Договор КП относится к числу договоров консенсуальных.

Что позволяет нам утверждать о консенсуальности? Во-первых, существует такой дедовский способ определения: форма глагола в рамках формулировки соответствующей легальной дефиниции, т.е. когда в этом легальном определении глагол стоит в будущем времени («обязуется передать»), это в 90% случаях означает, что перед нами консенсуальный договор, напротив, когда у нас совершенный вид («передаю»), это означает, что договор реальный. Этот дедовский способ абсолютно справедлив, потому что словоупотребление законодателя, особенно в рамках легальных дефиниций, оно не является случайным. Используя ту или иную форму глагола, законодатель тем самым показывает те признаки, которые необходимы для заключения соответствующего договора, его вступления в силу и порождения тех правовых отношений, на которые он направлен. 

Будущее время: «обязуется передать», почему это подчеркивает консенсуальность с0оответствующего гр.-пр. договора? Потому что это означает, что договор уже заключен: по договору обязуется передать. Договор уже заключен, а передача являет собой обязанность, проистекающую из данного гр.-пр. договора. Тем самым законодатель показывает, что передача не является условием, необходимым для его заключения. Напротив, когда законодатель используется настоящее время: «передает», он демонстрирует, что соответствующая передача необходима для момента перфекции соответствующего гр.-пр. договора.

В этой связи, проверяя наш вывод дедовским способом, по форме глагола, смотрим легальное определение и видим: «По договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь…». Явный показатель того, что передача не связана с моментом заключения договора, а являет собой договорную обязанность, обязанность, проистекающую из уже заключенного договора, явный показатель того, что договор КП является договором консенсуальным.

Можно и по-другому пойти в обоснование того же самого исходного тезиса о том, что договор КП представляет собой консенсуальный гр.-пр. договор.

Если мы обратимся к нормативной базе, то у нас воплощена в действующем законодательстве дифференциация договоров на консенсуальные и реальные. Это деление воплощено в предписании ст. 433 ГК РФ, где п. 1 посвящен консенсуальным договорам, а п.2 договорам реальным. Анализ этой ст. 433 с очевидностью позволяет нам сделать вывод о том, что в современном отечественном ГЗ, действует презумпция консенсуальности любого гр.-пр. договора, потому что правило о реальных договорах (п. 2) сопровождается указанием: «если в соответствии с законом для заключения договора необходима также передача имущества…». Отсюда получается из ст. 433 ГК РФ презумпция консенсуальности любого гр.-пр. договора, и поскольку в рамках Главы 30 у нас не содержится специальных правил, опровергающих эту презумпцию, значит, она является действующей и для данной договорной конструкции. И опять мы приходим к выводу, что договор КП является договором консенсуальным.

Структура Главы 30, посвященной договору КП, предполагает, что сама КП воспринимается как общеродовое понятие и включает в себя отдельные разновидности. Если обратиться к оглавлению ГК, то увидим, что Глава 30 разделена на §, восемь §, §1 – Общие положения и §2-8 посвящены отдельным разновидностям договора КП. Если легальная дефиниция, воплощенная в §1, позволяет нам утверждать о консенсуальности договора КП, это означает, что консенсуальным является не только договор КП в целом, но и всякая его разновидность.

Может ли консенсуальность договора КП, вытекающая из предписания п. 1 ст. 454 ГК РФ, быть изменена соглашением сторон? В сегодняшней российской действительности попытки изменения соответствующей модели, попытки заключения договора КП по модели реального договора приобретают катастрофические масштабы. Осознаем мы это или нет, но мы практически каждый день с этим сталкиваемся. Пошел я покупать мебель, мне там протягивают листок бумаги, исписанный знаками, которые они считают договором, там последний пункт: «Данный договор считается заключенным с момента полной уплаты цены покупателем». Это договорное условие – это ни что иное как попытка изменить модель, потому что, если он считается заключенным с момента полной уплаты цены, т.е. с момента передачи денег, это значит, что он является реальным, или, по крайней мере, стороны пытаются данный конкретный договор заключить как реальный. Вне оборота с участием граждан эта тенденция также крайне распространена. Практически каждый второй договор, который проходит через клиентов А.А., практически в каждом втором договоре со стороны контрагента предпринимается попытка привязать момент заключения к моменту полной оплаты или к моменту передачи.

Итак, могут ли стороны по своему усмотрению изменить модель гр.-пр. договора, а применительно к рассматриваемой ситуации, могут ли стороны своим соглашением заключить договор КП как договор реальный, вопреки тому, что из п.1 ст. 454 ГК РФ проистекает консенсуальность соответствующей договорной конструкции? Ключ к ответу содержится в положении ст. 433 ГК РФ. Статья, которая является базовой для понимания реальных и консенсуальных договоров. Если посмотреть на ст. 433 ГК РФ, правило о реальных договорах закреплено в п.2: «Если в соответствии с законом для заключения договора необходима также передача имущества, договор считается заключенным с момента передачи соответствующего имущества». Отсюда вытекает вывод глобального характера, вывод, который будет справедлив не только для частных случаев КП, а вывод, справедливый в принципе: модель гр.-пр. договора, установленная законом, соглашением сторон изменена быть не может. Ибо для того, чтобы ввести реальный договор, нам всегда нужно прямое указание закона: «… в соответствии с законом…».

И в обратную сторону тоже нельзя изменить, т.е. если тот или иной договор смоделирован как реальный, стороны и здесь не способны поменять соответствующую модель. Потому что это будет случай, когда в соответствии с законом для заключения договора необходима передача и договор будет считаться заключенным до момента передачи, а в этой связи любые договоренности, существующие до момента этой передачи, будет договоренностью в рамках незаключенного договора, т.е. будут являться юридическим 0. Мы выходим на достаточно глобальную тему, тему, согласно которой возможность изменения договорной модели: реальной или консенсуальной существует у сторон только тогда, когда законодатель прямо такую возможность за ними закрепляет. В рамках КП такой возможности закон сторонам не дает, а следовательно, любые попытки переформатировать соответствующую модель должны рассматриваться как противоречащие закону со всеми вытекающими отсюда последствиями.

G Т.о. в сухом остатке договор КП является с т.з. классификации договоров по моменту заключения договором консенсуальным, причем, консенсуальным является не только КП вообще, но и всякая ее разновидность. Стороны своим соглашением соответствующую модель поменять не способны.

Вторая классификация (возмездные и безвозмездные). Критерием соответствующей дифференциации выступает наличие встречного имущественного предоставления. С т.з. данного критерия договор КП относится к числу договоров возмездных. Это сугубо возмездный договор, поскольку обязанность по передачи товара предполагает наличие встречной обязанности по уплате соответствующей покупной цены, встречное предоставление в виде этой самой покупной цены.

При этом отметим одну ключевую особенность: возмездность в рамках договора КП предполагает исключительно денежный характер. Не случайно, характеризуя встречное предоставление, уже в самом легальном определении ст. 454 ГК РФ говорится об уплате определенной денежной суммы (цены). Именно по этому критерию мы можем отграничивать договор КП от смежных договорных конструкций. Если возмездность представлена в ином, чем денежный вид или не только в денежном виде, то соответствующий договор с позиций современного российского правопорядка не может быть квалифицирован как КП. Это не значит, что он оказывается вне закона, но квалифицироваться как КП он не будет. Условно говоря, если это встречное предоставление наличествует в товарном виде, то это мена. Если оно наличествует в формате оказания услуг, то это смешанный договор или непоименованный договор, к которому могут применяться правила о КП, но не КП все равно как таковая, что достаточно важно.

G Итак, с т.з. наличия встречного имущественного предоставления, КП – это сугубо возмездный договоров, и возмездность характеризуется исключительно денежным характером.

Третья классификация (односторонние и двусторонние). Что является критерием для соответствующей классификации? Сложность состоит в том, что предшествующие классификации базируются на предписаниях действующего законодательства, т.е. сам законодатель показывает нам, что такое возмездный, что такое безвозмездный (ст. 423 ГК РФ), сам законодатель показывает нам, что такое консенсуальный, что такое реальный, не употребляя этих слов, ст. 433 ГК РФ дает очевидный показатель, что под соответствующими моделями понимается, а деление на односторонний и двусторонний, оно на предписаниях действующего законодательства не базируется, т.е. это деление сугубо догматическое. И в этой связи ключевое значение имеет – договориться о дефиниции. Проблема состоит в том, что отечественная доктрина в этом вопросе о дефинициях договориться пока или вообще не может. Потому что есть две параллельно существующие классификации с одними и теми же названиями, но с разным классификационным критерием.

Некоторые авторы полагают, что односторонний или двусторонний характер соответствующего договора предполагает учет именно наличия соответствующих обязанностей у обеих сторон. Если эти обязанности наличествуют у обеих сторон, то договор должен относиться к числу двусторонних. Другие же авторы полагают, что критерием дифференциации должно выступать не само наличие обязанностей, а характер обязанностей. Поскольку этот спор является в отечественной догматике достаточно долгим, практически претендует уже на статус вечного, А.А. предлагает ввести дополнительную характеристику.

G Договор КП очевидно относится к числу двусторонних договоров, причем, относится к числу договоров синаллагматических.

Зачем нам нужна синаллагматичность как характеристика? Она подчеркивает, что в договоре КП обязанности не просто наличествуют у обеих сторон: продавец обязуется передать товар, покупатель обязуется уплатить определенную денежную сумму (цену), а эти обязанности носят встречный, взаимонаправленный и взаимообусловленный характер. Поскольку продавец обязуется передать товар, потому что покупатель обязуется уплатить цену, и равно наоборот. Обязанность уплатить соответствующую цену коррелирует как обязанность покупателя обязанности продавца передать соответствующий товар.

Поэтому мы и сейчас, и дальше будем, дабы не входить в сложности с пониманием, что такое двусторонний, мы просто будем дублировать: является двусторонним, причем, синаллагматическим: права и обязанности у сторон носят встречный, взаимонаправленный и взаимообусловленный характер.

Особенность структуры Главы 30 состоит в том, что наряду с §1, посвященном общим положениям о КП, законодатель называет и специально регламентирует еще и 7 отдельных разновидностей (§2-8). Регулирование состоит в том, что §1 выполняет роль некой общей части, не случайно п. 5 ст. 454 ГК РФ говорит нам о том, что к отдельным разновидностям договора КП правила настоящего § применяются в части, не противоречащей специальному регулированию. Эти 7 разновидностей имплементированы и включены в соответствующую структуру положений Главы 30. Подобная структура регулирования характерна не только для КП, и будет встречаться во многих договорных типах.

Здесь мы должны понять, что законодатель на уровне кодифицированного нормативного акта выделяет и регулирует 7 разновидностей соответствующей договорной конструкции, 7 разновидностей договора КП. Но при этом ни в коем случае эти 7 разновидностей не претендуют на разряд классификаций. Для любой классификации характерно использование единого классификационного критерия. Проверив с этой т.з. выделение указанных 7 разновидностей, мы обнаружим его отсутствие, т.е. основой для выделения 7 разновидностей выступают не единые начала, а совершенно разные признаки.

Например, одна из разновидностей, упоминаемых в Главе 30 и получающей регулирование в §7 Главы 30 – продажа недвижимости. Не надо иметь IQ более 200 пунктов, чтобы констатировать, какой признак положен в основу выделения данной разновидности договора КП: особенность предмета. В то время как §2, посвященный договору розничной КП, ключевым признаком имеет специфику субъектного состава и цель приобретения. А энергоснабжение (§6 Главы 30) в качестве квалифицирующего признака предполагает особенности передачи предмета договора. Использование здесь разных квалифицирующих признаков демонстрирует, что выделение этих 7 видов – это не классификация.

Можно и с другой стороны зайти: любая классификация должна исчерпывать искомое целиком, т.е. за пределами классификации ничего оставаться не способно. Однако по этому параметру, посмотрев на выделение 7 указанных разновидностей, мы опять должны констатировать, что их выделение не являет собой классификацию, потому что 7 указанных разновидностей не представляют собой исчерпывающего перечня разновидностей договора КП. Уже даже ознакомление со ст. 454 ГК РФ это нам наглядно демонстрирует. Например, в п.2 ст. 454 ГК РФ упоминается продажа ЦБ и валютных ценностей, вместе с тем в отдельные разновидности §2-8 этот блок отношений не входит и регулирования на уровне отдельного кодифицированного акта не имеет. В п. 4 ст. 454 ГК РФ упоминается продажа имущественных прав, опять же в отдельных разновидностях поименованных и регулируемых §2-8 мы продажу имущественных прав не видим. Уже это демонстрирует нам, что указанные 7 разновидностей не представляют собой исчерпывающего перечня всех разновидностей договора КП. Поэтому их выделение, конечно, значимо, но не являет собой классификацию и представляет собой произвол. Законодатель, как и женщина, имеет право на каприз. Законодателю так захотелось, он посчитал удобным и уместным урегулировать именно эти 7 разновидностей на уровне кодифицированного НПА.

 

Элементы договора КП.

Элементы – это собирательная категория, которая включает в себя такие параметры, как: стороны, предмет, срок, цена и форма.

ü Стороны.

Стороны в договоре КП именуются продавец и покупатель. По общему правилу сторонами договора: и продавцом, и покупателем, могут выступать любые субъекты ГП. Данная выше констатация являет собой лишь общее правило. И как всякое общее правило может знать и знает исключения. В частности, исключения из общей возможности любого субъекта ГП быть стороной в договоре КП могут проистекать, во-первых, из специфики той или иной разновидности договора КП. Например, одной из разновидностей договора КП, прямо названных и регулируемых на уровне ГК, является продажа товаров для государственных и муниципальных нужд. В этом договоре любой ли субъект ГП может выступать в качестве стороны этого договора в качестве покупателя? Само название показывает, что это не так. Перед нами пример, когда специфика отдельной разновидности даёт изъятие из общего правила.

Кроме того, изъятие из этого общего правила: «любой субъект ГП может быть стороной по договору КП», могут проистекать из особенностей право- и дееспособности тех или иных субъектов, и из специфики прав в отношении имущества данных субъектов. Например, дифференциация граждан – ФЛ в зависимости от возраста с т.з. объема их дееспособности, и этот объем дееспособности отражается на возможности участия в качестве стороны в тех или иных гр.-пр. договорах, в т.ч. в договоре КП. И поэтому какого-то единого ответа на вопрос: «несовершеннолетний может быть стороной в договоре КП?», мы дать не можем. Но с другой стороны, мы должны понимать, что при ответе на этот вопрос мы держим в уме тот объем дееспособности, который присущ соответствующей возрастной категории несовершеннолетних. То же самое происходит у нас и ввиду имеющегося различия в право- и дееспособности ЮЛ, которое тоже может давать изъятие из общего правила о том, что любой субъект ГП может быть продавцом и покупателем соответствующего договора КП.

Или особенности вещных прав на имущество. Помимо ПС есть у нас комплекс ограниченных вещных прав, в т.ч. и таких специфических, как право хозяйственного ведения и право оперативного управления. Специфика содержания этого права хозяйственного ведения и права оперативного управления в числе прочего дает показатель в виде возможности распоряжения определенным имуществом. И для каждой группы соответствующих субъектов, обладающих ограниченным вещным правом, этот объем смоделирован законодателем по-особому. Специфика этого объема и специфика содержания права хозяйственного ведения или права оперативного определения в числе прочего может нам дать показатель в виде недопустимости для конкретного субъекта в данном конкретном случае быть стороной по договору КП. Например, право оперативного управления автономных учреждений. Содержание его сводится к тому, что невозможно распоряжение недвижимым и особо ценным движимым имуществом такого учреждения. Вот специфика ограниченного вещного права в отношении принадлежащего имущества даст изъятие из общего правила, и для определенного конкретного случая мы можем констатировать, что в этом конкретном договоре автономная организация не вправе выступать, допустим, в качестве продавца.

Мы должны понимать, что все эти изъятия, не важно: предопределены ли они особенностями отдельной разновидности договора КП, предопределены ли они спецификой право- и дееспособности соответствующего субъекта, или спецификой ограниченных вещных прав в отношении принадлежащего ему имущества, все эти изъятия не исключают общего правила. За пределами этих изъятий, в случаях, когда этими изъятиями ситуация не охватывается, действует общий принцип - любое лицо, любой субъект ГП вправе выступать в качестве стороны по гр.-пр. договору КП, вправе выступать в качестве продавца и покупателя.

Применительно к характеристике сторон, в отечественном праве, к сожалению, до сих пор распространено крайне опасное заблуждение, выражающееся в указании на то, что продавцом по договору КП может быть только собственник или лицо, обладающее соответствующим ограниченным вещным правом. Это крайне распространенная сентенция, практически во всех учебниках ГП она в том или ином виде содержится. В качестве аргумента в пользу этой сентенции используется римская максима: никто не может передать прав больше, чем имеет сам. И авторы соответствующих глав и параграфов учебника полагают, что эта римская максима обосновывает исходную сентенцию.

На самом деле сама эта сентенция в корне неверна. Да, вне всякого сомнения, принцип: «никто не может передать больше, чем имеет сам», он логичен, и он находит свое подтверждение, в том числе и в действующем отечественном законодательстве. Другое дело, что эта максима: «никто не может передать прав больше, чем имеет сам», к исходной констатации: кто может быть продавцом по договору КП, не имеет никакого отношения. Потому что «никто не может передать больше, чем имеет», характеризует передачу, а передача с т.з. договора КП – это исполнение договора, мы же сейчас пытаемся ответить на вопрос о заключении договора: кто может заключить договор КП, кто может выступать в качестве стороны? Поскольку перед нами консенсуальный договор, в любом консенсуальном договоре характерно разграничение обязательственных и вещно-правовых последствий. Консенсуальный договор в чистом виде представляет собой договор обещание. Он порождает только обязательственно-правовые последствия. Т.е. посредством этого договора одно лицо обязуется что-то сделать, равно как и второе тоже может обязаться. Для того чтобы обязаться, надо обладать только дееспособностью. Наличие или отсутствие титула к обещанию стороны ничего не прибавляет и ничего не убавляет. Что изменяется от обещания, дано ли оно лицом, обладающим в данный момент титулом или лицом, не обладающим в данный момент титулом? Абсолютно ничего. Обещание продолжает оставаться обещанием, не больше. Все равно эффект договора КП исключительно обязательственный. Поскольку эффект чисто обязательственный, то наличие титула не является необходимой предпосылкой для заключения соответствующего договора. Поэтому заключить договор КП в качестве продавца может абсолютно любое лицо, как являющееся собственником соответствующей вещи, так и не являющееся таковым. Это с очевидностью вытекает уже из тезиса о консенсуальности соответствующего гр.-пр. договора.

Поэтому: «никто не может передать прав больше, чем имеет сам» - истина, абсолютная истина, но только к вопросу о возможности того или иного субъекта заключить договор, эта констатация релевантна, на возможность того или иного субъекта заключить договор КП, она ни коем образом не влияет.

Поэтому может ли А.А. продать имущество, которое ему не принадлежит? Если вопрос стоит о том, может ли А.А. заключить договор? Конечно может. Он человек дееспособный, осознает последствия совершаемых им действий. Если он берет на себя обещание, что обеспечит передачу титула в отношении соответствующего товара, никто не может помешать ему это обещание взять. Более того, будучи взрослым и дееспособным человеком, осознавая все последствия совершаемых действий, он понимает, что если вдруг так получится, что он не исполнит свое обещание, то он будет нести за это соответствующую ответственность. И опять, осознавая все риски, правопорядок не может ему воспретить все эти риски на него как дееспособному полноценному субъекту оборота на себя принять. Поэтому, как А.А. уже сказал, исходная констатация: «продавцом может быть только собственник», она в корне неверна. И косвенным подтверждением ее ложности выступают предписания ст. 455 ГК РФ, которая прямо показывает, что товаром – предметом договора КП – могут быть в т.ч. и будущие вещи, а это явно невозможно, если мы констатируем, что продавцом может выступать только собственник, потому что в отношении будущих вещей он, очевидно, не может быть собственником.

Благо, что определенная верная тенденция в понимании соответствующего вопроса характерна для сегодняшней судебно-арбитражной практики. Есть Постановление Пленума ВАС РФ № 54, которое посвящено вопросам заключения договоров в отношении будущих вещей, где абсолютно верно ВАС РФ констатирует допустимость использования в качестве предмета объекта, который будет создан или приобретен в будущем, и тем самым показывает абсолютную бессмысленность в виде предположения о допустимости договора только лицом, обладающим в момент заключения титулом в отношении соответствующего объекта.

G Любое лицо может быть продавцом по договору КП, даже не являясь собственником.

Если субъект желает принять на себя соответствующую обязанность, понимая, будучи дееспособным, все последствия совершаемых действий, он способен эту обязанность на себя принять. Здесь мы должны особо подчеркнуть, почему общий тезис: «продавцом может выступать любое лицо, вне зависимости от того, является ли он собственником или нет», почему этот общий тезис исходно верен? Потому что само по себе заключение договора КП не предполагает распоряжения этой вещью, т.е. в момент заключения договора распоряжения вещью не происходит, а, следовательно, наличие титула, наличие распорядительной власти в отношении соответствующего предмета для заключения договора никакого значения иметь не будет. Но особо необходимо отметить, что в целом ряде случаев закон может наделять распорядительной властью, т.е. способностью не только к заключению, но и к исполнению соответствующих договоров, лиц, которые не являются собственниками. Конечно, это всегда аномалия, аномалия в том, что она базируется на особых предписаниях закона. Но по тексту ГК РФ, таких случаев достаточно много, когда распорядительной властью, возможностью не только заключить, но и исполнить договор КП в качестве продавца, не являясь собственником, может лицо, не имеющее титула.

Например, одной из возможных форм отчуждения объекта является их продажа на торгах. Например, в рамках исполнительного производства. Не исполнен долг соответствующим лицом, решением суда этот долг взыскан, денег у него нет. В рамках исполнительного производства приходит судебный пристав-исполнитель, описывает имущество, это имущество дальше отчуждается на торгах, вырученные денежные средства идут на погашение долга. Нас интересуют именно торги. Судебный пристав-исполнитель берет это имущество, изымает у должника и передает организатору торгов. Договор, который заключается посредством торгов, является договором КП, т.е. организатор торгов не только заключает этот договор, но он его исполняет, он переносит на покупателя имущества, титул в отношении соответствующего предмета. А является ли организатор торгов собственником данного объекта? Не является. А имеет ли он какое-то ограниченное вещное право, предполагающее возможность распоряжения этим объектом? Тоже не имеет, но в силу прямого указания закона он наделен распорядительной властью в отношении этого объекта. Да, это изъятие из общего правила. Это изъятие всегда базируется на прямом указании закона, но такие величины в общем и целом отечественному правопорядку известны, т.е. когда не просто заключить договор может лицо, но и исполнить договор КП может субъект, который не наделен титулом, т.е. наделить распорядительной властью в отношении того или иного объекта может сам закон.

Или, например, конструкция договора комиссии. В общем и целом, есть А, оно заключает договор комиссии, поручает Б совершить в его (А) интересах одну или несколько сделок, например, поручает продать имущество. Возьмем стандартную ситуацию: комиссионный магазин. Есть у нас шуба, которая с т.з. организации нашего личного хозяйства нам не нужна, а кому-то может пригодиться. Принесли в комиссионный магазин, сдали на комиссию. Комиссионер с лицом, которое к нему обращается и желает приобрести соответствующий товар, он заключает договор КП, причем он не просто заключает этот договор КП, он в силу самой специфики конструкции договора комиссии наделяется распорядительной властью, т.е. он может, сам, не будучи собственником, перенести на покупателя титул в отношении отчуждаемого товара. Комиссионный магазин продает нашу шубу, собственником шубы становится обратившийся в комиссионный магазин и заключивший с ним договор субъект В. Причем, и заключает договор КП и исполняет его субъект, который в данном случае не имеет титула в отношении данного объекта. В этом нет ничего сверхъестественного, ибо сам закон наделяет в данном случае лицо (комиссионный магазин) распорядительной властью, возможностью перенести титул непосредственно от нас на лицо В.

Может Б заключить договор? Да, конечно, может. Для этого не нужно ни указание закона, ни наличие титула. Другое дело, что общее правило о возможности заключения договора КП любым лицом, вне зависимости от принадлежности ему соответствующего объекта, вне зависимости от наличия титула, может иногда корректироваться законом. Закон в конкретном случае может устанавливать запрет, исключение из общего правила, но эти запреты, будучи частными ситуациями, ни не опрокидывают общей тенденции, общего правила: продавцом может быть любое лицо, вне зависимости от того, является ли оно собственником соответствующего имущества или нет.

Может ли А.А. Павлов заключить договор КП автомобиля В.В. Байбака? Может. Действителен ли этот договор? Действителен, в этом нет ничего криминального. Более того, и никому хуже от того, что А.А. заключил договор о поводу автомобиля В.В. не будет. Ибо если А.А. не исполнит этот договор, то последствия понесет А.А. как лицо, давшее соответствующее обещание. К В.В. можно предъявлять претензии из заключенного между А.А. и В.В. договора? Нет, ключевой принцип ст. 308 ГК РФ – договор не создает обязанностей для лиц, в нем не участвующих, поэтому А.А. дал только собственные обещания. В.В. от обещания А.А. даже не икается, никаких негативных последствий от обещания А.А. он не несет, и автомобиль тоже не претерпевает никаких негативных последствий, потому что он знает хозяина, он знает, что от заключенного А.А. договора его принадлежность конкретному хозяину не изменяется, и он по-прежнему находится в тех заботливых, нежных и крепких руках, в которых находился до заключения А.А. соответствующего договора.

ü Предмет.

Предмет договора КП именуется – «товар». Именно этот термин используется уже в самой легальной дефиниции п. 1 ст. 454 ГК РФ. В качестве товара может выступать любое имущество, не изъятое из гражданского оборота. При этом наиболее распространенным и традиционным предметом договора КП (товаром) выступают вещи. Существо договора КП предполагает возможность использования в качестве товара по сути любых вещей. Все классификации вещей, которые нам известны, практически любой элемент этой классификации, любая вещь может быть предметом договора КП. Вещь движимая и недвижимая, делимая и неделимая, простая и сложная, индивидуально-определенная и определяемая родовыми признаками. Никаких изъятий на этот счет закон не содержит, существо договора таких изъятий не предполагает. По сути дела, любая вещь, за одним исключением: наличные деньги . Потому что они, конечно, по природе вещи, но предметом договора КП они не могут быть не потому что они не являются вещами, а потому что они не вписываются в исходную экономическую формулу, опосредуемую договором КП, а формула: «товар – деньги». Все остальное вполне может выступать в качестве предмета соответствующего договора. Изъятия касаются только лишь наличных денег, причем такого объекта, который выполняет функцию денег в данный конкретный момент. Например, возможно ли приобретение за плату в нумизматических целях монет или банкнот ранее действовавших в т.ч. на территории РФ? Возможно. Будет ли такой договор КП? Да, будет. Он не будет подпадать под соответствующие изъятия, потому что отчуждаемые банкноты или монеты не выполняют функцию средства платежа в данное конкретное время. А раз они не выполняют платежную функцию, значит, они не выступают деньгами. Раз они не выступают деньгами, значит, они не подпадают под исключение, подпадают од общее правило. Наоборот, есть такие разменные автоматы: туда засовываешь банкноту, а тебе выплевываются монеты. Заключаемый при этом договор, он возможен с позиций российского правопорядка? Возможен. Будет ли он КП? Нет, это будет иная конструкция, да, вполне законная, вполне возможная, но КП выступать не будет, поскольку натыкается на принципиальную недопустимость ввиду исходной экономической формулы, лежащей в основе КП, ибо здесь товаром будут выступать уже деньги, выступающие всеобщим средством платежа.

Особо необходимо обратить внимание, что предметом договора КП могут быть не только существующие вещи, но и вещи будущие. Эта возможность базируется на консенсуальности модели договора КП, и она отражена в п.2 ст. 455 ГК РФ: «Договор может быть заключен на куплю-продажу товара, имеющегося в наличии у продавца в момент заключения договора, а также товара, который будет создан или приобретен продавцом в будущем, если иное не установлено законом или не вытекает из характера товара».

Во-первых, понятием будущего товара законодатель охватывает две категории: вещи, которые уже существуют, но не принадлежат, и равно к числу будущих относятся вещи, которые еще и не существуют. Как первое, так и второе может быть предметом договора. Ст. 455 ГК РФ не создает регулирование, а воплощает те величины, которые и так являются естественными. И если бы ст. 455 ГК РФ не было, ничего бы в соответствующей констатации не поменялось. Раз КП – это консенсуальный договор, а суть консенсуального договора – это обещание, существование объекта в момент заключения договора не имеет никакого значения для самой принципиальной возможности его заключения. Но, для тех, кто сомневается, законодатель прямо указывает, что будущие вещи могут быть предметом договора и заключение договора по поводу этих самых будущих вещей оказывается вполне возможным и оказывается в пределах правового поля.

 Вещи существующие могут быть предметом договора КП? Могут, общая посылка. Вещи будущие могут быть предметом договора КП? Тоже могут, консенсуальность + прямое указание в ст. 455 ГК РФ.

Но если мы выходим на классификацию вещей, классификацию, в рамках которой одним из элементов являются вещи в будущем, то понятно, что эта классификация должна иметь трихотомический вид. Т.е. есть вещи будущие, противостоят будущим вещам существующие вещи, но двухчленное деление не может претендовать на классификацию, потому что есть не охватываемая группа. Она не имеет легального названия, но мы ее можем вывести: есть будущие, есть существующие и есть прошлые. Т.е. существующие – которые наличествуют, будущие – это которых еще нет, а прошлые – те, которых уже нет. Например, некоторые уникальные объекты, которые уничтожены к моменту заключения договора.

Прошлые вещи могут быть предметом договора КП? В качестве очевиднейшего примера возьмем уникальную вещь, которая уже уничтожена к моменту заключения договора. Уникальность показывает, что ее уже нет и аналогов ей тоже не существует. При ответе на этот вопрос мы выходим на глобальнейшую проблему Общей части, это вопрос о первоначальной невозможности исполнения обязательства. Будущие вещи к вопросу о первоначальной невозможности никакого вообще отношения не имеют, понятие невозможности исполнения не охватывает того объекта, который еще не существует в обороте. Здесь мы этот вопрос решаем без привлечения института невозможности исполнения, на основании общих представлений о консенсуальности, закрепленных предписанием ст. 455 ГК РФ. А с прошлыми вещами мы должны опираться на институт первоначальной невозможности исполнения. Мы знаем современное состояние доктрины в соответствующем вопросе, очевидного ответа на поставленный вопрос нет.

i Есть три позиции.

Господствующее мнение отвечает на поставленный вопрос отрицательно. Причем, в двух возможных ипостасях.

1. Первоначальная невозможность влечет незаключенность договора, поэтому, возвращаясь к нашему вопросу, прошлая вещь предметом договора КП быть не может.

2. Первоначальная невозможность влечет недействительность договора, поэтому прошлая вещь предметом договора КП быть не может

3. Позиция, которая не является мейнстримом, но которая, на взгляд А.А., достаточно интересна: первоначальная невозможность не влияет на действительность заключенных договоров, а следовательно, заключение договора КП по поводу прошлой вещи вполне возможно.

Ключевой аргумент в пользу первых двух позиций базируется на многократном воспроизведении римской максимы: «невозможное не может быть предметом обязательства». Это единственный аргумент в пользу позиции № 1 или в пользу позиции № 2. Аргумент весомый, но не исключающий возможность помыслить иное и подвергнуть сами эти позиции определенному критическому анализу. Так уж получилось, что РП источником прямого регулирования на территории РФ не является. Поэтому при всей авторитетности этих ребят, этот аргумент очень и очень косвенный. Кроме того, в качестве общего принципа эта максима никогда не действовала. Да, она была некой базовой величиной, но она знала такое огромное количество исключений, что в определенные этапы невозможно было понять, что является общим правилом, а что исключением. Поэтому надо разбираться с чистого листа и с позиции отечественного регулирования.

Вариант №1: договор не заключен, потому что невозможное не может быть предметом обязательства. Что нужно для заключения договора? Соглашение сторон по всем существенным условиям. Очевидно, что существенным условием любого договора, это воплощено в ст. 432 ГК РФ, является предмет. А есть какие-нибудь сложности с описанием уже несуществующего объекта? Нет. Более того, если нет никаких сложностей с описанием будущего объекта, то тем более в отношении прошлой вещи, которая существовала и отражена в памяти участников гражданского оборота, никаких сложностей в ее описании принципиально не существует. А если мы достигнем соглашения по всем существенным условиям и обладаем дееспособностью, то почему договор не заключен? Ведь только это необходимо для заключения. Никаких пороков с т.з. механизма заключения мы здесь иметь не будем.

Вариант № 2: прошлая вещь не может быть предметом договора, такой договор недействителен. В каких случаях договор недействителен? Наличие порока, при этом соответствующий порок должен устанавливаться на уровне законодательства. А теперь попробуем найти в составах недействительных сделок тот состав, который может оправдать тезис о том, что договор по поводу вещи, которой уже нет, является недействительным. Общего состава мы не найдем. Может быть, для отдельных ситуаций нам подойдет, например, мнимая - без намерения создать соответствующие правовые последствия. Но для мнимости нам необходимо два умысла, т.е. надо осознание того, что этого объекта нет и не желание породить никакие правовые последствия, а совершить сделку только лишь для вида. Можем ли мы говорить, что эта мнимость и этот умысел всегда будет наличествовать в ситуации, когда договор заключается по поводу объекта, которого уже нет? Нет, конечно. Представим себе ситуацию, что, допустим, продавец знает, что вещи нет, а покупатель не знает. А может быть вариант, когда к моменту заключения договора ни продавец, ни покупатель не знают о том, что ее нет. Ведь продавец не обязан в момент заключения договора находиться непосредственно рядом с той вещью и контролировать ее существование. И поэтому может так произойти, что он, находясь в неведении, заключает соответствующий договор, а вещи уже нет. Под мнимость не подойдет. Наверное, некоторый сегмент может закрыться с помощью заблуждения и обмана. Но опять же, только некоторый сегмент. Универсального ответа, принципиально нет и быть не может. А если нет состава недействительной сделки, это уже ставит под сомнение исходный тезис: договор недействителен. Как он может быть недействителен, если в действующем законодательстве нет состава, который бы оправдывал указанный вывод? Поэтому, при всей распространенности аргументы в пользу этого базового подхода и детальный анализ позволяют усомниться в самом подходе.

Кроме того, давайте возьмем вариант, при котором продавец знает, что вещи уже нет, а покупатель не знает. Как будут развиваться события, если базовой концепцией будет являться концепция № 1 или концепция №2? 

Договор заключен, покупатель приходит и говорит:

- Давай, исполнять будем соответствующий договор?

А продавец скажет:

- Не будем.

То, что его исполнить невозможно, это понятно. Покупатель скажет:

- Ты же мне обещал!

- Обещал, да, а я пошутил!

Если мы принимаем концепцию № 1 или № 2, мы оправдываем ситуацию, при которой продавец скажет: «а я в домике», и никакого негативного эффекта неисполнения обещания он нести не будет. Потому что если сделка не заключена и недействительна, то неисполнение этой сделки не влечет никаких негативных последствий. И если стороны, допустим, договорились о неустойке за непередачу, может она быть взыскана при концепции № 1 или 2? Нет, потому что договора нет, следовательно, договоренность о неустойке тоже с т.з. права 0. И, напротив, если мы принимаем концепцию № 3, то мы не позволяем продавцу просто освободиться от ответственности ссылкой на то, что: «а вы знаете, к моменту заключения договора этой вещи уже не существовало».

Если мы сегодня хотим воспитать ответственных участников оборота, с этой точки зрения выбор в пользу 1,2,3 достаточно очевиден. Именно концепция № 3 позволит справедливо распределить риски между сторонами и защитить интересы, которые предполагались сторонами при заключении договора. Более того, именно концепция № 3 сегодня является базовой с т.з. подавляющего большинства авторитетных зарубежных правопорядков, и наднациональных правовых систем. Потому что, допустим, в тех же Принципах УНИДРУА, европейского договорного права, прямо отражено: тот факт, что в момент заключения договора, его исполнение являлось невозможным, не влияет на действительность или заключенность соответствующего договора. Тем самым там воплощен принцип о том, что первоначальная невозможность исполнения не влияет на заключенность и действительность договора и должна оцениваться по тем же принципам, что и невозможность последующая.

На сегодняшний день позицию № 3 вполне можно оправдать, потому что, если мы посмотрим ст. 416 ГК РФ, посвященную невозможности исполнения, там нет дифференциации на первоначальную и последующую, а, следовательно, есть возможность говорить: первоначальная невозможность должна рассматриваться по тем же правилам, что и невозможность последующая. В зависимости от того, по каким причинам произошла, влечь негативные последствия в виде ответственности или не влечь. Но реформа гражданского законодательства приведет нас к тому, что в ст. 416 ГК РФ появится оборот, выделенный запятыми: «невозможность исполнения, наступившая после возникновения обязательства…», т.е. первоначальную невозможность из-под действия ст. 416 ГК РФ предполагается вынести. Куда она попадет – это вопрос, т.е. она окажется непонятной, ибо регулирование на сей счет все равно не появится, т.е. опять нет состава, нет прямого указания на незаключенность соответствующего договора, она опять подвиснет в воздухе, но ст. 416 ГК РФ мы применить не сможем. На взгляд А.А., разумным дальше будет решение – это создать регулирование аналогичное ст. 416 ГК РФ, но просто на пустом месте – зачем это делать? Оправдать сие достаточно затруднительно.

Итак, наиболее распространенным и традиционным предметом КП является вещь. Однако сегодняшний оборот не является только оборотом вещей, посему и предмет КП не исчерпывается лишь вещами.

G Предметом договора КП помимо вещей могут выступать и имущественные права.

п.4 ст. 454 ГК РФ: Положения, предусмотренные настоящим параграфом, применяются к продаже имущественных прав, если иное не вытекает из содержания или характера этих прав.

Лексический оборот, который использует законодатель в п.4 ст. 454 ГК РФ позволяет некоторым исследователям говорить, что имущественные права – это не предмет договора КП. На основании данной лексический формулы «применяются» отдельные исследователи, например, проф. Романец, делают вывод о том, что имущественные права – это не предмет КП, а правила о КП только применяются к возмездному отчуждению имущественных прав. Т.е. это отдельный самостоятельный договор, который близок, по мнению соответствующих исследователей, к КП, но сам по себе КП не является. На взгляд А.А. такой лексический анализ является инсинуацией (злостный вымысел), потому что, во-первых, старик Оккам учил нас не множить сущности без должного на то основания. И если у нас на 4 лапах, с ушами, хвостом, и мяукает, то можно сказать, что это квазикошка, почему не сказать, что это кошка? И, наконец, если мы еще раз посмотрим на п.4 ст. 454 ГК РФ, там помимо слова «применяются», есть еще важное слово «к продаже имущественных прав», законодатель прямо говорит о продаже имущественных прав. И делать здесь систему, при которой продажа имущественных прав не будет подпадать под общую канву конструкции договора КП, это расщепление волоса на ладони, прямо противоречащее буквальному смыслу выражений, используемых законодателем. Поэтому такая позиция есть, но на взгляд А.А., она глубоко ошибочна.

Категория имущественных прав является категорией собирательной и включает в себя целый ряд элементов, разнородных по своей сущности. Ввиду этой разнородности делать вывод о том, что предметом договора КП может быть любой объект, который характеризуется с позиций действующего правопорядка как имущественное право, было бы чрезвычайно поспешным. Какие имущественные права нам известны?

→ Вещные права;

→ Обязательственные права;

→ Исключительные права;

→ Корпоративные права.

ВЕЩНЫЕ ПРАВА

i Вещные права предметом договора КП быть НЕ могут.

Вещные права характеризуются тем, что они тесно связаны с вещью. И если мы, констатировав выше, что предметом договора КП могут быть вещи, сейчас придем к выводу, что предметом договора КП могут быть еще и вещные права, то мы удвоим оборот. Ведь продажа вещей – это по сути дела и есть продажа вещных прав. Поэтому в качестве самостоятельного объекта, отдельного от вещей, конечно, вещные права предметом договора КП быть не могут. Другое дело, что здесь возможен иной подход, например, А.О. Рыбалов полагает, что сегодняшний оборот является не оборотом вещей, а оборотом прав на эти вещи. И с его т.з. вещи не могут быть предметом договора КП, а, соответственно, вещные права волне могут. Такой концепт, в принципе, возможен. Но заметим, что в его концепции удвоения оборота за счет одновременной констатации возможности участия в качестве предмета договора КП вещей с одной стороны и прав на эти вещи с другой стороны невозможно. Поэтому если мы придерживаемся традиционного взгляда, и его исходно обозначили, что предметом могут быть вещи, значит, это очевидно, что отдельным самостоятельным предметом вещные права быть не способны, ввиду того, что они тесно связаны с вещью, и оборот вещей и есть по сути оборот имущественных прав.

Здесь, есть одна проблема, она связана с такой категорией, как доля в ПС на вещь. Является ли эта доля самостоятельным объектом? Продажа доли в ПС принципиально возможна. Если мы признаем долю отдельным объектом, а тогда мы вынуждены будем констатировать, что это не что иное как вещное право, то оборот доли в ПС, продажи доли в ПС как вещного права принципиально возможен. Другое дело, не факт, что доля есть вообще отдельный объект, не факт, что при отчуждении доли не отчуждается сама вещь, но этот вопрос уже гражданско-правового миропонимания, на который мы, наверное, не в силах сейчас в принципе покушаться. Даже если мы констатируем, что вещные права отдельным объектом быть не могут, но признаем долю в ПС в качестве самостоятельного объекта, очевидно, что для этой доли мы должны будем делать изъятие из общего правила и продажа долей осуществляется по общим правилам КП и может быть предметом КП.

! Доля в праве собственности может быть предметом КП

ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ПРАВА

i Исключительные права могут быть предметом договора КП.

Это права в отношении объектов интеллектуальной собственности. Здесь, с одной стороны, мы видим, что исключительные права, также как и вещные, тоже являются абсолютными. Но это единственное, что их объединяет с вещными правами. Объектами исключительных прав, в отличие от объектов вещных прав, является всегда некая нематериальная сущность. Более того, оборот этой нематериальной сущности может осуществляться только посредством оборота прав на нее. И, собственно, предписания главы, посвященной объектам ГП, в этом нас убеждает. Там прямо указывается, что оборот этих РИД, произведений, изобретений и проч. возможен только посредством перехода прав на соответствующие объекты. В этой связи, раз сама нематериальная сущность, РИД объектом ГП не выступает, у нас никакой угрозы удвоения здесь принципиально не существует. А посему исключительные права, даже будучи абсолютными, вполне могут быть предметом договора КП.

Один нюанс, который мы должны учитывать. С т.з. систематики ГЗ, у нас есть Часть 4 ГК РФ, которая посвящена регулированию прав в отношении объектов интеллектуальной собственности. В этой Части 4 есть большое количество норм, регламентирующих договоры по поводу возмездного отчуждения исключительных прав. При этом, если мы констатировали, что исключительные права могут быть предметом договора КП, т.е. к ним применяются правила Главы 30, возникает вопрос, как должны соотноситься в случае продажи исключительного права положения Главы 30 с одной стороны и специальные правила, которые содержатся в Части 4 ГК РФ? Положения Части 4 специальные по отношению к Главе 30. Договор возмездного отчуждения исключительного права в том случае, если в качестве встречного предоставления выступают деньги, является договором КП, но поскольку у нас есть общие правила – Глава 30, и есть специальное регулирование – Часть 4, понятно, что общие правила применяются в той части, в которой они не противоречат специальному регулированию. Но при этом данное умозаключение абсолютно верное и логически оправданное, оно не опрокидывает исходный тезис о том, что договор возмездного отчуждения исключительного права будет квалифицироваться именно как КП. Просто сегмент правового регулирования не будет фокусироваться только рамками Главы 30, с учетом специального регулирования будут применяться нормы, находящиеся в Части 4.

ОБЯЗАТЕЛЬСТВЕННЫЕ ПРАВА

i Обязательственные права могут быть предметом КП

Потому что, во-первых, у нас есть общий посыл: да, имущественное право может быть предметом договора КП, а далее в сущности обязательственного права нет ничего, чтобы отменяло или делало невозможным применения указанного выше посыла. Обязательственное право не является тесно связанным с объектом воплощения, а, следовательно, общий принцип трансферабельности дает возможность использовать обязательственное право в качестве предмета договора КП.

Эта достаточно очевидная констатация порождает для нас проблему иного порядка. Итак, обязательственное право может быть предметом договора КП, при этом договор КП обязательственного права будет регулироваться положениями Главы 30, однако одновременно у нас есть еще и Глава 24, посвященная перемене лиц в обязательстве. Возникает вопрос: как между собой будут соотноситься соответствующие категории и как должна решаться коллизия между правилами Главы 30 о договоре КП и правилами Главы 24 об уступке права требования? На самом деле здесь существует только видимость коллизии, эти категории не пересекаются по объему, поэтому никаких коллизий на самом деле между Главой 30 и Главой 24 быть принципиально не может (цессия – сделка распорядительная, а КП – обязательственная). Т.е. если А и Б договорились о том, что одно лицо возмездно отчуждает принадлежащее ему обязательственное право – право требования, а другое лицо в ответ уплачивает соответствующую денежную сумму, то такой договор будет договором КП. Купля-продажа являет собой исключительно обязательственную сделку, т.е. следствием заключения договора КП является обязанность уступить право требования. Сама же по себе уступка, имея в своей основе КП, будет являться сделкой распорядительной, т.е. средством непосредственного перемещения объекта из одной имущественной массы в другую имущественную массу, т.е. договор КП порождает обязанность уступить, и этот договор будет КП и подчиняться правилам Главы 30, в то время как исполнение этой обязанности будет осуществляться посредством распорядительной сделки – уступки, эта распорядительная сделка будет регламентироваться предписаниями Главы 24. Поскольку сущностно это две различные сделки, хотя они определенным образом взаимосвязаны друг с другом, ибо КП является основанием для совершаемой цессии, выступает некой каузой непосредственного перемещения имущества от одного лица к другому, но это принципиально две различные сделки, не соприкасающиеся между собой, значит, и коллизия между правилами Главы 30, правилами, которые касаются обязательственной сделки, и правилами Главы 24, правилами, которые касаются распорядительной сделки, принципиально не существует.

Эта концепция разделения обязательственной сделки как основания уступки и самой уступки как распорядительной сделки, которая будет по отношению к ранее существующей обязательственной сделке являться исполнением принятой на себя обязанности, сегодня составляет мейнстрим и отечественной догматики и правоприменительной практики. Эта концепция разделения между обязательственной сделкой, которая порождает только обязательственный эффект в виде обязанности уступить, и самой распорядительной сделкой, являющейся средством непосредственного перемещения права требования из одной имущественной массы в другую, в 120 Информационном письме ВАС РФ достаточно наглядна отражена.

! Мы не должны отождествлять КП обязательственного права и уступку этого права. Соотношение между ними будет как обязательственная сделка и распорядительная сделка, а следовательно, никакой коллизии между указанной категорией быть не может.

Всякий договор, влекущий обязанность передать имущественное право в ответ на встречное предоставление в виде уплаты определенной денежной суммы, должен квалифицироваться исключительно как КП с применением этой обязательственной сделки, к этому обязательственному договору положений Главы 30.

КОРПОРАТИВНЫЕ ПРАВА.

i Корпоративные права могут быть предметом договора КП.

Есть ли корпоративные права как отдельный объект, или нет? Действующий правопорядок дает повод к амбивалентному ответу на поставленный вопрос. Но если мы признаём существование этих прав как отдельных, мы должны поставить вопрос: могут ли корпоративные права быть предметом договора КП? Например, право участия в ООО. Может. ст.454 ГК РФ: всякое имущественное право может быть предметом КП. Переходя к сущности корпоративного права, мы не увидим там обстоятельств, которые могут опровергнуть исходный тезис. Здесь нет тесной связи с соответствующим объектом, общий принцип трансферабильности, зафиксированный в корпоративном законодательстве, нас в этом с неизбежностью убеждает. Не случайно, если мы говорим о таком феномене как право участия в ООО, то если мы посмотрим на ст. 21 закона «Об ООО», там прямо зафиксировано, что доля в уставном капитале может переходить к другому лицу в т.ч. и посредством договора КП.

К этой идеологии склоняется и судебно-арбитражная практика. В качестве одного из возможных прецедентных дел можно назвать дело Павлово-Посадской Швейной фабрики - Постановление Президиума ВАС РФ № 5950/11 от 11.10 2011г.

В этом прецедентном Постановлении решается ряд частных вопросов, которые для нас пока не важны с т.з. анализа, но эти частные вопросы решаются на основании базового тезиса. ВАС констатирует, что доля в уставном капитале общества относится к категории «иное имущество», которое, по мнению ВАС, наполняется в ст.128 ГК РФ содержанием, включением в нее и имущественных прав. Отсюда, через эту двойную отсылку (иное имущество – суть которого имущественное право) ВАС дальше делает вывод о том, что доля в уставном капитале может являться предметом договора КП, а, следовательно, к продаже доли в уставном капитале применяется весь объем нормативного материала, содержащегося в §1 Главы 30. Исходным посылом для этого решения являлся вывод о допустимости использования доли в уставном капитале в качестве предмета договора КП и распространения на такой договор все соответствующие правила Главы 30.

Таким образом, предметом договора КП могут быть исключительные права, обязательственные права (права требования) и корпоративные права, если эта категория выделяется отдельно. Если мы не верим в понятие корпоративного права, то мы должны говорить, что доля в уставном капитале – это специфический вид обязательственного права и конечный вывод будет тем же самым, просто у нас будет допускаться продажа долей в уставном капитале, но будет допускаться не как продажа корпоративного права, а как продажа специфического обязательственного права.

Поскольку мы признали, что предметом договора КП могут быть имущественные права, это означает, что рассуждения относительно вещей сохраняют свою силу и для имущественных прав как предмета КП. Тот наш дискурс по поводу вещей существующих, будущих и прошлых, он полностью применим и к вопросу имущественных прав как предмета договора КП. Соответственно, предметом КП могут быть не только существующие, но и будущие имущественные права. Раз правила о КП применяются к продаже имущественных прав, значит, к ним применяется в т.ч. и ст. 455 ГК РФ, которая говорит о том, что товаром может быть будущий объект, т.е. тот, который либо вообще не существует, либо в настоящий момент не принадлежит продавцу. И тот же самый сложный вопрос относительно возможности продажи т.н. прошлых имущественных прав.

Этот вопрос по-прежнему будет и здесь дискуссионным, единственное, что градус дискурса будет здесь несколько меньше, а аргументов в пользу допустимости продажи прошлых имущественных прав будет несколько больше. Почему? Мы сказали, что вопрос непосредственного перемещения обязательственного права (права требования) от одного лица к другому регламентируется предписаниями Главы 24, одной из важнейших норм в Главе 24 является ст. 390 ГК РФ, статья, которая посвящена вопросу ответственности цедента. Поскольку эти знания еще свежи в нашей памяти, за что отвечает цедент? Цедент отвечает за действительность, но не отвечает за исполнимость. А что такое действительность, за которую цедент отвечает? Одним из аспектов действительности является существование. В ст. 390 ГК РФ существование отдельным аспектом действительности, за которую отвечает цедент, выделяется. Итак, цедент отвечает за действительность, а действительность – это в т.ч. существование, соответственно, если право не существует, то по ст. 390 ГК РФ цедент несет за это ответственность. Что такое право не существует? Это в т.ч. вариант, при котором право было, но уже по тому или иному основанию прекратилось. Если бы та же самая КП прошлого права требования была бы недействительной, очевидно, что возможности существования ст. 390 ГК РФ логически бы не было, потому что отвечать можно только в том случае, если у нас есть для этого основания, т.е. ответственность уже предполагает неисполнение обязательства. А раз последствие передачи несуществующего права – это ответственность, значит, сама обязательственная сделка действительна и заключена. Поэтому, как минимум, в отношении продажи обязательственных прав, вопрос о продаже прошлых обязательственных прав у нас даже с т.з. действующего законодательства получает иное решение. И здесь невозможно спорить со ст. 390 ГК РФ, прямо написан ответ, ответственность предполагает действительность основания. Т.е. здесь, как минимум, есть подвижка в отношении дискуссии о продаже прошлых прав, хотя это не решает концептуальным образом всего вопроса в целом.

Существенные условия – условия, необходимые и достаточные для заключения договора, т.е. условие, которое в любом случае должно быть согласовано для того чтобы договор считался заключенным и порождал соответствующие правовые последствия. Условие о предмете, как мы знаем из ст.432 ГК РФ является существенным условием всякого договора, переложим этот тезис на КП.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: