Падшее величие, или величавое падение

 

Сэр Патрик лежал в густой траве, закинув голову назад, со свойственным ему при жизни вздорным выражением лица. Его худые небритые щеки запали, обтянув череп, словно под кожей не было ничего, кроме костей. Он лежал навзничь, раскинув руки, жалкий, оборванный, худой, как скелет, вызывая всем своим видом пронзительную жалость.

Ник склонился над старым приятелем, едва сдерживая слезы, взял его за руку и, глядя в застывшие глаза, вел молчаливый диалог с покойным.

Сэм стояла рядом, положив руку на плечо мужа. В джинсовых шортиках и белой футболке она выглядела неуместно. Василий с Джоном и Вероникой чуть в стороне переминались с ноги на ногу.

Полиция еще не прибыла. Тело обнаружил один из садовников и сразу же сообщил в Гарт. Все, кто был в доме, кинулись к пруду. Дворецкий вызвал полицию.

Сэр Патрик лежал в густой траве возле зарослей камыша на дальнем конце пруда, куда редко кто забредает. Если бы не такса, тело могли не найти еще очень долго.

 

Билл Хоггарт вновь спешил в Гарт. Произошло досадное и непредвиденное происшествие.

Убили сэра Патрика Аннандейла. Если бы он последние дни больше времени уделял работе и поменьше караулил девиц под окнами, глядишь, сэр Патрик был бы жив. Маркиз Аннандейл был своего рода местной достопримечательностью. Этот оригинал с металлоискателем был известен всей округе. И хотя его вздорный, капризный нрав и не снискал ему горячих поклонников, все относились к нему сочувственно‑снисходительно, прощая грубость и вспыльчивость и отдавая дань своеобразному величию его падения.

Инспектор прибыл одновременно с экспертами и тут же отослал всех зевак в Гарт, в том числе и убитого горем герцога. Последнее время сэр Патрик держался на плаву лишь благодаря его неусыпной заботе, которая, возможно, и не была «навязчивой» и «унизительно демонстративной», но все же не позволяла маркизу погибнуть от нужды и болезней.

– Время смерти? – отрывисто спросил инспектор у стоящего рядом дежурного патологоанатома.

– Приблизительно с четырех до пяти часов утра. Причина смерти – удар по голове тяжелым предметом. А вот, кстати, и он. – Эксперт кивнул в сторону лежащего неподалеку в траве миноискателя.

– Отпечатки есть?

– Нет. Убийца их аккуратно стер.

– Хорошо. Заканчивайте. Я в Гарт. – Инспектор резко развернулся на каблуках и направился к дому.

 

Весть об убийстве застала Василия в затворничестве. Вероника примчалась за ним, едва весть достигла ушей правящего в Гарте семейства. Он бы с удовольствием наплевал на сэра Патрика и его труп, если бы дело не касалось его семьи.

Но, к сожалению, благодаря его неугомонной женушке они целую неделю не ведают покоя. Вот и сейчас Юля, как назло, не отвечала на звонки. А когда прикончили сэра Патрика, было пока неизвестно, и вопрос с алиби оставался открытым. Надо было срочно предупредить жену, но, оказывается, она отправилась в Ньюкасл. Что она там выкинет, оставалось только догадываться. Ох, как все не вовремя! Чем прятаться в Гарте, лучше бы он включил мозги и отправился с ней в эту юридическую контору. А с другой стороны, может, лучше быть здесь, чтобы держать руку на пульсе.

Трагическое событие изменило привычную, легкую атмосферу Гарта, окутав его скорбью. Ник ужасно переживал из‑за смерти соседа. О вчерашнем инциденте в клубе тут же забыли. Адам выглядел грустно и подавленно. Сэр Патрик был одним из немногих, кто лично знал его мать и был живым напоминанием о счастливых днях давно ушедшего детства. Виктория также проявила долю человеколюбия, хотя она и не была так сильно привязана к старому чудаку. Джон с Вероникой демонстрировали приличествующую случаю скорбь. Янг был умеренно печален.

Все вновь собрались в серой угловой гостиной. Там их и застал инспектор.

– Господа, я сожалею, что снова должен вас подвергнуть процедуре допроса. Но таков мой долг.

На этот раз инспектор предпочел побеседовать со всеми вместе. Он не ожидал, что кто‑то из присутствующих выпрыгнет в окно, но все же так было спокойнее. Госпожа Ползунова так и не нашлась. Ее супруг почему‑то перестал терзать инспектора вопросами, где его жена и когда закончится это безобразие, то есть ее травля. Из чего инспектор сделал единственно возможный вывод. Мистер Ползунов прекрасно знает, где его супруга находится, но полиции об этом сообщать ни за что не станет. Никаких попыток встретиться с ней он не предпринимает, сидит себе спокойно в Гарте, развлекается в свое удовольствие. Значит, он уверен, что супруга в полной безопасности и инспектору до нее не добраться. Эти выводы были инспектору неприятны, тем более что сам он так и не сумел выяснить, где скрывается миссис Ползунова, и вновь стал склоняться к мысли о том, что она все же покинула пределы Соединенного Королевства. Хотя он давно оставил все подозрения в ее адрес, сам факт собственной неудачи болезненно ранил его самолюбие.

– Господа, я прошу вас сосредоточиться и точно вспомнить, что вы делали вчера поздно вечером. Начиная с двадцати четырех ноль‑ноль и заканчивая шестью утра сегодняшнего дня. Заодно постарайтесь вспомнить, кто вас мог видеть в этот отрезок времени и кого видели вы. Начнем по очереди. Ваша светлость, – обратился инспектор к глубоко опечаленному герцогу.

Ник сидел на диване, крепко обняв Сэм и глубоко задумавшись. При обращении инспектора он медленно поднял голову и после минутной заминки проговорил:

– Я вернулся из клуба около двух часов ночи, возможно, в начале третьего, а может, и чуть позже. Специально на часы я не смотрел. Вчера у нас в Дареме был концерт. Потом мы заезжали в больницу к нашему товарищу. Ему вчера вечером сделали операцию, и мы всей группой заезжали в больницу узнать, как его дела. Потом я вернулся домой. Поставил мотоцикл в гараж, со мной были знакомые ребята, они пригнали мотоцикл Бэзила. – Ник с раскаянием взглянул на тут же надувшегося Василия, тот демонстративно отвернулся.

– Вы имеете в виду господина Ползунова? – уточнил на всякий случай инспектор.

– Да. Он немного выпил и решил вернуться домой на такси.

– Понятно. Продолжайте.

– Я вошел в дом через студию. У меня на первом этаже оборудована студия звукозаписи. Специальная звукоизоляция и прочее, – пояснил Ник. – Туда можно войти и с улицы, это очень удобно, когда мы с ребятами репетируем, и из дома. Я выгрузил инструменты. Немного посидел, слушая запись последнего концерта, выпил пару бокалов. Знаете, после концерта всегда бываешь немного возбужден, и прежде чем ложиться, надо как‑то расслабиться, снять лишнее напряжение, – доброжелательно проговорил Ник. – Потом мне пришла в голову одна мелодия. Я ее проиграл несколько раз. К себе я поднялся около пяти. Жена уже спала, и я тоже разделся и лег. После того как попрощался с ребятами, я никого не видел.

– Во сколько вы с ними расстались? И будьте любезны сообщить их имена и фамилии.

– Конечно. Думаю, мы расстались не позднее половины третьего. Или около того. – Потом Ник назвал имена двух парней из байк‑клуба, которые проживали в Хаутон‑ле‑Оутомн, и инспектор переключился на Сэм.

– Ваша светлость, а вы как провели вчерашний вечер?

– Сперва я собиралась с мужем на концерт, – нервно ответила Сэм, сжимая ладонь Ника. – Но потом почувствовала себя плохо и решила остаться дома. До полуночи я смотрела у себя телевизор, потом легла спать и проснулась только утром.

– Значит, вы точно не знаете, когда вернулся ваш муж? – уточнил инспектор, пристально глядя ей в глаза.

Сэм растерянно взглянула на Ника, тот успокаивающе улыбнулся, и Сэм кивнула головой.

– Хорошо. Теперь вы, мистер Ползунов, – инспектор обратился к устроившемуся в кресле русскому. Тот был сегодня явно не в духе и бросал странные косые взгляды в сторону герцога. «Похоже, вчера в клубе между ними что‑то произошло. Надо будет навести справки», – отметил про себя инспектор.

– Я вернулся около часа. Во сколько точно, не знаю, на часы специально не смотрел, – недовольно буркнул русский толстосум. – В холле видел кого‑то из прислуги. Но чувствовал себя неважно, – Тут господин Ползунов бросил короткий, полный скрытой угрозы и подозрений взгляд на герцога и продолжил: – Поэтому особо не разглядывал, кто это, а сразу прошел к себе. Наверху я заглянул к ребенку, дочь уже спала, а няня еще читала. Я спросил, все ли в порядке, и ушел к себе. Принял душ и лег спать. Проснулся около десяти. Все, – сердито закончил он.

– Хорошо. Господин маркиз, – обратился инспектор к Адаму.

Василий проследил за его взглядом. Потому что до сих пор путался, кто тут маркиз, а кто граф. Для него они были просто Джон и Адам, что значит нормальные люди. Не то что заносчивые Хантли, и как только Вероника могла быть настолько слепа, что влюбилась в прохвоста Джорджа Хантли? Радовало только то, что теперь он, голубчик, пребывает там, где ему и место.

– Я вернулся в Гарт незадолго до отца, наверное, около двух. Прошел к себе, в холле видел дежурного лакея Тиммонза. В такие вечера, когда у отца бывают концерты, кто‑то из прислуги всегда остается дожидаться его возвращения, потому что иногда к нам заезжают гости. Бывает необходимо подать напитки и закуску. – Адам, как всегда, говорил тихим спокойным невыразительным голосом, почти лишенным эмоций. – Но сегодня ночью гости не планировались, и я отпустил его спать, прежде чем подняться к себе. Больше я никого не видел. Когда я вернулся, моя жена давно спала, а сегодня утром она уехала по делам раньше, чем я проснулся.

– Спасибо. Миледи? – обратился инспектор к сидящей в кресле Виктории.

Ее идеально уложенные платиновые волосы переливались под лучами льющегося из окна солнечного света. Открытые правильные черты лица были красивы, но как‑то скучны, в них не хватало изюминки, как и во всем ее облике. Статная фигура и прямой безупречный нос навевали воспоминания о римских или греческих скульптурах. Инспектор, несомненно, восхищался леди Апон‑Тайн, как и все в графстве, но насколько больше жизни и привлекательности было в рыжеволосой и непредсказуемой мисс Кендал. На этой романтической ноте инспектор встряхнулся и вернул себя к допросу.

– Я отправилась к себе в половине одиннадцатого, немного почитала и легла спать. Встала в половине восьмого, позавтракала и поехала в Брандон. У меня была назначена встреча в банке, – четко, сухо, по‑деловому отрапортовала Виктория.

– Благодарю вас, – кивнул инспектор. – Прошу вас, молодые люди. – Инспектор Хоггарт взглянул на молодого графа и его русскую невесту. Он уже слышал, что они вдвоем ездили на какую‑то вечеринку и вернулись домой вместе.

– Мы уехали в гости около семи часов вечера. Ездили в Йорк, – ответил Джон, сидящий рядом с Вероникой на одном из диванов. – Вернулись поздно. Думаю, не раньше трех. Никого не встретили и прошли прямо к себе. До утра из комнаты не выходили.

Инспектор сухо кивнул. Узнать что‑либо от влюбленных голубков он не рассчитывал. Похоже, эти двое вообще ничего, кроме себя, не замечали. Особенно парень. Случись в Гарте извержение вулкана – он и ухом не поведет, если только пеплом не запорошит глаза ненаглядной невесте. Безнадежно.

Глядя на влюбленную парочку, дружно держащуюся за руки, он вдруг невольно вздохнул, а мысли его совершенно несвоевременно унесли прочь из Гарта к небольшому коттеджу деревенского почтальона, возле которого он так бездарно провел вчерашний вечер.

Все утро инспектор был мучим непреодолимым желанием позвонить мисс Кендал и узнать, где она пропадала вчера. И невозможность сделать это ужасно его терзала. Инспектор, краснея от стыда, вынужден был признаться себе, что страшно ревнует. Вряд ли одинокая девушка отправилась бы куда‑то на ночь глядя без надежного провожатого. Местный паб он вчера проверил. Этот факт был так же постыден, как и ревность. На что еще он готов пойти ради рыжеволосой загадочной красавицы?

К сожалению, в силу известных причин телефонные звонки предмету его бурного интереса отпадали. Он готов был использовать почтальона в качестве переводчика, но того уже не было дома. И сейчас, ведя важный допрос, инспектор втайне мечтал поскорее отделаться от служебных обязанностей и по пути в участок попытаться встретиться с Джулз. Инспектор протяжно вздохнул, вызвав недоуменные взгляды собравшихся, и продолжил допрос.

– Мистер Янг, – обратился он к следующему из присутствующих, но тут у мистера Янга зазвонил телефон.

Стив Янг с удивлением взглянул на дисплей и, заметив любопытные взгляды окружающих, сдержанно проговорил:

– Да? – Лицо его ничего не выражало, и все тактично отвернулись. – Нет, ничего страшного. Не стоит ничего предпринимать, – после некоторой паузы проговорил он. – Да, мы действительно хорошо знакомы. – Снова пауза. – Всего хорошего. Благодарю за звонок.

И он вопросительно взглянул на инспектора.

– Мистер Янг, расскажите, как вы провели сегодняшнюю ночь.

– Я был на концерте в Дареме. Приехал туда сам. Около десяти. Может, чуть позже. Уехал из клуба в начале второго и сразу отправился домой. В холле никого не встретил. Прошел сразу к себе. Немного почитал и лег спать. Все.

– Благодарю. Мистер Кук.

Лицо инспектора обратилось к историку, скромно жавшемуся на краешке кресла в стороне от остальной компании. Выглядел он бледным и напряженным. Невысокого роста, темноволосый и худощавый, он сидел, скрестив ноги под креслом, вжав голову в плечи и засунув руки в карманы длинного свободного жакета. Похож он был на напуганного взъерошенного воробья. И явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Нервозность историка была непонятна. Разве что у него имелись собственные причины для волнения.

– Я работал допоздна. Около одиннадцати ушел к себе. Больше не выходил.

Инспектор кивнул. У него в офисе лежал план дворца. Около четырехсот комнат. Не один десяток лестниц, коридоров, дверей, ведущих на улицу, в крайнем случае дом всегда можно покинуть, воспользовавшись окном. Каждый из якобы «мирно» спящих жителей Гарта мог спокойно оставить собственные апартаменты и беспрепятственно выйти в парк. И так же вернуться, никем не замеченным. Будем надеяться, на трупе остались какие‑то улики, или участок вокруг трупа поможет что‑то прояснить. Иногда самая несущественная деталь дает ключ к раскрытию всего преступления. Инспектор взглянул на часы, они показывали начало третьего.

Все утро он просидел на совещании у начальства, потом отправился в Гарт. Ни минуты на личную жизнь! Надо как можно скорее сворачиваться и ехать в деревню. Не то Джулз снова куда‑нибудь ускользнет. Эта проблема занимала его куда больше, чем следовало бы. Инспектор взглянул на подозреваемых и поднялся.

 

Глава 31

Поспешил

 

Сэр Патрик, маркиз Аннандейл, брел по залитому луной парку. Он любил лето. Эта любовь была лишена лирических отступлений. Просто летом было тепло. И даже старый сырой дом становился менее мрачным и отвратительным.

Последнее время сэра Патрика стали посещать странные видения. Даже не видения, а… Он боялся произносить это, но то, что с ним происходило в последнее время, больше всего напоминало признаки надвигающегося безумия.

Всю свою жизнь он считал себя скептиком и циником. Такая жизненная позиция его вполне устраивала, к тому же казалась изысканно утонченной. Но нищему трудно сохранять утонченность, цинизм превращается в озлобленность, а скептицизм в безнадежность. Он попал в капкан собственного глупого заносчивого высокомерия. Лет пятнадцать‑двадцать назад, когда закончились последние средства, он мог воспользоваться предложениями немногих друзей и найти работу. Или продать поместье, сдать его в аренду, да мало ли существует способов удержаться на плаву. Но он впал в какое‑то ожесточенное упрямство, словно решил наказать своих более успешных приятелей видом собственных бедствий. Разыграв перед ними драму нищеты и падшего величия. Идиотская затея. Он просто растерял всех друзей. Остался только Ник. Всем быстро наскучили его вызывающее поведение, злобные, завистливые выпады, убогое ерничанье.

Ник единственный относился к нему с ангельским терпением. И вскоре сэр Патрик превратился во что‑то среднее между придворным шутом и приживалой при дворе великолепного и неотразимого соседа, могущественного соседа, сюзерена. Он быстро сжился с этой ролью и, к собственному удивлению, даже находил в ней некоторое удовольствие. Но не это сводило его с ума.

Дом. Дом, из‑за которого он потерял большую часть своих средств, который он пытался сохранить, движимый аристократической гордостью и высокомерным снобизмом. Дом, который был причиной и свидетелем его падения, вдруг ополчился на него.

Хелиат‑Хаус, ветхий и опустившийся, как и его хозяин, вдруг объявил ему войну. Он стал душить его по ночам, окутывая зловонным туманом, полным шорохов и звуков. Призраки не давали ему заснуть, набрасываясь на него, словно стая падальщиков, стоило ему сомкнуть веки. Когда он бодрствовал, дом глядел на него темными пустыми пятнами, заменившими картины и гобелены. Сэр Патрик стал думать, что дом решил выжить его, избавиться от своего жалкого, никчемного обитателя. Спастись и вернуть себе былое величие или погибнуть отмщенным, сведя с ума и отправив в могилу виновника своих бед.

Сэр Патрик стал бояться его. Особенно страшно ему становилось по ночам. И теперь, обессиленный, озлобленный и напуганный, он бродил ночами по Гарту, стараясь держаться подальше от мертвых слепых окон‑глаз Хелиат‑Хауса. Впрочем, они не были мертвыми, в том‑то все и дело.

Даже здесь, среди ухоженных лужаек и изящных павильонов Гарта, сэр Патрик чувствовал спиной ледяное дыхание, настигающее его сквозь ночную тьму и густую рощу, раскинувшуюся между двумя поместьями.

Он ужасно устал и надеялся сегодня вздремнуть, устроившись на старой парусине в лодочном сарае. Теперь он часто здесь ночевал, окончательно превратившись в бездомного нищего бродягу.

И хотя сэр Патрик все еще оставался собой и при свете дня возвращался под сень своих предков, и злобно смеялся над жалкими попытками этой древней развалюхи извести его, но все же с каждым днем страх перед домом все увеличивался. Вселяя не только безумие в его одичавшую одинокую душу, но холодный щемящий страх. Дикий и суеверный. А это было еще страшнее. Теперь он все время прислушивался к себе и своим мыслям, то и дело впадая в мрачную задумчивость, замолкая на полуфразе, глядя перед собой пустыми, мертвыми глазами.

Апон‑Тайны уже несколько раз настойчиво предлагали ему перебраться в Гарт, а Адам посматривал пристальным, профессиональным взглядом. Под этими взглядами сэр Патрик хорохорился, храбрился и всячески демонстрировал свою обычную агрессивную колючесть. Все еще не желая сдаваться. Но силы с каждым днем покидали его, их оставалось все меньше. И он знал: либо предательская слабость возьмет верх, либо он окончательно простится с рассудком. Что предпочесть, он пока не выбрал.

Сэр Патрик брел по высокой сочной осоке вдоль берега большого, похожего на волшебное зеркало пруда, не обращая внимания на царящее вокруг дурманящее великолепие теплой июльской ночи. Ни россыпи звезд, отражающиеся в черной сверкающей воде пруда, ни искорки светлячков в серебристой, залитой лунным светом траве не трогали его ссохшееся сердце. Он привык воспринимать окружающий мир как декорацию к собственной неотразимой персоне, к пьесе своей жизни, он делал это с почти младенческим эгоистичным максимализмом.

Не дойдя до сарая двадцати шагов, он услышал чьи‑то приглушенные голоса. Сэр Патрик любил чужие тайны. На них всегда можно нажиться. Апатии и выматывающего страха как не бывало. Он встряхнулся и напряженно вытянулся в струну, как легавая на охоте. Его шаги стали тише и осторожнее. Дыхание почти беззвучным, а четыре чувства замерли, уступив место лишь слуху.

Говорившие были мужчинами. Это немного огорчило маркиза, больше всего прибыли и меньше всего хлопот приносили любовные интрижки. Но все же сэр Патрик, не теряя надежды, прислушался, пытаясь вникнуть в смысл разговора. Не предстоящую же рыбалку они обсуждают?

Один из голосов доминировал в беседе. И сэр Патрик воспарял. Может, шантаж? Он тихо двигался вокруг сарая, пытаясь найти какую‑нибудь щель в стене, чтобы лучше разобраться в происходящем.

Кажется, речь шла о чем‑то ценном, что эти двое искали в Гарте? Сокровища! В животе у сэра Патрика похолодело. Тело завибрировало от возбуждения. Глаза запылали сатанинским пламенем. Добыча, на которую он рассчитывал годами, грозила уплыть из‑под носа. Сэр Патрик оскалился, готовый вцепиться в глотку мерзким мародерам, покусившимся на его добро. Жадность и собственнический инстинкт гнали его внутрь сарая, но врожденная осторожность и расчет велели оставаться на месте.

Вновь затаившись, он дождался окончания разговора и хладнокровно проследил за сообщниками.

Первая фигура, покинувшая сарай, была высокой и крепкой. Спокойным, уверенным шагом человек двигался к Гарту, и сэр Патрик прикинул, что сможет извлечь из своего знания помимо предполагаемых сокровищ.

Следом выскочил Кук. Жалкий тип. Он бежал, путаясь в собственных ногах, повизгивая и сжимая в кисти левую руку. Кажется, хлюпику досталось, зло усмехнулся сэр Патрик. Он уже оценил ситуацию и был готов действовать.

Пожалуй, помимо сокровищ, здесь можно было кое‑что пощипать, умело распорядившись информацией. Он отбросил металлоискатель и, быстро нырнув в заросли, кинулся к Гарту коротким путем, петляя среди стволов, как мелкий юркий хищник. Хорек, собравшийся в курятник.

 

Сэр Патрик нетерпеливо подпрыгивал, вглядываясь в сгущающийся предутренний туман. Его нетерпение становилось все острее. Он нагнал того типа у самого входа в дом. Сэр Патрик усмехнулся, вспомнив злое, потрясенное лицо, когда он окликнул его из темноты. Беседа вышла короткой. Сэра Патрика быстро поняли. Приятно иметь дело с умным человеком. Но отсюда же выходила и новая проблема. С умным человеком иметь дело еще и опасно. Придется в дальнейшем действовать крайне осмотрительно. И, возможно, удастся перетасовать колоду. Сэр Патрик снова нервно потер руки. Они мелко дрожали. Нетерпение, достигнув своего апогея, стало сменяться чувством неуверенности и страха. А что, если он просчитался, переоценил себя и дернул не за те струны? Может, не стоило действовать так скоро и напористо? В тот момент фактор неожиданности казался решающим. Он не дал жертве времени обдумать ситуацию, вынудив к немедленному принятию решения. Но, кажется, его все же обманули.

Сэр Патрик вслушался в призрачную тишину ночи. Кажется, справа раздался едва уловимый шелест травы, чьи‑то еле слышные шаги приближались к нему из тумана.

– Ну, наконец‑то, – зло бросил он, сглотнув неуверенность. – Давайте, – решительно приказал он.

И в следующий миг тяжелый, огромный, как меч судьбы, металлоискатель врезался в его висок, взметнув фонтанчик крови.

– Поспешил! – разочарованно выдохнул сэр Патрик, падая на траву.

 

Глава 32

Кому везет?

 

Было около пяти часов, когда Юля не спеша брела по проселку к деревне. Такси, на котором ей пришлось добираться от Дарема до Хаутон‑ле‑Оутомн, Юля отпустила за километр до деревни на всякий случай, для конспирации. Ни Василий, ни Вероника на звонки не отвечали. Хотя у нее и зафиксировалось днем несколько звонков мужа, но потом тот, видно, снова ушел в глубокие обиды на белый свет и отключил мобильник. А чем занимается Вероника, оставалось только догадываться. Но хотелось верить, что расследованием.

Поэтому у Юли была возможность не спеша все обдумать в одиночестве.

Итак. Ник – отец Джона. Шарлотта каким‑то образом узнает об этом. Ник ее убивает.

Вопрос – как Шарлотта могла узнать тайну, если ни Николь, ни Ник ей этого не сообщали, а больше об этом никто не знает? Юля крутила ситуацию и так, и сяк, но ответа не находилось. Но ведь Василий об этом пронюхал, напомнила она себе. Да, но Василий залез в чужой кабинет и порылся в чужих бумагах, Шарлотта для таких действий слишком моральна. Она никогда не станет рыться в чужих столах.

Зато есть другой человек, который станет! – осенило Юлю, он занимается этим регулярно и даже не особенно таится! Юля присела на корягу у обочины.

Так. Она нервно почесала руки. Значит, Стив узнает великую тайну Апон‑Тайнов, почти стихи, и, радостно потирая жадные ладошки, отправляется к Нику. Ник ему, естественно, платит, потому что ему как минимум надо выиграть время, чтобы обдумать ситуацию. Ник не дурак, и он понимает, что этот шантаж будет длиться вечно, а значит, и угроза над его близкими будет висеть вечно. Обдумав ситуацию всесторонне, он принимает единственно возможное решение – избавиться от шантажиста. Воли и решимости ему хватает.

Отравление Янга, вероятно, было первой попыткой милосердно и безболезненно избавиться от угрозы. Не исключено, что после этого Янг озлобился и повысил ставки, пригрозив полицией. И Ник решил его застрелить.

Опять нестыковка. Если Ник хотел убить Янга, то почему попал в Шарлотту?

Юля сидела, задумавшись и не обращая внимания на мелкую мошкару, вьющуюся возле ее носа. А если так? Янг сообщает Нику о том, что ему известно, кто отец Джона, и требует денег. Этот разговор слышит Шарлотта и грозится тут же обнародовать этот факт, а заодно донести на Янга в полицию. Не получается. Янга отравили до ее приезда, опровергает сама себя Юля.

А если Шарлотта услышала разговор Ника и Янга, в котором Янг обвинял Ника в попытке убить его? Янг сам сказал, что Шарлотта несколько раз пыталась навестить его, пока он болел, но каждый раз неудачно. Тогда он что‑то промямлил про сон, но как‑то неуверенно. А если Шарлотта в один из своих визитов услышала их разговор, то тогда все сходится? Ник выманивает Шарлотту и Янга из дома, назначая им встречу, а сам решает двумя меткими выстрелами избавиться от обоих. Как он потом планировал замести следы, неизвестно, но, вероятно, планы у него какие‑то были, да к тому же полиция ни в жизнь не докопается до мотивов убийства, а значит, и не заподозрит Ника.

Но он промахнулся! Янг выжил, Юля помешала герцогу добить свою жертву. Да, похоже, так и было. И теперь либо Янг от страха прекратил шантаж, либо удвоил сумму выплаты. Но в любом случае он все еще в Гарте, история не окончена. Но это уже к делу не относится. Что теперь делать?

Надо посоветоваться с Василием, решила Юля. Но он не отвечал, и она поспешила домой.

 

Юля открыла калитку почти уже родного коттеджа. Том, наверное, уже дома. Рабочий день у него заканчивается рано.

Юля не спеша прошла по садовой дорожке, приветливо кивнула миссис Бабкок, та отправлялась на заседание местного общества садоводов, надев ради такого случая прелестную соломенную шляпку, украшенную искусственными подсолнухами.

Юля отворила заднюю дверь и, войдя в кухню, поздоровалась с Томом. После яркого солнечного света маленькая несовременная кухонька Тома казалась сумрачной и едва различимой. Юля с трудом разглядела своего любезного хозяина, сидящего возле стола.

А потом, вернее, сразу же, ее схватили за шиворот совершенно беспардонным, оскорбительным образом и пихнули на один из стульев.

– Что это за хамство?! – искренне возмутилась Юля и на слове «хамство» была лишена возможности продолжить беседу. Ее рот был ловко заклеен скотчем.

Она беспомощно взглянула на Тома и только тут заметила, что он сидит неестественно прямо, прикрученный к стулу, с заклеенным, как и у нее, ртом. Пока она рассматривала своего соседа, чьи‑то ловкие большие руки без всяких хлопот прикрутили к стулу и ее.

Вот что значит фактор неожиданности, порадовалась за неизвестного разбойника скованная толстой клейкой лентой Юля.

Неизвестный отшвырнул в сторону ненужный уже скотч и вышел из‑за ее спины.

– Стив! – Юля выдохнула с облегчением. – Что вы здесь делаете?

Но вместо этого ей удалось изобразить лишь невразумительное мычание.

Стив Янг с неприятной насмешкой на губах вышел из‑за ее стула. Он отошел на пару шагов и взглянул на свою пленницу. Боже! Да она просто тупоголовая курица!

Ползунова подпрыгивала на стуле, пытаясь что‑то ему сказать. Ее глаза возбужденно сверкали, в них совершенно не было страха, только любопытство и глупость.

Янг вздохнул и присел за обеденный стол, он оперся подбородком на руку и смотрел на мычащую в бессильных попытках что‑то ему сказать Ползунову.

Наконец это ему наскучило. Он откинулся на спинку стула и, закинув ногу на ногу, вяло спросил:

– Ездили сегодня в Ньюкасл?

Ползунова разразилась новой неразборчивой тирадой. Он сдержанно кивнул головой.

– Хотели заглянуть в мои бумаги? – Он задумчиво посмотрел на нее и, привстав на стуле, резким движением сорвал скотч с ее рта.

– Стив, как вы здесь оказались? Вы что, узнали меня? – радостно стрекотала русская, вызывая у Янга искреннее умиление таким бесконечным легкомыслием.

– Разумеется, – сдержанно лениво отозвался он.

– Но как? Я же перекрасилась и вообще.

– Все женщины время от времени меняют прически, – пожал он плечами. – К тому же вчера вечером, когда вашему супругу досталось гитарой по голове, вы визжали громче всех в зале. Я немного пригляделся и, естественно, узнал вас.

– Вы и Василия узнали?

– А что, он тоже перекрасился? – серьезно спросил Янг.

Ползунова замолчала на пару секунд, пытаясь что‑то сообразить. «Законченная идиотка», – покачал головой Стив Янг, с жалостью глядя на сидящую перед ним дуреху.

– Стив, а что вы здесь делаете? Как вы меня нашли? И почему вы нас связали?

«Кажется, какие‑то зачатки интеллекта в этой крашеной голове все же остались», – усмехнулся Янг.

– Просто проехал за вами вчера вечером из чистого любопытства, – пожал он плечами. – Сегодня в Гарте нашли труп сэра Патрика, – непонятно к чему сообщил Янг своим пленникам.

– Сэр Патрик умер? – На лице Ползуновой отразилось искреннее огорчение. – Что же случилось? Сердечный приступ?

– Да нет. Просто совал нос в чужие дела, – жестко ответил Янг. – Зачем вас понесло в Ньюкасл? Что вы собирались там выяснить? – Он пристально взглянул ей в глаза.

– Ох, Стив, извините меня ради бога за любопытство! – Кажется, Ползунова собиралась всплеснуть руками, но помешал скотч. – А почему вы нас скрутили?

Похоже, ее мозг выдавал какие‑то импульсы здравомыслия, которые перемежались длительными провалами.

– Что вы делали в юридической конторе? – повторил Янг свой вопрос, не давая сбить себя с курса.

– Я ужасно за вас волновалась. И надеялась, что, возможно, завещание поможет найти мне ключ к раскрытию преступления.

Он вопросительно приподнял брови.

– Ну, я решила, что, возможно, из каких‑то бумаг, которые вы получили в наследство, вы узнали что‑то важное о своей семье и из‑за этого вас хотели убить.

Юля постаралась максимально понятно объяснить ему свою теорию, при этом не касаясь щекотливой темы отцов и незаконнорожденных детей. Похоже, Янг и так напуган до полусмерти происходящим в Гарте, вон от страха даже их с Томом связал.

– Стив, – мягким голосом проговорила она, – поверьте мне, я ни в коем случае не хочу вам зла. Наоборот, пытаюсь помочь вам! После смерти Шарлотты вы так легко отнеслись к нависшей над вами угрозе, что я решила сама предпринять кое‑какие шаги, пока с вами не случилось несчастья!

– То есть вы пытались защитить меня от убийцы? – недоверчиво переспросил Янг.

– Ну, да! – радостно согласилась Юля, испытывая огромное облегчение от того, что ее так быстро поняли.

Стив Янг рассмеялся громким хриплым смехом. Он смеялся до слез.

– Знаете, я не очень склонен к подобному проявлению эмоций, – всхлипывая, проговорил он, – но вы – это что‑то невероятное. Представляю, как весело живется вашему мужу! Это, безусловно, объясняет его странную привязанность к вам.

– Что вы имеете в виду? – Последнее замечание Юле совершенно не понравилось, на что это он намекает?

– Ничего особенного, кроме того, что он мог бы найти себе кого‑то помоложе, поумнее и покрасивее.

– Ну, знаете! – Юля просто задохнулась от подобной наглости. Хам, натуральный хам! А она еще беспокоилась о нем!

– Так кого же вы подозреваете? – развязно спросил Янг, развалясь на стуле.

Юля смотрела на него с откровенной неприязнью. И как это он мог ей раньше нравиться? Она считала его милым человеком. А сейчас?

Юля вгляделась в его лицо. Неприятная линия рта. Жесткая и в то же время какая‑то омерзительно сластолюбивая. Крупный нос, с мелкой сеткой капилляров. Наверняка он любит выпить. Дряблые щеки, еще один признак беспутной жизни. Но самое главное – выражение глаз. Почему она раньше всего этого не замечала? Или она к нему придирается потому, что он ее оскорбил? Юля продолжала молча рассматривать сидящего перед ней человека, совершенно не собираясь отвечать на заданный вопрос.

– Я жду, – зло поторопил ее Янг.

– Я тоже! – не менее зло ответила Юля, сверля его недобрым взглядом. Невоспитанный грубиян.

На лице Янга отразилось недоверие.

– Простите, чего вы ждете? – Вежливость вернулась к нему так же неожиданно, как и исчезла.

– Когда вы наконец меня развяжете и извинитесь за собственное хамство! – Произнеся это слово вслух, Юля почувствовала некоторое облегчение. Все‑таки приятно называть вещи своими именами.

Янга посетил новый приступ веселья.

– Вы в самом деле так глупы или только мастерски прикидываетесь? – наконец спросил он, утирая слезы.

Юля молча съедала его глазами, подбирая слова для достойного ответа. И ответ пришел. Совершенно случайно. В ярости вертя головой по сторонам в поисках тяжелого предмета, которым можно будет треснуть Янга по голове, едва он ее отпустит, она встретилась глазами с Томом и увидела замершее на его лице выражение детского страха и потерянности. Он смотрел на нее, словно ребенок, ища взрослой поддержки и защиты. Он ждал, чтобы кто‑нибудь его успокоил и заверил, что ничего страшного не происходит. Юля уже забыла о нем, полностью поглощенная перепалкой с мерзким американцем.

Но теперь, увидев несчастные, перепуганные глаза Тома, она очнулась. В Юле проснулся материнский инстинкт, который вытеснил все легкомыслие и безответственность, свойственные авантюрной части ее натуры, и тут же пробудил взрослость и рассудительность. Она успокаивающе улыбнулась Тому.

Все будет хорошо. Бояться нечего.

Бояться нечего. Какая же она дура! Если бы не приклеенные к стулу руки, она бы точно дала себе по лбу.

Как он там сказал? Сэр Патрик умер потому, что совал нос в чужие дела? Усилием воли Юля заставила себя рассматривать полки в буфете, не позволяя себе взглянуть на Янга. Значит, этот мерзкий адвокатишка Галбрейт сообщил Янгу о ее визите, и это так встревожило последнего, что он решился напасть на Юлю. Но почему? Из‑за шантажа, из‑за покушения на его жизнь? Нет. Ответ был лишь один. Но как? Каким образом?

Юля продолжала рассматривать буфет, судорожно вспоминая день убийства Шарлотты.

Вот она, услышав второй выстрел, мчится к поляне. На ней она видит лежащего Янга. Или он падал? К сожалению, она ни разу не вспомнила этот эпизод с момента своего побега. Оба возможных варианта произошедшего одинаково реалистично вставали перед ее глазами. Хорошо. Оставим пока этот момент.

Дальше. Янг неловко поднялся, и они пошли к Шарлотте. Увидели ее лежащей на аллее, Юля бросилась рядом с Шарлоттой на колени, сумка отлетела в сторону. До прибытия прочей компании они оставались втроем с трупом минут пятнадцать‑двадцать.

За это время можно было не торопясь протереть пистолет и аккуратно положить его в сумку, присыпав валяющейся в ней мелочовкой. Юля была в таком состоянии, что все равно ничего вокруг не замечала.

Господи! Ну почему она была такой слепой, легкомысленной дурой и все время искала сложные мотивы вместо того, чтобы задуматься, кому было легче всего засунуть ей в сумку проклятый пистолет? Юля закрыла глаза и заставила себя собраться.

Коли Янг совершенно очевидно причислил ее к законченным, безнадежным идиоткам, самое разумное поддерживать эту линию поведения. К тому же, как показывает жизнь, не так уж она и далека от истины. Глядишь, удастся выкрутиться. А если нет? Юля горько усмехнулась.

Она повернулась к Янгу, стараясь имитировать на своем лице свойственное Тому выражение детской наивности и доверчивости.

Раскрыв пошире глаза и открыв рот, она ахнула и медленно проговорила:

– Я поняла! Вы меня похитили! Вы хотите получить за меня деньги! – Лицо ее изображало озарение.

Янг окончательно успокоился и взглянул на нее полными недоумения глазами.

– Вокруг столько роскоши! Богатства! А ваше наследство, вероятно, оказалось совсем маленьким! – Юля горестно покивала головой. – Вам стало горько на этом празднике жизни, и вы решили частично восстановить справедливость, растряся моего мужа! Стив, но это же преступление! – укоризненно закончила Юля полным сожаления голосом.

Янг смотрел на нее едва дыша. Было видно, что он не может решить, как ему воспринимать услышанное. Он пристально вглядывался в сидящую перед ним женщину. На лишенном печати интеллекта лице отражались искренне осуждение и сочувствие. Глаза светились завораживающей по глубине глупостью. Господи! Да она слабоумная!

Прокашлявшись, Янг несмело спросил:

– Простите за нескромный вопрос. – Голос его звучал робко и нерешительно. – Но вам никогда не делали лоботомию?

– Нет, – с некоторым недоумением ответила Ползунова.

– А травмы головы, сотрясения?

– Ах, это! Ну конечно! Четырнадцать штук! – радостно подтвердила по‑прежнему смотрящая на него с сочувствием Ползунова. – Первый раз в четыре года, бежала к телевизору смотреть мультики, поскользнулась, упала, потеряла сознание, очнулась уже в больнице! Потом было несколько менее сильных. Кружилась с девочками в школе на переменке, руки наши расцепились, мы разлетелись в разные стороны, я упала на пол и больно ушиблась головой. А знаете, какое было самым сильным? – азартно спросила она.

Янг молча покачал головой. Он смотрел на нее, как добрый доктор смотрит на пациента, сочувствуя недугам и прикидывая возможное лечение. Но приходя к выводу о безнадежности случая.

– Я сидела за партой, а мне на голову упал огромный цветочный горшок с фикусом, он был – тут бедняжка сделала попытку показать размер руками, но вновь столкнулась с невозможностью этого простого действия. На ее лице отразилась секундная досада, но она, увлеченная собственным рассказом, тут же забыла о временных неудобствах. – Он был размером примерно с этот телевизор, а фикус был большой и развесистый! Сознание я не потеряла, но ощущение было странное! Все так и ахнули от испуга! – Глаза жертвы комнатного цветоводства горели восторгом. – Я потом две недели дома пролежала! Скука ужасная.

Стив Янг поднялся.

– Вы правы, – сокрушенно вздохнул он. – Это был порыв отчаяния. Вокруг столько роскоши, а я нищий приживала. Но вы открыли мне глаза на преступность моих намерений! Примите мои искренние извинения! Надеюсь, ваше добросердечие позволит вам забыть об этом неприятном эпизоде. К счастью, я не успел связаться с вашим супругом и теперь до конца жизни буду благодарен вам за то, что вы не позволили мне ступить на преступный путь.

Лицо Ползуновой выглядело растроганным и гордым. «Законченная идиотка!» – бесстрастно констатировал Янг.

Он взглянул в светлые, по‑детски чистые глаза обитателей коттеджа и в который раз пришел к выводу, что подобное притягивается подобным. Эти двое были два сапога пара. Не стоило ему так горячиться. Впрочем, если бы звонок Галбрейта не застиг его в момент допроса, возможно, он отреагировал бы значительно спокойнее и осторожнее.

В последнее время он стал допускать ошибки.

Янг подошел к стулу, на котором сидела Юля, и взялся за кончик клейкой ленты. Но замер, прислушиваясь.

Юля тоже замерла, молясь, чтобы звук, отвлекший Янга от дела, оказался лишь шумом мотора проезжающей мимо машины.

Везет, как известно, только дуракам. А Юля никогда себя дурой не считала. Отсюда, очевидно, и проблемы.

 

Глава 33

А что у вас?

 

Инспектору Хоггарту удалось покинуть Гарт лишь около четырех. После допроса герцога и компании ему пришлось побеседовать с ночным дежурным лакеем Тиммонзом, потом с дворецким. Еще раз допросить типа, обнаружившего труп, пройти с ним часть маршрута, переговорить с экспертами, окончившими осмотр места происшествия. Потом он разговаривал по телефону с участком, наконец‑то пришел официальный ответ, которого он так давно ждал. Его помощник, находившийся в Ньюкасле, отзвонился лишь ближе к четырем часам, когда инспектор уже выезжал из Гарта.

При сложившихся обстоятельствах для него самым правильным было бы отправиться в управление и заняться делом. Тем более время поджимало, дел было невпроворот, а любовные забавы могли бы и подождать.

Но инспектор был над собой совершенно не властен. Неведомая сила гнала его в Хаутон‑ле‑Оутомн. В чем такая срочность, сам он себе объяснить не мог, но потребность добраться туда поскорее была почти физически ощутимой.

Решив, что побороть соблазн можно лишь единственным способом, а именно: поддаться ему, инспектор прибавил газу.

Он остановил машину возле знакомого коттеджа и, войдя в низенькую, позеленевшую от старости и частых дождей калитку, не спеша пошел к дому. Пока он двигался по узенькой, заросшей ползучим вьюнком дорожке, инспектора посетила светлая, почти гениальная мысль. Надо обязательно узнать номер ее мобильного телефона! Они смогут обмениваться эсэмэсками. И как это он раньше не догадался! Билл Хоггарт заметно повеселел.

Он обошел домик и постучал в заднюю дверь, очень надеясь застать хозяина и его гостью дома.

 

– Это еще что такое? – нервно отпрыгнул от окна Стив Янг и уставился злыми недоверчивыми глазами на своих пленников.

– Инспектор иногда заглядывает к нам на чай, – неуверенно проговорила Юля, пытаясь найти способ выкрутиться из сложившейся ситуации и на чем свет ругая прилипчивого инспектора, который никак не желает оставить ее в покое.

Янг взглянул на Тома. Но тот лишь испуганно таращился из‑под скотча. Пару секунд Янг напряженно всматривался в своих пленников, потом принял решение.

– Ты, – ткнул он пальцем в Тома Литтла, – скажешь инспектору, что сейчас ты занят, и пусть он зайдет попозже вечером. Нет. Лучше завтра. Дверь не открывай, и никакой самодеятельности, – строго, даже угрожающе проговорил Янг, буравя беднягу Тома серыми холодными глазами.

Том испуганно взглянул на Юлю. Та кивнула.

Янг сорвал с Тома скотч, тот еле слышно охнул, потом его взяли за шиворот и вместе со стулом поволокли к двери.

– Кто там? – спросил Том дрожащим, полным страха голосом.

«Только бесчувственный чурбан не заподозрит в таком ответе неладное», – решила про себя Юля. Но инспектор ответил бодрым дружелюбным тоном, явно не уловив тревожных ноток.

– Том! Это Билл Хоггарт. А Джулз дома?

Том растерянно взглянул сперва на Юлю, потом на Янга.

– О ком это он? – напряженным шепотом спросил Янг.

– Обо мне. – Юля постаралась улыбнуться как можно придурковатей. Этакая польщенная вертихвостка.

– Ты же в розыске?

– Он меня не узнал, думает, что я гостья Тома. – И она глупо захихикала, с ужасом понимая, что скоро вместо хихиканья разразится натуральной истерикой. Но злить Янга не хотелось. Потому что, если судьба сэра Патрика для нее пока была не ясна, то уж участь Шарлотты разделить вовсе не хотелось. Особенно в свете прислоненного к горлу Тома большого охотничьего ножа со сверкающим лезвием. Этот нож появился ровно в тот момент, когда Юля прикидывала, как быстро среагирует инспектор на громкий, полный ужаса призыв помощи.

Теперь она лишь искала возможность спровадить инспектора подальше от двери, тем не менее безошибочно наведя его на мысль о критической ситуации внутри коттеджа.

Инспектор нетерпеливо перетаптывался за дверью. Янг нервно переводил взгляд с Юли на Тома, а Юля судорожно изобретала способ позвать на помощь, не получив при этом колото‑резаную рану.

– Может, мне попробовать его сплавить? – робко спросила она у Янга.

Тот секунду помедлил и категорически отказал.

– Выпроваживай его! – коротко приказал он Тому, плотнее прижав лезвие к его шее.

– Ее нет, – стоя в неудобной позе со стулом на спине, Том от страха обливался холодным потом, который, стекая по лицу, смешивался со слезами.

Юлю помимо страха мучили угрызения совести. Как она могла втравить в собственные неприятности этого милого наивного парня?

Между тем инспектор, похоже, никуда уходить не собирался.

– Том, – продолжал он прежним, расслабленным, дружелюбным голосом, – вы не могли бы меня впустить, я хотел записать номер ее телефона, чтобы не являться вот так с бухты‑барахты.

По эту сторону двери все трое дружно закатили глаза. Похоже, Том мобилизовал весь отпущенный ему запас сообразительности и без посторонней подсказки очень уверенным тоном проговорил:

– У нее нет телефона.

– Не может быть, – искренне огорчился инспектор, продолжая стоять за дверью.

– Извините, пожалуйста, – отчаянно проговорил Том, – но у меня любимая передача начинается.

Юля мысленно зааплодировала Тому. Янг одобрительно кивнул, слегка расслабившись.

– Извините, Том, последний вопрос, а когда она вернется? – продолжал допрос настырный инспектор.

«Рыба‑прилипала и то менее навязчива», – подумала про себя Юля.

– Думаю, поздно. Она уехала с друзьями в Дарем.

– С друзьями? – в голосе инспектора послышалось нешуточное беспокойство.

Лицо Стива Янга налилось свекольной краснотой. Юля сцепила зубы, буравя злым взглядом дверное полотно.

– А с кем именно?

– Скажи, с деревенскими дамами, и пусть отваливает! – зло прошипела Юля, понимая, что с каждым занудным вопросом инспектора ее шансы на благополучное освобождение тают как снег под апрельским солнцем.

– С дамами из деревни, – послушно повторил Том.

Инспектор с облегчением выдохнул.

– Спасибо, Том. Извините за беспокойство, – поблагодарил инспектор, ощущая некий душевный подъем. Он наконец отвернулся от двери и бодрым энергичным шагом двинулся к машине.

 

Билл Хоггарт легко вел машину по маленьким пустым улочкам деревни, на лице инспектора играла беззаботная улыбка. С дамами. Наверное, решили пройтись по магазинам, благодушно размышлял Билл. И все же странно, что в наше время у кого‑то нет мобильного телефона, пожал он плечами. А может, Том все напутал, имея в виду домашний телефон? Все же он чудаковатый малый, мог неправильно понять инспектора. Билл вспомнил их с Томом разговор, чтобы удостовериться, что был понят верно.

Но воспоминания, как ни странно, лишь насторожили инспектора. Тогда он не обратил ни на что внимания, поглощенный собственной безосновательной ревностью, но теперь инспектору стало казаться, что голос Тома звучал непривычно взволнованно и даже робко. А пауза после вопроса, дома ли Джулз? Инспектор остановил машину и задумался. Том явно нервничал и, самое главное, почему‑то отказался открыть ему дверь. Последнее было необъяснимо. Никто в Хаутон‑ле‑Оутомн не запирал днем двери. И такое необъяснимое упорство само по себе уже настораживало не меньше, чем длинные паузы между ответами.

Легкомысленный влюбленный уступил в голове инспектора место опытному профессионалу. В коттедже что‑то не так. И неважно, была ли там замешана Джулз, твердо сказал сам себе инспектор, он обязан выяснить, что там происходит. Не тратя время на пустые предположения, инспектор развернул машину и на максимально допустимой скорости устремился назад к дому Тома Литтла.

Остановив машину в квартале от коттеджа, он, перешагнув невысокую ограду соседского палисадника, пробрался на задворки и, пробежав несколько огородов, оказался во владениях Тома. Заросли малины помогли инспектору подойти вплотную к дому. Стараясь вести себя как можно тише и незаметнее, он заглянул в кухонное окно. Зрелище, открывшееся ему в сумрачной маленькой кухне, заставило инспектора напряженно нахмуриться.

Том Литтл сидел справа от кухонного стола почти у самой двери с заклеенным скотчем ртом и полными ужаса глазами. Мисс Кендал сидела по другую сторону от стола, вполоборота к окну и что‑то торопливо объясняла здоровому типу, привалившемуся к буфету и вертящему в руках большой охотничий нож. Инспектор всмотрелся в лицо здоровяка и тут же отпрянул от окна.

Стараясь производить как можно меньше шума, инспектор завернул за угол дома и набрал номер своего заместителя. Сказав ему несколько слов, Билл Хоггарт убрал телефон в карман, потом достал из кобуры табельное оружие и проверил патроны. Затем осторожно, но быстро двинулся вдоль дома, высматривая распахнутое окно.

 

Глава 34

Прыжок гепарда

 

Юлька, как назло, не отвечала. Василий ужасно нервничал. Он уже раз пять спросил Веронику, не забыла ли мать дома телефон, но Вероника не имела ни малейшего представления.

Полиция шныряла по поместью. Юлька занималась самодеятельностью в Ньюкасле, даже не представляя, что тут творится. Алиби на время убийства у нее наверняка не было.

А что, если юристы заподозрят что‑то неладное и после разговора с Юлькой сообщат в полицию, или Николь Торндайк позвонит Нику? А если ее уже замели?

Нет. Так быстро они бы не сориентировались! – гнал от себя прочь страшные мысли Василий.

А вдруг они просто откажутся с ней разговаривать и эта авантюристка решится на крайние меры? Какие именно крайние меры могут прийти в голову его супруге, Василий точно не знал, но последняя мысль заставила его покрыться холодной испариной, и он почувствовал острую необходимость принять корвалол.

Ох, зря Вероника отпустила ее одну!

Василий метался по комнате, как тигр по клетке, то и дело нервно выглядывая в окно и набирая безостановочно телефонный номер жены.

– Пусть только объявится, – приговаривал Василий, – задушу своими руками! Пигалица непоседливая!

Едва дождавшись, когда полицейские машины наконец‑то покинут Гарт, Василий вылетел из дома и, оседлав свой байк, направился в деревню.

В деревню Василий въезжать не стал, чтобы не привлекать внимания, а, как обычно, оставил мотоцикл в рощице неподалеку, к дому Тома Литтла подошел со стороны огородов, стараясь не попадаться на глаза соседям.

 

– Так что же инспектору было нужно? – наклонился Стив Янг прямо к самому Юлиному носу, едва шум мотора смолк вдали.

– Он меня чуть не сбил на своей машине пару дней назад. Теперь, наверное, совесть мучает. – Юля попыталась объяснить визит инспектора максимально достоверно и не углубляясь в ненужные подробности.

Стив Янг с удовольствием бы посмеялся над этой шуткой, если бы речь шла не об инспекторе полиции.

– Это правда? – Он резко неожиданно повернулся к Тому.

Но бедный Том лишь растерянно хлопал глазами, полуживой от ужаса. Большой нож словно заворожил его, он, не отрываясь, следил за бликами света на полированной поверхности лезвия.

Янг снова повернулся к Ползуновой. Теперь он пребывал в затруднении. Ему бы очень хотелось просто отпустить ее, не создавая себе лишних проблем. Но после визита инспектора он стал сомневаться в том, насколько она с ним откровенна. А такая ли уж она законченная идиотка?

Ее дочь производила впечатление вполне адекватной девицы. Весьма себе на уме. Муж, судя по размерам состояния, тоже дураком не был, хотя и имел некоторые причуды. Что ж, с такими бабками он может позволить и больше. Вон взять хотя бы герцога. А что же представляет собой эта взбалмошная, непредсказуемая особа?

Судя по всему, инспектор действительно не понимает, с кем имеет дело. Если ей удается водить его за нос, значит, не так уж она и глупа. А если прибавить, что он сам пять минут назад чуть не отпустил ее на все четыре стороны, то, наверное, стоит предположить, что она невероятно хитра, а следовательно, опасна.

Кажется, он здорово недооценил эту штучку. И теперь надо выяснить, что ей доподлинно известно. Стив Янг нервно передернул плечами, представив, какого дурака едва не свалял.

О том, что он будет делать с этой парочкой дальше, Янг еще не думал, но вот оставлять их в живых точно не стоит.

Ситуация развивалась вопреки срежиссированному им сценарию. Трупов становилось все больше. Янг хмуро смотрел на сидящую перед ним женщину.

– Что вам известно? – сухо, без эмоций спросил он.

– О чем? – простодушно поинтересовалась Юля.

Янг ничего не ответил, лишь засадил глубоко в стол лезвие своего ножа.

Юля маневр оценила.

– Да что мне может быть известно, если я сижу в этой деревушке и развлекаюсь жаркой котлет? – Котлеты, прикрытые глубокой тарелкой, лежали в миске на столе, издавая раздражающе аппетитный запах.

Янг невольно взглянул на них и, вытащив одну, засунул себе в рот.

– Ну, как? – заботливо спросила Юля, продолжая на всякий случай разыгрывать законченную дуру.

– Суховаты, – небрежно бросил Янг, вытирая жирные пальцы о скатерть.

Юля надулась.

– Спрашиваю второй раз, и последний. Что вам известно?

– То же, что и всем. – Юля постаралась, чтобы ее ответ звучал как можно искренней. – Кто‑то убил Шарлотту. Кто, неизвестно, зачем – тоже. Я думала, что убить хотели вас, но промахнулись. А о смерти сэра Патрика я вообще впервые от вас услышала.

Янг с сомнением взглянул на Ползунову.

– Как же вы тогда оказались в Ньюкасле? А ваш супруг, должно быть, из чистого любопытства выведал у меня название юридической конторы?

– Нет, конечно! Сидоров и в самом деле искал юристов, – не моргнув глазом, соврала Юля. – А я решила съездить в Ньюкасл лишь потому, что Василий при мне разговаривал с приятелем и сообщил ему адрес и название юридической фирмы. Тут меня и осенило! – глядя Янгу в глаза, проговорила Юля, не забывая при этом вжиться в только что придуманную историю. Если сам веришь в собственное вранье, есть шансы, что в него поверят другие.

Янг снова колебался. Ползунова смотрела ему прямо в глаза, и ее взгляд был полон неподдельной искренности. Янг тряхнул головой.

– Ваша специальность? – резко спросил он, вцепившись в Юлю инквизиторским взглядом.

– Что?

– Господи! Ты же не всегда сидела на шее у своего борова? Кто ты по профессии?

– А! Историк. Специалист по древней истории. А что? – На этот раз Юля действительно ничего не поняла.

– Твои увлечения? Хобби?

– Да нет у меня никаких увлечений. У меня семья, дети, – ответила Юля по привычке. Стереотипы ее доползуновской жизни были на удивление сильны.

«А может, все же дура?» – опять с сомнением подумал Янг, никак не придя к единому мнению. Она совсем его запутала. Самым простым и очевидным выходом было бы убить ее. Но это же решение было бы и самым опасным. Вокруг нее слишком много людей. Муж, дочь, зять, деревенский дурачок, которого тоже придется убрать, а самое главное, инспектор проявляет к ней не совсем понятный горячий интерес. Держать ее вечно в заточении тоже невозможно. И зачем он вообще с ней связался? Бегала бы себе на свободе, да и фиг с ней.

Янг был в затруднении. Его мозг буквально плавился от напряжения, когда в дверь кухни громко, решительно постучали.

– Том! Это я, Бэзил! – по‑хозяйски молотил в дверь мистер Ползунов, раздражение и невроз не покинули несчастного олигарха за время короткого переезда от Гарта до деревни. – Юлька уже вернулась? Да что ты там, уснул, что ли?

Лицо Ползунова темным большим пятном прилипло к кухонному окну. Надежды на то, что его удастся спровадить так же легко, как и инспектора, не было. Но попытаться стоило.

Янг снова сорвал пластырь с бедняги Тома и кивнул ему, чтобы тот отделался от Ползунова, и поскорее.

Том снова оказался возле двери.

– Ее нет. И когда будет, не знаю, – чуть не плача проговорил он в замочную скважину, потому что его нос точно приходился на ее уровне.

– Ладно, я у тебя посижу, пока не вернется, – решил Василий после секундной паузы.

– У меня нельзя, – перепугался Том и замотал головой так, что Юля всерьез испугалась, как бы она вовсе не отвалилась.

– Почему? – простодушно удивился Василий.

– Я занят, – мямлил Том под кровожадными взглядами Стива Янга.

– Да не собираюсь я тебе мешать, посижу тихонько, хочешь – на кухне, хочешь – у телевизора. В конце концов, могу тебе заплатить за посиделки. Ста фунтов хватит? – предложил Василий, радуясь собственной находчивости.

– Нет. Уходите! – храбро заявил Том. Янг закатил глаза. – Я скажу ей, что вы приходили.

Подобное необъяснимое упорство насторожило Василия. Образ Тома, сложившийся в его голове, плохо сочетался с таким вот ослиным упрямством. А может, он что‑то скрывает?

– Том, – строго проговорил Василий, – хватит валять дурака, или ты открываешь, или я сам войду!

– Нет! – взвизгнул напуганный до полусмерти Том, потому как проклятый нож вновь оказался в непосредственной близости от его шеи.

Господи! Да что тут творится? Василий, и без того находившийся во взвинченном состоянии, почувствовал, что давление уже зашкаливает, в висках стучит, лоб взмок, а в глазах потемнело.

«Спокойно!» – велел он себе, пытаясь найти здравое объяснение поведению почтальона. – А если он ее пристукнул в состоянии помутнения рассудка? И сейчас расчленяет на кухне труп? – нашел первое из правдоподобных объяснений Василий.

Юлька говорила, что у него справка есть? Но вдруг купленная? Василий перекрестился, сплюнул через левое плечо и неистово забарабанил в дверь.

Том тихо стонал за дверью, Янг метал громы и молнии, Юля прикидывала, чем помочь Василию. Сорвав пластырь с Тома, Янг предусмотрительно залепил им Юлин рот.

 

Лестница оказалась тяжелой, и инспектору стоило большого труда бесшумно перетащить ее от гаража к коттеджу и прислонить ее к окну второго этажа, к счастью, находившемуся на противоположной от кухни стороне дома. Он скинул пиджак и ловко вскарабкался по лестнице. В доме было тихо, лишь с кухни доносились негромкие голоса. Инспектор прислушался. Разговаривали мужчина и женщина. Значит, их двое. Последнее было сюрпризом. Инспектор не предполагал, что у Янга была сообщница. Или это случайная жертва, оказавшаяся не в то время не в том месте?

Инспектор крадучись, стараясь ступать на кончики пальцев, подобрался к двери, ведущей на лестницу. Но тут интересующий его разговор был прерван громким стуком в дверь. Инспектор выругался. Ситуация была критической. Янга загнали в угол. До его ареста оставались считаные часы. Как Янг смог об этом догадаться, для инспектора было неясно. Он предпринял все меры, чтобы не спугнуть убийцу.

Но доведенный до отчаяния, этот тип не остановится ни перед чем. Брать его надо аккуратно, чтобы не пострадали невинные люди. Перед глазами инспектора засияли широко распахнутые зеленые глаза в обрамлении пушистых рыжих кудрей.

Билл Хоггарт стиснул зубы и, собрав волю в кулак, заставил себя сосредоточиться на доносившемся из кухни разговоре. Несколько минут он напряженно слушал, пытаясь понять смысл происходящего, а потом его осенило: «Ползунов!»

Тип, ломившийся в коттедж, был не кем иным, как мистером Ползуновым. Ему‑то что здесь нужно? – недоуменно уставился на стену перед собой инспектор. Зачем он приперся сюда, да еще в такое неудачное время?

Ползунов стучал все громче. Его не пускали, он настаивал. Инспектор был близок к тому, чтобы высунуться в окно соседней комнаты и сбросить на голову настырному русскому что‑нибудь тяжелое. Но боялся производить лишний шум.

Внизу, в кухне, послышалось какое‑то движение, дверь, судя по всему, открыли, и Ползунов ввалился в кухню. Выбора не оставалось, времени тоже, инспектор скатился кубарем по лестнице и бросился на Стива Янга.

 

Василий ворвался в кухню, сжатый в пружину, готовый к битве и вообще ко всему, вплоть до растерзанного Юлькиного трупа на полу. Нырнув под просвистевший у него над головой предмет, он как обезумевший от ярости гризли прыгнул на Тома Литтла и повалил его на пол. Тяжело навалившись на врага, он услышал крик жены, потом новый грохот, незнакомые голоса и стук поваленных стульев.

Василий врезал в челюсть противнику и, подняв голову, огляделся. Юлька с заклеенным ртом и примотанным к телу стулом скакала по кухне, бешено вращая глазами. Возле ее ног, сцепившись в плотный ком, катались Стив Янг и инспектор Хоггарт. Юля изловчилась, пнула Василия ногой, потеряла равновесие и плюхнулась на пол вместе со стулом.

Василий, поняв намек жены, резко сорвал с нее скотч и бросился на инспектора, осыпая градом емких ощутимых ударов.

– Янга! Бей Янга! – заорала Юля, едва обретя возможность говорить.

Василий на секунду вскинул голову, но уже в следующий миг вдвое энергичнее заработал руками, поочередно нанося удары обоим противникам. Врезав в ухо инспектору, он тут же выбил два передних зуба Стиву, получив от обоих сдачу, он отоварил одного под дых, другого в челюсть. В это время инспектор нанес Янгу весьма внушительный удар в глаз, а Янг ответил инспектору пинком в живот. Все трое озверело молотили друг друга, катаясь по полу и налетая на мебель.

Юля, пытавшаяся как‑то докричаться до дерущихся, чтобы направить усилия в нужное русло, так ничего и не добилась. Махнула на них рукой и подползла к Тому, подобрав с пола охотничий нож, который инспектор успел выбить из рук Янга во время своего решающего броска, который, кстати сказать, произвел на Юлю ошарашивающее впечатление. Инспектор смотрелся как разъяренный гепард в африканской саванне. Она подползла к Тому и, повернувшись к нему спиной, постаралась перерезать скотч, намертво приклеивший его к стулу. Нож был острый, и дело прошло. Но тут в противостоянии сторон наметился перелом. Василий и инспектор, не сговариваясь, одновременно нанесли Янгу удары с обеих сторон в челюсть, и мерзавец наконец отключился. Оба стремительно вскочили на ноги, настороженно пригнувшись. Но инспектор, мельком взглянув на Василия, быстро взял себя в руки и кинулся на помощь даме, беспомощно лежавшей вместе со стулом на полу, задрав вверх ноги. Юля тут же порадовалась, что костюм, надетый на ней, был брючным.

Василий, увидев, как инспектор, хищно улыбнувшись, двинулся к его жене, сделал еще один замечательный бросок и, настигнув инспектора в нескольких сантиметрах от супруги, схватил за шиворот и отшвырнул в сторону.

– Не смей ее трогать! – зарычал он страшным голосом и кинулся на помощь Юле, пытаясь отодрать ее от стула.

Инспектор, хорошо тренированный, молодой и энергичный, быстро обрел равновесие и, схватив Василия за ворот футболки, врезал ему в бок.

– Еще раз ее тронешь, убью! – проревел он, глядя в глаза Ползунову. – Не бойтесь, Джулз! Я разберусь с ним! – успокаивающе бросил он Юле.

– Да как ты смеешь прикасаться к моей жене?! Я тебя в порошок сотру! – не спасовал Ползунов, в свою очередь, хватая инспектора за грудки.

– Твоей жене? – проревел, глядя ему в глаза, инспектор.

Они стояли, молча сверля друг друга глазами.

Первым пришел в себя инспектор.

– Где ваша жена? – настороженно спросил он, тем не менее продолжая крепко держать Василия.

– Вот, – мотнул головой Василий, не сводя настороженных глаз с противника.

Юля наблюдала за всем, затаив дыхание и ожидая развязки. Сама по себе сцена ужасно льстила ее самолюбию, но очень беспокоил возможный исход. Том вместе со стулом подполз к Юле поближе и теперь лежал рядышком, уткнув ей в плечо залитое слезами лицо.

Инспектор внимательно осмотрел мизансцену, пытаясь понять, кого именно из присутствующих Ползунов имел в виду.

– Кто? – все же решил уточнить Билл Хоггарт.

– Она! – Василий окончательно остыл и пришел в себя.

Он выпустил инспектора и показал пальцем на Юлю. Почти ткнув ей в глаз, дабы избежать возможных ошибок. Инспектору, судя по всему, сегодня здорово досталось, если он не может выбрать, кто из двоих лежащих больше похож на жену.

Инспектор с сожалением взглянул на русского. Кажется, тому крепко врезали по голове, если он собственную жену не может отличить от посторонней женщины.

Билл Хоггарт успокаивающе улыбнулся Джулз и вдруг тревожно замер. Его брови нахмурились, глаза сперва сощурились, а затем принялись стремительно расширяться, словно решили уточнить предельно допустимые границы. Челюсть у инспектора отвисла, и он недоверчиво взглянул на Ползунова.

Василий с опаской наблюдал за стражем порядка. Инспектор пугал его все больше. Кажется, без психиатрической перевозки сегодня не обойдется.

– Кто‑нибудь поможет мне встать? – прервала эту немую сцену Юля, которой надоело лежать вверх ногами с рыдающим Томом под мышкой. Инспектор, все так же глядя на Юлю остеклевшими глазами, автоматически протянул руку.

– Благодарю. Обещаю, что все останется между нами, – едва слышным шепотом, лукаво подмигнув инспектору, проговорила бывшая мисс Кендал.

 

Глава 35

Кто бы мог подумать!

 

В Гарт Юля возвращалась героиней. Василий сообщил о битве в коттедже почтальона Веронике, та Джону, Джон оповестил остальное семейство. Слуги получили информацию самостоятельно.

Когда полицейские во главе с инспектором выводили из дома Тома Литтла арестованного, возле коттеджа собралась половина деревни. День был субботний, и количество зевак впечатляло. Каким образом известие смогло в столь короткие сроки разнестись по округе, было загадкой. Разве что невеста сержанта постаралась?

Впереди процессии двигался Стив Янг, скованный наручниками, в сопровождении двоих полицейских, далее следовал инспектор, за ним шла Юлия, следом за женой шагал Василий Никанорович, последним из дома вышел несчастный почтальон, его лицо все еще несло на себе следы пережитого. Все мужчины имели геройский вид, их лица были украшены многочисленными синяками и ссадинами, сразу было видно, что в коттедже произошла кровавая драма.

Миссис Бабкок на правах ближайшей соседки попробовала дернуть Тома за рукав и поинтересоваться подробностями происшедшего, но тот лишь протяжно всхлипнул, потом икнул и осел на руки подоспевшего Василия Никаноровича. Из стоящей возле тротуара машины «Скорой помощи» выбежала бригада медиков. Тома положили на носилки, и авто с включенной мигалкой скрылось за поворотом. В толпе ахнули.

– Мисс Кендал?! – бросилась к Юле стоявшая возле самой калитки первая сплетница Хаутон‑ле‑Оутомн, миссис Ларкинз. – Что там произошло?

– Позже, миссис Ларкинз, – строго ответила ей Юля, снимая со своего рукава ее скрючившиеся от жадного любопытства пальцы.

– Вы слышали? – тут же возопила дама. – Немая заговорила!

Благоговейный трепет пронесся по толпе, инспектор, зло скрипнув зубами, подтолкнул арестованного к машине, после чего затолкал господ Ползуновых в следующий автомобиль и, сев в свою машину, смог наконец вытереть со лба пот и выразить вслух всю накопившуюся в нем горечь и злость. И только затем двинулся вслед за вереницей в полицейское управление.

 

Спустя несколько часов Юля сидела в угловой гостиной Гарта, выходящей окнами на большую, уходящую к пруду лужайку. У нее в руках была чашечка чая, она удобно восседала в большом вольтеровском кресле, вокруг разместилось все семейство Апон‑Тайнов.

– После визита в Ньюкасл у меня уже не было сомнений в том, кто же настоящий убийца, – продолжала Юля свой захватывающий рассказ.

– Но как ты догадалась, что это Янг? – нетерпеливо воскликнула Вероника.

– Дело в том, что та информация, которую я выяснила, определенным образом указывала, что Стив промышлял в Гарте шантажом.

– Мерзавец, – сухо заметила Виктория. – Но я от него ожидала чего‑то подобного.

– Да уж. Его нездоровый интерес к чужим столам и комнатам! – поддержала ее Вероника.

– Вот.

– Первоначально я полагала, что его пытался убить человек, ставший жертвой шантажа и загнанный им в угол, – во время рассказа Юля старалась не смотреть в сторону Ника. – Но в этом случае была не совсем понятна смерть леди Грейсток.

– Да, да! Как вы объяснили ее? – наклонился к ней в нетерпении Адам.

Юля со значением кивнула головой.

– Вначале мне показалось, что она могла стать случайной свидетельницей разговора шантажиста и его жертвы. После чего со свойственной ей прямотой заявила о своем намерении вынести всю постыдную историю на всеобщее обозрение. И тогда жертва шантажа, находясь на грани отчаяния, решилась на двойное убийство. Но вот проблема. Стив Янг выжил. И самое главное, он не покинул в страхе поместье и не выказывал никакого беспокойства. Согласитесь, это странно для жертвы двух неудавшихся покушений.

Все шумно согласились.

– И тогда меня посетила догадка. Стив Янг сказал мне, там, на лужайке, что Шарлотта пыталась несколько раз навестить его во время болезни, но каждый раз он либо спал, либо… И тут он как‑то замялся. И я задумалась. А что, если в день своей гибели она в очередной раз пришла навестить Янга, но застала у него посетителя, услышала часть разговора, из которого поняла, чем промышляет этот господин, и, войдя в комнату к больному, открыто пригрозила вывести его на чистую воду, после чего стремительно покинула комнату. У Стива не оставалось выбора. Нужно было действовать немедленно.

– Грандиозно! – воскликнул Ник, не в силах сдержать эмоций. – Юлия! Примите мои восхищения! Ваш ум не уступает вашей красоте, а красота не уступает талантам! Гениальная актриса, которая смогла водить за нос всю нашу деревеньку, и еще и талантливая сыщица! Бэзил, тебе несказанно повезло! Твоя жена – незаурядная личность!

Все семейство Ползуновых расплылось в счастливых, гордых улыбках.

– Итак, – скромно потупив глаза, продолжила Юля, – Стив встает, невзирая на слабость, отправляется на поиски Шарлотты. Откуда у него взялось оружие, это уже вопрос к полиции, но совершенно очевидно, что оно у Янга было. Он готов к решительным действиям. На счастье Стива, леди Грейсток направляется в парк, вероятно, она была намерена прогуляться до деревни, а роковое разоблачение решила отложить до ужина, не предполагая, какой опасности себя подвергает. Он следит за ней и, выждав удобный момент, когда поблизости не видно ни одного свидетеля, делает выстрел и либо промахивается, либо решает сделать контрольный, но тут появляюсь я. Он стоит посреди луга с пистолетом в руке, за кустами мертвая Шарлотта. Что делать? – вдохновенно спросила Юля, обращаясь к слушателям, те лишь нервно кивнули. – Янг предпринимает неожиданный ход! Падает в траву, прикрывая собою оружие! Дальнейшее вы знаете. Мы вместе сделали ужасное открытие, и пока я охала над телом, подкинул мне пистолет.

– Невероятно! – всплеснул руками Адам. – Джулия, вам удалось раскрыть преступление даже раньше полиции! Браво!

Юля польщенно улыбалась, принимая восторги. На самом деле лишь после нападения на нее Стива и его ареста она до конца поняла все случившееся. Но сочла за лучшее опустить часть своих ошибочных предположений, особенно версию с Ником в главной роли. И теперь чувствовала себя королевой сыска.

– Гм, гм! – раздалось за Юлиной спиной вкрадчивое покашливание, вернувшее ее с небес на землю. – Прошу прощения, что прерываю вашу беседу, но герцог просил меня заехать в Гарт, чтобы дать кое‑какие пояснения по поводу случившегося.

– Инспектор! – поднялся навстречу вошедшему Ник. – Рад вас видеть. Как это здорово, что вы смогли заскочить к нам! А Джулия как раз делилась с нами результатами своего расследования. Это невероятно захватывающая история! Согласитесь, не каждый день дилетантка, да еще и иностранка, находящаяся в розыске, дает фору полиции.

Лицо инспектора вытянулось, глаза прищурились, его брови поползли вверх, и он с едва сдерживаемой насмешкой обернулся к русской.

Юля под его взглядом как‑то сжалась, взгляд ее забегал. В обществе инспектора недавняя уверенность почему‑то покинула ее, и Юле захотелось забиться куда‑нибудь в тихое безлюдное местечко и не высовываться оттуда дня два. Лучше три.

– Значит, вы уже в курсе, чем занимались Арчибальд Кук и Стив Янг в вашем поместье?

– Арчибальд Кук? – несколько растерянно переспросил герцог, бросая на Юлю невольный, вопрошающий взгляд.

Под этим взглядом Юля еще ниже сползла в своем кресле и как‑то ужасно затосковала, еще не совсем понимая, какую именно гадость приготовил для нее инспектор. Но то, что он слышал часть их недавней беседы и подготовил для бывшей мисс Кендал какую‑то ловушку, сомнений у нее не вызывало. Юле до сих пор помнилось выражение лица инспектора Хоггарта в момент прозрения. Такой конфуз он ей не забудет. «И при чем здесь Арчибальд Кук?» – судорожно соображала Юля, пытаясь найти ответы сразу же на все вопросы и оттого теряясь еще больше.

– Ну да. Ведь именно в их совместной деятельности и кроется тайна гибели леди Грейсток, – как нечто само собой разумеющееся, произнес инспектор.

– Ах, вот кого шантажировал Стив! – воскликнул, прозревая, герцог, но тут же проговорил с некоторым недоумением: – Но у меня создалось впечатление, что мистер Кук не обладает сколько‑нибудь значимыми средствами. Какой же смысл был шантажировать беднягу? Да и в чем он провинился? А кстати, где он?

– Не волнуйтесь, ваша светлость, он прибыл вместе со мной, – успокаивающе проговорил инспектор, делая кому‑то знак войти. – Прошу вас, мистер Кук, присядьте пока.

– Боже мой! Голубчик, вы так плохо выглядите! – сочувственно проговорил Ник, взглянув на историка, пока тот, ни на кого не глядя, прошмыгнул в гостиную и пристроился на стуле возле самых дверей. – Почему вы не рассказали нам всего? Мы бы смогли вас защитить! А кстати, ведь и Бэзил на днях предлагал вам покровительство и защиту! Вы помните, за обедом он еще спросил вас, кто это так грубо разговаривал с вами ночью в библиотеке? Так, значит, это был Стив?

Юля с Василием переглянулись. Арчибальд Кук затравленно взглянул на инспектора и как‑то нервно дернул головой, что, вероятно, должно было означать согласие.

– Вы совершенно правы, ваша светлость, беседа действительно велась между мистером Куком и человеком, именующим себя Стивом Янгом. Вот только о шантаже речь не шла, – с легким, едва заметным самодовольством проговорил инспектор.

– Не шла? – уточнил наморщивший лоб Адам.

– Нет.

– «Именующий себя»? – строго переспросила Виктория.

– Вот именно.

– Инспектор! Вы совершенно нас запутали! – очнулся Ник. – Садитесь и рассказывайте все по порядку, и подробнее! – Он взял инспектора за локоть и усадил на диван лицом к присутствующим, прямо напротив Юли, отчего у той появилась острая потребность незамедлительно спрятаться за Василия.

– Ну что ж, если по порядку и подробнее, – инспектор с удобством устроился на диване, – тогда начнем с самого начала. Преступный замысел родился у участников последних событий около года назад, когда мистер Арчибальд Кук, будучи временно безработным, частенько засиживался в одном небольшом лондонском пабе. Я правильно рассказываю, мистер Кук? – инспектор неожиданно обратился к виновнику происшедшего, тот испуганно кивнул, и рассказчик продолжил: – Так вот в один из таких дней в паб заглянул случайный посетитель, в котором мистер Кук не без труда узнал своего бывшего одноклассника, некоего Росса Паттерсона, и от нечего делать заговорил с ним. Одноклассник тоже располагал достаточным количеством свободного времени. Приятели хорошо посидели, выпили, а наутро стало ясно, что мистер Кук, приняв лишнюю дозу спиртного, вписался в одно весьма сомнительное предприятие. О чем ему утром и напомнили. Дальнейшие события развивались быстро и практически без участия мистера Кука. До определенного момента. Сам того не желая, он втравил себя в весьма сомнительную и даже опасную, для него самого в первую очередь, историю – на этих словах мистер Кук протяжно и жалобно всхлипнул.

– Что же это была за история и какое отношение она имеет к произошедшим событиям? – с искренним любопытством подтолкнул инспектора герцог.

– Дело в том, что несколько неосторожно оброненных мистером Куком фраз, в общем‑то, совершенно безобидных, и послужили причиной обоих произошедших в поместье убийств.

– Не тяните, инспектор! – поторопила его Вероника, видя явную нервозность своей мамочки.

– Хорошо, – покладисто кивнул инспектор, проследив за взглядом Вероники. – Мистер Кук простодушно поведал школьному приятелю, что стал историком, недавно защитил диссертацию, и о том, что главным объектом его исследований является старинный прославленный род герцогов Апон‑Тайнов, особенно мистера Кука интересовал период с шестнадцатого по семнадцатый век. Я ничего не путаю, мистер Кук? – снова обратился он к историку, в ответ тот снова коротко кивнул.

– Нашей родословной? Но что тут предосудительного и необычного? – герцог приподнял густые седоватые брови.

– Для любого нормального человека совершенно ничего. Но для Росса Паттерсона это было подобно знамению Божиему.

– Инспектор, вы слышите, что вы говорите? – выразительно приподняв брови, полным скептицизма голосом спросила Виктория.

– Разумеется. Я сказал «знамению Божиему», ибо так оно и было. Точнее, так это и воспринял Паттерсон.

– Инспектор! Вы достаточно заинтриговали нас всех, так что прошу вас, не тяните! – всплеснул руками Адам, он нетерпеливо ерзал на самом кончике кресла, отчаянно пытаясь понять, к чему клонит инспектор Хоггарт.

– Многие годы, если не сказать всю свою жизнь, мистер Паттерсон мечтал вернуть семейную реликвию, настоящее сокровище, принадлежавшее издревле его роду и бессовестно отнятое у него Апон‑Тайнами, – без всякой иронии проговорил инспектор.

– Что за чепуха! – воскликнул Ник. – Уверяю вас, никто из нас и наших ближайших родственников и даже наших предков не грабил с кистенем на дороге, не разорял чужие дома и не вымогательствовал. Все, что хранится в этом доме, приобретено исключительно законным путем! К тому же, можете мне поверить, я впервые в жизни слышу имя этого человека.

Джон и Адам согласно кивнули, строго взглянув на инспектора.

– И тем не менее, – согласно кивнул инспектор, – мистер Паттерсон был уверен, в Гарте хранится реликвия, незаконно отнятая родом Апон‑Тайнов у его семьи, и он годами мечтал вернуть это сокровище, о чем вы даже не подозревали. За последние лет двадцать он несколько раз нанимал «специалистов», которые должны были обнаружить и выкрасть отнятый у его семьи артефакт. Но все попытки закончились неудачей. Воры просто не смогли обнаружить заказанную вещь, хотя это были профессионалы высшего класса.

– Инспектор, ваш рассказ не имеет под собой никакой реальной основы, в Гарте не было ограблений за последние сто лет, не то что двадцать. Последний подобный случай произошел во время Первой мировой. Кухарка в порыве отчаяния украла на кухне десять банок мясных консервов, но за ничтожностью добычи и за искреннее раскаяние была прощена, и в полицию по этому вопросу никто не обращался, – с улыбкой проговорил герцог.

– Я же сказал, что заказанный предмет не был обнаружен, и соответственно вы так и не узнали о том, что некто посторонний разгуливал по вашему дому. Ничего же не пропало, – так же ласково улыбнулся в ответ инспектор.

– Инспектор! Хватит нас мучить! – не выдержала Юля. – Выкладывайте уже вашу историю – и дело с концом.

– Хорошо. Я продолжаю. Итак, Росс Паттерсон, случайно встретив своего бывшего одноклассника, узнает, что тот на протяжении долгих лет кропотливо и дотошно изучает историю рода Апон‑Тайнов. Он историк, исследователь, человек, умеющий работать с документами. И тут у мистера Паттерсона наступает прозрение. Вот тот, кто поможет ему восстановить справедливость, поможет отыскать и вернуть законным владельцам сокровище!

– Да что же это за сокровище? О чем вы все время говорите? – не выдержала Вероника.

– Об этом чуть позже. Как я уже говорил, идея возвращения этой реликвии была своего рода навязчивой идеей мистера Паттерсона, и на этот раз он решил лично принять участие в ее поисках, не оставляя своего приятеля один на один с проблемой.

– И что, этот Паттерсон последние полгода тайно исследовал Гарт в поисках сокровища, а мистер Кук помогал ему, так сказать, изнутри? – скептически спросил Адам. – И вероятно, Шарлотта застукала его в момент поисков, так же как и Патрик, и он их убил? – Чувствовалось, что фантастическая версия инспектора не вызывает у него доверия, особенно на фоне логически построенной, вполне достоверной теории, недавно изложенной Юлией.

– Не все так просто, маркиз, – усмехнулся инспектор.

– А какова стоимость этой реликвии? – неожиданно спросил Василий, поворачиваясь к инспектору.

– Она бесценна.

Кук снова кивнул.

– Хорошо, какова ее страховая стоимость?

– Сколько может стоить святыня? – спросил его без всякой игривости инспектор.

– Гм. За такую ценность нас всех могли порешить, вместе с прислугой, – крякнул Василий Никанорович, выросший в стране, в которой внучата убивали собственных бабушек за копеечные пенсии.

– Но что же это? – нахмурившись, спросил Ник, тщетно пытаясь понять, о чем идет речь.

– Думаю, этот вопрос вы сможете обсудить чуть позже с мистером Куком, я же нахожусь здесь по причинам, более прозаическим, чем таинственные сокровища, – вернул всех инспектор к сути беседы. – Итак. Росс Паттерсон доверил эту миссию своему школьному приятелю. И поскольку в отличие от кабинетного ученого мистера Кука он был человеком действия, тут же засучив рукава принялся за разработку операции, целью которой было проникновение в Гарт и поиск этого самого сокровища.

Раздобыть рекомендации, которые бы позволили Арчибальду Куку заняться вполне официальными исследованиями в Гарте, для него не составило труда. Мистер Паттерсон личность весьма деятельная, целеустремленная и энергичная, обладающая довольно широкими связями в самых непредсказуемых кругах.

– А кто он такой, этот Паттерсон? Аферист какой‑нибудь? – уточнил Василий.

– Нет. Весьма состоятельный бизнесмен. Он составил свой капитал, занимаясь земельными спекуляциями.

– Значит, аферист, – кивнул головой Василий.

– Я бы так не сказал. До сих пор мистер Паттерсон действовал исключительно в рамках закона, хотя временами его начинания и можно было бы приравнять к мошенничеству. Этот человек, обладая острым умом, личным обаянием и завидной предприимчивостью, с помощью полезных знакомств изучал различные государственные проекты, находящиеся на стадии разработки, относящиеся к строительству крупных объектов, автострад и аэродромов, стадионов и так далее, и скупал землю на перспективных участках, а когда цены на землю вырастали, он их продавал.

– Почему же он так заинтересовался этими мифическими реликвиями, которых у нас к тому же нет? – не выдержал Адам. – Расчетливый делец, прагматик и какие‑то воздушные замки.

– Об этом чуть позже, – сухо ответил инспектор. – Итак, вернемся к происшествиям в Гарте. Вы помните, с чего началась череда трагических событий? – обратился инспектор к присутствующим.

– С отравления Стива Янга, – поспешила с ответом Юля.

С момента появления инспектора она сидела очень тихо, не привлекая к себе внимания, очень сосредоточенно слушая общий разговор, и, судорожно соображая, пыталась разгадать, что же такое выяснил инспектор и как это можно связать с ее собственной теорией.

– Совершенно верно, – кивнул ей инспектор, стараясь не смотреть на миссис Ползунову, поскольку вид ее шевелюры вызывал болезненные отголоски в его раненом сердце. Такой удар его мужское самолюбие переварит не скоро. – Никто не задумывался, зачем же кому‑то понадобилось травить американского гостя?

– Это сделал Росс Паттерсон? – предположил Джон. – Они были знакомы? Стив хотел его выдать?

– Они были заодно? – поддержала жениха Вероника.

– Кстати, вы так и не сказали, в качестве кого он проник в поместье? – спохватился герцог.

– Два эти вопроса тесно связаны, – загадочно ответил инспектор. – Итак, кому могло понадобиться отравить Стива Янга и почему? Что могло вызвать это покушение? Что‑то послужило катализатором для злоумышленника.

– Инспектор, мы сдаемся, – выразила общее мнение Виктория.

– Мы все слишком мало знали Стива, чтобы желать его смерти, – подтвердил Адам.

– Его знала Шарлотта, – задумчиво сказала Юля, которая в последнее время думала об обитателях Гарта даже больше, чем они сами о себе.

Инспектор Хоггарт был снова вынужден обернуться к русской интриганке. Эта особа никак не хотела дать ему забыть о себе. К несчастью, она ничуть не утратила своего очарования, но вдобавок демонстрировала проницательность и ум.

– Вы правы, – был вынужден признать инспектор. – Именно это и было причиной отравления Стива Янга.

– Простите, но я не вижу здесь логики, – нахмурился Адам. – Шарлотта хорошо знала Стива, и его отравили. «Шарлотта знала Стива, и ее отравили», звучало бы логичнее. Вам не кажется?

– Точно! – воскликнула Юля. – Ведь Стива отравили в день приезда Шарлотты! – В голове Юли крутилась какая‑то важная мысль, она была такой неуловимой и такой важной, что Юля даже принялась тереть себе виски руками, чтобы скорее ее ухватить. Приезжает Шарлотта, Стива травят, он болеет, они не видятся, ее убивают. Нет. Сперва травят, потом приезжает. Кто? Зачем? – Чтобы они не увиделись! – воскликнула Юля, чьи нечеловеческие умственные усилия не пропали даром.

– Браво! – не удержался инспектор, тут же смутился, покраснел и отвел глаза. – Вы попали в точку, миссис Ползунова. Остался вопрос, почему им нельзя было видеться?

– Если Шарлотта была единственной, кто знал Стива, и ее убили до того, как они увиделись, то возможно предположить, что со Стивом что‑то было не так, – проговорила Вероника.

– Она знала о его связи с Россом Паттерсоном и могла об этом рассказать? – предположила молчавшая до этого Сэм.

– Нет! – воскликнула Юля. – Стива никто не знал в поместье. Это он убил Шарлотту и сэра Патрика, он и есть Росс Паттерсон!

– Миссис Ползунова, снимаю перед вами шляпу, – поклонился Юле инспектор. – Вы действительно отличаетесь острым умом, проницательностью и логическим мышлением. Мне приходится согласиться, что, если бы вы располагали теми же данными, что и я, возможно, вы бы раскрыли это преступление раньше полиции.

Юля залилась краской смущения и самодовольства. А инспектор, оказывается, вовсе не противный, а очень даже милый. Впрочем, она об этом и раньше догадывалась.

Василий Никанорович как‑то настороженно взглянул на жену, потом на инспектора, потом снова на жену и подозрительно нахмурился.

– Стив Янг и был Россом Паттерсоном, – проговорил инспектор.

– Но как это возможно? – расстроился герцог.

– Мистер Паттерсон, как я уже говорил, долго готовился к вторжению в Гарт, всесторонне продумывал все детали, насколько это возможно. Он талантливый предприниматель и подошел к поиску сокровищ как к очередному новому бизнес‑проекту, причем крупному и даже судьбоносному, поэтому и не скупился на вложения в подготовительную часть. Первым делом мистер Паттерсон собрал максимум возможных сведений о вашем семействе. Ваши привычки, род занятий, увлечения, ваше прошлое, все сплетни, любые мелочи. Он несколько месяцев жил в окрестностях Гарта и даже близко сошелся с одной из ваших служащих.

– Среди нас есть предатель? – недоверчиво проговорил Ник.

– Нет. Девушка понятия ни о чем не имела, она лишь встречалась с мужчиной, очень увлеклась им, а он сильно увлекался Гартом. Впоследствии Паттерсон устроил ее на работу в Лондоне с очень хорошей зарплатой и перспективами. Ему не нужны были неожиданные встречи в поместье в будущем, – пояснил инспектор. – Итак, собрав достаточно сведений об обитателях Гарта, он узнал в том числе об ожидающемся визите некоего дальнего американского родственника, которого никто раньше не видел. Это был тот самый шанс. Что предпринимает Паттерсон?

– Что? – дружно спросили Адам и Сэм.

– Он отправляется в Америку, заводит знакомство с настоящим Стивом Янгом и заботится о том, чтобы тот в Англию гарантированно не приехал.

– Он его убил? – нервно спросил Адам.

– Нет. Не забывайте, мы имеем дело не с закоренелым уголовником, а с предприимчивым дельцом, не совсем законопослушным и готовым на радикальные меры для достижения собственных целей.

– Это убийство вы называете радикальными мерами? – приподняла бровь Виктория.

– Нет. Убийства не входили в первоначальные планы мистера Паттерсона. Все, чего он хотел, – это тихо получить необходимые сведения и дальше приступить к изъятию реликвии, возможно, даже вполне законным образом. Через суд. Во всяком случае, так он утверждает теперь. Но, как известно, нашим планам не всегда суждено сбыться.

– Так что же стало со Стивом? – спросил герцог.

– Паттерсон нанял одного громилу, и тот пробил несчастному голову в одном из нью‑йоркских баров незадолго до его отъезда в Англию. Настоящий Стив Янг до недавнего времени пребывал в состоянии комы, но сейчас он пришел в себя и быстро идет на поправку. Он даже сумел опознать своего нью‑йоркского знакомого, с которым у него была назначена встреча в том самом баре в день нападения.

– Слава богу! – вздохнул Ник. – Надо связаться с ним, возможно, мальчику нужна помощь.

– Я займусь этим, – успокоила его Виктория, вероятно, уже готовая лететь в Нью‑Йорк.

– Но кто же в таком случае отравил самого Паттерсона? – спросила Вероника.

– Вероятно, он сам инсценировал свое отравление? – нерешительно взглянула на инспектора Юля.

– Вы снова угадали, – вынужден был согласиться инспектор.

– Сам? Боюсь, инспектор, вы не совсем понимаете, насколько это было рискованно, – покачал головой Адам. – Ведь не окажись меня в столовой, или не рассчитай он дозы, или задержи его что‑то по пути в столовую – и все! Летальный исход неизбежен! Я уж не говорю об индивидуальной реакции организма.

– Да, это был рискованный ход, – обернулся к нему инспектор. – Однако мистер Паттерсон был человек дотошный. Он точно знал, какой препарат ему следует принять, и не решился на это раньше, чем убедился, что вы сидите на своем месте за столом, и принял лекарство на пороге столовой. К тому же первой специальностью мистера Паттерсона была фармакология. Он рискнул и выиграл. Этим шагом он убил несколько зайцев. Избежал встречи с леди Грейсток, выиграл время для подготовки убийства и создал себе алиби. Превратившись из потенциального подозреваемого в жертву.

– А вы говорили, что он законопослушный предприниматель. Убийца, хладнокровный, расчетливый убийца, – припечатала Виктория, вероятно, навечно вычеркнувшая из памяти ту полосу своей жизни, в которой имелись пьяные драки, дебоши и мелкие кражи, и теперь являвшая собой образец безупречности и строгости нравов.

– Известие о прибытии в Гарт человека, лично знавшего настоящего Стива Янга, застало его врасплох. Тем не менее он вовсе не собирался убивать леди Грейсток, он надеялся отлежаться у себя, избегая посетителей, а там, как он надеялся, либо леди уедет, либо он тихо покинет Гарт. Последнего ему особенно не хотелось, так как его доверие к компаньону таяло с каждым днем.

– Почему? – удивился герцог.

– Время шло, а никаких следов реликвии, которую мистер Кук грозился легко обнаружить, не находилось, и Паттерсон начал задумываться, а не решил ли компаньон его обмануть, присвоив себе сокровище?

– Его правда нигде не было и не было никаких следов! – жалобно пискнул в свое оправдание Арчибальд Кук.

– Итак, – прервал историка инспектор, не давая беседе вновь уйти в сторону, – на убийство Паттерсона толкнула чрезвычайная настойчивость леди Грейсток. Когда он понял, что встречи избежать не удастся, он решился на крайние меры. Оружие у Паттерсона было. Он купил пистолет лет восемь назад по случаю и никогда его не использовал, связать этот пистолет с ним было практически невозможно, но все же нам это удалось с помощью Скотланд‑Ярда, – не преминул похвастаться инспектор. – Янг‑Паттерсон запаниковал и совершил крупнейшую в своей жизни ошибку. Будь у него чуть больше времени, возможно, леди Грейсток и выжила бы. Но, увы, от разоблачения его отделяли часы. И он совершил те самые два выстрела.

– А потом подкинул мне пистолет и в очередной раз прикинулся жертвой! – буркнула себе под нос Юля.

Но инспектор ее услышал.

– Вы правы, миссис Ползунова. Так он и сделал, но все же я ни минуты вас не подозревал. Я лишь выбрал ошибочную манеру ведения допроса. Мне ни на секунду не пришло в голову, что вы столь легкомысленны или глупы, что, убив человека, положили пистолет к себе в сумку, а сумку забыли возле трупа, рядом с полицейской бригадой. Я приношу вам свои извинения за то, что напугал вас и вынудил к бегству, а потом, каюсь, меня очень рассердил ваш муж.

– Василий? – Юля обернулась к Ползунову. До сих пор ей никто не поведал о том, вследствие чего инспектор так взъелся на нее, она продолжала наивно полагать, что оказалась в розыске из‑за проклятого пистолета. Василий под ее взглядом как‑то заерзал, завертел головой, покраснел, надулся и угрюмо уставился в окно. – Так что именно совершил мой муж? – обратилась Юля к инспектору, полная дурных предчувствий.

– Когда ваши поиски не увенчались успехом, он в такой форме предъявил мне претензии по поводу моей работы и моих профессиональных обязанностей, что я, к своему стыду, опустился до личных счетов и, желая поставить вашего супруга на место, объявил вас в розыск как подозреваемую. – Инспектор покаянно повесил голову.

– То есть, если бы не выступление моего мужа, вы бы этого делать не стали? – уточнила Юля, ласково глядя на Василия, и тот, мельком заглянув в глаза жены, понял, что по окончании собрания его ожидают несколько «приятных» часов наедине с супругой.

– Нет. И я еще раз приношу свои извинения. А еще восхищение. Найти вас оказалось непростым делом. Хотя вы все это время были у меня под самым носом. Впрочем, ведь я вас так и не нашел, – робко улыбнулся ей инспектор, в котором горечь обиды начала постепенно затухать, а миссис Ползунова и в своем истинном облике вызывала у него искреннюю симпатию.

– Инспектор, но что же все‑таки стряслось с Патриком? – разрядил обстановку Ник.

– Сэр Патрик подслушал разговор Паттерсона с Арчибальдом Куком в ночь своей гибели. Он понял, чем занимаются компаньоны и что Стив Янг вовсе не тот, за кого себя выдает. Сэр Патрик неправильно оценил ситуацию и решил, что сможет легко поживиться. Но Паттерсон – не тот человек, который позволит собой манипулировать, к тому же он находился в крайней степени нервного напряжения и уже нашел кардинальный способ решения любой проблемы. Так что второе убийство далось ему значительно легче первого. И он был уверен, что никто не сможет связать обе эти смерти, слишком разными людьми были покойные. И все же Паттерсон ужасно нервничал. Ему хотелось поскорее закончить дела в Гарте и исчезнуть из поместья. К сожалению, мистер Кук начал подозрительно затягивать процесс, и Янг‑Паттерсон сам подключился к поискам, именно поэтому он так часто навещал жилые апартаменты обитателей Гарта. Он уже не мог отступить, отказаться от задуманного, особенно сейчас, когда цель была так близка. И он предполагал, что если следов и упоминаний о его сокровище нет ни в архиве, ни в библиотеке, ни в хранилище, то, возможно, реликвия тайно хранится в личных покоях членов семьи? Эту идею Паттерсону случайно подкинул сам мистер Кук, и тот активно включился в поиски.

– Но что же они искали, мистер Кук? – обратился к историку Джон.

– Раку с мощами святителя Дунстана, – приподнял голову историк.

– Архиепископа Кентерберийского? Жившего в десятом веке? – уточнила Юля.

– Да, – коротко кивнул историк.

– Но какое отношение к ним имеет Росс Паттерсон? – спросил Адам.

– Они действительно спрятаны в Гарте? – спросила Вероника.

– Они не спрятаны, – ответил Ник. – Они – это сердце Гарта.

– Так, значит, они здесь? В Гарте? – воскликнул, вскакивая с места, Арчибальд Кук. – Но как это возможно? Где они? Я обыскал все, изучил все хроники и рукописи и не нашел ни одного упоминания о мощах!

– Все, что касается раки с мощами святого Дунстана, хранится в часовне Гарта.

– Часовня! Ну, разумеется! – возбужденно проговорил Кук. – Но я не видел в Гарте никакой часовни! – тут же занервничал он. – Я знаю его парк, и окрестности, и соседние деревни, и нет упоминаний о ее строительстве…

Все это Кук выкрикивал нервной скороговоркой, незаметно для себя самого покинув стул и суетливо перемещаясь по гостиной.

– Ее возвел в тысяча четыреста девяносто восьмом году, в пятьсот десятую годовщину смерти святого Дунстана, Генри Персиваль Кавендиш, граф Линкольн, – ласковым, тихим голосом пояснил герцог, видя, в какое болезненное волнение пришел и без того бледный, осунувшийся Кук. – Это была маленькая часовня, воздвигнутая на прекрасном зеленом холме, очень скромная, выполненная в стиле поздней английской готики. Впоследствии она стала семейной дворцовой часовней. Гарт поглотил ее, вернее, он вырос вокруг нее.

– Так где же часовня? – никак не мог сообразить Кук.

– Здесь, в доме. Вход в нее идет из библиотеки. Он скрыт от посторонних глаз, и только члены семьи знают, как войти в часовню. Ее открывают лишь по особым дням. В случае крещения, смерти или венчания членов семьи и в день памяти святого Дунстана, девятнадцатого мая.

– Я прибыл в Гарт двадцать шестого. Значит, я опоздал всего на неделю! Я был так близок к разгадке! – В глазах Арчибальда Кука горело отчаяние.

– Разгадке чего, друг мой? – по‑прежнему ласково спросил герцог.

– Исчезновения мощей.

– Но они не исчезали. Они вот уже пятьсот лет хранятся в часовне, освященной в честь святого Дунстана, и вам стоило лишь спросить о них.

– Но Росс утверждал, что мощи принадлежали его семье и были похищены, и за последние пятьсот лет о них не было никаких сведений. Он убедил меня, что семья Апон‑Тайнов умышленно скрывает факт владения ими, поскольку присвоены мощи святого Дунстана были незаконно. Да я и сам провел небольшое исследование в рамках предстоящей работы и тоже не нашел никаких упоминаний о них, – жалобно проговорил историк.

– Какая чепуха! Естественно, святой церкви известно, где именно хранятся мощи, и уж тем более их не похищали у этого Паттерсона! – фыркнула Виктория.

– По‑моему, вас просто хотели втравить в обычную кражу! – заключил Джон.

– А возможно, вы с этим Паттерсоном на пару промышляете кражей религиозных артефактов, а потом продаете их на черном рынке? – предположил Адам, отчего Арчибальд Кук ужасно побледнел, съежился и затравленно взглянул сперва на инспектора, потом на герцога.

– Друзья мои, – успокаивающе обратился к собравшейся компании герцог, – думаю, пришло время дать слову мистеру Куку, и поскольку он находится здесь, среди нас, а не в полицейском участке, я делаю вывод, что он непричастен к совершенным преступлениям? – и Ник обернулся к инспектору.

– Да, мистер Кук, скорее, стал жертвой собственного легкомыслия и слабости. Конечно, после убийства леди Грейсток он заподозрил, кто именно это совершил, но был слишком запуган, чтобы что‑то предпринять, – подтвердил инспектор. – В ночь гибели сэра Патрика мистеру Куку и самому досталось. – Арчибальд Кук вытащил из кармана просторного вязаного жакета перебинтованную руку и, горько, протяжно всхлипнув, прижал ее к себе. У него был трогательно жалкий, несчастный вид, а когда он утер рукавом нос, то сидевший неподалеку Василий Никанорович, растрогавшись, протянул к нему свою большую, сильную ладонь и погладил его по голове. В ответ на это бедняга историк так по‑собачьи преданно взглянул на него снизу вверх, что чуть ли не залаял от избытка чувств.

– Ну, что ж, – продолжил герцог. – Слово предоставляется мистеру Куку, виновнику всей этой истории. – Но, заметив, как затрясся и сжался при этих словах бедняга историк, поправился: – Я хотел сказать, хранителю тайны сокровищ.

И он ободряюще кивнул Куку.

– Простите меня, – по‑детски наивно проговорил историк, по очереди взглянув в глаза каждого присутствующего. – Я не хотел. Я думал, мое исследование поможет отыскать пропавшую реликвию. Драгоценный артефакт, утраченный в ходе истории. – Его глаза выражали искреннее раскаяние. – Я был на мели, а он обещал мне хорошо заплатить. К тому же я так проникся рассказом Росса, что не до конца отдавал себе отчет в происходящем. А может, увлекшись заманчивой перспективой, просто не хотел трезво взглянуть на вещи. А потом, когда мы оказались в Гарте, я стал бояться его. Ужасно бояться. Он превратился в одержимого! – Кук снова взглянул на собравшихся. – Я боялся, что, если откажусь, он убьет меня! И не ошибся. Он окончательно свихнулся, когда прибыла старая леди.

Кук помолчал. Он сидел, понуря голову и глядя на свою раненую руку. Потом встрепенулся.

– А что касается сокровища…

 

Глава 36

Реликвия

 

Арчибальд Кук, еще раз вздохнул, набрал полную грудь воздуха и, сложив на коленях руки, как прилежный ученик, начал свое повествование:

– Эта история началась в разгар войны Алой и Белой розы. Вся феодальная аристократия со своими слугами и сторонниками была вовлечена в эту междоусобную распрю. Династические факторы играли главную роль при выборе стороны. Выгодные браки, земельные наделы, подачки и прочее вели к тому, что ее участники по нескольку раз переходили на другую сторону, предавая и продавая своих недавних союзников.

Эдмунд Грей, граф Кентский, был ярым сторонником Ланкастеров и горячо стоял за короля Генриха Шестого. Но в битве при Нортгемптоне седьмого июня тысяча четыреста шестидесятого года, в которой герцогу Йоркскому Ричарду удалось одержать уверенную победу и даже пленить короля, граф Кентский предал своего сюзерена и переметнулся на сторону Йорков. Он искренне был предан клану Йорков до битвы при Уэйкфилде тридцатого декабря, в ходе которой Ричард был пленен королевой Маргаритой и обезглавлен.

Граф Кентский вновь присягнул на верность Ланкастерам, искренне раскаявшись в своем недавнем предательстве. Но вскоре военная удача вновь повернулась к Йоркам, и сын Ричарда, Эдуард, дважды разбил войска королевы и ее приверженцев. Для Эдмунда Грея пришло время поплатиться за недавнее предательство. Родовой замок графов Кентских был разрушен, их земли конфискованы. Правда, вскоре им удалось восстановить свое положение и вернуть утраченные наделы. Но во время взятия замка главная святыня Кентов, рака с мощами святого Дунстана, была утрачена. Ею завладел Джон Кавендиш, граф Линкольн. По легенде, святой Дунстан состоял в родстве с баронским родом, из которого происходили графы Кентские, и был его покровителем. Вроде бы незадолго до своей смерти святой предсказал, что, пока его благословение будет с ними, удача не оставит этот древний род, уходящий корнями к временам короля Оффа.

Военная удача еще не раз изменяла участникам войны Роз, пока на трон не взошел Генрих седьмой Тюдор.

В ходе этой войны погибли многие благородные династии. На полях сражений, на эшафотах, в тюремных казематах погибла значительная часть английских лордов и рыцарства. Однако Греи выжили.

На протяжении последующих веков они пытались вернуть свою реликвию, но по различным причинам им это не удавалось. Времена были смутные. Как и любая аристократическая семья, они испытывали и взлеты и падения, тем не менее им удавалось сохранять и свои земли, и титулы, и доходы, и все же, как я понимаю, – извиняющимся голосом проговорил Арчибальд, – Греи привыкли все свои неудачи списывать на утраченное покровительство святого Дунстана. Идея возвращения его мощей превратилась для них в идею сродни Крестовым походам. Кавендиши, графы Линкольны, а затем герцоги Апон‑Тайны превратились для них в заклятых врагов.

Спустя двести лет после утраты мощей святого Дунстана, во времена Кромвеля, сэр Генри Грей был спикером палаты лордов, затем активно участвовал в военных действиях, а в битве при Престоне был взят в плен и обезглавлен. Его сыну и наследнику тогда едва исполнилось три года. Вдова сэра Генри дала клятву, что ни один из Греев, ни живой, ни мертвый, не будет знать покоя до тех пор, пока мощи святого Дунстана не будут возвращены под сень родового замка.

– Вы хотите сказать, что Паттерсон здесь, в Гарте, исполнял наказ своей прапрапрабабки? Данный ею триста пятьдесят лет назад? – решила уточнить Юля.

– Точнее сказать, своей бабки, данный ею лет тридцать назад, – извиняющимся голосом ответил Кук. – Старушка неудачно вышла замуж за простолюдина, к тому же слесаря. Ее родители прокляли ее и лишили приданого. Она была единственным ребенком в семье. Ее кузен, который унаследовал титул, оказался слабоумным и не произвел потомства. Со следующим наследником тоже было не все в порядке. Титул прекратил свое существование. А сама дама прожила остаток дней в нищете и, кажется, к старости немного сдвинулась рассудком. Во всяком случае, своему внуку она умудрилась внушить мысль о необходимости вернуть эти мощи любой ценой. Дабы избавиться от проклятия и вернуть семье титул, богатство и прочее иже с ним. И как я понял недавно, бедняга Росс принял эту историю и бабушкины наставления слишком близко к сердцу. Он рассматривал историю с присвоением мощей как кражу кошелька из собственного кармана. – Улыбка Кука, которой он сопроводил свои пояснения, выглядела не слишком веселой. – Последние полтора месяца мне стало казаться, что он совсем спятил на почве этой истории. Во всяком случае, я стал бояться его.

– Мистер Кук прав. Психиатр, осмотревший мистера Паттерсона, подтверждает наличие у него наследственного психического недуга, – согласился инспектор.

– Невероятно. Успешный делец, состоятельный, предприимчивый, и вдруг крыша поехала, да еще не на почве денег, а из‑за каких‑то выдумок пятисотлетней давности, – пожал плечами Василий.

– К сожалению, Бэзил, наша психика вообще мало изучена и плохо предсказуема. Даже у здоровых людей, – философски заметил Адам.

– А у Паттерсона есть семья, дети? – с сочувствием спросила Юля.

– У него есть сын от первого брака, насколько нам удалось выяснить, они практически не общаются. Последние десять‑двенадцать лет он проживает в гражданском браке с некой Мег Мейнард. Она начинала в качестве его секретарши, но сейчас они равноправные партнеры, и во время его отсутствия она занималась делами фирмы.

– И все же для человека, психически нездорового, он проявил удивительную предприимчивость и практичность. Поселился в Гарте, заставил нас поверить в то, что он Стив Янг, подружился со всеми, втерся в доверие. Развил у нас под носом бурную деятельность. А мы ничего не замечали! Чего стоит одно только его покушение на самого себя! – проговорила Вероника вслух то, о чем остальные молча размышляли.

– Да. Впечатляет, – согласился герцог. – Но, как я слышал, сумасшедшие бывают весьма изобретательны.

– Это все, конечно, ужасно, – поднялась из своего кресла Юля, – но мне до смерти хочется взглянуть на часовню и на раку с мощами святого Дунстана. Я просто сгораю от любопытства! – воскликнула она, бросая призывный взгляд на Ника.

 

Эпилог

 

Прошло несколько месяцев. Стив Янг, он же Росс Паттерсон, скоро предстанет перед судом, но не раньше, чем пройдет курс принудительного лечения. Инспектор сообщил, что его состояние небезнадежно.

Арчибальд Кук был прощен и получил место архивариуса в Гарте, обретя некое успокоение. Вероника и Джон сыграли скромную, но элегантную свадьбу и отбыли в свадебное путешествие. Василий предоставил в их полное распоряжение свою яхту, и супруги покинули британские берега, не имея четкого, заранее разработанного маршрута путешествия.

Ник и Саманта ожидают прибавления в семействе. Ее бывший жених не так давно завязал романтические отношения с одной начинающей рок‑певицей, чем‑то отдаленно напоминающей по внешности Сэм.

Адам по‑прежнему изучает букашек, а Виктория посвящает все свое время благотворительности, восхищая местное общество своей безупречностью и твердыми принципами.

Том Литтл пришел в себя. Обрел прежнюю душевную гармонию и получил в подарок от Ползуновых новенький скутер. Они долго думали, чем отблагодарить пострадавшего из‑за собственной доброты почтальона, и решили, что этот подарок ему наверняка понравится и, скорее всего, он согласится его принять.

Инспектор простил Юлю. После долгих размышлений он пришел к выводу, что никакого злого умысла с ее стороны в этой истории не было. Она ничем его глупую страсть не поощряла и никаких авансов ему не делала. Так что винить в этой истории, кроме себя самого, ему некого. А поскольку миссис Ползунова сдержала слово и о его глупом увлечении так никто и не узнал, он даже стал испытывать к ней дружескую симпатию. А спустя некоторое время и вовсе пришел к заключению, что в увлечении столь неординарной, симпатичной, оригинальной, экстравагантной особой нет ничего постыдного. Он окончательно успокоился и с чистой душой вернулся к нормальной жизни, по‑прежнему питая слабость к рыжеволосым зеленоглазым девицам.

Хелиат‑Хаус недавно был приобретен неизвестным лицом, и сейчас дом готовят к реконструкции. Василий подумывал о его покупке. Компания новых родственников и особенно Ника ему импонировала, он даже купил себе ударную установку и иногда мучает домочадцев громоподобными каскадами. Но купить Хелиат Юля ему не позволила. Она побоялась, что дух сэра Патрика не даст им житья на новом месте.

Ей так и виделся прозрачный силуэт у подножия парадной лестницы с миноискателем наперевес.

Несмотря на то что Юлина версия раскрытия преступления оказалась ошибочной, в Гарте за ней все равно сохранилась репутация проницательного, талантливого сыщика. Ведь Янг‑Паттерсон и вправду оказался виновен, хотя и двигали им иные мотивы.

После свадьбы дочери супруги Ползуновы вернулись во Францию и спокойно проводят время на своей вилле без всяких стрессов, убийств и происшествий. Если, конечно, не считать… А впрочем, это уже совсем другая история, и Юля дала себе слово ни за что в нее не ввязываться.

 

[1] Le Chevalier sans peur et sans reproche – рыцарь без страха и упрека (фр .).

 

⇐ Предыдущая1234567

Поделиться: