Глава 92. Часть 1. Моя обязанность, чтобы он кончал на меня.

Том 2. Часть 9

Глава 94. Доверься мне

С таким количеством сексуальных мыслей и образов, всплывающих в голове Алана, неудивительно, что он снова летал в облаках в школе. Одна мысль, что его поглотила, - это вероятность того, что Сюзанна придет утром и расскажет Сьюзен каждую секунду о трех минетах, которые она сделала ему накануне. Он представил, как они сидят за столом в столовой, разговаривают, расстегивая одежду, а его мать настолько возбуждается, что кончает и окончательно сползает под стол.

Тот факт, что в реальной жизни она, на самом деле, еще ничего подобного не делала перед Сюзанной, была несколько удивительным, потому что ее самоконтроль был таким низким, как только она становилась действительно возбужденной.

Вторая и даже более поглощающая мысль для Алана была примечанием Сюзанны о том, что в этот же день его мать проведет проверку его члена. Алан умирал от любопытства, чтобы узнать, правда ли это, но он был слишком застенчив, а так же слишком занят жаркими взглядами на свою сестру и мать, чтобы расспросить ее об этом утром.

Он не был полностью был уверен в том, что такое проверка на аномалии, хотя он помнил, что, с технической точки зрения, Аками делала ему во время их последней встречи.

Он не видел большой разницы между тем, что она делала и мастурбацией, за исключением того, что ее большой палец плавно и систематически давил на его уздечку

Алан подумал:

«На самом-то деле, это почти то же самое, что и мастурбация. Фактически, это и есть мастурбация, потому что когда большой палец Аками делал все это, ее другая рука гладила меня и заставляла меня чувствовать себя прекрасно. Мама собирается это сделать, двумя руками и все такое?!

Вероятность того, что Сьюзан подрочит ему, когда он придет домой из школы, заставила его почти полностью отвлечься. Даже если бы комментарий Сюзанны оказался неправдой, он был уверен, что другие события произойдут в тот день так или иначе, учитывая то, что случилось за завтраком. Он не мог не заметить, как сопротивление Сьюзен рушилось прямо на его глазах, похоже, с каждой минутой.

Алан был настолько впечатлен этим, что едва мог переходить из одного класса в другой.

В конце четвертого урока его учительница, г-жа Раймер, позвала его, чтобы поговорить, что он не внимательно её слушает и рассеян. После того, как все остальные ушли, она сказала ему:

- Молодой человек, я беспокоюсь о тебе. Твое внимание на моем уроке было плохим в течение нескольких дней, а сегодня, кажется, еще хуже. Если бы я не знал, какой хороший и честный ты молодой человек, то была бы уверена, что ты сидишь на наркотиках. В чем твоя проблема?

- Ум, много чего, - сказал он робко.

Даже когда он это сказал, его разум был где-то в другом месте. Ему удалось временно изгнать мысли о матери в течение части времени на уроке г-жи Раймер, но только потому, что он фантазировал о своей учительнице. Это было похоже на попытку забыть о боли, когда ударяешься носко, ударяешь нарочно другим, чтобы меньше болело, да это временно работало, но было не совсем умно.

Когда она говорила, он не видел свою настоящую учительницу, стоящую перед ним; вместо этого его голова была заполнена изображением того, как бы она выглядела обнаженной. Он фантазировал о ней, стоящей перед классом голой так часто за последние три года, что этот образ, казалось, выжжен в его мозгу.

— Держу пари, что так и есть, — сказала она неодобрительно, — Знаешь, молодой человек, учитывая то, что ты сказал мне на прошлой неделе, я думаю, что могу догадаться, в чем твоя проблема.

— Можешь? — это заставило сосредоточиться его больше.

«Ой-ой! Этого не может быть. Она знает обо мне и маме? Тете Сюзи? Сестренке? Что именно?! »

— Да, думаю, что ты принимаешь какое-то лекарство, чтобы повысить свой энергетический уровень, и это дает побочный эффект, повышающий твое сексуальное поведение.

Она решила по его внезапно паническому выражению лица, что ее догадка была правильной. Она не заметила облегчения, понимая, что не до конца все понимает.

— Ум, с чего ты это взяла?

Большим поводом для нее так думать была его очевидная эрекция на протяжении всего урока. Она попыталась сказать это более прилично.

— Ты не так много сказал мне, но я сужу по твоему поведению в этом классе. В последние дни кажется, что ты заходил в класс в состоянии высокого возбуждения и оставался таким, пока не вышел из него. Я неправа?

Алан не знал, как и отвертеться.

— Ты не ошибалась. Мне очень жаль. Но я никогда не чувствовал себя так раньше.

Ему пришла ужасная мысль:

«О, нет! Она замечала мои стояки! »

Даже пока он беспокоился об этом, большая часть его мозга уходила в волшебные земли с изображением ее наготы, подпитывая стояк, который у него был в этот самый момент.

— Разве ты не можешь попросить врача сократить количество таблеток?

— Дело не в таблетках.

Провислоло долгое молчание. Он считал, что разрешит ей разобраться в шестикратной тайне. Наконец он решил, что будет, хотя бы потому, что он понял, что раз она унюхала это, то пытаться скрыть что-то от нее — будет безнадежно.

Он был умным парнем, поэтому, как правило, он мог бы придумать какое-то прикрытие, чтобы усмирить её любопытство. Тем не менее, он весь день был в страстном оцепенении, не в силах много думать, кроме как о том, что случилось этим утром, и о том, что может произойти, когда он вернется домой. В результате он выбрал легкий путь и решил рассказать ей большую часть правды, не задумываясь о возможных рисках.

Он спросил:

— Ты действительно, будешь держать это в секрете?

Он попытался сосредоточиться на проблеме и оттолкнуть свои похотливые мысли.

— Конечно, Алан! Ты сам знаешь меня. Можешь полностью довериться мне.

— Хорошо, потому что это действительно смущает. Если бы в школе узнали, мне, вероятно, пришлось бы перевестись в другую, я бы так стеснялся. Я действительно не должен был говорить об этом никому, так что, во имя Бога и ты, не говори никому. Но я вижу, что ты не успокоишься, если не узнаешь, в чем дело. Понимаешь, тесты показывают, что мне не хватает определенных гормонов, таких как тестостерон. Я знаю, это звучит странно, но лучший способ — естественный способ вернуть нормальные уровни — если я часто достигаю оргазма. Это то, что говорит доктор.

Далее он объяснил подробности своего медицинского диагноза.

Она выслушала молча его док конца. Когда он закончил, она спросила его:

— Значит, ты говоришь мне, что мастурбируешь шесть раз в день?

— Гм, ну, не совсем так. Доктор подумал, что много мастурбировать это не здорово. Он порекомендовал, что было бы лучше, если кто-то сможет помочь мне, но у меня нет подруги. Как вы, кажется, знаете, я пытался предложить встречаться Кристине…, но из этого ничего хорошего не вышло.

— Но ты сказал «не совсем». Значит, ты, все-таки, получаешь помощь, даже без подруги?

Он серьезно покраснел.

— Хм, иногда мне помогают утром, перед школой, или, чаще всего, после того, как я возвращаюсь домой.

Она подумала с минутку.

Чтобы помочь ему утром и днем это должен был быть кто-то, кто очень близкий. Вероятно тот, с кем он живет. У него действительно прекрасная мать и сестра. Может ли одна из них… и он…?! Нееет… Не возможно! Они больше выгладят, как семейка ситкома девяностых, про странную религиозную семейку. Но что насчет его соседки, Сюзанны Пестридж? Она чрезвычайно привлекательна и практически живет в доме Алана, судя по тому, что он мне говорит. Он много говорит о ней, и я знаю, что он даже называет ее своей тетей, хотя она на самом деле не является ей. Должно быть, это она. Или, может быть, ее дочь, Эми, но тогда должна стать его девушкой. Это должна быть её замужняя мать, что объясняет необходимость секретности.

Учитель немедленно протестировала свою теорию.

— Это очень мило со стороны миссис Пестридж, помогать тебе в этом.

— Да, ну, она очень… Эй! Подожди, как ты… Ты обманула меня!

Обычно он не купился бы на это, но он все еще был в эротическом тумане, думая не той головой.

— Извини, но ты знаешь, что я всегда получаю свое, когда дело доходит до выпытывания тайн. Честно говоря, я удивлена. Сюзанна Пестридж? Действительно? Она практически член твоей семьи. Ей даже позволено «подменять» твою мать на родительских собраниях.

Он умоляюще посмотрел на нее.

— Я знаю! Я знаю! Но я ничего не могу с этим поделать. Она сделала все, чтобы начать. И она была практически вынуждена из-за этой ситуации: уже через неделю из-за моей катастрофы с Кристиной я отказался от лечения. Она была тем, что вдохновило меня продолжать.

— Как она тебя вдохновляет?

Она все больше удивлялась теме обсуждения. «Разве я не нарушаю рамки приличия, говоря об этом с учеником? »

Ее совесть на мгновение нахлынула на нее, но любопытство — похожее больше, на небольшое сексуальное желание — начинало заводить ее.

Он мялся переступая с ноги на ногу, стоя перед её столом.

— А-ах… Она стимулирует мой… э-э, член… руками и другими вещами… Ртом, если вы хотите знать. Но она не заходит дальше! Это было бы неправильно! Она даже не целовалась со мной.

Он не мог смотреть своей учительнице в глаза и буквально хотел, провалится на месте и поскорее здесь умереть.

— Хм… Интересно. Я не собираюсь всё это осуждать. Похоже, она пытается помочь тебе и это заслуживает даже похвалы. Но что из этого связано с твоими проблемами на моих уроках? Если ты не принимаешь никаких таблеток, тогда твое либидо, твой сексуальный уровень, точно такой же, как и всегда, верно?

— Да, но у меня все эти мысли… Тетя Сюзи, э-э, миссис Пестридж, была очень… Я не знаю, как это сказать… соблазнительная, я думаю, сексуально соблазнительная. Она такая сексуальная, что это

просто невероятно! Так что теперь я могу только и думать о сексе!

Он добавил в уме: «И если бы ты знала, какие соблазнительные мама, сестренка и даже Эймс — тоже! Я хочу трахнуть их всех, а это так неправильно!

Что она думает по этому поводу трудно было понять по выражению лица, когда как она сказала:

— Я могу понять твою проблему. Миссис Пестридж — невероятно красивая женщина и в этом нет никаких сомнений. На самом деле, я смею сказать, что она может быть самой красивой женщиной, которых я встречала в жизни. Хм… Так что, ты весь день ходишь, как в тумане, не думая ни о чем, кроме секса?

— Ну, нет. Когда приходит облегчение я потом чувствую себя легче. На какое-то время. Странно: я не очень долго занимался этим лечением, но как только получаешь облегчение так часто это похоже на то, что твое тело ожидает этого снова и снова. Но полдня в школе я не могу получить никакого облегчения, пока я здесь. Таким образом, это чувство нарастает. И наиболее сильно нарастает во время вашего урока.

— Моего урока? Почему именно во время моего?

Он понял, что снова попал в просак. Ее урок был худшим для него наказанием, потому что у него вставал только от предвкушения его начала. А когда он видел ее лично — все становилось еще хуже.

Было так мало мыслей, которые могли заставить его временно забыть о своих возбуждающих фантазиях про мать и тот факт, что размышлял о своем прекрасной учительнице — был одной из причин, что говорило о том, как долго он был глубоко влюблен в нее. Но такие чувства только приводили к большим разочарованиям, поскольку она была его учителем и, следовательно, недоступной для него целью.

Это разочарование и тот факт, что его бушующий стояк может быть замечен почти в любое время другими учениками каким-то образом еще больше его возбудило. «Но я не могу сказать это тебе! » подумал он.

— Ум, это просто, — наконец ответил он.

— Может быть, потому, что… ваш урок как раз перед обедом и, — добавил он совершенно неубедительно.

Она поняла, что такой допрос заставлял его хотеть умереть от стыда.

— Хорошо, Алан. Большое спасибо за твою честность, молодой человек. Позволь мне подумать об этом немного. Я не хочу, чтобы ты терпел неудачу во всех своих уроках. Я попытаюсь придумать какое-то решение. И ничего и никому не скажу об этом — ни твоей матери, ни миссис Пестридж, ни кому-либо другому. Я знаю, что иногда могу посплетничать, но клянусь об этом буду абсолютно молчать. Ты хороший друг и я бы никогда не предала твое доверие. Это будет просто между тобой и мной, хорошо?

— Спасибо. Спасибо вам большое! Вы лучшая.

Он ушел, но остался очень удрученным. Алан понимал, что проявил ужасную глупость, что раскрыл свою тайну.

«Мой мозг сегодня отключился перед обедом. Что, бы случилось, если бы я все рассказал кому-то менее понимающему, чем моей любимой учительнице?

Часть 10

Глава 103. Мамин оргазм.

Сьюзен резко остановилась, когда Алан был на эротическое максимуме. Отсев назад, она спросила его:

— Поскольку ты пообещал вести себя хорошо, не возражаешь, если я… мне так стыдно говорить об этом, но я бы хотела… положить туда вниз свои руки. Знаешь, на мое самое интимное место.

Она знала, что это противоречит ее собственным правилам, но она была настолько заведенной, что не могла с собой ничего поделать. На самом деле, она уже иногда касалась себя, но надеялась, что делала это достаточно скрытно, что он не заметил. Она подумала, что если она получит его согласие, то это сделает подобное более допустимым.

Он был чрезвычайно благодарен, что она оторвалась от минета, так как это позволило ему отступить от края. Он подождал несколько долгих минут, прежде чем ответил. Наконец, после того, как его дикое дыхание вернулось под контроль, он сказал:

— Ну, мам, я думаю, что собираюсь выстрелить спермой по всему твоему прекрасному телу.

— Да. И? — она снова начала дрочить ему.

Она бы больше предпочла сосать, но ей нужно было, чтобы ее рот мог говорить, пока их обсуждение не закончилось, и, кроме того, ей нужно было дать языку отдохнуть от всего этого лизания и ее челюсти некоторое облегчение от всего этого сосания.

— Ну, нам повезло в последний раз, и моя сперма не попала на твои трусики, но я думаю, что ты должна их снять, чтобы обезопаситься от этого, верно? Кроме того, этого действительно требует правило «ходить в доме без нижнего белья».

Она подарила ему озорную усмешку.

— Какая прекрасная идея! Нельзя сказать, куда твоя сперма собирается выстрелить на меня дальше.

Беспокойство по поводу того, что на её трусики попадет сперма, было абсурдным, потому что они уже были пропитаны её собственными соками, хотя она надела свежие, пока он спал, сразу после ее мастурбационного душа. Тем не менее, ей нравилось иметь изгороди из фигового листа гораздо больше, чем вообще никакого оправдания. Она немедленно стянула трусики, а затем бросила их в угол комнаты. Все это время она держала одну руку на эрекции Алана, поглаживая её.

На мгновение Сюзанна застыла от страха, а ее сердце едва не вырвалось из ее груди, потому что когда Сьюзен бросала свои трусики, она частично повернулась так, что почти увидела открытую дверь. Сюзанна решила, что слишком сильно рискует, открыв дверь, даже если это только на дюйм, поэтому почти закрыла её. Щель шириной с бритву, которая осталась, все еще позволяла ей слышать почти все, что происходило.

Оправившись от страха, она подумала «Фу! Это было слишком близко! Я все еще в полном недоумении! Сьюзен просто сняла трусики?! Ущипните меня; Я, должно быть, сплю! Но я также и проклята. Я добралась до того, чтобы увидеть ее идеальное тело в обнаженном виде, о котором я мечтала уже много лет, а потом я упиваюсь им в поле зрения всего пару секунд, прежде чем мне приходится закрыть дверь. Может быть, я просто ненадолго взгляну еще раз… Нет! Я не могу. Это слишком опасно; Я не могу рисковать и разрушить все мои планы! Что будет, если она увидит меня? На самом деле даже подслушивать за ними — так опасно. Мне действительно нужно уйти… Ну, через некоторое время. Это слишком здорово, чтобы пропустить! »

Сьюзен посмотрела на пронзительные глаза Алана, смотрящие на её куст, и немного обеспокоилась, поэтому она прикрыла его одной рукой и сказала:

— Сынок, ты же не думаешь о сам-знаешь-о-чем только потому, что твоя грудастая мама полностью голая и дрочит твой жесткий член, а?

Он ответил:

— Мам, я обещал, что буду хорошо себя вести, и ты знаешь, что я выполняю свои обещания. Но разве я не могу посмотреть? Ты выглядишь так сексуально там.

— Чепуха. Это большой волосатый беспорядок. Ты не можешь хотеть смотреть туда.

Но даже когда она велела ему смотреть в другое место, она безумно улыбалась.

Он понимал, что она такая возбужденная, что на самом деле хотела показать свою киску, поэтому он сказал:

— Да ладно, мам. Пожалуйста?

Это не было оправданием, но даже она колебалась.

— Я не знаю. Это смущает! Проблема в том, что там все, ну, типа мокрое и липкое.

— И что с того? Ты знаешь, что это значит для меня? Это признак твоей любви. Это делает меня действительно счастливым и гордым от того, что я вижу, что ты мокрая там. Это просто показывает, какая ты заботливая и любящая мама, какая ты и есть самом деле.

— Правда?

— Правда!

Фактически, он не мог объяснить, как ее влажность была признаком заботы и любви, если она бросила ему вызов, но, все равно, это звучало хорошо, и он понял, что Сьюзан сейчас не мыслила логически. Услышав это, она отдернула руку от своей киски.

— Ух ты! — он вытаращил глаза в истинном благоговении.

Она застенчиво спросила:

— Тебе не противно?

— Ни за что! Это прекрасно!

Очень довольная его, по-видимому, искренней реакцией, она раздвинула ноги, чтобы дать ему лучший обзор. Тем не менее, ее рука была рядом, готовая снова прикрыть киску в любой момент.

Все еще чувствуя себя застенчиво, она спросила:

— Как это по сравнению с Сюзанной?

Он заметил, что ее киска и куст выглядели почти так же, как и у Сюзанны. Возможно, клитор Сюзанны был немного больше, а ее губы были немного более розоватыми, но это было похоже. Цвет её волос был почти таким же, как и красноватый оттенок Сюзанны. Оба куста были густыми, но красиво обрезаны. «Черт возьми, однажды я просто уверен, что узнаю, что это за секретное место. Я просто знаю это.

Наконец он ответил:

— Мама, ты знаешь, что Сюзанна похожа на какую-то невероятно совершенную богиню, верно?

— Она кивнула.

— Что ж, она выглядит так же, как и твоя. Это значит, что ты тоже невероятно совершенна.

Она улыбнулась и отвернулась, удовлетворенная настолько, насколько могла.

— Аввв. Ты просто так говоришь.

Он предложил ей, кивнув киску:

— Не бойся. Прикоснись к ней. Я хочу, чтобы ты поиграл с ней.

— Ну, ладно.

«Не могу поверить, что я вот так просто это сказала! В какую бесстыдную шлюху я превращаюсь?! »

Однако, даже когда она упрекала себя, она продолжала водить пальцами вверх и вниз по пропитанной влагой щели. Любопытно, что она продолжала жаловаться:

— Но, на самом деле, я чувствую себя немного виноватой. Сюзанна говорит, что для женщин это не грех, мастурбировать, но в глубине души я чувствую, что это неправильно. Я так привыкла думать, что это грех, понимаешь? В Книге Иоанна говорилось, что…

Прежде, чем она смогла приступить к цитированию Священного Писания, он прервал её:

— Мам, ты, на самом деле, не мастурбируешь, не думай об этом так. Ты просто даешь мне визуальную стимуляцию. Все это помогает мне. Такие вещи, как-то, как ты играешь со своей киской, или трясешь своим бюстом — все это сильно помогает мне, поэтому я могу получить свои оргазмы после продолжительной стимуляции и делать это шесть раз в день, точно так, как приказал врач.

Идея того, что ему нужна помощь в том, чтобы его член оставался прямостоящим, когда его обнаженная красотка-мать дрочила ему — была абсурдной, но снова это был фиговый лист для Сьюзен, необходимый для ее собственного душевного спокойствия.

— Ну, если ты думаешь, что это помогает…

Она начала ласкать пальцами свои половые губы всерьез.

Тем не менее, она поняла, что ей будет вдвойне приятнее, если она одновременно с этим будет дрочить стояк её сына. Поэтому она немного переместилась и использовала другую руку, чтобы сделать и это тоже.

Притворяясь, что не знает, он спросил:

— Что это за маленький рельеф, прямо над твоими половыми губами?

— Ох, это? Это мое особое, очень озорное место. Это называется клитором. Всякий раз, когда я прикасаюсь к нему… о, боже мой! Это действительно делает меня возбужденной!

— Тогда прикоснись к нему, я хочу видеть тебя возбужденной.

Сьюзан никогда не была так возбуждена за всю свою жизнь, но даже в этом случае она поступала так, как ей говорили. Она начала чередоваться между потиранием ее клитора и лаской влажных губ киски. Через несколько секунд она начала корчиться, как будто она собиралась достичь кульминации.

— О, боже мой, как ЭТО хорошо! Мммм! МММ! О, дорогой, я такая озорная мамочка!

Внезапно она поняла, что скоро достигнет максимума. В попытке удержаться, она попыталась не трогать клитор так сильно, вместо этого больше сосредоточилась на поглаживании эрекции своего сына. Но она также любила это делать настолько, что не это совсем не помогло ей охладить пыл.

Через минуту или две она достигла оргазма, хотя, на этот раз, он был средний. Ей пришлось перестать поглаживать и просто держаться за его стояк, а все ее тело дрожало. Поскольку это был не титанический оргазм, она смогла воздержаться крика. Вместо этого она просто выпустила серию эротических вздохов и стонов.

Она подумала: «Ммм! Настолько интенсивно! Это должно быть Божьим способом вознаградить меня за то, что я помогла Тигренку с его особыми потребностями."

Так как она так и не отпускала его, то снова начала дрочить ему.

Он подумал: " Это так здорово. Я почти уверен, что у мамы был сильнейший оргазм. Точно! Я хочу чтобы она испытала много таких! И теперь я смогу это сделать! "

Глава 103. Мамин оргазм.

Сьюзен резко остановилась, когда Алан был на эротическое максимуме. Отсев назад, она спросила его:

— Поскольку ты пообещал вести себя хорошо, не возражаешь, если я… мне так стыдно говорить об этом, но я бы хотела… положить туда вниз свои руки. Знаешь, на мое самое интимное место.

Она знала, что это противоречит ее собственным правилам, но она была настолько заведенной, что не могла с собой ничего поделать. На самом деле, она уже иногда касалась себя, но надеялась, что делала это достаточно скрытно, что он не заметил. Она подумала, что если она получит его согласие, то это сделает подобное более допустимым.

Он был чрезвычайно благодарен, что она оторвалась от минета, так как это позволило ему отступить от края. Он подождал несколько долгих минут, прежде чем ответил. Наконец, после того, как его дикое дыхание вернулось под контроль, он сказал:

— Ну, мам, я думаю, что собираюсь выстрелить спермой по всему твоему прекрасному телу.

— Да. И? — она снова начала дрочить ему.

Она бы больше предпочла сосать, но ей нужно было, чтобы ее рот мог говорить, пока их обсуждение не закончилось, и, кроме того, ей нужно было дать языку отдохнуть от всего этого лизания и ее челюсти некоторое облегчение от всего этого сосания.

— Ну, нам повезло в последний раз, и моя сперма не попала на твои трусики, но я думаю, что ты должна их снять, чтобы обезопаситься от этого, верно? Кроме того, этого действительно требует правило «ходить в доме без нижнего белья».

Она подарила ему озорную усмешку.

— Какая прекрасная идея! Нельзя сказать, куда твоя сперма собирается выстрелить на меня дальше.

Беспокойство по поводу того, что на её трусики попадет сперма, было абсурдным, потому что они уже были пропитаны её собственными соками, хотя она надела свежие, пока он спал, сразу после ее мастурбационного душа. Тем не менее, ей нравилось иметь изгороди из фигового листа гораздо больше, чем вообще никакого оправдания. Она немедленно стянула трусики, а затем бросила их в угол комнаты. Все это время она держала одну руку на эрекции Алана, поглаживая её.

На мгновение Сюзанна застыла от страха, а ее сердце едва не вырвалось из ее груди, потому что когда Сьюзен бросала свои трусики, она частично повернулась так, что почти увидела открытую дверь. Сюзанна решила, что слишком сильно рискует, открыв дверь, даже если это только на дюйм, поэтому почти закрыла её. Щель шириной с бритву, которая осталась, все еще позволяла ей слышать почти все, что происходило.

Оправившись от страха, она подумала «Фу! Это было слишком близко! Я все еще в полном недоумении! Сьюзен просто сняла трусики?! Ущипните меня; Я, должно быть, сплю! Но я также и проклята. Я добралась до того, чтобы увидеть ее идеальное тело в обнаженном виде, о котором я мечтала уже много лет, а потом я упиваюсь им в поле зрения всего пару секунд, прежде чем мне приходится закрыть дверь. Может быть, я просто ненадолго взгляну еще раз… Нет! Я не могу. Это слишком опасно; Я не могу рисковать и разрушить все мои планы! Что будет, если она увидит меня? На самом деле даже подслушивать за ними — так опасно. Мне действительно нужно уйти… Ну, через некоторое время. Это слишком здорово, чтобы пропустить! »

Сьюзен посмотрела на пронзительные глаза Алана, смотрящие на её куст, и немного обеспокоилась, поэтому она прикрыла его одной рукой и сказала:

— Сынок, ты же не думаешь о сам-знаешь-о-чем только потому, что твоя грудастая мама полностью голая и дрочит твой жесткий член, а?

Он ответил:

— Мам, я обещал, что буду хорошо себя вести, и ты знаешь, что я выполняю свои обещания. Но разве я не могу посмотреть? Ты выглядишь так сексуально там.

— Чепуха. Это большой волосатый беспорядок. Ты не можешь хотеть смотреть туда.

Но даже когда она велела ему смотреть в другое место, она безумно улыбалась.

Он понимал, что она такая возбужденная, что на самом деле хотела показать свою киску, поэтому он сказал:

— Да ладно, мам. Пожалуйста?

Это не было оправданием, но даже она колебалась.

— Я не знаю. Это смущает! Проблема в том, что там все, ну, типа мокрое и липкое.

— И что с того? Ты знаешь, что это значит для меня? Это признак твоей любви. Это делает меня действительно счастливым и гордым от того, что я вижу, что ты мокрая там. Это просто показывает, какая ты заботливая и любящая мама, какая ты и есть самом деле.

— Правда?

— Правда!

Фактически, он не мог объяснить, как ее влажность была признаком заботы и любви, если она бросила ему вызов, но, все равно, это звучало хорошо, и он понял, что Сьюзан сейчас не мыслила логически. Услышав это, она отдернула руку от своей киски.

— Ух ты! — он вытаращил глаза в истинном благоговении.

Она застенчиво спросила:

— Тебе не противно?

— Ни за что! Это прекрасно!

Очень довольная его, по-видимому, искренней реакцией, она раздвинула ноги, чтобы дать ему лучший обзор. Тем не менее, ее рука была рядом, готовая снова прикрыть киску в любой момент.

Все еще чувствуя себя застенчиво, она спросила:

— Как это по сравнению с Сюзанной?

Он заметил, что ее киска и куст выглядели почти так же, как и у Сюзанны. Возможно, клитор Сюзанны был немного больше, а ее губы были немного более розоватыми, но это было похоже. Цвет её волос был почти таким же, как и красноватый оттенок Сюзанны. Оба куста были густыми, но красиво обрезаны. «Черт возьми, однажды я просто уверен, что узнаю, что это за секретное место. Я просто знаю это.

Наконец он ответил:

— Мама, ты знаешь, что Сюзанна похожа на какую-то невероятно совершенную богиню, верно?

— Она кивнула.

— Что ж, она выглядит так же, как и твоя. Это значит, что ты тоже невероятно совершенна.

Она улыбнулась и отвернулась, удовлетворенная настолько, насколько могла.

— Аввв. Ты просто так говоришь.

Он предложил ей, кивнув киску:

— Не бойся. Прикоснись к ней. Я хочу, чтобы ты поиграл с ней.

— Ну, ладно.

«Не могу поверить, что я вот так просто это сказала! В какую бесстыдную шлюху я превращаюсь?! »

Однако, даже когда она упрекала себя, она продолжала водить пальцами вверх и вниз по пропитанной влагой щели. Любопытно, что она продолжала жаловаться:

— Но, на самом деле, я чувствую себя немного виноватой. Сюзанна говорит, что для женщин это не грех, мастурбировать, но в глубине души я чувствую, что это неправильно. Я так привыкла думать, что это грех, понимаешь? В Книге Иоанна говорилось, что…

Прежде, чем она смогла приступить к цитированию Священного Писания, он прервал её:

— Мам, ты, на самом деле, не мастурбируешь, не думай об этом так. Ты просто даешь мне визуальную стимуляцию. Все это помогает мне. Такие вещи, как-то, как ты играешь со своей киской, или трясешь своим бюстом — все это сильно помогает мне, поэтому я могу получить свои оргазмы после продолжительной стимуляции и делать это шесть раз в день, точно так, как приказал врач.

Идея того, что ему нужна помощь в том, чтобы его член оставался прямостоящим, когда его обнаженная красотка-мать дрочила ему — была абсурдной, но снова это был фиговый лист для Сьюзен, необходимый для ее собственного душевного спокойствия.

— Ну, если ты думаешь, что это помогает…

Она начала ласкать пальцами свои половые губы всерьез.

Тем не менее, она поняла, что ей будет вдвойне приятнее, если она одновременно с этим будет дрочить стояк её сына. Поэтому она немного переместилась и использовала другую руку, чтобы сделать и это тоже.

Притворяясь, что не знает, он спросил:

— Что это за маленький рельеф, прямо над твоими половыми губами?

— Ох, это? Это мое особое, очень озорное место. Это называется клитором. Всякий раз, когда я прикасаюсь к нему… о, боже мой! Это действительно делает меня возбужденной!

— Тогда прикоснись к нему, я хочу видеть тебя возбужденной.

Сьюзан никогда не была так возбуждена за всю свою жизнь, но даже в этом случае она поступала так, как ей говорили. Она начала чередоваться между потиранием ее клитора и лаской влажных губ киски. Через несколько секунд она начала корчиться, как будто она собиралась достичь кульминации.

— О, боже мой, как ЭТО хорошо! Мммм! МММ! О, дорогой, я такая озорная мамочка!

Внезапно она поняла, что скоро достигнет максимума. В попытке удержаться, она попыталась не трогать клитор так сильно, вместо этого больше сосредоточилась на поглаживании эрекции своего сына. Но она также любила это делать настолько, что не это совсем не помогло ей охладить пыл.

Через минуту или две она достигла оргазма, хотя, на этот раз, он был средний. Ей пришлось перестать поглаживать и просто держаться за его стояк, а все ее тело дрожало. Поскольку это был не титанический оргазм, она смогла воздержаться крика. Вместо этого она просто выпустила серию эротических вздохов и стонов.

Она подумала: «Ммм! Настолько интенсивно! Это должно быть Божьим способом вознаградить меня за то, что я помогла Тигренку с его особыми потребностями."

Так как она так и не отпускала его, то снова начала дрочить ему.

Он подумал: " Это так здорово. Я почти уверен, что у мамы был сильнейший оргазм. Точно! Я хочу чтобы она испытала много таких! И теперь я смогу это сделать! "

 

Глава 108. Это всё меняет

Когда фильм закончился, Сьюзен и Алан действовали очень спокойно и холодно, пока Сюзанна и Эми не ушли домой, а Кэтрин легла спать.

Так же, перед тем, как Сюзанна ушла, она сказала Сьюзен:

— Завтра мы поговорим. Обо всем на свете! У нас есть так много обсудить, чтобы нужно наверстать упущенное!

Сьюзен нетерпеливо кивнула.

Она едва могла дождаться, чтобы рассказать Сюзанне обо всем, что она сделала. В тот момент, по крайней мере, она не чувствовала стыда за свои действия. Несмотря на то, что она начала нормально выглядеть, сексуальный огонь все еще полыхал в ней.

Наконец, остались только Сьюзен и Алан в гостиной. Сексуальное напряжение начало расти. Сьюзан с нечитаемым выражением уставилась на сына и спросила:

— Как твои дела?

— Думаю, довольно хорошо,.

По правде говоря, он только начинал оправляться от своего раннего сексуального оцепенения, но хотел быть оптимистом.

Она с нарастающей озабоченностью спросила:

— Как твой… эм… твоя вещь?

Механизмы в голове начали вращаться.

— Ох. Это… Ну, теперь, когда ты упомянула об этом, я, конечно, буду признателен за помощь.

— Прямо сейчас? — в ее глазах был огненный взгляд, который невозможно было упустить.

Он сглотнул и кивнул.

Она медленно и осторожно произнесла:

— Ну, я полагаю, что смогу помочь тебе с этим, если мы сделаем это тщательно продуманным, ответственным и совершенно беспристрастным образом.

Он серьезно сказал:

— Я полностью согласен.

Но его сердце бешено колотилось, а все его тело гудело от ожидания. Он мог сказать, что она тоже очень взволнована, хотя и пытается выглядеть иначе.

Его похмельно-подобный туман из-за его эротического оцепенения немедленно исчез.

Они оба медленно подошли к лестнице, а затем поднялись наверх. Казалось, их темпы и рвение увеличивались с каждым шагом, который они делали. Когда они достигли вершины, то задвигались быстрее. Затем он посмотрел ей в лицо и увидел сияющую улыбку. Это так возбудило и взволновало его, что он пробежал остаток пути по коридору в свою комнату. К его приятному удивлению она тоже побежала, почти не отставая от него.

Эти двое тихо вошли в его комнату, почти прыгая от волнения и держась за руки, как маленькие дети. Они неоднократно и преувеличено шикали друг друга. Ее настойчивое решение быть беспристрастной несколькими минутами ранее было полностью забыто и заменено детским ликованием.

Тот факт, что Кэтрин была через коридор и потенциально могла их подслушать — только добавляло им возбуждения.

Алан получил еще одно эротическое объятие. Он не мог погладить грудь Сьюзен, но он, конечно, должен был их ощущать, когда она терлась ими об его тело подобно тому, как она делала раньше во время их интенсивных «обнимашек».

Он был несколько удивлен, обнаружив, что его член снова полностью встал. Он думал, что это может занять день, или, может быть, в течение многих дней, учитывая, насколько ему было больно, но обед, а затем два часа просмотра фильма позволили хотя бы частично восстановиться.

Сьюзен заметила его эрекцию и приступила к работе. Она разделась до гола, опустилась на колени там же, где стояла, и начала делать ему продолжительный минет. На этот раз слов не было сказано из-за страха того, что Кэтрин услышит, потому что ее комната была почти прямо через коридор.

Он вроде хотел сесть на стул, но остался стоять, потому что когда она начала сосать, то было так хорошо, что он не хотел, чтобы она остановилась даже на нескольких секунд, которые ему потребовались бы чтобы сесть. То, чего он не понимал, было тем, что она любила тот факт, что он был одет и стоял над ней, в то время как она была «вынуждена» обслуживать его, пока стояла на коленях и голая. Он обратился к ее покорной стороне, которая в последнее время была частой темой в ее мечтах.

Только после того, как минуту или две тщательно сосала, она вздрогнула от того, что последствия ее полной обнаженности поразили ее. «О, Боже! Это так озорно. Он может видеть все, даже мое особое частное место. Правда, он не может видеть его в данный момент, потому что мои большие груди блокируют его взгляд, но даже в этом он довольно бесстыдный.»

Она вздохнула или, по крайней мере, попыталась. Но она не могла сделать этого, потому что ее рот был наполнен членом, заставляя дышать через нос. «Ну что ж. Полагаю, ничего не могу с этим поделать. С этого времени Тигренок будет часто видеть меня голой. Он также будет трогать меня. Если я собираюсь быть хорошей хуесоской, то предполагаю, что это просто место с территорией. Все будет в порядке, пока мы сможем поддерживать определенные границы. Например, он не может трогать мое особое озорное место. Это самое главное, безусловно. И, возможно, не прикасаться к моим соскам хотя бы потому, что они очень чувствительны. Все будет хорошо, я уверена.

Лучше, чем хорошо, на самом деле, потому что я никогда не была так счастлива, как сейчас, с… MMMM! … этим большим, толстым членом, который нужно сосать! Мммм! Ням-ням! Дразнить его языком, пока мои губы скользят взад и вперед с хорошим всасыванием — может и быть лучше? Думаю, нет!

Кроме того, не носить одежду кажется странным… освобождением! Я чувствую себя так свободно! Так бессмысленно! Так сексуально! И зная, что я полностью голая для своего сына заставляет меня любить сосать его член еще больше!

Она продолжала сосать и облизывать его, практиковаться со своими движениями, решив освоить это новое умение. Несколько минут прошло в полном блаженстве для них обоих.

Она так стремилась проглотить его сперму снова и снова, что воображала, как ее желудок буквально заполняется озером его спермы. Его эакулят протекал обильно и она преднамеренно позволила ему капать на подбородок и грудь.

Она подумала:

«Боже мой, я люблю это! Я такая бесстыдная шлюха, но мне все равно! Я заставляю Тигренка чувствовать себя хорошо. Чем больше он стонет, тем счастливее я становлюсь! Это похоже на дополнительную руку, играющую с моим клитором, что хорошо, потому что обе мои руки заняты поглаживая его толстый член! Хи-хи! »

Однако, даже когда она была в середине облизывания его чувствительного места, удовольствие Алана превратилось в боль. Он посмотрел на нее, сосредоточившись на поглаживании и сосании, и был настолько потрясен возбуждением и любовью, что хотел плакать. Но он не мог игнорировать это новое болезненное чувство.

Она была так поглощена ее двух-кулачной качкой и одновременно лизала его головку, что казалось жестоким заставить ее остановиться, но, в конце концов, он пришел к выводу, что у него нет выбора. Обеими руками он оттолкнул ее голову от того места, где она облизывала кончик его члена.

— Извини, мам, но я не могу продолжать. Он слишком сильно болит.

Она была раздавлена.

— Что? Авввв, Тигренок, я сделала что-то не так. О нет, ты предпочитаешь Сюзанну, не так ли? Скажи мне правду, я могу ее принять. Пожалуйста, не бросай меня! Я знаю, что не очень хороша в этом, но я буду становиться лучше с практикой. Много, много и много практики. Обещаю!

Он засмеялся, даже когда его эрекция медленно сдувалась.

— Мама, это такая неправда, что ты неумелая. Ты отлично справляешься, я полностью люблю то, что ты делаешь. И я никоим образом не предпочитаю тетушку Сюзи. Вы обе одинаково потрясающие.

Она спросила:

— Неужели тебе не хватает визуальной стимуляции? Я не думаю, что ты можешь касаться моей груди — это было бы неправильно, но как насчет того, что я буду поддерживать их вот так? Будет ли это помогать? — она подняла свои огромные сиськи обеими руками.

Он застонал от похотливого желания.

— О, боже! Ты выглядишь так чертовски горячо, что я удивлен, как ты не прожгла ковер. Но это не то.

— Тогда что?

— Мама, я сегодня кончил уже восемь раз. Я имею в виду, боже! Это значит, что это физически невозможно, не так ли? Я думаю, что мой член, наконец, получил достаточно и внезапно начал действительно сильно болеть. Если ты продолжишь еще минутку тереть его и сосать, то он сломается. Мне правда жаль.

Она сначала нахмурилась и надулась.

— Ох, пууу! Ну, это нормально, я думаю. Сюзанна объясняла мне, сколько раз в день парни могут это делать. Даже исключительно мужественные мужчины, как ты, имеют свои ограничения. Могу я просто пообниматься с тобой какое-то время?

— Конечно. Это звучит здорово. Я так сильно тебя люблю, мам. Мне нравятся эти новые отношения, и то мы делали сегодня тоже.

— Я тоже, сын. Мне тоже.

Алан внезапно почувствовал сонливость. Все сексуальные забавы утомляли его, так как у него действительно была проблема с энергией. Он сел на постель и позволил матери сесть к нему на колени, лаская его грудь и надеясь, что его пенис оправится достаточно, чтобы снова заглотнуть его. Но, на данный момент, это было так больно, что даже мысль о том, что до него дотрагивались, вызывала боль. Поэтому вместо этого он сосредоточился на приятном ощущении тела Сьюзан, давящего на него.

Сьюзан снова подумала про себя: «Сюзанна так права: сосать ему — действительно укрепляет связь между сыном и матерью. Я никогда не чувствовала себя так близко к нему. Почему мы никогда не обнимались раньше? Теперь я никогда не хочу отпускать его. Как будто мы влюбленные новобрачные. Во всяком случае, я так об этом думаю.

Между тем Алан понял, что если он сможет просто напрячься, его жезл уткнется прямо в ее киску, которая находиться над его ногами. Но он действительно достиг своего предела. Он едва мог кончить во время последних минетов и задавался вопросом, не было ли среди других проблем в его яйца просто кончилась сперма.

— Мам, так как сегодня я полностью выдохся, можем ли мы сделать это завтра?

— Можем ли? Конечно, Тигренок. Я думала, ты никогда больше не просишь. Никогда не бойся. Я обещаю, что с этих пор я буду сосать и гладить твой член, если ты захочешь меня. Хочешь, чтобы я делала это?

Его сердце пропустило удар, потому что это звучало так фантастично.

— Ты знаешь ответ: ДА! Ты действительно обещаешь? Раньше ты говорила, что не хочешь быть моей круглосуточной членосоской.

— Ох, Алан, мой сынок! Конечно, я помогу тебе. Я действительно так сказала? О, боже, тебе лучше промыть мой рот спермой.

Он от души рассмеялся. Он снова удивился ее внезапным способностям к пошлым шуткам. В тот момент она была еще более беззаботной, чем когда-либо раньше.

Она тоже засмеялась, а затем продолжила:

— Это так здорово. Серьезно, ты знаешь, я всегда буду рядом, чтобы помочь тебе, если подчинишься границам, которые я поставлю. Ты был так замечателен.

Она прижалась к его лицу и поцеловала его по очереди в обе щеки, нос и лоб.

Он был почти ошеломлен близостью, так как её сладкий женский запах очаровал его. Он поцеловал ее в ответ, проводя руками по ее голой спине. Несмотря на то, что его член был вялым, он не мог не попытаться поласкать еще ее задницу. К его большому восторгу она не остановила его.

Но до сих пор их рты не соеденились.

— Мама, ты не против, если я поцелую тебя в губы?

Она посмотрела на него и быстро обдумала эту идею.

Её охватило сильное искушение. Но, наконец, она сказала:

— Нет. Пожалуйста, не надо. Мы не можем вдаваться в романтику. Сюзанна сказала, что нет никакого кровосмешения, никакого греха, без прелюбодеяния, пока нет романтических чувств. Поэтому «никаких поцелуев» должно быть одной из тех границ, которые мы не можем пересечь. Как бы то ни было, я просто очень с энтузиазмом помогаю тебе с твоим лечением. Сюзанна так права, как мы должны смотреть на это. Она права во всем. Боже, я просто не могу сказать, насколько она права. Какая прекрасная подруга.

Она отстранилась и встала. Она закуталась в полотенце. Затем она взяла еще одни пропитанные трусики и держа их всего двумя пальцами.

— Посмотри, вот, как ты меня возбудил еще до того, как я начала делать минет!

— Ого!

Она улыбнулась ему и сказала:

— Увидимся завтра утром. Надеюсь, ты сможешь воспользоваться возможностью, если понимаешь, что я имею в виду.

Она послала ему воздушный поцелуй и вышла из комнаты.

Он мысленно ударил себя. «Черт. Я продолжаю все портить. Раньше я слишком хватался за её сиськи, а теперь я был слишком робок. Я должен был просто поцеловать ее в губы, а не спрашивать. Но все равно, какой день. Какой, черт возьми, потрясающий день!

Я никогда не забуду этот день, пока живу на белом свете. Это все меняет! »

 

Часть 11

Глава 114. Прежняя жизнь

Когда Алан вернулся домой после обеда, то обнаружил, что Сюзанна и Сьюзан ждут его, скрестив руки на груди и с серьезным выражением лица. Обе были одеты очень консервативно.

«Ой-ой. Это не хорошо! » подумал он.

Это сильно отличалось от его ожиданий получить еще один или несколько умопомрачительных оргазмов от двух невероятно великолепных матерей, как только он вернется домой.

Сьюзан встала и тут же заговорила с ним.

— Алан то, что мы делали со вчерашнего дня, это должно прекратится! Не просто ненадолго, не только на день или два, но мы должны навсегда прекратить все эти неправильные контакты между матерью и сыном! Я пытаясь сделать то, что правильно, но я просто не могу помогать тебе с твоим лечением и быть хорошей женой и хорошим христианкой Извини, но это как раз то, как должно быть.

Алан посмотрел в сторону от Сьюзен, где сидела Сюзанна. Он заметил, что Сюзанна машет руками и делает выражение лица, как бы говоря: «Не слушай ее». Она даже закатила глаза и поводила пальцем рядом с ухом, словно указывая, что Сьюзен сумасшедшая.

Он был смущен этими противоречивыми сигналами, мягко говоря, но просто кивнул и попытался говорить как можно меньше слов.

Сьюзен высказала длинное и искреннее заявление о том, почему ей пришлось прекратить помогать ему с его шестикратным лечением. Она сосредоточилась, главным образом, на том, как ей казалось, что она обманывает Рона. Она также упомянула, что через несколько дней он вернется домой, что усилило беспокойство Алана.

К тому времени, как Сьюзан закончила, она снова заплакала. Она обняла Алана (но очень целомудренным и материчным образом), а затем ушла на кухню и сказала:

— Я понимаю, что у Сюзанны есть кое-что, что она хочет сказать тебе сейчас. Послушай ее, нет никого мудрее её. Опять же, я сожалею, что больше не могу помогать тебе, но помни, что я люблю тебя и что так оно и должно быть.

Сюзанна немедленно схватила Алана за руку и сказала:

— Пойдем, прогуляемся.

Они прошли через входную дверь, и вышли из дома. Оба молчали, пока не добрались до тротуара на улице.

Алан повернулся к Сюзанне, пока держал её за руку и сказал:

— Хорошо, ты можешь рассказать мне, что происходит? Мама бросает на меня эту тревожную взрывную новость, а ты, тем временем, показываешь еще более таинственные сигналы за её спиной, чем тренер на третьей базе.

Сюзанна украдкой оглянулась на дом Пламмеров.

— Я не хотела, чтобы ты неправильно все понял. В сущности, все не так плохо, как кажется. Сьюзан возвращается к своему старому образу. Полагаю, что это началось еще до того, как твой отец позвонил сегодня, но когда он позвонил, то это все ухудшило для нее. Сладенький, тебе нужно взглянуть на вещи с ее точки зрения. За последние двадцать четыре часа, в частности, произошло то, реакция на что была неизбежной. Мне следовало бы это предвидеть, но я думала, что все будет продвигаться намного более постепенно.

Он спросил:

— Итак, я так понимаю, это значит, что с этих пор я буду самостоятельно решать проблему шести раз в день?

— О, черт возьми, нет! Разве ты не видел мои жесты? С одной стороны, я все равно буду помогать тебе своими руками и ртом каждый раз, когда буду иметь возможность, и у Сьюзан нет никаких возражений этому. В теории, по крайней мере. На самом деле, мы должны вести себя очень хитро некоторое время, чтобы она ничего не увидела и не услышала. Но также я убеждена, что-то, что мы видим, — это просто временное колебание настроения. В общем, детка, ты абсолютно вызвал зависимость у нее с этим твоим большим членом, и теперь, когда она уже начала, у нее нет возможности остановиться. Просто она этого еще не осознает.

Его сердце подпрыгнуло с надеждой.

— Ты уверена?

— Конечно, я уверена. Сладенький, твоя мать очень похожа на девственницу. Серьезно!

— Но она моя мама. Она замужем и…

Сюзанна перебила его:

— Я сказала, что она ПОХОЖА на девственницу. И не начинай петь песню Мадонны, потому что это серьезно. У нее была такая жалкая сексуальная жизнь до этого момента, что у нее нет почти никакой способности понимать или контролировать свои сексуальные чувства, которые просто взорвались, как вулкан. Я пытаюсь вести ее так, чтобы все закончилось хорошо, но она переживает реактивно-стеснительную фазу, поэтому тебе нужно немного терпения. Может быть, даже до того момента, когда твой отец вернется в Азию.

Это звучало очень неутешительно, но он решил, что не может жаловаться на то, что придется немного подождать, учитывая все чудесные вещи, которые произошли с ним за последнее время.

— Тетя Сюзи, ты уверена, что это все просто такая фаза? Все звучит довольно серьезно. И все это касается обмана отца… Я должен признать, что у меня предвзятое отношение ко всему этому, что он никогда не будет здесь нас, но даже я чувствую себя довольно хреново из-за того, что делаю с Мамой все это за его спиной. Я имею в виду, это довольно низко.

— Я ни за что не соглашусь с этим! Сладенький, как ты знаешь, я не была верна мужу уже несколько лет, — она загадочно сказала: Иногда есть хорошие причины для обмана, — очевидно, она говорила о себе, но Алан не знал, каковы эти конкретные причины, — И у меня есть длинный список доказательств того, что Рон не был верен твоей матери уже много лет.

— Воу, — Алан застыл на месте, заставив Сюзанну тоже остановиться, — Ты серьезно?

— Я мертвецки серьезна. Твоя мама делала вид, будто живет в какой-то комедии пятидесятых или картине Нормана Рокуэлла, но реальная жизнь совсем не такая. Если бы ты занимался сексом с женой меньше раз в год, чем у тебя пальцев на руке, разве ты, в конце концов, не начнешь изменять или не разведешься?

— Да, я не думал об этом так раньше. Наверное, я всегда просто пытался думать о моих родителях без секса. Как будто у них нет половых органов или что-то в этом роде.

Сюзанна пошутила, чтобы улучшить настроение:

— Наверняка, я так предполагаю, что ты убедился, что у твоей матери это не так.

Алан, однако, был настолько серьезен, что даже не усмехнулся.

— Правда. Это было трудно пропустить. Но даже так ветер действительно дует не в мои паруса. Я имею в виду, я был так возбужден, когда возвращался домой из школы, а теперь чувствую себя дерьмом.

Сюзанна на тротуаре перед домом, разговаривает с Аланом

Сюзанна с тревогой посмотрела на него. Затем она потянула его за руку, заставив его снова начать идти. Улицы были абсолютно пустынны, так что никто не мог услышать их.

— Пожалуйста, не чувствуй себя так. Ты не сделал ничего плохого. Ты знаешь, насколько твоя мать была ханжой на протяжении всех этих лет, так что ты не можешь ожидать, что она полностью изменится за одну ночь. Ей нужно время, чтобы приспособиться, вот и все.

— Но что, если она права? Что, если мы делаем что-то неправильное? Я имею в виду, я бы не хотел, чтобы все это сексуальное увлечение, которое есть у меня с тобой, тетя Сюзи, прекратилось, но что с моей собственной матерью? Разве мы не пересекаем черту?

— Нет! Она любит это! Ты знаешь, что она любит это. Разве тебе так не кажется?

Он фыркнул.

— Ты можешь сказать это снова! Это преуменьшение года.

— Видишь? Можешь ли ты вспомнить, что бы она когда-нибудь была счастливее, чем вчера? Не говори мне, что ты купился на все это «гореть в аду», «сексуальное удовольствие — это грех» дерьмо, которым родители кормили её. То, что ты начал с ней вчера буквально лучшее, что с ней случалось.

— Наверное, так и было. Это было великолепно, если не сказать больше… Когда она возбуждается, то она такая живая! И взволнована. Так полна любви и заботы. Но я все равно чувствую себя плохо сейчас. Это больно.

Сюзанна бросила на него взгляд.

— Я знаю, как могу поднять тебе настроение. Как бы ты хотел сегодня наполнить мой желудок спермой? Это большой план, я знаю, но не могу придумать лучший способ провести день.

Его разуму понравилось это приглашение.

— Спасибо, но нет. Я думаю, что когда мама чувствует себя плохо, то и я чувствую себя плохо. Мой член чувствуется таким слабым прямо сейчас, что я не думаю, что даже ты смогла бы оживить его… Тетя Сюзи, ты действительно уверенна, что все будет в порядке и что мама не будет обижаться на то, что мы с ней делали вчера, а потом снова сегодня утром?

— Сладенький, я абсолютно уверена. Сколько ты хочешь поставить на то, что твой член будет на полпути в ее горлу еще до того, как Рон вернется домой через три дня?

— Боже, это звучит так странно, когда ты говоришь это. Возможно, мне нужно время, чтобы тоже приспособиться.

— Ладно. Это нормально. Ты тоже потрясен из-за всех этих изменений, а?

Он просто кивнул.

— Почему бы нам просто не идти дальше? — она продолжила идти, когда сказала это, и Алан последовал за ней, — Нет никакой спешки. Просто помни, что у меня все под контролем и я буду следить за тем, чтобы у тебя было много помощи и удовольствия со Сьюзан, со мной, и, возможно, даже с другими, если нужно.

Он не мог поверить в свою удачу, особенно про «других».

— Но как насчет того, что Рон вернется домой? Разве это не катастрофа? Я чувствую как в груди все сжимается, когда я просто думаю об этом.

— Не волнуйся. Ты доверяешь своей тете Сюзи?

Он снова кивнул.

Они продолжали ходить и разговаривать, но чувство беспокойства Алана не исчезло, особенно когда Сюзанна предупредила его, что настроение его матери будет прыгать от чувства вины и ханженства к почти неконтролируемой похоти и обратно. Фактически, она предсказала, что это может произойти несколько раз или даже больше.

— Сладенький, тебе просто придется играть вместе с ней, когда она расстроена и избегать ухудшения ситуации, но и быть готовым потакать ее похоти, когда она становится возбужденной. У нее могут быть довольно резкие колебания настроения, поэтому будьте готовы к этому.

— Дааа. У меня есть проблемы с моим собственным чувством вины. Помогать маме в ее взлетах и падениях будет нелегко. И это действительно меня вгоняет в уныние, когда она несчастна.

— Это так мило, что вы так любите друг друга. Помогая друг другу с такими проблемами, даже когда причиняете себе боль, это часть любви и взросления. Я знаю, что ты можешь сделать это и я горжусь тобой. Будь там для нее и вскоре ее несчастные настроения исчезнут совсем.

— Хорошо.

 

Кэтрин все пропустила, потому что в тот день она вернулась домой поздно. Но когда она пришла, с ней произошла такая же последовательность событий, как это случилось с Аланом. Сьюзен, в основном, рассказывала ей о сексе и грехе. Затем Сюзанна отвела ее в сторону и в частном порядке объяснила, что Сьюзен просто переживает такой этап.

Кэтрин не беспокоилась, потому было так много того, что Сьюзен не знала, и она могла это использовать, чтобы обогнать её, пока нет ее провокационных действий возле Алана.

Позже, после полудня, она спросила:

— Мам, мне понравилось носить более открытую одежду дома. Плюс, в последнее время просто так чертовски жарко! Не могу ли я просто продолжать это делать?

— Полагаю, ты можешь, — согласилась Сьюзан, — но только в пределах допустимого и только до тех пор, пока твой отец не вернется домой в субботу. Надеюсь, к тому времени, будет прохладнее.

Сьюзен добавила взволнованно:

— Это понятно? Но не позволяй мне видеть тебя без нижнего белья. Наше так называемое правило «без трусиков» — закончилось.

Глава 121. Прости меня.

Алан побежал в свою комнату сгорая от стыда. Он бросился на кровать, чувствуя, как начинает плакать.

«Наверное, нечего даже отрицать: я действительно хочу трахнуть свою мать. Я имею в виду, что на самом деле это не было моим намерением тогда, а я не осознавал этого, но, а если бы мой член случайно проскользнул внутрь, боже! Я бы наслаждался всем этим! И я полагаю, что я бессознательно вел себя так, чтобы это произошло.

Я просто не могу остановить себя! Она просто слишком сексуальная. Я имею в виду, Боже! Мама слишком горяча! Это похоже на то, что у меня легко возбуждаемая мамочка, похожая на Синди Кроуфорд. Как я должен себя контролировать? Иисус, даже когда она ушла расстроенная, то все, что я мог сделать, это наблюдать за ее упругой, голой задницей, виляющей бедрами. Все так испорчено! Я не знаю, что хуже, что я чувствую себя виноватым за то, что хочу ее трахнуть, или что я чувствую сожаление, что кончил слишком рано, прежде чем смог трахнуть ее!

Он был почти сломлен и заплакал, услышав стук в дверь.

Это была Сюзанна.

Она вошла и поговорила с ним несколько минут.

Она подглядывала за «массажем» из соседней комнаты, чтобы Алан не совершил никаких ошибок и долгое время была впечатлена его сдержанностью, а также способностью медленно заводить Сьюзен, но, к сожалению, она ничего не могла сделать, чтобы исправить внезапное концовку, которая так сильно его огорчила.

Её пришлось признаться, что шпионила, чтобы убедить его, что он не сделал ничего плохого.

Алан был немного озадачен, когда узнал, что за ними подсматривала Сюзанна, но было очень сложно расстроиться из-за такой великолепной женщины, как Сюзанна, особенно когда она только что призналась, что так возбудилась, что играла с собой. Она подняла настроение Алана, подбадривая его пойти и поговорить с Сьюзен, чтобы она не чувствовала себя так плохо.

Через несколько минут убеждений Алан согласился. Он оделся и пошел отыскать свою маму.

Он застал Сьюзен, лежавшей на кровати, которая плакала навзрыд. Она едва могла поверить некоторым вещи, о которых она думала и которые говорила недавно.

— Мам, мне правда очень жаль, — сказал он, постучавшись в ее открытую дверь.

Он заметил, что она снова была полностью одетая в прежнюю одежду. Она. казалось, олицетворяла невинность в длинной синей юбке, которая спускалась к ее лодыжкам, белой блузкой с длинными рукавами, которая была застегнута до самой шеи и большой белой лентой в ее волосах, — Это просто медицинское лечение, которое мне нужно. Очевидно, мы все еще учимся справляться с этим и иногда путаемся.

— Тебе и правда лучше об этом жалеть, черт побери! — сказала она, сердито глядя на него. Но в одно мгновение ее настроение полностью изменилось до жалости к самой себе, — Ты прав. Я в замешательстве. Так запуталась! — она подняла руки к лицу и снова начала плакать.

Алан, следуя совету, который только что дала ему Сюзанна, сказал:

— Мам, конечно, ты в замешательстве. Любой бы в такой ситуации был бы сбит с толку. Но я думаю, что ты отлично справляешься. Ты быстро адаптируешься и делаешь вещи, которые полностью противоположны твоей обычной манере поведения лишь только потому, что ты любишь меня и хочешь мне помочь.

Сьюзан, однако, просто всхлипнула. Она сказала не отнимая рук от лица:

— Я бы хотела, чтобы это было правдой. К сожалению, я не делаю все это только для тебя. Иногда мне это слишком нравится, из-за моих собственных телесных желаний. И под «этим», я имею в виду удовольствие… удовольствие от… твоего, твоего… твоего члена! Боже, я такая ужасная мать! И жена!

Напоминание о ее семейном статусе привело к еще более мучительным рыданиям.

Он сел рядом с ней и положил на нее руку, пытаясь успокоить:

— Брось, мам, не будь так жестока к себе. Я только что общался с тетей Сюзи и мы оба согласились в этом. Нет ничего постыдного в том, что ты чувствуешь себя хорошо, когда помогаешь мне. На самом деле, это действительно очень хорошо.

Сьюзен, наконец, посмотрела ему в глаза, чтобы проверить, не сумасшедший ли он.

— НИЧЕГО ПЛОХОГО?! Ты шутишь?

— Я серьезно. Подумай об этом. Мам, я люблю тебя, и хочу видеть тебя счастливой, и я давно знаю, что ты не чувствовала себя счастливой. Но, в последнее время, ты много чувствовала себя так, не так ли?

— Ну, да, иногда. Но иногда я чувствую себя просто ужасно.

Она почувствовала стыд, когда ей пришло в голову, что все случаи, когда она чувствовала себя счастливой за последнее время, похоже, связаны были так или иначе с эрекцией Алана.

Алан сказал:

— Это потому, что вина сдерживает тебя. Но нет ничего плохого в том, чтобы чувствовать себя хорошо помогая кому-то, кого ты любишь, с его лечением.

Сьюзен смотрела вдаль с дьявольским блеском в глазах.

— Сюзанна говорит мне об этом, но это меня не успокаивает. Кажется, что все выходят из-под контроля, и нет никаких оснований для этого. Спасибо за заботу, кстати.

Он подошел к ней и сел рядом на кровать.

Сьюзен наклонилась к нему и обняла его.

— Сынок, мы помогаем друг другу, не так ли? Что бы я делала без тебя?

Она поцеловала его в щеку.

Затем она внезапно передумала и отдернула руки.

— Подожди. Забудь этот поцелуй. Почему бы тебе не отсесть немного дальше? Давай не будем начинать это снова.

Алан так и сделал.

Она продолжала с расстроенным выражением лица:

— Не то, чтобы я не хотела обнимать или целовать тебя, но я думаю, что мы должны немного избегать прикосновений друг к другу. Я имею в виду, что знаю, массаж начинался невинно — у меня ныло все тело от слишком большого количества упражнений и ты просто помогал мне. Но как только ты так начинаешь трогать меня, я теряю контроль.

— «Так» это как?

— Ну, любую часть моего тела! Но особенно мои груди. Нам действительно нужно обеспечить соблюдение правила, чтобы ты не трогал меня там. Я была слишком слабой. Ты не знаешь, насколько чувствительны мои груди. Как только ты начинаешь прикасаться к ним, я начинаю думать и делать сумасшедшие вещи.

Услышав это, Алан с трудом смог снова не возбудиться. Он подумал: «Так у мамы есть кнопка «включения» для секса и это ее большие сиськи! Насколько это здорово? Но сейчас не время думать об этом. Мне нужно быть здесь для того, чтобы помочь ей.

Она продолжила:

— Так что, пожалуйста. Это не твоя вина, уж точно. Давай просто забудем об этом и вернемся к тому, как было до этого. Без прикосновений! Твой отец будет здесь послезавтра и пока он здесь, мы не можем прикасаться друг к другу каким-либо неправильным образом, включая даже проверку на аномалии члена и даже самый невинный массаж. Только Сюзанна будет самостоятельно помогать тебе. Ты согласен с этим?

Он повесил голову.

— Хорошо.

Это объявление довольно сильно бы расстроило его, за исключением того, что Сюзанна предупредила его, что Сьюзен, вероятно, придет к такому умозаключению, и что он должен просто согласиться с этим на некоторое время.

Сюзанна обещала Алану, что побеспокоится, что планы Сьюзан не оказались реальностью слишком уж долго.

Том 2. Часть 9

Глава 92. Часть 1. Моя обязанность, чтобы он кончал на меня.

На следующее утро Сьюзен проснулась оттого, что испытывала очень противоречивые чувства. В очередной раз к ней пришли странные сны с участием сына.

На этот раз ей приснилось, что она была Аками и, при этом, была единственной, кто дрочил, а потом отсасывал возбуждённый член Алана.

Во сне также та самая Сьюзен была на приёме и наблюдала за той второй женщиной, которая была обнажена и без стыда себе мастурбировала. Было очень странно, будто она ощутила себя вне тела.

Ей приснились ещё другие сны, которые были примерно одинаковыми, вроде такого, когда она наблюдала, как Сюзанна долго сосала член Алану.

Эти сновидения казались невероятно реалистичными, тем более, что Сьюзен никогда лично не дрочила и не делала минет. Но без сомнения, снам поспособствовало то, что Сюзанна изложила Сьюзен недавнее сексуальное удовольствие её с Аланом с интимными подробностями изо дня в день.

Сьюзен одновременно хотелось и не хотелось испытать такого рода вещи в реальности. Её желание было сильным, как и чувство вины.

Она не знала, как отреагирует, когда этим утром увидит Алана, но сновидения помогли ей возбудиться до крайности. Она надела халат, который открывал прекрасную возможность к шалостям, мягко говоря.

Он был недавним подарком от Сюзанны и на самом деле был скорее похож на сексуальную ночнушку, нежели на настоящий халат.

Она встала перед зеркалом во весь рост в спальне, пытаясь набраться смелости. «Я оделась, как какая-то распутная шлюха! На мне нет нижнего белья! В добавление ко всему, у меня такое ощущение, что вскоре мой халат распахнётся и даже спадёт ниже пупка! Но мне нужно это сделать. Тигрёнку нужна моя помощь! В его яичках собралась вся эта мерзкая, порочная сперма. Ему необходимо выпустить её всю! »

«Кроме того, это всего лишь визуальное возбуждение. Он же не будет меня касаться. Он не будет водить руками вверх и вниз по моему телу, снимая с плеч лямки, так что смог бы полностью обхватить мои большие груди своими мужественными руками. Этого НЕ произойдёт. Нет, я просто буду стоять там и хорошо выглядеть, и так его член станет толстым, твёрдым и длинным. Вот это не грех. В этом нет ничего такого. Чёрт возьми, он видел меня вчера у бассейна полностью голой, ведь ничто не сравнится с этим, верно? »

«И я безусловно не буду его трогать! Так и есть. Я не собираюсь держать в руке и ласкать его огромный возбуждённый член. Нет, делать это двумя руками. Громадному, э-э… пенису, как у него, действительно необходимо две руки. По крайней мере, это то, о чём Сюзанна и говорит. К тому же… мне интересно… что это за ощущение… когда… моим ртом. Поработать на нём моим ртом! Она говорит, что это несомненно наилучшее! Совершенно! »

Она тяжело вздохнула.

«Но это такое удовольствие, о котором я так и не узнаю! Никогда, ни в коем случае, ни за что, сколько бы ни было нужно. Э-э… то есть, сколько бы ни было любопытно. Я просто отзывчивая мамочка, которая помогает ему, выставляя своё тело напоказ в сексуальном смысле! »

Она провела руками по своему телу, якобы пытаясь разгладить халат. Но на самом деле она чувствовала себя вулканом похоти на грани извержения.

 

Когда Алан спустился вниз на завтрак, он не только увидел мать в халате снова, но также увидел в этом и сестру. Ещё недавно Кэтрин всё время так консервативно одевалась для дома, что он даже и не знал, что у неё есть халат.

Благодаря всей одежде, которую взяла у Сюзанны, у Сьюзен появилось два более соблазнительных халата, если так даже можно было назвать. Он был полупрозрачным, если смотреть при правильном освещении. Пояса на талии, которые завязывали халаты, были плохо связаны.

Ему было нелегко ещё до того, как вошёл в столовую, просто подумав о возможностях. Действительность, и правда, значительно превышала его фантазии. «Воу! Чёрт! Будто она совсем без одежды! Нет, это даже сексуальнее, чем абсолютная нагота, в какой-то мере. Сегодня будет замечательный день, непременно! »

 

Первая реакция Сьюзен на Алана была реакцией наказанной и убитой горем женщины.

— Тигрёнок, пожалуйста, прости меня, прости нас, за наше поведение вчера у бассейна. Как ты уже догадался, я была очень разбита, но это не оправдывает. Мне следовало бы держать себя под контролем. Как мать в этом доме, моей ответственностью было следить, чтобы каждый вёл себя прилично. Я даже и не помню половины того, что случилось, но догадываюсь, что делала какие-то неприемлемые вещи. Можешь не сомневаться, ничего подобного больше никогда не повторится.

Он пожал плечами и кивнул в знак согласия. Он был поражён тем, что она сказала это, даже не упомянув о возмутительной одежде на ней.

Но когда её губы говорили одно, её тело и одежда (или отсутствие такой) говорили совсем другое. Она даже вспомнила всё, что произошло, и это было для неё лучшее время в жизни между эйфорией от алкоголя и сексуальным возбуждением. Она сознательно не могла себе признаться в этом, но неосознанно пыталась, чтобы это случалось чаще, ещё до того, как он уходил в школу.

Она продолжила:

— Прежде всего, помню, как лежала голой. А ты водил руками по моему телу, трогал меня, поглаживал… в интимных местах. Сюзанна и Ангелочек были также без одежды. А ты трогал нас всех. К своему стыду, я просто сидела и наблюдала за этим, позволив тебе делать с каждой, что хотелось. Я не имела понятия, что произошло, но это неправильно. Так неправильно, говорю тебе. Неправильно!

Он лишь кивнул.

Алан думал о том, что так, как она изложила это, на самом деле прозвучало сексуально и возбуждающе, а не как наказание.

Она со смущением посмотрела на своё хорошо сложенное тело и добавила:

— Правда, нет ничего плохого в наготе, как таковой. Всё-таки у тебя серьёзная необходимость в визуальном возбуждении, и мы все постараемся помочь с этим. Но трогать в интимных местах, это совершенно другое дело. Этому нет оправдания; разве ты не согласен?

Опять же, всё, что он мог сделать, так это кивнуть.

Ему показалось, что Сьюзен возбудилась от своих же слов. И это помогло ему почти что потерять дар речи. К тому же, захватывала дух её внешность.

Халат Сьюзен был без рукавов, поэтому это открывало отличную возможность в том, чтобы бретелька спала с плеча и оголила грудь. Спереди была застёжка-молния, но каким-то образом, к тому моменту, когда Сьюзен подошла к столу и подала детям омлет на завтрак, она расстегнулась прямо до пупка. Халат был настолько раскрыт, что обнажил сосок.

Она шла так, будто была во сне, и кто-то другой заставлял её двигаться.

Алан был уверен, что его стояк вот-вот лопнет, разбрызгнув по всей комнате спермой, лишь от вида его мамочки, стоящей там. Ему просто так было интересно, спадёт ли халат окончательно, если обе бретельки соскользнут с плеч.

Но Кэтрин не хотела, чтобы мать привлекла на себя всё внимание.

— Мам, похоже, у тебя расстегнулся халат, — указала она.

— Боже мой; ты права! Спасибо.

Сьюзен натянула на себя халат и возвратилась на кухню. Однако она не застегнула его спереди, а это означало, что он снова раскроется, как только она заберёт оттуда руки.

Противоречивость положения не рассматривалась — Сьюзен притворялась, что была обеспокоена тем, что была обнажена через несколько минут после того, как пояснила, что нагота — это нормально в помощи с «визуальным возбуждением». Большей частью, логика исчезла; ею руководила похоть.

Кэтрин воспользовалась вниманием Алана к Сьюзен, незаметно открыв шире свой же халат. Всё же, в отличие от матери, она оказалась в проигрышном положении, поскольку всё, что смогла сделать, так это сидеть и есть завтрак, пока Сьюзен активно ходила вокруг и большую часть времени наклонялась над столом, таская туда-сюда тарелки, поднося фрукты, наполняя стаканы соком, и тому подобное.

Кроме всего прочего, оттого, что халат Сьюзен был полупрозрачным, Кэтрин стало ещё сложнее составить конкуренцию.

Поэтому Алан, вероятно, пялился на грудь сестры рядом, или же на тело матери на некотором расстоянии. Но когда Сьюзен по какой-то причине возвратилась к обеденному столу, вероятно, он сосредоточил всё своё внимание на виде наклонившейся матери с покачивающейся грудью перед глазами. Между двумя женщинами происходила незаявленная, и в то же время усиливающаяся, конкурентная борьба. Кэтрин всё больше и больше раскрывала халат, пока её соски даже близко не стали прикрытыми.

Сьюзен также всё больше и больше наклонялась к Алану, предлагая ему мелассы, сольницы со стола и прочее — любой повод, чтобы подразнить его. Её гигантские молочные железы едва удерживались в халате, даже когда она просто стояла, а теперь её грудь полностью вываливалась, каждый раз, когда наклонялась к нему.

Время от времени она пялилась на его колено, втайне любуясь развратным бугорком, который там увидела.

Будто это недостаточно возбуждало, она продолжила говорить о «необходимости» помочь ему с визуальным возбуждением.

Она болтала без умолку о том, как же важно постоянно осушать его яички от «всей той мерзкой грешной спермы».

В конце концов, тут же обе бретельки его матери действительно спали, оголив её огромную грудь, но она удержала на себе халат, прижав руки к телу. Пояс также развязался, и халат чуть ли полностью не спал с неё.

Каким-то образом ей удалось оставить прикрытой киску, но через полупрозрачную ткань были отчётливо видны волосы на лобке.

Она неохотно натянула бретельки обратно, так что смогла уйти, пока халат не упал к её ногам. Уходя, она изобразила улыбку, поскольку теперь пребывала в сознательности, где угасло чувство вины, и она просто была довольна собой.

Она подумала:

«Сегодня у Тигрёнка так ВСТАЛ на меня! Он даже не пытался скрыть в шортах этот огромный в виде пениса бугорок. Надеюсь, я помогу ему перед школой хорошенько получить оргазм, при этом пролить своё семя на пол будет позором для него. Сюзанна сказала, что его место спермы — во рту женщины, либо же на её лице или груди. Интересно, каково это взять его толстый член СЕБЕ в рот, когда он кончает. Ощутила бы я его сперму на вкус, или же она попадёт прямо мне в горло? Будет ли у меня чувство удушения? Смогу ли я по-прежнему дышать через нос? Буду ли я издавать развратные звуки, похожие на бульканье и рвотный рефлекс? М-м-м! Это должно быть так возбуждающе! »

«Я явно не могу этого сделать. Но что, если я сниму халат и преподнесу ему своё лицо или грудь? Это не считается, если он обкончает меня, верно? По сути, это практически моя ОБЯЗАННОСТЬ, как матери, уберечь его от греха и убедится, что вся его сперма попадёт мне на кожу! »

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: