Ничего другого они увидеть не успели. Потому, что их грубо подтолкнули к сколоченной из плохо оструганных досок, двери.

 - Шести десятка – успела подумать Саша, быстро оценив толщину дверных досок - живя в Лопуховке и не тому научишься. Интересно, какие осады они с такими дверями выдерживать собираются? Или уже выдерживали? Этому нагромождению из камней и досок никак не менее ста лет. Если не больше. Добротный кованый засов снаружи. Внутри никаких запоров. Если попытаются что-то с нами сделать, спрятаться негде. Если только под такими же, грубо сколоченными, как и двери, топчанами -успела подумать Саша и сама удивилась - у нее еще сохранилось чувство юмора.

Затхлое, плохо вентилируемое помещение с откровенным запахом чего-то кислого, плесени и мочи. Грязные, свалявшиеся матрасы на топчанах. Такие же грязные, вытертые до безобразия одеяла. Но обращать на это внимание у них уже не было ни сил, ни желания.

Всю ночь в непосредственной близости от места заточения рокотал какой-то двигатель и горела лампочка. Потом двигатель угомонился. Одновременно с этим погасла лампочка.

 - Генератор- подумала Саша и тщательно укрыв Наташку с Надькой, уснула.

Утром дети запросились в туалет. Впрочем, естественные потребности и у взрослых тоже никто не отменял. Дружно заколотили в дверь. Из-за двери сообщили, что будут выводить по одному. Взрослые запротестовали. Тем более, Саше очень уж не понравились откровенные взгляды одного из похитителей, которые он еще вчера бросал на Наташку. Что изменилось сегодня?

Цинично насмехаясь над пленницами, приперли грязный оцинкованный бак, с куском доски.

 - Параша - догадалась Люба. Она про такие удобства где-то читала.

Почти тоже самое, что у ее деда в Лопуховке. Помнится, она вся исстрадалась, когда пришлось впервые пользоваться удобствами за сараем. Но там, можно было хотя бы, дверь настежь раскрыть. Все равно за плотной завесой разлапистых вишневых деревьев ничего не видно. Да и сам хиленький дощатый домик, дед каждую весну передвигал на новое место.

Здесь дело другое. И так дышать нечем. А тут еще эта бадья. Будь она неладна!

А как же при всем этом они будут есть? Их же, наверное, будут кормить. Не для того же, чтобы они здесь с голода передохли, их сюда привезли.

Приносить им еду, а тем более выносить парашу, похитителям хотелось меньше всего. Поэтому, через некоторое время, посчитав, что достаточно сильно запугали, их не только начали выпускать на свежий воздух, но и стали привлекать к работам по хозяйству. С мыслью о побеге пришлось расстаться, как только они увидели огромных и лохматых собак, греющихся на солнце возле дома. Еще боле мрачных и недоверчивых, чем их хозяева.

Впрочем, когда пленники перемещались в непосредственной близости от дома, собаки не обращали на них никакого внимания. Но, едва только удалялись, почти мгновенно вычисляли местоположение беглеца, и с грозным рычанием сопровождали до места, где и должны они в это время находиться.

 Всем в доме заправлял пожилой старик с пронзительным взглядом, гортанным голосом и сухой, сильно сгорбленной от старости, фигурой. Когда один из похитителей попытался грубо облапать Наташку, он без лишних разговоров огрел его вдоль спины своей чем-то напоминающей его самого, клюкой. И чуть было не огрел ею же, пытавшуюся поблагодарить, Сашу.

 - Вы, русские, ведете себя словно проститутки, а потом еще обижаетесь, когда все так получается. На себя нужно обижаться.

Саше очень хотелось сказать ему что они вроде бы и не вели себя как проститутки. Зря он так про них. Оправдываться было бесполезно. Собственно говоря, и слушать ее никто не собирался.

Саше приказали вымыть стоящую под навесом Ниву. Любе пришлось варить кашу для собак. Наташка с радостью согласилась кормить кур и козу старика, которые размещались в задней части сараюшки. Но от этого она вскоре категорически отказалась потому, что озабоченный похититель и так не давал ей прохода. Это при Саше и Любе, что можно от него ожидать, когда она останется одна.

Откровенно мрачный и злой старик, как им сначала показалось, при более внимательном рассмотрении, совсем таким не был. В его присутствии их хотя бы не лапали. Саша постоянно ощущала его незримое присутствие. То, он молча угощал их, неизвестно откуда появившимися у него, персиками и сливами. Вроде бы никакого сада в непосредственной близости от их халупы не было. То, приносил козьего молока. То, сказал где-то свое веское слово, и им было позволено вымыться в неким подобии бани, находящейся в этом же доме, только с противоположной стороны.

На шестые или седьмые сутки, когда Саша начала осознавать, что теряет счет прожитым в заточении дням, она осталась наедене со стариком. Саша мыла полы на втором этаже, старик внимательно наблюдал за ее работой. И неожиданно заговорил. Уж чего, чего, даже сексуального домогательства она от него ожидала. По слухам, жители Кавказа до глубокой старости остаются активными. Но, что бы старик начал жаловаться! Этого она предположить не могла и очень удивилась узнав, что он такой же, как и они, пленник. Точнее ширма за которой так удобно прятаться. Поэтому его до поры и не трогают. Даже медичку для того, чтобы делать уколы и капельницы, периодически привозят. Не для кого не секрет, что в связи с проведением контр террористических операций милиция постоянно наведается в места, позволяющие людям вести скрытный образ жизни. И если вдруг обнаружится, что хозяин, кстати бывший работник прокуратуры, куда-то исчез, будет веский повод для подозрения. Лет тридцать назад показал бы он своим постояльцам кузькину мать. А теперь, с его прострелами и геморроями, много не навоюешь. Посмеет лишний раз рыпнуться, тут ему полнейший кердык и наступит. За сына своего непутевого, от которого год, как ни слуха, ни духа. -боязно.

Жена у старика умерла лет пятнадцать назад. Единственный сын работал крановщиком в порту. Сноха воспитателем в детском саду. В городе у них была своя квартира. Детей не было. Однажды, когда они ехали к нему у мотоцикла лопнуло шина переднего колеса. Сына спасли. Снохе повезло меньше. Потом, пришли лихие времена, и сын остался без работы. Смалодушничал. Связался с плохими людьми. Левые деньги развращают быстро. И чем дальше, тем хуже.

Даже, торговлей наркотой и переправкой женщин для борделей Турции, не брезговал. При упоминании Турецких борделей Сашу обдало неприятным холодком, стало страшно за детей. За себя она не боялась. Кому в борделях нужны подержанные тетки. Хотя. Ей вспомнились мрачные физиономии женщин, увезенных в том же фургоне, на котором привезли их и стало еще страшнее.

Конечно же, старик давно уже стал сомневаться в заверениях незваных гостей, утверждающих, что сын жив и в ближайшее время обязательно появится. Только с делами немного управится. Что это за дела такие, когда отцу весточку некогда передать. Из обыкновенной тюряги ухитряются молявы, на нескольких страницах присылать. Уж кому, кому, а ему это хорошо известно.

 - Прямо как особо засекреченный разведчик нелегал какой - грустно усмехался старик, поглядывая сквозь свои сросшиеся густые брови, в сторону тюремщиков. Назвались друзьями сына. Бог знает кто они на самом деле. Сказали, если он будет их во всем слушать и помогать, сын вернется. Иначе пусть пеняет на себя. Сердцем чувствую, плохие это люди. Вроде бы и ничего особо плохого не делают. Но отобрали же телефон, который оставил сын, перед последним отъездом. Ну ходят в ледник где он хранит запасы мяса и солености, словно к себе домой. Это можно пережить. Страшно другое. Сделай он что-то не по их, не задумываясь перережут горло.

На их счастье, или на беду, старик совсем обезножил. Что-то заподозрившая, а может просто ей мало платили, медичка больше не приезжала и ему приходилось горстями глотать обезболивающие таблетки. Случись, что-то подобное с похитителями, Саша и пальцем бы не пошевелила. Но старика ей было жалко, и она вызвалась помочь.

Когда Саша в очередной раз мыла Ниву и маленьким язычком проклинала похитителей, за их способность загадить все и вся, на глаза ей попалась полураскрытая пластиковая коробка с медикаментами. И так тошно ей было, что впору было вытащить резиновый жгут и повеситься от безысходности на первом попавшемся дереве. Не дождетесь! Только после вас! Саша огляделась и быстро выхватила из коробки пачку с таблетками аспирина. Как медицинскому работнику ей было хорошо известно, что аспирин можно использовать и не по прямому назначению. Что в дальнейшем ждет их, она конечно же, не знала, но судя по заинтересованным взглядам похитителей, догадывалась. Вечером, когда их в очередной раз закрыли в комнате, к которой они стали привыкать, она на ощупь нашла Любину руку и вложила в нее половину пачки.

⇐ Предыдущая39404142434445464748Следующая ⇒

Поделиться: