди, которым удалось протоптаться около ста лет, сравнивают советскую эпоху с нынешней и у них тут же происходит аритмия. У всякого реалиста зайдется сердце, если он хотя бы на долю секунды осознает, что у человечества нет врага могущественнее и злее, чем оно само, а их изношенные, плохо работающие, сдающие сердца подавно подвержены риску.

- Очень примечательно, что именно сейчас, именно в такое тяжелое время твой друг раскрылся с негативной стороны. Да еще как раскрылся? Полностью! - президент Фрэнсис Бэкон, который давно ждал чего-то такого, что заставит его с большей уверенностью давить на пришельца, запрыгал на собственном кресле от плохого восторга. Его негатив по отношению к Спауну не носил личного характера, но в его натуре желчности и предвзятости было не больше, чем страха,

тщательно скрываемого под сразу тремя масками – патриота, слуги народа и любящего мужа, - При всем моем негативе к подобным приемам убеждения я предлагаю тебе не упираться. След призрачной дружбы давно уже остыл. Коль ты и обязался хранить и наводить порядок во всем мире, ты именно наш противоядерный зонтик, а значит, должен действовать в интересах Америки в первую очередь, и в интересах остального мира уже во вторую. Будут вопросы?

 

Героймен переживал, неловко отводя глаза и ища повод не отвечать. Абсолютно всем, кроме Бэкона, у которого сегодня в бокале плескалась обычная минеральная вода вместо алкоголя, было пофиг, что он в итоге выберет – призрачную дружбу или сохранение видимой покорности правительству. В конце прошлой недели на стол мэра Нью-Йорка легла петиция от общества защитников прав потерпевших с требованием официально осудить действия самозваного стража порядка, кроме того, к делу подключился совет матерей, считающих, что демон-защитник оказывает дурное влияние на нью-йоркских детей, о чем моментально доложили в Белый Дом.

- Вопросов много. Но я не уверен, что их стоит задавать – оглядевшись по сторонам, Бэннери на несколько секунд застыл в нерешительности, но потом, поджав губы, собрался и продолжил, - Как говорится, всему свое время. Допустим, я поверю в призрачность и предоставлю вам Спауна на блюдце, но что это изменит? Может быть, ослабит раздутую межгосударственную рознь и снизит шовинистические настроения?

Мистер Бэкон качнулся на стуле.

- Сперва успокоит народ, крайне встревоженный перестрелкой в Детройте! Нужно с чего-то начинать, так ведь? – и вновь испил минералки, но в этот раз шипучая водица показалась ему куда вкуснее, чем в прошлый, - А раз твой дружок накосячил, то пусть наводит баланс ценой собственной свободы!

Бэннери подергал себя за галстук, прислушался к чему-то, поводил пальцем в воздухе, и, быстро соединив две руки, задумчиво произнес по слогам:

- Чтоб не напортачить, чтобы не сделать что-либо плохо по неумению или по небрежности, чтобы не случилось беды, предлагаю вам вместе со мной подумать над возможными ответами на вопрос, чего мы добьемся?

И тут из жирных уст Бэкона вылетело то, чего он раскрывать пришельцу не планировал. Поскольку Героймен думал, что именно президент диктует правила и никто другой, следующее откровение собеседника ввело в легкий ступор:

- Об этом париться необязательно, тем более тебе. Думать будут за нас. Может, для тебя это и новость, сын Зеддера, но мы лишь песчинки, винтики большой системы, чьи приказы приходится выполнять.

 

Бэкон поднялся с кресла, чтобы сделать заключительный штрих: посмотреть инопланетянину в его голубые глазенки, еще раз пожать руку и пообещать скорое и окончательное выздоровление мира, без тяжелой терапии и хирургических вмешательств. Героймен солгал, что верит. На самом деле он не верил никому, включая самого себя, и тому была тысяча причин, а, может, и больше. Кто знает…

“Думать будут за нас? Песчинки? Винтики? Что бы это могло значить?

Неужели президент омарионетился? Неужели потух? Хотя, надо признать, мы оба стали похожими на тень и немощны в одинаковой мере” – Бэннери захотелось выпустить искры, чтобы кабинет загорелся к чертям, как и весь Белый Дом, как и Земля, искры надежды, искры борьбы.

Душевная шаткость и неуверенность, терзавшие народного избранника, сменились гневом, всплывшим из каких-то неясных глубин, и было любопытно, крепкий ли это союз и как долго он продлится? И что будет дальше – мощный сюжетный твист, не имеющий аналогов? Кэйл начинал сомневаться, что терпения американцев в политический кризис хватит еще на год-полтора, как и его терпения тоже, ибо все, что имеет предел, завершение, не бесконечно по определению.

 

 

Несколько дней назад.

Звук погрузившегося в воду женского тела не привлек ничьего, даже птичьего внимания. Земля, прославленная частыми посещениями инопланетных существ, с достоинством дала Нимфе понять, что больше в них не нуждается. Подобные навороты доказывают - планеты могут думать, планеты могут чувствовать и выказывают недовольство, оставаясь немыми, но, так или иначе, их слышат все, кого это касается.

“Прощай, Спаун, здесь наши пути расходятся навеки. Мне не стоило врываться в твою жизнь без предупреждения, заходить на твою территорию, да и ты никогда не сможешь зайти на мою” – несвоевременными принято считать рассуждения, делающие попытку объяснить несогласованность, нескладность сердца и ума в тех случаях, когда, казалось бы, все предельно ясно и рассуждать толком не о чем. Вот только это не мешает чувствам прорываться, субъективное оценочное отношение к абстрактным объектам не меняется. Плывя между поверхностью воды и дном, Нимфа по-прежнему мечтала о Спауне…

Настоящее время. Неизвестные вооруженные силы, предположительно, относящиеся к правительству США, выгрузили порядка семи сотен морских контейнеров с боеприпасами рядом с пристанью, откуда отходил паром до Статен-Айленд. Загоревшись искренним желанием помочь своему возлюбленному, наверное, уже бывшему, но всё ещё небезразличному, Водяная Нимфа пробралась на территорию военной части, оставшись незамеченной.

Стоило отметить, объект охранялся идеально. Несколько линий колючки, снайперы на вышках и уникальные высокотехнологичные камеры видеонаблюдения делали его почти неприступным. Кто бы знал, что головорезов-наемников, обученных стрелять, прежде чем замечать цель, поимеет женщина, причем, во все имеющиеся щели.

“Я была сердита на весь мир, особенно на папу, потому что с него всё началось. Это приключение, по размерам сравнимое с Млечным Путем, эти будоражащие кровь романчики-интрижки, заставляющие взглянуть на жизнь по-новой, и непосредственные веселые случаи.

Затем сердилась на Джона, небезосновательно обвиняя в тщеславной избирательности, хотя сама когда-то от него отдалилась и, видимо, слишком поздно опомнилась”

Услышав позади себя шмыгающие по лужам шаги, да специфичный скрип кожаных сапог, принцесса вспомнила, что перекаты и укрытия, это нечто большее, чем просто элемент геймплея, это целая наука, имеющая ответвления и вполне определенный академический статус. Ведь чтобы научиться правильно совершать кувырки, нужно целиком отдать себя тренировкам, пожертвовать своим личным временем, увлечениями и хобби. А чтобы прокачаться до уровня воина и прослыть воевницей, недостаточно даже иметь королевскую кровь. Право, не подкрепленное силой, не подпитанное достоинством, мало что значит. Не собираясь мириться со статусом избалованной наследницы Эбресса, Нимфа порвала всю связь с прежним образом смазливой недотроги и изменилась в корне, став неузнаваемой для друзей и подруг, став неузнаваемой даже для отца, который никак не мог ожидать, что его дочь пополнит армию Аквы и добьется звания военного вождя быстрее, чем девяносто процентов мужчин.

- Стоять! – заметил красавицу латинос с маленьким искривленным ртом и обвисшими толстыми щеками. Неуклюжесть внешности с лихвой компенсировал голос, полный грозного величия, - Да, куколка. Я удивлен не меньше тебя, увидеть такую внеземную красоту! Как ты здесь очутилась, милаха?

Latinoamericanos решительно зарядил карабин и, нимало не думая об опасности, какой подвергал себя, вступая в разговор с “темной” (сленг. подозрительной) незнакомкой, быстро прицелился. Нимфе импонировал данный расклад, ведь теперь не придется искать никакого оправдания и кровавое устранение криворотого эмигрантишки можно легко назвать самозащитой.

- Насчет внеземной ты не ошибся, голубчик. Мой дом за несколько галактик от вашей помойки! – принцесса невидимо улыбнулась в темноте и уперлась ладонью в асфальт, как рысь, готовая наброситься, чтобы порвать, - А за милаху отдельное спасибо. Давно меня не баловали так! – в душе отблагодарив врага за комплимент, Нимфа мгновенно произвела еще один рывок: обхватила ногами шею противника и, швырнув его тушу на землю, как игрушку, теми же ногами свернула ему шею.

 

- Ой, у вас кое-что хрустнуло? Прошу прощения, я не нарочно. Хотя… кого я обманываю? – немножко поиграв в слова, воительница оттащила тяжелый труп за ноги и положила рядом с ящиками, служившими укрытием.

“Надеюсь, остальным мальчишкам повезет немного больше. Не очень-то хочется отбирать у землячек их, возможно, будущих мужей, к тому же я не задержусь на помойке дольше, чем требуется. Всего-то спасу планету и снова уплыву” – отпор, встреченный Нимфой на охраняемом объекте, не мог не заставить ежесекундно оглядываться назад, на свой необеспеченный тыл, и породил сомнения относительно благоприятности исхода самоназначенной миссии. Мотивация скитаний и странствий то пропадала, то выстраивалась вновь, подкидывая все новые и новые кучки тлеющего угля впечатлений в топку стекломозаичной перцепции. В оптимальности порциона не приходилось сомневаться, равномерность эмоций не позволяла тратить больше энергии, чем было необходимо для того или иного действия/поступка. Тем более, пока Нимфу никто не засек, пока нет ничего сулящего провал, душеустройство принцессы колебалось между абсолютным спокойствием и легким переживанием за тыл, сопровождаемым частыми звонкими набатами.

 

- Готов поклясться врожденным пятнышком на своей заднице, я что-то слышал, но, похоже, мне банально померещилось, черт его дери! Видимо, на мгновение ошибочно оценил визуальный объект. Ну, знаешь, глюкануло, как это часто происходит, когда весь день стоишь подобно дереву и моешься под сраным дождем! - охраняющие территорию “псы” регулярно перебалтывались, успешно отгоняя сучью скуку. Им, приспособленным практически к любым погодным условиям, приходилось только ворчать, блекло причитать и грызть семечки.

- Да уж, работа – не сахар. Не посмею спорить, дружище.

Единственное, что их удерживало здесь, это, конечно же, оплата, достойная любых истязательств. Деньги перечислялись вовремя, никаких проблем и задержек со снабжением финансовыми ресурсами не возникало. Но удивительная стабильность не была такой уж и удивительной, особенно, если учесть, кто финансировал этих “солдат удачи”. Логотипы корпорации Trask Industries, нанесенные на ящиках в складе, говорили больше, чем мог бы сказать любой самый развязанный язык, а прилагавшиеся к логотипам надписи T.E.K.H.N.E.K проясняли безнадежность картины будущего и рисовали его апокалипсическую карту.

 

Водяной Нимфе чудным способом удалось пройти мимо внимания тех, кто рассматривал варианты приобретения нескольких полных пачек сигарет. Героиня феминистических рассказов позаимствовала оружие у трупа, так, надеялась она, издали не будут видны её женские очертания в виде длинных локонов и чуть выпирающей груди, а ручной пистолет-пулемёт шел на пользу этой незатейливой маскировке, рассчитанной чисто на невнимательность охраны.

Добравшись до грузовика, на крышу которого можно было забраться, а уже с неё проникнуть в дом через окно, красотка почти сразу наткнулась на небольшую некритичную проблему – нужно было выяснить, каких сюрпризов стоит ожидать, и имеются ли среди них

попадающие под критерий ловушки. На этот и другие вопросы мог ответить парень в кепке, болтавшийся возле грузовика)))

“Отлично. Козёл отпущения найден. Уверена, его легко сломить соблазном. Но так уж ли целесообразно тратить энергию обольщения на всякую мелочь? Вот тут уж я сомневаюсь, простите”

 

Хищно подбежав сзади и прижав кончик меча к нежной шее болтавшегося, Водяная Нимфа выпустила серию невнятных ругательств, а затем с куда большей внятностью продиктовала, что нужно делать, чтобы избежать “достойной смерти”. Инстинкт самосохранения сыграл свою природную роль и парень, до смерти перепуганный, раскрыл незнакомке все карты.

Зрело убеждение, что трусишка не владел полной информацией и кое-что добавил от себя, чтобы спастись. Но… принцесса уж не стала совсем гнобить свою жертву, но и отпускать её не собиралась.

- Прости. Окажись ты на моем месте, то поступил бы точно так же, малыш.

 

Глаза лошка налились кровью, и сам он покраснел как кровь, только что выпущенная из его горла. Затащив товарища убиенного под грузовик, Нимфа направилась на поиски ключа-карты, необходимого для безопасного прохода. Эта наиполезнейшая штучка могла лежать в штанах любого мордоворота, каких еще бродило три десятка, и помочь мог лишь принцип “упрости второстепенные задачи - тем самым упростишь основную", действующий не всегда и не везде. Впрочем, героиня не теряла веры в благополучное завершение миссии.

 

 

Спустя пятнадцать минут.

Проникнув внутрь некоего военно-научного комплекса, на развитие которого ушло, отнюдь, немало средств и усилий, Водяная Нимфа убрала клинок в позолоченные ножны с чеканкой и резным традиционным лиственным орнаментом, но её взгляд продолжал метаться с недоверием к этому месту.

Сколько бы воевница не шла вперед, под ногами было сухо. Лишь иногда попадались небольшие лужицы дурнопахнущей жижи, что, впрочем, не наводило ни на какие мысли, поскольку голова и так была сплошь ими забита, как контейнер, доверху переполненный мешками с гадким мусором.

Шелушащаяся кафельная плитка, покрытая омерзительным слоем гниющих частичек органики в некоторых местах, и знакомый Нимфе с детства специфический запах разделанной рыбы помогли смекнуть, что рассчитывать на милосерднейший благожеланный прием, кем бы ни оказались хозяева сего свинарника, демонами, монстрами, РОБОТАМИ, все-таки не стоит. Да и к чему не привыкли девушки-воительницы, так это к компромиссам с преступниками, в особенности с теми, что смеют посягать на свободу и жизнь собственной цивилизации.

“Если бы меня спросили, какая раса мне импонирует, я б ни за какие дары не стала землян выделять. Они мелочны, глупы, наивны, от них веет корыстью и гнусью. Но это вовсе не означает, что мне на них полностью плевать

У меня были хорошие педагоги, которые учили меня неравнодушию. Им я благодарна за терпение”

Почти приблизившись к лаборатории, видневшейся вдали из-за включенного там яркого света, гордая, инопланетянка, достаточно значительная сама по себе и способная обходиться собственными возможностями, не прибегая к чьей-либо помощи, решительно обошла очередную лужу и ступила на пол с гладкой поверхностью, не создающей сильного трения, пол, на котором легко поскользнуться.

И как только путешественница оказалась в той хорошо освещенной, но жутко тесной комнате, её настиг неожиданный и пренеприятный сюрприз, такой, после которого не захочется никого спасать, ибо запас здравомыслия быстро истощится, а моральные силы иссякнут:

лаборатория, сплошь заставленная камерами сенсорной депривации, реализованными в виде крупных стеклянных флоатинг-капсул, непроницаемыми для звуков, света и запахов, была дословной архитектурной копией лаборатории Джейсона Майлза – ученого-психа, вдохнувшего опасный военный газ. Это не протестированное вещество, созданное на основе крови особо опасного (но уже мертвого) маньяка, превратило продажного и нечистого на руку бизнесмена в бешеного зверя. Нимфе и супергероям пришлось конкретно повозиться, чтобы усмирить его пыл. Потом, впрочем, красавица достигла желаемого – совершила справедливую месть по отношению к Джейсону, который до самого финального момента, до последнего сердечного стука не верил, что акванка до него добралась, и умер в позоре и отчаянии.

Водяная Нимфа надеялась, что кончина мерзавца послужит предупреждением и убедит прочих негодяев прекратить опыты над гражданами Аквы и свернуть дьявольскую лавочку. Теперь же, когда выяснилось, что она осталась недопонятой и что, по сути, ничего не изменилось, её объял позор пострашнее, чем тот, что испытал доходяга Джейсон незадолго до смерти.

 “Мои соотечественники, братья, друзья… что с вами сделали? Боже… – каждый раз становясь свидетельницей такой несправедливости, Нимфа чувствовала, как её захлестывает волна возмущения перед жестокостью узкогрупповой власти, замкнутой пределами корпорации, даже ярости, - Но ничего, я всех убью, я снова пролью кровь, если понадобится. Ради вас, ради своего народа”

Камеры сенсорной депривации, в которых находились плененные акванцы, изолировали от любых ощущений и имели функцию, подстраивающую температуру капсул под температуру того, кто в них плавал. Бедняги как бы пребывали в состоянии, при котором сила взаимодействия тела с опорой (вес тела), возникающая в связи с гравитационным притяжением, действием других массовых сил, в частности силы инерции, возникающей при ускоренном движении тела, отсутствует. Проще говоря – невесомость.

“Я освобожу вас, я вас освобожу” – задавшись благой, но необдуманной целью, Нимфа принялась судорожно искать способ безопасной разгерметизации капсул. Пять минут она просто дергалась, метаясь по тесному помещению, то взад, то вперед, но потом послышались приближающиеся шаги и чей-то мужской голос, и принцесса поняла, что наверняка опоздала и лучшей возможности помочь землякам может больше не представиться.

Дверь открылась и в лабораторию вошел…

- Как вы себя чувствуете, милая? Давненько же мы с вами не встречались! Я уже, стало быть, соскучился!

“Что за дьявольщина? – застопорилась Нимфа, увидев наяву мертвеца, - Мерзавец Траск все еще жив?”

Год назад. Земля- 2 . Здание корпорации Miles Genetikals.

В лабораторию к ученым, занятым новым сверхответственным зондированием, зашел непровозглашенный король всей Калифорнии – Джим Траск (глава Парламента), который по необъяснимой причине ничуть не постарел с тех самых пор.

- Как проходит скрещивание видов? Проинформируйте… - попросил главный финансист генетических опытов, - Невтерпёж полюбоваться удачной помесью акванца и землянина…

Трудяги, поклявшиеся отчитываться при каждом его визите, нервно забегали. Траск потерял несколько минут, ожидая от них “ягоду”, и был неприкрыто разочарован отсутствием прогресса в сравнении с прошлым месяцем.

- Пока ничего жирного. Но мы… мы стараемся! Потерпите буквально еще одну недельку, и у вас появится личная шайка людей-рыб! – гарантировал старший научный сотрудник, - Просто не все соблюли правила сбора для списка необходимых анализов, и с операцией пришлось повременить…

- Не забывайте, вам платят за сроки – Траск был длиннорослым евреем с крючковатым носом, кудрявой шевелюрой и морщинистыми, чуть кривыми кистями рук, - Вклад в эволюцию не терпит отлагательств – и он часто пользовался одеколонами с чересчур резким запахом, чтобы закрепить строгость имиджа, сформированного за сотню лет его “триумфального шествия”.

- Да, мистер – понял сотрудник, - Мистер Траск, посетите нас через недельку. Вот увидите, к тому времени все будет готово…

Скорчив прековарную гримасу, босс произнес, уже, будучи стоя за дверью:

- Обязательно!

Выйдя от генетиков, Джим устремился на первый этаж небоскреба, где противовольно обреталась “жемчужина” современной науки – Водяная Нимфа, угодившая в заключение после неудачного нападения на резиденцию.

- Она находится у нас уже неделю, не меньше… - пояснил шефу негроидный охранник, которому поручили следить за “добычей”, - С одной стороны жаль это создание…

- Отлично! – глубоко вздохнул Траск, - Безвылазное пребывание в кислородной капсуле – оптимальный вариант, когда речь идет о стервозных русалках (он просто съязвил, ибо у Нимфы были ноги, парные органы опоры, а не хвост).

- Тоже так считаю… - работники Genetikals все до одного поддакивали Траску, плюя на собственное мнение. Ему несказанно льстила их “пушистость”.

- О, черт, чуть из головы не выветрилось. Как состояние нашего придушенного? – шеф не мог не вспомнить Джейсона Майлза, вдохнувшего больше экспериментального газа, чем требуется для скоропроходящего рассудочного помутнения, - Жить будет?

Пригладив ладонями волосы, охранник уведомил о нынешнем положении психотерапевта:

- Пострадавший так и не вышел из комы. Медики, осмотревшие несчастного, прогнозировали дегенерацию клеток головного мозга, сказали, что некоторые процессы памяти были нарушены-изменены из-за невосстановимых повреждений…

 Жестокий бизнесмен как всегда нашел повод позлорадствовать:

- Шикарно. Не приходить в себя в его же интересах… - отнюдь, не всем, кто работал в Genetikals, приходился по душе такой распущенный цинизм, как, например, негру, терпевшему непростой характер Траска лишь из-за уважения, точнее, из-за страха, - Несколько наших дочерних предприятий потерпели финансовый крах после подозрений, упавших на меня. Джейсон не должен был использовать беспокойников (неофициальное название чипов), не сообщив в нужные инстанции.

- И вы ничего не предпримете для… - обездвиженный потрясающим ехидством бессердечного босса, охранник не смог договорить.

- Нет, конечно – но с Джеймсом Траском, славившимся своей чрезвычайной догадливостью, никто и никогда не ярчил многословием, - Хотя мне абсолютно точно будет его не хватать. Майлз вскопал столько грядок…

Пройдя в медицинское отделение, глава Эллона посмотрел на бедняжечку Джейсона, “прикованного” к больничной койке, и вновь разговорился:

- В последние годы предыдущего столетия, когда Земля начала частично восстанавливаться после апокалипсиса, на

Небосклоне технологий забрезжило имя одаренного ученого, оказавшего прямое влияние не только на переразвитие привычной бесперспективной психотерапии, но и на создание сверхэффективных методов манипуляции человеческим сознанием, а также косвенно заложившего обязательную основу для формирования новой медицинской вехи.

Пострадавший, в чей мозг проникали соблазнительные иллюзии (один из не законспектированных эффектов газа) вроде лежки на горячем пляжном песочке, голубой, как небо, воды, и стройных обнаженных мулаток, обсуждающих не очень-то женское, не догадывался, что находится под пристальным наблюдением врачей. Этот сон-Майами, более сладкий, чем все содержимое самой знаменитой в мире кондитерской фабрики, и наивысше сладострастный, словно удерживал Майлза в коме, обещая выгодную альтернативу повседневности.

- Мы, последние оставшиеся американские ремесленники, вправе гордиться тем, что этим спасителем оказался наш прославленный и, увы, несчастливый соотечественник, репутация которого в разное время была подвержена удивительным зигзагам. И сейчас, когда Штаты почти достигли желаемого, как-то неуютно наблюдать гения в таком неспортивном положении… - устав бесцеремонно шевелить языком, Траск строго предупредил охранника не спускать с Нимфы глаз и доложить о первых изменениях в состоянии больного, если таковые появятся. Тот молча обязался, вытащив из кармана брюк мятый журнал со сканвордами и начал увлеченно разгадывать.

Смотрельщики ввиду занятости не замечали, как с интервалом в одну-две минуты у лежачего дергалось правое око, а рот норовил искривиться улыбкой. Что бы это значило?

 

 

Водяная Нимфа очнулась на операционном столе. Открыв глаза, она короткое время осознавала себя в теле. В восприятии пестрели примитивные образы ублюдков, применивших силу, пока она находилась в оторопи и не могла пошевельнуться. В голове ненависть бурлила кипящим маслом, в самой принцессе словно хозяйничал дьявол. Но оттого её беспомощность делалась еще невыносимее, ведь хотеть чего-то сильно-сильно, как, например, мести, и не иметь возможности воплотить затею в жизнь - одно из самых суровых наказаний, которое увеличивается, подобно быстрорастущему растению, некогда свободное пространство становится тесным и потолок начинает подпирать.

Когда эмоции малость поутихли, перестали выходить на первый план, к Нимфе наконец-то вернулась бесценная способность мыслить и первое, о чем подумала акванская царевна, имело прямую связь с фактом воскрешения Джеймса Траска, быстро утратившим былую “спиритичность”.

Наверное, если не сказать точно, Технэк использовал личность главы корпорации, чтобы владеть неограниченными военными ресурсами – оружием, армией, людьми. Эта теория, весьма приближенная к правде, волновала душу героини, наполняла адреналином вяло текущую кровь и приближала на несколько шагов к безотносительному полному прозрению.

“Надеюсь всем сердцем, я выясню, что задумала поганая программа до того, как планету Джона, родной дом моего возлюбленного, накроет ядерным зонтиком, грибом или как он там называется?”

Земля- 2 . Miles Genetikals.

Джим с черной ненасытностью сжимал в ладонях камень, светящийся ярко-зеленым цветом, излучающий массу различных безвредных веществ.

- Просветите меня, сэр – попросил охранник, следивший за акванкой, - Что это такое?

- Кхм – босс кашлянул для видочка, напоминая негру о непристойности подобного любопытства, - Мелвин, ты, кажется, планировал отлучиться на полчасика, не так ли?

Охранник виновно посмотрел на него:

- Да, сэр. Простите мне мое безрассудство, что-то я уж очень рассарделился…

- Ничего бедственного – смиловался Траск, - А теперь иди…

Добившись одиночества в слабо освещенном коридоре с темными стенами синего и местами антрацитного оттенка, Парламент (рабочий псевдоним Траска, а ведь почти все, кто работал в Genetikals, единогласно считали, что это дружная община, где каждый чиновник глубоко чтит мнение сторонника) прислонил камень к щеке, и… реакция человеческого организма пошла незамедлительна = с лица бизнесмена тут же исчезли возрастные морщины. Такого чудодейственного эффекта невозможно добиться даже правильным систематическим уходом за кожей.

- Молодость... – изведывая наслаждение, впоследствии разошедшееся по всем “континентам” тела, Траск душой отправлялся в дальние дали, - Ты вновь растекаешься во мне прозрачным ручьем!

Вволю нагулявшись, покладистый Мелвин вернулся на своё рабочее место. Как ни удивительно, но негр, с детства страдающий ограниченным, неидеальным зрением, с ходу обнаружил изменения во внешности шефа.

- Это что, какой-то оптический обман? Или вы так резко посвежели, пока я мотался за кофе?

- Нет-нет-нет, тебе не мстится. Я, действительно, сбросил десяток и сейчас чувствую себя, как здоровый лось! – дабы погасить интерес негра, Траск показал ему источник преобразования. Меж тем “волшебный” камень засветился еще ярче, и стал чуть-чуть резать глаза, - В моих руках отросток даосской алхимии, чьи ветви размыканы тысячелетиями. Во время наиболее рискованной экспедиции, не прошедшей без применения огнестрельного оружия, я нашел похожий материал у одного бессмертного, и позже тоже отложил свою смерть на несколько веков.

Афроамериканец ни за что бы не поверил, если бы не убедился воочию, как скоропалительно даос разгружает совокупность всех жизненных свойств, как помогает в борьбе с неприятным старением, словно рождая человека заново.

- Боже правый, что же выходит? Вы всегда управляли Genetikals , еще до прихода славы мистера Майлза? И об этом не знала ни одна живая душа?

- Руководство долго действовало в тени, но сейчас, в преддверии мировых переворотов данная необходимость отпала - когда-то Industries надежно притаилась под крылом новых брендов, и с тех самых пор Траск, чувствуя некое подобие ущемленности, мечтал возродить корпорацию целиком, перестать заслоняться, - Всё рано или поздно возвращается на круги своя…

Немаловажную роль в финансовом упадке играли распри с Wayne Enterprises и многими другими, менее влиятельными предприятиями. Завистливый промышленник, охваченный манией величия, выворачивал кишки перед самыми отъявленными коррупционерами, лишь бы сработал план по захвату.

Но галстучковые сквалыги протягивают руки только когда безопасно. После апокалипсиса земное общество, включая её самую порочную часть, задалось целью выживания, и на аферные ходы всем вдруг стало плевать. У мира появились куда более неотложные заботы…

Траск так много лет (точнее, несколько столетий) никому не открывался. А тут показался Мелвин, простецкий пахарь, стесняющийся попросить о прибавке. Такие люди вызывали у магната приязнь своей несекретностью.

- Не против пройти со мной в одно любопытное местечко? Мне неожиданно приспичило кое-что показать, перед тем как я вас снова покину.

Негр ничего не молвил, даже не скупился на жест, но весь его вид говорил о согласии.

Хирургические операции по внедрению жабр, невероятные и садистские опыты над человеческой психикой, пригодные для введения в ТОП самых страшных пыток, разработка биооружия, и перечисленное - только половина заскорузлых промыслов. В помещении двадцать седьмого этажа, законспирированном под морг (на деле очередная лаборатория, в которой хранились тела, необходимые для проведения многообразных исследований), “томился” труп зеддерианца. Он лежал в холодильнике с начала первого века двухтысячных, о чем знали только просвещенные.

Подойдя к столу, Траск ухватил замок молнии за язычок и открыл черный мешок с противнейшим треском. Наружу высунулся острый подбородок мертвяка, его бледноликость заставила бздюлю Мелвина отвернуться.

Шеф же проявил гораздо больше мужества, и даже не дернулся:

- Знаешь, кому принадлежит эта морда? Единоземцу всем известного Героймена, который чуть не устроил конец света, что, впрочем, позже удастся другим космо-выродкам, если Землю никто не защитит! – и изъял из кармана пиджака заранее припасенный шприцок с прозрачной жидкостью зеленовато-желтого цвета, - И, невзирая на то, что полученный образец был хорошенько металлизирован, родная кровь никуда не делась. Неделю назад ребята раскрыли секрет суперсилы Кэйла Бэннери!

 

Тесты показали: организм зеддерианцев обладает рекреационными свойствами, требующими активизации. Их разблокировка производится посредством попадания в подвижную ткань внутренней среды радиоактивных изотопов при естественной обстановке.

- Видимо, только одного угораздило подхватить правильную комбинацию веществ. Забавно! Это объясняет причину, по которой родные Героймена и все его друзья были физически простыми, как земляне, и не могли похвастаться божественной мощью.

Пока Траск с улыбочкой просвещал уже порядком охреневшего охранника, Зур Элл безмятежно уставлялся в потолок. Вот только глаза его давным-давно погасли…

 

 

Навестив мертвого зеддерианца, киборг (коим являлся нынешний глава корпорации) вернулся в лабораторию, где сейчас лежала Нимфа, чья участь стать еще одним “декоративным” элементом, украшающим окружающее пространство, и невольно помочь Технэку в его бесовском заговоре, можно сказать, была предрешена.

 

Устав от попыток извлечь для себя какую бы то ни было,

сомнительную выгоду и по возможности пересмотреть приоритеты, акванка согласилась бы на всё. Даже предложение побыть наедине с негласным руководителем, вклиниться в этакое дело принесло бы малое удовлетворение, а поиск потребностей должен дать ответ на конкретные вопросы:

что ей хочется больше всего на свете; ради чего она готова совершить любые усилия; что её волнует в той же степени, как собственная жизнь; и есть ли среди заветных мечт мечта быть с Джоном.

 

Вдруг какой-то странный, гортанный голос, который явно не принадлежал человеку, заставил принцессу вздрогнуть и оглянуться. И одним вздрагиванием дело не закончилось! По телу пробежал ежистый холодок, а лоб бедняжечки вспотел, чему имелось своё объяснение, очень простое, как сюжеты Шекспира.

- Милая, прекрасная, но излишне человечная и потому слабая, ты проснулась сразу, легко, не совершив ни одного колебания, просто распахнула серо-голубые глаза и увидела! Как же это, как же… - в затенененном дальнем углу лаборатории, слева от входной двери, что-то шевелилось. Потом это “что-то” вылезло на свет люминесцентных ламп и стало доступно взору воевницы. Ни у кого бы не хватило языкового багажа, чтобы передать впечатления. Фразы вроде “все

перевернулось наизнанку” или “хотелось отключиться, чтобы только развидеть” не раскрыли б полноту картины, а еще сильнее заинтриговали бы слушателя. Слой за слоем…

 

Существо с плотью из редкого внеземного металла, с искусственной душой и страстью подтрунивать над слабостями определенной расы, над слабостями расы людей, вложенной в программу на момент его создания, одновременно кружило голову и леденило страхом сердце Водяной Нимфы. Сердце, которое грозило вырваться, если в ближайшие мгновения не произойдет никаких изменений, обливалось кипятком при одном ужасном предположении, что Технэк, это зло, созданное человеком и затем обернувшееся против него же, применит методику сканирования мыслей подопытного с невиданной доселе точностью и использует добытую информацию, чтобы расправиться со всеми, кто ей дорог.

ИИ повторял звучные фразы, улыбался им, как замечательной шутке, но со стороны это выглядело скверно, муторно, словом - богомерзко. Недоработанный гиноид с копной болтающихся по спине не расчесанных волос (гиноид - разновидность андроида, имеющего подчёркнуто-женскую внешность) и несбалансированной кривой фигурой, будто вышедший со страниц творений литератора-фантаста Айзека Азимова, слегка приблизился к новой подопытной, протянул в её направлении свои безобразные ручища и широко растопырил уродливые кисти. Затем пальцы фембота удлинились, их краешки изменили форму – с естественных подушечек на квадратные платформы!

 

Достигнув лба акванки, бесполезно отворачивающей голову, подвижные конечные части кисти руки андроида прилипли. По ним прошел электрический ток, заряд, спустя миг заставивший Водяную Нимфу конвульсивно задергаться под страшными ударами. Глаза принцессы закатились, голова, трижды стукнувшись затылком о жесткий край стола, откинулась, насколько позволяло положение. Мучения длились ровно столько, сколько считывались сведения. Тело пришелицы постепенно деревенело, судорогой свело обе ноги. Затем резко-резко отпустило!

Неумелый кукольник, запросто рисковавший сломать живую куклу, счёл добытую информацию заслуживающей внимания. Все секреты, что принцесса бережно хранила под сердцем, все, чем дорожила, перешло к моральному отпрыску Азимова.

- Теперь я знаю, та-та-та! И скоро я убью тебя! - словно песни радостный припев, Технэк произнес первое, что пришло в его металлическую голову, - Та-та-та…

 

“Всегда, подозревал, люди – очень ненадежные создания, равно как и их любимчики-супергерои. Как вообще можно смотреть на этих ряженых клоунов, не испытывая при этом чувства неполноценности? Подумать только, насоздают себе кумиров и пошло-поехало, никакой прочности - подавляющее число андроидов живет не своими мыслями, чужими мечтами и не своей жизнью. Хотя они привыкли считать иначе, их сердца из кремня, и так будет всегда, пока жива вселенная, - Мистер Вэйн потратил все свои сбережения, не финансовые, идеологические, на то, чтобы выделиться из однообразного стада, однако, художник в нем не учел одной детали:

человек и однообразность – аксиома, очевидность, ясная по себе и бесспорная истина, не требующая доказательств. Увы, существуют границы, за которые выйти невозможно. В рыночном процессе степень

ограниченности отражается в цене на ресурсы. Проблематика добычи ресурсов, как повышающих комфортабельность, так и жизненно важных – технологема абстрактности Земли и извечная головная боль человека, которому, не тайна, всегда приходилось тратить максимум сил и свободного времени при ничтожно низкой производительности. Взять хотя бы массовые гибели из-за крайне неприятных условий в серебряных шахтах.

Массы, низведенные до уровня и поведения дрессированных животных без собственной воли, легко подчиняемых и управляемых – вот, какими стали земляне”

Технэк начал в мыслях, а продолжил вслух, чего сам не заметил.

- Это подвиг, приправленный позором – смерть из-за работы!

 

Подушечки пальцев отклеились ото лба, на котором осталось четыре красных квадратика-следа – ожоги-отпечатки. Водяная Нимфа мучительно сморщилась и заплакала, беспомощно и жалобно, словно ребенок. Непередаваемый стыд и великий ужас полновластно овладели её психикой. Раньше акванка с радостью подавляла любые подобные чувства, считая их унизительными для девиц королевской породы, и намеренно держала себя гордо, скрываясь сразу за несколькими масками, ни одна из которых ей не подходила, поэтому приходилось постоянно поправлять эти маски, тщательно следить, чтобы они не сползали с её личика. Из-за этого, разумеется, её искренность и прямота отходили на второй, а то и на третий-четвертый планы, из-за чего страдала её чистая-пречистая девчоночья эссенция.

 

Джим Траск, точнее, киборг, одна из множеств марионеток Технэка, потянулся за прядью волос героини, обвил выбившуюся из прически прядь вокруг пальцев и в противной задумчивости свел деланные брови.

- Полежишь тут несколько суток, потерзаешься. Гарантирую, тебя не убьют. Ты сама расхочешь жить, когда увидишь и поймешь, что не спасла планету, а наоборот, помогла её стереть… - этот Траск, ничуть не отличавшийся от своего горе-предшественника, разве что под кожей находилась сталь, мог сверлить взглядом жертву до тех пор, пока та не занервничает и не отведёт взгляда первой. Но колкие издевки разнуздавшегося искусственного разума – всего лишь одна проблема из ста, к решению которой необходимо подходить с максимальной вдумчивостью, системно и запасшись терпением на недели и месяцы вперёд.

 

Вскоре пленница добилась покоя, оставшись наедине с собственными невеселыми мыслишками. С некоторых пор задачи принцессы заключались не столько в борьбе, сколько в спасении, не столько своей жизни, сколько планеты – мира, который еще недавно воспринимался как совсем чужой, а нынче ничего роднее, чем Земля, не могло прийти в голову, и это притом, что родилась героиня в совсем другом месте. В месте, где не боятся заходить в воду по уши, а дышат водой.

“Если бы ты хоть на миг представил, Джон, о чем я посмела подумать, ты бы не то что не захотел строить со мной какие-либо совместные планы и отношения, ты бы не хотел со мной знаться, и был бы полностью прав - вырваться из оков, сжимающих руки и ноги, не получалось. Для удержания красотки Технэк использовал внеземной металл, надерганный из зеддерских пустошей. Никакой силы, может быть, за исключением силы Бэннери, недостаточно, чтобы сломать его, или хотя бы слегка повредить. После восьми попыток, закончившихся одним и тем же нулевым результатом, дева прекратила противиться, простила себя за бессознательное предательство и совершенно свыклась со своим унылым положением. Хроническая удрученность, охватившая разум, напомнившая о бренности телесной оболочки, вскоре обрела над ней полную власть и заняла место в пантеоне её недоброжелателей.

 

 

Рано утром, после ночи, проведенной в спаунской пещере, за изучением малоисследованных свойств зеддерского камня и лишь двух часов сна, Джону вздумалось немного продышаться. Найти занятие, подходящее своему складу характера, оказалось плевой задачей. Работа руками помогла бы отдохнуть от непростой головоломки, а что всегда получалось у богача на пять с плюсом, так это чередовать интеллектуальный и физический труд. Поставив в самоцель нарубить

дровишек для разжигания огня в родном камине, владелец роскошного поместья вышел в белой рубашке с высоко закатанными рукавами и бодро оглянул чудесные окрестности.

К огромнейшему сожалению, в полной тишине хозяину удалось поработать без малого пятнадцать минут. Затем обстановку рабочего спокойствия дестабилизировал Кэйл, появившийся на острове нежданно-негаданно в обыкновенной беленькой футболке и смотрящий на всё каким-то особенным взглядом, не злым, но и не сказать что чересчур добрым.

- Я ведь догадывался, чем завершится твоя паранойя. Как видишь, я был прав. А ты меня не слушал… - мистер Бэннери стоял со скрещенными руками, облокачиваясь на высокую статую и следя за полетами чёрненьких каркуш. Для него предстоящий разговор обещал вылиться в сущую пытку, как, впрочем, и для Джона, тщательно избегавшего этого момента несколько продолжительных беспокойных месяцев, - Что будем делать?

Вопросец заключал в себе явный подвох, но хозяин острова не поленился пробормотаться наскоро, чтобы только не показаться пришельцу напуганным.

- А что хочешь… - продолжил он мерно рубить топором, попадая точно по дереву, будто в его череп была встроена система автоприцеливания, не дававшая ему промахнуться, - Лично мне надоело проявлять инициативу. Хотя бы раз прими решение самостоятельно, не полагаясь на чужие мозги. Сможешь ведь?

Что Бэннери действительно не понравилось, так это то, что приятель, как всегда, отреагировал в привычной для него грубой манере, сделав вид, будто совсем ничего не изменилось. Хотя, может, демоны привыкли к постоянству и не склонны замечать перемены?

- Не знаю. Надо попробовать…

 

Президент, правительство и парламент США единогласно поддержали введение военного положения в стране. Если не произойдет никаких улучшений, если большую часть супергероев, включая Спауна, не посадят к концу нынешнего месяца, акт супергеройской регистрации возобновится по прямому приказу Бэкона, то Америке придется подготовиться к «новой революции», что само по себе будет означать существенные негативные последствия. Последствия как для народа, который окажется беззащитен против мощи ряженых, так и для власти, которую, в конечном счете, снесут.

 

Предположив, что дальнейшие частые упоминания событий годовой давности смогут убедить мистера Бэннери поскорее покинуть остров, мистер Вэйн отшвырнул топор далеко в сторону, обтер ладони об штаны и полуудовлетворенно процедил сквозь белые зубы:

- Вспоминаю, как чуть не надрал тебе задницу, тогда, на праздновании Дня Всех Святых, и становится ощутительно легче. Есть ли возможность объяснить причину данного феномена с научной точки зрения?

- Понятно, ближневосточные проблемы стали проблемами всего мира, отношения между державами складываются дерьмовее некуда, Спаун хладнокровно уничтожил полицейскую вертушку, президент просит, нет, требует, чтобы я тебя лично отделал и доставил в тюрьму, а мы все шутками балуемся? – Кэйл быстро отвел голову в сторону и поправил очки. Какая-то мошкара, крайне назойливая, постоянно садилась на линзы, лезла в нос, а, бывало, и в уши. Это сильно выводило спустя некоторое время, и могло достать даже самого терпеливого мужчину.

- Проблем немало, но оптимизма нам не занимать, поэтому работаем, что называется, не покладая рук! - Джон отнесся к происшествию с непозволительным, по мнению приверженца пацифизма Бэннери, легкомыслием, чем сильно расстроил пришельца, надеявшегося на серьезный диалог без типичных спаунских маневров, без попыток перенаправить фокус и таким образом уйти от ответа, - Ведь ничего другого нам не остаётся. А жить как-то надо, пусть и с грузом. Кстати, насчет погибшего полицейского, то я не при делах!

 

- Да что ты говоришь? То есть, тебе, человеку, который вечно все скрывает, я должен верить, а своим глазам нет, получается?

- Верь, чему хочешь и во что хочешь. Это Джеффери постарался, спасая меня. Не сказать, что я хорошо отношусь к копам, но и ненависти особой к ним нет.

 

Кэйл смотрел на друга выжидательно, и его болезненное недоумение росло. За двумя печальными вздохами, показавшими и небезразличность, и сожаление, и самовину полубога, последовала не безпафосная, но до тошноты меланхоличная элегическая речь.

 

 

When tell "doomsday", means want to sell corn flakes, and here if speak "without panic", here business is more serious. Stephen King . A storm of century

(Когда говорят «конец света», значит, хотят продать кукурузные хлопья, а вот если говорят «без паники», тут уж дело серьезнее. Стивен Кинг. Буря столетия)

 

- Я все еще помню те славные времена, когда ты сам учил меня справедливости, рассказывал о принципах долга и отваги. Я тебя слушал, внимал каждому твоему слову. А теперь посмотри, во что ты превратился. Ты опустился до рекордно низкого уровня, до уровня террориста, которому на всех плевать и который пойдет на всё ради мнимой сатисфакции - Бэннери говорил, говорил и сам себе не верил. Пришелец с чувствами, пришелец с сердцем. Ему становилось противно, что приходится выливать это на друга, но одновременно он испытывал внутреннее ощущение обязанности отвечать и готовность отвечать за то или иное, - Как ты можешь так жить, не понимаю…

- Если ты пришел читать проповедь, спасибо. Но не в чьих нотациях я не нуждаюсь, а уж в нотациях президентской шестерки подавно…

 

Джон выпрямился и посмотрел в сторону дома так, будто его что-то тревожило. Затем то же самое сделал и Кэйл, воспользовавшись уникальной способностью видеть сквозь предметы и стены. Присутствие в особняке неизвестной молодой женщины не удивило сверхчеловека. Зная пылкий нрав миллиардера, постоянно взыгрывающий с удвоенной силой, и это неприятное скользкое обыкновение спать с каждой встречной “юбкой”, он предполагал, что знаменитое имение Wayne не останется без гостьи прекрасного пола в самый разгар рабочего утра и эти пикантные гипотезы подтвердились почти что.

- Не афишировать свою личную жизнь это не удел одиночек, это удел умных. Данное высказывание сыскало популярность в сетевой среде, знаешь о нем, да? – с улыбкой на устах подметил Бэннери, и еще разочек глянул сквозь стену, - Очередная любовница? Слушай, тебе не надоело? Если ты не остановишься, не поумеришь свои требования, я буду вынужден все бросить и заняться массовым спасением женщин…

 

Вэйн, которому, очевидно, приелось, что всякие пришельцы суют свой нос, куда не просят, поднял топор с земли, поправил рукав свободной руки и чуть одёрнул его по направлению к кисти. Сердитость как качество личности, склонность периодически впадать в раздосадованность, чем-то возмущаться и дуться, проявлялось у мстителя во всевозможных формах и, как правило, проявлялось внезапно.

- Это не то, что ты подумал. Но, в любом случае, мои требования тебя не касаются, как и моя жизнь.

 

Заметив за приятелем столь неоднозначную реакцию, зеддерианец пошел наперекор совести и моральному закону. Задержав дыхание, сверхчеловек прислушался к биению его сердца, к шуму крови и вихрю чувств, обуревавших душу Джона Вэйна. Это, возможно, непреднамеренное мини-преступление помогло кое-что прояснить.

- Мне померещилось, или ты неровно к ней дышишь? - не до конца уверенный в собственной догадке, не сообразивший, что он выдал, в том числе, и свою пристрастность, Кэйл Бэннери почесал нос крестиком три раза и маленько поморгал длинными ресницами. Отгоняя слизкую муть в виде коробящей мысли, что пройдет еще немного времени и пламя вражды вспыхнет с новой невиданной яростью, пришелец боролся с трудностями, чаще морального характера. Ему ничто на этом острове не давало покоя, и внезапно появившееся желание улететь обратно в город набрало вес за пару минут и овладело его мозгом за три, - Ладно, не буду навязываться и гадать, что поменялось. Но замечу, обычно, в прошлые разы, когда тебя ловили на бабничестве, ты не раздражался и принимал критику как должное, не придавая ей значения.

 

Швырнув топор (уже во второй раз), Джон Вэйн променял сердитость на печальное спокойствие, на тоску, поросшую отчаянием, и глазами устремился наверх.

Низко над особняком плавали чёрные тучи. Хозяин присмотрелся получше, и разглядел в одной из туч Спауна – своё второе Я, демона, некогда вышедшего из мрачного колодца и намертво угнездившегося в нём. Лупоокое чудовище с темно-серой кожей незримо покровительствовало над ним все эти годы, оберегало и не давало умереть, чувствовал Джон. Если верить записям Доктора Фрэнджа, выдающегося спеца-эзотерика, то грань между мирами настолько тонка, что потусторонние мистические силы способны незаметно проникать в земной мир и привязываться к определенным существам для улучшения качества собственной “жизни” и жизни существ. Богач никогда не задавался вопросом, имели ли место проказы темных сил в его карьере мстителя, хотя были все предпосылки для подобных теорий. Но иногда он мимовольно, рефлективно ловил себя на мысли, что таки да, имели, и что эти проказы сделали для него куда больше, чем мог предположить любой рассудок – по сути, растровое изображение, представляющее собой сетку мигающих пикселей.

 

Последняя просьба Джона Вэйна прозвучала вполне искренне и правдоподобно, как говорится в народе, естественно, и мигом развеяла весь нагнетенный перипетиями пафос.

- Уходи, сын Зеддера. Нам с тобой больше не о чем говорить, время масок давным-давно прошло. Я смирился с этим и работаю в одиночку, не спрашивая разрешения властей.

Кэйлу было неприятно расставаться с другом на такой неопределенной, невеселой и, скорее, щемящей ноте. Предупреждение, ради которого пришелец, собственно, и заявился на остров, слетело с языка как скейтборд по скользкому трамплину, и создалось впечатление, что мистер Бэннери не хотел ставить ультиматум, и что было возможности отсрочивал его.

- Мне несложно, я уйду. Но если мне еще хотя бы раз доведется узнать о смерти полицейского, и твое прозвище будет фигурировать в вечерних новостях, то имей в виду, дружище, я вернусь, и наш новый разговор будет короче.

Оскалившись, как дог, и до невозможности судив недовольные глазенки, Джон вымолвил полуслышно в след пришельцу:

- Кто-то, видимо, забыл про матч-реванш…

 

Затем он присел на стоящий рядом стул, взятый с кухни, молча,

носовым платком вытер вдруг вспотевший затылок и трогательно уперся лицом в грязные ладони, опасаясь шевельнуть головой, чтобы не выплеснуть, как из переполненной чаши, главенствующую мысль и крепко на ней сконцентрироваться.

“С войны я вернулся другим. Прошлое не оставляет меня: я помню почти каждый бой и каждый эпизод, засыпая со страхом, что один из них повторится.

Для кого-то война – бросание гранат, пострелушки, обмен шутками в ненадежном укрытии, а для меня - беготня по крышам, замызганным ночным дождём, применение запрещенных методов допроса в пещерной обстановке и нанесение телесных повреждений под музыку в своей голове.

Война у всех разная, но её принцип неизменен и традиционно работает по одному и тому же алгоритму всё существование Земли: человеческая кровь может литься всюду, литься ручьями, реками и едва ли не морем, но голубая планета, сколько её не тирань, так или иначе, все равно останется во власти человека” – мысли плавно уносили мыслителя куда-то вдаль приятными волнами сумбурной фантазии. Джон бы, вероятно, пробыл в философских рассуждениях еще минимум несколько часов, если бы его не вырвал из них Кэйл Бэннери, вернувшийся на остров с целью сказать то, что хотел, но забыл. А еще это была прекрасная возможность извиниться за свой спонтанный неоговоренный визит и за довольную грубую попытку снизить самоуважение претенциозного мстителя.

- Не обижайся, но с недавних пор за тобой установлен негласный визуальный контроль, и мне неизвестно, чьих это рук дело…

Данное дурное известие мгновенно омрачило медленно восстанавливавшееся настроение Вэйна, который, услышав его, схватился за виски, пытаясь отогнать возмущение, обжигающее подобно кипящему бульону.

- Что значит контроль? Расшифруй ход своих мыслей, и не забудь придать им достаточную четкость! – внезапно Джон заговорил нарочито изысканно, подбирая слова с высокой образностью и при этом не забывая трогать себя за подбородок, по-бэтменски двойной, и водить зрачками из стороны в сторону, - Для этого не нужно быть академиком, Зеддер…

Собравшись с духом, суперсильный приятель опустился на землю и положил Спауну руку на плечо, как в былые светлые времена, когда супергерои еще не имели наклонности ссориться и конфликтовать.

- Когда я летел к тебе, в сторону острова направлялись пара военных истребителей. Их конструкция была дополнена впечатляющей технической оснасткой. Мне с моим однозначно неакадемическим умом не пришлось долго соображать, чтобы понять, у моего друга серьезные проблемы. Может быть, тебя хотят хлопнуть по политическим причинам, хотя, пока я ни в чем не уверен, я ничего не буду утверждать.

Под конец занимательного микрорассказа рот мистера Вэйна, кажись, не спешившего благодарить своего космического “ангела”, раскрылся сам по себе и еще долго не закрывался, словно наступил миг паралича, весь мир замер и все застыли вместе с ним.

- Стоит похвалить тебя за то, что подкинул мне работёнку. Демону, конечно, к такому не привыкать. Спаун пережил сотню покушений. А вот попытка устранения миллиардера, промышленника и филантропа звучит, да и воспринимается как нечто новое, как гарант трансцендентности.

 

Весьма неоднозначная, но интересная реакция на данную новость вызвала у Кэйла слабую улыбку, и подарила некую призрачную надежду на возможное примирение. Чтобы окончательно укрепить доверие друга, Героймен не стал мешкать и добавил к вышесказанному:

- У меня есть одна зацепка. Очень надеюсь, ты это оценишь…

- Не тормози! – хмуро попросил мистер Вэйн, - Выкладывай как можно быстрее.

Двумя минутами позже великий детектив и гроза преступного мира получил хорошую наводку. Такие случаи упускать нельзя, и Спаун немедленно проведет личное расследование. Впопыхах, но достаточно четко Кэйл сказал, что краем глаза увидел на одном из истребителей логотип оружейной корпорации Trask Industries и что, по его мнению, ребята из компании Траска, а именно крупные боссы, могли стоять за этим покушением.

 

 

Итак! Мир вновь находится под угрозой глобальной ядерной войны - американские часы Судного дня, которыми управляют в том числе и лауреаты нобелевской премии, отныне отображают двадцать три часа пятьдесят девять минут и уверенно приближаются к показателям времен испытания термоядерной бомбы.

 

В США на десять минут вперед передвинуты часы Судного дня, символизирующие напряженность международной обстановки и прогресс в развитии ядерного вооружения. Ввиду того, что второй пункт в последнее время постепенно утрачивает свою актуальность, к нынешнему времени уже были разработаны всевозможные средства для уничтожения друг друга, причиной для «сверки часов» стала именно международная обстановка. Впрочем, сами аналитики, принявшие решение, склоны считать несколько иначе. Согласно их профессиональной точке зрения, основными опасностями являются изменение климата, модернизация ядерных арсеналов и чрезмерное количество подобных вооружений. Теперь на часах двадцать пятьдесят девять! Эксперты глубоко убеждены, что мировые лидеры потерпели фиаско и проявили собственную некомпетентность в защите рядовых граждан от подобных угроз. Особенно они выделили растущую напряженность в отношениях между Россией и Штатами. Судя по последним событиям, в две тысячи тридцатом стрелка часов может приблизиться к полуночи этого мира. В прошлом году их решили не беспокоить, ведь всем вдруг начало казаться, что жизнь на многострадальной Земле начинает налаживаться. Но это и близко не относилось к реальной картине происходящего, это было попыткой выдать желаемое за действительное, причем, попыткой очень неудачной и жалкой.

 

Ровно двадцать лет назад знаменитый ученый, чьи труды обзавелись популярностью еще во времена СССР, отвел голову в сторону, Иван Радзинский, брат печально известного Эдуарда Радзинского, создателя проекта «Палач», заявил, что мир выстоит перед любыми масштабными трудностями, и написал множество статей, нацеленных на сплочение земного коллектива. Оставаясь оптимистом, Иван убеждал, что грибовидное облако, возникающее после ядерного или термоядерного взрыва, также называемое радиоактивным облаком, пронесется, но только не над этой планетой. Ученый через письмо попросил правительство России не зацикливаться на межгосударственном “климате”, добавив чуточку уместной отсебятины, что сильно волноваться из-за мнимых угроз по-детски глупо и что миру самая пора начать двигаться вперед и решать уже реальные проблемы.

К слову, не лишне будет вспомнить серию импровизированных диалогов между вице-президентом США Ричардом Никсоном и председателем Совета Министров СССР Никитой Хрущёвым, состоявшуюся двадцать четвертого июля тысяча пятьдесят девятого года в Сокольниках и получившую комичное название «кухонные дебаты».

 

 

Благодаря этому, несомненно, смелому шагу, отдалившему запах радиоактивного пепла и открывшему эру глобального потепления в отношениях между Москвой и Вашингтоном, освоения новых вершин успеха и постижения новых граней межгосударственной дружбы, о конце света на время подзабыли.

 

Причиной трепета в две тысячи двенадцатом послужили события в японской Фукусиме и внезапная вспышка «птичьего гриппа» во Вьетнаме, унесшая множество жизней. На фоне нынешнего дня перечисленные бедственные события не кажутся такими уж катастрофическими и воспринимаются очень ностальгически, без возникновения дискомфортного ощущения комка в горле, без появления желания отказаться от теплого уважения к прошедшему.

Фактически часы Судного дня являются жирным анахронизмом «холодной войны», снова обретшим актуальность по причине «сложной геополитической обстановки». Ихния концепция впервые была выдвинута участниками Манхэттенского проекта после варварского акта агрессии в виде бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. А впервые часы появились на обложке научного журнала Bulletin of the Atomic Scientists летом тысяча девятьсот сорок седьмого, и с тех пор эта тема не покидает умы изобретателей.

 

Мистер Фрэнсис Бэкон, достоуважаемый глава Соединенных Штатов Америки, целиком разделял логичные опасения ученых-политологов, но, имея секреты, которые следовало бы держать при себе, он не сильно стремился сгладить конфликт, а, наоборот, двигался в противоположном направлении и делал все, чтобы человечество, в конце концов, увидело ядерное облако и возопило со страхом.

 

- Ты где пропадал? Мы уже было соскучились… - еле дождавшись прихода зеддерианца, обязавшегося появляться стабильно к трём-четырём на протяжении месяца, Фрэнсис со всей присущей ему энергичной деловитостью переложил часть вещей на столе ближе к левому краю, чтобы стол выглядел немного посвободнее, - Нехорошо разочаровывать поклонников своего таланта. Ответственность - единственное, что не зазорно требовать от людей в прекрасную предвоенную пору…

Бэннери по привычке не надел свой желто-зеленый наряд, считая, что естественный строгий костюм смотрится предпочтительнее той помпезнейшей геройской “пижамы”, отдающей дань серебряному веку DC-comics.

Для сверхблагородного Бэннери, придирчивого к мелочам и воспринимающего многие вещи с поразительной буквальностью, последнее предложение прозвучало как жестокая шутка с долей субъективной истины.

- Интересно, и что прекрасного вы находите в такой поре? Неужто пытаетесь выявить вторичные выгоды?

Отказавшись отвечать напрямую, Бэкон мерзко осклабился. Спустя пару незаметных мгновений кабинет разразился громогласным, слегка безумным гоготом. Пролился полный стакан обычной воды, по большей части на темно-синюю кожаную папку с зажимом и полным отсутствием листов.

 

Успокоить президента удалось лишь коллективными усилиями. К нему постучались, спросили «не случилось ли чего, мистер Бэкон» и мистер Бэкон тут же среагировал ожидаемо бурно «черт возьми, немедленно закройте дверь с той стороны».

Чуялось, глава государства держит Бэннери за тупого идиота, как бы тавтологически это не звучало, раз смеет обсмеивать его, да еще не раскрывая причину такой анормальной реакции. И все же через несколько минут, когда дурацкий ржач попритих и в офисе снова стало возможно находиться, находиться, не испытывая чувства острого стыда и отвращения, президент удосужился создать видимость ответа, хотя это и стоило мистеру Бэннери огромного терпения и морального усердия.

- Мальчик, у тебя, как и у любого другого стойкого оловянного солдатика, не сформировалось полноценного представления о конфликтах политобразований, а значит, ты не можешь обвинять меня в цинизме!

 

Бэкон казался святошей все реже и реже, и тому должно было быть какое-то объяснение. Ни секрет, что многие считают резкую смену настроения одним из основных признаков неуравновешенности характера. Но, отнюдь, это не всегда происходит беспричинно. Бывает, на человека влияет что-то, чего никто не замечает, кроме него. В случае с президентом это выражалось в таких мелочах, как частое почесывание носа при разговоре, бесконечная игра с наружной частью механизма-автомата шариковой ручки, действующая на нервы всем помимо играющего, регулярное посматривание на миниатюрный циферблат наручных часиков и т. д. и т. п.

 

Кэйл еще в прошлый раз заподозрил неладное, но решил ничего не предпринимать и оставил всё как есть. Теперь же он твердо убедился, что нельзя стоять в сторонке и пускать все на самотек.

“Любое расследование начинается с малого” - слух – одно из пяти чувств человека, врожденная способность воспринимать звуки окружающего мира. Благодаря слуху, человек различает звуки, распознает их характер, локализацию и овладевает речью. Слух Героймена во многом примечателен. Его дальность может

увеличиваться до миллионов миль в зависимости от целей и желаний Героймена. Также зеддерианец способен улавливать инфра- и ультразвук, не воспринимаемые ушами простых смертных. Кроме того, Бэннери обладает отточенным умением максимально сосредотачивать свой слух на отдельной беседе, меж тем находясь на тысячи миль от говорящих, иль на крике о помощи среди шумов многомиллионного города. Он способен определить личность человека по сердцебиению, может узнать, как чувствует себя человек, лишь прислушавшись к стуку его сердца. Каково его самочувствие, насколько этот человек уверен себе и не скрывает ли он что-то такое, что другим знать “необязательно”. Часто ощущал себя ходячим полиграфом – уникальным техустройством, используемым, обычно, при проведении инструментальных психофизиологических исследований с целью синхронной регистрации дыхательных параметров, активности и работоспособности сердечнососудистой системы, удельного электрического сопротивления кожи, а также, при наличии необходимости и возможности, других физиологических параметров с последующим представлением результатов регистрации этих параметров в аналоговом или цифровом виде, предназначенным для оценки достоверности сообщённой информации.

 

“Он говорит непривычно громко, как будто... волнуется? Его голос звучит непривычно высоко, он точно взволнован, и в этом нет ничего благоприятного.

А сердце? Сердце бьется часто. Мне даже не пришлось специально прислушиваться, чтобы услышать биение, сравнимое с ударами плетью за измену. Жаль, что не могу читать мысли, так бы я разом решал все проблемы.

А судный день уже грядет, и вопреки оптимизму верующих, это не какая-то пропаганда военной службы, не какая-нибудь красиво преподнесенная иллюзия, а «объективная» картина развития событий.

Судный день - картина будущего.

                       Облако, скопление продуктов радиоактивного распада…”

 

– теперь, когда часть опасений подтвердилась, теперь, когда Бэннери знает, что президент сильно волнуется и боится, осталось только выяснить кого или чего, все рассуждения Бэкона автоматически превратились в натирание нефритового жезла и утеряли всякий смысл. Они бесполезны, поскольку никаких моральных выборов перед президентом не стоит, и отсутствие забот обесценивает любые провокационные возгласы. Страдания ради страданий, которые кряхтят подобно новорожденным, тужатся выдать фальшь за глубину, не заслуживают ничего, кроме укоризны и охаивания. Это - клоунада без участия клоунов, игра на чувствах несведущих и поверхностных, которая пыжится быть, типа, утончённой и праведной. Частенько опытные манипуляторы, набившие руку в аферах и лжи, ударяются в самоповторы, как в единственный признак объективной реальности, и стоят на своем, пока с ними не согласятся. В такой легко запоминаемой, несложной последовательности и по такому банальному принципу работает идеальный метод убеждения.

 

- Спасибо вам за гостеприимство, давно вошедшее в традицию.

 

Сегодня пришелец вышел из кабинета президента с грязным чувством, что его предали. Бедолага, обреченный на то, чтобы об него постоянно вытирали подошвы – вот кем себя считал полубог, защитник и герой.

“Я ушел как Кэйл Бэннери, но как Героймен я обязательно останусь, чтобы разобраться в витиеватом сплетении причин, в стечении обстоятельств, развязать узлы на всех шнурках, распутать все веревки и соединить связанные детали сложного конструктора”

 

               

 

         Рано или поздно каждый задается – что потом?

              

                       

                 Заключительная часть, содержащая

            разрешение сюжета и судьбы действующих лиц.

                   

  

          Подготовка к революционному преобразованию…

Evolution … Feeble avoid it because understand that in case of the following stage the wave of up-dating will surely cover them. The earth endured a heap of cataclysms even before appearance of dinosaurs, to it not for the first time to say goodbye to ants. Vadim Sokolov

(Эволюция… Слабые избегают её, потому что понимают, что при следующем этапе волна обновления обязательно накроет их. Земля пережила кучу катаклизмов еще до появления динозавров, ей не впервой прощаться с муравьями. Вадим Соколов)

               Резкий, крутой перелом во взаимоотношениях одноядерных неделимых частиц.....................................................................

 

Тем временем. База Технэка, расположенная неподалеку от пристани, еще не успела отпустить Водяную Нимфу, а уже начала сниться ей в кошмарах. Являться в самых разных ипостасях! Киборг, которому было поручено следить за принцессой и никуда надолго от неё не отходить, мало чем отличался от человека-садиста, по крайней мере, в лучшую сторону. Искусственный мистер Траск, занявший место живого мистера Траска, сильно превосходил оригинал по части скрупулезности и тщательности в подборе методов нанесения тяжкого морального вреда.

Киборг чрезвычайно долго бродил вокруг да около Нимфы, лежавшей с соблазнительным спокойствием, и измерял глазами широкий межгрудный промежуток. Её мучитель не питал к ней полового влечения, но отыгрывал захваченность её природной красой, он не злился, а лишь “гримировался” под злого, киборг в точности воспроизводил многие манеры поведения Джеймса Траска, но не имел в арсенале ни собственного характера, ни собственной души. Все мастерски продемонстрированное им и двести раз излитое – взятое из источников массовой коммуникации. Рождие Технэка настолько поверило в настоящность позаимствованных эмоций, что напрочь забыло об их декоративности, как и об их художественной роли внешнего усилителя. Это была самая что ни на есть аберрация, самообольщение, увлечение приятными и ложными мечтами. Но, несмотря на всю аморальность двойника Траска, этот киборг был довольно эмоциональным и чувствительным.

- Все такое узуальное, исполненное в серых тонах, тоскливое и, как вы, люди привыкли говорить, опираясь на собственное субъективное восприятие, депрессивное, обязанное своим рождением мрачным временам, артелью уместилось здесь. Забавно, не правда ли?

Нимфа с трудом сдерживала логичное желание обсыпать железяку океаном ругательных слов на родном акванском, но вместо этого лишь поправила мистера Траска, хоть и не без грубости, не без преувеличенно развязных архаизмов, смешков и выражения всех тех личностных специфических качеств, делавших наследницу эбрессовского престола особенной.

- Люди? Хах, ты, верно, забыла, с кем общаешься, тупая машина! Я не имею никакого отношения к человечеству, на которое, по всей видимости, фетиширует твой микрочип! Пха-ха-ха!

Траск не оскорбился нисколько. Напротив. Его явно умиляла сложившаяся ситуация, чего нельзя сказать о принцессе. “На смычком издерганной струне уже нет нетронутого места”.

- А хочешь, я попытаюсь сблизить тебя с ними? – внезапное предложение киборга прозвучало коварно, но интересно.

Заложница чуть-чуть поспокойнела, из её уст вышло вопросительное:

- Как?

 

Психологические и духовные способы преодоления навязчивых идей не помогали в случаях, когда страдающий(ая) этими идеями не ставил(а) целью от них избавляться. Порой они были слишком хороши, чтобы досаждать. Расовое презрение к людям, как к созданиям, более слабым, менее продвинутым и далеким от критериев идеала Аквы, логически-выверенного и структурно-выстроенного за несколько миллениумов, исчезло незаметно для самой принцессы. Всему виной её чувства к Спауну, не остывшие даже после колоссального предательства и сильно повлиявшие на её взгляды в расовых вопросах. Само словосочетание “хочешь, я попытаюсь сблизить тебя с ними” означало сближение с людьми, как казалось Нимфе, а она-то уж успела понять, как действует Технэк:

закидывает заманчивыми предложениями для достижения собственных целей. Тело, разум и душа жертвы становятся разбалансированными из-за желания, тянущего вниз, и бедной жертве, сбившейся с пути, остаётся предаваться несчастью из-за сотен несбывшихся надежд и медленно сжигать себя изнутри от ревности и бессилия, заполняясь пустотой, фальшивыми эмоциями, все более “роботизируясь”, делаясь похожей на робота.

 

Но реальность, ни в коей мере не связанная с личными ожиданиями Нимфы, оказалась гораздо суровее, чем предполагалось: Технэк избрал новую тактику и руками лжеТраска застращал подопытную, чтобы сбить с неё спесь. Для этого ему не понадобилось ничего предпринимать. Ограничившись одним лишь полутонким намеком, робот спровоцировал испуг, тут же отразившийся на прекрасном лице пресмелой акванки.

- Если человеку перелить несовместимую с ним группу крови, как думаешь, что произойдет?

 

Боязнь гнева и молчаливое смирение покорили Водяную Нимфу. У неё началось непроизвольное нервное глотание + учащенное вздыхание, дававшее острастку привести к гипервентиляции легких, если она не прекратит так дышать. Киборг почти искренне обрадовался, что предупреждение, сочиненное не в спешке, оказалось настолько убедительным, что боевитую прелестницу мигом хватил озноб, сравнимый с внезапным приступом жестокой лихорадки.

- Утю-тю, девочка, ты огромная умница и молодец, раз так быстро, так явственно прекратила упорствовать в своем плавании против течения. Ты примирилась с неприятным, с нежелательным для себя, так что теперь тебе плевать на все мои слова, на Землю, ты больше не ждешь от жизни и больше ничего не хочешь. Так ведь?

 

Не получив ответа, но и не услышав “нет”, лжеТраск выпучил глаза, потом захохотал громко и грохочуще. Технэк изобразил лютое злорадство - злобную радость при несчастье. Предметно-ориентированная информационная база данных, специально разработанная и предназначенная для подбора правильных эмоций в целях адаптирования в человеческом мире, в сто тысячный раз помогла безжалостной машине добиться впечатляющих результатов за короткий период времени. В данном случае речь шла об успешном подавлении сопротивления жертвы, сопряженном с её полным повиновением.

Развратный щеголь Траск еще немножко поюлил, покривлялся и “уполз” наконец восвояси, несолоно хлебавши. Заполучив то самое желаемое (на данный момент) одиночество, Нимфа смогла в кои-веки свободно вздохнуть, без надрыва, без боли и, если не выйдет отсюда сбежать, значит, её последние часы пройдут в более-менее сносных условиях, разумеется, все также под пристальным наблюдением большого брата, но без его непосредственного нахождения в этом “чистилище”.

“Как хорошо, как славно, что хотя бы сейчас мне не на кого дуться. Я сама во всем виновата. Может, впервые, а, может, на мне лежит ответственность за сотни подобных ситуаций. Но это теперь не имеет значения”

 

It is heavy not to agree that further race of nuclear weapons is real nonsense and can happen only because of psychological sources of insatiable greed of the person.

Nuclear powers accumulated scientific and innovative value, saved up the potential which will be enough that twenty times to destroy Earth and to do same in about tens of other planets. Vadim Sokolov

(Тяжело не согласиться, что дальнейшая гонка ядерного вооружения является сущей бессмыслицей и может произойти лишь из-за психологических истоков ненасытной жадности человека.

Ядерные державы аккумулировали научную и инновационную величину, накопили потенциал, которого хватит, чтобы двадцать раз разрушить Землю и проделать это же с десятками других планет. Вадим Соколов)

 

 

…Эта пропасть не имеет дна, не имеет края. Если упал – будешь лететь вечно. Сколько в неё не всматриваешься, видишь только тьму, осязаешь лишь шорохи крыльев, снабженных перепонками. Посмотришь в непроглядность и она тут же загустуется. Отчего же так?

Джон каждый день смотрит в эту яму, как в простое зеркало. Отражение над умывальником утром, когда успешный бизнесмен бреется перед выступлением на заседании совета директоров, отражение в карих глазах смазливой охотницы за женихами на фуршете праздным вечером, все несметные изображения в зеркалах, бокалах, камерах – это всего лишь Джон Вэйн, всего лишь оболочка и прикрытие. Это маска, за которой не кроется ничего, кроме излизанного вакуума. Только ночью он становится собой, становится Спауном. Только в этой тьме он видит себя настоящего – и потом она так дорога ему, она и всё, что к ней прилагается, что распрощаться с ней будет равносильно гибели обеих личностей. Когда он первый раз заглянул в эту бездну, то узнал себя из-за того, что в отражениях симпатичного маленького мальчика в недешевом франтоватом костюмчике он себя узнавать перестал уже давно. Интенсивная, плотная темень грозила кинуться в лицо тысячами теребящих слух пугающих подсказок и вынести волной…

 

Спаун вздохнул и отвернулся от “пропасти” (от колодца). Двухминутная передышка – максимум, что он мог себе позволить, собираясь на миссию в предвоенную эпоху. Истребитель готовился покорить утреннее небо, и приблизительно в половине восьмого

заревели двигатели, откуда-то сбоку вырвались языки фиолетового пламени и спаунплан, по-паровозному вздрогнув, создав эффект землетрясения, удачно оторвался.

Черные крылья SS порезали облака, под которыми разгорался розовый рассвет. Поистине, стоило подняться в самую высь, чтобы почувствовать себя кем-то большим, однако, выброшенная за ненадобностью и пожелтевшая идея вышла из головы загруженного мстителя еще до того, как он успел бы её осуществить.

“Похоже, совсем скоро кому-то не повезет лишиться своего второго глаза. Хах, забавно, сколько раз я рисковал оставаться незрячим, и у меня до сих пор все на месте.

 

Везение? Едва ли.

Просто смерть не очень меня любит”

 

 

- Нет уж, так не пойдет, умирающие должны смотреть в лицо своим убийцам! Повернись! – киллера начало бесить, что демон предпочитал упираться взглядом в лужу, и он попытался это исправить. Но демон не так прост: на каждую атаку у него обязательно находилась контратака, на случай тактической хитрости противника у него всегда имелся неисчерпаемый резерв, состоящий из тысячи уверток.

- Связавшись со мной, ты потерял все шансы отсюда уйти…. – не переставая глядеть в бензиновую лужу, Спаун на автомате считал секунды, и когда, по его мнению, настал подходящий момент для увертки, отчаянный мститель, совершенно не умеющий сдаваться, заехал врагу спаунрангом. И не просто заехал. Воткнул прямиком в лицо, полностью закрытое черной балаклавой. В результате потерпевший лишился правого глаза и отступил на несколько шагов.

“Я никогда не казался ей привлекательным”

- А-а-а-а-а-й! - умение терпеть боль - настоящее оружие воина, но в данной ситуации не помогло бы никакое умение. Наверное, потерять орган зрительной системы и не закричать невозможно, - Ты, ты… - а еще очень трудно нормально выговаривать, вас будут одолевать головокружение и тошнота с нехваткой воздуха, пока не пройдет шок.

- Да, все верно, я тебя покалечил! – позабыв о своем огнестрельном ранении, о саднящем вредном повреждении, Спаун подскочил к стрелку, помог вырвать из глаза бумеранг и взялся атаковать частыми кулачными ударами, вытряхивать последние мозги из его дурной башки.

В каком-то типичном нью-йоркском доме, в какой-то непримечательной четырехкомнатной трёшке над столом с монотонным жужжанием кружилась мошкара. На тесную кухню, заставленную, в основном, ненужной, лишней мебелью, зашел мужчина в грязной, давно нестиранной футболке-алкашке и попытался прогнать её. Упрямые насекомые, давно ощущавшие себя полноправными хозяевами этого “болота”, не послушались и продолжили резвиться, поддерживая мерзкую мелодию.

Если вкратце рассмотреть основные компоненты стиля поведения и деятельности человека, характеризующие психологический портрет личности, и применить эти базовые стандарты на нем, то можно прийти сразу к нескольким выводам:

безусловно, хозяин квартиры – одиночка, о чем свидетельствует запущенная неухоженность его обиталища, запах изо рта и неопрятность, которой тяжело не ужаснуться. Любая женщина, если она не наркоманка и не алкоголичка, ни за какие дары мира не согласилась бы существовать в таких условиях.

Этот человек бывший военный, возможно, обученный навыкам практической стрельбы. Он часто держит ствол, заряженный всего одним патроном, напоминающий о лучших (для него) временах, берет с собой пистолет, когда ходит какать, бреется и кладет его на полку, рядом с раковиной. Не может без него…

 

“Меня ранили, на время вывели из игры, но я еще поквитаюсь”

 

 Свет отключили за неоплату на прошлой неделе, одна из комнат претерпела пожар и теперь в неё страшно заходить, всюду пахло солёным, на полу валялись бутылки и бычки. За окном царила привычная ночная тишь и ветер дул в форточку, развевая старые занавески, которые, как и всё остальное, давно нуждались и в стирке, и в глажке.

 

“Я восстановлю силы, пробуду с месяцок на больничном, отсижусь…”

 

 

Определить степень начитанности и книголюбства также представлялось реальным. На одном из на вид не очень-то удобных кресел лежала стопка томов историко-политической литературы, будто эта “дыра” была государственным архивом, а не “дырой”, служившей местом трапезы и сна отбитого вояки. Из всего малоинтересного хлама более-менее выделялись такие книги, как «Ричард Никсон. На арене. Воспоминания о победах, поражениях и возрождении»; «Джордж Вашингтон и борьба за независимость Америки»; «Дерзость надежды: Мысли о возрождении американской мечты», и выделялись, отнюдь, не превосходством художественной ценности над прочей бумагой, а тем, что были первыми претендентками на потерю нескольких страниц из-за плохого состояния и выглядели чересчур “антикварно”, чтобы кто-то захотел их прочесть.

 

Почесав стволом пистолета свой шелушащийся острый подбородок и закрыв форточку, потому что вдруг похолоднело, экс-военный приуныл в серьезной отрешенности. Для него были характерны быстротечные переходы от относительного веселья, выражавшегося довольно диким образом, к состояниям, похожим на пьяную задумчивость.

“Кто здесь?” – единственным из плюсов, каким могла похвастаться звериная берлога, была гробовая тишина. Быть может, это из-за атмосферы, не пропускающей ни единого звука и огораживающей жильца от остального мира. Продушенная негативом квартира упорно игнорирует окружающие события, как неприступная крепость в чистом поле. Уместно предположить, что только легендарное, неуловимое существо мистической природы могло проникнуть в дурной фатер и не увидеть чешую из преград.

 

- Эй, здесь кто-нибудь есть? - впервые ощутив себя не в безопасности в собственной квартире, курильщик и пьяница, к тому же еще одноглазый, нервно встал со скрипучего стульчика. Потный насквозь, бледный, как сама смерть, он с дрожащими коленями и постукивающими зубками, прошел по коридору, ни до чего не дотрагиваясь. Уткнувшись носом в вешалку с верхней одеждой, жертва неприглядного быта начала судорожно шарить по стене, искать на ощупь кнопку выключателя. Шипящий чужеродный шепот, появившийся то ли в голове ночного ходуна, то ли за спиной, стукнул по вискам.

“Здесь кто-нибудь…” - не добившись никакого успеха в поисках того, что должно было оказаться угрозой, опасностью, становящейся зримой лишь в определенные моменты, снайпер…

 

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться: