Шестой приоритет — военное оружие.

Его применение или угроза применения (принуждение) единственно и воспринимаются самыми недалёкими людьми как реальная власть и как управление, как война или угроза войны.

*               *
*

Иерархия приоритетов обобщённых средств управления / оружия именно такова, как она представлена выше. Шестой приоритет подчинён пятому: если армия перепилась, накурилась или обкололась наркотиками, то даже самое лучшее оружие не позволит ей защитить её страну, поскольку в наиболее мягком для них варианте развития событий «бойцы» протрезвеют в плену.

Пятый приоритет подчинён четвёртому: наркотики надо произвести, а их внедрение в культуру реализуется по принципу «где не пройдёт могучее войско — пройдёт осёл, навьюченный золотом». Кроме того, разработка и производство средств шестого приоритета требуют высокоразвитой культуры хозяй­ственно-финансовой деятельности (четвёртый приоритет) и научного прогресса (третий, второй и первый приоритеты).

То, что четвёртый приоритет подчинён третьему, видно из работы Дж.К. Гэлбрейта «Экономические теории и цели общества»[132], где он пишет о роли экономических теорий и образования на их основе, как об институциональном средстве управления, поскольку преподавание тех или иных теорий программирует статистику управ­ленческих решений, которые будут вырабатываться и проводиться в жизнь на основе рекомендаций этих теорий. Фактически Дж. К. Гэлбрейт описывает социокультурную закономерность, представленную на рисунке выше «Обусловленность спектра управленческих решений и будущего качества жизни наукой и системой образования».

Фактология (третий приоритет) в каждый исторический момент статична. Прогресс и регресс, т.е. динамику фактологии, динамику культуры в целом, причинно следственные связи можно выявить, только соотнося фактологию с хронологией (второй приоритет), при условии владения методологией познания.

В связи с проблематикой «гибридных войн», которые ведутся издревле — со времён, когда такого термина ещё не было, следует обратить внимание на событие в недавней истории Японии. В Японии в июне 2015 г. ввели запрет на преподавание ряда гуманитарных дисциплин в вузах страны.

«Министр образования Хакубун Шимомура направил в 86 государственных университетов Японии письмо, в котором призвал их сосредоточиться на областях знаний, «лучше отвечающих потребностям общества», то есть — сократить или и вовсе отменить учебные программы по гуманитарным и социальным наукам. Лучшие университеты страны — Токийский и Киотский — отказались подчиняться декрету, однако издание Times Higher Education сообщает, что 17 вузов объявили о закрытии гуманитарных программ, а еще девять согласились их сократить; университеты не будут готовить юристов, экономистов, политологов, социологов и других специалистов-гуманитариев»[133].

Если не вдаваться в со­держание образовательных программ по этим дисциплинам и в последствия их воздействия на жизнь страны, то это решение министерства образования предстаёт как акт поощрения невежества. А если вдаваться в рассмотрение их содержания и в источники происхождения этого содержания, соотносясь с представленным слева рисунком «Обусловленность спектра управленческих решений и будущего качества жизни наукой и системой образования», то окажется, что запрет их преподавания в Японии направлен на восстановление интеллектуального суверенитета страны (1‑ й приоритет обобщённых средств управления / оружия): ведь речь идёт о гуманитарно-обществоведческих дисциплинах, которые пришли в Японию из культуры передовых государств Запада в результате реставрации Мейдзи в ходе «догоняющий модернизации» Японии, в каком процессе страна прожила весь ХХ век. Соответственно содержание этих «научных дисциплин» во многом ориентировано на подчинение Японии и интеграции её в региональную цивилизацию «Запад» в качестве одного из множества регионов, способность которых к управлению по полной функции уничтожена гибридной агрессией.

Соответственно изложенному:

Гибридная война как социальное явление охватывает (включает в себя) внутрисоциальную коммуникацию личностей (в том числе и трансгосударственную), психодинамику обществ, а также — культуру общества во всех её проявлениях[134].

Гибридная война всегда компонента того или иного проекта глобализации, даже если этого не понимают её инициаторы и жертвы агрессии.

Поэтому обеспечение боевой устойчивости и цивилизационного развития нашей страны в условиях гибридной войны заправил Запада за порабощение человечества от имени Бога требует восстановления, прежде всего, интеллектуального суверенитета многонационального общества России с целью построения культуры, в которой:

· познавательно-творческий потенциал каждого (1-й приоритет обобщённых средств управления / оружия, обеспечивающий интеллектуальный суверенитет — основу суверенитета в его полноте) — общественное достояние, и должен осваиваться по максимуму в процессе взросления всеми без исключения (это задача семьи, школы, СМИ, сферы искусств);

· воля, понимаемая как способность подчинять самого себя и течение событий осознанной целесообразности (вырабатывается познавательно-творческой деятельностью — 1‑ й приоритет обобщённых средств управления / оружия), должна быть активна на протяжении всей жизни;

· воля должна реализовывать творческий потенциал под властью диктатуры совести — врождённого религиозного чувства, действующего помимо конфессиональных вероучений, сложившихся автоматизмов (традиций) и юридических норм общества (обеспечивает приведение деятельности индивида и общества таких индивидов к опоре на объективные закономерности всех шести групп).

И 2018: сопоставление

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться: