Глава 5. Бойтесь разъяренных кошек

Веселье в доме Косинских длились уже пятый час подряд. Хмельные гости разбрелись по всему дому. Разъяренная, фырчащая, как кошка, Мурка вбежала в отцовский кабинет и нырнула за тяжелую портьеру зеленого бархата. И тут же в темноте натолкнулась на что-то живое и теплое.

— Будь любезна, не пинайся, — потребовала темнота голосом Кисоньки. — Если ты тоже хочешь спрятаться, то садись рядом и не вертись, и так места мало.

Мурка уселась на широком подоконнике рядом с сестрой.

— Пить хочется! — пробормотала Кисонька. Мурка на ощупь вложила в руку сестры предусмотрительно прихваченную ею бутылку колы. Глаза Мурки привыкали к темноте. Из мрака постепенно выступило лицо Кисоньки.

— От кого прячемся? — поинтересовалась Мурка.

— От тети Альбины, — глотнув колы, ответила Кисонька. — Представь себе, только встали из-за стола, — ты на кухню вышла, — как она отловила меня и начала ворковать: ах, Кисонька, ах, милая, ах, красавица, радость мамы и папы! У меня сразу появились дурные предчувствия! И ты знаешь, что она себе позволила? Вдруг захлопала в ладоши и закричала на всю комнату: «Кисонька сейчас прочтет нам стишок! » Все обернулись с вежливыми улыбками, и я почувствовала себя полнейшей кретинкой!.. А этот комок наглости и дурных манер загоняет меня на стул, как пятилетнюю, и требует свой стишок! Ух-х!

Мурка сочувственно хмыкнула:

— И что?

— Пришлось читать! Как робот, я оттарабанила им Киплинга по-английски — самое коротенькое стихотворение из тех, что знала, и попыталась спастись… А она хватает меня за руку и тащит к маме — чтобы прочитать ей мораль о вреде иностранных языков! Дескать, никто из старших не может проверить, что я там декламировала — а вдруг что-то вредное? Но и после этого она не остановилась! Поволокла меня в мою комнату, залезла в шкаф, повытаскивала все мои платья и битых полчаса объясняла, что мини нужно удлинить, на макси зашить разрезы, а декольте прикрыть! Слава богу, зашел тот, интересный, седоватый, ну, нейрохирург, и тетя Альбина перенесла огонь своих батарей на него. Когда я удирала, она с помощью моего глобуса показывала ему, как правильно делать операции на мозге! Ты тоже от нее спасаешься?

— Не-а. Она сейчас занята, учит нашу маму правильно готовить. Я от дяди Димы сбежала.

— А он что? …

Мурка вздохнула:

— Таскается за мной хвостом и несет всякие глупости. Сперва рассуждал о том, что у такой девушки, как я, поклонников должно быть, как блох. Когда я сказала, что у меня нет блох, он принял еще рюмочку и сперва поклялся подарить мне пуделя, а затем почему-то предложил поехать на Канары. Причем каждую глупость он повторял два раза: по его словам, я с двумя пуделями съезжу на Канары, причем аж два раза!

Кисонька снисходительно улыбнулась:

— Ты не поняла, он просто думал, что разговаривает с нами обеими, так что у него все четко — по собаке и по поездке на каждую. Кстати, он сюда за тобой не притащится?

— Спокойно, я от него оторвалась. Он сейчас сидит в зимнем садике, ругает жену и кидается с поцелуями ко всем женщинам.

— В зимнем садике? — переспросила Кисонька, и голос ее странно изменился: в нем прорезались нотки азарта и предвкушения. — Мурочка, тебе не кажется, что дядя Дима и тетя Альбина ведут себя неприлично и неэтично по отношению и к нам, и к нашим гостям?

— Прямо-таки крайне некрасиво себя ведут, — деловито подтвердила Мурка. — Что ты предлагаешь?

— Вадька же тебе подарил камеру слежения? Ту, первую, неудачную, которую он по чертежам Большого Босса сделал? Он еще жаловался, что у нее радиус охвата получился маленький.

Мурка на миг задумалась, и ее губы растянулись в зловещей улыбке.

— У меня к ней и батарейки есть! — сообщила она сестре.

— Месть! — прошептала Кисонька.

— Смерть и преисподняя! — откликнулась Мурка.

Дружно соскочив с подоконника, сестры вышли в коридор и одновременно — на тропу войны. Если бы приставучий дядя Дима увидал мрачный огонь, полыхавший в глазах Мурки, даже он сообразил бы, что пора бежать без оглядки. Если бы громогласная тетя Альбина поняла смысл Кисонькиной кровожадной ухмылки, у нее от ужаса перехватило бы дыхание. Но они не видели, не понимали, а потому были обречены!

Незаметно подсоединить камеру слежения к плазме в гостиной было для Мурки делом одной минуты. Зря, что ли, она три месяца подряд помогала Вадьке собирать аппаратуру по чертежам Большого Босса! Зажав крохотную камеру под мышкой, она тенью проскользнула в зимний садик. Кисонька, вооружившись пультом управления, встала в дверях гостиной, за спиной у отдыхавших на диванах гостей.

Зимний садик располагался в самом центре огромной квартиры Косинских, и, куда бы человек ни шел, он обязательно проходил через него. Сейчас, когда в доме было полно гостей, там непрерывно сновали люди.

Именно это малопригодное для уединения место и облюбовал дядя Дима для передышки после тяжкого застолья. Устроившись в кресле, он то прихлебывал коньяк, то вскакивал навстречу каждой входившей женщине, издавая невнятные приветственные возгласы. Его поведение и подсказало Кисоньке идею коварного плана отмщения.

Вихрем пронесшись через зимний садик, Мурка по дороге воткнула камеру в ближайшую кадку с фикусом. Затем она расположилась возле одной из дверей так, чтобы видеть весь зимний садик и не выпускать из поля зрения сестру. Послышались шаги, вошла Людмила Федоровна, домработница Косинских, с подносом, полным пирожков. Дядя Дима поднялся, Мурка взмахнула рукой… Сидевшие в гостиной господа с удивлением обернулись к телевизору, который вдруг сам собой включился. На экране возник дядя Дима.

— Какая ж-женщина! — взревел он, бросаясь к домработнице с объятиями, но по дороге передумал и предпочел стащить с подноса пирожок. — Какие п-пирожки! Поедем н-на Канары? — предложил дядя Дима — то ли Людмиле Федоровне, то ли пирожкам.

Людмила Федоровна не ответила, пирожки тоже промолчали. Домработница обогнула дядю Диму, причем несколько пирожков свалилось с блюда, раздраженно фыркнула и унеслась в столовую. Дядя Дима старательно отследил ее путь по комнате, подбирая пирожки, как Мальчик-с-Пальчик — камушки; но в отличие от сказочного персонажа свою добычу он отправлял в рот. Потом он плюхнулся обратно в кресло. Кисонька нажала на кнопку, и экран телевизора в гостиной померк.

Гости изумленно переглянулись, один из них поднялся, намереваясь выяснить, что, собственно, происходит, но тут телевизор снова ожил. В зимний садик, стуча каблучками, вошла гостья. При ее появлении дядя Дима мгновенно активизировался.

— Какая ж-женщина! — возопил он. — Поедем н-на пирожки… То есть н-на Канары!

Через некоторый (весьма недолгий) промежуток времени в гостиной собрались все. Не хватало лишь тети Альбины и Марии Алексеевны, поскольку неугомонная тетя все еще поучала хозяйку дома, как правильно готовить вкусности, которые она недавно отведала. Повинуясь взмаху Муркиной руки, Кисонька включала видик каждый раз, как в зимнем садике появлялась очередная дама. В посетительницах недостатка не было, более того — у двери в садик стояла целая очередь хохочущих женщин, желающих покрасоваться на экране рядом с дядей Димой. Но и дядя Дима не подводил. Дежурные вопли «Какая женщина! » и «Поедем на Канары? » регулярно радовали зрителей.

— Интересно, Канары — это розовая мечта всей его жизни или предел знаний по географии? — прокомментировал очередное появление дяди Димы на экране майор Владимиров.

— Что здесь происходит? — вдруг раздалось за спинами гостей.

Майор обернулся. Перед ним стояла пышущая негодованием тетя Альбина, сопровождаемая смущенной Марией Алексеевной. Окончательно заморенная поучениями гостьи, Мария Алексеевна сумела, наконец, выманить ее из кухни, пообещав дать той посмотреть тысячную серию слезливой мелодрамы из жизни бедных бразильцев. Тетя Альбина воодушевилась и помчалась в гостиную. Первое, что она увидела, переступив порог комнаты, была толпа гостей, сосредоточенно наблюдавших, как на экране телевизора ее муж предлагает каким-то фифам поехать с ним — и куда? На Канары!

— Это и есть твоя мелодрама, Машенька? — злобно прошипела тетя Альбина и решительным шагом направилась усмирять распоясавшегося супруга. Вот она вломилась в зимний садик, и Мурка взмахнула рукой. Кисонька мгновенно включила аппаратуру.

— Какая ж-женщина! — привычно заорал дядя Дима и тут опознал в очередной «какой женщине» свою супругу. Вопреки ожиданиям зрителей он не растерялся. — Ой, а я т-тут как раз п-прикидываю, а не п-поехать ли н-нам… — он призадумался. — На д-дачу!

— На дачу?! А Канары ты куда дел? — грозно возопила тетя Альбина, хватая мужа за шиворот и встряхивая, как нашкодившего щенка.

— Что ты, м-милая, я их вообще не б-брал! — немедленно отперся дядя Дима. — Если у т-тебя Канары куда-то д-делись, так я т-тут п-при чем?

Зрители в гостиной скорчились от хохота. Тем временем разгневанная тетя Альбина поволокла мужа вон из садика, обещая ему самые жуткие кары за такое безобразное поведение.

Супружеская пара появилась на пороге гостиной, и Кисонька мгновенно отключила видик. Не переставая трясти дядю Диму, тетя Альбина вперила яростный взгляд в Сергея Николаевича.

— Как вам не стыдно! Мы — ваши гости, а вы обращаетесь с нами подобным образом! — закричала она. — У меня просто нет слов!

— Ну, это некоторое преувеличение, — пробормотал майор Владимиров.

— А ты! — снова накинулась тетя Альбина на мужа. — Негодяй, мерзавец, изменник… — Каждое слово она подкрепляла основательным встряхиванием.

Дядя Дима покорно обвисал в ее могучей руке, бормоча невнятные оправдания. Вдруг в его кармане раздалась тоненькая жалобная трель, и, не прекращая косноязычно уговаривать рассвирепевшую супругу успокоиться и поберечь нервы, дядя Дима потянул из кармана мобилку.

— Дмитрий Александрович, вас беспокоит налоговая полиция. — Голос из трубки был отчетливо слышен всем гостям. — Согласно имеющимся у нас сведениям, вы предложили туристическую поездку на Канары по крайней мере пяти особам женского пола. Мы хотели бы знать: из каких источников проистекают средства на поездку и почему эти доходы не были указаны в вашей налоговой декларации?

Дядя Дима отключил телефон и обалдело уставился на свою столь же ошеломленную супругу. Страшное заявление работников налоговой инспекции мгновенно прекратило их ссору.

— Как они узнали? — растерянно пробормотал дядя Дима. — Я ведь только что… А они уже звонят!

На лице его жены отразилась напряженная работа мысли.

— Болван! — заорала она и стукнула супруга первым, что попалось ей под руку. На его счастье, это оказалась всего лишь салфетка. — Это никакая не налоговая! Это их омерзительные, несносные, непочтительные девчонки! Мурка и Кисонька, вот кто это! И видео тоже они подключили! Сергей, если ты немедленно, слышишь — не-мед-лен-но, не извинишься перед нами и не пообещаешь как следует наказать ваших нахалок, ноги моей больше никогда не будет в вашем доме!

Сергей Николаевич открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут до него дошел смысл ее слов.

— Правда?! — с тихим восторгом переспросил он. — Никогда-никогда?!

Издав нечленораздельный полурык-полустон, оскорбленная в своих лучших чувствах тетя Альбина ухватила за руку мужа и, твердо печатая шаг, направилась к выходу. Громко хлопнула дверь.

Мимо заходившейся от смеха Кисоньки вихрем пронеслась вооруженная переносной телефонной трубкой Мурка.

— Быстро в свою комнату, а не то нас, кажется, сейчас выдерут — впервые в жизни, — бросила она сестре на бегу.

Глава 6. Первые сведения

Стены детективного агентства «Белый гусь» содрогались от хохота, когда Мурка и Кисонька в лицах изображали процедуру укрощения дяди Димы и торжественный «исход» тети Альбины.

— Ну и как, выпороли вас? — сквозь смех спросил Вадька.

— Думаю, мы были близки к порке, как никогда, — призналась Кисонька. — Во всяком случае, мамуля пришла в ярость.

— Но мы отбились, — гордо заявила Мурка. — Кисонька сказала маме: если взрослый дядька позвал ее несовершеннолетних дочерей на Канары, то должны же мы были как-то отреагировать? А я добавила: если маме наше поведение не нравится, то в следующий раз мы согласимся и поедем с дядей Димой — обе!

— Тогда мама опять разозлилась, но теперь уже на дядю Диму, — продолжила Кисонька. — Сказала, что не ожидала от него ничего подобного и что он — негодяй.

— А папа только смеялся и говорил, что с Диминой «любовью» к работе у него не хватит денег не то что на Канары, но даже на поездку в Жмеринку, — добавила Мурка.

— Но вы все же избавились наконец от дяди Димы и тети Альбины? — поинтересовался Сева.

Девчонки тяжко вздохнули.

— Некоторые знакомые, как тараканы, — не выводятся, — пояснила Мурка.

— Убеждена: через пару недель они появятся как ни в чем не бывало, — закончила Кисонька.

— Ну хорошо, родственников своих вы победили, а про основную задачу не забыли? — Вадька вернул сыщиц к делу.

— Конечно нет. — Мурка вытащила из кармана камуфляжных шортов блокнот. — Наоборот, у нас получилось даже лучше, чем мы могли надеяться. Вновь помогла тетя Альбина. Она сидела за столом напротив нас и все пыталась завязать с майором разговор. Он готов был отвечать на любые наши вопросы, лишь бы делать вид, что не слышит, как она его окликает.

— Что вы выяснили? — поторопил девчонок Сева.

Мурка раскрыла блокнот и принялась излагать:

— Всего, кроме Ромки, украли четверых детишек. Первое похищение произошло полгода назад. Схемы действий идентичны. Ребенок уходит в школу и не возвращается вовремя. Родители ждут, волнуются, потом начинают звонить приятелям ребенка, в больницы… Вечером с ними связываются похитители и сообщают, что их дочь или сын выкрадены. Называют сумму выкупа. Говорят, куда принести деньги. Родители исполняют указания преступников и на следующее утро забирают ребенка в оговоренном месте. Что любопытно — похитители абсолютно точно знают, кто сколько может заплатить.

— Не понял? — удивился Вадька.

— С родителей запрашивали разные суммы, — солидно пояснила Мурка. — Ровно столько, сколько каждая семья действительно могла заплатить. Начали с тех, кто победнее. Сперва украли девчонку, ее отец — редактор газеты, а мама — преподаватель музыки. Семья не нищая, но и не такая уж денежная. С них «сняли» полторы штуки баксов. Дальше выбирали жертв побогаче. Каждый раз запрашивали всё большие суммы. Похитители информированы о доходах родителей каждого ребенка даже лучше, чем налоговая инспекция! У одного мальчишки предки — владельцы фирмы, вроде бы маленькая такая фирмочка, бедненькая, вечно в убытке, а с них двадцать тысяч у.е. стребовали. Те заплатили, даже не пикнули! Откуда у похитителей такие точные сведения — неизвестно… Хотя в случае с Ромкой они прокололись.

— Каким образом? — поинтересовался Сева.

— Ромкина семья — самая богатая из пострадавших, а с них слупили всего десять тысяч долларов. Раньше бандиты по нарастающей шли: сумма очередного выкупа была крупнее предыдущей. А с Ромкой они вроде бы шаг назад сделали. Очень странно: Ромкины предки свое богатство не скрывают. Выходит, подпольных богачей похитители выявляют в один момент, а о легальных миллионерах ничего толком не знают?

— Действительно, непонятно, — согласился Вадька. — Что рассказывают украденные дети?

— В том-то и дело, — вздохнула Мурка. — Ничего они не рассказывают.

— Они очень напуганы, — вмешалась Кисонька. — Стоит начать задавать им вопросы, как они глазки закрывают, дрожат и молчат. Ни словечка не говорят.

— Поэтому для ментов Ромка — самый ценный человек, он хоть что-то рассказал.

— Сколько им лет? — вмешалась Катька.

— Детям? — переспросила Мурка. Катька кивнула. — Самому младшему пять, самый старший моложе тебя на два года — ему семь. Остальным по шесть.

— А Ромке?

— Ромка наш ровесник, ему недавно тринадцать исполнилось.

— Тоже странно, — пробормотал Вадька. — Сперва похитители специализировались на малышне, теперь перешли на старших. Нужна дополнительная информация. Вы узнали имена похищенных?

— Не-а, на имена даже «помощи» тети Альбины не хватило, майор начал выпытывать, зачем это нам? Зато мы узнали, что все жертвы, включая Ромку, учатся в частной школе Самсоненко.

— И пацан-пятилетка? — изумилась Катька.

— Нет, что ты, пятилетка нигде не учится, он в садик ходит. При той же школе!

— Молодцы, девчонки! — похвалил их Вадька. — Теперь понятно, что делать дальше.

— Что? — дружно спросили сыщики.

— Необходимо побеседовать с похищенными, в первую очередь — с Ромкой.

— Я не вполне представляю себе, как мы это сделаем, — подумав, сказала Кисонька. — Рома ни с кем не общается. Раньше ребята приглашали его сходить в кафе или погулять, но он всегда отказывался. Теперь его уже и не зовут.

— Значит, напроситесь к нему в гости, придумаете что-нибудь, — нетерпеливо бросил Вадька.

— Опять мы? — возмутилась Мурка. — Так вы всю работу на нас свалите!

— Если хотите, я с вами пойду, — пожал плечами Вадька. — Встречу вас завтра после тренировки и постараюсь с ним познакомиться. Думаю, он обрадуется, наверняка ему уже надоело — все один да один.

— Сложнее будет выявить остальных похищенных, мы ведь их не знаем, — заметил Сева.

— Надо идти в эту школу, — сказала Кисонька. — Их друзьям наверняка известно, кого и когда похищали.

— Как ты туда попадешь? — засомневался Сева. — Я частные школы знаю — у двери торчит охранник, жлоб с деревянной мордой, и впускает только по ученическому билету или специальному пропуску. Проще в Национальный банк пролезть, чем в питомник для будущих новых русских. В школе Самсоненко учатся самые крутые, поэтому и порядки там очень жесткие. Тем более что тебе недостаточно просто попасть внутрь, а нужно еще отловить ребят, поговорить с ними… Дело долгое. Даже если тишком просочиться внутрь, все равно нас быстро засекут, у них же там и в коридорах охранники понатыканы. Возьмут нас за ушко и спросят: что это мы тут вынюхиваем? И прощай, конспирация!

Сыщики глубоко задумались. Задача казалась невыполнимой, ведь недостаточно просто взять штурмом крепость, именуемую частной школой Самсоненко. Требуется, чтобы сами собой раскрылись ее двери и юные детективы смогли свободно бродить по неприкосновенной территории.

— Ребята, я знаю, что делать! — вдруг воскликнула Кисонька. — Я всегда говорила: никакое занятие не бывает напрасным. Все, на что ты находишь время и силы для изучения, когда-нибудь обязательно пригодится в жизни.

— Хватит читать проповеди, говори скорее, что ты придумала? — перебила ее Мурка.

Кисонька бросила на сестру сердитый взгляд и продолжила:

— Помнишь, я ходила в секцию журналистики при молодежном литературном клубе?

— А-а, это клуб «Юный борзописец»? Помнится, ты ни одной строчки так и не написала, зато продемонстрировала там все свои тряпки? — сообразила Мурка.

Кисонька разобиделась окончательно.

— Во-первых, не «Юный борзописец», а «Юный летописец»! А во-вторых, если эти неуместные издевательства крайне дурного тона немедленно не прекратятся, я вообще замолчу, сами изобретайте, как вам попасть в школу Самсоненко! — И Кисонька скрестила руки на груди, замкнувшись в величественном молчании.

— Мурка, усохни! — приказал Вадька. — Кисонька, не веди себя, как малоумная мексиканка из сериалов! Мы все, между прочим, на работе, и твои идеи принадлежат не тебе одной, а всему агентству, — подавив склоку в зародыше, Вадька приготовился слушать.

— Я клуб давно не посещаю… — неохотно продолжила Кисонька.

— Просто новых шмоток не покупала, показывать нечего! — себе под нос пробурчала Мурка.

Вадька свирепо покосился в ее сторону. Кисонька сделала вид, что не услышала.

— Староста клуба — моя хорошая подруга. Я могу позвонить ей, попросить оформить нам временные журналистские удостоверения и дать официальное поручение — на бланке с печатью — написать статью о школе Самсоненко для детской газеты. С такой легендой мы сможем идти прямо к директору за разрешением — осмотреть школу, побеседовать с учениками, посидеть на занятиях. Можем даже сказать, что за один день материал для хорошей статьи не собрать, и прийти еще раз.

— Как ты своей подружке объяснишь, зачем тебе понадобилось попасть в школу Самсоненко?

— Элементарно, Вадик! — пожала плечами Кисонька. — Скажу, что мне понравился какой-нибудь их старшеклассник и я хочу с ним познакомиться.

— Кисонька, ты гений! — воскликнул Вадька. Девчонка польщенно улыбнулась. — Только оформляй сразу и поручение для меня — взять интервью у кандидатов в команду юниоров по карате. Я с этой бумажкой к вашему Ромке подкачусь.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: