Как поддерживать эту йогу.
На третьем уровне [верхнем уровне] йоги сосредоточения, медитатору следует находиться в молчании в горном затворничестве, вход [в его келью или пещеру] надо завалить и крепко заделать. Ему надлежит принять максимум предосторожностей от любых [физических и душевных] осквернений. Главное осквернение, пожалуй, – это лишить свой ум гибкости и притупить остроту своей мудрости. Даже небольшое осквернение наверняка испортит его погружение и создаст множество преград его медитации. Когда он замечает признак какого-либо осквернения, ему надо решительно избежать порчи и, в то же самое время, надлежит применить установленные для очищения средства. В большинстве случаев, когда медитация прерывается либо тупостью либо потоком мыслей, медитатору следует использовать особые методы, чтобы очистить их и видеть сущностную природу ума как можно чаще. Если ум испорчен состоянием оцепенения, медитация будет сильно ослаблена. Медитатору надлежит применять всевозможные духовные средства, такие например как самоочищение, получение полномочий от гуру, многократная практика медитационных посвящений, совершение ритуального угощения, исполнение подношений с преданностью [к верховному прибежищу], а так же раздача даров [нуждающимся]. Кроме этого, ему надлежит искать понимания и благословения своего гуру и духовных друзей, для того чтобы убрать осквернение. Если медитатор утверждал негативное отношение к своему гуру или духовному другу, это нарушение религиозной близости приводит его к переживанию внутреннего осквернения. Ему надлежит убрать его испросив благословения своего гуру или друга. С другой стороны, если медитатор питал более серьёзное больное чувство к каждому из них, или же если он даже отступил от веры в них и не хочет искать их понимания и благословений, это вполне могло быть препятствием вызванным мешающими силами. Медитатор должен тогда применить лекарство, обратившись к прибежищу и увеличивая веру [в гуру как живое воплощение трёх драгоценностей]. Далее он должен медитировать на несчастьях чувствующих существ, ощущать отвращение и печалиться их состоянием, и энергично пробуждать благородное отношение и сострадание к ним. Хорошенько выполнив это, он может расслабиться на несколько дней и сделать подходящие физические упражнения. Теперь медитатору надлежит практиковать погружение с опорой на чёткое и сохраняемое внимание, как у зимородка, когда тот высматривает рыбу в воде. Поддерживая погружение медитатору не следует гнаться ни за аналитическим охватом, ни во владение непонятийности, ни за зарождением опыта и не к воспринимаемой видимости после погружения. Ему не следует так же позволять уму стремиться к хорошему переживанию или питать отвращение к плохому. Даже когда возникает мысль, ему надлежит просто воспринять её не беспокоясь тем, принимать ли её или отринуть. Поскольку тупое внутреннее ощущение как бы затуманивает [осознавание] сущностной природы ума, медитатору надлежит повторно пытаться отделаться от "дымки" такого внутреннего ощущения. Ему надо усиливать яркость осознавания и сохранять это первозданное состояние. Так как биографии и просветлённые песни старых мастеров нашего Медитационного Ордена описывают то, как они овладевали медитационной практикой, изредка читая их можно усилить свою решимость следовать их примеру двигаться путём освобождения. Коль скоро медитатору, даже спустя годы медитации йоги сосредоточения, не удаётся развить осознавание до уровня неразличения, для него особенно важно практиковать "три отречения". Первое – это отречение от привязанности к себе. Медитатору надлежит порвать путы страсти и привязанности к этой жизни, к её материальным целям, к своему телу и уму, и перестать сообщаться с компаниями товарищей. Ему надо прекратить разделять на друзей и врагов полагаясь на свою любовь и ненависть. Медитатору следует [через практику созерцания] сделать внутреннее подношение своего тела гуру и надлежит повторить "священное действо нищенствуещего монаха". В продолжение такого рода медитации он предлагает своё [превращённое] тело в качестве [высшего] подношения [трём драгоценностям и также чувствующим существам]. Второе отречение состоит из оставления привязанности к тому, чем владеешь. Медитатору следует раздать всё своё состояние совершая подарки гуру и духовным собратьям и делая священные подношения тормы295 к ритуальным угощениям [медитационным божествам и посвящённой братии ордена Ваджраяны]. Ему надо отказаться не только от своего желания удовольствий, еды, нарочитой одежды и признания, но надлежит отказаться и от дома его отца или иного родного жилья, кои наверняка должны отвлекать его. Он должен находиться в уединении, словно олень, делая всё как было сказано ранее. В случае, если он не откажется ни от чего этого, ему надо по крайней мере несколько лет медитировать в молчаливом отшельничестве296. Третье отречение составляет отказ от привязанности к погружению. Медитатор сперва растворяет все возвышенные ощущения типа радости и удовольствия, а так же чувство доверия. Затем он снова усиливает его сокровенную уверенность в том, что нет такой вещи как абсолютное добро и абсолютное зло в присущей всякой возникающей мысли или явлению природе. Без кокого-либо стремления к медитации он просто не отвлекаясь сохраняет своё чистое и обнажённое осознавание, отделённое от любого возвышенного ощущения. Дже Гампопа предлагает такие наставления:
Когда, сначала учишься как медитировать, учись достигать сияния ума. Потом учись как оставаться нерассеянным. Затем как поддерживать вездесущее осознавание. Когда устанавливается настоящее родство с собственным осознаванием, достигаешь сознательной несомненности в предельной действительности.
Дже Гьяре советует:
По достижении состояния йоги сосредоточения следует растворить все внутренние ощущения и оставаться в этом чистом состоянии без всякой попытки медитации.
На стадии йоги сосредоточения существует возможность и огромный риск того, что медитатор спутает какие-либо внутренние ощущения с реализацией и сползёт в сторону. Менее разумные медитаторы, кои не достаточное время посвятили подготовке со своими гуру, не смотря на то, что они промедитировали многие годы, подвержены цеплянию желания внутренних ощущений. Это цепляние наверняка не даст им добиться постижения истинной природы ума. Пусть даже они увидели её проблеск, они наверняка лишатся его. В связи с этим Дже Гампопа указывает на некоторые важные упущения:
Любое интеллектуальное видение в отсутствии реализации – всего лишь идея, хотя она и предполагает свободу от всяких крайних взглядов. Великие медитаторы, кои остались на якоре привязанности, создают почву своему циклу существования, безразлично насколько хорошо их погружение.
Дже Дрикхунгпа предупреждает:
Неизменяемые внутренние ощущения приведут к перерождению в высших мирах богов.
Для медитатора одинаково существенно важно не цпляться и не стремиться к присущей уму обнажённости. Сараха настаивает:
Отбрось свою привязанность к любому объекту!
И Дже Гампопа говорит:
Великий медитатор, который липнет к двойственности, может добиться некоторого опыта, но это не подлинное достижение.
Соблюдая медитацию [йоги сосредоточения] медитатор добьётся устойчивого прогресса. Он, в должное время, переживёт очищение внутренних ощущений и от привязанности к ним, что типично для данной первой йоги. Он освободиться от цепляния к субъект/объектной двойственности и осуществит медитацию независимую от любых разновидностей понятийного определения.
