Глава 1. 21 декабря 2006 года

Глава 5. 3 ноября 2006 года

 

Пара дней ушла на то, чтобы навести справки о мадам Лерой, спланировать поездку и подготовиться к разговору со швейцарской ведьмой.

Колдомедики отзывались об Эмме Лерой исключительно восторженно – они считали ее непревзойденным специалистом по созданию самых надежных амулетов и по снятию самых сложных проклятий, да и сама идея „Антиавады“, как выяснилось, принадлежала мадам Лерой. Так что с директором Макгонагалл Гарри решил поговорить только для очистки совести – мало ли что.

Минерва подтвердила слова колдомедиков, добавив только, что Эмма Лерой уже „немолода“ - на пару лет моложе Дамблдора. „Младше“, как выразилась Макгонагалл. Лерой не любила гостей и редко выезжала из своего Церматта, уютной шверцарской деревушки, притулившейся в горах почти на границе с Италией. Деревушка эта хоть и была частично маггловской – магглы считали ее одним горных курортов - но волшебникам удалось установить там свои порядки. Например, запрет на шумные маггловские автомобили, способные испортить даже чистый горный воздух.

Минерва очень удивилась, что последней волей Снейпа было показать Гермиону мадам Лерой. Это не могло быть ни попыткой отомстить, ни попыткой втянуть Гарри или Гермиону во что-то темное. Самым сложным тут было именно уговорить Лерой осмотреть Гермиону. Но Минерва надеялась, что швейцарской ведьме будет любопытно взглянуть на „подругу Гарри Поттера“ и она не откажет Мальчику-Который-Выжил.

Во время разговора с колдомедиками Гарри стало стыдно за недостаточно широкий кругозор и он даже представил себе, с какой ехидцей Сопливус высказался бы на эту тему, если смог бы. Но возможность высказаться у него была. Сопливус получил бы за это лишнюю пару зуботычин, но это же не то, что могло остановить его. Говорил же он гадости насчет Джеймса и Сириуса. А про явную неосведомленность ничего не сказал. Хотя именно она и была нелепой и стыдной для человека, занимающего кресло начальника аврората. Недоучка, которого пристроили на это место за прежние заслуги. Почти что „для красоты“.

А Снейп только поклялся, со всей своей язвительностью, что эта волшебница не причинит вреда Гермионе. Гарри тогда слишком разозлился, что Снейп продолжает называть Герми своей женой, и толком не воспринял остальные его слова. Но после разговора с Макгонагалл все казалось ему слишком странным и непонятным. Сопливус определенно что-то задумал, но что именно? Задним числом Гарри даже подумал, что Снейп нарочно вел себя так, чтобы вывести его из себя – чтобы Гарри упустил тот самый пункт про последнюю волю. Но теперь правду уже не выяснишь – добиться от Сопливуса хоть какой-то реакции на слова было уже не реально.

Церматт Гарри сразу понравился. Только увидев эту деревушку, Гарри понял, что имела ввиду Макгонагалл – тут был тот особый дух, что царил в Хогсмиде и в Годриковой Лощине. Дух магии.

Домик Лерой был уютный и маленький, над дверью висел осенний венок, на крыльце стояло четыре огромные тыквы, на одной из которых сладко спал маленький черный котенок. Стоило Гарри открыть калитку, как котенок проснулся, вскочил и нырнул под крыльцо. Один глаз у котенка был янтарно-желтый, другой – изумрудно-зеленый.

Гарри постучал в дверь, и она тут же распахнулась. На пороге стояла маленькая и пухленькая старушка, с волосами, убранными в тугой пучок. Она доставала Гарри едва до плеча и казалась скорее добродушной беззащитной магглой, чем одной из самых сильных ведьм в Европе – Гарри и не сомневался, что видит перед собой именно Эмми Лерой. Черный котенок крутился вокруг ее войлочных тапочек с вязаным верхом и шаловливо поглядывал на Гарри.

- Мистер Поттер? - удивилась старушка. - Что ж, проходите. Не ожидала вас увидеть не на колдографии „Вестника Альп“.

Гарри поздоровался с ней, и мадам Лерой посторонилась, пропуская его в комнату, где по стенам висели букеты сушеных трав и старинные колдографии. Окажись тут кто-то из магглов, принял бы обстановку за удачную стилизацию под старину, но любой волшебник понял бы – это жилище ведьмы.

- Мистер Поттер, вам нужно научиться закрывать ваши мысли и чувства, иначе может случиться пренеприятнейший конфуз, - произнесла она иронично. Интонации были почти что снейповские, и Гарри насторожился.

- Вы слишком громко думаете и не утруждаете себя прикрыть ваши эмоции хотя бы чахленьким щитом. Даже видимость попытки создать не пытаетесь, а это выглядит слишком вызывающе. Как глупый маггловский, прости Мерлин, нудизм. Причем способности к легилеменции у вас есть, и немаленькие. Значит, ленитесь и считаете, что сойдет и так. Стыдно, молодой человек, стыдно.

Гарри почувствовал, что краснеет. Он почувствовал себя первогодкой, которого в очередной раз вызвали к директору. Только что лимонных долек не предложили перед головомойкой.

- Нет, лимонных долек я вам не предложу. А вот яблочный пирог у меня сегодня удался на славу.

Пока мадам Лерой заваривала чай и ставила на стол чашки и блюдо с кусками пирога, Гарри пытался собраться с мыслями, но никак не мог сосредоточиться и начать разговор.

- Продолжая тему окклюменции, - усмехнулась мадам Лерой, - стоило вам войти в дверь, как я поняла следующее: вам нужна моя помощь в каком-то важном для вас деле, но вы мне не доверяете, потому что на меня сослался кто-то из ваших врагов. При этом все, что вы узнали обо мне, было приторно-сладкими похвалами. Вы чувствуете мою силу, но не знаете, как убедить меня заняться вашей проблемой и не знаете, стоит ли мне доверять то, что вас тревожит.

Гарри удивленно уставился на ведьму. Как она все это узнала?! Он же не почувствовал и малейшей попытки проникнуть в его разум!

- Удивлены, молодой человек? Зря. Я же сказала вам, что вы слишком громко думаете. Почти что кричите. Наверное, потому что паникуете. И эмоции у вас такие же – шумным горным водопадом. Это утомляет. Особенно если у человека повышенная чувствительность к подобным вещам. А выслушивать такие селевые потоки о недоверии к самой себе – неприятно. Так что берите себя в руки и выкладывайте, зачем пришли, - она иронично поджала губы, - Надежда Магической Британии.

- Меня попросил обратиться к вам человек, которого приговорили к поцелую дементора за множество убийств. Северус Снейп, один из Упивающихся.

- Тот черноволосый мальчик, что работал в Хогвартсе?

- Ну, сейчас ему уже сорок шесть. Но да, он преподавал у нас Зельеваренье и один год Защиту от темных сил.

- И он хочет, чтобы я помогла ему оправдаться?

- Нет, он... Приговор уже привели в исполнение. Дело в так называемой последней воле. Он хочет, чтобы вы осмотрели одну женщину, Гермиону Грейнджер. Мне это кажется бессмысленным. У вас кристально-чистая репутация, значит, использовать вас для мести он не стал бы – вы не будете вредить Гермионе.

- Это та самая Гермиона, что была с вами в последний год недожизни этого вашего британского псевдолорда и помогала уничтожать темные тайники души?

- Да.

- Что ж, это любопытно. Особенно то, что вам этот расклад кажется беcсмысленным. Значит, смысл в нем есть, но не самый очевидный. Кстати, вы считали вашего профессора невиновным?

- Нет, в его виновности я уверен. А почему...

- У вас проскользнуло что-то странное в мыслях, когда вы говорили об исполнении приговора. То ли злость, то ли досада, то ли разочарование.

- Соп... Снейп смог уйти под ментальные щиты, поэтому дементору не удалось высосать его душу. Мне это кажется несправедливым.

Мадам Лерой удивленно приподняла брови, но ничего не ответила.

Они молча пили душистый чай. Яблочный пирог буквально таял во рту, и Гарри немного расслабился. Будь что будет. Он свою часть дела выполнил, к нему не придерешься. И мадам Лерой явно заинтересовалась, значит, наверняка приедет. Тогда они и выяснят, что за игру затеял Сопливус.

Она налила себе и Гарри по второй чашке чая и усмехнулась:
- Кажется, я придумала, как убить одним выстрелом сразу нескольких зайцев. Вам было бы спокойнее, если бы я проводила осмотр вашей подруги в присутствии кого-то, кого вы знаете лучше, чем меня. Я давно обещала колдомедикам из вашей больницы Святого Мунго дать хотя бы небольшой мастер класс по распознаванию следов темных сил. Так что сделаем так: послезавтра в полдень я прибуду в эту вашу больницу. Предупредите ее директора и подготовьте морально вашу подругу. Поглядим, что за сюрприз приготовил мне хогвартский зельевар.

Разговор был окончен, Гарри попрощался с мадам Лерой и отправился в Лондон, предупредить колдомедиков о ее визите. И уже дома его осенило, что он наверняка знает, в чем тут дело: Сопливус волновался из-за приворотного зелья, которым он травил Гермиону, и того антидота, который давал ей после, когда понял, что долго не проживет. Сопливусу было важно, чтобы она родила здорового ребенка и вырастила его. Он ведь мог что-то не учесть в своих зельях, но сознаваться в этом напрямую трусил. А мадам Лерой наверняка поможет исправить ошибку. Наверняка.

Глава 6. 5 ноября 2006 года

 

Колдомдики предупредили, что осмотр Гермионы может занять не один час, поэтому ей лучше бы приехать в больницу с ребенком. Гарри решил, что спокойней всего будет добираться на такси – аппарировать Гермионе пока рано, а каминная связь слишком ненадежна.

Он аппарировал к дому Грейнджеров и всю дорогу до Мунго пытался развлечь Гермиону разговорами о Церматте, описывал горы, сравнивал швейцарскую деревушку с Хогсмидом, вспоминал школьные вылазки из Хогвартса. Лишь бы отвлечь ее от мыслей о предательстве Сопливуса. И о том, что спящий в переносной корзине маленький мальчик – сын Сопливуса. Такой же черноволосый и черноглазый, как его отец. Только вот мерзавцем ему не стать – они не позволят. Они все. И Гермиона, и ее родители, и Гарри. И Рон. Хорошо, что Рону хватило ума не пытаться начать снова ухаживать за Гермионой именно сейчас – он бы все только напортил. А вот через пару месяцев, когда боль от поступков Сопливуса немного утихнет...

Рождество или Новый год – самое время. Семейный праздник, начало новой жизни. Пусть Сопливус останется вместе со всеми бедами в уходящем году, а две тысячи седьмой год будет веселым и радостным! Гермиона заслужила это как никто другой.

Гарри боялся сознаться себе в том, что нервничает. Боится до холодного кома в желудке – а вдруг сегодня что-то пойдет не так? Но ведь мадам Лерой все считают прямо-таки корифеем. Да и Сириус этой ночью не снился. Значит, нервничать просто глупо. Но отделаться от тревоги он не мог.

Гермиона выглядела очень спокойной, едва ли не безразличной к происходящему. Но когда пришла мадам Лерой и обменялась с нею парой ничего не значащих фраз, в глазах Гермионы зажегся огонек, такой знакомый по школьным временам – она заинтересовалась словами швейцарской ведьмы, увлеклась мастер-классом почище пришедших на него колдомедиков.

- Итак, с чего следует начинать осмотр? - начала свой урок мадам Лерой.

Колдомедики замялись, но одна медиковедьма все же подняла руку. Очень школьным жестом. Как Гермиона на первых курсах. Только копна волос не каштановая, а пшеничная.

Молоденькая ведьма показалась Гарри знакомой. Где-то он ее видел. Но явно не в школе – она же на несколько лет младше. О, точно! В палате Кайла. Этой девушке поручили уход за аврором, потому что она специализировалась на лечении боевых проклятий и участвовала в создании талисмана от Авады. Нервничает она сейчас, наверное, сильно – Эмма Лерой для нее, как пить дать, авторитет из авторитетов.

Мадам Лерой приглашающе кивнула, и медиковедьма стала отвечать:
- Сначала надо поговорить с пациентом. На что он жалуется, какое проклятие подозревает. Как правило, мнения пациентов ошибочны, но таким образом мы можем узнать какие-то детали, которые могут помочь в лечении.

- Верно. Кстати, вы забыли представиться, юная мисс, - иронично улыбнулась мадам Лерой.

Медиковедьма покраснела до корней волос:
- Бетти. В смысле, Бетти Боунс.

- Хорошо, мисс Боунс. Предположим, вы представились и поговорили с пациенткой. Узнали, что ей подливали приворотное зелье, а потом давали антидот от него, и есть опасения, что там что-то пошло не так. Это вся информация, которую вам удалось получить. Что теперь?

- Начинать осмотр?

Мадам Лерой снова улыбнулась:
- И как именно вы хотите его начинать?

- Общедиагностическое заклинание для выявления темной магии. Если оно ничего не покажет – перейти к диагностике отдельных органов, - отчеканила Бетти четко и уверенно, словно пересказывала вызубренный параграф из учебника.

- А если вы чувствуете какой-то подвох? Если нутром чуете, что что-то тут не так? - уточнила мадам Лерой с иронией.

Бетти неуверенно пожала плечами и оглянулась на других колдомедиков. Наконец самый старший из них ответил:
- Наверное, стоит начать с осмотра тех органов, на которые жаловался пациент?

Мадам Лерой осуждающе покачала головой, и тут Гермиона вскинула руку:
- Можно я?

- Ну, давай, девочка.

- Сначала надо проверить, нет ли каких-то ловушек или заклинаний, которые сработают при попытке диагностики. Если они есть, сначала надо убрать их, а потом уже приступать к обычной процедуре.

Швейцарская ведьма удовлетворенно кивнула:
- Молодец, девочка. А где ты это вычитала? Не думаю, что такой материал входит в обычную школьную программу, а ученицей ни у одного из Мастеров ты не была, да и на медиковедьму не училась...

Гермиона отвернулась и впилась пальцами в кушетку, на которой сидела. Несколько мгновений она молчала, а потом произнесла неестественно ровным голосом:
- Я слышала об этом от мистера Снейпа. Он рассказывал, что некоторые Упивающиеся любили использовать такой вид ловушек.

- Полезное знание, - кивнула мадам Лерой как ни в чем не бывало. - Итак, для начала надо проверить, нет ли каких-то ловушек. Самый надежный для этого способ – создание паутинного кокона. Строить его надо на расстоянии в пятьдесят-шестьдесят сантиметров от тела пациента. На более крупный кокон уйдет слишком много сил, а меньший не даст вам достаточно места для маневра, если придется уничтожать ловушки.

Она стала объяснять, как именно надо строить паутинный кокон и какие нюансы при этом надо учитывать, а потом попросила Гермиону встать на середину комнаты и приступила к его созданию. Пальцы мадам Лерой буквально порхали вокруг Гермионы, оставляя за собой тончайную вязь серебристых нитей.

Гарри наблюдал за этим как зачарованный и некстати подумал, что ногти у швейцарской ведьмы покрашены нежно-розовым лаком, как у Амбридж, да и вязаная кофта на ней – белая с розовым. Но это не выглядит ни пошлым, ни нелепым. Просто очень ухоженные руки пожилой женщины. И просто одежда с таким вот сочетанием цветов. Джинни, наверняка, стала бы рассуждать об оттенках цвета и нашла бы тысячу отличий, но... розовый и есть розовый. Просто люди разные.

Мадам Лерой закончила создание кокона, и он замерцал жемчужным светом. Только три куска размером с ладонь так и остались тусклыми. На уровне лба, живота и в самом низу, у щиколоток.

- Итак, мы имеем три ловушки, - бодро оповестила мадам Лерой. - Теперь нам надо их обезвредить. С какой вы бы начали?

- С верхней? - предположил один из колдомедиков.

Ведьма покачала головой:
- Неверно. Вы должны обратить внимание на оттенки. Верхняя ловушка серебристо-серая, тусклого и ровного цвета. Ловушка на уровне живота – чуть темнее, но тоже ровного цвета. А вот нижняя, присмотритесь как следует, по краям гораздо темнее, пара нитей там почти что цвета маренго. Именно ее и надо уничтожить первой. А потом посмотреть, как отреагируют другие ловушки. Если ничего не изменится, нам следует двигаться снизу вверх.

Пару минут она объясняла общие принципы уничтожения ловушек, а потом приступила к делу: взяла потемневший кусок кокона пальцами, прошептала несколько заклинаний и сжала паутинку в ком. Раздался громкий треск, как от ломающегося сухого дерева, и ком распрямился, засияв спокойным светом.

- Отлично, - продолжила мадам Лерой. - Теперь посмотрим, что стало с другими ловушками. Видите, что теперь неровно окрашена именно верхняя? Значит, сейчас ее черед.

Она уничтожила верхнюю ловушку, повернулась к колдомедикам и окинула их цепким взглядом:
- Мисс Боунс, думаю, вы уже усвоили общие принципы. Попробуйте убрать оставшуюся ловушку. И не дрожите как осиновый лист – если что, я стою рядом и успею вас поправить.

Поправлять медиковедьму не пришлось – у нее все получилось с первого раза.

Мадам Лерой позволила ненужному уже кокону раствориться в воздухе и снова повернулась к колдомедикам:
- Ну, кто из вас рискнет провести безобидный и несложный общий диагноз?

- Можно я? - выпалила Бетти с настолько Гермиониными интонациями, что Гарри невольно улыбнулся.

- Что ж, попробуйте.

Бетти стала плести сеть диагностических заклинаний, и через пару минут Гермиону скрыл новый кокон – на этот раз бледно-зеленый. На уровне головы и на уровне груди он был чуть темнее и эти темные полосы притягивали взгляд, манили, приглашали дотронуться до них рукой.

- Не смотрите на затемнения в упор, - предупредила Лерой строгим голосом, - вы можете попасть под влияние морока.

Гарри моргнул и отвел глаза. В одном Сопливус был прав – знаний о темных силах ему не хватало. Да и опыта тоже. Вот бы позор сейчас был, если бы не удалось стряхнуть морок сразу. И страшно подумать, чем бы это закончилось для Гермионы.

Мадам Лерой критически осмотрела новый кокон, покачала головой и уничтожила его, создав собственный. На вид он был точно такой же, и Гарри растерялся. Колдомедики, впрочем, тоже.

- Я в чем-то ошиблась? - спросила Бетти неуверенно.

- Нет, мисс Боунс, все верно. Просто ваш диагноз не показал одной вещи, которую я ожидала увидеть, и я решила все перепроверить. Но вы все сделали правильно.

- А что мы должны были ожидать увидеть? - поинтересовалась Бетти уже увереннее.

- Есть догадки? Мы этой темы сегодня уже касались.

Колдомедики удивленно переглядывались и молчали.

- Можно я? - голос Гермионы, приглушенный коконом, звучал тихо и растерянно. - Мой кокон должен быть не зеленым, а красновато-розовым, потому что ко мне применялась любовная магия. Даже если приворотное зелье мне давали давно, след должен был остаться. И ни один антидот не убрал бы его. Это как отпечаток на всю жизнь. Его не сотрешь. Насколько я знаю.

- Верно, девочка. Молодец. Значит, нам обязательно надо выяснить, что же тебе давали в качестве антидота к приворотному зелью. А сейчас нам надо сосредоточиться на том, что мы знаем. Итак, темная полоса на уровне груди – это явный след от проклятия. Теперь нам надо осторожно провести более детальную диагностику и уничтожить его.

Мадам Лерой использовала несколько заклинаний, и темная полоса рассеялась, а в нескольких сантиметрах от груди Гермионы проступил сгусток темной пульсирующей массы.

Еще пара заклинаний, и эта масса приобрела форму дюжины миниатюрных стрел, направленных в Гермиону. Стрелы эти подрагивали в такт биения ее сердца, и казалось, что они вот-вот сорвутся и вонзятся в Гермиону.

Бетти тихо ойкнула.

- Это слишком невнятный диагноз, - откомментировала мадам Лерой. - Мисс Боунс, потрудитесь сформулировать ваши мысли более членораздельно.

- Проклятие ограничено по времени. В смысле, если его не убрать вовремя, оно выстрелит. И осталось около двух недель – судя по расстоянию до груди.

- Так то лучше, - удовлетворенно кивнула мадам Лерой. - Но если быть точными – осталось десять суток плюс-минус несколько часов. Но нам хватит и нескольких минут. С чего начнем?

- Но... Но все стрелы одинаковые. Разве нет? - удивилась Бетти.

Остальные колдомедики встревать со своими вопросами и предположениями не спешили.

- Одинаковые. Но дело не в этом. Думайте.

- Нужно сначала создать защитный слой, - раздался приглушенный голос Гермионы. - Конечно, если проклятие все еще расположено достаточно далеко от тела и позволяет это сделать. Да?

- Молодец, девочка. Думаю, у тебя был хороший учитель, даже если он и не числился одним из Мастеров.

Гарри передернуло. Сопливус – хороший учитель? Впрочем, как школа жизни – это не так уж и плохо. Чтобы не забывать, что доверять людям надо с оглядкой на их прошлое.

Мадам Лерой сплела защитное заклинание и поместила миниатюрный щит между стрелами и грудью Гермионы. Она придирчиво оглядела свое творенье и стала осторожными движениями ломать стрелы одну за другой. Обломки рассыпались в белый пепел и растворялись в воздухе, не долетев до земли.

Но вот последняя стрела была сломана, и Гарри перевел дух. Теперь еще второе проклятие, и все закончилось. Останется только выяснить, что за гадость Сопливус подсовывал Гермионе. И зачем ему это было нужно.

- Кстати, что еще вы можете сказать про уничтоженное проклятие? На что вы обратили внимание?

- Его оставила женщина, - уверенно ответила Бетти, - иначе пепел был бы не белый, а почти черный, как зола.

- Хвалю за внимательность, мисс Боунс. Запоминать такие детали очень важно. И, конечно же, вы верно сказали, что эту мерзость создала именно женщина. И проклятию чуть больше месяца, раз пепел растворился, не долетев до земли.

- Вы уверены, что именно женщина? - переспросила Гермиона пораженно.

- Я уверена во всем, что говорю, деточка. А тут и сомнений быть не может. Вид у уничтожаемого проклятия был почти что хрестоматийный. Кстати, плелось оно одними руками, без палочки, чтобы получить более точный узор. А для этого требуется немалая сила.

Гарри ошарашено уставился на мадам Лерой. Выходит, у Сопливуса была сообщница? Сильная темная ведьма? Такое проклятие под Империо не сотворишь, это ясно. Но кто? И почему? Приревновала Гермиону к Сопливусу? Даже не смешно. И странно, что Сопливус говорил обо всем не прямо. Наверняка боялся сознаться в том, что натворил. Впрочем, сейчас это неважно. Пока эта сволочь на свободе, надо приставить к Гермионе охрану. На всякий случай.

- Мисс Боунс, вы заметили еще что-нибудь любопытное? Еще как минимум один момент явно заслуживает обсуждения, - мадам Лерой выжидающе посмотрела на Бетти, которая ей явно нравилась все больше.

- Стрелы пульсировали в ритме, похожем на биение сердца?

- Верно. А что это значит?

Бетти покраснела:
- Не знаю.

- Это значит, мисс Боунс, что на проклятие было наложено заклятие неразглашения. Если бы тот, кто присутствовал при наложении проклятия заговорил о нем напрямую, проклятие сработало сразу же. Точно так же, как если бы мы начали диагностику, не уничтожив ловушек. Такое плетение проклятия используют, только если были нежелательные свидетели, которым нужно заткнуть рот.

Мадам Лерой кинула на Гарри серьезный цепкий взгляд, но тут же повернулась обратно к колодомедикам и продолжила пояснять детали снятия таких проклятий.

Нежелательные свидетели? Которым нужно заткнуть рот? Но... Швейцарская ведьма словно отвечала на его вопросы о том, почему Сопливус ничего не сказал прямо. Вернее, не „словно отвечала“, а именно „отвечала“. И ответ этот пугал.

Выходит, Снейп не мог предупредить напрямую? Но пытался. С первого октября пытался. Проклятию чуть больше месяца? Может, оно и было наложено именно первого октября? Но...

Размышления Гарри прервал удивленный голос Бетти:
- А что означают эти белые полосы? Это же не проклятие, нет? След же не темный...

Мадам Лерой уже провела локальную диагностику в верхнем затемнении и вторая темная полоса рассеялась, превратившись в две тонкие белые полоски с темно-зеленой бахромой по краям.

- По природе заклинаний это нельзя назвать проклятием, - нахмурилась мадам Лерой, - но по сути это оно и есть. Это память, сдавленная и прикрытая блоком из ложных воспоминаний. Не то щадящее заклятие забвения, что Обливиэйт, которое относят к серой магии, а именно темномагический блок, способный со временем переродиться в полноценное проклятие.

- А как узнать, какую именно память я потеряла? - спросила Гермиона почти шепотом.

- Не волнуйся, деточка. Мы просто снимем оба блока, и твоя память к тебе вернется в целости и сохранности. А поставили их в разное время – около месяца и около двух месяцев назад. И не похоже, что эти блоки затрагивают долгий период времени. Хотя до их снятия я ничего не смогу сказать с уверенностью.

Мерлин... Около месяца и около двух назад?! Первое сентября и первое октября?!

- Да, мистер Поттер, эти даты подходят. Но повторяю, вам нужно думать потише. Может тогда вы сможете воспринимать мои слова лучше – я же сказала, что до снятия блоков ничего определенного про временные рамки сказать нельзя.

Мадам Лерой уничтожила диагностический кокон и ободряюще улыбнулась Гермионе:
- Вот послезавтра все и узнаем. Мне нужно подготовиться к обряду снятия блоков, а тебе надо как следует отдохнуть после сегодняшнего. И как раз за эти дни зельевары Св. Мунго выяснят, что за зелье тебе давали в качестве антидота. А сейчас покорми ребенка и спи.

Колдомедики вышли из комнаты вместе с мадам Лерой, а Гарри шагнул к Гермионе и обнял ее, успокаивая. Бетти принесла ребенка, и Гермиона стала его кормить.

Какое-то время они молчали, а потом Гермиона тихо спросила:
- Гарри, но ведь могло же как-то случиться, что Северус невиновен? Что это не он убийца, а у меня с головой что-то не то, а? И что если ему тоже изменили память, поэтому он и говорил все эти месяцы такие страшные вещи о себе? Ведь такое тоже возможно, правда?

Гарри подошел к кровати, сел на нее и запустил обе руки в волосы.

- Я не знаю, Герми... Я запутался. И мне страшно подумать, что я мог ошибиться. Если Снейп невиновен, а я... Он же последний месяц отказывался от всего. Вначале даже говорил, что у него есть алиби на все тринадцать убийств, которые мы... которые мы на него навесили. Он говорил, что ты можешь это подтвердить. Но я решил, что он лжет и что тебя всем этим лучше не тревожить – тридцати девяти убийств, которые он признал еще в сентябре, и так с лихвой хватило бы на поцелуй дементора. Но мы надеялись добиться от него правды. И он подписал.

Гарри невольно вспомнил слова Снейпа: „Отец бы вами гордился, Поттер. А Сириус – тем более.“

Сириус. Его несправедливо осудили и упекли в Азкабан. А после он едва избежал поцелуя дементора. Но... Неужели крестный хотел предостеречь его от несправедливого суда?

- Добиться правды? Или выбить ее? Как тогда, когда Северус „сам случайно о стол ударился“?

- Именно так, - Гарри с тудом сглотнул. - Методами Хмури.

Гарри ожидал, что Гермиона разозлится, накричит на него. Это было бы легче. Даже сейчас, когда невиновность Снейпа еще не была доказана. Пока что у них только несколько не слишком связных фактов о его нелепой лжи про приворотное зелье и о том, что Снейп не мог говорить напрямую о наложенном на Гермиону проклятии, но старался предупредить и предотвратить его исполнение.

Но Гермиона только покачала головой и произнесла очень тихо:
- А я все время была настолько уверена в том, что помню, что только возмущалась, как он посмел задурить мне голову. И это мои слова так повлияли на твое отношение к нему. И на методы допросов, наверное, тоже... И я ни минуты не сомневалась, что его слова про приворотное зелье – правда. Злилась, не могла простить, но не сомневалась... И ведь, Гарри, если не было никакого приворотного зелья, значит я полюбила его просто так, потому что его было за что любить?..

- Герми, я не знаю. Я понимаю, что, вполне возможно, я уничтожил невиновного человека. И даже если он говорил, что ему осталось жить всего пару месяцев...

Гермиона тихо охнула и вскочила:
- Послушай, но ведь мадам Лерой может помочь, если на нем какое-то проклятие. Она обязательно поможет. И сможет понять, ставили ли ему блок, и...

Гермиона вскочила и стала ходить по комнате.

- Я попытаюсь поговорить с Кингсли, чтобы забрать Снейпа из Азкабана в Мунго. Мерлин, неужели я настолько ошибся?! Хотя прежде считал поступки Хмури неправильными, а тут...

- А тут я наплела невесть что, да и Северус тоже. Но если вдруг выяснится, что он невиновен или хотя бы не совсем виновен во всем, в чем признался... Ты принеси мне завтра бумаги по убийствам тех тринадцати человек, пожалуйста. Если я смогу подтвердить его алиби, это будет уже что-то. И... он же мог совершить какие-то поступки под заклятием, правда? Я... Мне это очень важно, знать, что он не предавал. Что он не был чудовищем, понимаешь? Что Стив будет нормальным, а не... Понимаешь?

Ребенок захныкал, Гермиона стала его успокаивать, а Гарри попрощался и поспешил уйти. Он хотел застать Кингсли в министерстве, но причиной спешки было другое – ему было стыдно смотреть в глаза Гермионе. И было стыдно смотреть на маленького Стива, которого он едва ли не ненавидел несколько часов назад. Но Гермиона права – если это была чудовишная ошибка, тем важнее выяснить правду. Даже если признать невиновность Снейпа и свое предательство будет еще больнее, чем предательство Снейпа и собственную непогрешимость.

Глава 7. 6 ноября 2006 года

 

Разговор с Кингсли пошел совсем не так, как Гарри рассчитывал: хоть министр его и выслушал, но ни на какие уступки для Снейпа идти не захотел.

- Вот сначала посмотрим, что покажут сеансы мадам Лерой, а потом и поговорим. Но даже если Снейп и не лгал, что у него есть алиби на все тринадцать убийств, которые последние в списке, это ничего не меняет. Тридцать девять убийств – это тридцать девять человеческих жизней. И этого уже достаточно для поцелуя дементора. Пойми же наконец, Гарри...

- А если он не совершал и эти тридцать девять?!

- Он в них сознался.

- Но потом отказался от своих слов!

Министр улыбнулся, снисходительно и едва ли не с сочувствием:
- Гарри, я понимаю, что тебе до сих пор тяжело поверить, что этот человек – мразь. Посуди сам: он как-то обосновал свой отказ? Или то, почему он дал якобы ложные показания?

- Нет, но мы...

- Нет – это „нет“, Гарри.

- Но вы не дослушали! - вспылил Гарри. - Мы его об этом толком и не спрашивали. Мы пытались доказать его вину и отметали все, что нам тогда казалось неважным! Он даже сам предлагал допросить его под веритасиумом!

- Поттер, вы и сами знаете, что у него в крови еще мог остаться антидот к веритасиуму. А проверить это невозможно.

- Но... Кингсли, я...

- Гарри, давай закончим этот бесполезный разговор. Ты просишь перевести из Азкабана в Мунго преступника, сознавшегося в пятидесяти двух убийствах. Упивающегося Смертью. Слово „бывший“, вполне вероятно, тут не подходит. И если он смог уйти от поцелуя дементора, он вполне может очнуться в любой момент и сбежать. А сколько людей при этом пострадает – страшно представить. Так что, Гарри, пока не будет веских доказательств его невиновности – тема закрыта. Извини, но я должен попросить тебя уйти – у меня через четыре минуты очень важная встреча.

Гарри вышел, едва сдержавшись, чтобы не шарахнуть дверью. Самое паршивое, что Кингсли говорил разумные вещи. Но разумные только в том случае, если принять за аксиому виновность Снейпа. А Гарри сомневался в ней с каждым часом все больше.

После министерства он аппарировал к дому Снейпа за „антидотом к приворотному зелью“ и привез все флаконы в Мунго – и те, в которых была заранее приготовленная Снейпом основа, и пару флаконов с готовым зельем. Потом он заехал в аврорат за документами по делу Снейпа и аппарировал домой. Расстраивать Джинни своими метаниями не хотелось, поэтому он рассказал ей только о том, что с Гермионой все в порядке, и о том, что швейцарская ведьма благополучно избавила ее от проклятия. Но говорить обо всем остальном пришлось тоже – после того, как Джинни сама спросила, не возникли ли у него с Гермионой сомнения насчет Снейпа.

От этого разговора с женой ему стало чуть спокойнее – как бы то ни было, если Снейп невиновен, они его из Азкабана вытащат. И раз уж мадам Лерой смогла снять проклятие с Гермионы, то и Снейпу она поможет. Обязательно поможет.

* * *

На следующий день Гарри с самого утра поехал в больницу, чтобы отвезти Гермионе документы по всем убийствам, в которых обвиняли Снейпа - имена и возраст жертв, время и место убийства. Она попросила не мешать вспоминать, что и когда было, и не стоять над душой, поэтому Гарри устроился на подоконнике и попытался отвлечься разглядыванием прохожих на улице.

Гермиона начала читать этот список с конца – с тех тринадцати, которых вычислили по следу палочки. Уже на первом имени она запнулась и подняла на Гарри потрясенный взгляд:
- Он не мог убить этого человека. Если только не использовал хроноворот. В тот день мы с полудня до вечера были рядом каждую минуту. Северус варил одно сложное зелье и ему была нужна моя помощь.

Она стала листать бумаги дальше.

- Во время этого убийства мы оба были в лавке Уизли, Северус помогал мне довезти новые экспериментальные образцы. А во время третьего убийства мы с ним были в моей лаборатории, а во время четвертого - в министерстве, я регистрировала свою фирму и лабораторию „Чудесное мыло: магия в малом“. А этого человека убили, когда Северус спорил с продавцом в лавке редких трав – тот предлагал ему некачественный товар...

Во время всех тринадцати последних убийств у Снейпа действительно было алиби. С предыдущими тридцатью девятью было сложнее – о каких-то днях Гермиона не могла с ходу вспомнить, в какие-то Снейп уезжал в Лондон без нее, и Гермиона могла лишь предположить, что в момент убийств Снейп мог быть в лавке или аптеке. А про те, что были до ее переезда к Снейпу, она и вовсе не могла ничего сказать. Но алиби на тринадцать убийств – это уже немало. Если учесть, что они совершены той же палочкой, что и некоторые из оставшихся тридцати девяти.

В дверь осторожно постучали, и в палату проскользнула молоденькая медиковедьма, Бетти Боунс. Она осторожно выглянула в коридор, словно опасаясь слежки, и плотно закрыла за собой дверь.

- Миссис Снейп, - начала она напряженным тоном, - надеюсь, вы не расскажете об этом разговоре директору и поймете, почему я обращаюсь к вам с этой просьбой. Через пару минут сюда придет старшая медиковедьма и скажет вам официальный результат анализа того зелья. И предложит вам его продать больнице, - Бетти глубоко вздохнула и выпалила: - дело в том, что это общеукрепляющее зелье, которое дают на последних месяцах беременности. Точнее, на девятом месяце. Или начиная с восьмого, если состояние женщины такое, что она может потерять ребенка. Или если стрессов много. Или чтобы предотвратить негативное влияние от возможных несчастных случаев.

Гарри переглянулся с заметно побледневшей Гермионой.

- В чистокровных семьях это зелье заказывают иногда и просто для профилактики, - продолжила Бетти. – Пить-то его можно хоть три раза в день, хуже от него не станет в любом случае, но это все равно что делать себе платиновые набойки на каблуки – зелье слишком дорогое. Даже богатые чистокровные семьи заказывают не больше двух дюжин порций, и то, если положение тяжелое. А уж простым пациенткам это и вовсе не по карману.

Гермиона глубоко вздохнула встала с кровати:
- Выходит, мы с сыном перенесли те Круцио без последствий именно потому, что зелье нас обоих защитило?

- Думаю, да, миссис Снейп. Дело еще в том, что ваше зелье очень качественное и чистое. Сварить такое очень сложно – вся трудность именно в приготовлении, игредиенты там как раз простые и общедоступные. Вернее, трудно сварить идеально чистую основу для зелья, а с последним этапом любой выпускник школы справится, если у него по зельям хорошие оценки были. Поэтому основа эта очень дорогая.

Бетти нервным жестом сунула руки в карманы рабочего халата и заговорила почти скороговоркой:
- Вам это зелье уже не понадобится – оно полезно именно во время беременности. После родов оно не полезнее обычной воды. Хотя и вреда от него никакого. А срок годности основы – не больше года. Поэтому старшая медиковедьма попросит вас продать флаконы. Там же одной основы порций на сорок, не меньше.

- И что в этом плохого? Ведь тогда это зелье поможет еще кому-то, - удивилась Гермиона.

- Если вы продадите зелье больнице, оно достанется только тем пациенткам, которые в состоянии за него заплатить. И с большой вероятностью им-то оно будет не слишком нужно – скорее для профилактики и для самоуспокоения. Но позавчера к нам привезли одну ведьму, которая может потерять ребенка – до нормальных родов осталось полтора-два месяца и мы не уверены, что сможем выходить младенца, он сейчас у нее и слишком слабенький. Остановить процесс доступными способами мы не сможем. А у миссис Мейпл* уже было три выкидыша, и ей уже тридцать восемь. И заплатить за это зелье она не сможет. Поэтому я хотела попросить вас отдать ей флаконы с готовым зельем. Не с основой, а именно с готовым зельем, которое все равно хранится не больше трех месяцев. Чтобы миссис Мейпл выносила сына полный срок, ей такое зелье каждый день пить надо, но... Мистер Поттер привез нам вчера на анализ пять таких флаконов, их могло бы хватить, чтобы отсрочить преждевременные роды на несколько дней. Тогда у нас будут хоть какие-то шансы выходить ребенка.

Когда Бетти произнесла фамилию той женщины, Мейпл, Гермиона чуть вздрогнула, и Гарри не сразу понял почему, но буквально через несколько мгновений сообразил. Мейпл. Клен. А палочка у Снейпа была из канадского клена. Вернее, не „была“. Есть. Хранится в аврорате. Ломать ее не стали.

Гермиона взяла Стива на руки и прошлась с ним туда-сюда по комнате.

- Значит, я родила здорового ребенка только благодаря этому зелью. И вы сказали, что основы зелья хватит на приблизительно сорок порций. Плюс пять уже готовых. Этого ведь должно хватить на полтора месяца. А это будет уже нормальный или почти нормальный срок для родов у миссис Мейпл, верно?

Бетти осторожно кивнула.

- Тогда решено. Отдайте все флаконы миссис Мейпл. И пусть она пожелает удачи... моей семье.

Бетти радостно заулыбалась и кинулась с жаром благодарить Гермиону, едва не разбудив ребенка. Наверное, она бы его все-таки разбудила, не появись вовремя старшая медиковедьма с официальным отчетом о составе и действии зелья.

Гарри во всем этом тревожило только одно. Зачем было Снейпу выдавать полезное зелье за антидот к приворотному, которое Гермиона никогда не пила? Это же полная нелепица. Неужели он думал, что Гермиона могла отказаться пить общеукрепляющее зелье для беременных? Неужели он думал, что Гермиона не просто не полюбит этого ребенка, но и будет желать ему смерти? Но с другой стороны, Снейп не так уж сильно и ошибался – Гермиона же сказала Снейпу, что ненавидит этого ребенка, не хочет рожать и никогда не полюбит его. И именно после этих слов Снейп на нее сорвался.

„Если сорвался,“ - мысленно одернул себя Гарри. - „Как все было на самом деле мы узнаем только завтра. А пока остается только ждать.“

____________________________
* Maple (англ.) - клен.

Глава 10. 8 ноября 2006 года

 

От звука будильника Гарри подскочил как ужаленный. Хорошо, что лег спать не рядом с Джинни, а в гостиной – перепугал бы ее сильно, а Джинни всего пару недель до родов осталось. Накануне он вернулся домой очень поздно, даже хотел заночевать в Мунго, но Бетти убедила, что его присутствие в больнице уже ничем не поможет, а Джинни тоже нужна какая-никакая поддержка.

Дома было тепло и уютно, пахло пирожками с капустой и печеными яблоками. А в больнице все пропиталось запахами зелий. И болезни.

Гарри хотелось бы забыть все, что было за день. Но в памяти постоянно всплывали картины прошедшего дня и то, что он увидел в воспоминаниях Кайла и Гермионы. Хуже всего было то, что на это накладывались и воспоминания о допросах. И казни. Он ведь всей душой желал тогда уничтожить Снейпа, раздавить его морально и физически.

Пустые, невидящие глаза Снейпа. Его поседевшие волосы и нездоровая худоба. Коричневая полоска от выплюнутого шоколада на заросшем неопрятной щетиной подбородке. Проступившие еще четче, чем прежде, следы от наручников. Покрытое синяками и ссадинами тело. Как Снейп смотрел на Кайла, в надежде, что тот сможет сделать хоть что-то. Как корчился от очередного Круцио, выпущенного Кеттл, и пытался встать на колени как можно быстрее, пока она не переключилась на Гермиону. Как сгибался от боли после очередного удара Оливера в Аврорате. И как Гарри захлестнуло желание наступить на пальцы Снейпа, судорожно скребущие по каменному полу. Наступить так, чтобы услышать хруст костей.

Этим вечером Бетти хотела уговорить Снейпа принять теплый душ и переодеться в больничную пижаму, но тщетно. Не помогали ни уговоры, ни мягкие подталкивания к душу. От лечебных зелий он тоже отказывался, а поить его силой ни Бетти, ни Гарри не решились. Обработать синяки и раны Снейпа тоже не удалось – он шарахался в сторону, словно не понимал, что они делают. Поэтому лечение решили оставить до прихода мадам Лерой – может, она что-то посоветует. Бетти не рискнула даже провести общую диагностику – неизвестно, как Снейп на нее отреагирует и чем все закончится.

Когда они оба уже сдались, в палату Снейпа пришел Кайл. Он отмахнулся от увещеваний Бетти, что в его состоянии нужно еще хотя бы пару дней лежать почти не вставая, подошел к Снейпу и стал его тихим шепотом уговаривать принять помощь. Похоже, даже в таком состоянии Снейп помнил, что именно Кайл смог прервать выпущенное в Гермиону Круцио и был на его стороне в тот день - от голоса Кайла он не вздрагивал, не напрягался, когда Кайл дотрагивался до него, даже выпил немного теплого бульона, когда тот начал поить его из чашки. Подходить к нему с зельями Кайл не рискнул, зато медленно, шаг за шагом, оттеснил в душ. Снейп сначала шарахнулся от звука льющейся воды, но очень быстро успокоился и позволил себя вымыть.

Вид у него после этого стал менее жутким, чем в азкабанской камере, но было ясно – сдал он за эти месяцы очень сильно. Уговорить бы его принять лечение, выпить восстанавливающее зелье...

Когда Гарри наутро вошел в палату, Снейп лежал на своей койке, обняв колени руками – точно так же, как в Азкабане. Гермиона сидела рядом и пыталась говорить с ним, с трудом сдерживая слезы. Но Снейп вряд ли понимал хоть что-то из ее слов.

- Ему неприятно, когда я до него дотрагиваюсь, - произнесла Гермиона вместо приветствия.

В ее голосе было столько отчаянья, что Гарри испугался, не сделает ли она с собой что-то, если Снейп потом ее так и не простит. Нет, вряд ли. У нее же есть Стив. Гермиона понимает, насколько она нужна ребенку. Она не сделает ничего такого, но...

- Он весь сжимается, - продолжила Гермиона. - Не пытается отодвинуться и сбросить мою руку, просто напрягается весь, до последнего мускула, и застывает. Будто удара ждет.

- Герми, успокойся. Я уверен, что мадам Лерой сможет все исправить.

Как только потом смотреть в глаза Снейпу, когда тот придет в себя...

Но все надежды разбились после первых же минут осмотра. Мадам Лерой хмурилась, создавала один диагностический кокон за другим, попутно стараясь удержать Снейпа в спокойном состоянии. Гермиона наблюдала за ней с таким напряжением, что мадам Лерой едва не выставила ее за дверь.

- Ничего хорошего сказать не могу, - произнесла она наконец. - Несколько сломанных ребер, много поверхностных ушибов и ран. Но все это удастся нормально залечить, только когда мистер Снейп придет в себя. Сами они не залечатся – слишком долгим был контакт с дементорами, а лечить мистера Снейпа насильно слишком опасно.

Действие ее успокаивающих чар закончилось, и Снейп тут же отступил к стене и вжался в нее спиной, тяжело дыша. Целительница грустно наблюдала за ним, но ничего не делала.

- Его состояние может ухудшить даже мое слабое вмешательство ради диагноза. К сожалению, я не могу дать ни четкого прогноза, ни однозначных рекомендаций по лечению. Все источники, в которых говорится на эту тему, слишком противоречивы. Поэтому я могу высказать лишь свое личное мнение. Которое, в данном случае, не обязательно будет истиной в последней инстанции. Но не думаю, что эта истина вообще существует.

- Неужели, нам остается только ждать? - возмущенно удивилась Бетти.

- Мисс Боунс, вы же сами видели, что мистер Снейп противится любому лечению. Я не знаю, в чем причина. Но я шестым чувством понимаю, что все насильственные действия только глубже загонят его под щиты. Вы сможете таким образом вылечить поломанные ребра и убрать следы побоев, но шансы на возвращение личности упадут во много раз. А мне кажется, что восстановление личности гораздо важнее физического здоровья. Если он придет в себя, тело можно будет вылечить. А здоровая оболочка без души... я не вижу в этом смысла, мисс Боунс.

- Но мы можем сделать хоть что-то? - обреченно спросила Гермиона.

- Даже если его разум сохранился где-то глубоко за щитами, вернуть личность полностью удастся вряд ли. Хотя со временем может вернуться какая-никакая речь и восприятие речи окружающих. Но он сам должен захотеть вернуться. Захотеть и смочь. А сил для этого нужно немало. И не только физических. Ему нужен уход. Чтобы кто-то заботился о том, чтобы мистер Снейп вовремя поел. Отвести его в туалет, помочь вымыться. Все, как с маленьким ребенком. Только с ребенком проще – дети хоть плачут, если у них что-то болит или если им просто неудобно. А тут вы только и можете, что попытаться угадать. Как колдомедик я понимаю, что в Мунго за ним будут ухаживать лучше всего. Но как человек я советую тебе забрать его домой и попытаться как-то приладиться к его новым привычкам. И возможностям. Вернее, их отсутствию. И, даже если ты не сможешь забрать его, будет лучше, если ему привезут его прежнюю одежду. Ту, которую он любил и носил с удовольствием.

Гермиона села на кушетку и закрыла лицо руками. Несколько минут прошли в полной тишине, потом она глухо произнесла:

- Любые насильственные действия? Но он же воспринимает так абсолютно все. Я пыталась сегодня утром взять его за руку – отдернул. Положила ему руку на плечо – сжался, как перед ударом, хоть и не отпрянул. Он же меня ненавидит. И значит, любая моя помощь будет ему во вред.

- Не думаю, деточка. Он тебя не ненавидит. Он тебе не доверяет. А это разное. Не пытайся делать что-то против его воли. Не бери его второй раз за руку, если первый раз он ее отдернул. Не пытайся пересадить его на кровать, если он устроился на полу. Даже если это кажется тебе нелепым. Если он не отпрянул от твоей руки, значит, ему это не неприятно. Ему, скорее всего, страшно. Он не знает, не понимает, что последует за твоим жестом. Но если у тебя есть силы не отступиться от него и забрать домой – со временем он привыкнет к тому, что тебя не нужно опасаться. Возможно, близость к ребенку тоже поможет ему придти в себя. Хотя на полное исцеление я бы не рассчитывала. Уже то, что он смог уйти за щиты от поцелуя дементора – чудо. Но казнь его все равно покалечила. Прежним он будет вряд ли. Восстановиться из-за щитов обратно слишком сложно. Кстати, пока он не придет в себя, на всякий случай не вздумайте целовать его в губы. Это может вызвать у него неприятные ассоциации.

Гермиона вздрогнула и медленно кивнула. Еще пару минут прошли в полной тишине.

- А что он сейчас чувствует? Он понимает хоть что-то из того, что я ему говорю?

- Не знаю. Кто-то говорит, что это состояние похоже на липкий и вязкий туман, где все воспринимается только по шкале „покой – опасность“, кто-то упоминал временные просветы, когда реальность осознается, но словно через кисею. Что из этого правда, я не знаю. Но лучше надеяться на то, что он все понимает.

Гермиона тяжело вздохнула.

- А когда меня выпишут? Думаю, вы правы – дома ему будет спокойнее. Он там все очень любил. Это должно помочь ему чувствовать себя в безопасности.

- Послезавтра. Завтра я сниму второй щит с твоей памяти, один день мы тебя понаблюдаем для перестраховки. А потом ты можешь забрать его домой.

Мадам Лерой повернулась к Гарри, нахмурилась и покачала головой:

- Вам нужно научиться думать тише. Особенно в его присутствии. Это может его раздражать.

- Я постараюсь, - буркнул Гарри.

- И еще одно, мистер Поттер. Я понимаю, что с точки зрения безопасности окружающих это не самый разумный совет, но я уверена, что мистер Снейп не сделает ничего, что может повредить кому-либо. Постарайтесь добиться того, чтобы мистеру Снейпу вернули его волшебную палочку. Даже если он сейчас ею пользоваться не в состоянии, магия палочки всегда влияет положительно на своего хозяина. Статистики, как вы понимаете, у меня нет, но чисто интуитивно - так у него шансов будет больше.

- Да, мадам. Спасибо за совет, - Гарри облизнул пересохшие губы. - А можно я тоже спрошу? Гермионе потребуется защита. Да и Снейпу тоже. Лиди Кеттл наверняка захочет вернуться и отомстить – на этот раз, за сестру. Я хотел назначить троих авроров для охраны. Мистер Макманус вызвался на эту работу – с ним мистер Снейп вчера хорошо поладил. Так что как мистера Макмануса выпишут из Мунго, он приступит к своим обязанностям. Я... Я вначале хотел поручить эту работу и двоим его друзьям из аврората. Но они... они принимали участие в допросах мистера Снейпа. Под моим руководством. Значит, будет лучше, если они будут держаться от мистера Снейпа подальше? И я тоже? А охранять его будет кто-то другой?

Мадам Лерой крепко задумалась.

- Опять же, мистер Поттер, я не могу дать вам определенного ответа. Ваши аргументы звучат разумно, но я бы рассматривала все с другой точки зрения. Чтобы человек вернулся из-за щитов, нужно, чтобы он чувствовал себя в безопасности и хотел вернуться в этот мир. Если мистер Снейп будет чувствовать, что вы и эти люди ему больше не опасны, это могло бы помочь. Но только при условии, что никто не будет делать резких движений или пытаться навязать ему что-то силой.

Гарри кивнул и перевел взгляд на Снейпа – тот уже сел на пол у стены и прислонился к ней спиной. Глаза у него были безжизненные.

Гарри подавил желание подойти, сесть рядом и взять за руку. Как поступил бы с другом, которого хотел поддержать. Но этим он только нарушит то подобие покоя, в котором Снейп сейчас находился.

Он заторможенно наблюдал, как разошлись колдомедики, как удалилась мадам Лерой, как Гермиона взяла на руки захныкавшего в переносной корзине Стива сбросила на пол больничное одеяло и села рядом со Снейпом. Тот отодвинулся, но лишь на пару сантиметров. Пододвигаться ближе Гермиона не стала, и Снейп снова расслабился. Гермиона положила руку на его ладонь, которой он уперся в пол, и нежно ее погладила. Снейп руку не отдернул, словно ничего и не заметил. Но через пару минут закрыл глаза и задремал.

Гарри попрощался с Гермионой взглядом и тихо вышел. Нужно было принести из аврората палочку Снейпа. Раз больше ничем он Снейпу помочь не в состоянии.

Мадам Лерой оказалась права: магия собственной волшебной палочки на Снейпа подействовала. Он взял ее в руку привычным, легким жестом, и Гарри на мгновенье показалось – вот оно, чудо. Сейчас Снейп поднимет на него презрительный взгляд, иронично скривит губы и скажет что-нибудь едкое. Заслуженно-едкое.

Но чуда не случилось. Глаза Снейпа оставались по-прежнему пустыми. Он спрятал палочку в рукав пижамы и снова уставился в белую больничную стену. Но на этот раз его удалось накормить почти нормально – он согласился выпить большую чашку крепкого бульона и сьел половину котлеты. Достижение.

От того, что именно он сейчас считает достижением, Гарри хотелось разнести больницу по кирпичику. Вручную, безо всякой магии. Желательно – лбом. Чтобы не думать вовсе. И не вспоминать.

Он съездил в дом Снейпа и привез одну из его пижам, как и советовала мадам Лерой. А после сбежал в Годрикову Лощину. Домой. К Джинни. И детям.

Глава 11. 9 ноября 2006 года

 

Пока с памяти Гермионы снимали второй щит, Гарри мерял шагами коридор на приличном расстоянии от палаты – мадам Лерой его все-таки выставила вон. Когда все закончилось, Гермиона молча передала ему думосброс со своими воспоминаниями и ушла в палату Снейпа. Лезть с утешениями Гарри не стал – Гермиона только разозлилась бы. Да и что теперь скажешь.

Гарри устроился в опустевшей после ухода мадам Лерой палате, и опустил лицо в думосброс. Воспоминания Гермионы не были привычно-отстраненными, как все, что он видел в думосбросах прежде. Кажется, Снейп говорил ему когда-то, что такой эффект возникает, если показывающий свои воспоминания в этот момент в сильном смятении и переживания его слишком сильны, чтобы получить более нейтральный взгляд. Значит, Гермионе сейчас еще хуже, чем он подумал вначале...

Утренний туман только-только рассеялся, и день обещал быть солнечным. Гермиона вышла на крыльцо, чтобы полить стоящие на нем кадки с цветами – пока Северус не заметил, а то снова будет ворчать, что она полную лейку поднимает. Перестраховщик мерлинов.

Неожиданно с крыши дома соскользнула какая-то тень. Гермиона не успела даже повернуться, как ей зажали рот. В шею уперся кончик волшебной палочки.

- Только пикни, грязнокровка. И ты увидишь, что у твоего нерожденного выродка такая же грязная кровь, как и у тебя самой.

Интонации до ужаса напоминали Беллатрикс Лестранж, только голос был гораздо выше. И волосы светлые. Да и лицо другое. Нет, точно не она. Или все же оборотное зелье?

С крыши соскользнула вторая тень, тут же обернувшаяся белокурой молодой женщиной с миловидными чертами лица и совершенно безумным взглядом. Заморачивающие чары, которые используют для отвода глаз? Сложное колдовство. Опасное.

Женщины втолкнули ее внутрь дома, Гермиона попыталась закричать, но только получила сильный шлепок по животу.

- Заткнись, грязнокровка. Если надеяшься потаскать свое отродье еще немного внутри себя. Впрочем... Силенцио!

Гермиона сжалась, лихорадочно прикидывая, что же можно попытаться сделать. Палочку у нее уже отобрали, закричать она больше не может. Дернуться в сторону и разбить что-нибудь? Но как тогда увернуться от заклинания? Она сейчас похожа на небольшой дирижабль и двигается уже не так быстро, как восемь лет назад. Что же делать?!

- Экспеллиармус!

Поздно. Северус уже вошел в комнату. И его уже обезоружили.

- Не ждал нас, дорогой? - произнесла одна из блондинок томным голосом.

Северус застыл от неожиданности, но довольно-таки быстро взял себя в руки.

- Не ждал. Мисс Кеттл.

- Надеялся, что нас уже нет на этом свете?

- Так сказала Беллатрикс. Я ее слова не проверял.

- А зря, дорогой, - хихикнула вторая, - мы с Полли решили, что пора тебе платить по счетам за предательство. Что ты на это скажешь?

- Что вы от меня хотите, мисс Кеттл? Лиди.

- Ох, много чего. Но что именно ты нам дашь – решать тебе.

- Отпустите ее, - Северус кивнул на Гермиону, - и говорите ваши условия.

- Хорошая попытка, Северус. Для дебила. Стареешь, дорогой. Сдаешь позиции. И на доме ни одного охранного заклинания. Фу, как глупо. Мы-то готовились к серьезной операции с Зельеваром Темного Лорда, а увидели старика-размазню, который грязнокровку обрюхатить еще может, а защитить уже нет.

Лицо Северуса стало землистого цвета, он дернулся в сторону Лиди, но тут же упал лицом в ковер – она выпустила в него Ступефай.

Лиди подошла к нему, брезгливо поморщилась и перевернула ногой на спину.

- Так-то лучше, дорогой. Полежи, отдохни. Силы тебе еще потребуются. Ты же любил сложные задачки, не так ли? Вот тебе одна из них. Напоследок. И глазками не сверкай, а то снова мордой в ковер поверну.

Лиди отошла в сторону, села на диван и закинула ногу за ногу.

- Думаю, ты помнишь, что Полли у нас талантливая. Так что не сомневайся, память твоей подстилке она подправит мастерски. Пусть грязнокровка думает, что с тобой не уживалась, то и дело натыкалась на какие-то невнятно-странные мелочи из твоего прошлого, да в таком количестве, что она засомневалась в твоей невиновности. Так что пусть она помнит, будто сказала тебе, что хочет разойтись и уехать к родителям, ты полез в драку, да так, что у нее едва выкидыш не случился. Красивая картинка, правда?

Она встала, подошла к Северусу и погладила его по щеке. Гермиона наблюдала за всем происходящим, сжавшись от ужаса. Что же они сделают со Стивом? И с Северусом?!

- Не волнуйся, Круцио мы к ней применять не будем. Только пару раз по физиономии съездим, чтобы все понатуральнее выглядело. Убивать нам ее не к спеху. Ты и сам с этим справишься, дорогой, - Лиди хихикнула. - Как насчет проклятия с неразглашением? Не выполнишь его условие – оно твою подстилку уничтожит. Тявкнешь кому-то о нем – ей тоже не жить. Попытаешься снять сам... Впрочем, кому я это обьясняю? Ты ведь в таких делах не намного меньше моего смыслишь. И знаешь, что если не выполнишь все, что требуется – подстилочки твоей грязнокровной не станет. Да и выродок твой подохнет.

Гермиона инстинктивно прикрыла руками живот. Хотя что она сейчас может сделать...

- А условие будет таким. В течение двенадцати часов ты заявишь, что на самом деле работал не на маразматика-директора, а на Великого Темного Лорда, причем творил дела во имя его и после ухода Лорда в иной мир. Если к первому октября тебя благополучно казнят, упекут в Азкабан или все хотя бы будет идти к этому – проклятие испарится. Думаю, ты не забыл, что такая магия – не глупый аврор, ее не обманешь. А чтобы задачка не казалась тебе слишком простой, добавим к ней еще одно условие. Пока ты жив и пока твоя грязнокровка не родила своего уродца, ты должен хотя бы раз в день видеться с нею.

Северус с трудом разлепил губы и выдавил хрипло:
- Это невозможно. Если я сознаюсь в том, чего не совершал, меня посадят. Если меня посадят, я не смогу видеться с нею.

- А это твои сложности, дорогой. За предательство надо платить. И в качестве бонуса: если ты решишь бежать, мы тебя все равно найдем. Не захочешь сам сдаться аврорам – казним мы. Только не жди тогда быстрой смерти. Должны же мы получить хоть какое-то удовольствие, если не удастся разрушить твою бесчестную честь, которую так упорно отмывал недобиток Поттер.

Полли подошла к Гермионе и холодно улыбнулась:
- Дернешься – заработаешь Круцио. Поняла?

Гермиона кивнула и зажмурилась. Страх за неродившегося еще ребенка не давал ни думать, ни сопротивляться. Только бы все обошлось. Северус умный, он и не из таких ситуаций выкручивался. Только бы обошлось...

Полли стала пальцами, без палочки, плести сеть проклятия. Затем она произнесла какое-то незнакомое Гермионе заклинание, мир вспыхнул алыми искрами и померк.

Глава 16. 9 января 2007 года

 

День рождения Северуса начался лучше, чем Гермиона рассчитывала. Он обрадовался ее подарку – серебряным запонкам и темно-зеленой рубашке, спокойно принял поздравления Гарри с Кайлом и почти не устал после получасовой прогулки по соседним улочкам.

Костерост за прошедшие дни уже подействовал, синяки и ссадины тоже постепенно сходили. Слабость еще осталась, но в общем и целом Северус чувствовал себя гораздо лучше. И даже проводил пару часов за лабораторным столом, чтобы приготовить себе очередное зелье - „а то эти неуклюжие поварята из Мунго снова сварят какую-нибудь гадость, которую и в рот не возьмешь“.

Гермиона не удержалась и сделала на его день рождения то, что давно собиралась – заказала в кондитерской торт с горьким шоколадом. И маленькие зеленые свечки. Если Северусу приятно видеть наряженную елку, то и эта мелочь должна бы ему понравится. По крайней мере, стоит рискнуть. И Стиву всяческие огоньки тоже нравятся – от лампочек до рекламы на витрине, главное, чтобы светилось.

Сюрприз удался – Северус предельно растерялся. Гермиона даже задним числом подумала, не первый ли это в его жизни торт со свечками. Точно, первый. По глазам видно. Что ж, главное, чтобы не последний...

Заколдованные свечи дружно погасли, как только Северус попытался их задуть.

- Спасибо. Очень приятно.

- А желание загадал?

- Конечно! - фыркнул Северус чуть обиженно, словно она спросила, чистил ли он утром зубы. Мол, кто о таких очевидных вещах спрашивает?

- Ну, вдруг на Стива отвлекся... - протянула Гермиона неуверенно, пытаясь скрыть эмоции от того, что из его фырканья поняла окончательно – таких естественных праздничных вещей у него прежде не было. А она, идиотка, думала, что для взрослых это и не важно уже – наигрались в детстве и хватит.

- Да, я заметил, как он внимательно наблюдал. Он вообще огонь любит. И перед камином сидеть.

- Да-да, с газетой или книгой в руках, - пошутила в ответ Гермиона.

- Именно. Но у меня на руках ему, все же, удобнее. Смею предположить.

Какое-то время они обменивались шуточными репликами – пока не допили чай и не доели свои куски торта. А потом Гермиона предложила пересесть на диван, втроем. Она покормит и убаюкает Стива, а Северус пока почитает что-нибудь из новой книги Пирра – как читал ей вслух прежде. Северус согласился.

Слушать легенды о древних зельях было интересно, особенно, когда их читал Северус – увлекаясь и делая театральные паузы. Гермионе показалось, что Стив тоже слушает с удовольствием, причем с ничуть не меньшим, чем детские маггловские записи песенок, которые привозили ей родители. А сидеть, прислонившись плечом к Северусу, чувствовать на своем плече уютную тяжесть его руки, а на животе - тепло сонного Стива, было приятно вдвойне.

Северус дочитал главу и замолчал, передыхая, а она стала кормить Стива и рассказывать ему, что с таким отцом он наверняка вырастет увлеченным и талантливым зельеваром. И они с отцом станут самой лучшей семьей зельеваров магической Британии. Иначе и быть не может.

Книга выскользнула из руки Северуса и мягко опустилась на сиденье дивана – Северус задремал, чуть улыбаясь во сне. А через пару минут задремал и Стив. Гермиона пыталась запомнить, впитать в себя этот момент покоя, пока он не исчез, не испарился. Пока не заворочался ребенок, пока не открыл глаза муж. Прошло всего несколько минут или даже секунд - Гермиона совершенно перестала чуствовать время, полностью растворившись в ощущениях – и Северус проснулся. Моргнул удивленно и сонно, перевел взгляд на лежащую на диване книгу и нахмурился:

- Я уснул? Посреди книги? Которую сам и читал?..

- Ты задремал после очередной главы. Пока я кормила Стива и рассказывала ему, какой ты замечательный.

- Очень остроумно, - скривился Северус и продолжил ядовито: - Замечательный дед, засыпающий посреди фразы.

- Не говори так. Ты обещал. Ты не дед. Ты просто пока еще устаешь быстрее обычного, - Гермиона расстроенно вздохнула: - Ну зачем тебе все портить? Мне так хорошо было с вами сидеть. Вы оба уснули, это было так... спокойно и уютно. Как никогда в жизни. Даже обьяснить сложно. А ты все так принижаешь. Не надо. Пожалуйста.

Северус пожал плечами, но ничего не ответил. Словно в последний момент проглотил колкость, вместо того, чтобы выплеснуть ее наружу.

Гермиона улыбнулась расслабленно, мысленно кутаясь в ощущения прошедших минут, и едва не поцеловала Северуса в губы, забыв о предупреждении мадам Лерой. Но он успел отстранится.

- Не надо, Гермиона. Не сейчас.

- Извини. Я забыла. Я понимаю, что ассоциации с поцелуем дементора у тебя пройдут не скоро, но... Извини.

Северус застыл, и она мысленно выругалась – ну кто ее тянул за язык?! Зачем озвучивать очевидное?!

- Гермиона, послушай, - начал он напряженным тоном. - Я не знаю, откуда ты взяла эту чушь. Но я не невменяемый придурок. И тебя от дементора я уж как-нибудь отличу. С головой у меня все в порядке. Со всем остальным... надеюсь, будет в порядке со временем. Но одно из восстанавливающих зелий горькое до отвращения. Хорошо еще, что пить его надо не до, а после еды. Но сколько бы я ни пытался выполоскать рот, вкус все равно остается. И слюна... ей только мух травить, - Северус вымученно улыбнулся и добавил поспешно: - но это временно. Только пока я принимаю это зелье. Потом все пройдет. Но, сама посуди, зачем тебе эти поцелуи со вкусом желчи?..

Он наклонился к ней и быстро провел языком по ее губам. Гермиона почувствовала горьковатый привкус и улыбнулась.

- Действительно, горчит. Но слабо. Я думаю, ты ощущаешь это иначе – острее.

Севрус пожал плечами, Гермиона потянулась к нему и поцеловала в губы. Он напрягся, но не отпрянул, как прежде.

Она отстранилась и посмотрела ему в глаза – ни страха, ни отвращения в них не было. Только напряжение.

- Проверка прошла удачно? - скривился он в невеселой усмешке. - Убедилась, что я не сумасшедший?

- Убедилась. Что ты идиот, - хихикнула в ответ Гермиона. - Горечь почти не чувствуется. А мне очень не хватало... - она не договорила и снова впилась в его губы, по которым она так соскучилась за последние месяцы.

Северус ответил на поцелуй, но когда он закончился, произнес отстраненно и глухо:
- Я понимаю, что тебе всего этого не хватает. Мне тоже. Но я старше, - он покачал головой и произнес с отчаяньем: - я не знаю, понимаешь, не знаю, когда я смогу полностью восстановиться. И смогу ли. Я и так пью максимальные дозы заживляющих и восстанавливающих зелий. Больше просто нельзя, опасно. Я...

Он не договорил. Отстранился, ссутулился и закрыл лицо ладонями.

Гермиона растерялась. Она обняла его за напряженные до судорог плечи и поцеловала в шею.

- Не говори так. Ты не понимаешь. Дело не в том, что можешь ты. Дело в том, что можно мне. Что мне дозволено, как бы высокопарно это ни звучало. Ты восстановишься. Со временем. Пусть не сразу. Это... другое. Мадам Лерой предупреждала, еще когда ты был за щитами, что тебя лучше не целовать в губы – вдруг у тебя будут неприятные ассоциации и тебе станет от этого хуже. А потом ты пришел в себя. Но до сих пор отстранялся, стоило мне потянуться к твоим губам. И это... понимаешь, именно это – страшно. Когда боишься дотронуться и причинить боль. Когда боишься, что поцелуй вызовет отвращение или даже страх. Когда...

Гермиона обняла его крепче и почувствовала, как его плечи постепенно расслабляются.

- Послушай, Северус. Только не злись сразу, а подумай. Ты сказал, что пьешь максимальные дозы. Может, не стоит? Может лучше принимать меньше зелий? Не рисковать? Да, тогда все замедлится, но будет безопаснее.

Он тихо хмыкнул:
- Я знаю, что делаю.

- Не обижайся. Пожалуйста. Просто я волнуюсь.

- Зря.

- Тебе виднее, - Гермиона покачала головой, - но ты все-таки подумай, не стоит ли тебе уменьшить дозы. На всякий случай.

- Я подумаю.

- И еще... Северус, пообещай мне одну вещь, ладно?

- Какую? - переспросил он, мгновенно насторожившись.

- Перестань твердить о своем возрасте. И о том, что ты не можешь восстановиться мгновенно. Все это я усвоила с первого раза. И повторять мне не надо, - она иронично улыбнулась, - если только ты не нарываешься на комплименты. Но мне было бы приятней, если бы ты говорил об этом напрямую. Бери пример со Стива – с ним сразу ясно, когда он на ручки хочет.

Северус опешил. На несколько мгновений он застыл с совершенно непередаваемым выражением лица, и Гермиона даже подумала, не перегнула ли она палку со своими подколами. Она растерянно улыбнулась и продолжила, точнее, зачастила, как Хогвартсе, когда боялась, что не успеет высказать все, что знает:

- Я не говорю, что ты не заслуживаешь комплиментов. Заслуживаешь. Даже очень. Но не говори о себе плохое, пожалуйста. Особенно надуманное. И неправильное. И...

На этот раз растерялась Гермиона – Северус уже давно не прерывал ее монологи именно этим, старым и проверенным способом. Попросту затыкая рот. Поцелуем.

- Насчет „на ручки“ я не уверен, но раз уж тебе не неприятна эта горечь, я...

Гермиона решила отплатить той же монетой – договорить фразу Северусу не удалось. Но он был не против. Наоборот. А значит, день его рождения все-таки удался.

Глава 17. 10 января 2007 года

 

Северус сидел в уютном массивном кресле перед камином и читал. Гермиона то и дело бросала взгляды в его сторону, просто чтобы проверить, что он на месте. Что всё на месте. Всё хорошо.

За широкой спинкой кресла ей была видна лишь макушка Северуса. Но и это успокаивало. Хотелось подойти сзади и поцеловать эту черную с серебристыми нитями макушку. А потом лоб – чтобы быстрее ушли свежие морщины, висок – чтобы ссадина поскорее зажила, скулу, губы...

Гермиона встряхнула головой. Нет, такими темпами ужин будет еще не скоро, и придется все разогревать. А Северусу нужно нормально есть, чтобы придти в себя и вернуть прежний вес. И сейчас самое время ужинать - Стив устал после купания и уснул.

Гермиона стала накрывать на стол. Сырники с несладким йогуртом и варенье. Северусу должно бы понравиться. Тем более, последние дни его потянуло на сладкое – то ли из-за реакции на восстанавливающие зелья, то ли потому, что до этого он как минимум два месяца не ел ничего с сахаром.

Она постелила зеленую льняную скатерть и поставила на стол миску с сырниками.

Так, что еще надо? Переложить йогурт в креманку, достать баночки с вареньем и заварить чай.

Странно, малиновое варенье куда-то запропастилось. Вроде бы утром еще полбанки было... Жаль, Северусу оно сейчас больше всего нравится. Но ничего, есть еще абрикосовое и вишневое. И, если память и тут ей не изменила, то где-то на полке было еще земляничное. Точно, надо бы его поискать.

Пузатая баночка с земляничным вареньем нашлась в самом неожиданном месте – за пачками риса и макарон. Гермиона вздохнула: надо бы навести порядок в шкафах. Пока она тут хоть как-то ориентируется.

Земляничное варенье пахло летом и солнцем, Гермиона не удержалась и попробовала ложечку. То, что надо. Северусу точно понравится.

Она подошла к креслу и нежно поцеловала мужа в макушку.

- Пойдешь ужинать? Все готово.

Гермиона обошла кресло, чтобы протянуть Северусу руку и помочь ему подняться. Он, конечно, повозмущается сначала, скажет, что вполне в состоянии встать и сам, но кресло глубокое и низкое... К тому же это будет лишний повод обнять, прижаться осторожно и почувствовать его руки на своих плечах.

Она удивленно моргнула, не поверив своим глазам: Северус держал в одной руке газету, а в другой... чайную ложечку. На колянях у него уютно устроилась баночка с малиновым вареньем.

Северус заметил ее ошарашенный взгляд и смутился. Он передернул плечами и хмыкнул:
- Вдруг захотелось. Причем именно сейчас, перед ужином.

Гермиона не выдержала и хихикнула – слишком забавный вид был у Северуса в этот момент. Гроза Хогвартса и Ужас Подземелий, не иначе. С банкой варенья в обнимку.

- Но самое забавное, - продолжил он с иронией, - аппетит только разыгрался.

Она помогла ему подняться, а когда Северус ее, наконец, обнял, заговорщески прошептала в самое ухо:
- На столе еще и земляничное есть. Но только для тех, кто придет ужинать.

Северус тихо рассмеялся. Как прежде. Летом. До сентября.

Глава 18. 3 сентября 2007 года (Вместо эпилога)

 

До конца рабочего дня оставалось чуть больше получаса. И можно будет идти домой.

Если бы Гарри кто-то год назад сказал, что он будет гипнотизировать наручные часы именно по этой причине, Гарри бы посмеялся. Впрочем нет, ровно год назад мог бы и не посмеяться. А вот год и три дня назад – точно.

Сводный отчет за прошлый месяц он закончил еще вчера. Просто чтобы не давать Кингсли повода задерживать его потом с недоделанной работой. И чтобы на конец следующего месяца осталось как можно меньше дел. Забрать с собой любимую кружку, которую подарил ему Рон, да несколько рамок с фотографиями. Сборы будут недолгими. А в том, что они будут, Гарри не сомневался – Кингсли обещал подписать его заявление об уходе. Значит, подпишет. А три обещанных министру месяца закончатся в конце октября. Тридцать первое будет последним рабочим днем, если Кингсли решит тянуть до упора. Гарри было даже забавно, что так сложилось – сам он этого не планировал.

После разговора со Снейпом в Сочельник Гарри подумал было, что все наладится. И когда девятого января пришел вместе с Кайлом поздравить Снейпа, тоже надеялся, что Снейп когда-нибудь простит его окончательно. И не хмыкнет презрительно, если Гарри скажет, что считает его другом.

Снейп и не хмыкнул – просто не дал возможности поговорить. Напрашиваться к нему домой без повода Гарри не решался, а повод никак не появлялся. Поздравить с Пасхой удалось только по совиной почте – Снейп с Гермионой и сыном уехал к Грейнджерам. И Гарри стал ждать годовщины Битвы - еще одного разговора на Астрономической башне.

Но Снейп не приехал в Хогвартс. Ответил Макгонагалл предельно вежливым письмом, что не сможет принять участие в празднестве, и остался дома. Гарри узнал об этом уже от самой директрисы и испугался, что Снейпу стало хуже – многие недуги просыпаются не сразу, а когда основное напряжение спадет и человек расслабится. Гарри с трудом дождался часа, когда его уход не обидел бы остальных приглашенных, и отправился к дому Снейпа, но позвонить в дверь так и не решился. А потом увидел в окно, как Снейп со Стивом на руках вышагивает по комнате, что-то рассказывает ему, и ребенок слушает, как завороженный. Вид у Снейпа при этом более чем здоровый. Значит, просто не захотел приехать. Что ж, это лучше, чем тяжелая болезнь. Но хуже, чем если бы Снейп все простил и забыл.

Оливер с Марком пришли в себя только в июне. Колдомедики долго не могли понять, почему у Кайла все процессы проходили иначе. Бетти полагала, что Кайл спешил вернуться к жизни, чтобы успеть предупредить о нависшем над Гермионой проклятьи, а они и вовсе не хотели возвращаться – помня обо всем, что случилось. „Вернее, что они натворили, - мысленно поправлял ее Гарри, - под моим руководством и с моей подачи.“

А к концу июля Гарри понял, что не хочет больше оставаться в аврорате. Не может. Слишком многое тут напоминает ему о его ошибке, едва не стоившей Снейпу жизни. И он подал заявление об уходе. А Кингсли обещал подписать, но ровно через три месяца. Когда придумает, как все это представить магическому миру - чтобы без потрясений.

Гарри было все равно. Три месяца – так три месяца. Главное, чтобы конец был виден. А с ноября он осядет в Годриковой Лощине, затеет ремонт дома – и так уже несколько лет только обещает Джинни, что займется этим. Будет проводить больше времени с детьми. А может даже присоединится к Рону и Джорджу в их магазинчике. Или еще что-нибудь придумает. Что-нибудь, что никак не связано с авроратом.

Размышления прервал уверенный стук в дверь.

- Можно, Поттер?

Снейп?! Неужели еще что-то случилось?! Просто так он бы сюда не пришел. Неужели что-то с Гермионой или Стивом?!

- Поттер? Вы так заняты? - переспросил Северус насмешливо.

- Нет, сэр. Извините. Проходите пожалуйста.

Северус зашел в кабинет, окинул его оценивающим взглядом и сел в кресло напротив Гарри. Выглядел он почти так же, как год или два назад. Подтянутый и уверенный в себе мужчина, неплохо сохранившийся для своего возраста. Общее впечатление не портила даже седина, которой за этот год стало гораздо больше.

- У меня к вам серьезный разговор, Поттер. Надеюсь, вы уделите мне минут тридцать. Как раз до конца вашего рабочего дня.

Гарри едва не вздрогнул – в прошлом сентябре Снейп начал разговор точно так же.

- Да, конечно, сэр.

- Что, даже чаю не предложите, Поттер?

Гарри вскочил и кинулся к комоду, на котором стоял чайник с чашками.
- Нет. В смысле, конечно же, предложу. Вам черный, да? С молоком? С сахаром?

- Не суетитесь, Поттер. Вам это не идет. Просто черный, без сахара.

Снейп молча наблюдал, как Гарри заваривает свежий чай, так же молча взял протянутую ему чашку и заговорил, только сделав несколько глотков.

- Со мной говорил Кингсли, Поттер. О вашем заявленнии об уходе. Сказал, что я имею к этому непосредственное отношение. И попросил с вами поговорить. Чтобы, - Северус иронично скривился, цитируя министра, - «молодой аврор не зарывал талант в землю».

- Он от вас что-то... требовал, сэр?..

- Нет, Поттер. И он мне не угрожал, если вы это имели ввиду.

Гарри быстро кивнул и уставился в свою чашку.

- Это был вполне дружеский разговор, Поттер. В одном из маггловских кафе на окраине Лондона. Которое когда-то использовалось Орденом для внеплановых встреч, - Северус усмехнулся. - Кингсли говорил со мной скорее не как министр, а именно как Шелкболт из Ордена Феникса. Хотя и нес чушь, которой понабрался именно за годы в министерском кресле.

Гарри облегченно вздохнул и поднял глаза на Снейпа. Смотреть ему в лицо он еще не решался, поэтому изучал его руки и серебряные запонки на зеленой рубашке.

- Тогда он говорил вам то же, что и мне. Что я слишком хороший аврор и начальник, чтобы уходить отсюда в двадцать семь лет, но... но я не думаю, что вы с ним согласны. Равно как и я, - Гарри неуверенно улыбнулся.

- Верно, Поттер. Насколько вы хороший начальник для этой богадельни, я не уверен. А вот как аврор вы откровенно слабы. Даже для своих двадцати семи лет.

- Я знаю, сэр. И...

- Помолчите, Поттер, - перебил его Северус. - Аврор вы отвратительный. И место начальника аврората вам досталось исключительно потому, что вам удалось победить Волдеморта. Мы оба это понимаем, так?

Гарри кивнул.

- Прекрасно. Вы понимаете, что Кингсли посадил вас в это кресло именно для того, чтобы как-то успокоить людей после бесчинств Волдеморта? „Если авроратом занимается человек, собственноручно уничтоживший Того-кого-нельзя-называть, то все будет хорошо“ - примитивно, но практически все маги мыслят именно так. Вы победили Темного Лорда – значит, вы сильнее. И значит, вы сможете защитить. Вам эта логика понятна?

- Понятно, но...

- Про „но“ я вас пока не спрашивал, Поттер. Шелкболт дал вам это место авансом. В надежде, что вы всему научитесь в процессе. Да, он недостаточно вас подготовил, но мы сейчас говорим не о нем. А о вас. Вы поджали хвост при первой же неудаче. И хотите сбежать.

- Я... Сэр! Ну вы же сами прекрасно помните, что я натворил. Я не справляюсь!

- Помню, Поттер. Прекрасно помню.

Гарри покраснел.

- А еще я прекрасно помню, как вы трусливо сбежали от уроков окклюменции. Тоже пафосно утверждая, что не можете. Помните? Или уже забыли?

- Помню, сэр, но я...

- Но вы не «не могли», Поттер. Вы просто не хотели. Вам было лень, вам хотелось играть в квиддич и, прежде всего, вам не хотелось заниматься лично со мной.

- Но у меня не получалось!

- Вы и не старались.

Гарри не нашелся, что ответить. Снейп был прав.

- А сейчас та же самая ситуация, Поттер. У вас не получается. Вы делаете ошибки. Но не пытаетесь их исправить и идти дальше.

Северус сделал паузу и продолжил уже мягче:

- Поттер, я бы понял, если бы вы хотели уйти из-за детей. Чтобы не сидеть в аврорате допоздна и не срываться по срочному вызову. Чтобы проводить больше времени с семьей и спокойно жить. Это естественно. И никто не вправе требовать от вас разменивать свою жизнь на нужды магического общества. Все долги, которые у вас перед ним могли бы быть, вы уже заплатили в девяносто восьмом – на многие годы вперед. Но когда вы аргументируете уход именно собственной несостоятельностью как аврора – это глупо. Кингсли знал, что вы слишком неопытны. И вы сами это знали. И если вы сбежите именно по этой причине, вместо того, чтобы ее искоренить...

Снова повисла пауза. Северус определенно ждал, что скажет Гарри. И Гарри заговорил.

- Сэр, вы говорите, что я должен попытаться исправить ошибки и идти дальше. Я пытался. Исправить. Но ничего не вышло. Я надеялся, что когда-нибудь вы меня простите. И не будете против общения со мной – как до злополучного сентября. Но вам даже присутствовать на годовщине Битвы было неприятно. И я понимаю, почему. Но не понимаю, как это исправить.

Северус смотрел на него цепким взглядом и не перебивал, но стоило Гарри замолчать, - встал и начал ходить по кабинету туда-сюда.

- Вы передергиваете, Поттер. Если бы вы были мне так уж неприятны, я бы не стал аппарировать за вами на Кингз-Кросс. И не стал бы просить вас о помощи. Сам бы справился, в конце концов. Как нибудь, но справился бы. Это во-первых. Во-вторых... С чего вы взяли, по каким именно причинам я не приехал в Хогвартс в мае? Вы спросили у меня? У Гермионы?

- Нет, сэр. Но...

- Вот именно, что „нет“, Поттер. Дело не в том, что мне неприятен кто-то конкретный. Я просто не хотел тратить день, а то и два, на поездку. Я не считаю, что я там кому-то чем-то обязан. И если мне хочется все свое свободное время проводить с семьей – это мое право, - он иронично усмехнулся. - Так уж вышло, что у вас в этом вопросе прав меньше. Вы не поехать на отмечание годовщины не можете – это ваш день. А я - могу.

- Понятно, сэр. И... значит, вы не против иногда общаться со мной? Ну, чтобы я когда-нибудь заехал после работы.

- Не против. Вечером я почти всегда дома. Но на всякий случай пришлите заранее сову. Кстати, я хотел бы показать вам пару книг по защите от темных сил – думаю, вам это будет полезно.

- Спасибо, сэр!

И снова повисла пауза, но на этот раз ее нарушил Снейп:

- И сразу о следующем мае. Будет десять лет с того дня, как вы уничтожили Волдеморта. Полагаю, отмечать это будут с большим размахом. Я не знаю, смогу ли приехать в Хогвартс. Не в смысле „захочу ли“, а в смысле „смогу ли“. Гермиона все равно собиралась сказать вашей жене при встрече, но... я не хотел бы, чтобы вы обсуждали это с кем-то еще. У нас с Гермионой будет второй ребенок. Девочка. Срок как раз в конце апреля – начале мая. Если ко второму числу Гермиона уже родит и все будет хорошо, я приеду в Хогвартс на пару часов – аппарирую туда и обратно, не тратя время на поезд. Но если роды к этому времени еще не начнутся, я никуда не поеду. Да, толку от меня Гермионе будет немного, но... это будет хотя бы иллюзия, что я могу как повлиять на весь процесс.

- Здорово, сэр! - выпалил Гарри, стоило Северусу замолчать на мгновенье. - В смысле, поздравляю! Надеюсь, все пройдет хорошо. Я очень рад, что так вышло. Ну, не с датой, а вообще.

- Я понял, что не с датой, Поттер. Спасибо.

Северус снова сел в кресло, закинул ногу на ногу и задал вопрос, от которого у Гарри все внутри оборвалось. Он был готов к такому повороту в начале разговора - но не сейчас.

- Поттер, документы по моему делу у вас или уже в архиве?

- У меня, сэр.

- Могу я на них взглянуть?

- Да, конечно... - Гарри полез в нижний ящик стола и достал из него пухлую растрепанную папку. - Вот.

- Меня интересует только один документ. Отчет об обыске в моей лаборатории.

Гарри стал нервно листать папку, нашел нужные листы и молча протянул Снейпу, снова стараясь не встречаться с ним глазами.

- Кто проводил обыск? - спросил Северус, едва глянув в конец документа.

- Оливер и Марк. И я потом все проверил... Мы что-то сломали?

- Что именно вы проверили, Поттер?

- Ну, лабораторию. Проверили. На следы темной магии, тайники, запрещенные предметы.

- Вы проверили? Или проверили они, а вы только подмахнули отчет?

- Первый обыск они провели вдвоем. А я потом все проверил сам. Перед тем как писать отчет. Сэр. Мы что-то сломали? Или что-то пропало? Но я за Оливера с Марком головой ручаюсь – они бы никогда...

- Ну да, сущие ангелы, - произнес Северус ядовито и стал читать отчет.

С каждой строкой он хмурился все больше. Наконец он небрежно швырнул листы на стол и посмотрел на Гарри, уже готового к гневной отповеди за вторжение в святая святых Снейпа.

- Поттер, это не обыск. Это халтура чистой воды. И если оценивать работу не по шкале „ах, бедные дети, им пришлось всему учиться буквально на ходу“, то... Поттер, это даже не „слабо“ или „отвратительно“. Это „тролль“. С минусом. Из пяти тайников вы нашли только один. И то, только потому, что я его не закрыл.

Гарри открыл рот от удивления. Слова Северуса заставили его покраснеть, но с души словно камень свалился – Снейп не злится всерьез. Снейп его простил. Вправду простил. По-настоящему.

- Чему вы улыбаетесь, Поттер? Что все экзамены позади и „тролля“ вам никто поставить не может? А вы сами? Неужели вам самому не стыдно? И не хочется перестать быть двоечником?

- Я просто рад, что мы там у вас больше ничего не покрушили, сэр, - Гарри теперь уже улыбался во весь рот. - И что не вышло так, что у вас оттуда пропало что-то ценное. Но за непрофессионализм мне стыдно. Честно.

- Это бросается в глаза, Поттер...

- Сэраеслиязаберузаявлениевыдадитемненесколькоуроков? - выпалил Гарри на одном дыхании.

Северус удивленно приподнял бровь и усмехнулся:
- Если вы будете учиться. А не халтурить. Сэр.

Гарри поспешно кивнул, пытаясь понять, не померещилось ли ему это обращение Снейпа.

Тихо тренькнули настольные часы, напоминая, что рабочий день окончен.

- Но уже не сегодня, - откомментировал этот звук Северус. - Гермиона будет нервничать, если я задержусь тут слишком долго. Если хотите продолжить разговор – лучше аппарировать ко мне домой.

Еще как хочет. И очень рад, что Снейп его простил и готов пригласить в свой дом. Рад, что у Гермионы со Снейпом все хорошо. И что есть шанс перешагнуть совершенные ошибки и идти дальше.

Но сказать это вслух Гарри не решился. Лучше втиснуть все в одно-единственное слово. Которое Северус Снейп должен бы был услышать от него еще пятнадцать с лишним лет назад – после турнира по квиддичу. И много, очень много раз после этого. Но сейчас – в особенности.

- Спасибо.

 

Конец

 

Глава 1. 21 декабря 2006 года

 

Гермиона проснулась с ощущением, что снилось ей что-то неуловимо-приятное, солнечное. Она посмотрела на детскую кроватку – Стив сладко спал и не думал просыпаться. Значит, можно еще понежиться в кровати. Гермиона перевернулась на спину, пытаясь сохранить, не расплескать то настроение, что сон принес ей под утро, и только тогда поняла, что она в кровати не одна.

Северус спал рядом. Неужели ему стало хоть немного лучше? Ведь то, что он пришел сюда, а не остался в лаборатории... ведь это хороший знак, правда? И когда-нибудь он вынырнет из своего морока, станет самим собой. Согласится выпить лекарственные зелья. Начнет нормально есть. Придет в себя и физически, и... Когда-нибудь.

Гермиона нежно погладила старый шрам на его скуле. Северус заворочался во сне, но не проснулся. Его рука теперь не была прикрыта одеялом и лежала близко-близко от лица Гермионы. Следы от наручников, никак не желающие проходить – даже спустя столько недель. Сбитые костяшки пальцев. Длинные, неопрятно обломанные ногти с траурной каймой под ними – Гермиона столько раз пыталась привести его руки в порядок, но бесполезно. Северус не давал прикоснуться к ним ни мазью, ни маникюрными ножницами. Даже просто вычистить грязь из-под ногтей мягкой щеткой так и не удалось – вырывал руку и уходил в лабораторию, чтобы сжаться на своей кушетке и смотреть пустым взглядом в стену.

Может, сейчас, пока он спит, соскользнуть осторожно с кровати и принести заживляющие мази из лаборатории? Но ведь наверняка проснется и будет только хуже. Она уже пробовала лечить его, пока спит – давно, когда они только вернулись из Мунго. Нет, того раза было достаточно, больше она так рисковать не будет.

Гермиона осторожно взяла его ладонь и поднесла к губам. Если он сам пришел сюда ночью, то вряд ли будет против ласки. Хотя также вряд ли что-то по-настоящему почувствует и поймет – последние дни он вообще перестал реагировать на прикосновения, даже не напрягался настороженно, если только не чувствовал запах лечебных зелий. Сейчас эти поцелуи нужны не столько ему, сколько ей. Чтобы почуствовать, что синяя жилка на тыльной стороне ладони все еще бьется – слабо, вяло, но бьется. И что пальцы, к которым она нежно прикасается губами, не застыли мертвым холодом, что в них еще есть жизнь.

И если ему хватило сил выжить после укуса Нагини, если он выжил после всего, что случилось за последние три месяца, неужели ему не хватит сил проломить собственные же щиты и вернуться обратно? Даже если он никогда не простит им эти месяцы, было бы слишком нечестно, если... Об этом „если“ Гермионе не хотелось и думать. Она прижалась щекой к его ладони и коснулась губами следа на запястье.

Северус снова заворочался и проснулся. Моргнул, облизал пересохшие губы и неловко перевернулся на бок, лицом к Гермионе.

Ей захотелось потянуться к этим губам, поцеловать их, как прежде, или даже жестче и жарче. Но это причинит ему только новую боль – губы сухие и в трещинках, любое прикосновение принесет только новые ранки. Уговорить бы его воспользоваться мазью, принять хоть какие-то лекарства... Все мысли разом вылетели из ее головы, как только Гермиона столкнулась с ним взглядом.

Взгляд был воспаленный, но в нем не было прежней пустоты. На нее смотрела не оболочка, которую они с Гарри забрали из Мунго, а сам Северус. Напряженный, настороженный, готовый в любую секунду отпрянуть, но все же Северус.

Гермиона замерла, боясь пошевелиться и потерять этот взгляд. Что если он сейчас потухнет и растает точно так же, как неделю назад? Что если она в последний раз смотрит в его глаза и видит его самого, а не вялую тень?

Требовательно захныкал проснувшийся Стив, и Снейп отвел глаза. Гермиона встала к ребенку и взяла его на руки.

- Все в порядке?

Первые слова, которые Северус произнес при ней после той „встречи“ с дементором. Первые, если не считать Авады в адрес той мрази. Только бы не последние.

- Да, он просто проголодался. А ты... может и ты сьешь хоть что-нибудь?

- Намекаешь на то, что я сейчас больше похож на помятый скелет, чем на человека?

Интонации у Северуса прежние, ироничные. И бровь взлетает как раньше. И...

- Я понимаю, - продолжил он уже серьезнее и суше, - что непонятно, сколько времени мне потребуется, чтобы окончательно придти в норму. И понимаю, что старая развалина тебе нужна меньше всего. Тебе только немощного старика для полного счастья и не хватало. Довольно одного... младенца. Надеюсь, Поттер сказал правду и ребенок действительно не пострадал от... случившегося?

Гермиона от растерянности села на кровать. Нет, он не издевается и не язвит. Не похоже. Неужели Северус говорит все это всерьез?!

Снейп растолковал ее замешательство по-своему и помрачнел:
- Значит, все-таки солгал. Какой диагноз поставили колдомедики?

- Н-нет. Со Стивом все хорошо. Не волнуйся. Просто...

- Что „просто“?!

- Просто страшно слышать от тебя такие слова и понимать, что ты это на полном серьезе.

Снейп поджал губы и ничего не ответил.

- Северус, ты не старик и не развалина. Ты... ты поправишься и все будет по-прежнему.

- Не думаю, - ответил он подозрительно ровно и безразлично.

Гермиона расстроенно отвела взгляд в сторону. Только покормив Стива она заставила себя снова посмотреть в глаза Северуса:
- В смысле, ты не хочешь, чтобы было по-прежнему? После всего... случившегося?

Северус замолчал очень надолго, потом покачал головой.

- Хочу. Но от этого ничего не зависит. Я не знаю, когда смогу полностью восстановиться. И смогу ли вообще, - голос его стал почти ядовитым. - Что я могу тебе предложить? Старческие поцелуи в лоб? Рассуждения о зельях? Участие в лабораторных опытах?! - он перевел дух и добавил уже спокойнее: - В ближайшие пару месяцев это будет максимум, на что я способен. Извини.

Гермиона положила ребенка обратно в кроватку и вернулась к Северусу:
- С твоим упорством ты рано или поздно придешь в себя. Я верю. А в ближайшие пару месяцев... - она потянулась к нему и осторожно коснулась губами шрама на шее, - тебе придется научиться получать все просто так, без отдачи. И принять как данность, что я верю в тебя, твои силы и в твое желание выжить. И... может и ты сейчас сьешь хоть что-нибудь?

Северус хмыкнул и приобнял Гермиону одной рукой. Прижиматься к нему Гермиона не рискнула – колдомедики в Мунго говорили о сломанных ребрах, а за эти недели все вряд ли могло зажить.

- Я не из древнего пергамента – от прикосновения не рассыплюсь. Не рассчитывай, - усмехнулся Северус. - А с завтраком придется подождать. Мне надо сначала принять кое-какие зелья, которые лучше действуют, если их пить с утра и натощак.

- Как скажешь, - улыбнулась в ответ Гермиона, не удержалась и поцеловала старый шрам снова, убеждая себя, что живучести Северуса хватит и на этот раз.

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: