И журналисты мы, и плотники

 

Журналистика не искусство,

чье неотъемлемое свойство – вымысел.

Журналистика и проще, и сложнее,

потому что в отличие от искусства

в ней правда жизни совпадает

с правдой факта[67]^[1].

 

А если надо, то и продавцы, и медработники, сапожники, массовики-затейники и даже коробейники. На все это журналист идет ради обладания ею, оригинальной, эксклюзивной информацией. Он надевает «маску» чужой профессии и внедряется в нее. «Маска» становится его своеобразной «крышей», прикрытием. Таков один из способов добывания новостной жар-птицы, переливающейся всеми цветами фактов. Они, как правило, оригинальны, небанальны, новы, а публикации под рубрикой «Испытано на себе» привлекают читателей своей искренностью, правдивостью, эмоциональностью. В них полностью отсутствует констатация, описательность. Журналист открывает читателю и высвечивает новые грани темы. Испытывая ситуацию на себе, журналист копает глубоко, широко, размашисто. И столько находит!

Работая над репортажем о женщинах, занимающихся зимней рыбалкой, я конечно же со своей героиней Тамарой отправилась на рыбалку. И столько там увидела и перечувствовала! Но самое главное, что я увидела мужчин-рыбаков, в порыве рыбной страсти и азарта потерявших элементарное чувство такта и уважения к женщине. На той рыбалке среди сотен нас было двое, но мужики, обуреваемые страстью «скорее! скорее! пробурить лунку и начать лов», нас беспощадно отталкивали и материли на пароме, не давая влезть в машину. Клюет, знаете ли, дамы, с 8 до 10 утра. Надо поспешать! Тут вам не до галантности! Правда, потом на льду они пытались нам и помочь. Не испытав на себе, откуда бы взяться столь грустным ощущениям!

В предыдущих параграфах уже шла речь о патриархе отечественной журналистики В. Гиляровском. Он был одним из первых и в освоении метода «маски» (бурлак, актер). В 30-е годы этот метод сбора материала был возрожден журналистом Михаилом Кольцовым, поработавшим и неделю учителем, и несколько дней в такси.

В 40–50-е годы методы «маски» и перемены профессии по ряду обстоятельств отходят на второй план, а то и вовсе не используются по ряду политических причин. Но жизнь, яркая, противоречивая жизнь 60–80-х годов берет свое. Ярким явлением периода шестидесятых стали репортажи Анатолия Гудимова, репортера «Экономической газеты», и Аллы Трубниковой, сотрудницы журнала «Наука и религия».

Используя опыт Михаила Кольцова, репортер Гудимов сел за руль такси. Это позволило ему настолько серьезно и глубоко изучить состояние таксомоторного хозяйства, что после публикации его репортажей в «Экономической газете» были приняты серьезные меры по дальнейшему улучшению автообслуживания населения Москвы и городов Российской Федерации. За время своей долгой творческой жизни А. Гудимов был директором гастрономического магазина, торговал в бакалейной лавочке, набивал подметки в ремонтной мастерской. Лучшие свои репортажи он включил в книгу «Тайна чужой профессии»[68]^[2].

Разрабатывая антирелигиозную тему, журналистка Алла Трубникова смогла выступить с острыми статьями, побывав на бдениях трясунов (пятидесятников), совершив с паломниками по пыли, в жару неблизкий путь к святым местам. Репортажи А. Трубниковой взволновали читателей; они были точны, убедительны, позволяли разобраться, где у людей истинная вера, а где фанатизм и кликушество.

70–80-е годы отмечены и дискуссией о самом методе «маски». Противники этого метода утверждали, что он исчерпал себя и не сулит никаких творческих открытий. Исследователь В. Теплюк по этому поводу писал: «Итак, по существу дискуссии. Она велась практиками и явилась, на взгляд автора, откликом на слабый всплеск применения этого метода молодыми журналистами, которым же, конечно, в тот момент трудно было повторить «класс» применения этого метода А. Гудимовым и еще более ранним предшественником М. Кольцовым. Были, видимо, причины и более широкого порядка: в журналистике начала 80-х гг., т.е. на время дискуссии, наверное, не было острой потребности в каких-то необычных взглядах на привычные, уже объясненные «сверху» явления, а форма «смены профессии», хотя и необязательно, но предполагала такой неожиданный взгляд, выводы, которые не всеми могли быть приняты»[69]^[3]. Осторожен исследователь В. М. Теплюк в оценке этого периода. После 90-го года он официально будет назван как «период застоя».

Так в чем же суть дискуссии? В июньском номере журнала «Журналист» за 1981 г. в ответ на письмо корреспондента газеты «Огни Алатау» В. Веденко о судьбе метода прозвучало однозначное мнение журналиста «Комсомольской правды» Г. Бочарова под категоричным заголовком «Будущего нет». Аргументы Г. Бочарова были таковы: слагаемые метода – элементарные требования журналистского мастерства, точки приложения метода можно перечислить по пальцам, а появление новых сложных профессий из-за длительности подготовки к ним делает невозможной их смену журналистом. «Не хочется даже на час поменять замечательную, неповторимую, трудную профессию журналиста»[70]^[4].

Романтично, красиво, но для спора – полное отсутствие аргументации у уважаемого журналиста.

Другой журналист, Андрей Разин, придерживается другой позиции. «Менять профессию стоит, лишь будучи уверенным в принципиальной возможности достичь позитивных конечных результатов. И все-таки, чтобы получить ответы, надо уметь задавать вопросы. Причем такие и в такой форме, чтобы от них нельзя было просто отмахнуться, сделать вид, что «не расслышали». И вот здесь метод «маски» может расцвести во всей своей многоликой красе»[71]^[5].

С той поры дискуссии на эту тему не возникали. Почему? Да пора пошла другая. В стране начались серьезные социальные перемены. Обложной информационный дождь пропитывал почву, взрыхленную им. Первые инъекции социальной свободы подорвали организм государства, оказавшийся не таким могучим. История знает подобные примеры с крупными явлениями: Москва сгорела от копеечной свечки, а Петр боялся не шведов, а тараканов.

На разрушении и сломе всех критериев, норм, идеалов в обществе, лишенном организующего вектора, бурно расцветала журналистика. Разная.

Теоретики молчали, а практики искали, экспериментировали, создавали новое, вспоминали старое. Рыночные отношения стали основой масс-медийного производства. Возникла устойчивая триада: новость добывается – продается – покупается. А значит, новостной продукт просто обречен на оригинальность, образность, привлекательность. Другого не дано. Иначе он будет не востребован. Журналисты снова возрождают метод «маски», метод углубленного и очень надежного сбора материалов. Для того чтобы найти нечто, хороши все средства.

И метод «маски» – тоже. Демократические перемены в обществе создают все условия для развития новых форм, способов подачи и добычи материалов.

То есть они развиваются там, где ощущается необходимость в знаниях о движении. При этом «движение» надо понимать в самом широком смысле, подразумевая все его формы – от простейшего механического до сложнейших форм движения человечества, процессов его развития и отдельных звеньев этих процессов.

Знания о движении могут быть различного характера: они могут заключаться в итогах какого-то движения, его результатах. Это будет знание о факте, то есть о чем-то свершившемся, имеющем свой результат. Они могут также содержать сведения о причинах, вызвавших это движение, и его последствиях.

Но могут оказаться необходимыми знания о самом процессе движения, приведшего к данному результату. В этом, последнем, случае потребуются знания о ходе события, условий и обстоятельств, определивших именно такой его ход; настолько подробные знания, что получающий их сможет воспроизвести в своем воображении предметную картину свершившегося процесса. Во всех случаях эти знания будут информационного характера, ибо информация всегда есть не что иное, как «обозначение содержания. А любой процесс труда, преодоления, движения – это и есть каждый раз процесс нашего приспосабливания к внешнему миру в самом широком смысле».

Всё это будут те формы отражения действительности, в которых проявится один из трех методов осуществления публицистикой ее функций: «сообщение отдельных, целенаправленно отобранных... оцененных фактов. Утверждение, разъяснение общих положений, принципов на основе осмысления отдельных жизненных ситуаций»[72]^[6].

Журналист, выбирая метод «маски», сознает, что именно этот метод дает необходимый эффект, верно сориентирует читателей относительно исследуемого им события.

Современные требования к информационному новостному продукту сформировали следующие специфические условия в использовании метода «маски»:

 

§  стремление сделать читателя соучастником события;

§  необходимость иллюзии физических ощущений как основы для воспроизведения зримой картины события;

§  потребность в новых знаниях об этом событии.

 

Эти все условия полностью реализуются в использовании метода «маски». Именно он дает возможность увидеть форму, цвет, предмет, способ передвижения в пространстве, осязать фактуру (мягкость, грубоватость, шершавость, твердость, гладкость и т.д.), услышать звон, скрип, грохот, стук, пение и т. д., обонять запахи, чувствовать цвет... В 90-е годы не было ни одной газеты, которая не помещала бы репортажи под рубрикой «Испытано на себе». Лидерами метода были журналисты «Комсомольской правды» – Сергей Благодаров, Олег Кармаза[73]^[7], Анна Амелькина, Дарья Асламова и др. Автор также неоднократно испытывала ситуацию на себе. Итоги, репортажи опубликованы на страницах газеты «Комсомольская правда на Дальнем Востоке»[74]^[8].

Испытав на себе тяготы жизни «челнока», делающего ходки в Китай, поработав продавцом в ларьке на Торговой улице, санитаркой в тысячекоечной больнице, массовиком-затейником в летнем лагере отдыха, медсестрой в наркологическом диспансере, продавцом в секс-шопе, дезинфектором, а также нарушая границу и др., могу сказать, что именно этот метод сбора материалов позволяет почувствовать «аромат», увидеть неповторимость жизни.

Вот, к примеру, две ситуации из репортажа «Коробейники»:

«В вагоне звонкий голос проводницы известил: "Постелей – нет!", "Воды – нет!", "Нужду справлять под колеса!"

Надюха стала вытаскивать из сумки ношеное драповое пальто, шерстяные брюки, мужские рубашки. Кому это надо? – подумала я. Но Яша – китаец – был доволен, откуда-то из-под прилавка достал пару кроссовок, несколько детских маек и еще какую-то мелочь. Сделка состоялась!»[75]^[9]

 

Вот именно в таких деталях – чувственность и непосредственность, которая достигается только при личном участии журналиста.

Методы «маски» и перемены профессии требуют очень тщательной предварительной подготовки. И организационной, и психологический. Поехать «челноком», устроиться в киоск – это было не так уж и сложно. В киоске у меня никто и не спрашивал: кто я и зачем? А в «челноках» ситуация вообще свободная, там кого только нет. Свои кодексы чести и свои традиции. По возвращении произошла заминка в таможенном зале, наша группа не сумела пробиться в первые ряды проходящих таможенный досмотр. «Ну что же, – сказала я, – отрицательный результат в науке тоже результат! В следующий раз будем шустрее».

На мою реплику хорошо отреагировали несколько «челночниц». Выяснилось, что это полубезработные женщины из Академии наук. Это был тот случай, когда фактура сыпалась на меня, как перезревшие яблоки.

Сложнее ситуация была в больнице и детском лагере отдыха. Меня надо было как-то внедрить и самое главное – загрузить работой. Заместитель главного врача, зав. отделением и старшая медсестра знали о том, что я журналист, то есть я приподняла «маску». А дальше уже все шло от моей инициативы и наблюдательности. Первое, что я поняла: не надо отказываться ни от каких поручений, сказано мыть баки и готовить дезраствор, значит, надо готовить! Ну где, в какой ситуации в таких пренебрежительных тонах, с чувством превосходства разговаривает с журналистом врач?

Потом была дружба и работа на пару с практикантками-медичками. И снова – факты, факты, которые я бы никогда не собрала, не узнала, если бы пришла просто брать интервью. Предположим, заведующий отделением мне бы сказал, что его подчиненные, врачи, медсестры, работают в режиме полного перегруза, к концу смены буквально падают с ног. Ни меня, ни читателя эти подробности не очень бы затронули. Но когда на моих глазах упала в обморок дежурная медсестра, то я поняла, что такое перегруз. И читатели моего репортажа это тоже поняли. Таким образом, метод «маски» дает журналисту факты уже в степени. Чувства, переживания репортера не просто констатируются, перечисляются, они дышат, они живые. Они – не самоцель, а необходимая и неизбежная подготовительная функция для обеспечения выполнения общепублицистической функции – формирования верного общественного мнения, а через него – общественного сознания.

...Непросто было делать материал о летнем оздоровительном лагере. Непросто потому, что в журналистике «материалы на тему летнего отдыха» обычно отдаются на откуп практикантам-журналистам. Юные журналисты приезжают к детям, добросовестно все смотрят, говорят с детьми, вожатыми и... рождается очередной «проходняк», без событийного повода, с массой штампов. А жизнь детей в лагере – это страсти, проблемы, любовь! Дети должны быть постоянно чем-то заняты, иначе это будет уже неуправляемая стихия! Когда, какому журналисту кто из руководства расскажет про тайник ребят из старших отрядов под крылечком, в который они прятали запасы спиртного. Да ни за что! Но я, журналист, я – внутри этой ситуации, через меня эти факты проходят. Ситуация порой складывалась так, что требовалось мое вмешательство, мое человеческое участие.

Известно, что с началом каждого сезона летнего отдыха равнодушные хозяева подбрасывают своих собак. Лето собаки проводят с детьми, а затем они остаются в заколоченных домиках и погибают. Такая собака – роскошный королевский пудель – была и в нашем лагере. Ее тоже бросали. Пришлось написать объявление: «Ищу друга!» И друг для пуделя нашелся. Факт целиком вошел в материал. И появился он благодаря внедрению в профессию. В отличие от информационно-познавательных фактов, такие факты зависят от очень многого и имеют конкретную сферу действия. В ситуации сбора материалов под «маской» факты имеют прямое и непосредственное влияние на журналиста, на его поступки, его проявления.

Стремление к основательности, неспешное наблюдение – все это дает журналисту метод «маски». Он помогает сочетать в газете отражение многогранности будничной жизни и аналитичность в ее показе, требует от журналиста не только высокой мобильности и умения в интересах читателя и газеты искать и находить нужные связи, но одновременно и качества социального аналитика. Это позволяет осмысливать истоки недостатков, которые затрагивают интересы многих людей.

Желание найти эти болевые точки, испытать на себе все, что рождает соприкосновение с ними, – важнейшие черты реальной демократичности нашей прессы, гражданской зрелости ее представителей. Именно такая позиция журналистов обеспечивает использование ими активных методов сбора достоверной информации. Использует метод «маски» не как игру в оригинальность, а в качестве гаранта объективного глубокого познания действительности.

Вот, к примеру, ситуация, к которой «Комсомолка» обращалась дважды, – рыночная мафия.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: