Западное побережье/восточное побережье?

Опыт...

Я провожу волнистую линию. Мне двадцать пять.

Я надеюсь, он не думает, что я девственница?

Но даже если бы это было и так...

Я рисую круг вокруг совместимы.

Что-то я упустила.

Саша стучит в мою дверь, и я прячу блокнот под подушку.

— Да?

Она засовывает голову.

— Бранч? Я угощаю?

Мне не следует злоупотреблять, но Саша настаивает. И я опустошила свою кредитку, купив платье, которое, скорее всего, не произведет никакого эффекта на ПМ.

Нет, это не правда.

Я бросаю взгляд в сторону платья, висящего на почетном месте на двери шкафа.

— Да... бранч, — я спрыгиваю с кровати. — А может, мы зайдем в Sephora и подберем что-нибудь новенькое для моего макияжа на благотворительный вечер.

— А ты все-таки пойдешь?

Я понятия не имею.

— Да, конечно.

— Ты вернулась слишком поздно в пятницу.

— Работала.

— Ммм.

— Мы идем на бранч или будем заниматься инквизицией?

— Разве кто-то сказал, что одно исключает другое?

— Я хочу, изысканный бранч.

— А я хочу изысканные сплетни.

Мы направляемся в кафе, и ни одна из нас не получает того, что хочет.

— Я не могу поверить, что ты на самом деле не собираешься мне ничего рассказывать, — бубнит Саша по дороге домой.

— Мне нечего рассказывать, — спокойно отвечаю, я даже не ожидала, что могу быть такой спокойной. Но это правда. То, что происходит между мной и Гэвином слишком личное.

Раньше я не была уверена, но сейчас знаю точно.

— На самом деле, — говорю я, растягивая слова. — Думаю, что я запала на ПМ окончательно.

Саша фыркает.

— Но дело в том, что мы... не совместимы.

— Поскольку ты не имеешь причуд в сексе, ума не приложу, как ты можешь быть не совместима с Премьер-Министром Красавчиком.

Я морщусь.

— Не называй его так.

— Все твои запутанные чувства по поводу лидера нашей нации, не могут изменить тот факт, что он выглядит просто великолепным и сексуальным.

— Теперь ты пытаешься разозлить меня.

— Ладно, я перестаю, — я чувствую на себе ее пристальный взгляд, пока мы поднимаемся по лестнице в нашу квартиру. Но когда входим внутрь, она остается верна своему слову и исчезает в своей комнате.

Я делаю то же самое, потому что прихожу к выводу, что мне стоит кое-что проверить.

Да. Правда ведь, несколько щепетильная ситуация поинтересоваться у премьер-министра, не является ли он кинки? ( kinky – человек, связанный с сексуальными отклонениями или странными сексуальными вкусами.) Это вообще правильное слово?

Чем вы именно занимаетесь, сэр?

Если бы у меня была такая возможность — открыто спросить, но нет.

А что, если я ошибаюсь? Мое воображение уже рисует разные картины.

Я открываю свой компьютер.

У меня две степени по феминологии. (Феминология — наука о положении и социальных ролях женщины в современном мире.) Если он думает, что я невинный цветочек, не подозревающий о широком спектре сексуальных пристрастий…

Ой. Жарко, жар от смущения окутывает все мое тело.

Так что «несовместимые странности» сподвигли меня на некоторый интересный поиск. И я начинаю.

Я не могу спросить у Саши, откуда я вобще... но одна из моих одноклассниц в Торонто была откровенной кинки. Я захожу на свою страницу в Facebook и прокручиваю ее назад. Она опубликовала пост несколько месяцев назад… объедалась на каком-то мероприятии… и, к счастью, она одна из тех людей, которые делают посты только несколько раз в неделю, поэтому у меня не уходит много времени, чтобы найти ее ссылку.

Я вбиваю ее в окно браузера.

Открывается сайт о кинки, разбитый по темам.

Мне необходимо заполнить профиль, чтобы я смогла полностью зайти на сайт. Я постукиваю пальцами по подбородку. Это глупая идея?

Потом мои пальцы начинают летать по клавиатуре, я ввожу логин и пароль, которые никак не соответствуют ничему в моей реальной жизни и использую одноразовый адрес электронной почты. «Не будь такой, как Дэйв», — говорю я себе, делая пометку и мысленно обещая, никогда не просматривать почту на работе.

Расположение...ну, я определенно пишу не Оттава.

Я нажимаю мышкой назад, на страницу моей подруги. У нее здесь есть ее никнейм? Нет, мне не повезло. Но пару людей, которые были на вечеринки, по-видимому живут в Антарктиде.

Я прыскаю, тоже самое я написала и себе.

Затем я уже могу войти на сайт и ахаю. По-видимому, у тридцати семи тысяч других людей была та же идея.

Итак, сплетники со странностями.

Теперь я в растерянности, что искать. Мне предлагается несколько групп, основываясь на короткой анкете, которую я должна заполнить.

Пол... Женский.

Сексуальная ориентация... традиционная. Традиционная? Я хочу поставить гитерогибкая, потому что моя основная специальность феминология и нахр*н патриархат, но это может означать довольно-таки милую подробность, что я готова заняться сексом и с женщиной. Возможно, если Гэвин... Неа. Я традиционной ориентации. И полностью эгоистка, по-видимому. Я не хочу ни с кем делить Гэвина.

Роль...

Роль. В этом выпадающем меню есть двадцать, тридцать... слишком много, даже не могу сосчитать очень специфических ролей. Некоторые я знаю. Другие — могу себе представить. Мои пальцы просто зудят, чтобы залезть в Google и изучить, но я выключаю компьютер.

Я не должна забегать вперед. Я должна выяснить роль Гевина. И только это будет правильной основой вопроса на миллион долларов.

Мы действительно несовместимы?

Или у премьер-министра есть тайные сексуальные вкусы, которые просто могли бы тоже понравиться и мне?

Этот вопрос запал мне под кожу. Я заглядываю в холодильник и составляю список покупок. Саша составляет расписание летних классов, поэтому я направляюсь в магазин и запасаюсь всем, что нам нужно на следующую неделю.

И я все еще продолжаю думать над этим вопросом, потому что до этих выходных, кинки всегда было чем-то «другим» в моей жизни. Я знаю, конечно. Паддл. Дисциплина. Разрешение. Подчинение. Бондаж. Контроль. Обмен Энергией. И из глубины моего сознания всплывали другие слова, которые встают в этот список ролей. Ролевые игры. Унижение. Боль.

После пополнения запасов на нашей кухне, я иду на йогу и усердно выполняю асаны… до состояния, когда мои мышцы дрожат и пот струится по моему лицу, капая вниз.

Это дисциплина. Это боль. И контроль. Но я никогда не хотела иметь ничего подобного в моей сексуальной жизни… конечно, раньше я и не задумывалась об этом, и если бы меня спросили, с какой скоростью продвигается моя сексуальная жизнь по шкале от одного до десяти, я бы, наверное, ответила пять.

Хотя в данный момент у меня ее нет, поэтому сейчас один.

Секс прекрасен. У меня никогда не было неудачного, ужасного секса, но и никогда не было секса, который бы мне хотелось иметь, чтобы я смогла сообщить о нем на доске объявлений.

На самом деле, моя любимая часть в сексе — поцелуи и прикосновения. Бен из Торонто очень даже ничего был в оральном сексе. Поэтому ему можно поставить семь, хотя я никогда не кончала от этого, и, возможно, он не совсем хорош.

Поцелуй Гевина, на самом деле, был настоящей десяткой. Стоило ему крутить меня так, как он хотел и прижаться своей эрекцией (хотя, для меня это было мучительно) — это все равно десятка.

Все, кроме ведра ледяной воды, которое он потом вылил на меня, было очень сексуальным.

Так что, если он способен быть таким сексуальным и так возбуждать, то я в игре, по крайней мере, попробую что-то другое.

Это кинки любопытная роль? Может, она мне подходит.

Я направляюсь в душевую в студии йоги, стягивая с себя одежду, поэтому к тому моменту, когда я встаю под струи горячей воды, у меня есть время подумать.

Поэтому я мысленно составляю список вопросов, чтобы копнуть немного глубже на сайте, который обнаружила.

Когда я возвращаюсь домой, Саша уходит на вечеринку.

Почему-то в одиночестве я чувствую себя намного лучше, чтобы продолжить свои изыскания.

Я опять вхожу под логином и паролем на сайт и вступаю в пару групп.

Одна создана для новичков, здесь имеются книги и фильмы. Я ставлю флажок на паре книг, которые планирую прочитать как можно быстрее, но мне необходима более подробная информация. Прочитав рецензии на фильм, я перехожу на YouTube и просматриваю несколько трейлеров и клипов.

Старый фильм с Джеймсом Спейдером и Мэгги Джилленхол «Секретарша», заставляет меня ахнуть вслух.

Я три раза смотрела трейлер. Мужчина в костюме просит свою секретаршу прочитать письмо, которое она набрала… она склоняется над его столом. И пока читает, он шлепает ее.

Я смотрю трейлер сначала.

Опять сначала.

К тому времени, когда ролик останавливается, я закрываю глаза, прижимая пальцы к губам, вспоминая наш поцелуй. Руки Гевина у себя в волосах, как он двигался напротив меня.

Как он прижимался ко мне.

Как он наклонил меня над столом.

Как выглядело его лицо, также, как Джеймса Спейдера, когда он пытался противостоять своим желаниям, не думая, правильно или неправильно это, но целенаправленно совершая свои действия?

Я падаю спиной на кровать, погружаясь в свои фантазии. Гевин наклоняет меня над своим столом, приказывая положить руки на поверхность. Сам встает позади...

Мы несовместимы.

Мда.

Если он просто хочет меня отшлепать, я не уверена, что мы не совместимы. И никаких «но» это же так просто, конечно. У чещу глаза и открываю их и смотрю еще один трейлер из фильма.

Мне нужно посмотреть весь фильм. Слава богу он есть на iTunes.

У меня начинает урчать в животе, поэтому я отправляюсь на кухню и делаю себе попкорн, прежде чем начать просмотр.

Прошло всего лишь три минуты фильма, а у меня катятся слезы по щекам. Это кино нужно смотреть без попкорна. Я отставляю миску в сторону и оборачиваю руки вокруг ног, прижав их к груди, меня захватывает сюжет, разворачивающийся на экране, но я немного переживаю, потому что это фильм, который многим нравится в сообществе БДСМ.

Как грустно.

Определенно... в главной героини что-то есть. Это можно увидеть по тому, как она передвигается, и мне хочется, чтобы она нашла свой путь. Я так переживаю за нее.

Адвокат, к которому она устроилась на работу, явно не Гэвин, это уж точно. Но если прищуриться, то можно увидеть некоторое сходство. Я, например, вижу. Интересно ему понравился этот фильм? Я ловлю себя на мысли, что ищу сходство, потому что это конкретная история о двух испорченных людях, но это явно не мы.

Ну, по крайней мере, не я.

И все, что мне известно о Гэвине, это не он, точно. Но разве можно узнать такие вещи из официальной биографии какого-нибудь деятеля, не так ли? И иметь скрытые желания —это нормально, это заложено в саму природу человека. Секрет прошлое и какие-то моменты трансформации, которые закручивают нас в странные отношения.

Чем больше я смотрю фильм, тем меньше я нахожу сходство с Гэвином в главном герое, но больше всего вижу свое сходство с героиней. Не в самые мрачные моменты, но она умиляет своей неловкостью и смущением, не знаю, буду ли я милой, но, конечно, буду смущена.

И как у нее начинают краснеть щеки, стоит адвокату ее похвалить. Господи, я чувствую, как мои щеки тоже розовеют. Я знаю, что тоже ищу одобрения и тоже начинаю краснеть, когда меня хвалят.

Это звучит странно для аспирантки, но докторантура и аспирантура славятся своими зверскими нравами, и кураторы в основном говорят тебе, настолько ты тупой. Но не мои кураторы. Я выбрала Оттаву, а до этого была в Торонто, для учебы, потому что профессорско-преподавательский состав был настроен лояльно, относился с какой-то добротой, которую я реально ощущала в них.

Еще один момент своей личности, который я открыла в себе — боль и давление, пока кто-то не скажет мне в конце, что я проделала хорошую работу.

Возможно, все студенты сабмиссивы. Мы точно мазохисты, в той или иной степени.

И разве не правда, что это касается каждого? Любых сфер? Я просто всегда полагала, что я склоняюсь...

Не стоит говорить.

Но я смотрю фильм, где героине надевают седло.

Я не хочу носить седло.

Это жесткое ограничение.

Но, возможно, все, что я делала раньше — это не все, что я могла бы сделать с правильным человеком.

До Гевина, я жила совершенно непримечательной жизнью.

Не ставь телегу впереди лошади. Ты и Гэвин еще ни разу не встретились. Еще. Но встретимся. Я на восемьдесят три процента уверена, что это случится.

В школе у меня было два парня. Один в университете, пока он не изменил мне к концу второго курса. У меня были случайные встречи, пока я училась в аспирантуре, но с одним парнем Беном, мы серьезно встречались около полугода, но наши отношения больше всего напоминали — обоюдное желание потрахаться, когда уже было невмоготу, мы расстались полюбовно.

Никто из них никогда не наклонял меня над столом… чтобы отшлепать или что-то в этом духе.

Самое близкое к чему-то порочному был довольно невинный флирт на четвертом курсе, когда я была студенткой, с одним из моих профессоров социологии. Я была лучшей ученицей на его кафедре, всегда задерживалась после лекций, чтобы продолжить обсуждения, и несколько раз он проводил меня до моей квартиры.

Мы не пересекли с ним границу студент-преподаватель, но мне хотелось, причем ужасно хотелось, и такое же влечение я чувствую к Гэвину. Секс и секрет. Это более эмоционально значимые отношения, чем традиционные, которые у меня были.

Только сейчас я стала на пять лет старше и, надеюсь, мудрее, по крайней мере, когда речь заходит о том, что я из себя представляю и чего хочу.

Кого я хочу. Реальной критерий желать кого-то не имея, равносильно также потерять или упустить.

А что с тем профессором? Я даже не могу вспомнить его имя. Я покинула Монреаль на лето и отправилась в Германии без задней мысли.

Шесть недель я сижу в другом офисе, вдали от Гэвина и мучаюсь от расстояния, разделяющего нас.

Я сворачиваюсь калачиком и досматриваю фильм. Когда появляется темный экран, я сварливо перевожу взгляд на свой ноутбук. Конечно, это не самый лучший фильм о БДСМ.

Хотя его хвалили на прославленном сайте, даже очень.

Нет, но он явно не то, что я бы хотела.

Да, ладно. Если бы жизнь не была немного более сложной, это было бы интересно.

Я просматриваю комментарии и темы по фильму «Секретарша». Кто-то критикует, многие пишут положительные отзывы, особенно сценам, включая ту, что я смотрела в трейлере…  что зацепила меня и в фильме.

Мда.

Гевин всегда реагировал на мои юбки-карандаши. Я надену такую завтра.

Но перебирая свой гардероб, я прихожу к выводу, что все мои блузки он уже видел, и нет ни одной, которая хотя бы хоть как-то напоминала блузку Мэгги Джилленхол в фильме. Я просто предпочитаю часто носить пиджак поверх блузки, которые совершенно не показывает мою покорность.

Я аккуратно вешаю юбку на спинку стула и ставлю Лабутены под ним.

— Эй, Элли? — кричит Саша.

Я не выхожу из своей комнаты, а просто кричу в ответ:

— Ты вернулась.

— Да.

— Отлично.

— У тебя все хорошо?

— Да.

— Ты несколько странно выглядишь.

— Пытаюсь найти что завтра надеть.

— Не хочешь порыться в моем шкафу? — она пытается заглянуть в мой ноут.

Я опускаю крышку ноутбука. Лучше, если мы пойдем к ней в комнату, на всякий случай.

— Да, хочу.

— Какую одежду ты ищешь? — она распахивает дверь и делает шаг назад. В нашей квартире достаточно много места, но комната Саши потрясающая, самая лучшая часть квартиры, потому что есть отдельная гардеробная.

Ее комнату можно долго изучать, здесь есть окно. Но кто будет изучать спальню? Это странно. И гардеробная с одеждой Саши занимает много места, и ее компьютер-ноутбук тоже стоит здесь в сумочке...

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что я ищу.

— Блузку, — тихо говорю я, мне нужно найти что-то белое. Классическое. — У меня четыре белых, и я носила их все уже много раз.

— Ну, бери, что хочешь. Я сделаю чай, — она исчезает, а я начинаю передвигать вешалки. Нет, нет, нет...

О Боже мой.

Передо мной висит белая блузка в черный горошек, явно из фильма «Секретарша». Я не могу же не одеть ее, верно?

Она шелковая, выглядит дорого. Я смотрю на этикетку. Moschino. Я даже не хочу думать, сколько стоит эта блузка.

«Я буду очень с ней осторожна», — успокаиваю я себя.

У меня дрожат руки, когда я снимаю вешалку со стойки.

Это прекрасная вещь, чтобы завтра надеть. Мне необходимо дождаться удобного случая. И если мне подвернется неожиданная удача (благодаря моей силе позитивного мышления или чему-то подобному) я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы попробовать вдохновить на шлепки-попки ПМ.

 

 

Глава 15.

Гэвин

 

Лахлан договорился заранее по поводу нашей игры в хоккей, он пообещал, что там мы сможем присутствовать частным порядком. Мы приходим на каток за двадцать минут до начала игры, и Тим проводит нас к одной из двух раздевалок, предназначенных для проката. На табличке написано — Private. Все шкафчики сегодня имеют надписи названий команд или фамилий, все довольно мило и сдержано. Я уже заряжен энтузиазмом предстоящей игры.

Лахлан находится тут же, и естественно, тщательно проверил всех парней, с которыми нам предстоит играть, поэтому мы присаживаемся.

Лахлан поднимает руку и игроки присоединяются к нему.

— Макс, Гэвин, рад, что вы смогли присоединиться к нам.

Игроки остаются, но ненадолго. Видимо, эти ребята больше заинтересованы оказаться на льду, чем делать селфи с премьер-министром. Я, на самом деле, от этого чувствую облегчение. Мне действительно просто необходимо было найти такое место, где я смогу быть только Гэвином. Лахлан тоже понял это.

В то время, как я с Максом переодеваемся, Лахлан начинает перечислять игроков.

— Тейт центровой, Дерек играет на правом фланге. Корин наш вратарь встретит вас на льду. Я играю на левом фланге и есть два новичка в обороне. Не облажайся.

Я улыбаюсь. Ага. Это мне и нужно — всего лишь Гэвин.

Несмотря на то, что Тейт оказывается Тейтом Нильссоном, капитаном Ottawa Senators, это игра происходит так, как я привык — немного грубо, слишком быстро, и правила, на самом деле, присутствуют, но на бумаге.

Поскольку слишком много отборочных игр происходит сейчас по всей стране, у нас нет рефери. Но есть такое понятие, как штраф, но каждый хочет отправиться завтра на работу со всеми своими зубами.

Я легко провел на льду первые полчаса игры. Это не плохо. Прошло несколько месяцев, когда я стоял на коньках и пара лет, когда я играл постоянно. Макс играет раз в неделю, и он даже не запарился от перерыва к перерыву.

Затем Тейт сам заменяет себя одним игроком из скамейки запасных, своим другом, который, очевидно, любит пиво больше, чем проводить время на льду, поэтому моя игра становится намного сложнее.

Другая команда постоянно стоит в обороне, и, если честно, я с трудом перевожу дыхание, суетясь между игроками, чтобы заблокировать очередную атаку на наши ворота. С каждым всплеском активности, мои мышцы начинают гореть от боли, я пытаюсь остановить кого-то и забрать шайбу, мои опасения по поводу Элли и наш поцелуй постепенно улетучиваются из головы.

Спустя час я усталый, весь мокрый от пота и готовый даже немного вздремнуть.

Беспокойство об Элли возвращается с удвоенной силой, этого и следовало ожидать. Я не могу скрываться на льду вечно.

В нашей раздевалке я благодарю игроков за то, что пришли.

— В любое время, — говорит Тэйт, пожимая мне руку. — Я все равно, конечно бы, сделал это для вас, но Лахлан мой хороший друг, поэтому я присоединился к Senators.

Мой начальник безопасности машет ему рукой с легкой ухмылкой.

— Я горжусь собой, проявляя такую заботу о людях.

— Ха. Точно. Ты-палочка-выручалочка во многих вещах, которые трудно найти.

Лахлан кидает на него странный взгляд.

— И я буду играть с заядлыми игроками летом, поэтому мы сработаемся, — он обращает внимание на меня. — Я собираюсь пригнать побольше игроков, чем у нас сейчас.

Я благодарю его и начинаю паковать свою сумку. Я уже готов, поэтому бросаю взгляд в сторону Макса, который все еще стоит в полотенце. Чертов эксгибиционист.

— Так что еще может Лахлан, кроме как подцепить на крючок? — Макс приподнимает брови, опираясь рукой о стену рядом с Тейтом. — Мне нравятся находчивые люди. И у меня есть много... трудно-находимых интересов.

Я стону.

— Макс. Соблюдай границы.

Он бросает свои зловонные носки в меня.

— С тобой скучно.

— Да, я знаю. Это как играть в хоккей с папой.

Макс поворачивается к Тэйту.

— Может, одну неделю я буду приходить и играть с вами, парни, без него, и вы сможете мне рассказать, что может еще Лахлан.

— Пойдем, — приказываю я, и мы прощаемся, пока Тейт стоит у окрашенной кирпичной стены в раздевалки все еще посмеиваясь.

Мы не можем обсуждать эту тему в машине с Максом, а когда возвращаемся в город на 24 Sussex, Стью уже поджидает меня, у нас запланирован телефонный разговор с премьер-министром Саскачевана.

 

 

В понедельник утром я приезжаю в офис и обнаруживаю, что Стью вернул Элли обратно в мой офис, в приемную.

— В составленной речи, она разгадала, что тобой движет, — говорит он мне, когда я интересуюсь о таких изменениях. — Лучше ей находится здесь, так как у нас нет спичрайтера, а она, кажется, читает тебя намного лучше, чем кто-либо.

Я не счастлив от этого. Я провел большую часть уик-энда мучаясь событиями пятницы вечера, раздумывая, что мне следует предпринять. Больше всего я склоняюсь к варианту ничего не предпринимать. Мне кажется, мои чувства к ней выходят за рамки похоти и двигаются совершенно по какому-то другому пути к... чему-то еще. Мне нужно обуздать их, если так дела пойдут и дальше, то я явно окажусь на пути политического самоубийства.

Я поднимаю со стола последнюю версию моего выступления на вечере по сбору средств и начинаю читать. Черт, реально хорошо Элли написала это. Если бы у меня не было безжалостного стояка на нее, я бы серьезно рассмотрел вопрос о найме ее в качестве моего спичрайтера. Я мимолетно тешу себя мыслью, что чуть не занялся с ней сексом, но увольнять ее за это смешно.

Не то, что она хотела бы остаться. Она ясно дала понять в пятницу вечером, что с нетерпением ждет возвращения к своей исследовательской работе в университете в сентябре.

Я буду скучать по ней, но это и к лучшему. Еще шесть недель, и я буду вожделеть бывшего интерна.

Я морщусь. Выглядит это ненамного лучше.

Я почти закончил чтение, когда раздается стук в дверь. Я поднимаю голову и вижу Элли. На ней обтягивающая черная юбка с разрезом спереди и белая блузка в маленький черный горошек. С высоким воротником и длинными рукавами. У меня в горле образуется комок и мой член становится жестким. Прошло уже несколько лет, но я никогда не забуду Мэгги Джилленхол в «Секретарше».

На Элли эта блузка выглядит еще лучше, и я точно уверен, что она намеренно ее надела, потому что эта блузка совсем не похожа на все, что она носила до этого.

Этого я никак не ожидал увидеть сегодня (вообще никогда, если честно) и ее вид заводит меня в десяток раз сильнее, совершенно неподобающим образом.

Маленькая шалунья из фильма о БДСМ. В моем офисе.

И, естественно, у меня тут же в голове появляются сцены — одна или две.

Она входит и закрывает за собой дверь. Вот, бл*дь.

— Я хотела поинтересоваться, была ли у вас возможность прочитать речь, если что, я могу тут же приступить к изменениям, — говорит она глядя на меня широко раскрытыми глазами, при этом выглядя совершенно невинно.

Да. Она точно определила мою причину мотивации и что мной движет в управлении страны, поэтому все в порядке.

Я опускаю глаза на бумаги в руках.

— Я почти закончил. Еще пару страниц.

— Мне следует подождать, Сэр?

Я стараюсь не реагировать, хотя я практически слышу, как она произнесла «Сэр» явно с большой буквы.

— Да, да. Присаживайся, мне нужно еще минута или две.

Я не смотрю на нее. Я не могу. Мне нужно сосредоточиться и дочитать до конца. Притвориться, что вечера пятницы никогда не было и напоминать себе, что мы не совместимы.

Я наблюдаю за ней краем глаза, как она изящно опускается на стул передо мной и кладет руки на колени… ладонями вверх. Затем она склоняет голову.

Бл*дь. Словно она провела все выходные, изучая One Twue Way: Rules for Submissives.

Я с большим трудом пытаюсь дочитать последнюю страницу своей речи, потому что испытываю странную комбинацию чувств — с одной стороны, я поражен и мне льстит, с другой, я пребываю в шоке от ее поведения. Единственное, что я в состоянии сделать — игнорировать. Потому что, не будучи в состоянии разъяснить ей, что игра Доминант и Сабмиссив мне нравится больше, я вынужден сидеть и наблюдать, как «сгорает мой дом дотла».

Хотя «Секретарша», действительно, горячо.

Я просматриваю все последние абзацы с бешенной скоростью, если кто-то войдет в мой кабинет, не уверен, что она сядет как-то по-другому, более подходяще для других глаз.

— Здесь не много, что нужно изменить, — я не смотрю на нее, просто пускаю бумаги через стол. — Ты проделали огромную работу, и я ценю, что ты так потрудилась. После того как внесешь изменения, отправь речь Стью на утверждение.

Я тут же беру первую попавшую страницу, лежащую у меня на столе и делаю вид, что читаю, надеясь, что она поймет, что может идти.

— Ой... да... хорошо. Я имею в виду, да, сэр, — отвечает она взволнованно и это слово «сэр» уже не с большой буквы. Она забирает бумажки и молча выскальзывает из моего кабинета, закрыв за собой дверь.

Я чувствую себя виноватым, что заставил ее сомневаться в себе, но мне нужно сосредоточиться на благе страны. Теперь я уже не уверен, что является благом.

Я зарываюсь в работу с головой, но это «Сэр» продолжает подпрыгивать у меня в голове, как пейнтбольный мячик и гореть большими красными буквами, причем мигая. Она вывела меня из равновесия.

Я не вижу ее до полудня, потом приходят она и Стью, чтобы окончательно обсудить мое выступление в пятницу.

Она снова называет меня Гэвин, и я ненавижу это. И мне совершенно не нравится, что у нее больше нет огонька в ее красивых серых глазах. На них словно упала тень.

Грудь болит и чувство вины гложет меня изнутри.

Независимо от того, была ли она, на самом деле, заинтересована выяснить темные стороны моих желаний или просто устала брыкаться, этим утром она сделала огромный рывок.

Я ее остановил. Не мягко, и это уже не в первый раз.

Элли чертовски храбрая, и я должен что-то предпринять, чтобы как-то все исправить.

Действуя опрометчиво, я потом начинаю раскаиваться. Да, похоже на правду. Я скручиваюсь узлом, когда дело касается Элли, я не в состоянии поступать рационально.

Когда я прихожу домой, Макс сидит в гостиной с газетами, разбросанными по всему журнальному столику.

— Похоже, у тебя был тяжелый день. Присаживайся, я купил тебе пива.

Я бросаю свои вещи на ближайший стул и опускаюсь на диван. Я беру первую попавшуюся газету и читаю заметку, которую он выделил.

Он возвращается и протягивает мне пиво. Я показываю ему газету.

— Этот?

Он смотрит на нее и кивает.

— Да. Этот дом кричал мне купи в ту же минуту, как только мы туда попали, но я не хотел тогда спешить. Это довольно большие расходы.

— Когда ты ответишь на предложение?

— Уже.

— Тогда почему ты все еще рассматриваешь другие дома?

— Потому что, если этот не получится купить, мне нужен запасной вариант.

— Ты действительно собираешься переехать, да?

— На самом деле, да. Теперь, что происходит? Ты выглядишь, словно кто-то просто сжег твой любимый флоггер.

Я не могу рассказать Максу, что Элли сделала сегодня утром. Хотя он мой лучший друг во всем, но это личное. Но мне нужен совет. Я начинаю переминать бутылку в руке, пока раздумываю, что хочу сказать.

— Из-за Элли.

Он посылает мне разочарованную улыбку, но молчит. Я благодарен ему за это. Я не готов к его нахальным комментариям в данный момент.

— Кое-что произошло сегодня, и я не выдержал.

Макс перемещается на край дивана и наклоняется немного вперед.

— Что ты сделал?

— Никаких подробностей. Все что я могу сказать, когда дело касается Элли, я себя не контролирую. Я совершаю ошибки и плохо с ними справляюсь. Я сначала делаю, а потом только думаю. И это ранит нас обоих, — я делаю большой глоток пива. Холодная жидкость успокаивает мое саднящее горло. — Я принял решение, а затем кое-что произошло и это заставило меня сомневаться в выбранном решении. Но моя реакция была моментальной на основе мною принятого решения, не принимая недавние... события во внимание.

— Мне кажется, у тебя гораздо больше вопросов, над которыми стоит подумать. Нет ничего постыдного в изменении своего решения, когда конкретно для тебя это не работает.

Кивнув, я скидываю ботинки, а затем откидываюсь на спинку кресле.

— Что на ужин?

— Я не знаю. Что ты сделаешь?

 

 

Лежа в кровати, я прокручиваю события утра. Пытаясь найти хоть какую-то подсказку, чтобы как-то реально объяснить ее действия.

Она честно пыталась мне показать, что заинтересована в еще одном «эксперименте»? Каким образом я дал ей это понять?

Я опять возвращаюсь назад… к пятнице, когда склонился над ней на своем рабочем столе...

Я полный идиот.

Я был настолько погружен в собственное дерьмо тем утром, что мне не приходило в голову, когда я заявил ей — «мы не совместимы» вкупе с моим поведением, я невольно направил ее на поиски в интернет, причем в ту часть, после которой стоит долго мыть глаза, просмотренное она соединила с тем, что она увидела за этой дверью … и это ее привело в ужас.

А что если нет?

Я понимаю, что трусливо вышел из ситуации, все, что касается Элли, я становлюсь совсем другим. Короче, если честно, я просто наделал в штаны.

На следующее утро, я вызываю Элли в свой кабинет. Я замечаю, что она одета, как всегда. Я понимаю, что ее выбор не совсем отличается от того, что она одевала накануне, за исключением ну, я сомневаюсь, поскольку точно не могу все описать. Я отношусь к тому типу мужчин, которые не разбираются в женской моде.

— Вы хотели меня видеть?

— Войди и закрой дверь, пожалуйста, — я использую свой голос Дома. Он звучит чуть ниже и более мягко, комфортно и успокаивающе, я бы даже сказал.

Я вижу, как движется ее горло вверх-вниз, она сглатывает. Щелкает замок, и она идет ко мне через всю комнату.

— Я сделала что-то неправильно, Гэвин?

— Сэр. Я сделала что-то не так, Сэр?

Она снова сглатывает.

— Я сделала что-то не так...Сэр?

— На самом деле, да, мисс Монтегю.

Ее глаза расширяются, и она дотрагивается до волос. Да, черт побери, я прав.

Достаю страницу из ее речи.

— Здесь опечатка, — я указываю на кружок, обведенный красным цветом. Бл*дь, мне кажется я вечность потратил, чтобы найти ее опечатку. Был момент, когда я, действительно, решил, что не могу ничего придумать. Но вчера она затратила столько усилий. Я должен ей, как минимум вернуть ее усилия вдвойне и это самый безопасный вариант в середине рабочего дня. — Вот здесь. Проверь. Исправь.

— Да, Сэр, — она сохраняет серьезное выражение лица, но блеск вернулся в ее глаза и не хватает «сэр» с большой буквы.

Тяжесть, наконец-то сходит у меня с груди. Я хочу посадить ее на свой стол и целовать долго, изголодавшимся поцелуем. Она дотрагивается до своих губ, прекрасно понимая, что для меня ее жест, как бульдозером проехаться по моей голове.

— Я хочу иметь исправленную копию на своем столе завтра утром. Ну, иди.

— Да, Сэр.

Она упругой походкой покидает мой офис, я же улыбаюсь как дурак. У меня есть только несколько минут, чтобы укротить свою эрекцию перед совещанием, поэтому я отодвигаю свою радость в сторону и сосредотачиваюсь над ужасном, мрачном отчете министра финансов, который мы будем обсуждать.

На следующее утро первым делом я встречаюсь с Элли. Она постаралась угадать меня и добавила новую опечатку. Получилось, что я собираюсь следовать за кем-то по «кинки карте-схеме автомобильных дорог».

Единственная причина, почему я затеял вчера ролевую игру в секретаршу была надежда, что она меня поймет — мы в той же библиотеке. Просто мы не в одной книге. Еще.

Я достаю желтый маркер из своего ящика, перечеркиваю ее новую сделанную опечатку и сдвигаю листок через стол к ней.

— Когда мы встретимся завтра, я жду сочинение на трех страницах о том, почему недопустимо намеренно добавлять опечатки в мою речь. Это все, мисс Монтегю.

Она хочет начать возмущаться. Я просто вижу это. Но она сдерживается и дает мне ответ, которого я безумно жажду.

— Да, Сэр.

Я беру финансовый отчет за вчерашний день. Нет, ничего более дурманящего, чем негативные прогнозы в финансах, способные убить напрочь вполне хороший стояк.

В четверг утром она, широко улыбаясь, протягивает мне свое сочинение. Я пролистываю его сначала и млею от восторга, она написала его от руки и даже видно, где правила слова. Я возвращаюсь к первой странице, чтобы более тщательно прочитать его, она начинает присаживаться на кресло.

— Нет, я предпочитаю, чтобы ты стояла сегодня у окна, спиной ко мне.

Наверное, я совершил тактическую ошибку. Трудно сосредоточиться на чтении ее эссе, когда ее совершенно восхитительная задница маячит и дразнит меня, фактически на уровне моих глаз. Я совершаю героические усилия. Если есть какие-то ошибки, я не могу их найти. Время получать ей награду.

Я поднимаюсь с кресла и встаю рядом, не касаясь, но мое тело знает, насколько мягкая она и желает прижаться к ней. Я не поддаюсь. Вместо этого, я наклоняюсь близко к ее уху.

— Отличная работа, Спрайт. Завтра возьми выходной, хорошо расслабься, чтобы хорошо отдохнуть на вечере, посвященном сбору средств… и всему, что повлечет это за собой.

 

Спрайт (Фея, Русалка, Сельфида).

 

Глава 16.

Элли

 

Саша просыпается в пятницу утром, и увидев меня дома, интересуется, не уволили ли.

— Нет! Я буду работать на вечере и... у сегодня меня выходной.

— День спа! — В отличие от чопорного научного сотрудника, Саша очень любит посещать спа. Она уже висит на телефоне. У нее на быстром наборе имеется номера двух спа-салонов, самые ее любимые места. — Что ты хочешь сделать?

— Хм... маникюр?

Она показывает указательным пальцем на мое лицо.

— И брови, да?

— Конечно.

Затем она указывает на мою промежность.

— Воск?

— Что? Нет, — я прикрываю свою промежность руками. Одно из преимуществ быть рыжей — не иметь кучу волос между ног, то, что у меня есть выглядит довольно мило, поэтому все останется, как есть.

Я принимаю душ, брею ноги, прежде чем мы выходим на улицу и добираемся до салона, Саша удивляет меня, заказав стилиста по волосам.

— Ты лучшая соседка в мире, — говорю я ей, пока мы пьем мятный чай в зале ожидания.

— Позаботилась о тебе, чтобы ты в ответ могла вознаградить меня сплетнями с Парламентского Холма.

— Я ничего не могу сказать тебе о политиках...

— Я имею в виду личного характера.

— Тогда... нет.

— Как он отреагировал на блузку, которую ты надела?

Каким-то образом мне удается не покраснеть.

— Не помню точно, видела ли я его в тот день.

— Лгунишка.

Да, это правда.

— Ты закончила составлять свой график занятий?

Она соглашается сменить тему разговора.

— На самом деле, да. Я уезжаю за город сегодня.

— Почему я не знаю?

— Я упомянула об этом. Но ты где-то витаешь в облаках.

— Сейчас я, однозначно, выгляжу самой худшей соседкой.

— Может я хотела, чтобы ты поехала со мной, но я не могу тебе предложить, потому что с нами едет шурин моего брата, и мне придется зондировать почву по поводу двойного свидания.

Брат Саши на два года старше нас, и у него это уже второй брак.

— Может это неплохо, пока ты можешь себе это позволить?

Она фыркает.

— Вот почему я люблю тебя, Элли. Ты такая милая, насколько это возможно, но в глубине души у тебя имеется характер.

— У меня?

— Ты не можешь быть моей лучшей подругой, если не...

Наш разговор был прерван появлением косметологов, и мы проходим в кабинеты. Я буду отрываться с ПМ, а Саша будет отрываться на уик-энде в загородном коттедже.

 

Восемь часов спустя мои скулы болят от улыбок. Присутствующие настроены не так враждебно, после речи ПМ, просочившейся в прессу, как мы думали, что это как-то сможет снизить рейтинг ПМ, но когда он выходит на трибуну и говорит собравшимся богатым гостям, что и как они могут улучшить в стране... ну, кто может с этим поспорить?

Я сжимаю губы, пока он читает речь, которую я же и написала. В нескольких местах он делает кратное замечание лично от себя, конечно же, на лету, как бы между прочим, так он всегда и делает, от чего речь становится еще лучше, но все время проходит основная мысль — одна, которую я навеки готова выгравировать в своей душе — уважение и признание их заслуг, одновременно подводя собравшихся гостей к тому, чтобы они согласились сделать еще больше.

— Сам факт, что вы пришли сюда, — говорит он, широко разводя руки, его голос наполнен силой, он улыбается толпе. — Это очень много для меня значит. Ваш приход сюда, сообщает мне, что вы понимаете необходимость перемен. Необходимость что-то улучшить. Пришло время для новой модели государственных предприятий с участием частного капитала в Канаде, и я надеюсь, что вы, бизнесмены крупного бизнеса, находящиеся в этом зале, станете чемпионами в этих инновациях.

Боже, как мне нравится, когда он сделал паузу на середине предложения, устанавливая зрительный контакт с большим количеством людей, гораздо большим, чем вы может себе представить, и его ледяные голубые глаза молча обещают, что да, конечно, они, бизнесмены, станут чемпионами во всем, в чем захотят.

— И спонсировать общественные проекты, которые как бы остались в прежнем состоянии, о котором и говорили политические партии. Я не просто верю, что вы можете сделать все это, я собираюсь служить вам опорой, доказывая ожидаемый результат, которого вы можете добиться. Некоторые из вас могут воспользоваться старой моделью ведения дел. Купив билет на ужин, чтобы пожать мне руку, и кое-что шепнуть мне на ухо.

Он качает головой, и я клянусь, я готова испытать маленький оргазм, если он еще и прикусит свою губу.

Он улыбается, смягчая напряжение в помещении для следующего шага. Затем его лицо становится серьезным, и он прикусывает нижнюю губу зубами.

Я сейчас умру.

— Вы хотите произвести на меня впечатление? Более того, вы хотите произвести впечатление на Палату общин? Так сделайте что-то невероятное для своего сообщества. Введите инновации и верните людей, которые работали на вас, кто жил рядом с вами, и кто поддерживал вашу компанию. Сделайте это, и вы сможете тогда повлиять на всю нацию в целом.

И сейчас мои ладони болят так же сильно, как и мои скулы, потому что все повскакивали на ноги аплодируя, и я хлопаю вместе с ними, как сумасшедшая. Это заняло минуту, но уже отправились к столикам, а затем остальные тоже присоединились к ним.

Давление со стороны людей твоего круга является мощным мотиватором. Сью научил меня этому. Я оглядываюсь назад, в конец зала, и смотрю на своего босса. Он жестом призывает меня к себе, и я пробираюсь сквозь неистовствующую толпу. Половина присутствующих отправляется в бар. Другая половина толпится вокруг ПМ, и он каждому улыбнется и пожимает руку, не более того. Не сегодня.

— Фантастическая речь, Элли. Хорошая работа, — Сью поднимает свой стакан, я улыбаюсь ему.

Бет видит, как Сью поздравляет меня, и извинившись присоединяется к нам, Лаклан материализуется рядом со Сью и что-то шепчет ему на ухо.

Мой босс кивает, затем указывает пальцем на меня и Бет.

— Пошли. Премьер хочет сказать пару слов.

Мое сердце бьется в груди, как тряпичная кукла, пока мы идем за Лакланом через отель, спускаемся вниз в коридор, потом в другой. Мы останавливаемся перед номером, у дверей, у которой стоит охранник.

Лаклан достает ключ от номера и позволяет нам войти.

Гэвин стоит у окна, спиной к нам, как только мы заходим, он поворачивается.

У него в руке стакан, другая засунута в карман, приподнимая лацкан его пиджака.

Не трахай глазами босса твоего босса.

Не трахай глазами премьер-министра.

Слишком поздно.

Он виноват во всем, я тихо стону. Он выглядит так, что мне хочется его съесть. В черном костюме, белой рубашке, с черным галстуком. Сидящим точно по фигуре и стильным, он словно пантера, готовая к прыжку.

И всю неделю мы «подкачивали топливо» между собой.

Так почему же Сью и Бет тоже здесь? Может, я просчиталась и пошла по ложному следу.

Может нам нужен странный роман с ультразвуком. С наручниками на освещенной Башне Мира или что-то типа того. Но более утонченный.

Очевидно, из-за этого он оттолкнул меня на прошлой недели, потому что я не имела ни малейшего понятия, как стать озорной и хитрой.

К счастью, Бет дает бокал шампанского мне в руку. Я до сих пор не разрешала себе пить, слишком нервничала, но сейчас я делаю глоток и это прекрасно.

Я делаю еще один глоток и начинаю расслабляться.

Я держу бокал перед лицом, потому что есть предел моим нервам, настолько закаленной я могу быть, в любой момент Сью или Бет, или Лаклан заметят, какими глазами я смотрю на Гэвина.

Но это не моя вина.

Этот все костюм...

— Ты что-то сказала, Элли? — спрашивает Сью, встав рядом.

Я отрицательно качаю головой, как сумасшедшая.

— Неа.

Гэвин приподнимает одну бровь, глядя на меня, но в остальном его лицо не изменяется. Он действительно хорош в своем притворстве или мы находимся не на той странице. Моя грудь трепещет от возбуждения, но я не сомневаюсь в одном — между нами существует нечто большее.

Наполнив последний бокал, он поднимает бокал в воздух.

— За моих сотрудников, — тихо говорит он, выдерживая паузу, чтобы посмотреть на каждого в комнате. — Спасибо, что помогли мне представить программу нашей политики в ясной и убедительной форме. Мы заложили прочный фундамент для осенней сессии заседания парламента.

— Ты единственный, кто поразил их сегодня, — смеется Сью, поглядывая на меня. — Словами Элли.

Гэвин переводит взгляд на меня, его глаза темнеют.

— Определенно.

Бет говорит несколько добрых слов о том, как она наблюдала из глубины зала за неистовством зала, и нас прерывает стук в дверь.

Охранник просовывает голову.

— Макс Донован спрашивает, не хотела ли Бет станцевать с ним последний танец, прежде чем он уйдет.

Гэвин стонет и машет рукой.

— Пошли его на...

Бэт качает головой.

— Нет, я пойду. Потому что, я люблю танцевать, — она подмигивает мне и направляется к двери.

Макс Донован. Темноволосый мужчина на фотографии с Гевином, стоящей у него на камине. Перед моими глазами проплывают его фотки, и я вспоминаю, что лучший друг Гевина — это бывший звездный ребенок телевидения, который вернулся в Канаду, бросив Голливуд в восемнадцать лет. Я смутно припоминаю, что где-то читала, будто он окончил медицинский факультет и теперь работает врачом в Ванкувере.

Он сегодня находится здесь?

— Я, пожалуй, тоже пойду. Необходимо произвести кое-какое «радостное рукопожатие», — говорит Сью, глядя на Гэвина. —Я тебе не нужен?

— Я думаю, это лучшее, что ты можешь сделать. Не могу же я сделав такое грандиозное заявление о разделение производства и исполнительной власти правительства, а потом всю ночь быть с ними на короткой ноге, — он смотрит мимо меня на своего вездесущего начальника безопасности. — Лаклан, ты отвезешь мисс Монтегю домой?

У меня перехватывает дыхание, Лаклан кивает.

— Конечно. Я договорюсь с еще одним человеком из охраны, который меня заменит. Дайте мне пять минут.

Сью поднимает руку, двигаясь на выход из комнаты, кивая с полным одобрением на результат сегодняшнего события. Мне хочется упиваться успехом, но больше всего мне хочется побыть наедине с Гэвином, хотя бы минуту.

За ними тихо закрывается дверь, щелкнув замком, и я кидаю взгляд через плечо, Сью и Лаклан, оба ушли.

Поворачиваюсь к Гэвину, который приближается ко мне.

Он все приближается и приближается.

У меня зудят пальцы, мне так хочется протянуть руку и схватить его за лацканы пиджака.

Вместо этого, я соединяю их и прижимаю к себе.

— Домой?

— Ко мне домой.

У меня начинается нервный смех.

— Ты такой хитрец, и видно очень хорош в этом.

Он посылает мне понимающий взгляд, от которого у меня внутри все тает.

— Да.

— Хорошо. Я не настолько продвинута.

— Я буду иметь в виду.

— Чем мы займемся?

— А что ты хочешь?

— Я хочу тоже самое, что и ты.

— Ты хоть догадываешься, о чем ты просишь?

Я отрицательно качаю головой.

— На самом деле, нет. Но я не до такой степени дурочка. Стоит ли нам заключить контракт или что-то типа этого?

— Контракт?

— Я тут провела кое-какие исследования.

Он медленно улыбается, его губы также медленно изгибаются.

— Ты?

— Я знаю о стоп-слове и жестких ограничениях.

— Мммм, — он наклоняется, его губы проходятся по моей щеке, прежде чем прошептать на ухо. — Ты хочешь иметь кодовое слово, Элли?

Мои соски твердеют. Понятно, что они никогда не сталкивались со стоп-словом.

— Я не знаю, нужно ли нам оно.

— Нет, я мгновенно среагирую на твое желание остановиться. Если ты не скажешь мне не делать что-то.

— Остановиться — это хорошо. Но я не буду этого говорить.

— Ну, это мы еще посмотрим, — он проходится пальцами по моим волосам, наклоняясь к моему лицу. Его дыхание мучительно жаркое. Медленное. Контролируемое.

По сравнению с его внешнем состоянием, моя грудь поднимается и опускается как на американских горках, словно вагончик, который наполовину сошел с рельсов.

Я делаю неглубокий вдох.

— Нам стоит поговорить об ограничениях?

Он прикусывает зубами мочку моего уха.

— Сегодня я не сделаю ничего, чтобы заставило тебя говорить об ограничениях. Тебе необходимо сесть в машину и приехать ко мне домой. Как только ты попадешь туда, ты снимешь это платье, а… также трусики. Я хочу, чтобы ты ожидала меня голой, безмерно радуя меня, Элли.

Ой.

— Ты хочешь меня радовать?

— Да, Сэр.

— Хорошо. Теперь следуй за Лакланом, Спрайт.

 

 

* * *

 

ЛАКЛАН видимо знает, что «дом» не означает мою квартиру.

Он, по-видимому, также не думает, что это что-то сверх ординарное, хотя, на самом деле, ничего ужасного в этом нет.

Через несколько минут от отеля «Шато Лорье», мы оказываемся в 24 Сассекс. Тихо заезжаем через ворота и останавливаемся напротив главного входа, Лаклан вылезает, обходит спереди машину, чтобы открыть мне дверцу.

— Прибыли, мисс Монтегю, — он ведет меня к входной двери, где набирает код. В фойе горит свет, и он зажигает свет, проходя в глубь дома, входит в гостиную. Здесь имеется окно, плотно занавешенное шторами. Гостиная красиво оформлена, кругом антикварная мебель, которая, словно кричит мне: «Не трогай!»… как в музее.

— Я подожду здесь? — спрашиваю я, дрожащим голосом.

Полицейский и Королевской конной полиции нежно улыбается, от чего выражение его лица смягчается. Скорее всего он примерно такого же возраста, как и Гевин, может, немного постарше.

— Можете ждать, где угодно. ПМ хотел бы, чтобы вы чувствовали себя, как дома, — он медлит, потом добавляет:

— В доме никого нет. Несколько офицеров на КПК снаружи, ведут наблюдение за мониторами. Единственный человек, который войдет сегодня в этот дом ПМ.

Ой.

— Спасибо.

Он отступает на шаг назад, потом останавливается.

— Ваша конфиденциальность будет сохранена, как и премьер-министра. Я даю вам свое слово.

Я трепетно улыбаюсь ему в ответ.

— Спасибо, Лаклан.

— Никаких благодарностей. Спокойной ночи, мисс Монтегю.

— Спокойной ночи.

Я остаюсь на месте, пока не слышу, как за ним закрывается входная дверь. Мне приходится напрячь слух, чтобы различить тихий сигнал, когда он закрыл за собой дверь. Еще один сигнал сообщает мне, что он отключает сигнализацию.

Голой.

Гэвин хочет, чтобы я ждала его голой.

Я тянусь за спину и расстегиваю молнию. Первый раз у меня ничего не получается, но я глубоко вздыхаю и сутулюсь, опуская плечи. Меня передергивает, пока молния скользит вниз, освобождая из плотного шелка и кружев. Под это платье я не надела лифчик, моя небольшого размера грудь становится донельзя чувствительной, как только ее касается поток воздуха.

Я аккуратно вешаю платье на спинку кресла в углу. Мне необходимо вылезти из трусиков. Стоит ли оставить туфли? Он не уточнил. Но я представляю его, как бы порно героем, пытающимся стащить с меня трусики вниз по ногам, поэтому скидываю их с себя.

И как только на мне не стало трусиков, как только я остаюсь полностью обнаженной, понимаю, что я не надену их назад.

Он хотел увидеть меня голой. Вот она я. Изящная и хрупкая, нервная и неуверенная. Готовая и возбужденная.

Желание скользит у меня между бедер. Я не могу опуститься на его антикварную мебель. Я оглядываю комнату. Я могу встать рядом со стулом, одной рукой небрежно держась за него. Или перед зеркалом. А может по середине комнаты, прикрыв свои прелести в позе Венеры Боттичелли?

«Ты хочешь меня радовать?»

«Да, Сэр».

Волна тепла омывает все мое тело, и я бросаю взгляд на пол. Может, я должна...

Я почти опускаюсь на колени, потом устраиваюсь более удобно. О, Боже. Я дрожу всем телом. Мне следовало спросить у него более конкретно и получить более четкую инструкцию.

Я по-видимому наихудшая саба, которая была у него когда-либо.

Но для моей исследовательской работы это очень много.

Стоять на коленях, мне кажется, это стандартная позиция. По крайней мере, на Tumblr я видела именно так.

Я глотаю и опускаюсь все же на колени, немного разведя ноги, чтобы мне было удобно.

Волосы перекидываю за спину, они свободно спадают, приподнимаю подбородок. Да, я нервничаю, потому что никогда не делала ничего подобного.

Я едва улавливаю слабый звуковой сигнал, который сообщает, что прибыл Гевин, все мои страхи уходят прочь от предстоящего возбуждения, циркулирующего по телу.

Я хочу быть его.

 

 

17.

Гэвин

 

Она точно здесь, как и сказал Лаклан, когда оставлял ее. Но только сейчас она голая.

Один взгляд на нее, как керосин льющийся в огонь, который мы пытались поддерживать всю неделю.

Я расстегиваю пуговицы на пиджаке и резко снимаю его, бросив на стул возле двери. Сжимаю бицепсы и повожу плечами, не переставая смотреть на нее, пытаясь выяснить в каком направлении мне двигаться.

Она стоит на коленях в какой-то позе, могу только предположить, что эту позу она увидела в интернете. Ноги разведены, руки сложены за спиной, выставляя вверх ее задорную грудь. У меня текут слюни от предвкушения.

Я ослабляю галстук и расстегиваю верхнюю пуговицу, подходя к ней. Она не двигается.

— Хорошая девочка, Спрайт, — я протягиваю руку и нежно глажу ее по волосам. — Но это не твое. Дай мне руки.

Она немного пошатывается, пока я помогаю ей подняться с пола, поэтому поддерживаю ее, пока она окончательно не поднимается, и согну кулак приподнимаю ее за подбородок, чтобы она смогла смотреть мне в глаза.

— Мы не успели поговорить, — говорю я, проходясь пальцем по ее нижней губе. Она до сих пор не шевелится, и ее естественное послушание вызывает у меня нервное возбуждение. — Итак, нас стоит поговорить сейчас.

Она медленно моргает, мило хмурясь.

— Поговорить?!

Я нажимаю большим пальцем чуть сильнее, заставляя ее приоткрыть губы. Мое первоначальное инстинктивное желание — засунуть в нее глубоко сой член и заставить его сосать. Показать ей, что она стоя на коленях заставляет меня жаждать ее. Ее рот. Мой член.

Но для этого у нас будет время позднее, а сейчас я обязан дать ей свой воздушный поцелуй.

Обхватив ее сзади за шею, я удерживаю ее на месте, и с усилием сдерживаю свой контроль над собой. Просто поцелуй.

— Это было слишком долго, — бормочу я, наклоняясь к ней и оказываясь нос к носу, лоб ко лбу. Мои губы шепчут в ее, наслаждаясь ее дыханием.

— Неделю, — вторит она.

— Слишком. Длинная.

— Гэвин...

И вот, что она делает. Она ставит меня на колени. Мое имя, слетевшее с ее губ. Оно меня окончательно заводит, но, скорее всего, мне просто необходимо было узнать, что она действительно хочет меня. Только Гэвина. Со всеми моими оговорками и неприличными странностями.

Я опускаю свои губы на ее. Она тянется руками к моему лицу, и я ловлю ее руки за запястья.

Не все сразу.

Я завожу ее руки ей за спину и удерживаю оба ее запястья своей рукой.

Пальцы на другой руке просто зудят, желая изучить ее тело и узнать границы ее удовольствия, но сейчас я удовлетворяю себя лишь тем, что собираю ее волосы в хвост и удерживаю до тех пор, пока целую ее.

Медленно. Упоительно.

Иногда это может быть моим самым любимым проявлением жестокости.

Но нам необходимо поговорить. С вымученным стоном, я отстраняюсь и веду ее к большому удобному креслу, в которое сначала сажусь сам, а потом притягиваю ее к себе на колени. Она опускает голову в изгиб моей шеи, я обнимаю ее одной рукой, другой глажу ее по волосам.

— Элли, мне следовало быть более открытым с тобой. Я ценю все твои исследования, которые ты произвела и столько изучила, ты добралась до меня. Что я могу сказать о «Секретарше»? Взорвала. Мой. Чертовый. Мозг. Но я открою тебе секрет. Когда дело доходит до БДСМ, на самом деле, все не так уж тяжко для понимания.

Она испускает стон и зарывается своим лицом у меня на груди.

— Довольно, — немного грубо говорю я. — По крайней мере, это сработало и привлекло мое внимание.

— Я чувствую себя посмешишем. Мне неловко.

— Ты не сделала ничего, чтобы чувствовать себя посмешищем. Ты пыталась угодить мне в своей своеобразной манере. Это оплошность с моей стороны, поскольку я не ожидал от тебя такого энтузиазма и не предоставил тебе нужное направление. Мое единственное оправдание, и на самом дело, оно очень хреновое — отрицание. Я не признавал своих чувств, я боялся даже подумать, что ты можешь что-то подобное захотеть. Да, я струсил и был слишком напуган, чтобы открыться даже самому себе.

— А теперь?

Теперь я знаю, что она хочет меня, именно меня.

— Сейчас, я все еще побаиваюсь, но полон оптимизма.

— Я тоже.

У меня двоякие чувства: с одной стороны, я хочу просто сидеть и обнимать ее теплое, обнаженное тело, с другой — я хочу приступить к сексуальным играм. Но у нас есть еще что обсудить. И после ее признания, что она чувствует себя посмешищем и смущена, мне следует быть очень осторожным.

— Итак, «Секретарша»? Каково твое мнение о фильме?

Без сомнения, моя любимая черта в Элли — это ее честность. Если задан прямой вопрос, она всегда ответит, причем честно и полностью. Она, на самом деле, маленький политический деятель, которых мне так и не довелось встретить в данной сфере. Я чувствую, как напрягается ее тело, но при этом она не стесняется сказать мне правду.

— Смешанные чувства. Это нечто другое, нежели я ожидала. Но были довольно-таки жаркие моменты.

Уже что-то.

— А именно?

— Когда она читала письмо, склонившись над столом, а он ее шлепал.

Это определенно давало нам определенную перспективу.

— И поэтому ты добавила эту опечатку в мою речь? Ты напрашивалась на порку?

Она ухмыляется и приподнимает брови, мне кажется, она явно довольна собой.

— Возможно.

Мило, но я не могу позволить ей говорить неопределенности.

— Общение в данной теме — это ключ, Элли. «Возможно» не подходит.

— Я не знаю. Но я хочу узнать.

Ну, наконец-то мы сдвинулись с места.

— Годится. Что еще ты нашла в этом фильме сексуальным?

— Когда он хвалил ее, стоило ей сделать все правильно.

— Тебе нравится, когда я называю тебя хорошей девочкой?

Она утвердительно кивает.

— Мне нужен твой ответ, Спрайт.

— Да, Сэр.

Мой член дергается от нетерпения. Я игнорирую его и дотрагиваюсь губами до ее волос.

— Очень хорошо. Что тебе не понравилось?

— Мне не понравилось, что она так и не понимала, чем они занимаются. С самого же начала было понятно, что у них не совсем нормальные отношения, ведь так?

— Нет, не вполне нормальные, — я провожу губами по ее виску. — И это ключевая разница БДСМ, которое показывают в кино, книгах с реальной жизнью. Хотя все люди разные, конечно же.

— А как насчет тебя? Ты любишь верховодить. Осуществлять общий жесткий контроль надо мной.

Я смеюсь.

— Само собой разумеется. Но никаких пони плей, — немного поддразниваю я ее. — Я спокойно без этого проживу.

— Пони плей? Вот как это называется? Уверена, где-то я уже встречала это выражение, пока рыскала по интернету. Может…

— Я пошутил, — прерываю я ее. Господи, она довольно-таки серьезно погрузилась в эту тему. Держу пари, она проанализировала ее со всех сторон, поэтому не хочет показаться категоричной. — Пони-плей — это не мой конек. Вернемся к нашей теме, мисс Монтегю, нам стоит выяснить, нравится тебе или нет быть отшлепанной, поскольку в противном случае это может оказаться разочарованием для нас обоих.

— А какой твой конек?

— У меня их много. Господство и подчинение. Энергетический обмен, в определенной степени, я приемлю минет только, если ты стоишь на коленях, но не приемлю ответом слово «Мастер». Хотя странно, но «Сэр», никогда не производило на меня впечатления, пока не встретил тебя. Мне нравится слышать от тебя «Сэр», Спрайт. Очень. Это настоящий подарок, который ты мне подарила, это настоящее сокровище для меня.

Она улыбается мне в шею. Я чувствую, как изгибаются ее губы и мысленно делаю пометку, что она любит, когда ее хвалят.

Мой член пульсирует еще сильнее, но мне необходимо закончить разговор. Я должен перечислить все, и почувствовать ее реакцию, пока она находится внутри моих объятий.

— Немного бондажа. Воздействие на тебя. В основном я люблю шлепать, причем голой рукой, но иногда использую флоггер или паддл. Хотя шлепаю не в наказание. Поэтому, если ты хочешь, чтобы я тебя отшлепал — добавление опечаток в мою речь, здесь не сработает.

— Простите, Сэр.

— Не за что извиняться, Спрайт. Ты пыталась выяснить и в целом, ты проделала отличную работу, сумев надавить на мои кнопки. Думаю, настало время выяснить твои кнопки и надавить на них, — я ослабляю свою хватку. — Поднимайся.

Она слезает с моих колен и в какое-то мгновение мне кажется, что она готова лечь на мои колени, чтобы я смог ее отшлепать. И в принципе я уже готов начать, но мне все-таки хочется переместиться. Кроме того, мой пополненный запас презервативов, находится у меня в спальне. За них я должен поблагодарить Макса, который позаботился, словно своим шестым чувством чувствовал предстоящее и купил их мне.

— Захвати с собой свою одежду.

Она следует за мной наверх, в мою спальню. Я декорировал ее сам, оплатив все из своего собственного кармана, поэтому оформлена она просто потрясающе, по крайней мере, я так думаю — я купил офигительную кровать с балдахином и удобные стулья. Кровать своей идеальной высотой подходит для многих вещей, ни одной, из которых я не занимался вплоть до сегодняшнего вечера.

Стулья однозначно пригодятся нам в будущем… в определенный момент.

Я даже не предполагал, когда декорировал свою спальню, что делаю ее полностью для Элли Монтегю, чтобы я смог ее трахнуть, но теперь, когда она стоит по середине комнаты, я ловлю себя на мысли, что мне не хочется, чтобы она уходила.

— Оставь одежду на стуле и наклонись над кроватью.

— Да, Сэр, — она передвигается по комнате, пока не доходит до кровати. Я скольжу взглядом по ее настолько прекрасному телу, и вижу, что она не испытывает чувства неловкости.

Она опускает свое платье на спинку стула и ставит туфли на шпильках под сиденье стула. Я наблюдаю, как она устраивается на кровати, пока снимаю рубашку и галстук. Я подумываю оставить брюки на данный момент. Я хочу, чтобы она чувствовала некую недозволенность.

— Итак, твое кодовое слово для остановки, если я что-то сделаю или скажу, что тебе не нравится или посмотрю на тебя так, что тебе не понравится. Понятно?

— Да, Сэр.

Не дай мне облажаться.

Я встаю позади нее. Достаточно близко, но не дотрагиваюсь. Именно так я поступил вчера, пока она стояла у окна. Мое сердце колотится, как ненормальное, стоит мне протянуть руку и погладить бледную кожу ее попки. Сначала одну половинку, потом другую.

Я отхожу на шаг назад, немного в сторону, так у меня имеется больший обзор и размах для действий. Я поднимаю руку в сторону и с силой ударяю по одной половинки. Это жестко, мне даже ее немного жалко, потому что ее кожа будет гореть. Она издает еле слышный писк, потом стон, но я потираю ударенное место. Тоже самое я делаю и с другой половинкой. На этот раз я не слышу писка, всего лишь низкий стон, и ее бедра ударяются о матрас кровати.

У нее самая красивая задница. А теперь она еще и помечена моим отпечатком ладони.

Я растираю ее правую половинку и опускаю пальцы ниже по бедру, еще ниже, едва касаясь ее киски, именно едва, дотрагиваюсь, словно перышко. Она тут же раздвигает шире свои ноги. Словно хочет вобрать их в себя, как бы говоря: «Трахни меня», она идеальна.

— Стой смирно, — предостерегаю я, уверенно дотрагиваясь до ее внешней поверхности бедра. — Оставайся в данной позиции, и я награжу тебя.

Резкий рывок ко мне сопровождается ее невнятным бормотанием с извинениями, я склоняюсь над ней, целуя в плечо, снова собирая ее густые, гладкие и шелковистые вьющиеся волосы вместе.

Мне хочется, чтобы она в одну из ночей заплела косу, чтобы я мог тянуть ее за толстую косу, входя в нее до самого горла. Я добавляю это видение к списку будущих сцен, которые мы проведем вместе.

— Ты такая красивая, — ропщу я, наклонившись, медленно совершая еще одну серию шлепков. — Твоя задница начинает приобретать красноватый оттенок.

Я слышу ее хныканье. Она сжимает кулаками покрывало от моих шлепков, но я спрашиваю ее:

— Тебе нравится? — я дотрагиваюсь до своей эрекции через брюки, пока ожидаю ее ответа. — Спрайт?

Она что-то шепчет в ответ.

Я опять опускаю руку на ее половинку задницы, остается красный след моей ладони, но на это раз я стукнул сильнее.

— Я не слышу ответа.

— Да, — задыхаясь отвечает она. — Пожалуйста...

Пальцы другой руки я запускаю в ее киску, они тут же становятся мокрыми от ее соков.

— Ты течешь, — произношу я грубым низким голосом. Ее мышцы растягиваются, как только я в виде пригоршни устанавливаю руку, вызывая у нее новый раунд покалывания кожи от очередного моего шлепка по ее заднице. Каждый мой шлепок, заставляет ее изогнуться, приподняв горящую попку. — Ты мокрая изгибаешься над моей кроватью, потому что я шлепаю тебя. И тебе это нравится.

Слышится очередной шепот.

Мой член пульсирует, стоит мне наклонится к ней ближе.

— Что ты сказала?

— Мне нравится, — четко отвечает она, хотя в ее голосе и слышится удивление. Я открыл новую ее грань. Она так сильно подталкивала меня к тому, чтобы я показал ей то, что мне нравится. Почему у меня имеются сомнения, что ей, на самом деле. это может не понравиться, и что это может не быть естественным для нее?

Моя развратная девочка.

— Хорошо, — мой голос грубый, звучит резко. Первобытная часть меня жаждет прочувствовать ее запах и издаваемые ею звуки.

Я ждал достаточно долго, чтобы почувствовать ее вкус.

Я разворачиваю ее на спину и опускаюсь на колени, полностью растворяюсь в ее совершенстве. У меня ни разу не было сомнений, что она настолько потрясающая, рыжая с головы до ног, но меня радует неимоверно другое — слава Богу, она не сделала никакой эпиляции.

Я хочу широко развести ее ноги, привязав к столбикам кровати. Я накрываю рукой, насколько могу, бледно-кремовую кожу ее внутренней стороны бедер, сжимая ее и двигаясь вверх к внешнему краю.

Она идеальна.

Я ощущаю ее взгляд на себе, я низко опускаю голову и впервые прохожусь, извиваясь своим языком, по ее складкам.

Они припухшие и розовые, скользкие и вкусные. Я слизываю доказательство того, как сильно ей понравился мой бренд шлепков по ее заднице, показывая ей, что это тоже своего рода подчинение.

И ее оргазм будет принадлежать только мне, хотя я не сообщаю этого ей сегодня вечером. Она может кончить, когда захочет и столько, сколько захочет. Пока я попридержу свои слова, что могу контролировать ее оргазм.

Когда я покажу ей насколько незабываемым он может быть, каким вознаграждением для нее он будет тем, она отдаст его мне по доброй воле.

Или нет. Эту мысль я пытаюсь засунуть как можно дальше. Она естественна во всем. Она моя. Мы найдем места, где совпадут наши странные интересы и обыграем их.

Я сильнее начинаю сосать ее плоть, заставив ее ахнуть. Она опрыскивает мои пальцы своими соками. Я сначала одним пальцем массирую ее внутри, потом двумя. Я хочу войти в нее тремя, сильно растянуть, но этим мы займемся завтра.

Сейчас для меня и так вполне достаточно ее тела, которое мне хочется исследовать. Я последний раз сосу, долго сосу ее клитор, целуя, тем самым пообещав вернуться к нему позднее, передвинувшись вверх и проходясь языком по ее коже.

— Поиграй сама с собой, Спрайт, — я ложусь рядом с ней на кровать, чтобы наблюдать за ее действиями.

Ее дыхание поверхностное и слабое, она скользит рукой вниз по дрожащему животу.

— Постой.

Она тут же останавливается. Бл*дь, мне нравится, как она беспрекословно слушается меня. Тут же не задавая вопросов. Я с трудом сдерживаюсь. Мне хочется подняться на нее и войти, заставив ощутить ее что-то другое.

— Медленно.

— Да, Сэр.

Я целую ее, потому что не в состоянии сопротивляться этому. Потому что на вкус, она напоминает теплую от солнца малину, такую свежую, как будто только что из сада, из-за звуков, которые она издает, стоит мне просунуть свой язык внутрь нее. Мне просто необходимо оказаться внутри, но мне нужно подождать и это напряжение меня чуть ли не убивает.

Я достаточно долго уже мучаю ее, поэтому поднимаюсь, встаю в ногах кровати и снимаю брюки. Наблюдать, как она медленно поглаживает своими пальцами, производя круги вокруг клитора — это сладкий бонус.

— Тебе нравится?

Ее щеки порозовели, она кивает.

— Да.

— Ты когда-нибудь запускала в себя пальцы?

Она отрицательно качает головой.

— Нет, Сэр.

— Почему нет? — сейчас я уже обнажен и наклоняюсь поближе к ней, прислонившись к столбу кровати. Меня захватывает это зрелище, даже гипнотизирует.

— Это не тоже самое.

— Как что?

— Как, если бы я представляла ваши пальцы.

Это маленькое признание (она думает обо мне, когда мастурбирует) я совершаю бросок на кровать. Мои пальцы тут же оказываются внутри нее, еще до того, как мои губы опускаются на нее. Она все еще массирует свой клитор, когда я уже трахаю ее двумя пальцами. Мне стоит замедлиться и все же изучить ее тело, но она сводит меня с ума. Возможно, как только я утвержу свою власть над ней, над каждым дюймом ее тела, я смогу иметь больше контроля над убийственно сумасшедшей нуждой обладания ее.

— Так?

— Да.

— Ты представляла именно так?

— Да.

— И так же хорошо, как ты себе и представляла?

Она вздыхает и приподнимает бедра от моего прикосновения.

— Так намного лучше.

Она готова кончить. Я хочу, чтобы она кончила. Я хочу ощущать ее спазмы вокруг своих пальцев. Я хочу чувствовать, как ее соки будут стекать по моей руке.

Но у меня имеется план.

Какого черта происходит с моим планом?

Происходит Элли, вот что происходит.

Великолепная, отзывчивая, всегда до безумия сексуальная Элли.

— Не торопись, — хриплю я, все же найдя слова. Я вытаскиваю пальцы из ее узкого входа, она издает звук протеста. — Тссс. Доверься мне.

Она сжимает губы и кивает.

Я кладу пальцы в рот и сосу, наслаждаясь ее вкусом. Мне все время мало. Новый план таков — я собираюсь выяснить, как долго смогу играть с ее сосками, пока ей будет нравится, а потом съем ее, и она кончит мне на лицо.

Мои пальцы все еще влажные и липкие, поэтому я обвожу ореолы сосков, а затем наклоняюсь и сосу, сначала один, потом второй, пока она не начинает задыхаться и ее вершинки становятся припухшими и набухшими. Сейчас она выглядит идеально развращенной женщиной, разогретой и слишком нетерпеливой.

Я зажимаю губами и тяну за сосок, потом перехожу к другому. И так несколько раз. Один, второй. Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не попробовать и не испытать ее предел, успокаивая себя тем, что мне хочется оказаться внутри нее как можно скорее.

Но мне не хочется ее пугать.

Хотя похоже эту женщину испугать невозможно.

Она извивается и успокаивается, как только вспоминает за чем она здесь. Она с трудом пытается быть хорошей во всем.

Я вознаграждаю ее, опускаясь вниз, оказавшись между ее бедер и сосу клитор.

Ее бедра дрожат, и она выкрикивает мое имя. Я запускаю в нее два пальца, и усиливаю движение, чувствуя начало ее кульминации, затягивающее внутрь мои пальцы, мой член дергается и упирается в матрас, желая оказаться у нее внутри. Он понимает, что им пренебрегли, но в скором времени мы заставим ее все повторить.

Снова.

Еще раз снова и снова.

Потому что, когда Элли кончает — это великолепное зрелище.

Все ее тело вибрирует, я не в состоянии больше сдерживаться, поэтому хватаю презерватив и встаю между ее ног.

Никаких секретов. Никаких выдуманных правил или искусственных границ.

Я имею ввиду — нет пределов, но мать твою, я до сих пор переживаю, что могу каким-то образом ее отпугнуть.

Я погружаюсь в нее, она оборачивает ноги вокруг меня, как бы приглашая в свое тело, теперь все становится не важным. Я тону в ее красивых глазах и слышу призыв своего имени, слетающий с ее губ, задыхающийся и умоляющий.

Потерянные и найденные, крутящиеся в океане секса и желаний. Наши руки переплетены вместе, пока я вбиваюсь в нее. Ее ноги вытянуты вверх с обеих сторон меня, и она шепчет:

— Глубже.

Жестче.

Быстрее.

Миллион эмоций сменяется на ее лице, пока я делаю все, что она хочет и даже больше. Медленнее. Жестче, погружаясь в нее совсем чуть-чуть, входя только кончиком своего члена. Она настолько мокрая, меня это чертовски заводит, и кажется, что я могу войти глубоко в нее, но она очень тугая. Каждый раз, я растягиваю ее, и она вскрикивает.

И хочет глубже.

Я приподнимаю одну ногу ее повыше, тут же приподнимается и ее задница, давая мне лучший угол для проникновения.

— Гэвин...

Да. Она снова и снова произносит мое имя. Я хочу услышать, как она прокричит его, кончая глубоко внутри нее.

— Это только начало, — шепчу я, по-прежнему входя в нее и не теряя темпа, поддерживая ее на этом уровне. — Я не могу заставить себя, перестать тебя трахать.

— Да, — выдыхает она, ее глаза яркие, а губы влажные.

Я снова шлепаю ее по попке, и она со свитом выдыхает.

— Так?

— Мне нравится.

— Кончишь для меня?

— Да.

— Да что?

— Да, Сэр.

— Кончи для меня, Элли, — приказываю я. — Отдай свой оргазм мне.

Она обхватывает меня за шею, я начинаю трахать ее быстрее, глубоко и в быстром темпе, от следующего шлепка, ее мышцы сжимаются вокруг моего члена. На этот раз ее кульминация напоминает ударную взрывную волну, которой я не в состоянии противостоять, поэтому настигаю ее своим освобождением.

Я выкрикиваю ее имя, изливаясь в нее, похоронив свой член глубоко в ее киске. Моей киске. Я кончаю жестко и быстро, стремглав несясь в темноту.

Погружаясь вниз.

Которая вдруг разбивается на миллион осколков.

Я даже не могу подобрать слова, чтобы объяснить, что совершила со мной Элли.

Избавившись от презерватива, я поворачиваю ее на бок, обнимая, она вздыхает и прижимается ближе спиной к моей груди. Она парила в небесах, а я... испортил ей кайф. Но это самое лучшее, что может быть. Я ладонями накрываю ее грудь и зарываюсь лицом в ее волосы.

Все произошло намного сильнее, нежели я ожидал. Мы едва поцарапали поверхность того, что я хочу от нее получить... и что я хочу ей дать.

Моя Спрайт.

Я закрываю глаза, полностью ненавидя, хлынувшие потоком свои мысли, роящиеся у меня в голове. Они не доберутся до меня. Я до сих пор прижимаюсь к ней, обнимая и притягивая к себе, пока она не засыпает. О ней точно стоит позаботиться после нашего секса, хотя мы не сыграли сцену, и я не толкнул ее в сабспейс, мы все равно кое-что проделали.

Причем интенсивно, но другим способом.

И если бы я еще больше завелся, думаю, она бы тоже. Но сейчас она просто без сил и если учесть, что это наше первое свидание, я не могу ее перевернуть, воскликнув: «Эй, это было до безумия возбуждающе и, возможно, я даже больше возбудился, чем ты... правда круто?»

Нет, не круто.

Я улыбаюсь. Конечно, нет, когда дело доходит до Элли, у меня нет шансов выиграть. С ней я всего лишь обычный влюбленный идиот. И это, скорее всего, станет моей погибелью, но мне плевать. Я ждал такую женщину, как она, почти сорок лет, теперь она лежит в моей постели, и я не позволю ей уйти.

 

 

18.

Элли

 

 

Я просыпаюсь в постели Гевина. Еще слишком рано, хотя я нигде не вижу будильника и только Богу известно, где находится мой телефон, но я чувствую, что рано. Я не взяла свою сумочку наверх прошлой ночью.

Перевернувшись, я смотрю на премьер-министра.

Своего любовника.

Срань Господня.

Прошлая ночь была совсем не такая, как я ожидала. Было... настолько реально и естественно. И возбуждающе. Очень, очень горячо.

Я сжимаю свои бедра. Я в курсе, как и все, что сегодня он весь день занимается служебными обязанностями. Но Бог мой, мне хочется повторить.

Он быстро заснул вчера. Сейчас даже не шевелится, когда я дотрагиваюсь до его лица. Его щетина колет мои подушечки пальцев, посылая дрожь по позвоночнику и вызывая порочные мурашки у меня на попе и между ног, я отдергиваю руку.

У меня настолько сильное желание прикоснуться к нему, но все же стоит сначала принять душ. Я выскальзываю из-под невероятно красивого одеяла и тянусь к своему платью.

О, Боже.

Нет. Я не могу надеть платье. Я не могу в нем спуститься вниз, чтобы выпить кофе, поскольку не уверена, что мы одни в доме.

И как, черт возьми, я доберусь до дома?

«Стажерка устало тащиться после бурной ночи, проведенной в 24 Сассекс, в 11 утра».

Прошлой ночью мы были одни в доме. А сейчас? Я не могу отправиться в ванную комнату голой, «Стажерка обнаружена обслуживающим персоналом, бегающая голой по 24 Сассекс» — это уже другой заголовок, которого я хотела бы избежать.

На стуле рядом с моим платьем висит рубашка Гэвина. Я натягиваю, улыбаясь, когда его легкий запах одеколона окутывает меня. На цыпочках выхожу в коридор, прислушиваясь к любому шороху, чтобы не столкнуться с кем-нибудь, кто явно не ожидает меня здесь увидеть.

Сначала я захожу в туалет, потом делаю несколько пробных шагов по изогнутой лестнице вниз.

— Доброе утро. Могу я вам чем-то помочь? — откуда-то появляется Лаклан, делая шаг к подножию лестницы, я прижимаю рубашку Гэвина плотнее к своему телу.

— Привет.

Он дружески кивает и указывает в сторону коридора.

— Я поставил кофе для премьер-министра.

— Это обычная часть ваших обязанностей?

Он смеется.

— Нет. Обычно в свой выходной, я нахожусь не здесь. Но сегодня я передумал. Я просто хотел быть вежливым, сказав, что кофе для него.

Я поднимаю ногу, чтобы двинуться дальше вниз по лестнице, но на мне слишком мало надето, даже для такого разговора.

— Будет очень некрасиво с моей стороны, если я попрошу вас принести кофе наверх?

— Совсем нет, — он замолкает и поглядывает на мои ноги, но без неприязни. Он удерживает свой взгляд на моих щиколотках. — Может мне стоит как-то помочь вам с одеждой?

Никогда не думала, что настанет время, когда я буду вести такие сюрреалистические разговоры.

— МММ... как... личный выход в дневное время?

— Разумно иметь личный.

— Я...

Гэвин покашливает у меня за спиной.

— Доброе утро.

Я поворачиваюсь к нему, стараясь особенно не светить перед Лакланом своей попкой. Насколько я хотела Гэвина, когда проснулась, сейчас же мое сердце по-прежнему тает, стоит мне увидеть его, стоящего с руками на бедрах на площадке лестнице, почти голым, если не учитывать темно-серые шорты.

С улыбкой, которая явно повышает температуру моего тела, он тихо спрашивает:

— Где твоя сумка?

— Думаю, где-то внизу.

Он кивает, затем громко говорит, адресуя свои слова Лаклану.

— Найди сумку мисс Монтегю. Там должны быть ключи. Поезжай к ней домой и привези какую-нибудь одежду. — Он смотрит на меня. — У тебя есть какие-нибудь конкретные пожелания? Что брать из гардероба? Или ящичков?

У меня начинают гореть щеки.

Гэвин улыбается.

— Каких ящичков ему стоит избегать?

Верхнего.

— У меня есть в нижнем ящике одежда для йоги. Брюки и топ будет отлично. И вьетнамки внизу в шкафу.

Он снова смотрит мимо меня.

— Понятно? — Лаклан, должно быть, кивает. — Спасибо. А мы пока приготовим себе кофе. Держись подальше от моей кухни сегодня.

Смешок говорит мне, что Лаклан не обиделся, а понял шутку.

Когда его шаги затихают, Гэвин протягивает руку, и я устремляюсь к нему.

— Мне не нравится просыпаться в одиночестве, Спрайт.

— Мне нужно было сходить в туалет.

— И поговорить с моим шефом службы безопасности?

— Это произошло случайно.

— Ты голая.

— Я прикрылась.

— Едва лишь. Ты собираешься спорить со мной? — мои глаза должно быть светятся, потому что он смеется. — Я сказал тебе, что мне не нравится наказывать. Если ты хочешь побыть капризным ребенком, ты должна сказать мне об этом, я буду знать во что мы играем.

Капризным ребенком. Я закатываю глаза на секунду. Нет, я не буду его дразнить...много.

— Вам не нравится просыпаться в одиночестве?

— Я не это тебе сказал, — шепчет он против моих губ. Мятная свежесть. Кто-то уже успел почистить зубы, прежде чем выйти и приказать мне идти с ним в постель. — Я просыпаюсь один каждый день. Сегодня я хотел трахнуть тебя, еще в полусне. Ты бы кончила раньше, чем я окончательно проснулся. Я хотел почувствовать, как твои соски становятся твердыми под моими руками и прикусить тебя за шею, когда ты приблизилась бы ко второму оргазму.

— Вау, — я опускаю руки на его твердую плоскую грудь, пока он расстегивает пуговицы на моей, вернее его, рубашке. Мой пульс учащается от его движений, особенно, когда он случайно дотрагивается до моей груди. — Я, действительно, многое пропустила.

— У нас целый день, ты сможешь показать мне все это.

— Мы все это будем делать?

— А у тебя другие планы?

— Нет.

— Тогда у нас есть весь день, — напряжение появляется в его взгляде. — Я не смогу предоставить тебе много таких дней, как сегодня, но я хочу начать все правильно.

Это? Что он имеет ввиду под «это»? Но я не спрашиваю его, потому что он закончил расстегивать пуговицы, и его пальцы прошлись по мне.

— Назад в постель, мисс Монтегю, — Боже, как мне нравится звук его голоса, когда он так говорит.

— Да, Сэр.

Он поднимает и несет меня к кровати, укладывая вниз, ложится на меня сверху, тяжелый и твердый.

Очень тяжелый.

Я начинаю тянуть пояс его шорт. Мне хочется, чтобы он вошел в меня!

Он хватает меня за руки и поднимает их над моей головой.

— Терпение.

— У меня нет терпения.

Он ухмыляется и раздвигает коленом мои бедра. Проходится вверх пальцем по моему телу, кружа сначала на одном соске, потом на другом.

— Что ты думаешь о прошлой ночи?

Он не перестает до меня дотрагиваться. Как я должна отвечать на этот вопрос, когда мне хочется, чтобы он ущипнул меня за сосок? Он же собирается это сделать, да?

Мне очень понравилась прошлая ночь.

Но поскольку я молчу, он хмурится и поднимает руку.

Серьезно?

Я облизываю губы и возвращаю себе способность говорить.

— Было замечательно, — колеблясь отвечаю я, он не пропускает мою заминку.

— Но?

— Нет, никаких «но». Все было прекрасно, — для нашего первого раза.

— Спрайт, все будет лучше, если ты не будешь подбирать правильные слова, — он снова прикасается ко мне, его большой и указательный пальцы по обе стороны от моего уже жесткого соска. — Что еще ты думаешь?

— Ущипни меня, — шепчу я.

— Пожалуйста?

— Ущипните меня, пожалуйста, Сэр.

Его глаза сверкают, он крепко сжимает пальцы на моем соске, и тепло наполняет низ моего живота. Я стону, и он наклоняет голову, поглощая мой стон своим ртом.

— Укуси, пожалуйста, — выдыхаю я.

Он нежно кусает и тянет за сосок, приподнимая грудь.

— Такая вежливая, — хрипло бормочет он. Его рот влажный, и я хочу прикоснуться к нему, но он все еще прижимает меня к кровати. — Такая вежливая, но плохая девочка.

— Что? — я пытаюсь выбраться из его хватки. — Я не…!

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Ты отвлекаешь меня.

— Сфокусируйся, Спрайт. Подожди, пока я скажу тебе не кончать, когда буду работать вибратором. Тебе нужно научиться контролировать свои желания.

Это звучит на самом деле ужасно. Но удивительно.

— Зачем ты собираешься это делаешь?

— Потому что я хочу наслаждаться твоим видом, — он усмехается, выглядя как-то дико, и я чувствую себя неприятно задетой от его идеи полного контроля, он слишком много все контролирует. И еще он продолжает подталкивать меня к ответу. — Что еще ты думаешь о прошлой ночи?

— Это было...

— Замечательно, — теперь он просто издевается надо мной.

Я опять пытаюсь выбрать из-под него, но он усиливает хватку на моих запястьях. Моя киска набухает. Похоже, я буквально чувствую, как чертовски расцветаю под ним. Какого черта?

— Да. Это было удивительно. Но мне казалось, что это будет больше похоже….

Он тяжело дышит. Мы оба тяжело дышим. Он достает пачку презервативов из-под своей подушки и удерживает ее перед моим лицом.

— Возьми ее.

Мои руки прижаты к кровати. Как...? Ой. С трудом сглотнув, я открываю рот, и он опускает пачку, я прихватываю ее зубами.

Он поднимается надо мной, встав на четвереньки, и переворачивает меня на живот.

— Уууух, — скулю я в упаковку презерватива, приподнимая свои бедра вверх.

Я не испытываю стыда, когда дело касается того, что мне хочется.

Но похоже он не собирается дать мне то, что я хочу. Вместо этого он опять шлепает меня, а потом всем телом опускается на меня сверху.

— Не дергайся, и тогда мы воспользуемся этими презервативами. Двинешься, и я отведу тебя вниз и буду кормить завтраком.

На самом деле звучит неплохо, но поскольку я ничего не могу ответить, только киваю.

— И я не буду растягивать твой оргазм до поздний при поздней ночи.

Мой кивок становится все более интенсивным. Я не хочу идти вниз, завтракать, не получив оргазма.

Он усмехается мне в ухо, звук довольно-таки похотливый. Все мое тело дрожит от предвкушения, когда он поднимается с постели. Быстро возвращается, кровать слегка проседает под его весом, он снова опускается своим телом на меня.

В этот раз, придавив меня к матрасу. Он аккуратно убирает мои волосы со спины, берет сначала одну руку, потом другую и перемещает их мне за спину.

И связывает их вместе. Что-то шелковое скользит по моему плечу и вниз по руке, когда он связывает мои запястья.

— Мой вчерашний галстук смотрится на тебе лучше, чем на мне, — хрипло говорит он.

О Боже. Я лежу здесь, со связанными руками, лицом вниз, и на долю секунды задаюсь вопросом — какого черта я делаю? Затем он приподнимает и сажает меня на колени, поднимая мое тело в вертикальное положение. Он передвигается прямо передо мной и у меня моментально выветриваются все сомнения, когда он встречается со мной глазами, приковывая мой взгляд к себе.

Он сажает меня задницей на пятки, сейчас моя поза совсем не отличается от той, когда он увидел меня прошлой ночью в гостиной. Но в этот раз я сижу на коленях между его ногами на кровати, а не на его ногах. И я уже догадалась о его плане — он хочет, чтобы я объездила его.

Он забирает презерватив из моего рта, затем откидывается на изголовье и открывает его, медленно снимая обертку, не отрывая от меня глаз. Его член толстый и жесткий, с темно-красной головкой, которая темнеет, как только он сжимает и проводит по нему рукой.

Он одел презерватив и решил просто по дрочить передо мной, так что ли?

Но вопрос... ааах. Он двигает рукой его ко мне. Я хочу получить его весь, хотя и не уверена, что вообще его получу. Я хочу его с такой силой, с таким желанием, которое даже сомнения делает сладким.

Я прерывисто вздыхаю, стоит ему потянуться ко мне. Он опускает одну руку мне на бедро, другой обхватывает мою грудную клетку, крепко удерживая меня, я не могу сделать это сама.

— Теперь похоже на то, чего ты ожидала?

— Да, — выдыхаю я.

Он обвивает меня руками, придерживая связанные запястья и тянет мое тело к себе. Я такая мокрая, что его член легко проскальзывает внутрь.

— Ты можешь взять больше?

У меня подскакивает пульс.

— Да.

— Ты хочешь больше?

— Да, — О, да.

— Ты помнишь, что я тебе вчера говорил, что мне нравится? Я хочу, чтобы ты составила подобный список. То, что ты хотела бы попробовать.

— Я хочу попробовать все, что угодно. — Я слишком рьяно отвечаю? А это возможно все попробовать?

— Это хорошо, — говорит он, сильно сжимая мою задницу, я даже пищу, он приподнимает меня.

Я кручу бедрами, желая почувствовать его внутри себя.

— Но... — он утихомиривает меня, пока я опускаюсь на него.

Я вскрикиваю, и он хватает меня за волосы, наматывая на кулак. Одна его рука лежит у меня на заднице, другая — запуталась в моих волосах, мои руки связаны за спиной. Конечно, это превосходная поза. Как он может, имея все это, соблюдать свой контроль? Я же хочу остановить мир, и пусть он берет меня снова и снова.

— Но что? — тяжело дыша, спрашиваю я.

— Но иногда мне хочется знать, что ты хочешь. Иногда мне захочется сделать твои фантазии реальностью.

Прежде, чем встретила его мне казалось, что у меня нет никаких фантазий.

— Я хочу… Я хочу тебя и хочу жестко.

Он тянет меня вниз на себя, входит на всю длину, заполняя меня на одном дыхании — моем украденном дыхании.

— Жестко?

— Жестче.

— Ах, ты, развратная женщина, — он приподнимает свои бедра, вытаскивая из меня член, затем снова толкается внутрь. Это всегда была моя любимая поза, но Гевин вывел ее на совершенно новый уровень, удерживая меня в равновесии, медленно трахая. Его глаза сверкают. Возьми его. Прими его жестко. Я расслабляюсь, все мое тело становится мягким, пока он удерживает меня на коленях. Я совершенно беспомощна, превратившись в его игрушку.

В какой-то момент он начинает ритмично двигаться, приподнимая бедра вверх и опуская их вниз, при этом его рот занят. Он лижет и сосет, опускаясь вниз по моей шеи к ключице, вколачиваясь в меня сильнее, достигая заветной точки, от чего я просто плавлюсь.

«Пометь меня», — я выдыхаю, он позволяет моей плоти опускаться на него с хлюпающем звуком, я настолько мокрая.

— Великолепная, — выдыхая говорит он, наклоняя меня к себе, моя грудь маячит у него перед лицом. — Такая великолепная.

Моя грудь маленькая. И мне нравится, что большую часть времени я могу ходить без лифчика, и могу запросто найти свой размер среди модных фасонов. Но я расстроено вспоминаю, что когда-то думала совсем по-другому — чего-то... не хватает.

Я ненавижу, что хотя бы секунду позволяла себе так думать. Я совершенно неправильная феминистка.

Но с Гэвином у меня появляется вера, что он действительно хочет меня такой, какая я есть, несмотря на то, что он не позволяет мне пошевелиться и у меня связаны руки за спиной, каждым своим действием он доказывает, что это правда снова и снова. Также, как и сейчас он шепчет мне как сильно ему нравится моя грудь.

— Она в веснушках..., — он облизывает, кружа над моим правым соском. Внутри меня его член изгибается, и я тяжело дыша нанизываюсь, растягивая меня глубоко внутри. — Чувствуешь, что твои веснушки делают со мной, Спрайт?

— Да.

— В один из дней я собираюсь кончить на эти веснушки. И моя сперма на них будет доказательством того, насколько ты меня возбуждаешь.

— Аааа..., — его образ, как он кончает на мою грудь, сводит меня с ума. Я пытаюсь сдвинуть ноги, чтобы занять более выгодную позицию на кровати и быстрее объезжать его, мне очень хочется кончить.

Но Гэвин, видно, просчитал мой ход.

— Не делай этого, Спрайт.

Я сразу же останавливаюсь, бедра дрожат от потребности испытать оргазм.

— Пожалуйста.

Он выжидает.

— Пожалуйста, Сэр. Я хочу жестко скакать на тебе.

— Нет. Ты хочешь побыстрее кончить. Ты хочешь, чтобы я тоже кончил. Ты хочешь, чтобы все закончилось?

— Нет…, — я закрываю глаза и выгибаю спину.

Он награждает меня — резко, жестко вставляя свой член, я кричу его имя. Его эрекция вколачивается в мою матку и трется о точку G, двигаясь взад-вперед. Столько у него в запасе рычагов, способных управлять мной?

— Я хочу, чтобы ты кончила. Я хочу, чтобы ты сжала свою красивую киску вокруг моего члена и оросила его соками, и мы оба наполнились бы удовольствием и болью. Если не учитывать, что ты хочешь непрекращающийся оргазм, пока я не приду к кульминации.

По моему телу проходит дрожь и вырывается стон, я все поняла.

— Да, — мягко говорит он. Настолько ласково, это явный признак того, что он собирается сделать что-то ненормальное. Он обхватывает мои запястья и галстук развязывается. — Скачи на мне, Элли.

Он растирает запястья, держа мои руки перед собой. Тон его голоса изменился, и я боюсь, что разрушила некую магию между нами. Но Гевин имеет цель трахнуть меня как Сэр. Я опускаю руки на его плечи и приподнимаюсь на коленях, задевая соском его губы, двигаясь к нему вперед всем телом. Он прихватывает мой сосок, пока я пытаюсь приподняться.

Я проскальзываю пальцами ему в волосы, сжимая в кулак прядь, опускаясь на него. Я до конца вдалбливаюсь в него, клитор все время трется о его кожу. Его член входит в меня под углом, достигая и ударяя по точке G, и я совершаю несколько долгих, медленных движений вперед-назад. Он прикусывает мой сосок, я почти достигла конца. Я сильнее и быстрее начинаю двигать своими бедрами, в это время он сосет и прикусывает мои соски.

Я дергаю его за волосы, запрокидывая его голову назад и набрасываюсь с жадным поцелуем на его рот. Я уже так близко.

Он жестко двигает своими бедрами навстречу мне, вторя моим движениям, он крепко сжимает мой сосок, и моя Вселенная разлетается. Он глубоко погружается в меня, я чувствую, как его член пульсирует внутри, когда он кончает.

Я превращаюсь в тряпичную куклу без костей, он аккуратно снимает меня со своего тела и укладывает на постель.

— Хорошо?

Он ухмыляется, глядя сверху вниз.

— Это было замечательно.

Я краснею от его издевки над моими слова.

— Заткнись.

Он целует меня в нос.

— Это было превосходно.

— Я до сих пор учусь.

Его лицо становится серьезным.

— Элли, мне нет необходимости учить тебя чему-то. Прости, что я когда-то говорил, что мы не совместимы. Очевидно же, что это не так. Ты идеальна именно в том, какая есть. И то, что ты заинтересована, позволяя мне играть, отдавая мне контроль... это как вишенка на вершине торта. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась об этом.

 

 

Мы, наконец, спускаемся вниз на кухню после неторопливого душа, Гэвин вымыл мне волосы и всю меня и насухо вытер. Никогда еще любовник столько не заботился обо мне, в физическом плане. Конечно, ни одного своего парня я даже не могу назвать любовником.

Кухня — это умопомрачительная древность.

— Ух ты, — говорю я, разглядывая винтажные шкафы и утилитарное электрическое оборудование из нержавеющей стали, скорее всего первого поколения. Остальная часть дома имеет больше антикварный стиль. Это же просто выглядит... жутко страшно.

Он ухмыляется, открывая холодильник, достает яйца, сосиски, помидоры, грибы.

— Там должен быть хлеб в хлебнице, позади тебя.

Я поворачиваюсь и осматриваюсь. Да, есть отличный хлеб. Надо же на ужасной кухне есть роскошная еда. Славный компромисс.

— Кто делает тебе покупки?

— У меня есть домработница, которая приходит несколько раз в неделю. Она относится к штату генерал-губернатора. Мне нет смысла иметь весь комплект домашнего персонала для моей семьи... меня... в первую очередь, я предпочитаю съесть пиццу и выпить пива.

Я смотрю на него не веря своим глазам.

— Пиццу?

— Много овощей, — он посылает мне мальчишескую улыбку, которая превращается в неприличную-как-грех и совсем не-мальчишеский-взгляд. — И естественно все это, она должна отработать.

Я чувствую неожиданный укол ревности.

— И как часто ты это делаешь?

Он замирает.

— Нет, — и качает головой. — Это всего лишь грязные разговоры. Я не делаю ничего подобного, Элли. Не с кем-то до сих пор. Только с тобой.

У меня в животе начинают порхать бабочки. Я улыбаюсь.

— Хорошо.

— Иди сюда, — он отставляет в сторону тарелки с едой и хлопает по столешнице. Я медленно проскальзываю к нему, вставав перед ним, он приподнимает меня вверх и усаживает на столешницу. Теперь наши глаза на одном уровне, я наклоняюсь, чтобы поцеловать его.

Он позволяет, раздвигая губы и медленно поглощая мои. Я скольжу языком по его языку, приглашая поиграть.

Он принимает приглашение. Он исследует каждый дюйм моего рта, изучая, заставляя меня застонать и обхватить его ногами вокруг талии. Его поцелуй проникает мне прямо в мозг, ослабляя мои колени, и когда он позволяет мне глотнуть свежего воздуха, я не могу вспомнить, что побудило меня к этому поцелую изначально.

Но он то помнит, конечно все, Мистер Всегда-Все-Под-Контролем.

— Думаю, фактически это наше первое свидание, — говорит он, передвигая костяшки пальцев по линии моего подбородка, затем накрыв ладонью мою шею. Его тепло от руки проскальзывает мне под кожу, успокаивая, я даже не осознавала, насколько была взбудоражена. — Мы кружили вокруг да около несколько недель, мое положение создает некую интересную проблему, когда дело доходит до свиданий.

Ах. Ранее он упоминал об этом.

— Мы встречаемся?

Он мягко улыбается, но в его глазах видно напряжение.

— Если ты готова.

— О, Гэвин, — я тянусь к нему, касаясь руками его груди, плеч, но мне этого мало, поэтому беру его лицо в ладони. — Да, я готова. Я просто не была уверена возможно ли было... такое. Или нужно. Или... что-то еще. Я сомневалась, действуя исключительно вслепую.

— Я тоже, — его губы превращаются в одну линию. — Мы не можем постоянно открыто встречаться на публике. И я ненавижу это говорить, звучит как-то омерзительно, но…

— Нет, это не омерзительно.

— Но когда ты вернешься к своим исследованиям...?

Я наклоняюсь и мягко целую его.

— Я не возражаю скрывать наши отношения, как можно дольше. Я буду осторожна. Я никому не говорила. Даже своей соседке, хотя она знает, что я влюблена в тебя.

Он слегка краснеет. ПМ. Краснеет, даже не могу сказать, насколько очаровательно это выглядит.

— Правда?

— Да.

Он прочищает горло.

— Наши чувства взаимны.

— Ну, хорошо. Я так беспокоилась об этом, — я подмигиваю ему, потому что серьезно волновалась — сильно ли он хочет меня. Гэвин заставил меня почувствовать себя самой желанной и ценной во всем мире.

Он с такой нежностью гладит мою щеку, что мне даже хочется заплакать, пока я гляжу в глаза, которые напоминают мне два горных ярко-синих озера, внимательно всматриваясь, словно пытается что-то отыскать. И мне кажется, что он нашел то, что искал, потому что улыбается и отходит на меня на шаг назад.

— А сейчас... позавтракаем?

 

 

19.

Элли

 

Для Гевина заниматься официальными служебными обязанностями означает, что он этим поздним утром потратил всего лишь два часа на чтение информационных бюллетений. Я не возражаю, потому что большую часть этого времени, провожу, свернувшись калачиком у него на коленях, читая его любимую книгу, выпущенную в прошлом году — захватывающий триллер про агентов, выполняющих спецоперацию и фармакологическое оружие, которое превращает людей в зомби.

Теперь эта книга стала и моей любимой книгой, хотя в ней главное действующее лицо —женщина, надирающая всем задницы. Прежде чем я собираюсь ему об этом сообщить, он смущенно сообщает мне эту новость, что подсказывает мне, что смущается он на самом деле, я целую его в шею.

Да, будет супер трудно по уши не влюбиться в такого парня. И я не уверена, что специально буду себя останавливать.

Наш ланч состоит из великолепного кобб салата… определенно Гэвин делает хрустящий бекон лучше, чем любой другой премьер-министр за всю историю страны, так он утверждает, по крайней мере. Я с ним согласна, бекон очень вкусный, правда лучший. Я нарезаю ветчину, сыр, помидоры черри и яйца. Яйца уже были сварены и почищены, я считаю, это несправедливо.

— Скольким людям может так повезти, что у них будут в холодильнике уже сваренные и очищенные яйца? — я смотрю на него через всю кухню. — Она не просто домработница, судя по всему, она хочет побаловать тебя.

— Я не прошу ее это делать!

— Но ты ценишь ее старания?

— Конечно, — у него на скуле появляется еле заметный красный цвет. — И обязательно оставлю в понедельник записку с благодарностью.

— Отлично.

Я не хочу слишком уж зацикливаться по поводу прислуги на нашем первом свидании, но он с юмором поглядывает на меня, отчего мой желудок трепещет. Это превращается в прототип марафона ультра семейной жизни.

Мы проводим день, плавая в его собственном бассейне, который находится в отдельном здании, куда можно пройти через коридор в подвале. Когда я иду по нему, у меня возникает такое чувство, словно я открываю какую-то государственную тайну. Затем мы снова идем в библиотеку, где я сворачиваюсь калачиком, мы вместе читаем. И именно тогда Гэвин сообщает мне, что я остаюсь еще на одну ночь, но завтра утром он должен будет уехать.

— Я могу поехать домой сегодня вечером, — шепчу я, осыпая его лицо поцелуями. Я бросила книгу на пол и оседлала его ноги. Мне нравится это большое кожаное кресло. В нем есть что-то… порочное, словно оно специально сконструировано для секса.

Или возможно создано только для нас. Гэвин проводит руками вверх и вниз по моим голым бедрам. На мне до сих пор надета его рубашка, больше ничего.

— Попробуй пройти мимо сотрудников ККП (Канадская конная полиция), дислоцированных за пределами дома, — рокочет он.

— Думаешь, они прикуют меня к воротам, если я попытаюсь сбежать? — восклицаю я, как только он убирает мои руки за спину. Это именно то, что мне хочется, я тут же начинаю двигаться на его эрекции, закрытой джинсами. — Сними их, — стону я, чувствую себя возбужденной и отчаянно желая его снова.

— Презервативы наверху.

— Я буду хорошей девочкой. Я хочу потереться о него.

— Господи, — он отпускает мои руки, спускает джинсы и выпускает свой уже бушующий член. Я вижу, как он проходится по нему рукой, затем опускает джинсы ниже, на бедра, освобождая для меня место, чтобы я могла передвинуться поближе.

Я прикусываю губу, мне так хочется ощутить его на всю длину внутри себя. Я на таблетках. И ему я доверяю. Но это наше первое свидание. И он купил презервативы, которые лежат наверху, позаботившись обо мне, это важно для него, и мне нравится, что...

— Спрайт, — предупреждая говорит он, словно способен читать мои мысли.

— Я немного поиграю с ним.

— Хорошо, — он приподнимает спереди вверх мою рубашку, опустив ладони мне на задницу, поглаживая по спине через тонкую хлопчатобумажную ткань. — Я буду несказанно рад, если ты будешь помнить, что себя нужно контролировать.

По моему телу проходится сильна дрожь.

— Буду.

— Хорошая девочка.

Он поглаживает меня, я медленно начинаю крутить бедрами но его эрекции, но внизу своего живота чувствую нарастающее напряжение, мне хочется двигаться быстрее, он спускает свою рубашку с моих плеч и дотрагивается до моей груди.

Дотрагивается не совсем то слово, которое подходит к нему, он производит определенную работу над моей грудью. Он методично и точно изучает мою реакцию, невероятно горячую. Он возбуждает, поглаживая и сжимая грудь, не отводя от меня глаз, затем переводит взгляд обратно на мою грудь и так все время. Он наблюдает и изучает мою реакцию, что мне больше всего нравится. На это у него уходит немного времени, чтобы выяснить мою точку дискомфорта, он продвигается немного дальше, заставляя меня запищать.

— Ты можешь взять его, — с уверенность говорит он. И я ему верю.

Эрекция пульсирует между моих ног, и я испытываю такую сильную радость, которая заводит меня еще сильнее. Я хочу потереться о его член, как кошка, но только похотливо, так способен только человек.

— Ты хочешь кончить подобным образом?

Я киваю, испытывая страстное желание, которое туманит мне голову.

— Ты самая сексуальная женщина, Элли. Господи, — доносится до меня его голос, он притягивает мое лицо к своему, грубо целуя меня, пока я усиленно жестче трусь клитором о его член, уловив правильный угол, что чувствую себя от этого «ОБожемой!», очень хорошо. — Я хочу проделать с тобой так много всего.

— Да, — тяжело дыша, отвечаю я, удерживая себя, чтобы не кончить. Он не хочет, чтобы я кончила, я и не буду. Я готова умереть, но не кончу. — Скажи мне что именно.

— Позже.

Я расстроенно выпячиваю нижнюю губу, и он прикусывает ее. Его горячее дыхание на моих губах, заставляет меня таять.

— Прямо сейчас, — шепчет он, — я хочу, чтобы ты кончила на мой член. А потом, ты возьмешь в свою руку мой х*й, покрытый твоими соками, и будешь мастурбировать им. Я хочу кончить тебе на живот, Спрайт. А после этого, ты разотрешь мою сперму по своей коже и оставишь эту метку на всю ночь.

— Это звучит так грязно, — я пытаюсь улыбнуться, уже так близко подошла к краю, почти, я превратилась в один единый комок нервов между своими ногами, который трется о эрекцию мужчины моей мечты. Это слишком много для меня, и пока он шепчет мне какие-то слова, я кончаю ослепительным, головокружительным оргазмом, который начинается в моем сердце и проходится через все тело.

Даже мои пальцы покалывают от ощущений, но я помню, что он хотел получить от меня. Несмотря на то что оставшиеся слабые волны все еще изредка проходятся по моему телу, я переключаю свое внимание на него, оборачивая пальцы вокруг его члена.

Он мокрый от моих соков, у Гевина вырывается стон от моего прикосновения.

— Я уже слишком близко.

— Хорошо, — выдыхаю я. — Я хочу чувствовать, как ты кончаешь. Я хочу прикоснуться к тебе и попробовать на вкус. Я хочу, чтобы ты кончил на меня.

— Ты ненасытная, — усмехается он, опуская голову на спинку кресла. Я наклоняюсь и целую его в шею. Его эрегированный член зажат, как в ловушке, между нашими телами, я прохожусь рукой вверх-вниз, его головка упирается мне в живот.

Он рычит, коротко и резко, от этого звука я испытываю гордость, его руки сжимаются, а потом отпускают мою задницу.

— Быстрее. Ты можешь действовать грубее.

— Это больше относится к тебе.

— Боже..., — вскрикивает он, выстреливая на меня струей, я начинаю хихикать. Ничего не могу с собой поделать. Сперма горячая и липкая. — Не смейся, Спрайт.

— Извини, — радостно говорю я. Я не отдергиваю руку и не делаю ничего такого, словно это является чем-то ужасным. Мне нравится. И я больше чем уверена, что он знает, что мне нравится. Мне нравится все, что он может мне предложить, в том числе и включая мой облитый живот от моего же «ручного труда».

Он фыркает.

Я жду, он несколько раз глубоко вздыхает, затем открывает глаза, и я делаю то, что он говорил, размазываю его сперму по своей коже, оставив его след. Он замерев наблюдает за моими действиями, когда я заканчиваю, мы словно возвращаемся к действительности и окунаемся в страстные ласки друг друга, мне кажется такое не может происходить между двумя взрослыми — заниматься сексом уже с десяток раз за последние восемнадцать часов.

Я немного утрирую, конечно.

 

Видимо, «оставить след на всю ночь» подразумевало тридцать минут, потому что, в конечном итоге, мы вместе принимаем душ, и я впервые с вечера пятницы одеваю нормальную одежду.

Единственная причина, по которой я согласилась с его аргументом заказать еду на ужин, в обмен на секс у стены… не то, что я бы жаловалась, но секс у стены… умм.

— С курицей и карамелизированным луком, на данный момент — это мое самое любимое блюдо.

Он потрясенно смотрит на меня.

— Что?

— Это не пицца.

— Прости? — я визжу, когда он наступает на меня и прижимает к стене. Я замираю, как только оказываюсь в ловушке его рук — одна рука упирается в стену рядом с моей головой, другая обвивается вокруг моих бедер. — Зато вкусно.

— Ты вкусная. Но это не пицца.

— Что ты закажешь?

— Для нас пиццу пеперони, если ты не вегетарианка. Можно заменить грибами или помидорами.

— Что это такое? Пепперони?

— Это начало, основа. Затем можно добавить грибы, зеленый перец, колбасу, лук… не карамелизированный. Это слабость. Красный лук. Оливки тоже будут хороши.

— О мой Бог, — я облизываю губы. Мне не стоит вдаваться в дискуссию, что стоит положить в пиццу, но я не могу. — Ты сноб, но наоборот.

— Я не сноб.

Я киваю, теперь отчетливо видя всю картину.

— Твой мир соответствует заведенному порядку. Это не клише. Ты, на самом деле, предпочитаешь пиво и пиццу навынос.

— Конечно.

Я смеюсь.

— Ты настолько идеален, что мне аж больно.

— Вряд ли я настолько идеален. У меня есть красивая женщина, с которой я спорю по поводу пепперони. Если это не отрицательная черта моей личности, не знаю тогда, что.

— Мне нравится спорить с тобой.

— Может, после пиццы и пива мы сможем провести дебаты по поводу инициатив в различных областях нашей экономики и стоит нам или нет ликвидировать Сенат.

— Серьезно? Давай начнем прямо сейчас.

— Не могу, — он нежно целует меня, затем чуть глубже, его поцелуй посылает ток по моим пальцам, я своими действиями, начинаю призывать его к продолжению. Но на этом все. — Нужно заказать пиццу. Две пиццы.

— Думаю я справлюсь с пепперони. Если ты добавишь туда черные оливки.

— Я смогу завтра с утра доесть остатки, пока буду готовиться к встрече на высшем уровне.

— Если бы твои избиратели видели тебя сейчас….

— Прекрати, не заставляй меня краснеть.

Я все еще продолжаю хихикать, он поднимает трубку и набирает номер, который видно помнит наизусть. Он заказывает две пиццы, добавив в мою вяленые помидоры и маслины, подмигивая мне, когда я удивленно приподнимаю брови.

— Что? Думаю, могу подавиться карамелизированным луком, если вокруг будут еще и другие вкусности.

— А ты интересный человек, мистер Стронг.

Он просто ухмыляется.

— И ты действительно закажешь доставку, как и все остальные?

— Я такой же как все.

— Ну...

— Эта пиццерия проверена, как говорится. Лаклан дал мне ее номер телефона, и сказал, что я могу позвонить, их проверяют у ворот. Но я совершенно ясно выразился, что не собираюсь нанимать шеф-повара, который будет готовить мне пиццу или что-то типа того. Мне необходимо хоть иногда иметь нормальную жизнь, и охране приходится приспосабливаться.

В его словах есть нечто такое, отчего мое сердце отзывается болью, я привстаю на цыпочки и нежно его целую. Затем я возвращаюсь к своей книге, пока мы ждем пиццу. Он отвечает на телефонный звонок, потом открывает дверь, когда приезжает доставщик.

— Вот ваша пицца, — слышу я, поднявшись по лестнице в холле, и стараясь не показываться на глаза. — Тридцать долларов.

— Спасибо, парень. Сдачу оставь себе.

Я следую за ним на кухню, мы раскладываем пиццу на тарелки (он берет кусочек моей, по его мнению, он обязательно должен ее попробовать) и предлагает мне пиво.

— Или мы могли бы открыть бутылку вина, — добавляет он, видя, что я замешкалась со своим ответом.

Я от удивления моргаю.

— Ты любишь вино?

— Да.

Я пытаюсь отыскать на его лице признаки, что он подкалывает меня, но оно по-прежнему вежливое.

Он смеется.

— Я предпочитаю красное, но пью белое. Шампанское только в особых случаях, когда какое-то событие или пью его с тела красивой женщины.

— И ты часто такое проделывал?

— Не на днях точно.

Я улыбаюсь.

— Пиво звучит неплохо.

— Это был своего рода тест?

Теперь пришла моя очередь смеяться.

— Нет. Иногда ты просто двигаешься вперед с такой скоростью, что я не поспеваю за тобой. Я всего лишь раздумывала, чего мне больше хочется.

Он протягивает бутылку пива, но не отдает ее мне, когда я тяну руку.

— На самом деле, ничего такого — шампанское с тела женщины, не было за последнее время.

— Я..., — мой пульс замирает. — Уже забыла об этом.

— Я не хочу быть ни с кем, только с тобой.

Я киваю.

— Только мы.

— Не слишком мы перегрузили наше первое свидание?

Нет, не слишком.

— Ты купил мне пиццу. Возможно, с этого начинается наше второе свидание.

Он криво улыбается, морщинки появляются в уголках его глаз.

— Когда дело доходит до тебя, я становлюсь полным собственником. Предупреждаю честно.

— И я тоже, — я не собираюсь сдерживаться. — Предупреждаю честно.

Мы оставляем этот разговор, делая несколько глотков пиво.

Мы едим пиццу, под звук телевизора, а потом он открывает дверцы шкафа, встроенного в книжные полки, предоставив моему обозрению настоящую сокровищницу настольных игр.

— Что ты предпочитаешь? «Монополия»? «Ключ к разгадке»? «Скрабл»? Кости?

Винтажная игра «Ключ к разгадке» искушает меня, но я хочу сыграть в «Скрабл» с умнейшим человеком, с которым переспала.

Оказывается, он до непреличия отвратительный жулик.

— Прекрати, — протестую я, указывая на еще одну S, которую он выуживает из своего лотка. — Сколько их у тебя?

Он пожимает плечами и ставит ее, превращая мой HOOK (ловушка, западня) в HOOKS (руки, пальцы) (подшучивая над тем, как всего лишь какая-то буква S в «Скрабл» способна так легко изменить предмет), а потом вниз от своей S он выстраивает полностью слово — STAINER (краситель), всеми имеющимися у него буквами.

— Я ненавижу тебя.

— Это не хороший знак, что мне повезло в конце нашего второго свидания, — он подмигивает мне, и я понимаю, что он поддразнивает меня, раздражение тут же проходит, сменяясь противоположным чувством, на которое тут же откликается мое тело.

Игра в «Скрабл» и его жульничество, стремительно сменяются тем, что я на самом деле чувствую к Гевину, чему-то более серьезному.

— Нет, — слабо говорю я. — Могу поспорить, что ты довольно тверд.

 

 

20.

Гэвин

 

Выходные были настолько идеальными, но прошли, сейчас я торчу на борту самолета, направляющегося на саммит в Амстердам по вопросам изменения климата, вместо того, чтобы прижаться к моей милой Элли.

Я скрещиваю ноги и смещаюсь немного в сторону, чтобы скрыть свою дискомфортную эрекцию. Я не могу даже произносить ее имя, чтобы тут же не вспоминать ее красивое, голое тело, раскинутое на моей кровати, когда ее попка порозовела от моих шлепков.

Я возвращаю свое внимание к речи, с которой должен выступить в среду. Все хорошо, но чего-то не хватает. Я пишу Стью, чтобы Элли посмотрела речь.

Если я и Элли собираемся держать все в тайне, лучше всего действовать исключительно профессионально. А это означает, не пропускать звеньев в рабочей цепи.

По моим часам мне предстоит просидеть здесь еще шесть бесконечных часов, пока не приземлимся. Мне нужно подготовиться к этому саммиту, и я готов заключить сделку с самим собой. Если я закончу все по брифу во время полета, я смогу позвонить Элли, как только размещусь в номере гостиницы.

Как только я остаюсь один (ну, настолько, насколько могу быть одним, Лаклан расселился в соседней комнате) я достаю свой телефон. Номер Элли уже внесен в мои контакты. Я изменяю ее имя на Ли (Ли Холловэй, главная героиня фильма «Секретарша», — прим.пер)... неа, я не могу устоять не ссылаясь на «Секретаршу»… жду. На четвертый звонок, мысленно формулируя сообщение, которое собираюсь ей отправить.

— Привет.

— Не вовремя?

— Нет, конечно, нет. Как прошел твой день?

— Утомительно. А твой?

— Тоже.

— Может, способны помочь некоторые позы йоги.

— Какую позу ты можешь порекомендовать?

Да, черт возьми, я изучил асаны йоги, когда узнал, что она ею занимается.

— Одну или две.

— Например?

— Ох... поза коровы, саранчи или кузнечика, возможно, скручивания полулежа или полусидя..., — я усмехаюсь при мысли, как она будет смотреть в позе кузнечика. Психическое подчинение во всей красе.

— Ммм. Всем этим йоговским позам придется подождать, пока я не уйду с работы, — ее голос звучит высоко, поддразнивая.

— Просто помни, что я говорил тебе о контроле твоего внутреннего света, — предупреждаю я.

— Намасте.

Мне хочется разговаривать с ней часами, но я знаю, что она в офисе. Мы и так сделали огромные шаги вперед. Разница во времени для меня почти так же невыносима, как и то, что я нахожусь от нее вдали. Следующий вечер пятницы наступит не так уж быстро.

— Мне следует отпустить тебя, чтобы ты могла вернуться к своей работе. Можешь мне звонить или писать в любое время, как только возникнет потребность.

— Хорошо.

Мы прощаемся, и я кладу свой телефон назад в портфель. Потом одумываюсь и достаю его, положив на тумбочку у кровати. Я не хочу шарить и искать, когда она напишет или позвонит.

Я ложусь на кровать и прокручиваю наш разговор в голове. Моя рука сама собой скользит вниз по брюкам, я кладу ладонь на основание члена, пальцами лаская яйца. Я хочу кончить, но не без нее.

В этом мой самоконтроль — кремень. Просто потому, что ей приходится ждать вечера пятницы, чтобы получить освобождение, не значит, что я должен делать тоже самое. Но я делаю. Даже если я позволю себе кончить, знаю, в моем сердце это будет не более чем версией… не изменяющего сознания освобождения, которое я могу получить только, когда нахожусь с Элли.

Я поражен осознанием, что Элли, как мне показалось ранее, нравится играть в ролевые игры. Я перестаю ласкать свои яйца и начинаю думать. Хватаю свой телефон, быстро набирая сообщение.

Би Джей: Хорошего дня. Не забудь, что ты должна вовремя составить список и не забудь про свое яблоко. (вагина, влагалище – прим.пер.)

Я испытываю желание сейчас же отправить текст, пока она не спит, но мне хочется кое-что выведать у нее в ближайшие дни, поэтому я заношу сообщение в список и ставлю время, примерно то, когда она просыпается на работу. Удобно, если это так сработает, моя смс-ка придет к ней именно тогда, когда у меня будет завтра перерыв на ланч.

 

 

Я не настолько глуп, чтобы писать смс-ки на встречах, но я использую каждую мало-мальскую возможность, которая у меня появится.

Я сижу на совещании, которое никак не закончится, черт возьми, чувствую вибрацию телефона в кармане. Изначально в это время у нас должен был быть перерыв на ланч, но какой-то мудак предложил продолжить, перенеся ланч.

И слишком многие кивнули головами, и теперь вместо чтения смс-ки от моей девушки (я минуту прокручиваю в голове «моя девушка», потому что мне нравится, как звучит это слово), я застрял в комнате, полной дегенератов, неспособных понять прочитанное, которые требуют, чтобы им объясняли всякую х*йню, имеющуюся в докладе, который мы обсуждаем.

Наверное, я веду себя неразумно, но я никогда не был в роли премьер-министра, который встречается со своей девушкой, и моя терпимость, все, что не касается самой девушки, желательно голой… подходит к концу.

Как и ожидалось, встреча наконец-то заканчивается, у меня всего пять минут, а потом я должен присутствовать на следующей, поэтому посмотрю ее смс-ку перед приемом. Единственное, что имеет для хоть какую-то пользу — туалеты и следующая встреча пройдет в комнате, которая находится недалеко от первой.

Лаклан ждет меня за дверью, чтобы сопроводить. Хотя место охраняется службой безопасности саммита, никто из участников рисковать не намерен.

Следующая встреча, к счастью, намного короче, чем планировалась, у меня появились лишние полчаса, чтобы проделать еще кучу дерьма, а потом подготовиться к ужину.

Мне хочется прочитать текст Элли в ту же минуту, как только я оказываюсь один в своем номере, но у меня есть определенные обязанности, поэтому сначала я проверяю сообщения на своем официальном телефоне, пререкаюсь по электронной почте со своими подчиненными, и звоню Стью, давая очередной инструктаж.

Моего собственного времени до шести часов у меня остается всего лишь час, а потом я должен отправиться на прием.

Я вытаскиваю телефон из кармана и ввожу свой код.

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: