Известие о кубашинцах (кубечинцах). собранное из письменных и из устных повествований

“От разных путешествователей и в разныя времена сарептскому братскому обществу известно стало, что в Кавказских горах обитает народ, россиянами называемый чеченцами, другими же - чегем и чехем. Разность сих имян казалось только основана на затруднении, с каковым азиатския имена и произношения оных изображаются европейскими буквами, велико же сходство / л. 302 об. / имени сих кавказских жителей с именем чех, коим богемцы сами себя называют, зародило загадку, что оные кавказцы произошли может быть от богемцов. Некоторая разность в правах, коею чеченцы отличаются от прочих своих соседей, подкрепила сию догадку, наипаче утвержденную известным академиком Гильденштетом. Ныне известно, что речка, между Кавказскими горами текущая (в Большой Кабарде), называется Чегем, от котораго имени легко догадаться можно было, что чечемы или чеченцы заимствовали свое название, не прибегая к отдаленным / л. 303 / странам для изыскания произхождения того имени, однако сие обстоятельство тогда еще не было известно. Но поелику братское общество в прежние веки претерпело великое гонение в Богемии и в Маравии, от коего многие отдалились к восточным странам, то саратовское братское общество побуждаемо было объяснить, буде возможно, произхождение кавказских чеченцов. Посему в конце ноября 1781 года два брата сарептские, именно первый Грабис, совершенно знающий татарский язык, уже умерший, а другой Груль, доныне в живых, отправлены были чрез Кизляр в Кубечи. марта в 7 день 1782 года они прибыли / л. 303 об. / в деревню Бергес, где тогда случайно находился Уцмий хан, владелец тамошних стран, кому они отлично были рекомендованы. Уцмий хан, сперва их подозревая по причине той, что невежды татары об них разгласили, иные, что они чудотворные врачи, другие, что они богатые купцы, но, удостоверясь напоследок о цели их путешествия, он взял их с собою в город Башлы. где он имеет обыкновенное свое пребывание. Из Башлы же отправил их с провожатым до Кубечи к кунаку своему Махмуту, который принял их с кавказским гостеприимством. При вступлении братьев / л. 304 / в Кубечи все доказало им, что жители суть магометане. Однако они от Махмута и от страшин со всевозможным прилежанием осведомлялись [171] о произхождении сего народа, о законе, языке, книгах и проч., разсмотрели все домы и нашли остатки от трех церквей. Над дверью одной из сих церквей находится надпись, в камне изсеченная, которую однако ни сарептяне, ни тамошние жители разобрать не могли, только в средине сей надписи примечены были обыкновенные европейские (или лучше сказать арабские) цыфри 1215. Недалеко от той церкви находится другая весьма высокая, из хорошаго / л. 304 об. / сеченаго камня состроенная, многою резною работаю украшенная, которая переделана для жилья в пяти этажах. И в сей церкви находятся камни с надписями, коих никто из них разобрать не умел. У кубечинцов нет ни древних книг, ни других письменных известий. Они употребляют арабския буквы для письма турецкаго, татарскаго и собственно своего языка. О произхождении своем никакаго утвердительнаго известия дать не могли, утверждали только, что предки их были христиане, но что более уже 300 лет, как они приняли магометанский закон, за что они Бога благодарят, что наставил / л. 305 / их якобы на истинный путь.

Город Кубечи лежит в узской долине между тремя высокими горами, на южной стороне коих построен город. Домы числом примерно до 5000 разположены по крутизнам гор, один над другим, посему улиц в сем городе не имеется. В некотором разстоянии от города находятся хуторы с довольным числом овец, из шерсти коих женщины делают ткани, мужчины же по большой части оружейники. Город некоторым образом подвластен Уцмий хану, но жители управляются четырмя / л. 305 об. / старшинами, кои ежегодно переменяются так, что в сей должности со временем все хозяева участвовать могут. Когда сарептские братья с ними разстались, то Махмут принял их себе в кунаки и обещал им дружеской прием на случай, есть ли бы опять приехали в сей город. Они возвратились летом 1782 года.

Что сии чубечинцы произходят от христиан, тому служат доказательством, собственныя их предания и остатки церквей. Но что они не произходят от братьев еще более доказывается азиатским их телосложением / л. 306 / и чертами лица, языком их, в коем не примечается ни малейшаго следа немецкаго языка, тремя резбою украшенными церквами, каковых у братьев никогда не бывало и числом 1215, ибо сей год не менее двух веков ранее того гонения, посредством коего братья из Богемии были изгнаны. Но греческаго ли, грузинскаго или готерскаго произхождения кубечинцы, того по имеющимся в Сарепте известиям решить неможно.

Нельзя не согласиться на сие чистосердечное и не менее основательное заключение, которое опровергает все прежния о кубечинцах догадки, / л. 306 об. / яко с правоподобием несообразныя. Одна выходит истина, что предки кубечинцов были христиане, а таковых было много между кавказскими народами, из чего неможно [172] однако же заключить, что предки тех народов были европейцы. Пропуская без замечания и без упоминания многия подобныя разсказы, основанные на охоте путешественников и читателей к чудесному или странному, я остановился на сем показании отчасти потому, что сообщенные мною доводы, любопытные по своему содержанию, служат также к пополнению географических / л. 307 / сведений, а отчасти и для того, чтобы показать какому сомнению подвержены догадки, заимствованныя от необстоятельных слухов и от произвождения слов. Притом нахожу нужным зделать два замечания. Первое, что произвождение чеченцов от Чегема нельзя почитать иначе, как произвольным ини мало не доказанныя, ибо сверх разности, каковыя слышится в звуке слов чегем и чечен, река Чегем течет в Кабарде, а чеченцы живут на Сунже. Второе, непонятным кажется, почему братья сарептские, желая изследовать о происхождении чеченцов, послали братьев своих в Кубечи. / л. 307об. / отстоящия по крайне мере на 150 верст от чеченцов обыкновенного дорогою и принадлежащая другому колену. Может быть, что по прибытии своем в Кизляр утвердились они в неосновательности сих догадок и, раздумавши ехать к чеченцам, положили другое намерение побывать в Кубечи.

Присовокупим к сему новейшия сведения, собранныя о кубечинцах.

Домы строят высокия в два, в три и в четыре яруса, и каждый ярус принадлежит разным хозяевам, по возвышению, на каком находятся жилища; их облака и туманы редко уступают место ясной погоде. Все жители, / л. 308 / жены их и дети обоего пола, достигшие десятилетняго возраста, суть ремесленники. Мужчины занимаются деланием панцырей ружей, пистолетов, кинжалов, ножей, конских и оружейных уборов, также женских поясов из золота и серебра. На серебро наводят золотую, а на железо золотую и серебреную насечку и чернь, в чем помогают им малолетние их дети и даже самые жены их. Но сии последния преимущественно упражняются в тканье сукон и холстов, почитаемыя в горах за самыя лучшия, в долинах разводят шелковичныя деревья и выделывают небольшое количество / л. 308 об. / шелку. Занимаются отчасти и купеческими промыслами, развозя в разныя места свои изделия для продажи, наипаче в Дербент. Окружности кубечинския лесами и водами совершенно изобилуют. Жители добронравны, жития честнаго и чуждаются буйства, свойственнаго их соседям. Говорят особенным лезгинским наречием похожим на наречие зудахаринцев. [173]

4 ^е. Ханство Дербентское

Ханство дербентское, важное по положению города Дербента, весьма маловажно своим пространством и населением, длина его по берегу Каспийского моря от реки / л. 309 / Дарбаха до реки Самура 45 верст, а ширина от моря до гор, где начинается табасаранское владение, заключает в себе не более 15 и в самой большой ширине 20 верст. Граничит с владениями: каракайдацким, табасаранским, казыкумыцким и кубанским. Между Дарбахом и Дербентом земли низкия и болотистыя от множества ручьев, тут разливающихся, между коими однако же находятся земли удоб-ныя к хлебопашеству. По ту сторону Дербента до реки Рубаса и даже до Самура простираются прекрасныя долины, заключающий в себе луга, пахату / л. 309 об. / и по берегам рек небольшия леса. У самого Дербента одна отрасль гор, высунувшаяся к морю на разстояние от онаго в двух с половиною до трех верст, унизана торчащими скалами между густым лесом, покрывшим верх ея и крутизны. Сей промежуток, занятый строением города Дербента, известен был древним именем pilloe caspive и pilloe albanive. то есть каспийския или албанския ворота, но г-н Данвиль и после него академик С. Кроа ¹³⁷ ясно доказал, что Дербенту принадлежит название албанских ворот, ибо каспийския ворота / л. 310 / по точнейшим изследовании должны находиться под 35° северной широты и приличествуют другой стены и другому ущелию, лежащему в мазендаранской провинции близь Астрабата, известному у восточных писателей под именем кавар или дешти-кавар. у персиян под именем фируз-куг. Стена сия продолжалась от персидскаго города Бекдза до Самарканда на 240 миль и построена была Киштадбом 5, персидским царем рода Каянидов.

Местоположение города Алабаида древних географов, лежавшаго между реками Касием и Албанусом. то есть / л. 310 об. / между Манасом и Самуром, наиболее приличествует Дербенту.

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: