Глава 15. Место с голосом

Тёмное пространство имело ступенчатый пол и толстые книжные полки.

Это была Библиотека Кинугасы.

Помещение полнилось учениками. Они листали справочный материал в помощь к подготовке к школьному фестивалю. Большинство использовало энциклопедии, словари или карты, но некоторые, раз уж они тут, читали романы.

Толпа скопилась у книжных полок и новоприбывшие или выискивающие книги двигались между ними.

Столы использовались людьми для материалов, которые нельзя вынести или...

— Теми, кто разговаривает. Хе-хе. Отвлекаться от подготовки к фестивалю — своего рода услада, — произнесла Брюнхильд в самом низу в центре ступенчатого помещения.

Напротив неё сидел Хиба в спортивном костюме и...

— Харакава? Зачем ты взял бензопилу?

— Потому что ты потащила меня сюда до того, как я смог её положить, президент клуба изобразительного искусства. Плюс это электропила, а не бензопила.

Харакава поместил инструмент на свою сторону стола.

— Скажу прямо. Мне это неинтересно.

Он скрестил руки на груди.

— Мы уже раз проиграли. Мы получили ранения и ранили его. У меня и так не было особой привязанности к Пути Левиафана, так что я не прочь из этого выбыть.

— Ради той драконьей девочки?

— Ради своего же блага. Я сам себя содержу, так что моя безопасность для меня превыше всего, чтобы продолжать жить так и дальше.

— Ладно, можем сойтись на этом... И останься здесь, Харакава. Так как ты содержишь сам себя, выходит, ты пилишь здесь доски лишь потому, что тебе больше нечем заняться. Так почему бы не использовать это время с большей пользой?

Брюнхильд помахала левой рукой и положила её на стол.

Их окружали звуки шагов, шорох школьной формы и перелистывание страниц. Вокруг было множество звуков, но достаточно тихих, чтобы стук пальца Брюнхильд по столу мог к ним присоединиться.

— Это одна из книг по легендам, которые собрал профессор Кинугаса. В китайской мифологии 7-го Гира немало драконов, но не многие истории повествуют о четырёх. Я нашла их почти сразу же, но та четвёрка братьев...

— Четыре брата дракона, что защищают четыре стороны света в китайской мифологии?

— Кража моих реплик — серьезное преступление, Хиба Рюдзи. Купишь мне потом кофе.

Птичка на её голове чирикнула, и девушка кивнула.

— И птичьего корма.

— Э-это твоя обязанность, Шильд-сан!

— Прекрати сопротивляться, преступник. И сиди тихо в библиотеке... Но хотя твоё действие и недопустимо, слова твои правдивы. Чжао, вероятно, создала братьев как отсылку на четырёх драконов. ...И теперь они наши враги.

— Ваши враги, быть может, — возразил Харакава. — Но не мои.

— И кто же из нас оторвал Ёнкичи руку? Если не ты, иди скажи Хио Сандерсон, что это она оторвала его левую руку, ибо, судя по всему, это не твоя работа.

После чего Брюнхильд немного опустила взгляд и невозмутимо открыла книгу.

— Но здесь не особо много информации. Он объясняет лишь структуру имён четырёх драконов. Один из вариантов по-японски называет их Гоко, Годзюн, Гомей и Гокицу. "Го" ссылается на длительный период времени. Однако если этот слог убрать, потому что столько времени ещё не прошло, и заменить его номером, указывающим на порядок создания, то получишь их имена.

— И какой от этого толк? Ты расскажешь нам их судьбу по именам?

— Знание личности твоего противника — лучший способ к его пониманию и устранению страха перед ним. Даже террорист становится не более чем целью для атаки, когда ты знаешь его имя, разве нет?

Харакава немного приподнял брови, но Брюнхильд не придала этому значения и снова постучала по открытой книге.

— Похоже, никто из них не нападал на Синдзё. Изумо и Казами были побеждены старшим и третьим братьями, тогда как мы разбирались с младшим, так что второй, наверное, отправился за Саямой.

— В таком случае, я бы не хотел сейчас оказаться на месте Саямы.

— Мне бы такого вовек не захотелось. И нам стоит это отпраздновать. Его присутствие означает, что нам придется разбираться только с тремя.

— Я не буду разбираться ни с одним из них, — бросил Харакава.

Брюнхильд подняла взгляд и улыбнулась.

— А кто говорил иначе? Не глупи. Я лишь сказала тебе остаться здесь. Если не хочешь выглядеть совсем жалко, второгодка, просто сиди и помалкивай.

Харакава цокнул языком и закинул ноги на стол.

Брюнхильд нахмурилась.

— Ты тыкаешь в меня своими подошвами?

— Ты же не станешь меня отчитывать за то, что я положил ноги на стол?

— Я так делаю у себя в общежитии... и стараюсь направлять подошвы навстречу миру за окном. По сравнению с тобой, я на совершенно ином уровне.

— Ох, как трогательно. ...Теперь скажи мне, президент клуба изобразительного искусства. У нас есть шансы на победу?

Он спросил вызывающим тоном, но Брюнхильд спокойно ответила.

— Есть.

 

●

Харакава смотрел и слушал.

Девушка перед ним невозмутимо говорила о грядущей битве.

— У нас есть способ сопротивления, но сражаться-то будете вы. Меня они совершенно не берут в расчёт. Так что позволь сказать одну вещь: перво-наперво вам следует отплатить за моё ранение.

— Твоя честность занятна. И что же дальше?

Брюнхильд кивнула.

— У них есть концептуальное оружие и закреплённые концепты, которые активируются в пространстве вокруг них. Вы это помните, не так ли? Мы не знаем, что там у Ницзуна, но нам незачем об этом волноваться, так как с ним разберётся Саяма.

— Д-давай немного поволнуемся, Шильд-сан.

— В таком случае лезь за Саямой в горы Окутамы. К сожалению, мир вознаграждает заботливость, только если ты выказываешь её действиями.

В этот момент к ним подошёл высокий старик в жилете со стопкой возвращённых книг.

— Найн, не забывай, что немало людей заботится о тебе.

— Я не забыла, Зигфрид. Я просто решила не волноваться об Отряде Левиафана. Независимо от твоей заботы они будут делать то, что собирались, даже не обратив на неё внимания... И поэтому хороший пинок под зад, когда они оплошают, гораздо эффективнее заботы.

Харакава увидел, как плечи библиотекаря затряслись от горького смеха.

— Ты знаешь, Найн, как обычно называют этот "хороший пинок под зад"?

— Если скажешь, что "ободрением", я схвачу тебя за руку и заявлю, что ты надо мной надругался. В конце концов, такие слова сродни ментальному надругательству. Ну а теперь, правильным ответом будет "подстрекательство".

Брюнхильд с угрюмым видом повернулась к Харакаве.

— Ты ведь не знаешь, почему Саяма временно распустил Отряд Левиафана, не так ли? Но у меня есть догадка. Казами и Изумо тоже скоро должны понять.

— Казами-сан додумается почему?.. И она вернётся в бой?

— Та дурочка рыдала, разве нет? Это её наказание за недальновидность. Но наказанию всегда приходит конец. Если она хочет сражаться, когда наступит для того время, то придёт к пониманию, что подразумевал Саяма, — сказала Брюнхильд. — И в подготовке к этому мы должны собрать информацию о той четвёрке братьев и выработать как можно более подробный план боя.

— Тогда покажи нам свою стратегию, президент клуба изобразительного искусства.

Мы наконец-то добираемся до сути, — подумал Харакава.

— Закреплённый концепт, который вырубил меня с Хио, звался "мир на миг оборачивается вспять". Скорее всего, он принимает все атаки, прямые или дальнобойные, и возвращает в нападавшего, меняя местами позиции. Плюс, смена длится всего мгновение. Попытайся ты атаковать себя...

— Если Ёнкичи не использует закреплённый концепт, ты ударишь себя, верно?

Брюнхильд глянула на Зигфрида.

— Как долго ты собираешься стоять и смотреть на нас?

— Пока не двинутся мои ноги.

— Эта твоя черта совсем как у моей сестры.

Она бросила раздражённый взгляд и пожала плечами.

— Слушайте, — обратилась она к Хибе с Харакавой. — Представьте, что сейчас работает концепт обращения.

— Э? Т-то бишь, если я возьму за грудь себя, то пощупаю тво... Извини! Я больше ничего не скажу! И прошу, не смотрите на меня с такой жалостью, Зигфрид-сан! Не переключайте канал.

— Нет, юный Хиба. Я не смотрю на тебя с жалостью. Я осознал, как ты похож на своего деда.

— Э-это то же самое! И чем это мы похожи?!

Все дружно его проигнорировали.

Брюнхильд повернулась к Харакаве, и он встретил её взгляд.

— Что если я тебя ударю?

— Закреплённый концепт заставит тебя ударить себя.

— А если я ударю себя?

— Я тут же уберу закреплённый концепт, и ты ударишь себя.

Он как раз собирался сказать, что победы не видать, но девушка взмахнула правой рукой.

В воздух вылетел листок бумаги. На нём было слово со значением "резать". И...

— Их два: один для моей шеи и один для твоей. ...Как насчёт такого?

Брюнхильд увидела, как брови Харакавы приподнялись, а Хиба сглотнул.

— Если активирую два листка одновременно, то смогу отрубить тебе голову независимо от того, поменяешь ты положение или нет. Бежать некуда.

— Погоди, погоди. Ты планируешь убить се...

Не успев договорить "-бя", он нахмурил лоб и сказал кое-что другое.

— Сандера Феллоу или Сусамикадо этим не обезглавить.

— Верно. Ёнкичи потерял руку, когда Сандер Феллоу пошёл на таран, потому что механический дракон прочнее его. Вам просто необходимо ударить его атакой, которую вы сможете пережить, а он нет. Поняли? Наш враг не неуязвим. И мы как раз узнали, откуда происходит его имя, — сказала она. — Наверняка есть и другие способы. И для остальных братьев тоже. К тому же, вам нужно достичь той же стадии, что и Казами. Вы должны задаваться вопросом, почему Отряд Левиафана нужно распустить, когда вы так хорошо работали вместе.

Харакава и Хиба промолчали.

Но в то же время Хиба скрестил руки на груди как Харакава и наконец-то образовал горькую улыбку.

— Странно как-то это. Отряд Левиафана распущен, но при этом мы обсуждаем, как сражаться для Пути Левиафана.

— О? Но как раз из-за вашего роспуска вы можете включать в дискуссию о сражении с другим Гиром инспектора вроде меня.

— Это просто официальное оправдание. В каком-то смысле ты лучше подходишь Отряду Левиафана, чем мы, Шильд-сан.

— Ну это вконец жестоко. Звучит так, будто вы похваляетесь тем, что вас избрали.

— Нас не выбирали.

— Тогда позволь мне выразиться иначе: вы сумели достичь этого положения. Тем временем, я могу звать вас с противоположного берега. Казами отстала, потому что так увлеклась криками и плачем о том, что всем вам нужно идти вместе. Однако те из вас, кто отстал, по-прежнему не понимают, что это значит. Вы не понимаете смысл существования Отряда Левиафана.

— Смысл его существования? Ты говоришь, что это не завершение Пути Левиафана?

— Именно. Но...

Она запнулась и немного наклонилась вперёд.

— Вы хорошо справлялись, но всё развалилось после простого приказа о роспуске. У вас есть могучая сила, но вы проиграли. Почему, вы думаете, так произошло? ...Что необходимо Отряду Левиафана, чтобы хорошо справляться, несмотря ни на что?

— Ну...

— Не знаете, правда? Молчаливый второгодка, ты ничего не говоришь, потому что не знаешь, не так ли? С другой стороны, Казами сопротивлялась, потому что не хочет знать. ...Но это означает, что она знает.

Брюнхильд вздохнула, отклонилась на спинку стула и выдала обречённую улыбку.

— Идите, гляньте на Казами. Она возможный сценарий вашего будущего. Глядя на неё, вы увидите, что она либо опустит руки, либо продолжит двигаться дальше. И если вы решите продолжать, то помогите составить вместе план, который поможет Казами отправиться вперёд, как пример всем вам.

— Ты не будешь драться, Шильд-сан?

— Конечно же нет. Сражение это заноза в заднице, и сдвинуть вас всех с места утомительно само по себе. Теперь, давайте соберём вместе информацию, имеющуюся у нас об остальных братьях.

Она выровнялась на стуле и улыбнулась, но на её голову легла большая ладонь.

Это была свободная от книг рука Зигфрида.

— Это хорошее решение, Найн. Но ты один раз солгала.

Закончив говорить, он взъерошил её волосы и отошёл.

— Положи свою ходовую руку на стол и покажи им. Она перебинтована, не так ли? Это более чем достаточная причина для сражения. Незачем её скрывать.

Щёки Брюнхильд покраснели, и она попыталась к нему повернуться, но старик уже убрал руку и ушёл.

Она простонала, усаживаясь в сиденье, и Хиба пробормотал пару слов в пол.

— У каждого есть тот, кого они никогда не переплюнут, правда?

В лоб Хибы вонзился листок бумаги с надписью "воткнуть".

 

●

Облачное небо прояснилось на западе, и оттуда пробился солнечный свет.

Свет упал на широкий, пологий склон, покрытый бледно-жёлтым.

Этот цвет принадлежал китайскому веернику.

Короткая трава с опущенными головками покрывала всю местность.

Поле веерника окружал лес, и деревья практически полностью защищали от ветра.

На обширном склоне обнаружился ещё один цвет помимо жёлтого.

Он принадлежал синевато-чёрному костюму.

Его носил Саяма, продираясь сквозь веерник по грудь высотой.

— Он должен быть где-то здесь.

С тех пор, как он вошёл в горы, прошло приблизительно двенадцать часов. С рюкзаком за спиной и коротким мачете в руке он достиг определённого хребта.

Его волосы немного растрепались, а ботинки испачкались. Он наработал пот, так что щёки на его точеном лице несколько впали.

Однако его глаза насыщала сила.

...Мой взгляд сверкает.

Парень был в курсе этого.

— Всё потому, что я изголодался по Синдзё-кун.

Мне нужно терпеть, — сказал он себе, вытягивая из кармана портативный диктофон.

— Н-нет, Саяма-кун! Не туда!

...Да, даже Синдзе-кун согласна.

— Иными словами, это не здесь. Я должен пойти в другое место.

Саяма осмотрелся, но склон окружал только лес. Он больше ничего не видел.

Его взору открывалось солнце над лесом, но...

— Оно зайдёт в течение трёх часов. Я должен подготовиться к худшему и к тому времени найти место для лагеря.

Он вошёл на территорию гор, где никогда раньше не бывал. Движение ночью будет слишком опасным, разве что он вернётся тем же путем, что и пришёл.

Даже добравшись так далеко, он не наткнулся на Ницзуна, но парень не сомневался, что старик его преследует.

Просто на всякий случай, безопасный лагерь будет лучше всего, — решил он.

За юго-восточным лесом лежала гора Кумотори. Он мог разглядеть лес, покрывающий её вершину, и тропу, ведущую туда.

Его нынешнее расположение находилось на высоте 1900 метров.

Солнце сейчас освещало склон, потому что он располагался на западной части горы, но с наступлением вечера задует осенний западный ветер. Сейчас солнце его согревало, но на ночь будет лучше перебраться на восточную сторону.

С вероятностью нападения Ницзуна, лучше выбрать место с хорошей видимостью.

...В таком случае, мне следует остановиться где-то рядом с вершиной восточного склона.

Определившись, он заговорил.

— Синдзё-кун.

Саяма осознал, что сам собой начал её звать.

Непорядок, — подумал парень на ходу.

Он взбирался по склону веерника с самоуничижительной улыбкой.

— Когда мы воссоединимся, я расскажу тебе, что тропа, которую однажды выбрали мои родители, пролегала через солнечный осенний склон.

Произведёт ли это на неё впечатление? Тронет ли это её до такой степени, что она начнёт раздеваться?

— Нет, это только иллюзия, вызванная моей нехваткой Синдзё-кун.

Спокойствие, — подумал он. — Буквально только что она мне сказала отправиться в другую сторону, так что пока я должен потерпеть. Я действительно слышал этот голос. Он не был иллюзией.

А значит, мне нужно перестать представлять выгодные для меня вещи,— добавил он.

И делать её в моих иллюзиях весьма кстати развратной — ''''это преступление, — сказал он себе.

Но случись такое вживую, это продемонстрирует взаимопонимание.

Саяма кивнул и стал на утёсе сверху склона. Он сложил ладони вокруг рта и крикнул к другой горе.

— Вживую лучше всего!

— Вживую лучше всего.

...О! Природа демонстрирует своё понимание. Да здравствуют горы!

Довольный, он опустил взгляд на тенистый склон, чтобы найти идеальное место для лагеря.

— ...

Саяма такое нашёл. И там уже стоял дом.

Всего в трёх метрах внизу кто-то глубоко разрыл склон.

Это образовало широкую область плоской земли. Те тридцать квадратных метров изолировали себя от веерника с помощью гравия, и как раз под ногами Саямы возвышалась старая черепичная крыша.

...Это оно?

Дом внизу, похоже, имел три комнаты по двенадцать квадратных метров и заземлённый сарай к северу.

Потускневшая черепица местами вывалилась, и на севере в крыше зияла дыра.

Деревянные стены тоже высушило под солнцем, и затененные области покрывал мох. Все окна повыпадали, раздвижная дверь заднего входа поехала с пазов и лежала потрёпанной и сломанной на земле.

Сколько уже времени прошло с тех пор, как это место начало гнить?

— ...

Саяма вытащил из кармана фотографию. Это был снимок дома профессора Кинугасы, который он получил в UCAT Изумо от Мойры 1-й. Он не мог рассмотреть форму дома сверху, но в состоянии проверить положение окружающих его гор.

— Это он.

...Благодарю, №8-кун.

Парень молча поблагодарил автоматическую куклу, которая вычислила его расположение.

Он поместил документ обратно в карман и сделал вдох.

— Это... Это тот же воздух, которым однажды дышали мои родители.

Это вызвало боль в левой части груди. Парень прижал её правой рукой, но даже напряжение тела не могло противостоять скручиванию между рёбер. Ему оставалось только скривиться.

— ...

Саяма несколько секунд стоял неподвижно.

После трёх или четырёх вздохов, он испустил медленный, дрожащий выдох и сжал левый кулак.

В его глазах скопилась сила, и он повернул их к дому внизу.

Парень осмотрел старую черепицу, кивнул и приготовился сказать: "Ну что, пойдём?"

— Синдзё-кун.

Но в этот раз он не отверг свою попытку её позвать. Взамен Саяма отверг нечто другое.

— Нет, это не вопрос.

Он выразился иначе.

— Я пойду, Синдзё-кун. Так я смогу стоять рядом с той, кто желает прошлого, чтобы найти своих родителей, и кто не боится столкнуться с этой потерей. Я буду стоять подле тех, кто принял всё, что они потеряли.

За его спиной задул ветер. Это был западный ветер осени, который сообщил ему, что солнечное тепло скоро растворится.

...Этот ветер омывал и моих родителей?

Он зашагал вперёд, чтобы обойти склон и достичь дома.

Ветер словно толкал его в спину, и уходящее тепло солнца словно его ободряло.

— Я пойду. Так я смогу убедить себя, что достоин вести остальных. Так же, как я спрашивал у Казами и остальных, мне следует признать свою пригодность для Отряда Левиафана.

Он шагал.

— Я тоже желаю превозмочь прошлое, Синдзё-кун.

 

●

Тьма накрывала город.

Он раскинулся под откос.

Большинство его жителей работало в нижней приморской части городского округа и вечером возвращалось в горный микрорайон.

Люди на автомобилях, автобусах и поездах носили от школьной формы до деловых костюмов.

За тем человеческим потоком наблюдала пара глаз с некоего здания.

Это было небольшое белое строение, которое выглядело скорее как склад, чем как жилище.

Внутри была большая деревянная комната с двумя колонами длинных деревянных лавок.

За ними стояла трибуна, указывающая, что это церковь.

Через одно из окон в боковой стене на сумеречный город смотрела девушка.

Она носила оранжевую куртку и обладала длинными тёмными волосами.

Это была Синдзё.

Она опустила голову к черному телефону и столу, заготовленному у боковой стены церкви.

Перед окном на город девушка держала в руках ручку с блокнотом и трубку между головой и левым плечом.

— Ясно. Выходит, вы никого такого не нашли? ...Нет, большое вам спасибо. Я знаю, что многого прошу. ...Да, поблагодарите их и за меня.

Она выдала небольшую улыбку.

— Да, верно. Если я найду свою мать, сообщение об этом будет лучшей благодарностью, не правда ли? ...Да, пожалуйста, сообщите, если что-нибудь найдёте. Я перейду к следующему месту. До свиданья.

Синдзё положила трубку.

Она перечеркнула три имени церкви, переписанных в блокнот.

Девушка вздохнула и ещё раз перевела дух.

Она повернулась к белой стене и высокому окну.

Жилой микрорайон располагался на вершине холма. Дальше вниз она видела огни торгового квартала и множество пешеходов на тротуарах.

Девушка отвела взгляд от окна ниже на чёрный телефон и документы.

Бумаги были исписаны отметками ручкой с её руки.

Она звонила по церквям и приютам, чтобы узнать, есть ли у них какие-то записи о Синдзё Юкио.

Все пометки были крестиками. Успех будет отмечен кружком, но она ещё ни одного не нарисовала.

Синдзё была разочарована, но пока осматривалась по сторонам, к ней пришла ещё одна мысль.

...Так странно здесь находиться.

Это была церковь.

Это место сбора, которое служило ещё и местным отделением волонтёров.

Оно оказалось ближе всего от порта Сакаи, с которым девушка сумела связаться по телефону.

На звонок ответила пожилая женщина и, услышав ситуацию, предложила Синдзё зайти.

Девушка перешла на бег и прибыла в эту церковь через несколько минут.

Когда она постучала в деревянную дверь, ей ответила пожилая женщина в чёрном одеянии и спросила, что ей нужно.

Синдзе ясно ответила следующее.

— Я ищу церковный приют, в котором с шестидесятых по семидесятые содержался некто по имени Синдзё Юкио. Она может быть моей матерью, но я испытываю трудности из-за утери документов во время землетрясения. ...Прошу, помогите мне. У меня есть список нынешних приютов, и я подумала, что в церкви могут знать, какие из них церковные. Я не прошу ничего более.

— Как скоро вам это необходимо?

— До десяти вечера. К тому времени мне нужно уйти.

— Это весьма неожиданно. К чему такая спешка?

— Мой друг... попал в аварию, так что мне нужно помочь.

— Понимаю.

Женщина кивнула и вытащила из офиса толстую книгу с документами.

Имени Синдзё Юкио там не оказалось.

Женщина сказала, что занялась этой работой после землетрясения и что поможет Синдзе, используя это как возможность поприветствовать остальные церкви.

— Прошу, позвольте увидеть ваш список. Мы можем разделить работу. Вы воспользуетесь телефоном в святилище и свяжетесь с местами, которых сможете достигнуть. Я свяжусь с теми местами, которые известны мне, и некоторыми знакомыми, которым известны районы, не представленные в списке. Я получу ответ со стольких мест, сколько смогу сегодня.

На решимость пожилой женщины Синдзе нахмурилась.

— Почему вы заходите так далеко, чтобы мне помочь?

— Что за глупый вопрос. Останьтесь вы тут подольше, то, несомненно, могли бы и сами найти ответ. Единственная причина, по которой вы не можете этого сделать, заключается в помощи другу, а значит, вы не сделали ничего плохого. И не благословить того, кто не сделал ничего плохого, будет действительно жестоко. Теперь оставьте список и идите. Это неровный город, так что вам предстоит немало работы, когда вы отыщете свою цель и придётся туда бежать.

С тех пор прошло около пяти часов.

Они разделили список и брали часовой перерыв на чай и отчёт об их прогрессе.

Пожилая женщина чинно связывалась с приютами по районам, тогда как Синдзё следовала по списку страница за страницей.

Женщина добралась до последнего района. Скорее всего, она находилась в задней комнате, вызванивая кого-то со связями в городском порту.

Синдзё размеренно работала над списком в руках, но...

— ...

Она как раз закончила проверять предпоследнюю страницу.

Каждая строчка на ней вела в тупик.

Если список на последней странице никуда не приведёт...

...Что же мне делать?

Ей придётся положиться на пожилую женщину, использующую телефон в задней комнате.

— Надеюсь этого не случится.

Она приближалась ближе к знанию, сможет ли отыскать своё прошлое.

Девушка не сомневалась, что записи о Синдзё Юкио существуют, но по-прежнему не знала, сможет ли их найти.

Она вспомнила свои ощущения в порту.

...Прошлое переписывается настоящим.

Гадая, так ли это, Синдзё выглянула в окно перед собой.

Наклонный город окрасился цветами заката, и в центре жилого района образовалась брешь.

Земля на холме получала достаточного света, но она всё равно пустовала.

Шагая мимо неё на пути сюда, Синдзё узнала, что это за брешь.

Девушка гадала что это, когда бежала рядом, но увидела знак.

— Область высокого риска третичных повреждений.

Землетрясение само по себе вызвало первоначальное повреждение, а огонь и прочее в результате него считалось вторичным уроном. В случае Великого Кансайского Землетрясения, третичное повреждение являлось поздними обвалами, вызванными землёй, нарушенной землетрясением.

Брешь была областью, где такие обвалы вероятны. Обычно для восстановления земли проводились строительные работы, но административные задержки и страх вызвать больше повреждений предотвращало выполнение подобных мер.

...Выходит, если земля не обвалится, она навечно останется такой?

Земля не восстановится самостоятельно.

Это была рана холма. Более того, эта рана ещё не открылась, но со временем откроется.

Даже после десятилетия шрамы землетрясения оставались.

— Прошлое просто исчезает.

Синдзе подняла взгляд, осознав, что её разум слишком сосредоточился на внешнем.

Не было времени рассматривать город.

Она знала, что ей нужно продолжать звонить.

Чтобы это сделать, она выровнялась на стуле и перевернула следующую страницу.

— Посмотрим, — пробормотала она, раскрывая последнюю страницу.

Синдзё посмотрела, что там напечатано.

— Э?

На последней странице находился список адресов, но все они были перечёркнуты.

Эти линии сообщили девушке, что данные забраковали.

 

●

Синдзё осознала, что за адреса на последней странице.

...Список приютов, церквей и отделений волонтеров, о которых известно, что они больше не работают.

Девушка предположила, что муниципальное управление включило эту страницу просто на всякий случай. Будь у неё только список мест, с которыми можно связаться, она могла броситься на поиски дальнейших возможных кандидатов.

...Выходит, это говорит мне не тратить время на места, что уже не работают.

Синдзё просто недосмотрела это дополнение.

После получения она пролистала список несколько раз, но толком не читала его весь.

Девушка опасалась слишком тщательной проверки, чтобы не получить нежелательный ответ.

Только не это, — подумала она. К ней также пришла мысль: Почему?

— ...

Синдзё встала со стула без явной на то причины.

Её разум переполняло несколько мыслей и эмоций.

Люди за окном двигались, но девушка их не замечала.

Перед её глазами было лишь пару листков бумаги.

— Эм...

В панике она снова их пересмотрела.

Однако всё до последнего списка было уже проверено.

Синдзё открыла сумку и вытащила сменную одежду, карту, ценные принадлежности, свою папку и конверт от Саямы.

— Больше нет.

Слова, сорвавшиеся с губ, означали две вещи.

Во-первых, в списке больше не было страниц.

Во-вторых, больше было негде проверять.

И эти два факта приводили к одному выводу.

...Я больше ничего не в силах сделать?

Это было так неожиданно.

Ей казалось, что она ещё столько всего может сделать, так что её будто резко затормозило.

Девушка не знала, как реагировать.

— Кх.

Гадая, что же делать, Синдзё совала вещи обратно в холодную сумку.

Она взяла сменную одежду, карту, а затем и папку с конвертом.

Папка была чёрной, а конверт — белым. Её глаза отражали эти два цвета, содержащие её мысли и волю Саямы.

Контрастирующий цвет и чувства, сдерживаемые внутри, привели девушку в чувство.

Как раз тогда Синдзё осознала определённый факт: она едва дышит.

— Ах.

Когда она, наконец, выпустила воздух из лёгких, ей показалось, что она падает.

Но это только иллюзия. В реальности же она всего лишь поникла плечами и расслабила низ живота.

...Я разнервничалась.

Пока она в растерянности пыталась найти выход из положения, её напряжение нижней части чем-то сменилась.

Это оказалась боль. Та самая боль, которую девушка всегда испытывала в конце месяца, сейчас быстро возросла из-за стресса.

Чтобы перетерпеть, девушка мягко согнулась и схватилась за стол.

Её опущенный взгляд упал на список из муниципального управления.

Она больше ничего не могла с ним сделать, но...

— Это ещё не всё.

Чтобы преодолеть боль, она вдохнула так, словно сдавливала тупое ощущение в теле.

— Настоятельница церкви всё ещё дозванивается.

В следующий миг открылась последняя дверь на противоположной стене, и в помещении раскатились громкие шаги.

— Как успехи? Я только что закончила.

Голос пожилой женщины словно вкручивал в спину Синдзе слова "всё кончено".

Девушка замешкалась.

Ей хотелось спросить, что обнаружила женщина и нашла ли она записи о Синдзё Юкио. В конце концов...

...Я ничего не нашла!

И поэтому Синдзё повернулась. Она собрала документы со стола, прижала их к груди и глянула себе за спину.

Там стояла худая пожилая женщина в чёрном платье. Весьма сильные глаза под её седыми волосами смотрели прямо на неё.

— Как всё прошло, Синдзё-сан?

— Э-эм, ну...

Она как раз собиралась спросить, как успехи со стороны женщины, но...

— Я ничего не нашла.

Её голос превратился в дрожащий вздох.

О нет, — подумала она. — Разве я не готовилась к этому снова и снова?

Разве она внутренне не репетировала такую возможность множество раз?

Синдзё всего лишь искала того, кто мог и не быть её матерью. Со временем она точно отыщет ответ, и сегодня ей даже кто-то протянул руку помощи.

Тем не менее, девушка прижала к себе бумагу, вздохнула, изо всех сил пытаясь не заплакать, и выплеснула вместо слёз слова.

— Я-я ничего не нашла. ...Где бы я ни искала, я не смогла ничего найти!

— Понимаю.

Испустив дрожащий выдох, она набрала в грудь воздуха ему на смену.

Девушка кашлянула, всё её тело вздрогнуло, и она снова вдохнула.

— Э-эм...

Простите, что вам пришлось это увидеть, — подумала она.

— Ничего, — сказала женщина. — Это лишь показывает, насколько оно для вас важно.

Синдзё не могла ни согласиться, ни отринуть её слова, поэтому осталась молчать.

— Я тоже не смогла найти никаких записей о Синдзё Юкио.

Эти внезапные слова заставили весь воздух из горла Синдзё улетучиться.

Э? — подумала она, но только после другой мысли.

...Что она только что сказала?

Что это значит? Она проверяла неправильно? Её обманули?

...Нет, не может быть!

Мне нужно ей верить, — подумала девушка.

Синдзё подготовила своё опустевшее от изумления сердце и тихо произнесла:

— Получается... в Сакаи не было Синдзё Юкио?

— Этого я не знаю. Однако...

Женщина улыбнулась.

— Есть одно благословение.

— Благословение?

— Да, — ответила она.

Синдзё не знала, что женщина имела в виду. Ей сообщили, что о Синдзё Юкио нет записей, и в то же время сказали, что есть благословение.

— Некто, заведующий в своё время нашей епархией, рассказал мне о церковном приюте, переехавшем после землетрясения. Но при этом он принял огромное количество людей и в результате перестал быть церковью. Он стал обычным приютом.

— Вы хотите сказать?!..

Её сердце мгновенно вспыхнуло как огонь.

Подобно жару пламени из неё вырвался вопрос.

Она инстинктивно сделала сильный шаг вперёд.

— Где этот приют?!

— Здесь.

Женщина подвинула стойку, чтобы протянуть клочок бумаги с адресом и названием приюта.

— К счастью, это именно то, что вы ищете. Судя по всему, там нет телефона, поэтому бегом туда. Но сначала узнайте его название.

Женщина за бумагой произнесла.

— Он был известен как Учреждение Святого Соко, но вроде как теперь зовётся Дом Соко. На первый взгляд он выглядит как церковь, и...

Она перевела дух.

— Я слыхала, там нередко поют гимны.

Глава 16. Сухое желание

Солнце за тонкими облаками начало заходить.

Внизу расчищенного спуска с гор находилась протяжная взлётно-посадочная полоса и белое здание.

За зданием раскинулось зелёное пространство.

Область за грузовым подъёмником можно было назвать огородом, цветником или фермой.

Разделённое пространство тянулось вплоть до склона и полнилось цветами, деревьями и другими растениями. Его идеально описывали слова "цветастое" и "многоцелевое".

Рядом с растениями на огороде стояло четыре личности.

Двое обладали человеческой фигурой и двое оказались растительными существами, шагающими рядом.

Одна из человеческих форм была невысокой девушкой с небольшим зверьком на голове. Она носила синюю защитную форму и оранжевый жилет.

Вторая была высокой и носила защитную форму с длинной юбкой.

Невысокая держала высокую за руку, а во второй руке несла корзинку.

Там находились сорванные растения и травы в резиновых лентах.

— Хио, ты возьмёшь для массажа и эти?

— Нет, это на ужин. Микаге, ты любишь жаренную курицу?

— Да. Мне нравятся худые.

Она подразумевала ножки? — любопытствовала Хио.

Затем она скользнула взглядом на клочок бумаги в корзинке.

Там были записи на скорописном английском.

...Я расспрашивала по округе о пустом периоде UCAT.

После того, как Диана отправилась по делам, Хио бродила по UCAT.

С одной стороны это было для ознакомления с заведением, а с другой — обычной прогулкой с Микаге. На пути она общалась с людьми, приближенными к Отряду Левиафана, или людьми рядом с ними.

...Например, я получила кое-какие сведения от директора отдела разработок Цукуёми.

•Её муж погиб от вторичного урона Великого Кансайского Землетрясения.

•По какой-то причине Нагата Тацуми вооружена мечом, который сделал её муж.

Даже после того, как ей это сообщили, Хио ничего не сказала об Облачённом Мече, увиденном во сне.

...Пока Саяма не примет решение, будет лучше не совершать опрометчивых действий.

Таковым было её решение.

У неё собралось больше записей, основанных на ответах других людей на вопросы о пустом периоде UCAT.

•Мне интересно, но я ничего о нём не знаю, так как пришёл после пустого периода → 28 человек.

•Полагаю, случился какой-то невыразимый скандал. → 11 человек.

•Может, об этом что-то знает Армия. → 3 человека.

•Мне интересна... ты, Хио-кун. →Отшила его.

•Полагаю, случился какой-то невыразимый скандал... И, полагаю, его вызвал Директор UCAT Ооширо → Я даже как-то согласна.

•О, спасибо, что пришла. Заходи, я дам тебе конфетку. Да-да. Просто зайди ненадолго. → Связалась с правоохранительными органами.

Немало информации наверняка было бесполезной, но, сосредоточившись, Хио могла решить какая.

Подводя итог...

— Все интересуются пустым периодом.

— Интересно почему, — сказала Микаге. — Это не имеет никакого отношения к людям, что сейчас здесь.

Хио попутно кивнула, но у неё возник вопрос.

....Прошлое не должно иметь отношения и к Отряду Левиафана.

Отряд замкнулся на сегодняшнем, так зачем ему прошлое?

— Хороший вопрос. Почему все интересуются прошлым, которое не должно иметь к ним отношения?

Девушка задумчиво наклонила голову, но не придумала ничего в ответ.

Они сдвинулись с места, и растительные существа последовали за ними. Они помогали понизить её температуру от усталости и ушибов, но сейчас особо не выпускали воздуха.

— Полегчало? — спросило одно.

Хио почти полностью восстановилась.

...И Микаге тоже.

Микаге ещё непрочно стояла на ногах и во время их прогулки изредка останавливалась.

Когда это случалось, Хио оборачивалась в поисках цветов или лицообразных камней, разложенных в качестве украшения.

...Вот что значит иметь младшую сестру?

Хио подумала, что это несколько грубо, шагая с Микаге и растительными существами.

Она не первый раз прохаживалась, но впервые делала это в своё удовольствие. К тому же, перед тем как Диана отправилась по делам в город, она сказала, чтобы Хио тоже что-нибудь здесь посадила.

Что бы ей сюда посадить?

Не в состоянии найти ответ, она спросила у Микаге.

— Микаге, что бы ты здесь посадила, будь у тебя возможность?

— Я бы выращивала Рюдзи-куна. ...Он всё время говорит, что хочет быть выше или умнее. Он особенно настаивает, что окажется в эквилибриуме, если вырастет.

Она глянула на один из углов склона.

— Вот, наверное, неплохое место.

— Прошу, не втягивай меня в преступление. И я думаю, что закапывать человека — плохая идея по ряду причин.

Хио почувствовала натяжение в руке и увидела, что Микаге остановилась.

Девушка смотрела на узкую, протяжную дыру справа. Хио прочла табличку сбоку.

[Специально для Ооширо. (Держите подбородок выше)]

— Держите подбородок выше? То есть не унывайте?

— Д-давай особо не задумываться об этом. Э-э, следующее растение тут...

Хио посмотрела вперёд и увидела клумбу Дианы.

— Что она посадила?

Она с интересом глянула вниз и обнаружила несколько растений с длинными листками. На табличке значилось "если станете их выдёргивать — возьмите собаку", но Хио изо всех сил попыталась её проигнорировать.

...Это просто шутка. Она шутит.

Девушка остановила растительных существ, пытавшихся их выдернуть, и вздохнула.

Микаге похлопала её сбоку по плечу.

— Хио, будешь воспринимать всё так серьезно — совсем себя вымотаешь.

— Да. Я не думаю, что уже привыкла к этому месту.

— Рюдзи-кун говорил, что дать ему на тебя воздействовать вызывает приятное чувство. Он счастливо сказал, что пропитался в нём.

— Ох, понятно.

Хио обрела странное понимание и выпрямилась, чтобы переключить свой настрой.

Как вдруг к ней сзади притронулись руки Микаге.

Она пискнула от щекотки, и ладони Микаге налились силой.

— Хио, ты сутулишься.

— Ох, большое спасибо.

Микаге кивнула, но всё так же осталась недовольна позой Хио, потому что выровняла лёгкий изгиб девушки.

Сгибая Хио туда-сюда влево и вправо, Микаге задала вопрос.

— Ты знала отца своего дедушки?

— Э? Ох. Нет. Я не знала отца моего дед... Я не знала его достаточно хорошо.

— Я тоже толком не знала свою мать. Рюдзи-кун видел её в прошлом Баку, но я видела только фото. ...Даже так, я рада, что увидела фотографию. Она улыбалась.

Она ненадолго замолчала.

— Но увидеть её в движении было бы лучше. Хотя Рюдзи-кун и рассказал мне о том, что видел. Он сказал, что она была прекрасной и благородной... и что её трусики были белыми.

— Я проиграю, если спрошу об этом? Проиграю, да?

— Хио, тебе нельзя спешить. Со временем ты сможешь выиграть.

Что это значит? — задавалась вопросом Хио со спокойным вздохом.

Микаге убрала руки с боков Хио и вместо этого положила их на плечи. Она продолжила шатать девушку взад-вперёд.

— Бабушка Рюдзи-куна сказала, что его дедушка дружил с отцом твоего дедушки. Она говорила, что они постоянно обменивались журналами с голыми девушками, и что лупила их потом куском арматуры.

— Вот как?

— Да, но знаешь что? Дедушка и бабушка Рюдзи-куна ничего не говорят о его отце. Отец твоего дедушки когда-нибудь рассказывал о твоих родителях?

У Хио на этот вопрос спёрло дыхание.

Микаге спрашивала как раз то, что она хотела знать.

И поэтому Хио ответила.

— Нет.

Она пыталась сказать "но я хочу об этом разузнать", но Микаге заговорила раньше.

— Я хочу об этом разузнать.

Хио рефлекторно повернулась к Микаге.

Та замолчала со слегка приподнятыми руками. Она смотрела на Хио с хмурым лицом.

— Ты тоже этого хочешь?

Хио осознала, что напряглась и выдавала растерянное выражение лица.

Так нельзя, — упрекнула она себя. — Она просто сказала то, что хотела сказать я.

...Я веду себя так, будто эти слова принадлежат мне.

Она не сомневалась, что Микаге уже некоторое время размышляла о том же.

— Прости, Хио. Я украла твои слова?

— Нет, ничего страшного. Кто первый сказал, тому и достанется.

Она лихорадочно замахала туда-сюда руками. Девушка попыталась ярко улыбнуться, но Микаге улыбнулась даже ярче.

— Но Баку управляет прошлым, и он выбрал тебя, а не того, кто сказал это первым. Так же, как когда тебя первым стал преследовать американский UCAT, но ты досталась Харакаве. И... прости, Хио. Я, возможно, знаю о твоём отце.

— Э?

— Да. Я долгое время спала где-то в UCAT. Где-то с шестидесяти лет назад до десяти лет назад. Я проснулась только в ночь Великого Кансайкого Землетрясения.

— ...

— Меня забрал отец Рюдзи-куна и оставил с ним. Он сказал ему за мной присматривать, но "если ты мужик, не лезь к ней, пока она не подрастёт".

— Звучит так, будто его отец был во многом на него похож.

— Да. Но я спала, поэтому на самом деле ничего не помню. А ещё...

— Ещё?

— Мики в Армии. Отец Рюдзи-куна вроде как нашёл её перед своей смертью на месте землетрясения. Когда я проснулась, она была с нами.

У Хио несколько секунд ушло на понимание того, кто такая Мики.

В результате этого она сглотнула.

— Ты говоришь о Нагате Тацуми, да? Я слышала, что она важный член Армии. ...Так ты её знала?

— Да, но это наталкивает меня на мысль. Она может иметь какую-то связь с родителями Рюдзи-куна. Может, это случайность, но...

Микаге посмотрела Хио в глаза.

— Нагата — девичья фамилия матери Рюдзи-куна.

— Э?

— Мне кажется это просто совпадение, — сказала Микаге, после чего замолчала.

Но, скорее всего, в том, что она сказала, крылось большее.

Что это будет значить, если есть связь? Чтобы это выяснить...

...Мы должны разузнать о прошлом.

Они узнавали больше о своих дедушках и прадедушке Хио. Расследование Саямы, может, и идёт по стопам его родителей, но дом принадлежал лидеру поколения его деда.

С другой стороны, у них не было почти никакой информации о поколении их родителей.

...Что тогда случилось?

Она знала, что произошло Великое Кансайское Землетрясение, но прошлое, увиденное утром, показало битву в опустевшей Осаке, которая, вероятно, находилась в Концептуальном Пространстве.

Взрослые, знающие о случившемся, — включая Диану — отказывались говорить.

...Почему?

Почему они смыкают губы сразу, как разговор заходит о той битве?

Хио думала, они расскажут об этом, если не сделали ничего плохого, но ей не хотелось думать, что Диана и другие свершили что-то плохое.

...В чём же причина?

Она хотела знать.

Знание может выставить её родителей, Диану и остальных в нехорошем свете, но девушка всё равно хотела знать.

— Ты хочешь знать, не так ли?

Хио произнесла это вслух, словно спрашивая себя.

— Таким образом ты сможешь встретить случившееся, не избегая правды.

Она потянулась к Баку на голове в надежде, что тот покажет ей прошлое.

Однако он раздвинул её волосы и погрузился в них, будто прячась.

Его маленькие лапки дотянулись под её волосы и защекотали её скальп.

— Ухья, хья!!

Её плечи напряглись, и она лихорадочно проглотила свой возглас.

Как раз тогда со стороны растущего риса слева от неё встала небольшая фигура.

Ей оказалась пожилая женщина в белом. Похоже, она присматривала за цветами с другой стороны.

Собираясь вернуться, женщина повернулась к зданию и торопливо кивнула Хио с Микаге.

Какая красивая женщина,— подумала Хио. Она была в летах, но выражение её лица состояло из идеальной ясности и лишено излишней силы. Этот факт замедлил осознание Хио, что кожа женщины имела характерную смуглость людей Ближнего Востока.

Хио торопливо поклонилась в ответ.

— З-здравствуйте.

Когда женщина услышала это, её лицо застыло. На нём показался намёк на напряжение и удивление.

— Мария?

Женское имя напустило на лицо Хио такое же выражение.

Растительные существа у ног выпустили газ, словно преобразуя её эмоции.

Однако пожилая женщина горько улыбнулась в неожиданном понимании.

— Простите. Ваш голос напомнил мне о том, кого я когда-то знала.

Хио уже собиралась сказать, что ничего страшного, но к собственному удивлению выдала другое.

— Вы знали мою маму, да?

— Вашу мать?

— Да... то есть, тэстамент. Имя моей матери Мария Сандерсон, мой отец Джеймс Сандерсон и я их дочь, Хио Сандерсон.

В ответ пожилая женщина обошла рисовые насаждения и приблизилась. Она несколько раз удивлённо охнула и, наконец, вытянула руку к Хио.

— Их дочь...

Она попыталась дотронуться до Хио.

Но из-за её спины пришло неожиданное движение.

Перед ней быстро встала Микаге.

Она сделала резкий шаг вперёд, чтобы отогнать пожилую женщину.

Хио смотрела и слушала, как другая девушка ясно произнесла перед ней:

— Нет. И извините. Но Хио назвалась, и я тоже назовусь. ...Я Хиба Микаге. Согласно Рюдзи-куну, я лучшая в его глазах.

— Э-эм, Микаге? Я не думаю, что тебе следует так осторожничать перед ней.

— Следует. Ты не знаешь это место так, как я, и Харакава расстроится, если с тобой что-то случится. Поэтому я тебя защищу. ...Как я не смогла этим утром.

На последних словах спина Микаге налилась силой.

Видя, как девушка ведёт себя для её защиты, Хио осознала, как заблуждалась ранее.

...Как я могла принять её за младшую сестру?

В Микаге гораздо больше решимости. Хио обхватила ладонями руку Микаге, опущенную сбоку. Затем она посмотрела на пожилую женщину.

— Эм, извините, но вы её слышали.

— Да. И Хио, я должна защитить тебя, потому что твоя грудь ещё не эволюционировала.

— В-вот обязательно было это говорить?

Пожилая женщина рассмеялась.

— Хо-хо. Какие хорошие друзья. Но это просто удивительно. Подумать только, что я встречу дитя Сандерсонов и члена семьи Хиба. Не говоря уже о том, как давно я не слышала фамилию Харакава.

По-прежнему улыбаясь, она поклонилась.

— Я не член UCAT. Я просто использую его как место жительства. Хо-хо. Меня зовут Арнаваз Месам, директор отдела боевых операций Абрам Месам мой муж и Фаридун.

— А, — с лёгким удивлением произнесла Хио.

Она знала директора по боевым операциям. Он порой показывался на тренировках. Он был крупным мужчиной, казавшимся Хио опасным.

...Но он женат на ком-то таком.

Какая невежливая мысль, — отругала она себя. Чтобы поменять ход мыслей, девушка спросила об одной вещи, которую сказала Арнаваз.

— Арнава... Леди Арнаваз? Эм, что вы подразумевали под "Фаридуном"?

— Это означает герой. Абрам был героем нашей страны. Он последовал по пути медицины, спасал людей и... да, он мой Фаридун.

Глядя прямо в глаза женщины, Хио кое-что осознала.

Она поняла, почему та спутала её с матерью.

Арнаваз была слепа.

Как только она это заметила, на её голове что-то зашевелилось.

Это был Баку.

Он поднял передние лапки, словно приветствуя Арнаваз.

 

●

Микаге стояла на выгоревшей земле.

?..

Только что она была на огороде под пасмурным небом, но теперь вокруг, насколько хватало глаз, раскинулось обширное пространство выжженной солнцем земли под безоблачной синевой.

Девушка осмотрелась и увидела несколько человек в одежде разных цветов.

За ними стояло большое строение сухих оттенков с квадратной крышей.

Стена вокруг строения местами обрушилась.

На деревьях за ним висело всего пару листьев и почти ничего не росло на большом дворе, видимом через вход.

Само здание частично осыпалось.

На освещаемой солнцем южной стороне виднелось немало трещин.

Внутри же, похоже, никого не было.

Люди, стоящие перед выцветшим и умирающим зданием, все оказались женщинами.

Они носили синие, коричневые и жёлтые одежды, скрывающие всё, кроме их лиц.

Женщины неподвижно стояли под солнцем, которое находилось почти прямо над головой.

Они просто уставились на высушенное поле.

Похоже, женщины ждали чьего-то прибытия.

Чего они ждут? — любопытствовала Микаге, глянув себе за спину.

Только тогда она осознала, что существовала лишь в виде чистого восприятия.

...Ох.

Баку показывал ей прошлое.

Она глянула на свои руки, но ничего не обнаружила. У неё осталось лишь смутное чувство собственного существования, почти как внутри Сусамикадо.

Позади себя девушка узрела песчаные дюны.

Это был океан песка, накрытый сухими холмами.

Осмотрев местность, она развернула своё зрение назад.

— ?..

Микаге осознала, что стоит в положении ниже дюн или здания.

Она глянула себе под ноги и обнаружила на выжженной земле трещины.

...Тут была вода?

Она до конца не понимала, но сообразила, что здание было настолько иссушенным из-за того, что вода, которая должна здесь быть, не поступала.

Без воды неминуема жажда, поэтому девушка гадала, не собираются ли люди переехать.

...Им, должно быть, тяжело.

С этой мыслью Микаге приблизилась к женщинам.

Она попыталась пойти, и её зрение переместилось.

Что интересно — девушка двигалась быстрее, чем обычно несли её ноги.

— Если б только я всегда могла так ходить.

Перемещаясь с идеальным темпом и скоростью, Микаге осматривала людей, стоящих перед зданием.

Она осознала, что её предыдущее предположение оказалось верным.

Люди сложили у ног одежду и прочий багаж с явным намерением выехать.

Но в то же время рядом с одной из них вещей не оказалось.

Женщина, стоящая в центре, носила белое, закрыла лицо капюшоном и просто сложила руки у талии.

Справа от неё заговорила женщина в красном.

Микаге не могла понять слова, но к ней доходило их значение.

— Госпожа Арнаваз, вы с нами не пойдёте?

Арнаваз? — удивилась Микаге, мысленно наклонив голову. Эта женщина, полностью скрытая белой одеждой — Арнаваз?

— ...

Микаге заглянула под капюшон, но разглядела только нос и рот женщины.

У неё красивое лицо,— подумала она.

Глядя на Арнаваз, женщина в красном немного прикрыла глаза.

— Я послала сообщение о сегодняшнем закрытии дома Сахан, но не получила ответа. Будучи принцем семьи Месам, тот человек изучает в городе медицину, и спасённые им люди называют его героем, но он бросил вас на пятнадцать лет с тех пор, как пообещал на вас жениться.

Женщина протяжно вздохнула и повернулась к высушенному и пустому зданию у себя за спиной.

— А я так надеялась, что он спасёт семью Сахан.

— Ничего, Шахина.

Микаге услышала голос Арнаваз и увидела, как белый капюшон слегка качнулся.

— Люди пустыни — это люди песков. Мы живём как палящий жар дня и умираем как спокойная прохлада ночи. Просто в семью Сахан ныне приходит ночь. Он слыл героем, так что просить взять в жёны слепую принцессу дома на пороге ночи сродни тому же, что и сказать ему утратить свой свет и отправиться спать.

Она негромко продолжила.

— Предложение о женитьбе сделано моим почившим отцом, и он едва согласился. Будет неверно ожидать чего-либо от...

— Госпожа Арнаваз, идёмте с нами.

Шахина, женщина в красном, не дала Арнаваз договорить.

— Мы не сможем жить как раньше, но сможем положиться на ваши связи как главы семьи. Тот человек, Абрам, вроде бы отбросил своё положение главы семьи Месам, поэтому помолвка пятнадцатилетней давности больше не действительна.

— Ты просишь меня отринуть честь невесты при помощи скользких слов?

— Настойчивость на чести не приведёт его сюда! Вы даже отдали нам все свои пожитки в качестве выходного пособия, так что...

— Слепая не нуждается в цветастой одежде. Меня так избаловали, что я не умею готовить, так что не нужна мне и посуда. И я не могу жить одна, так что и деньги мне ни к чему.

Арнаваз вскинула обе руки.

Одежда отдёрнулась, показав белые руки, которые что-то держали.

Микаге обошла её спереди, чтобы увидеть, что женщина держала в каждой из них.

Её левая рука сжимала потускневшее письмо, которое вот-вот рассыплется.

А в правой был...

— Фамильный меч? Госпожа Арнаваз?

— Когда пятнадцать лет назад от него пришло это письмо, моё время остановилось. Мои братья умерли в войне на западе, так что два года назад после кончины отца этот клинок остался мне. Теперь это ключ к перезапуску моего времени.

Она подняла взгляд, и Микаге увидела её лицо.

...Такое прекрасное лицо.

Но пугающее, — подумала она.

В этом сне Арнаваз ещё была молода, но её выражение лица немного отклонилось вниз с намёком на дрожащее напряжение.

...Вам нужно не падать духом.

Однако её слова не могли достичь прошлого, даже скажи она их вслух.

Повернув невидящие глаза к небу, Арнаваз произнесла.

— Контракт в левой руке и клинок в правой. Бог непременно вдохновит дочь Сахана песнью. Вдохновит её превозмочь Саханскую ночь и встретить утро.

Она опустила голову и спрятала в одеждах короткий меч и письмо.

— Я была слабым ребёнком, которому все предрекали скорую кончину, и всё же я их всех пережила. Я ничего не могу делать, так почему же я пережила своих братьев, ходивших в школу и нашедших своё место в жизни? Если тому есть причина, то как раз ради этого клинка.

— Госпожа Арнаваз.

— Теперь ступай. Ты покинула этот дом, но я никогда не оставлю Сахан. Я последняя Сахан. Но твой долг привнести процветание в прочие земли, подобно воде, покинувшей земли Сахан.

Она перевела дух.

— Я всё, что осталось от семьи Сахан. Моя тьма теперь принадлежит только мне.

Пока её слова разносились по воздуху, Шахина закрыла глаза.

Через некоторое время остальные женщины поступили так же.

Они медленно поклонились перед Арнаваз.

Вскоре все женщины вызвали небольшой ветер. Он произошёл от поворота их спин и ухода от Арнаваз и её жилища.

Последний ветер, ветер Шахины, остановился в развороте назад.

— Госпожа Арнаваз, да благословит вас бог и приведёт ко встрече с тем мужчиной.

Микаге не могла определить, кивнула ли Арнаваз.

Её зрение быстро потемнело, и она окунулась во тьму.

Однако её обуяла мысль.

...Она такая же.

Микаге была выжившей 3-го Гира. Её родителей больше нет, и она выжила, оставив 3-й.

Тем не менее, Микаге не мыслила как Арнаваз.

...Потому что люди вокруг меня так добры.

У неё возникла ещё одна мысль.

Несмотря на такое прошлое, Арнаваз сейчас живёт другой жизнью.

У неё была достаточная причина, чтобы повернуть тот меч на Абрама, но всё же она живёт с ним и улыбается, ухаживая за цветами.

...Почему?

Затем Микаге вспомнила, что сказал Саяма.

— Ищите своё прошлое.

Что это значило? У неё есть подобное прошлое?

Что, если есть?

— ...

Я хочу об этом знать, — подумала она. — Быть может, я смогу измениться подобно Арнаваз.

Несмотря на бремя прошлого у себя за плечами, Арнаваз обрела доброту.

Выходит, узнай Микаге о своём прошлом, она тоже подобреет?

И если так...

— Смогу ли я что-то сказать, если снова увижу плачущую Казами?

Микаге высекла желание разузнать прошлое в своём сердце.

И повторяя это желание, чтоб поглубже его высечь, она пробудилась от минувшего.

 

●

— ...

Хио открыла глаза и обнаружила огород в вечернюю пору.

Она увидела перед собой Арнаваз, очертания овощей, лес и вечернее небо.

Под лёгким ветерком Арнаваз прищурилась в улыбке.

— Мне только что показалось, что у меня был сон о знакомом голосе.

— Д-да. Это от Баку, и это было ваше прошлое. Простите, но мы его тоже видели.

Арнаваз покачала головой.

— Это важная вещь, которая действительно случилась. Нет смысла её скрывать.

— Вы не похожи на Рюдзи-куна. Он говорит, важные вещи лучше слегка припрятать.

— М-Микаге, мне кажется, он говорил про другое.

Микаге удивлённо наклонила голову, а Хио запаниковала, не зная, как это объяснить.

Однако её прервали шаги, бегущие от белого здания за спиной.

— Э?

Она повернулась к бегущему человеку.

— Ооки-сенсей?

— Да! — сказала Ооки как раз перед тем, как споткнуться об то, что росло на клумбе Дианы.

Закопанный объект наполовину вылез из земли и по какой-то причине его листья оплели её ногу.

— А-ай. Что это за растение? Я такого никогда не видела.

— А-аа, Ооки-сенсей! Его нельзя выдёргивать!!

Ооки озадаченно наклонила голову, поэтому Хио забрала растение из её руки и закопала обратно. Ей показалось, она увидела нечто наподобие человеческого лица, но старалась не обращать внимания и присыпала его землей заготовленной лопаткой.

— Так что вы хотели, Ооки-сенсей?

— Ох, т-т-т-точно! Это срочно, Хио-сан! Ты должна выслушать!

— Что случилось?

Хио заволновалась, и полученный ответ заставил её сглотнуть.

— Ты слушаешь?

После попытки её успокоить, Ооки дала ответ.

— Мама Харакавы-куна неожиданно потеряла сознание

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: