Отличительные черты и особенности романо-германского права

 

При изучении романо-германского права, равно как и любой иной правовой семьи, с неизбежностью встает вопрос не только об истории его становления и развития, его сущности, содержании и других сторонах его внутренней жизни или внешних форм его проявления, но и о специфических чертах и особенностях, свойственных данной правовой семье.

Не претендуя на полный охват всех отличительных черт и особенностей романо-германского права, остановимся на рассмотрении лишь некоторых, наиболее важных из них, определяющих его характер и содержание.

Среди такого рода черт и особенностей романо-германского права следует выделить, во-первых, его органическую связь с римским правом, его становление и развитие на основе римского права.

Многократно подчеркивая данную отличительную черту и особенность романо-германского права, отечественные и зарубежные исследователи особо фокусируют внимание на том, что романо-германская правовая семья сложилась " на основе изучения римского права в итальянских, французских и германских университетах, создавших в XII-XVI вв. на базе Свода законов Юстиниана общую для многих европейских стран юридическую науку" *(152) и что сердцевиной этой правовой семьи явилось " римское jus civile - частное право, которое применялось лишь к римским гражданам и в отношениях между римскими гражданами на территории и в пределах Римского государства" *(153).

Следует заметить, что некоторые авторы-компаративисты придают настолько большое значение прямому воздействию римского права на процесс формирования и развития романо-германского права, что даже пытаются определять последнее путем указания на его неотъемлемую связь с первым.

Одним из примеров такого определения может служить " рабочая дефиниция" А. Ватсона, в соответствии с которой романо-германское (цивильное) право рассматривается как система права или правовая семья, " в которой Свод законов Юстиниана (Justinians Corpus juris civilis) всегда был и остается если не важнейшей составной частью этого права, то, по крайней мере, той силой, которая оказывает на него прямое и весьма эффективное воздействие" *(154).

Соглашаясь в принципе с подобного рода определениями и с положением о том, что на природу и характер романо-германского права, в отличие от других правовых семей, решающее воздействие оказало римское право, нельзя в то же время избежать вопроса о том, рассматривалось ли такое воздействие в одинаковой мере на всю романо-германскую правовую семью или же оно затрагивало лишь ее отдельные составные части.

Ведь если римское право оказывало сильное воздействие на все без исключения национальные правовые системы - составные части романо-германской правовой семьи, то и в этом случае мы будем иметь одну историческую картину и сможем без оговорок заявлять о том, что римское право действительно стало методологической и юридической основой всего романо-германского права. Ибо речь при этом идет не столько о рецепции, своеобразном " внедрении" норм римского права в систему романо-германского права, сколько о приспособлении и использовании в новых исторических условиях его основных идей, институтов, образа юридического мышления, подходов, правовых доктрин*(155).

В противном случае, когда выясняется, что римское право оказывало далеко не одинаковое влияние на процесс формирования и развития различных национальных правовых систем - составных частей романо-германского права, мы сможем говорить лишь с определенной долей условности о формировании и развитии всего романо-германского права на базе " рецепцированного" римского права.

Именно об этом в определенной мере условном характере тезиса о решающем воздействии римского права на всю систему романо-германского права и идет речь, поскольку, согласно данным истории государства и права и других наук, выявляется историческая картина, свидетельствующая о том, что римское право оказывало далеко не одинаковое воздействие на процесс формирования и развития различных правовых систем - составных частей романо-германского права*(156).

Разумеется, все западноевропейские народы в период средневековья испытали влияние античной культуры и " римского права как неотъемлемой его части", хотя это происходило в разное время и по-разному.

В Германию, например, римское право пришло сравнительно поздно, в основном в середине XV в., но его воздействие на местное право было значительно сильнее, чем, скажем, во Франции, не говоря уже об Англии. Это проявлялось, в частности, в том, что ни в одной западноевропейской стране " процесс рецепции не только институтов и понятий римского права, но и древнеримской юридической мысли не получил столь широкого распространения, как в Германии" *(157).

Основные причины такого явления лежат прежде всего в политической сфере, нежели в правовой или иных сферах. А именно - в существенном ослаблении центральной имперской власти в данный период и одновременном усилении власти отдельных феодалов и больших городов*(158).

В научной литературе при этом указывается на разные обстоятельства и даются различные объяснения ослабления центральной власти в Германии в рассматриваемый период. Говорится, например, о том, что германские императоры " чрезмерно увлеклись итальянскими делами в ущерб интересам внутренней политики". Указывается на то, что императорская власть оказалась неспособной, в силу разных причин, окончательно решить проблемы ленных владений и тем самым сплотить вокруг себя феодальных баронов " в той мере, как это имело место во Франции или в Англии" *(159).

Однако как бы там ни было, ясно одно, что ослабление императорской власти в стране и усиление самостоятельности немецких княжеств способствовали рецепции римского права. Исследователями справедливо указывалось на то, что раздробленность политической власти помешала становлению и консолидации прежде всего общегерманского частного права, появлению " общегерманской судебной системы и общегерманского юридического сословия". А это в свою очередь могло бы, как показывает пример Франции и Англии, стать противовесом римскому праву и в значительной мере ослабить его влияние*(160).

В Германии между тем этого не случилось. Отсутствие в стране в средневековый период сильной централизованной политической и судебной властей, с помощью которых можно было бы консолидировать как социальную систему, преодолев раздробленность многочисленных народов, населявших Германию, немецких племен и свободных городов, так и правовую систему, способствовало созданию в стране важнейших предпосылок для укоренения в ее правовой системе римского права.

Раздробленность германского общества и слабость централизованной политической власти, сочетаемые с отсутствием юридического сословия в стране и слабостью имперского суда, в значительной мере зависимого от центральной политической власти и уже в силу этого не имевшего сколько-нибудь значительного влияния в обществе, - все это и многое другое создало условия для сохранения в стране в течение длительного времени весьма архаичной и раздробленной национальной правовой системы, с одной стороны, и широкого проникновения в нее норм, канонов и доктрин римского права - с другой.

Этому же в значительной мере способствовали церковь и университеты. Традиция изучать право в германских университетах того времени, писал по этому поводу один из зарубежных компаративистов Н. Фостер, пришла в страну как наследие от итальянских университетов, где изучение римского права стояло превыше всего. Первоначально оно изучалось " для разрешения религиозных вопросов (каноническое право)", а позднее - в силу того, что высокоразвитое римское право было преобладающим правом в Италии*(161).

Известно, что в рассматриваемый период германские студенты сначала учили римское право в итальянских университетах, а затем начиная с XVI столетия, по мере становления и развития университетского образования в Германии, изучение его было перенесено " естественным путем" на территорию собственно самой Германии. Более того, многие германские университеты были вначале созданы как теологические колледжи, где преподавалось каноническое право, " основанное на римском праве" *(162).

Названные политические, академические и иные причины, способствовавшие укоренению и развитию в Германии римского права, в научной литературе нередко называют " теоретическими причинами". Однако были и другие так называемые практические причины, касающиеся характера, содержания и практического значения как самого местного права, так и римского права*(163).

Теоретические причины объясняют многое в соотношении римского и местного права Германии в данный период, но далеко не все. Они не объясняют, например, того, почему римское право было воспринято в столь широком объеме именно в этой стране и почему местное право, пусть даже раздробленное, оказалось неудовлетворительным*(164).

Это связывают с тем, что " формы отправления правосудия в Германии уже более не отвечали потребностям времени". В частности, в соответствии с традицией судьи принимали решение на основе уже состоявшихся правовых понятий, практической сметки, житейского опыта и знания дела, интуитивного понимания того, что наиболее соответствовало конкретной жизненной ситуации, которая была у них перед глазами*(165).

Такой основанный не на умозаключениях, а на чувственном восприятии " органолептический" метод отправления правосудия, уходящий корнями в далекое прошлое, в основном перестал соответствовать экономическим и социальным условиям позднего средневековья, которые становились все более сложными, многообразными и запутанными. В этот вакуум и устремилось римское право. " И не потому, что его нормы были по содержанию лучше или правильнее, чем нормы обычного германского права, а благодаря многообразию выработанных им понятий и формализации правового мышления, с помощью которых даже трудные проблемы можно было опосредовать юридически, подвергнуть логическому анализу и раскрыть их суть, сделав предметом доступной для понимания аргументации" *(166).

Разумеется, если бы в Германии в данный период существовало свое " национальное" сословие юристов - высококвалифицированных судей, адвокатов и профессоров права, способных, с одной стороны, обобщить и систематизировать нормы местного права, а с другой - дополнить и обогатить местное право с помощью норм, институтов и понятий римского права, как, например, во Франции, то в таком виде нормы и институты местного права, с точки зрения специалистов в области истории и теории германского права, могли бы полностью отвечать потребностям своего времени*(167).

Однако ничего этого не случилось. Для подобной эволюции местного права Германии в это время не созрели еще ни социальные, ни политические предпосылки. Поэтому местное право как бы застыло в " преднаучном", неупорядоченном, раздробленном состоянии. В силу этого понятия и институты римского права были восприняты в большинстве государственно-территориальных образований Германии и в большинстве отраслей права как таковые, " в чистом виде", без учета национальных особенностей единой правовой культуры, " которой попросту не существовало, как не существовало и сплоченного сословия судей и адвокатов, которые могли бы ее создать" *(168).

К этому следует добавить также, что в то время римское право не было каким-либо действующим иностранным правом*(169). Оно рассматривалось как право Римской империи, и его притязания на применение в Германии " могли основываться на том, что Священная римская империя германской нации, как свидетельствует уже одно ее название, считала себя преемницей Римской империи", а германский император претендовал на роль наследника римских цезарей*(170).

Не затрагивая другие стороны процесса реципирования римского права в средневековой Германии, отметим лишь два связанных с этим обстоятельства и вытекающих из них вывода: а) данный процесс в Германии приобрел гипертрофированный характер по сравнению с другими странами, правовые системы которых относятся к романо-германскому праву и б) в связи с неравномерностью воздействия римского права на национальные правовые системы - составные части романо-германского права - его можно лишь весьма условно считать юридической, интеллектуальной и методологической базой этой правовой семьи.

Таковой она представляется лишь в сравнении с другими правовыми семьями и прежде всего с англосаксонским правом. Однако некоторые авторы считают, что последнее, и в особенности английское право, " в некоторых отношениях" (казуистический характер норм права, пренебрежение общими формулами и т.п.) находится даже ближе к римскому праву, чем романо-германское право*(171). Однако данная точка зрения разделяется лишь отдельными исследователями-компаративистами.

Во-вторых, следует указать на такую отличительную черту и особенность романо-германского права, как ярко выраженная по сравнению с другими правовыми семьями доктринальность и концептуальность.

В западной научно-исследовательской литературе в связи с этим традиционно указывается на то, что " работы ученых-юристов (La doctrine, die Rechtslehre), подобно решениям суда, пользуются значительным влиянием в системе цивильного права" *(172). Их значение усиливается особенно тогда, когда право, призванное регулировать те или иные общественные отношения, находится в процессе становления и весьма неопределенно или же когда вообще отсутствуют те или иные востребованные самой жизнью нормы права и институты. В этих условиях правовая доктрина может играть весьма заметную роль.

Сравнивая уровень доктринальности романо-германского и англосаксонского права и подчеркивая, что во Франции право, будучи относительно автономным социальным явлением, " полностью отделено от политики и религии", многие авторы-компаративисты рассматривают французское право, а вместе с ним и всю романо-германскую правовую семью скорее " в терминах фундаментальных принципов", с точки зрения различных концепций и " абстрактных подходов", нежели с позиций его как важнейшего средства разрешения возникающих в обществе, между его членами и их организациями споров или же средства " установления социального мира" *(173).

Романо-германская правовая семья более доктринальна в смысле восприятия и абсорбирования правовых теорий и доктрин, нежели англосаксонская правовая система. В силу этого, как не без оснований замечают исследователи романо-германского и, в частности, французского права X. Дадомо и С. Фарран, " французское восприятие (концепция) права гораздо шире, чем английское", поскольку при всей относительной автономии французского права его восприятие ассоциируется не только с юридическими нормами, но и с политической наукой, социальной сферой, моралью*(174).

Согласно сложившейся в рамках романо-германского права концепции (во Франции, Германии, Италии и других странах) право не должно быть лишь профессиональным достоянием юристов, " существовать только ради их сохранения как некой касты или сословия и обслуживаемых ими судов". Восприятие права при этом традиционно выходит за пределы того, что в англосаксонском понимании считается " чистым" правом - системой юридических правил, " судейских" и иных вырабатываемых в процессе правоприменения принципов, отдельных судебных решений, статутов и норм. Оно не только не изолируется от окружающей, " не юридической" среды и " других интеллектуальных дисциплин", а, наоборот, органически сочетается с ними, фокусируя при этом внимание прежде всего на " правах и обязанностях, признанных в обществе в соответствии с идеалами справедливости" *(175).

Сущность права при этом усматривается не столько в существовании системы неких " механически" установленных, " технических норм, с помощью которых решаются те или иные задачи", сколько в наличии социально-правовых принципов и общих идей, на основе которых оно формируется и развивается, которые оно само в свою очередь порождает*(176).

В отличие от англосаксонского права, где " юридические нормы вырабатываются судами при решении спорных вопросов применительно к каждому конкретному, специфическому случаю", в системе романо-германского права все обстоит несколько иначе. А именно, в процессе его формирования и развития исходят не из конкретных спорных дел или случаев, а из определения " общих принципов" и правовых доктрин, на основе которых не только создаются те или иные нормы права, но и решаются конкретные дела*(177).

В-третьих, среди отличительных черт романо-германского права следует указать на особую значимость закона в системе источников права.

Отмечая данную особенность, исследователи романо-германского права справедливо акцентируют внимание на том, что в современных условиях в странах, правовые системы которых относятся к рассматриваемой правовой семье, как правило, считается, что для юриста " лучшим способом установления справедливого, соответствующего праву решения" является обращение именно к закону*(178).

Эта тенденция восторжествовала в XIX в., когда в подавляющем большинстве государств романо-германской правовой семьи были приняты кодексы и писаные конституции. Она еще более укрепилась в современную эпоху в силу ряда причин и прежде всего благодаря значительному расширению роли государства практически во всех областях жизни общества.

Такого рода тенденция опираться на закон как основной источник права, с одной стороны, соответствовала, по мнению авторов, установленным в обществе принципам демократии*(179), а с другой - оправдывалась тем, что государственные органы обладают гораздо большими возможностями по сравнению с любыми иными организациями " для координации деятельности различных секторов общественной жизни и для определения общего интереса" *(180).

Кроме того, закон уже " в силу самой строгости его изложения" рассматривался как лучший " технический способ" установления " четких норм в эпоху, когда сложность общественных отношений выдвигает на первый план среди всех аспектов правильного решения его точность и ясность" *(181).

Последнее имеет немаловажное значение как для эффективности правоприменения, так и для сохранения и поддержания единства романо-германской правовой семьи, где, несмотря на сложность и огромную географическую протяженность последней, нормы права понимаются и оцениваются одинаково.

В романо-германской правовой семье, где наука традиционно занимается упорядочением и систематизацией решений, выносимых по конкретным делам, " правовая норма перестала выступать лишь как средство решения конкретного случая". Благодаря усилиям науки " норма права поднята на высший уровень". Ее понимают и оценивают не иначе как " правило поведения, обладающее всеобщностью и имеющее более серьезное значение, чем только лишь ее применение судьями в конкретном деле" *(182).

Следует особо подчеркнуть, что в странах романо-германской правовой семьи, в отличие от стран общего права, норма права не создается судьями*(183). " У них для этого нет времени". Кроме того, заботы о справедливости решения именно по тому или иному конкретному делу " отстраняют все иные соображения". К тому же судьи согласно, например, законодательству Франции (ст. 5 Гражданского кодекса Франции) не могут выносить решения в виде " общих распоряжений". Правовая норма, которая не может и не должна быть творением судей, появляется позднее. Она создается как " продукт размышления, основанного частично на изучении практики, а частично на соображениях справедливости, морали, политики и гармонии системы, которые могут ускользнуть от судей" *(184).

По своей природе и характеру норма права в романо-германской правовой семье, выступающая как основа кодификации права, является " чем-то средним между решением спора - конкретным применением нормы - и общим принципом права". При этом вполне справедливо подмечается, что сам термин " норма", так же как и термин " закон", ассоциируется в нашем сознании с определенной степенью обобщенности*(185), ибо без этого невозможно было бы вообще говорить о применении содержащегося в них правила для решения каких бы то ни было конкретных дел*(186).

Однако вопрос применительно к романо-германскому праву заключается в том, какова же должна быть степень этой обобщенности нормы права, каков должен быть ее наиболее оптимальный вариант? В теоретическом и практическом плане вопрос этот далеко не простой, тем более не тривиальный. От успешного решения его в значительной мере зависят как степень востребованности закона, содержащего в себе те или иные правовые нормы, так и степень его эффективности.

Искусство юриста в странах романо-германской правовой системы состоит в умении найти нормы и сформулировать их с учетом необходимости поддержания некоего равновесия между конкретным применением нормы права, с одной стороны, и общими принципами права - с другой.

Нормы права не должны быть слишком общими, поскольку в этом случае они перестают быть " достаточно надежным руководством для практики". Но в то же время они должны быть " настолько обобщенными, чтобы регулировать определенный тип отношений, а не применяться, подобно судебному решению, лишь к конкретной ситуации" *(187).

Разумеется, что требование сохранения подобного равновесия, применительно к различным отраслям права, не может быть одинаковым. В отношении таких отраслей права, как уголовное или налоговое, степень конкретизации норм права по возможности должна быть максимальной. Это необходимо прежде всего для того, чтобы свести к минимуму возможный " произвол администрации".

Что же касается других отраслей права, где " нет нужды так строго навязывать жесткие юридические решения", степень конкретизации норм права, содержащихся в законах, может быть минимальной. Здесь допускается высокая степень обобщения*(188).

Однако независимо от степени " обобщенности" норм права, формирующих в пределах романо-германской правовой семьи те или иные институты и отрасли права, неизменным при этом традиционно остается то, что в отличие от правовой системы общего права приоритет здесь всегда отдавался не " судейским" нормам, а нормам статутного права. Разумеется, что на первом плане при этом всегда стояли нормы, содержащиеся в конституционных актах и обычных законах*(189).

В-четвертых, одной из отличительных черт романо-германского права является ярко выраженный характер деления его на публичное и частное право.

Основным критерием классификации правовых систем на публичное и частное право является, как известно, интерес. Для публичного права преимущественное значение имеет общественно значимый (публичный) интерес, который понимается как " признанный государством и обеспеченный правом интерес социальной общности, удовлетворение которого служит условием и гарантией ее существования и развития" *(190). Он касается в основном вопросов правового регулирования деятельности государственных органов и общественных организаций, закрепления правового статуса должностных лиц, взаимоотношений граждан с государством и т.п.

Критерием определения частного права является соответственно частный интерес, материализующийся в интересах отдельных лиц - в их правовом и имущественном положении, а также в их отношениях друг с другом и отчасти с государственными органами и общественными организациями*(191).

Деление права на публичное и частное в настоящее время стало вполне обычным явлением для многих правовых систем и ряда правовых семей. Однако изначально, вплоть до позднего средневековья, такое деление было свойственно лишь романо-германскому праву.

Для подавляющего большинства национальных правовых систем, относящихся к романо-германскому праву, никогда не было чуждым также деление их на отрасли и институты права. Оно имело огромное не только теоретическое, учебно-академическое, но и практическое значение.

Вместе с тем наиболее важной классификацией норм в системе романо-германского права, выделяющих его среди других правовых семей, было подразделение их на нормы публичного и частного права*(192). Такое подразделение было обусловлено в решающей степени влиянием римского права на процесс формирования и развития романо-германского права, которое унаследовало от него не только основополагающие принципы, институты и доктрины, но и классификацию норм права на нормы публичного и частного права*(193).

Констатируя данный факт, исследователи подчеркивают, что в самом римском праве деление на публичное и частное право появилось лишь на одной из самых поздних стадий его развития, а именно в классический период, когда римские юристы стали проводить более или менее четкое различие между " правом государства и сообщества", с одной стороны, и правом индивидуумов - с другой. Причем для римских юристов и их последователей деление права на публичное и частное имело не только " чисто техническое преимущество", но и обладало огромной практической значимостью*(194).

По мере развития романо-германского права совершенствовалась " техника" разделения правовых норм на нормы публичного и частного права, создавались новые и модернизировались старые " публично-правовые" и " частноправовые" доктрины. В настоящее время, по данным западных исследователей, насчитывается около двух десятков разного рода доктрин, касающихся подразделения норм на нормы публичного и частного права*(195). В центре внимания данных доктрин находятся вопросы определения и уточнения критериев классификации, характера соотношения системы норм публичного и частного права, установления типичных для публичного и частного права субъектов и объектов права, вопросы интерпретации содержания и толкования норм публичного и частного права и др.*(196)

Однако несмотря на огромные усилия, прилагавшиеся многими учеными к более четкому разграничению публичного и частного права и их самоопределению, многие проблемы классификации норм на публичные и частные в рамках романо-германского права остаются до конца не решенными. На это в юридической литературе периодически обращается внимание.

Всячески выделяя, например, тот факт, что публичное и частное право - это " не две разные правовые системы", а одна, в рамках которой проводится классификация норм, некоторые авторы обращают особое внимание на то, что между публичным и частным правом никогда не было и в принципе не может быть раз и навсегда установленной грани. Последняя в известной мере условна и довольно подвижна, поскольку публичное право нередко проникает в сферу частного права и наоборот*(197).

Разумеется, что на процесс деления норм права на публичные и частные значительное влияние оказывают сложившиеся в той или иной стране политические и правовые традиции, обычаи, уровень развития правовой культуры и многие другие факторы. Этим, помимо доктринальных и прагматических причин, объясняется, в частности, то, что в рамках одной и той же романо-германской правовой семьи перечень отраслей и институтов права, причисляемых в разных странах к категории публично-правовых и частноправовых, далеко не одинаков.

Например, в правовой системе Франции к публично-правовым дисциплинам обычно относятся конституционное, административное, финансовое и международное публичное право. К частноправовым относят " собственно частное право" (droit civil), коммерческое право, включающее в себя также морское право (droit maritime), гражданское процессуальное право, уголовное право, трудовое право, сельскохозяйственное право, право индустриальной собственности (droit de propriete industrielle), право интеллектуальной собственности, лесное право, право социального обеспечения, транспортное, воздушное право, право, регулирующее отношения в угольной промышленности (droit minier), и международное статутное право*(198).

Классифицируя таким образом различные отрасли права и институты, специалисты в области французского права обычно делают при этом оговорки. В частности, поясняется, что несмотря на то, что уголовное право " по своей природе и характеру является публичным правом", тем не менее по французской классификации оно относится к разряду частного права, поскольку содержит в себе множество положений, " направленных на защиту частноправовых интересов и отношений" *(199).

В отличие от правовой системы Франции в правовой системе Германии вырисовывается несколько иная публично-правовая и частноправовая картина*(200). Так, к категории публично-правовых дисциплин согласно сложившейся здесь теории и практике относится не только конституционное, административное, финансовое (налоговое) и международное публичное право, но и уголовное, уголовно-процессуальное, гражданско-процессуальное право, система правовых норм и институтов, опосредующих отношения сторон, возникающие в результате банкротства (Konkursrecht), церковное право (Kirchenrecht) и так называемое " согласительное право" (Freiwillige Gerichtsbarkeit)*(201).

Соответственно, к частноправовым дисциплинам в Германии относятся такие, как гражданское, коммерческое право, право компаний (Gesellschaftsrecht), право " переговорного инструментария" (Wertpa-pierrecht), право интеллектуальной собственности, патентное, торговое и международное частное право*(202).

Что же касается таких дисциплин, как трудовое право, которые могут рассматриваться в одних отношениях как частноправовые дисциплины, а в других - как публично-правовые, то их обычно не относят ни к тем, ни к другим*(203).

Следует заметить, что в рамках романо-германского права французский и немецкий варианты классификации норм, институтов и отраслей права на публично-правовые и частноправовые являются типичными. По их образцу проводится аналогичная классификация и в других странах.

Так, согласно проведенным исследованиям " немецкая схема классификации" воспринимается в качестве своеобразного образца в таких, например, странах, как Австрия, Италия, Испания, Швейцария и большинство других европейских стран*(204). Французский вариант подразделения права на публично-правовые и частноправовые дисциплины широко используется, в частности, в правовых системах Бельгии и Голландии.

Указывая на особенности классификации правовых норм, институтов и отраслей на публично-правовые и частноправовые в различных правовых системах, формирующих романо-германскую правовую семью, необходимо обратить внимание на следующие два обстоятельства: а) на то, что при всей неодинаковости вариантов классификации в различных правовых системах романо-германского права наблюдается рост общей тенденции усиления роли публичного права за счет ослабления частного права, тенденции " публицизации" частного права, нарастающей " трансформации" различных норм, институтов и отраслей права в соответствующие феномены публичного права (tout devient droit public)*(205) и б) на то, что хотя процесс деления норм, институтов и отраслей права на публичные и частные в настоящее время свойственен не только романо-германскому праву, но и другим правовым семьям, в условиях романо-германского права он значительно отличается по своему характеру и последствиям от процессов классификации, происходящих в этих правовых семьях и прежде всего в системе общего права*(206).

Принципиальное различие при этом заключается прежде всего в том, что в романо-германской правовой семье по сравнению с англосаксонским правом процесс классификации права на публичное и частное носит " более глубокий и более четкий характер" *(207).

В системе общего права, и особенно английского, подразделение права на публичное и частное имеет главным образом академический характер. Основным следствием его является лишь то, что " в случае возникновения спора (дела) в сфере отношений, регулируемых с помощью норм публичного права, у индивида появляется возможность одновременного использования для защиты своих интересов средств из арсенала частного права" *(208).

В системе романо-германского права, напротив, классификация норм, институтов и отраслей на публичные и частные имеет не только академический, но и практический характер. Чтобы убедиться в этом, достаточно сказать, что в странах романо-германского права существует даже " две различные иерархии судебных органов, каждая из которых действует, соответственно, в системе публичного и частного права" *(209). При этом имеется в виду прежде всего система арбитражных судов и судов общей компетенции, рассматривающих наряду с гражданскими исками уголовные и административные дела.

В-пятых, важной отличительной особенностью романо-германского права является его ярко выраженный кодифицированный характер.

В отличие от других правовых семей, где кодификации также подверглись значительные правовые массивы, кодификация романо-германского права выделяется тем, что она: а) имеет более глубокие и более прочные исторические корни; б) проявляется как своеобразная юридическая техника, которая позволила осуществить на европейском континенте " замыслы школы естественного права, завершить многовековую эволюцию правовой науки, четко изложив, в отличие от хаоса компиляций Юстиниана, право, соответствующее интересам общества" *(210); в) имеет не локальный, а глобальный характер, охватывает собой практически все отрасли и институты права; г) имеет свою собственную идеологию.

Суть последней исторически заключалась в том, как это особенно ярко было видно на примере Кодекса Наполеона, чтобы, в корне преобразуя, а зачастую и " аннулируя все ныне существующее и ранее существовавшее право", создать новую правовую реальность, " установить новый правовой порядок, который бы воплощал в себе идеи построения единого национального государства и отвечал бы требованиям, предъявляемым новым, постоянно изменяющимся обществом и новой системой управления страной" *(211).

Эта идеология в теоретическом плане отражала господствовавшую в тот период в Западной Европе " философскую веру в благоразумие права", хотя в реальности все выглядело зачастую наоборот. Создававшиеся кодексы, призванные символизировать собой эту веру в " благоразумие права", равно как и олицетворять " новый правовой порядок", нередко " вбирали в себя значительные массивы существующего в изначальном виде законодательства" и далеко не всегда, как это официально декларировалось, строились на радикальных идеях и доктринах*(212).

Тем не менее кодификация права, начавшаяся в странах Западной Европы в раннее Средневековье и продолжающаяся по сей день, оказала огромное влияние на характер и процесс развития романо-германского права, во многом предопределила важнейшие тенденции его эволюции.

При этом речь не идет только о масштабных кодифицированных актах, " сопутствовавших" Кодексу Наполеона и оказавших значительное воздействие на процесс развития романо-германского права в данный период, таких, как Гражданский процессуальный кодекс (1806), Кодекс коммерческого права (1807), Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы (1810)*(213). Имеются в виду также многочисленные кодифицированные акты в области трудового, транспортного, природоохранительного и других сфер права, принятые в гораздо более поздний период в странах романо-германского права, и в особенности во Франции*(214). Значительная роль каждого из них, как и кодификации в целом, заключалась в том, что они положили конец " достаточно многочисленным юридическим архаизмам, правовому партикуляризму, множественности обычаев, мешавшей практике" *(215).

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: