Глава 18. Еще одни примазавшиеся

— Тебе нравится? — стремясь перекричать грохот динамиков, проорал Сережка на ухо Эрике.

— O, yes, fine, я любить techno music, — энергично закивала та.

— Голова не болит? Может, пойдем погуляем? — В голосе Дмитренко звучала неподдельная тревога.

— Зачьем? — Эрика удивленно похлопала ресницами. — У нас в школа music еще громче, и никто не выходить. — И она снова принялась в такт похлопывать ладонями по ручкам каталки.

Раздосадованный Сережка переминался с ноги на ногу за спиной веселившейся американки.

— Душно здесь, давай выйдем, — взмолился он.

— Иди, — пожала плечами Эрика.

— Я без тебя не могу, мне без тебя скучно, — заныл Сережка.

Эрика метнула на него кокетливый взгляд.

— Ты, как это по-русски, ухаживать за мной?

— Да! — с энтузиазмом согласился Сережка. — Ну, пошли погуляем.

Эрика надула губки:

— Ты неправильно ухаживать! Американски boys не так.

— А как?

— О, они приезжать за девушка на машина, водить ее в кафе, в кино, на attractions…

— У нас школьники не водят машины, а на аттракционы тебя с коляской не пустят, — промямлил Дмитренко.

— В кафе меня тоже не пускать? У вас странный страна и странный манер ухаживать, — обиделась Эрика.

Сережка тяжко, мучительно вздохнул и дрожащим голосом предложил:

— Хочешь мороженого? — и замер, искренне надеясь, что Эрика откажется.

— Хочу, — невозмутимо заявила она. — Две порции.

Застонав, словно у него выдирали зуб без наркоза, Дмитренко отправился к буфету.

— И коки возьми, — крикнула ему вслед девчонка.

Сережкина спина дрогнула, но он не обернулся, сделав вид, что не услышал.

Кисонька злорадно ухмыльнулась. Он у нее попляшет, придется ему попотеть, прежде чем вытащит «беззащитную жертву» в сад! Дружки его пусть пока в кустах посидят. Жалко, лето кончилось, комаров почти нет.

— На, держи. — Дмитренко сунул ей две порции мороженого.

Коку он все-таки тоже купил, и сейчас нерешительно держал ее в руке, надеясь, что Эрика забудет о своей просьбе. Кисонька протянула руку к баночке. Сережка инстинктивно вцепился в нее, но потом опомнился и отпустил емкость. Его искренний вздох мог бы разжалобить камни, но только не Кисоньку. Рыжая сыщица не выносила жадных парней. Невозмутимо развернув обертку мороженого, девчонка медленно, с расстановкой принялась лакомиться. На Сережкиной физиономии крупными буквами было написано: «Чтоб ты подавилась! »

— Теперь пойдем гулять, — поторопил он ее.

— Я не понимать, ты покупать ice-cream, чтобы я с тобой ходить? Не потому, что хотеть меня угостить? — возмутилась Кисонька и принялась неторопливо «ошкуривать» вторую порцию.

Дмитренко тихонько взвыл. Кисонька искоса глянула на него:

— Здесь music, dancing, а что мы делать в сад?

— Ничего не делать, просто ходить туда-сюда, — злобно буркнул Сережка.

— Ты ко мне не приставать? — строго поинтересовалась Кисонька.

Дмитренко прижал руки к сердцу.

— Ни за что на свете! — вполне искренне поклялся он.

Ах он гад! Ла-адно! Кисонька притворилась, что она глубоко задумалась.

— Здьесь есть немножко душно. Может, правда, ходить гулять? — И, заметив, как мальчишка радостно вспыхнул, она тут же засомневалась: — Но там, наверное, сквозняк и mosquitoes?

— Нет там сквозняков, и комаров тоже нет! — Парень уже почти кричал. Если бы не музыка, его бы услышали и на другом конце зала.

Кисонька поняла, что пора закругляться — клиент почти созрел. Да и компаньоны его в кустах сидят, им может надоесть ждать.

— Не надо нервничать, Сэр-гей, — нежно проворковала она, — давай пойдем гулять. — И приостанавливая рванувшего к выходу Сережку, попросила: — Только ты мне купить еще кола.

Услышав новый заказ, Дмитренко даже не дрогнул. Надежда, что удастся все же вытащить бесценную американку в сад, перевешивала все остальные соображения. Пацан резво помчался к буфету.

— Я тебе у выход ждать, — крикнула ему вдогонку Кисонька.

Возле дверей на стуле сидела Ильинишна и вязала. Кисонька с легкой завистью посмотрела на старушку. Вот ведь счастливый человек — вяжет себе и не знает, какие странные и зловещие события бурлят в школе! Ни до мошенничеств ей дела нет, ни до похищений…

Почувствовав ее взгляд, Ильинишна подняла глаза и ласково улыбнулась Кисоньке:

— Здравствуй, Эрика, ждешь кого-то?

— Здравствуйтэ. Я ждать Сэр-гей Дмитренко.

Старушка покачала головой:

— Ты с ним поосторожнее, плохой он парень.

— Почьему плохой?

— Жадный. Родители ему достаточно денег дают, никогда не отказывают, а он все норовит на дармовщинку угоститься. Сам ни в жисть никого не угощает. Разве настоящий мужик может так поступать?

Кисонька глянула на бабульку с симпатией. Понимающий человек эта старушка!

— И злой он, — продолжала сплетничать Ильинишна. — У нас его даже «налоговым инспектором» прозвали. Он у малышей деньги отнимал, пока начальник охраны его не застукал и шею не намылил.

— Разве начальник security должен ребьят купать? — изумленно распахнула глаза лже-Эрика.

Ильинишна залилась мелким дробным смехом:

— Да нет, это выражение такое — наказал, значит.

— На, вот твоя кола. Пошли, наконец, — запыхавшийся Сережка выскочил из зала и нетерпеливо затоптался возле Кисоньки.

— Надо же, Сережа девочке угощение купил! — удивилась Ильинишна. — Видать, понравилась сильно. Куда собрались-то?

— Мы недалеко, Ильинишна, только по дорожкам походим, а то Эрике душно, — подталкивая коляску к выходу, бросил через плечо Дмитренко.

— Ну-ну, — неодобрительно процедила уборщица. Оглянувшись, Кисонька успела заметить ее поджатые губы и поймать странный, ускользающий взгляд старухи.

Деревья шелестели еще густыми кронами, а первая опавшая листва едва слышно шуршала под колесами коляски. Чуть заметный ветерок скользнул по разгоряченному лбу Кисоньки. Она мечтательно подняла глаза к небу.

— Ах, Сэр-гей, какие звезды! It is so romantic! [15]

— Да, — с трудом, словно продавливая свой голос сквозь бетонную плиту, прохрипел Сережка. У него неожиданно пересохло во рту.

— Что с твой voice, [16] Сэр-гей? — сочувственно поинтересовалась Кисонька, но рядом с ней уже никого не было.

— Сэр-гей, где ты, Сэр-гей? Не надо прятаться, я бояться, тут есть темно! — Кресло-каталка отчаянно закружилось, поехало по дорожке туда-сюда и влетело в кусты. Со стороны могло показаться, что сидевшая в нем девчонка просто не справилась с управлением.

Три замаскированные фигуры выскочили на тропинку.

— Вот сейчас мы тебе поможем! — зловеще процедила одна из фигур. Впрочем, весь эффект испортил тоненький поросячий взвизг в конце фразы. Вторая фигура толкнула первую локтем, и все трое кинулись к застрявшей коляске.

— Спокойно, это похищение! — процедил третий. Натянутый на голову капроновый чулок почти не изменил его голоса, да и пухлые щечки Сережки Дмитренко выпирали из-под него очень рельефно.

— Если твой папаша выполнит все наши требования, с тобой ничего не случится, — добавил один из его дружков. Троица изо всех сил вцепилась в кресло, но коляска почему-то шла туго. Высокая спинка закрывала от них Эрику, да и девчонка молчала наглухо, видно, онемела от страха.

— Ну что вы возитесь, дернуть не можете как следует? С такими хиляками только на дело ходить, — пропыхтел Сережка, безуспешно теребя каталку.

Обиженные дружки поднапряглись, что-то клацнуло, и коляской словно выстрелили. Сметая все на своем пути, она вылетела на середину дорожки, пару раз крутанулась и встала. Слегка постанывая и держась за ушибленный локоть, Сережка рванул следом, вцепился в ручку, развернул кресло к себе…

Вместо дорогостоящей американки в кресле сидел большой белый гусь! В зеленом десантном берете! С перевязью и кобурой! С пистолетом! Сергей потряс головой, зажмурился, открыл глаза… Да! В коляске действительно сидел большой белый гусь в десантном берете, а на его могучей груди висела кобура с тускло поблескивающим пистолетом!

— Ой… — тихо, но отчетливо сказал Сережка.

Презрительно покосившись на застывшего в ступоре мальчишку, гусь медленно, величественно расправил громадные крылья и отчетливо щелкнул клювом. И тут же пять ярких полос света уперлись в замаскированную троицу.

— Стоять, бояться! — заверещал голос, почему-то, наверное, от страха, показавшийся Сережке и его дружкам совершенно детским.

— Вот они, похитители, с поличным попались! — гаркнул еще кто-то. — Не отвертитесь!

— Интерпол! — металлически лязгнул третий голос. — Сдать оружие, поднять руки, лечь мордой в ближайшую лужу!

— Хана вам, парнишки, за международный скандал спровадят вас уран добывать, а там долго не живут, — лениво посочувствовал четвертый.

Такого незадачливые похитители вынести уже не могли. Тоненько подвывая от нечеловеческого ужаса, они ринулись в сторону школы. Тяжелая, словно каменная, рука обрушилась на ворот Сережки Дмитренко, и он свалился в траву. Кто-то безжалостно заломил ему локти за спину.

— Мурка, ты что, правда арестовать его хочешь? Что мы с ним делать будем? — прошипел Вадька прямо в ухо девчонке.

Разочарованная Мурка чуть ослабила хватку, и ее пленник тут же заячьим скоком рванул прочь. Увесистый пинок пониже спины придал ему дополнительное ускорение.

— Будет знать, как ухаживать за девушками в корыстных целях, — задыхаясь, пробормотала Кисонька. — Не смей вытираться моим париком, мне в нем еще неизвестно сколько ходить!

Вырвав у Севы пучок волос, она принялась аккуратно расчесывать его. Катька бережно снимала беретик с Евлампия Харлампиевича.

— Молодец, Харли, умница, — нежно ворковала она над своим любимцем. Вытащив из кобуры пистолет, она небрежно бросила его на дорожку. Послышался сухой пластмассовый стук.

— Когда у нас наконец будет настоящее оружие, а не эта игрушка? — возмущенно процедила Катька.

— Хороший пистолет, — обиделся Вадька. — Я его специальной краской выкрасил, смотри, как блестит, прямо как настоящий.

Кисонька уселась в коляску.

— Перестаньте ссориться. Нет, вы видели их физиономии, когда вместо меня появился Евлампий Харлампиевич!

— Гусь-десантник! Кто угодно перепугается! — хихикнул Сева.

Раскаты дружного хохота заглушили даже громкий стрекот цикад.

— Проводи нас до дырки и возвращайся на дискотеку, — смахивая проступившие от смеха слезы, попросил Вадька.

— Проверь, сухие ли у «Сэр-гея» штанишки, — хмыкнула Мурка.

Кисонька неожиданно посерьезнела:

— Господа компаньоны, а долго мне еще Эрику изображать? Настоящего похитителя мы ведь пока что так и не нашли.

— Не нашли, — с тяжким вздохом согласился Вадька.

Мурка и мальчишки пешком, Евлампий Харлампиевич под мышкой у Катьки и Кисонька в коляске не спеша направились к забору. Тропинка была узковата для такой большой компании, и Кисонька в ее громоздком кресле чуть приотстала.

— Мадама звонила, ругалась, что мы долго возимся. Как бы она не потребовала аванс обратно. Тогда точно фирму закрывать придется, расходы бешеные, одна неделя учебы в этой школе стоит, как весь мой товар в ларьке. — Сева озабоченно покачал головой.

— Мы уже все тайны этой проклятой школы раскрыли, кроме той, единственной, которая нам нужна, — с досадой бросил Вадька. — Что-то не клюет похититель на нашего живца.

— Может, он догадался, что Кисонька — ненастоящая американка? — обеспокоилась Мурка. — Кисонька, когда ты там без коляски шастала, тебя никто не мог увидеть? Кисонька, ты где? Кисонька!

Вновь дружно вспыхнули фонарики, столбы света заметались по дорожке. Тропа была совершенно пуста. Только у обочины дорожки, у кустов, поблескивали раздавленные стекла темных очков Эрики Саммерс…

Глава 19. Визит призрака

Кисонька сдернула тряпку с лица и с трудом перевела дух.

— Ну, если я выдержала такое, то теперь перетерплю все, что угодно, — тихонько пробормотала она, вглядываясь в темноту.

Последние полчаса были самыми сложными в ее жизни. Когда чьи-то руки, словно толстые змеи, вынырнули из вечерних сумерек и на лицо ей упал плотный, пахший застарелой пылью мешок, усидеть в коляске было почти невозможно. Инстинкты кричали: «Бей! » — вошедшие в плоть и кровь навыки требовали немедленного сопротивления нападению. Тем более что беспечные похитители отчаянно испытывали Кисонькино терпение. Уверенные в полной беспомощности своей жертвы, они постоянно подставлялись. Кисонька ясно, как наяву, представила: надо опереться о ручки коляски, подтянуться — и удар ногами в корпус отключит первого гада. Потом рывок вверх, и врезать головой в подбородок типу, толкающему коляску. Кувырок вперед, один взгляд на лица похитителей — и можно звонить ментам, сообщать, что дело о похищениях детей раскрыто. А дальше? …

Мерзавцы, запугавшие до полусмерти четырех малышей и не пожалевшие парализованную девочку, попытаются все выдать за розыгрыш. В лучшем случае они сознаются в неудачной попытке похитить Эрику Саммерс. Не-ет, не этого добивалась сыщица! Уж лучше она потерпит, сосчитает все повороты и ступеньки, выяснит, где их логово, и возьмет их «на горячем»! Тогда эти нехорошие собачки женского пола не смогут отвертеться!

Глаза ее постепенно привыкли к темноте. Очертив квадрат, поднимались к потолку стены. Слабо доносился звук капающей воды… Кисонька запрокинула голову. Наверху мрак постепенно поредел, чернота сменилась серым пятном. Похоже, она в погребе или подвале. Пока все совпадает с Вадькиными сведениями. Кисонька встала с кресла. «Будем надеяться, что у похитителей нет аппаратуры слежения», — подумала сыщица. Она подтолкнула коляску к стене, поставила ее на тормоз, влезла на спинку и вытянула руки. Да, самой выбраться трудновато. Впрочем, если поставить коляску в угол, упереться руками в стены… Стоп, а как ее сюда доставили? Через верх опустили? Вместе с коляской? Даже если там лебедка, проделать такой фокус им вряд ли удалось бы. Значит… Значит, где-то должна быть дверь.

Через пять минут, ощупывая стены, Кисонька нашарила крохотную зазубрину. Она провела рукой вверх: так и есть, маленькая дверца. Но как плотно она подогнана! Ручки нет, похоже, изнутри ее открыть нельзя.

Увлекшись этими исследованиями, Кисонька едва не попалась. Донесшиеся сверху шорох и шаги заставили ее метнуться к коляске. Она поспешно плюхнулась на сиденье и прислушалась.

— Эрика… Эрика… Эрика… — тихий, словно неземной шепот легкой вуалью прошелестел во тьме подвала. — Теперь ты наша, Эрика, ты принадлежишь нам!..

Кисонька нервно передернула плечами. Глупая мистика: похитители насмотрелись триллеров и теперь пытаются нагнать на нее страху. Но все же что-то жуткое было в этом еле слышном замогильном голосе во мраке. И Кисонька почти не играла, когда дрожащим голоском пролепетала:

— Who are you? Зачем меня сюда привозить? Я не хотеть тут быть. Я хотеть home, to my father[17]. Я есть американски гражданка. Я хотеть домой!

— Ты никогда не вернешься домой! — Голос грозно загремел: — Ты навсегда останешься здесь, во мраке!

— Отпустить меня! Отпустить! — закричала Кисонька, усилием воли преодолев подползающий к сердцу страх.

Ответом ей был дикий хохот. Хохотали двое, один звонко и легко, второй — жутко, издавая мерзкие скрежещущие звуки. И тут же над краем ямы загорелся крохотный огонек. Кисонька увидела старинный масляный фонарь. Он медленно спустился вниз, и вдруг в круге света появилось лицо. Но что это было за лицо! Сморщенная рожа в окружении стоявших дыбом седых косматых волос. Багровое, словно сияющее собственным жутким светом пятно закрывало один глаз и щеку, а другой глаз пылал дьявольским алым огнем. Во рту у чудовища неземной белизной сиял громадный клык.

Кисонька отчаянно завизжала. И тут же фонарь погас. Кисонька снова осталась одна, не зная, что как раз у нее над головой…

— Этого не может быть, — в четвертый раз повторял Вадька, стуча кулаком по экрану мини-радара. — Она должна быть здесь, прямо посредине!

Ребята в очередной раз оглядели просторную суперсовременную кухню при школьной столовой.

— Катька, немедленно вылезай из кастрюли! — раздраженно скомандовала Мурка. — Кисонька в ней и одна-то не поместится, а уж вместе с коляской…

— Вдруг там подземный ход, как в «Трех толстяках»? — прогудело из глубины супового чана.

— Совсем сбрендила! — возмутился Сева. — Да ведь кастрюля на решетке стоит, вон под ней пустое пространство!

Взъерошенная Катька вынырнула из посудины.

— Действительно, — смущенно пробормотала девчонка, оглядывая чан снаружи. — Может, в каком-то шкафу люк есть?

— Может, и в шкафу, — буркнул Вадька. — А может, в саду или в кабинете директора. Где-то тут есть ход, или тайная комната, или еще какая-то фигня. Один маленький вопросик — где именно?

— Надо было раньше на экран взглянуть, увидели бы, как ее увозили! — заорала на Вадьку Мурка.

— Кто знал, что ее именно сейчас стырят, не могу же я круглые сутки на экран пялиться!

— Во всяком случае, здание школы она не покидала, — успокоил Мурку Сева.

— Поправочка. — Мурка была мрачна, как туча. — Коляска действительно его не покидала, а вот сама Кисонька может быть неизвестно где! Маячок-то на коляске!

— Что вы застыли, ищем дальше! — занервничала Катька. — Еще раз по школе пробежимся…

— Ну-ка, хватит истерик. — Вадька сумел взять себя в руки, — Бегали уже, нет тут никого, все на дискотеке. Ладно, сразу взять похитителей мы не смогли, но, может, это и к лучшему. Глядишь, они нас к деньгам приведут.

— А Кисонька?!

— А что Кисонька? Думаешь, твоя сестра с двумя вредными бабами не справится?

— Вдруг это все же не бабы? — не успокаивалась Мурка. — Вдруг это…

— Жуткие монстры из ужастиков, — саркастически усмехаясь, закончил Вадька. — С вот такен-ными зубищами! Поехали в офис, немедленно! Они же будут звонить, требовать выкуп, тогда и разберемся.

Сыщики рванули к выходу.

— Ты не волнуйся, — успокоил Сева встревоженную Мурку. — Даже если там и правда какие-то монстры, так нашей Кисонькой любой монстр подавится. У нее, сама знаешь, характер!

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: