Половые изъяны и ритуальная нечистота, связанная с сексуальностью

 

Законодательство Пятикнижия. Пятикнижие запрещает вступать в собрание Господне человеку, у которого «раздавлены яйца (peṣûa-dakkā) или отрезан детородный член (šapkâ)» [Втор 23:2 (СП 23:1)]. Почти все ученые согласны, что имеется в виду не только травма, но и кастрация.[615] С чем связан этот запрет? Быть может, он нацелен против актов членовредительства, принятых в культах плодородия.[616] Есть и еще одна вероятная причина, сходная с мотивом запрета наносить себе порезы (Втор 14:1): «Сознательно калечить природу, которую Бог дал человеку, невозможно для народа Господня».[617] Непосредственный контекст обоих запретов содержит ясное обоснование: «…ибо ты народ святой (qādôš)… поэтому стан твой должен быть свят (qādôš)» [Втор 14:2; 23:15 (СП 23:14)]. Святость (еврейский корень qdš) – многие ученые считают, что она означает не только отделенность для Бога, но и целостность для Бога[618] – требовала в древнеизраильском культе конкретного выражения целостности в неизувеченных членах племенной ассамблеи. Как обобщает относительно 23:15 (СП 23:14) Джанет Эверхарт, «интенция отрывка понятна: в собрание ГОСПОДНЕ не допускаются мужчины, лишенные физической целостности из-за увечья половых органов».[619]

Эта заповедь в богословском плане указывает на призыв к святости и может рассматриваться как ритуальное установление, неразрывно связанное с присутствием святой Шехины среди Израиля. Нарушение влекло за собой исключение из собрания Яхве, которое, видимо, собиралось при святилище. Когда же святилище и Шехина перестали существовать на земле, данный устав утратил силу.[620] (Напротив, заповеди Лев 18–20, имеющие отношение к сексу, универсальны и не ограничены Израилем и израильским культом.)

Некоторые уставы Моисеевы затрагивают сексуальную тематику в контексте ритуальной нечистоты. Например, как мы уже сказали, Лев 12:1–5 предписывает промежуток времени, в течение которого мать остается ритуально нечистой после рождения ребенка (сорок дней после рождения сына и восемьдесят дней после рождения дочери). Ключевой момент здесь состоит не в разнице в сроках нечистоты, а в самой крови как источнике ритуальной нечистоты.

Прежде всего, подчеркнем: нечистота, описанная в Лев 12 (а также истечения из гениталий – Лев 15), носит ритуальный , а не моральный характер.[621] Нравственной скверны, то есть греха, в этих выделениях нет. «Еврейский текст не использует в связи с физической ритуальной нечистотой понятия, обозначающие нравственные изъяны [например, ḥaṭṭāt («грех»), peša («преступ-ление»), awōn («вина»)] или прощение (например, глагол slḥ [ «прощать»]».[622] Гейн, вослед Мильгрому, показывает, что жертвоприношения, приносимые женщиной по окончании срока нечистоты (12:6, 8), как и жертвоприношения за выделения из гениталий (Лев 15), не являются «жертвами за грех» (вопреки многим переводам!), очищающими от нравственной скверны. Это «очистительные приношения», удаляющие физическую ритуальную нечистоту.[623]

Лев 12:2 показывает, что нечистота после родов – того же плана, что и во время месячных («…как во время ее месячных, она будет нечиста»). Поэтому понимание природы ритуальной нечистоты в Лев 12 зависит от понимания месячных и соответствующей нечистоты, описанной в Лев 15. Лев 15 рассматривает пять основных видов нечистоты: (1) затянувшиеся выделения из гениталий мужчин (стихи 2б–15); (2) поллюции у мужчин (стихи 16–17); (3) излияние семени во время секса между мужчиной и женщиной (стих 18); (4) женские менструации (стихи 19–25); (5) не прекращающиеся истечения крови у женщин (стихи 25–30). Лев 18:19 и 20:18 основываются на базовых уставах о ритуальной нечистоте, которые содержатся в Лев 15, запрещая секс во время месячных; 22:4–6 применяет заповеди Лев 15 в контексте священства, описывая обрядовую нечистоту («до вечера») священника после секса.

Без сомнения, Лев 15 – ядро законодательства, на котором основаны другие законы о ритуальной нечистоте. Поэтому именно на этой главе следует сосредоточить основное внимание, изучая богословие ритуальной нечистоты, связанной с сексуальностью. Заповеди о нечистоте, возникшей в результате телесных истечений (Лев 15), образуют тщательно выстроенную хиастическую структуру. Ричард Уайткеттл кратко описывает это хиастическое расположение осквернений и способов культового очищения:[624]

 

А. Стихи 2б–15: ненормально долгие истечения у мужчин – следует омыться и принести жертву.

B. Стихи 16–17: типичные кратковременные дисфункциональные истечения у мужчин – следует омыться.

C. Стих 18: нормальные истечения при сексе – обоим партнерам следует омыться.

B'. Стихи 19–24: типичные кратковременные дисфункциональные истечения у женщин – следует омыться.[625]

A'. Стихи 25–30: ненормально долгие истечения у женщин – следует омыться и принести жертву.

 

Отметим несколько особенностей этого хиазма. В каждом случае речь идет лишь об истечениях, связанных с половой сферой, а не с какими-либо другими истечениями вроде кровотока из раны и не с отправлением естественных нужд. Более того, по мере приближения к центру хиазма степень нечистоты убывает. Крайние члены хиазма (А и A') говорят о ненормальных патологических состояниях, требующих жертвоприношения по их окончании. Следующие члены хиазма (B и B') касаются истечений вполне нормальных (менструаций и поллюций): физиологическая система временно дисфункциональна. На сей раз жертву приносить не нужно. Центральная часть хиазма (C) посвящена излиянию семени во время обычного секса. Опять же жертвоприношения не требуется.

Расположение нормального секса в центре хиазма не есть отвлеченный риторический прием. «Лишь ситуация в стихе 18 – сродни идеальным сексуальным отношениям, описанным в Быт 2:20–25».[626] Структура собрания заповедей, связанных с половой сферой, возвращает читателя к райскому идеалу сексуальности, который есть как бы точка опоры. И в этой точке опоры – а заповеди о мужских (стихи 2–18) и женских истечениях (стихи 19–30) сгруппированы вокруг стиха 18 как вокруг стержня – еврейский оригинал содержит удивительную грамматическую перестановку, при которой первой именуется женщина, а не мужчина. Стих 18 «связывает мужчину и женщину, а не просто ставит их друг подле друга. Эта структура отражает идеал равной ответственности в половом акте»[627] и доносит до нас «в литературной форме единение мужчины и женщины в единую плоть (Быт 2:24)».[628]

Но почему генитальные выделения, описанные в Лев 12 и 15 (и связанных с ними отрывках), оскверняют? И почему даже нормальный секс, ближе всего стоящий к райскому идеалу, делает обоих партнеров «нечистыми» (ṭāmē) до вечера? На сей счет существуют разные теории,[629] и ответить в двух словах не получится.

Прямой ответ мы находим в завершающем резюме (Лев 15:31): «Так отделяйте (nāzar в гифиле. – Р. Д. ) сынов Израилевых от нечистоты их, чтобы они не умерли в нечистоте своей, оскверняя (ṭāmē в пиэле, сопряженный инфинитив. – Р. Д. ) скинию Мою, которая среди них». Мотив «отделения» и «осквернения святилища» помогает понять, зачем нужна святость. И Библия дает несколько объяснений. Первое строится на смысле святости как «отделения (от чего-то и для чего-то)».[630] Как мы отметили в главе 3, Бог решительно отделяет сексуальность от любых культовых обрядов. В ходе полемики с обожествлением секса в культах плодородия Бог четко и ясно разграничивает секс и святилище. Таким образом, даже абсолютно естественные и нормальные генитальные функции и действия, связанные с сексом и деторождением, дистанцировались от святилища. Секс – одно, а культ – другое. Судя по всему, именно поэтому воздержание от секса требовалось от входящих в святое присутствие Яхве на Синае и в сердцевину святилища (Исх 19:10–11, 14–15; ср. 1 Цар 21:4–7; 2 Цар 11:11). Это также объясняет, почему даже ночная поллюция делала воинов ритуально нечистыми в присутствии Божьем: Бог «ходит среди стана твоего, чтобы избавлять тебя и предавать врагов твоих в руки твои, а посему стан твой должен быть свят, чтобы Он не увидел у тебя чего срамного и не отступил от тебя» [Втор 23:15 (СП 23:14); ср. стихи 11–14 (СП 10–13)]. «Из культа и религиозного опыта были устранены любые намеки на сексуальность. Размежевание сексуальности и культа также присуще уставам о ритуальной нечистоте. Эти уставы Израилевы задуманы с тем, чтобы поддерживать барьер между ключевыми началами: священным и профанным, жизнью и смертью».[631]

С точки зрения Хайама Маккоби, в полемическое ограничение входил весь цикл рождения и смерти.

 

Из Храма Бога, который не умирает и не рожден, должно быть изгнано все, связанное с циклом рождения и смерти. И дело не в том, что в рождении и смерти есть нечто греховное: Бог дал людям рождаться и умирать. Однако единственное место в мире, отведенное для Божественного Присутствия, должно быть сохранено от смерти. Входя в Храм, человек входит в сферу вечности.

Этот цикл рождения и смерти… является основой хтонической религии, в которой само Божество участвует в цикле рождения и смерти, тем самым давая спасение верующим (они обожествляются). Низводя Бога в мир рождения, смерти и перерождения, верующий надеется уйти от этого цикла, пересечь барьер между человеческим и божественным, достичь бессмертия.

…Иудаизм лишил цикл рождения и смерти божественной значимости и тем самым освободил людей от попытки обрести божественность. Они приняли рождение и смерть как свою участь и взялись за решение человеческих задач, освященных Богом Небесным, который не просил их перестать быть людьми, но заповедал поклониться Себе как единственному трансцендентному Существу.[632]

 

Это подводит нас ко второму аспекту: «целостности»[633] или «полноте жизни».[634] «Контраст между святостью и нечистотой особенно заметен в противопоставлении жизни и смерти… Согласно культовому кодексу, жизнь и смерть – полюса существования».[635] Кровь есть символ жизни: «Жизнь человека в крови» (Лев 17:11). Жизнь несет и семя (zera). Разные ученые говорили о следующей связи генитальных выделений со сферой жизни: «Потеря вагинальной крови и семени означает уменьшение жизни, а если она серьезна – разрушение и смерть. Этому процессу всегда противостоял Бог Израилев, источник жизни (цитируется 18:5. – Р. Д. )».[636] «Приступать к Богу, который есть совершенная жизнь и совершенная святость, могут лишь люди, сами имеющие полноту жизни. Нечисты те, вокруг кого так или иначе распространяется аура смерти, ибо им недостает физической целостности. Поэтому людям, у которых была частичная потеря «жизненных соков» (крови или семени), нельзя участвовать в богослужении, пока они не оправились от этой потери».[637]

Оппозиция «жизнь – смерть» не только связана с мотивом святости, но и восходит к событиям в первой главе Бытия и созданию границ между жизнью (творением) и смертью (не-творением). Это показал Иржи Москала в связи с заповедями о чистой и нечистой пище.[638] Однако следует иметь в виду важное различие между заповедями о нечистоте, связанной с половой сферой, и заповедями о чистой и нечистой пище. Все уставы Лев 12–15, касающиеся нечистоты из-за генитальных выделений (а также проказы и «чешуи»), предполагают нечистоту временную , а уставы о чистой и нечистой пище – нечистоту постоянную .[639] Заповеди Лев 12–15 о временной нечистоте (в отличие от заповедей Лев 11 о чистой и нечистой пище) также неразрывно связаны с запретом входить в святилище до окончания нечистоты. Эту нечистоту можно называть «ритуальной»:[640] она мешала участвовать в храмовых обрядах. Такая ситуация, видимо, предполагала, что ряд ограничений утрачивали силу, когда народ лишался святилища (а с ним и обитавшей в нем Шехины).

Тот факт, что перед нами заповеди о «ритуальной нечистоте», не обязательно означает, что для современных христиан они неактуальны. Третий аспект обоснования «святости» показывает, что как минимум некоторые из них потенциально важны. Дело в том, что в древнем иврите не было слова, которое обозначало «здоровье», но слово qōdeš («святость») включает идею «целостности» в смысле «доброго здравия».[641] Забота Всевышнего о святости Израиля – это и забота о здоровье, благополучии народа (ср. Исх 15:26; Втор 7:15). Как минимум некоторые заповеди о сексуальной нечистоте могли быть продиктованы соображениями гигиены и гуманности. (Современные научные исследования отчасти пролили свет на данный вопрос, но многое остается не раскрытым.)[642]

Одна из заповедей, касающихся менструаций, вполне универсальна и не ограничена ритуальным контекстом. А именно, согласно Лев 18:19; 20:18, мужчине запрещается вступать в сексуальные отношения с женщиной, когда у нее менструации. Этот запрет соседствует с другими универсальными уставами, применимыми равно к израильтянину и «пришельцу» (gēr; см. главу 4). На случай сознательного нарушения не предусматривается ритуального очищения, и вообще связи с ритуальной нечистотой здесь нет.[643] Как мы отметим в связи с темой нечистоты у Пророков, отрывки Иез 18:6; 22:10 помещают данный запрет в список этических/нравственных, а не ритуальных законов.

Согласно Лев 20:18, «если кто ляжет с женой во время ее месячных и откроет ее наготу, то он обнажил истечения (буквально «источник». – Р. Д. ) ее, и она открыла течение (буквально «источник». – Р. Д. ) кровей своих». Уайткеттл считает, что упоминает об «источнике» неслучайно: в левитской мысли чрево воспринималось как физиологический микрокосм первичной космологии.[644] Однако более вероятно другое: перед нами эвфемистическое обозначение секса (что характерно для данной главы), и «источником крови» названа менструальная кровь (ср. 15:19–24). Библия приписывает семидневное воздержание. Иными словами, в отличие от последующей раввинистической литературы, лишняя неделя (по окончании менструаций) не добавляется.[645]

Судя по всему, запрет на секс с женщиной во время месячных обусловлен заботой о ее физическом и психологическом здоровье. На эту мысль наводит Лев 20:18, где женщина с генитальными выделениями названа dāweh («болезненная»). Имеется в виду, что перед нами «вопрос женских прав. Закон защищает «женщину от нежелательных посягательств со стороны мужа в период ее слабости» (Р.Гейн)».[646] «Лиминальный статус дает ей возможность отдохнуть – и от работы, и от мужских прикосновений, и от супружеских обязанностей».[647]

Сейчас появляется все больше научных данных, которые показывают, что эти заповеди пронизаны заботой о здоровье (то есть святости/целостности). Неслучайно ведь благочестивые еврейки, воздерживающиеся от секса в период менструации, гораздо реже страдают раком шейки матки, чем прочие женщины.[648] Но каковы бы ни были главные мотивы этих уставов, библейское богословие сексуальности подчеркивает то, что часто забывается в современной сексуальной этике: запрет на секс с супругой, когда у нее менструация, помещен в один ряд с запретами на инцест и многоженство, гомосексуальные отношения и скотоложство.[649]

 

Пророки/Писания. Как мы уже сказали, в нескольких отрывках у Ранних Пророков упоминается о воздержании от секса при вступлении в святилище, вкушении от его запасов или в ходе священной войны. Давид приходит к Ахимелеху с просьбой дать часть хлеба, находящегося в святилище, его воинам. Священник соглашается при условии, что «люди воздержались от женщин». Давид заверяет: «Женщин при нас не было ни вчера, ни третьего дня, со времени, как я вышел, и сосуды молодых людей чисты» [1 Цар 21:5–6 (СП 21:4–5)]. Воздержание от секса в ходе богоугодной войны, упомянутое во Втор 23:10–14 (СП 23:9–13), подразумевается и в отказе хетта Урии спать со своей женой, – ведь шла война с аммонитянами (2 Цар 11:11). Во всех этих случаях ритуальные запреты мешают сексу оказаться вблизи Шехины (либо в святилище, либо в военном стане). Такова предупредительная мера против культов плодородия. Христианам наших дней необязательно вести себя подобным образом. Вопреки утверждению некоторых проповедников не стоит запрещать секс перед посещением церкви или участием в Евхаристии.

Книги Поздних Пророков содержат несколько упоминаний о ритуальной нечистоте. В основном они ограничены священническими трудами Иезекииля и, как правило, соотносятся с заповедями Пятикнижия, касающимися менструации. Согласно Иез 18:6, справедливый и законопослушный человек, среди прочего, «к своей жене во время очищения нечистот ее не приближается». Согласно Иез 22:10, иерусалимские мужи грешили совокуплением с женщинами во время менструаци. [В обоих случаях имеются в виду заповеди в Лев 15:24; 18:19 и 20:18 (см. выше).] Иез 36:17 сопоставляет духовное осквернение Израиля с осквернением женщины в период месячных: «Сын человеческий! Когда дом Израилев жил на земле своей, он осквернял ее поведением своим и делами своими; путь их перед лицом Моим был как нечистота женщины во время очищения ее». Другие возможные упоминания об осквернении через менструацию содержатся в Ис 30:22; 64:5 (СП 64:6) и Иез 7:19–20; 36:7. И наконец, Иез 44:25 заново утверждает заповедь Пятикнижия, касающуюся осквернения священника через приближение к трупу (Лев 21:1–4): «К мертвому человеку никто из них (священников. – Р. Д. ) не должен подходить, чтобы не сделаться нечистым; только ради отца и матери; ради сына и дочери, брата и сестры, которая не была замужем, можно им сделать себя нечистыми».

Как мы уже отметили, упоминания о сексуальной нечистоте имеют своим контекстом вопрос о нечистоте ритуальной и связаны со зримым присутствием Шехины. (Единственное исключение – универсальный и неритуальный запрет на секс с женщиной, когда у нее менструация.) Каждому из этих установлений присущи свои ограничения. С исчезновением земного святилища и уходом Шехины они утрачивают актуальность.

Милость. В предыдущих разделах главы мы уже касались темы милости Божьей в связи с проституцией и экзогамными браками. Здесь мы скажем о том, как действует небесная милость по отношению к половым изъянам и ритуальной нечистоте, связанной с сексуальностью. Что касается половых изъянов (в частности, мужской кастрации), пророк Исайя предрекает эсхатологическое время спасения, когда евнухи будут приняты в общину Господню и даже удостоятся особой чести и особого признания в доме Божьем.[650]

Уставы о ритуальной нечистоте, связанной с сексуальностью, носили временный характер (см. выше), и Бог милостиво позволял удалять эту нечистоту путем обрядов. Запрет на секс с женщиной во время менструации содержится в контексте универсальной тематики, а значит, не обусловлен соображениями ритуальной чистоты и по-прежнему актуален. Однако, как часть списка незаконных сексуальных связей в Лев 18, этот запрет сопряжен с теми же проявлениями милости, что и другие запреты в Лев 18, исследованные нами в других главах книги. Всевышний являет людям свою волю в отношении сексуальности, но милостиво продолжает работать с ними, даже если они претыкаются, – призывая к более высоким нормам поведения, к божественному идеалу. Хотя Иезекииль в контексте обличения Израиля за грехи упоминает универсальный и неритуальный запрет на секс с женщиной во время менструации (Иез 18:6; ср. Лев 18:19; 20:18), в заключении этой главы содержится одно из самых удивительных высказываний о милости Всевышнего к кающемуся грешнику: «Отвергните от себя все грехи ваши, которыми согрешали вы, и сотворите себе новое сердце и новый дух! И зачем вам умирать, дом Израилев? Ибо Я не хочу смерти умирающего, говорит ГОСПОДЬ Бог; но обратитесь и живите!» (Иез 18:31–32). Велика милость Божья!

 

 

Глава 8

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться: