Глава 21. Суббота 24 октября вечер - воскресенье 25 октября утро.

Вернувшись с прогулки, Снейп немедленно засел за проверку оставшихся домашних работ. Он прекрасно умел концентрироваться на работе, даже самой нудной и ненавистной. Поэтому до самого вечера ему некогда было вспоминать о том, что и как сказала ему Эта Женщина, которую он все еще почему-то не мог себя заставить называть по имени. Однако вечером, когда снаружи пошел дождь, а профессор собрался ложиться спать, оказалось, что это не так-то просто. Бессонница, о которой Снейп не вспоминал уже больше двух недель, снова дала о себе знать. Изобилие эмоций и впечатлений, полученных этим тихим октябрь-ским днем заставляло мозг лихорадочно работать. В памяти прокручивалось все, что он се-годня испытал. Удивление, радость, страх, надежда и недоверие, все это сверкающими ка-лейдоскопическими картинками вспыхивало в голове и прогоняло сон. На бессонницу не действовала никакая самодисциплина, это Снейп давно знал. Более того, на нее не действовали и зелья. То есть заснуть он после приема снотворного мог, но тогда возбужденный мозг не-медленно мстил кошмарами, от которых не могло очнуться одурманенное тело. Результат приема снотворного бывал настолько плачевен, что после нескольких попыток Снейп стал просто рассматривать приступы бессонницы как возможность лишний раз почитать или за-кончить очередной эксперимент. А что до его плохого настроения после вынужденного ноч-ного бдения, то об этом по мнению Снейпа, голова должна была болеть прежде всего у сту-дентов, которым лучше было в такие дни не попадаться профессору зельеделия под горячую руку. К счастью приступы бессонницы у него бывали не слишком часто и не отличались продолжительностью. Некоторое время Снейп пытался читать, несколько дней назад он об-наружил в маггловском отделе библиотеки том повестей Пу Сунлина "Лисьи чары" и заинте-ресовался таким необычным сочетанием слов в названии. Однако память, перегруженная впечатлениями, жаждущая их упорядочить, оценить и рассортировать, никак не давала со-средоточиться на прочитанном. Профессор по привычке положил открытую книгу на пол корешком вверх и, полностью расслабившись, отдался воспоминаниям о прожитом дне, тем более, что день бесспорно был одним из самых приятных в его жизни. Постепенно Снейп понял, что память будто собака, которой приказали взять след, описывает все более сужаю-щиеся концентрические круги вокруг одного единственного места разговора. Диаметр кругов все уменьшался, и наконец след был взят! "Вы же зельедел, я ничего не путаю?! Сделайте шампунь с подходящим запахом". Бредовая идея. Бредовая с начала до конца. У него всегда, всю его сознательную жизнь были сальные волосы, он к этому привык и откровенно говоря ему это не мешало заниматься делом. А что говорят всякие поттеры и прочие идиоты его дав-ным-давно не трогает. Последний раз его это тронуло на шестом курсе, когда он приглашал девочку на бал. Он дал себе тогда слово, что его это больше не будет задевать. И его это не задевало. И сегодня его это не задело. Не задело? Он снова просканировал свою память: ее тон, его реакция. Нет, она ни в коей мере не ставила ему на вид качество его волос. Просто кон-статировала факт. Кстати неужели она действительно просто угадала, что он пользуется мы-лом? Был всего один человек, который точно мог знать, чем он моет голову, но этого же не может быть. У этих женщин совершенно разный голос, это было единственное, что он мог сравнить, но этого было достаточно. Если только... если только здешняя поет сама. Эта мысль в голову Снейпа забрела впервые, но не задержалась. Он дал себе слово подумать об этом по-позже, а пока предпочел сконцентрироваться на собственном отношении к возникшей про-блеме. Собственно трезвый ум подсказывал Снейпу всего три возможности ее решить. Воз-можность первая, самая простая. Надо просто забыть об этом. Он ясно и прямо выразился сегодня и готов повторить еще раз: "Ерунда!" Да, именно так он и сказал, может и резко, зато честно. Так он и думает на самом деле. Вторая возможность, это принять брошенный ему вызов. Строго говоря, никакого вызова не было. Она не выказывала сомнений, что он сможет сделать упомянутый шампунь. И он естественно мог. Неделя работы, в основном, чтобы по-добрать ингредиенты для запаха, и его волосы будут пахнуть осенью уже к следующей субботе. И, наконец, третья возможность. Она состояла в том, чтоб просто признать ее возможную правоту. Не делать вид, что ему плевать, не изображать оскорбленного в лучших чувствах профессионала, а просто однажды попробовать вымыть голову шампунем и получить шанс ощутить, как волосы разлетаются в стороны при ходьбе. Ведь она вполне может быть права. Весь вопрос в том, что менее болезненно для самолюбия. Поразмыслив, Снейп выбрал ком-промисс между вторым и третьим путем. То есть решил провести совершенно не основанный ни на каких эмоциях эксперимент. Он из чистого научного интереса создаст шампунь с таким запахом. И из того же интереса испытает его на собственных волосах. Не может же он новое зелье на студентах испытывать в самом деле. Это совершенно не этично. Додумав до этого места Снейп встал и направился в лабораторию. Спать все равно не хочется, так он прямо сейчас и начнет. Еще через минуту его осенила еще одна новая идея. Раньше он никогда не пробовал работать под музыку. Сейчас же ему одновременно захотелось и слушать музыку, и начать эксперимент. Снейп не знал, как это может отразиться на качестве работы, но через какое-то время пришел к выводу, что работа над шампунем не слишком сложна, и он может по крайней мере попробовать. Ближе к утру профессор понял, что во-первых имеющиеся у него компоненты не дают нужной гаммы ароматов, то есть завтра он пошлет в Лондон сову с за-казом. А во-вторых, что кажется он наконец-то сможет заснуть. Не теряя времени он привел рабочее место в порядок и быстренько, пока организм не передумал, отправился в спальню. Снейп действительно заснул легко и быстро, но сон его был беспокойным и коротким, а вос-кресное пробуждение неприятным. Оказалось, что мозг просто взял тайм-аут, чтобы бук-вально через пару часов снова приняться за безумное прокручивание теперь уже вчерашних событий. Кажется скорость даже увеличилась. После нескольких часов этих мучений Снейп почувствовал дикую усталость, сопровождаемую почти противоестественным, по крайней мере для него, желанием выговориться. Такое желание он испытывал в своей жизни считанное количество раз, включая сюда покаяние перед Дамблдором. Снейп с самого детства крайне не любил посвящать посторонних в свои дела и тем более в переживания. Это давало людям возможность использовать полученные сведения против него, а Снейп совершенно не горел желанием, чтоб это происходило. К тому же он резонно полагал, что должен сам разбираться со своими проблемами. Однако в некоторых, особо важных ситуациях, он все же испытывал желание выговориться. Это было даже не желание, а настойчивая необходимость, сравнимая с общими для всего человеческого рода физиологическими потребностями. Причем, для ее удовлетворения обязательно требовался реагирующий собеседник. Разговор с зеркалом или записывание ситуации не давали никаких результатов. Жизнь Снейпа сложилась так, что практически всегда его собеседником становился Дамблдор. И это оказалось правильным выбором. Был всего один раз, когда Снейп говорил в этом режиме не с Дамблдором, а с Вол-демортом. Ни к чему хорошему это не привело. Дамблдора больше не было. Он сам убил его, спасая жизнь Драко Малфоя. Собственно, он говорил об этом с директором, и медленно умиравший от проклятия Салазара Слизерина Дамблдор, чуть не силой пытался вырвать у него клятву, что он убережет Драко от окончательного примыкания к Волдеморту, пусть и такой ценой. Директор убеждал Снейпа, что ему осталось немного, что он в любом случае умирает, что Снейп только избавит его от страданий. Он не получил этой клятвы, но там на башне, Снейп опять убедился в вечной правоте старика. И выполнил его просьбу. И обрек себя на полное отсутствие доверия. Он думал, что никогда больше ему не будут доверять до самого недалекого конца, его незадавшейся жизни. И вот теперь ему похоже снова кто-то доверял. И это т ребовало выражения. Теперь он мог поговорить только с портретом Дамблдора. Дож-давшись более менее светского времени, Снейп отправился в кабинет директора.

Глава 22. Воскресенье 25 октября утро.

В воскресенье Гермиона настолько замучила меня, в пятнадцатый раз выспрашивая подробности вчерашнего, что я в раздражении предложила ей сходить к МакГонагалл и воспользоваться мыслесливом. Похоже именно на это Герми и надеялась, черт, зачем я под-даюсь? Мне вышивать надо и зелья учить за второй класс. Вместо этого пришлось завернуться в плащ и отправляться к директору. Произнеся пароль, на сей раз "Волынка и висла", мы во-шли на узкую каменную лесенку, ведущую к кабинету. Когда мы поднялись на половину высоты, вверху хлопнула дверь и послышались быстрые шаги. Кто-то спускался по лестнице, спускался почти бегом. Черт! Лесенка была очень узкая, разойтись там было трудно. Прежде чем я успела шепнуть Гермионе, что надо бежать обратно, мы увидели спускавшегося. Это был Снейп. При виде Гермионы он остановился. Плотно сжатые губы, взгляд исподлобья, но в целом у профессора был вид скорее задумчивый, чем мрачный.
- Директора МакГонагалл нет на месте, мисс Гренджер, - холодно произнес Снейп. Гермиона напряглась.
- Тогда что вы делали в кабинете, сэр? - поинтересовалась она. Зельедел окинул сту-дентку удивленно-презрительным взглядом.
- С каких это пор я должен вам докладываться, мисс Гренджер. Не забывайтесь. Двадцать баллов с Гриффиндора за нарушение субординации.
Гермиона стояла так, что он не мог пройти не толкнув ее. Поэтому он не двигаясь сверлил ее взглядом, ожидая, когда она посторонится. Девушка не уступала.
- Что-то еще, мисс Гренджер? - саркастически произнес он, видя, что пауза затягивается. - Может, у вас есть еще вопросы? К примеру: какой сорт Огневиски я предпочитаю? или куда я иду, когда мне приходит желание прогуляться? а может вам желательно было бы знать какого цвета нижнее белье я ношу? Не стесняйтесь, спрашивайте, мисс Всезнайка. Не желаете? В таком случае посторонитесь, наконец, и дайте мне пройти.
Гермиона молча вжалась в стену, давая дорогу. Я сделала то же самое, стараясь слиться со стеной. Только бы он меня не задел, ибо тогда конец всему. К счастью такого не случилось. Снейп прошел мимо, издевательски ухмыльнувшись в сторону пунцовой Гермионы. Внизу хлопнула дверь. Герми перевела дух, а я сняла плащ.
- Ублюдок! - выдала моя подруга.
- Да ладно, что он такого сказал?
- Он высказал предположение, что мне интересно его белье!!!!
- Ты же понимаешь, что он просто издевался, Герми. Кстати, если тебе вдруг интересно, я могу тебя просветить.
- А ты откуда знаешь? - с подозрением спросила Гермиона.
- Нет, к сожалению, он мне не сам показывал, хотя и хотелось бы, но пока, увы... - ух-мыльнулась я. Потом сжалившись над ее любопытством пояснила. - Я просто аккуратно увязываю предназначенную в стирку одежду, когда бываю в его комнатах.
- А.. а тебя это не смущает?
- Знаешь, нет. Трусы это только трусы. Не важно чьи они. Я просто по многолетней привычке делю предназначенные вещи на белое и цветное белье. В случае со Снейпом - на белое и черное. Не знаю, может в магическом мире это не надо, но у обычных людей черное имеет склонность линять и требует другого отбеливателя. В общем, если ты спрашиваешь меня о том не чувствую ли я приступов фетишизма, то нет, не чувствую. И вообще, на мой взгляд это не лучшее место для обсуждения чьего бы то ни было нижнего белья. Может пой-дем в кабинет?
- Но ведь Снейп сказал, что директора нет на месте.
- Тогда тем более, чего мы здесь стоим? Давай уже, или вниз или наверх.
- Давай все-таки проверим, - предложила Гермиона. И мы пошли наверх. Дверь в кабинет была не заперта, но войдя мы обнаружили, что директор МакГонагалл и впрямь отсутствовала. Директора Дамблдора также не было на его портрете. Гермиона вздохнула и развернулась к выходу, но тут нас окликнули:
- Добрый день, мисс Гренджер, мисс Васильева.
Мы обернулись, оказалось, Дамблдор вернулся и внимательно смотрит на нас из рамы поверх своих очков-половинок. Мы поздоровались. Гермиона тут же сказала:
- Директор, здесь был профессор Снейп...
- Я знаю, дитя мое. Он приходил поговорить со мной. Я потому сейчас и отсутствовал, что запамятовал сказать ему кое о чем, и мне пришлось догонять его в коридоре.
Гермиона облегченно улыбнулась. Я понимала ее. Ей трудно было верить Снейпу. То, что сказал сейчас Дамблдор, давало ей спокойствие.
- Я могу вам чем-нибудь помочь?
- Мы хотели бы воспользоваться мыслесливом, директор, - сказала я, - но раз директора МакГонагалл нет...
- Минерва очень скоро вернется. А у меня к вам вопрос, мисс Васильева.
Я выразила готовность выслушать и ответить.
- Это не вас случайно Северус встречает вот уже вторую субботу на прогулке? - Дамб-лдор хитровато улыбнулся.
- Меня, директор, - покаялась я. - Это случайно получилось.
- Особенно во второй раз, - понимающе улыбнулся директор.
- Но, я правда не думала, что он придет туда снова, - оправдывалась я.
- Успокойся, девочка. Он тоже не думал, что ты туда придешь. Но мне кажется, вы оба на это тихонько про себя надеялись, не так ли? Ты собираешься ему рассказать?
- Нет! - испугалась я. - То есть пока - нет.
- Я тоже хотел это предложить. А вообще, я должен поблагодарить вас, Алена, - серьезно сказал директор. Прочтя в моих глазах вопрос, он пояснил. - Я очень долго убеждал Северуса, что он давно искупил свою вину, и является по настоящему достойным человеком. Он не просто не верил мне, он не хотел... пережить эту войну. Я всегда читал это нежелание жить в его глазах. Да и вслух он тоже говорил мне это. Сегодня он признался мне, что хочет выжить. Вам за два свидания удалось то, что мне не удалось за двадцать лет усилий. Поздравляю вас. О, Минерва, к тебе посетители! - радостно закончил портрет Дамблдора, обращаясь к только что вышедшей из камина ведьме.
Я снова позволила прочесть свои воспоминания, а получив их обратно удостоилась кучи поздравлений. Меня смутили эти слова. Я не считала, что многого добилась. В конце концов ничего особенного между мной и Снейпом не произошло. Но когда мы вернулись в комнату префекта, Гермиона сказала:
- Знаешь, Алена, по-моему Снейп просто влюбился.
- Не думаю. Вряд ли он вот так сразу примет саму возможность такого чувства.
- А он и не принимает. Он просто влюбился. Хотя может пройти много времени, прежде чем он признается в этом хотя бы себе. О тебе я уже не говорю.
- Не знаю и предпочитаю об этом не думать. А ты, чем строить предположения, помоги мне сварить зелье бледности. Чую я, оно мне понадобится.

 

⇐ Предыдущая13141516171819202122Следующая ⇒

Поделиться: