Глава 12. Американский сюрприз

Утром в кабинете Нины Григорьевны Самсоненко зазвонил телефон. Разговор был настолько важным и произвел на директрису такое сильное впечатление, что через пять минут вся школа гадала о его содержании. Когда потрясенная Нина Григорьевна пригласила к себе бухгалтера, в классах уже точно знали, что школу закрывают за долги. Когда через пятнадцать минут с уроков выдернули обоих американцев и руководительницу школьного ансамбля, поступила достовернейшая информация, что городской хор ветеранов в полном составе будет изучать английский язык перед заграничными гастролями в их школе. Когда к совещанию в кабинете присоединился начальник охраны, ребятам стало известно, что в их школу поступает мэр города. Как герой одной старой американской комедии, он в детстве плохо учился и теперь решил наверстать упущенное. А уж когда, загрузив учеников самостоятельными заданиями, учителя принялись метаться по этажам, расставляя везде вазы с цветами и развешивая венки из листьев, выяснилось, что в город приезжает арабский шейх со своими пятнадцатью детьми от разных жен. И все они станут учиться у Самсоненко! Теперь директриса не может решить, разбросать ли шейхенят по существующим классам или организовать для всей команды один новый.

На уроки и задания уже никто не обращал внимания. Школа ждала, страсти накалялись. К полудню ожидание стало невыносимым. Сторонники различных теорий уже тыкали друг другу в бока линейками и кровожадно поглядывали на циркули. Звуки школьного радио были восприняты как благословение свыше.

— Уважаемые преподаватели, дорогие ученики. — Голос Нины Григорьевны трепетал от сдерживаемого волнения. — Нашей школе оказана высокая честь! Все учащиеся и педагоги приглашаются к парадному входу для встречи высоких гостей.

Нина Григорьевна еще что-то вещала, но никто уже не слушал. Пестрая волна учеников, счастливая из-за отмены занятий, изнемогая от любопытства, катила к выходу. Наиболее доверенным деткам преподаватели на бегу совали букеты — для вручения посетителям. Впереди всей толпы, громыхая инструментами, несся школьный оркестр.

Длинное черное тело лимузина втянулось в школьный двор. Грянул приветственный марш, передняя дверца распахнулась, и наружу вылез здоровенный мрачный детина. Детина склонился к задней дверце, нажал на ручку… Толпа затаила дыхание. Однако из машины не выглянула гладкая физиономия мэра и не посыпались горохом смуглые арабчата. Сперва на тротуар спустились длинные сходни. По ним скатилась инвалидная коляска. В ней сидела хрупкая бледная девочка. Ее черные волосы были коротко подстрижены, половину лица закрывали темные очки в элегантной оправе. Ловко управляя креслом, девочка подкатила к встречающим. Оркестр смолк, Нина Григорьевна выступила вперед и по-хозяйски положила руку на спинку коляски.

— Знакомьтесь, дорогие ребята, это Эрика Саммерс. Возможно, вы слышали по телевизору, что ее папа, американский миллионер мистер Саммерс, приехал в наш город, чтобы заключить важный контракт. Пока папа работает, наша дорогая Эрика тоже не бездельничает, — госпожа Самсоненко лукаво улыбнулась и потрепала девочку по плечу. — Какое-то время Эрика будет учиться в нашей школе, и мы постараемся, чтобы ей здесь понравилось. Приезд Эрики показывает, что наша школа прославилась и заслужила доверие на международном уровне. Поприветствуем Эрику, ребята!

Канонадой грохнули аплодисменты, и из толпы строевым шагом выдвинулась суперотличница Дашка Вислюкова. Время от времени подглядывая в спрятанную в кулаке бумажку, Дашка забарабанила по-английски: как все рады, что дорогая Эрика… и прочее тра-та-та.

— Как видишь, Эрика, в нашей школе у тебя не будет проблем с общением, — благостно улыбнулась Нина Григорьевна. — Все наши ученики превосходно говорят по-английски, к тому же у нас преподают два твоих соотечественника. Том, Билл, поздоровайтесь с Эрикой.

Из задних рядов медленно, как бы нехотя, выбрались Том и Билл и нога за ногу поплелись к Эрике. Казалось, они не испытывали энтузиазма от приезда соотечественницы. Да и сама Эрика вовсе не собиралась бросаться им навстречу. Наоборот, словно обороняясь, вскинула руку.

— Я есть очень рада быть здесь, — с опаской поглядывая на американцев, затарахтела Эрика. — Я совсем не бояться, как вы говорить, проблем с communication[2]. Я говорить русски. Не очень хорошо, делать много ошибка. Но я хотеть правильно учить русски, русски есть моя мама родной language[3]. Поэтому я есть очень рада встретить compatriots[4], но хотеть говорить с ребята. Sorry, Tom and Bill.

Том энд Билл дружно закивали, явно ничуть не обиженные отказом Эрики. Наоборот, похоже было, что они испытывают явное облегчение.

— И еще я хотеть сказать, — продолжала Эрика, — не надо было говорить, что мой папа есть миллионер. Я теперь очень бояться, что ребята не захотеть со мной дружить. Я хотеть сказать… Мой папа есть очень хороший, но самый обичный.

— Не тушуйся, Эрка, — послышался из глубины толпы ленивый голос, — тут, считай, у половины учеников папики — самые обычные миллионеры.

— Дмитренко, немедленно замолчи, — рявкнула Нина Григорьевна, углядев шутника метким директорским глазом. — Заходи… э-э… заезжай в школу, Эрика, мы покажем тебе классы, а твой охранник посидит в учительской.

— Ньет, ньет, — снова затрясла головой Эрика, — Селим вернется back, к my папа. Я не хотеть bodyquard[5], я хотеть быть, как остальные дети.

— Тогда заведи еще парочку гоблинов, одного маловато, — съехидничал все тот же паренек.

— Дмитренко! — грозно глянув в толпу, Нина Григорьевна снова повернулась к Эрике. — Но, деточка, это не есть разумно… Тьфу, блин… Ой, господи! Я хотела сказать, неразумно отправлять охранника, он может тебе понадобиться.

— Зачьем? — изумилась Эрика. — Разве в школе есть опасно?

— Нет, но… — Нина Григорьевна замялась.

— О, я понимать, — заулыбалась Эрика. — Вы бояться, чтобы меня не обидеть потом, на улица. Не волноваться. Селим меня забирать после урок. — И, не дожидаясь дальнейших возражений, Эрика лихо развернула коляску и покатила к входу.

— Твой охранник чего, чурка? — высокий девятиклассник поравнялся с коляской.

— Дмитренко, немедленно оставь Эрику в покое. — Нина Григорьевна была начеку.

— Че я такого сказал-то? — обиженно пробурчал тот, отставая.

— Что спросить тот мальчик? — заинтересовалась Эрика. — Я не понимать. Я знать слово «чурка» — это есть маленький кусочек дерева. Как может Селим быть маленький кусочек дерева?

— Это сленг, так называемая неформальная речь, — директриса слегка смутилась. — Он хочет знать: принадлежит ли Селим к восточным народам?

— В Америка не есть прилично спрашивать человек о его народ, — наставительно заметила маленькая американка.

Нина Григорьевна закивала и поспешила сменить тему:

— Эрика, мы должны решить, какие занятия ты будешь посещать.

— А какой занятий вы учить?

— Я? Я преподаю математику.

— О, как замечательно! Я идти на ваш занятий прямо сейчас.

— Но мы думали отпраздновать твой приезд…

— Я не хотеть праздновать! Я ходить на ваш урок, а потом смотреть занятий других учитель. Потом выбирать и учиться до самый отъезд! Вместе с Russian ребята! Чтобы быть что рассказать мама и моя школа дома.

— Как хочешь, — уже слегка утомившись от требований гостьи, согласилась Нина Григорьевна. — Пойдем в класс.

Они подошли к лестнице, и тут же вся компания остановилась, растерянно глядя на ступеньки и коляску Эрики.

— Где есть rampant? Пан-дус?

— У нас нет, — Нина Григорьевна была изрядно смущена. — Но ты, пожалуйста, не волнуйся, Эрика, наши охранники поднимут тебя наверх.

— Это не есть демократично! Вы лишать меня самостоятельность! — искренне возмутилась Эрика. — Вы ущемлять права инвалид!

— Но у нас раньше никогда не учились дети-инвалиды. — Нина Григорьевна попыталась воспротивиться напору знающей свои права американки, но не тут-то было:

— Потому что вы не создавать им условия! Может, у вас и туалет для инвалид нет?

Краснея от стыда, директриса созналась, что, действительно, специальных туалетов в школе нет. Эрика окинула ее негодующим взором:

— Коляска не помещаться обычный кабинка! Я начинать думать, что учиться такой недемократичный школ есть предать всех инвалид!

При этих словах Эрики физиономии крутившихся поблизости Тома и Билла выразили странную, какую-то исступленную надежду. А директриса была в отчаянии. Ну кто же мог знать, что Эрика не ходит? В скольких школах Нина Григорьевна ни работала, сроду там никаких пандусов и специальных туалетов не было. И нигде нет: это только американские инвалиды всюду шляются, а наши не привередничают, дома сидят, права не качают. Но как же быть? Высокопоставленная ученица обидится и уедет, тогда прощайте престиж и высокий гонорар. Но, видимо, Эрике уж очень хотелось поучится в экзотической туземной школе, поэтому она смилостивилась:

— Я выходить для my private problems[6] во время занятий, чтобы на меня не глазеть.

Нина Григорьевна облегченно кивнула:

— Конечно, Эрика! Пока ты будешь на занятиях, мы постелим здесь специальные сходни, и ты сможешь сама подниматься и спускаться.

— Это есть good, — благосклонно кивнула Эрика и милостиво позволила отнести себя в кабинет математики.

Меньше всего Нине Григорьевне сейчас хотелось выписывать на доске формулы, а больше всего — выяснить, поступили ли в банк деньги за учебу Эрики? Где-то между ними лежало желание проверить, постелены ли сходни для малолетней капиталистки. И часу тут не пробыла, а уже всех капризами замучила! Кажется, ближайшая неделя будет ужасной. Зато гонорар — просто прекрасный. Так что будем терпеть. Директриса переключилась на класс:

— Итак, у кого готово решение?

Класс ответил тихим шелестом и робким покашливанием. Задача была не из трудных, но тащиться к доске никому не хотелось.

— Может, Эрика нас порадует?

Все выжидательно повернулись в сторону Эрики. Та страдальчески покачала головой.

— Русски математика есть очень сложны. Тут стоять икс, а икс есть загадка. Я думать и думать, но никак не понять. У меня даже голова заболеть. Можно мне выходить?

И, не дожидаясь ответа, она вырулила за дверь.

Нина Григорьевна озадаченно покрутила головой. Задачка-то элементарная, вон, даже тупицы с ней справились. Похоже, американских школьников как следует учат только их правам.

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: