Судья: «В чем смысл ходатайства?»

Адвокат: «Отказать в ряде оснований ходатайства следователя на ограничение. И одно из самых главных моментов также -  следователь, я считаю, умышленно не принес уголовное дело, поскольку нам ни разу, ни в один из дней, которые указал следователь, не предоставлялось 100 % материалов уголовного дела вшитых, поскольку в моем графике вчера я был ознакомлен с первым томом, не со всеми тремя томами, а только с первым томом, с 1-го листа по 215-й лист. После 215-го листа невозможно ознакомиться, поскольку листы 215-246 они сшиты не стандартным способом, а ещё и снизу, в связи с чем, не представляется возможным ни мне, ни Каклюгину, с помощью своих физических возможностей, ознакомиться с информацией, которая содержится на листах дела. В связи с чем, считаю, даже не начатым требованием статьи 217-й УПК РФ, в связи с чем, явно нарушаются права на защиту Каклюгина и мои.

Судья: «Заявленное ходатайство о приобщении дополнительно документов, которые обсуждались, Каклюгин встаньте, слушаю Вас, Поддерживаете? »

Н. Каклюгин: «Мне не очень понятны улыбки, которыми обмениваются между собой следственный отдел, - это все очень сильно похоже на фашизм.»

Судья: «Каклюгин, сейчас по поводу ходатайства».

Адвокат: «Сейчас по поводу именно моего ходатайства.»

Н. Каклюгин: «По поводу ходатайства – да.»

Судья: «Присаживайтесь. Адвокат, Вы настаиваете? »

Адвокат: «Я настаиваю, Ваша честь.»

Судья: «Следователь? »

Следователь: «Я прошу отказать.»

Судья: «Присаживайтесь. Товарищ прокурор? »

Прокурор: «Ваша честь, полагаю, что оно не относится к предмету сегодняшнего разбирательства. В этой связи прошу отказать в удовлетворении.»

Судья: «Заслушав участников процесса, суд постановил удовлетворить ходатайство, приобщить данные материалы. Сторона намеревается оперировать данным материалом, поэтому они должны быть в общем материале, который находится у нас. Это всё у Вас выступление (к адвокату)? »

Адвокат: «Но после исследования материалов, чтобы и Каклюгин был уверен какие материалы имеются, я заявлю насчет всё-таки обозрения материалов уголовного дела в том плане, в котором они предоставлялись Каклюгину и мне на ознакомление, что не было возможности ознакомиться с материалами дела по независящим от нас обстоятельствам.»

Судья: «Каклюгин, слушаю Вас.»

Н. Каклюгин: «Я хочу сказать, что была создана следственная группа, ходатайства были отклонены и вообще вот в начале следственного дела отклоняют массу ходатайств, которые нарушают мои права. 28-го числа ко мне приехала первая следователь. 28-го числа я вышел только с голодовки. Если кто-то может сообщить, что он 57 дней проголодает и будет чувствовать себя нормально, то, наверное, этот человек будет помещен в психиатрическую лечебницу. Я проголодал с 20 ноября по 30 декабря, потом прервал голодовку по состоянию здоровья, и с 11 по 28 января снова ушёл в голодовку с требованием разыскать, похищенный во время задержания телефон мобильный, который так и не найден. Мне госпожа Швецова сообщает, что дела разделили и все. И все! Больше нет телефона, его похитили. Меня ограбили сотрудники Полиции, и Швецова не ищет этот телефон, он похищен и не найден. Я попал сюда. Потом, значит, свидания с отцом и матерью до сих пор не проводится, - якобы, - пишется мне идиотизм, - я могу с матерью своей родной обсудить какое-то алиби или с отцом могу обсудить алиби, когда у меня в кармане нашли наркотики и госпожа Швецова даже обыск не провела у меня дома. Какое алиби, извините?! То есть я проголодал, чтобы увидеть своего отца и мать родную, два раза в месяц мне положено по правам человека, по Конституции РФ. Плевать хотели господин Сердеров и госпожа Швецова, плевать хотели на мои права, пишут какой-то бред о каком-то алиби, что я могу обсудить со своей родной мамой пенсионеркой.»

Судья: «Мы не этот вопрос обсуждаем.»

Н. Каклюгин: «Нет, но как, я проголодал, вышел из голодовки, »

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться: