|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВ ЛИЧНОСТИ В ДОСУДЕБНОМ ПРОИЗВОДСТВЕСтр 1 из 8Следующая ⇒
ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВ ЛИЧНОСТИ В ДОСУДЕБНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ: ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА И.Н. КОНДРАТ
Рецензенты:
Рохлин В.И. - доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации. Антонов И.А. - доктор юридических наук, профессор.
Принятые сокращения
БВС РФ - Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации Ведомости РФ - "Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации" ВКС РФ - "Вестник Конституционного Суда Российской Федерации" ГК РФ - Гражданский кодекс Российской Федерации КоАП РФ - Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях СЗ РФ - Собрание законодательства Российской Федерации УИК РФ - Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации УК РФ - Уголовный кодекс Российской Федерации УПК РФ - Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации
Введение
Идея прав человека, прочно утвердившаяся во многих демократических государствах, приобрела и в России большую актуальность. Исходя из понимания прирожденного характера прав и свобод, принадлежащих человеку, нашедшего отражение в конституционном принципе, согласно которому эти права являются естественными и неотъемлемыми, обязательными для всех, и прежде всего для государственной власти, Российская Федерация приняла на себя обязательства по их соблюдению и защите. Однако сам факт декларации закрепления за человеком неотчуждаемых прав и свобод - лишь первый шаг на пути их реального обеспечения. Создание условий, способствующих этому процессу на должном государственно-правовом уровне, - задача комплексная и, как следствие, долгосрочная, определяющая современные реформы. Иными словами, речь идет о решении задачи по признанию прав и свобод человека и гражданина непосредственно действующими не только для личности (которая может осуществлять и защищать их в случае нарушения, руководствуясь Конституцией РФ), но и органов законодательной власти (призванных обеспечить верховенство прав и свобод человека) и исполнительной власти (в правоприменительной деятельности которых система прав и свобод человека и гражданина должна выступать в качестве ограничителя, препятствующего их ущемлению). Между тем неоспоримо, что потенциал современной конституционной системы обеспечения прав и свобод человека и гражданина в России существенно снижен незавершенностью процесса преодоления формировавшихся веками стереотипов, связанных с принижением роли человека, пренебрежением его правами, свободами, достоинством, и создания эффективных механизмов, обеспечивающих эти права и свободы. Высоко оценивая значимость Конституции РФ, недопустимо игнорировать несовершенство федерального и регионального законодательства. Большинство нормативно-правовых предписаний не соответствуют идеалам гуманизма и справедливости, принципам правового демократического государства. Поэтому именно на этом этапе основная ответственность за своевременную постановку и надлежащее решение вопросов, касающихся создания политических и правовых институтов, способных обеспечивать защиту прав и свобод личности, лежит на российской правовой системе. Следует признать, что работа правоохранительных органов, несмотря на их многочисленность и многоступенчатую систему, сегодня зачастую малоэффективна, а законодательство, ее регламентирующее, отличается несовершенством. Уровень и характер преступности свидетельствуют о криминализации многих сфер жизнедеятельности, правоохранительная система переживает острый кризис недоверия со стороны общества. Такая ситуация негативно сказывается на надлежащем обеспечении прав и свобод человека и гражданина в нашем государстве. Особую тревогу вызывает сфера уголовно-процессуальных отношений, где права и свободы личности ограничиваются наиболее существенным образом, причем как лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, так и лиц, вовлекаемых в производство по уголовным делам в ином статусе. В свою очередь, досудебное производство, отличающееся широким применением мер государственного принуждения и вторжением в сферу частной жизни, нарушением неприкосновенности личности, ущемлением ее жилищных и иных прав, является потенциально опасным с позиций законности и обоснованности действий государственных органов и должностных лиц, осуществляющих уголовно-процессуальную деятельность. Учитывая это, особую актуальность приобретает целый комплекс вопросов, связанных с реформированием уголовного процесса, поиском наиболее рациональных форм ограничения и эффективных форм охраны прав и свобод лиц, вовлекаемых в досудебное производство по уголовным делам. Данная проблема, несомненно, представляет научный и практический интерес. Ученым, законодателям и практическим работникам еще предстоит проанализировать положения уголовно-процессуального законодательства и его новелл, практику применения процессуальных норм; выявить пробелы и противоречия нормативного регулирования деятельности органов предварительного расследования, трудности, складывающиеся в деятельности правозащитных организаций; наметить пути гарантированного обеспечения прав и свобод личности.
ПРЕДСТАВЛЯЕМЫЕ ИНТЕРЕСЫ
Высшая правозащитная роль права формулируется на основе ст. 2 Конституции РФ, провозглашающей обязанность государства признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина. Из этого следует, что правозащитной целью государства является такой уровень признания, соблюдения и защиты прав и свобод человека, который, по мнению В.П. Казимирчука, сообразен объективным требованиям нормативного регулирования, что соответствует высокому уровню их реализации <1>. Таким образом, высшей правозащитной целью права и правовой системы является высокий, комплементарный международным и внутригосударственным стандартам, уровень реализации высшей ценности общества и государства - прав и свобод человека. -------------------------------- <1> См.: Казимирчук В.П. Социалистический образ жизни. Государственно-правовые проблемы. М., 1980. С. 47.
Эта правозащитная цель нашла отражение во всех без исключения отраслях права. Поэтому важность института прав и свобод личности в современном мире, необходимости их обеспечения и реальной гарантированности в полной мере можно отнести и к сфере уголовного судопроизводства - деятельности государственных органов и должностных лиц по расследованию преступлений и привлечению к уголовной ответственности лиц, их совершивших, по рассмотрению и разрешению уголовных дел по существу. Системный анализ норм УПК РФ позволил прийти к заключению, что законодателем определены две цели, два основных направления уголовного судопроизводства, в соответствии с которыми на государственные органы, осуществляющие производство по уголовным делам, и должностных лиц возложена: 1) защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений; 2) защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Такая трактовка целей уголовного судопроизводства законодателем, во-первых, обеспечивает реализацию положений ст. 52 Конституции РФ, гарантирующей охрану прав потерпевших от преступлений и обеспечение им доступа к правосудию; во-вторых, указывает на недопустимость необоснованного и незаконного как ограничения, так и нарушения конституционных прав и свобод личности; в-третьих, подчеркивает не карательную, а правозащитную, гуманистическую сущность этого вида правоохранительной деятельности; в-четвертых, предопределяет необходимость сбалансированности законодательного урегулирования способов достижения целей уголовного судопроизводства. В связи с этим представляется целесообразным привести слова видного российского юриста конца XIX - начала XX в. М.В. Духовского, считавшего, что "одно из коренных требований, предъявляемых правильно построенному уголовному процессу, заключается в такой организации всех сторон его, при которой возможно полнее ограждалась бы каждая личность, так или иначе попадающая на суд..." <1>. -------------------------------- <1> Цит. по: Хрестоматия по уголовному процессу России: Учеб. пособие / Сост. Э.Ф. Куцова. М., 1999. С. 89.
Таким образом, можно сделать вывод, что составными элементами обеспечения прав личности как в уголовном судопроизводстве в целом, так и в досудебном производстве в частности являются: контроль за их соблюдением; предупреждение любого возможного их ограничения либо нарушения; готовность реагировать на возможное их ограничение либо нарушение. Надлежащее функционирование этих взаимосвязанных и взаимозависимых элементов предполагает создание необходимых условий для беспрепятственного осуществления конституционных прав личности. Поэтому вполне закономерно, что уголовно-процессуальный закон (ч. 1 ст. 11 УПК РФ) выделяет разъяснение участвующим в производстве по делу лицам их процессуальных прав и обеспечение возможности осуществления этих прав в качестве элемента уголовно-процессуального принципа "охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве". Если лицо не уведомлено о принадлежащих ему правах, а последние ему не разъяснены, то весьма проблематично говорить об их обеспечении. Без знания своих прав субъект не в состоянии ими распорядиться. Не случайно своевременное информирование лица, вовлекаемого в уголовный процесс в качестве того или иного участника, о принадлежащих ему правах обычно рассматривается как одна из гарантий прав личности <1>, а разъяснение прав - как составная часть или элемент их обеспечения <2>. -------------------------------- <1> См.: Куцова Э.Ф. Гарантии прав личности в советском уголовном процессе. М., 1972. С. 131. <2> См.: Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М., 1986. С. 61; Уголовный процесс: Учебник для вузов / Под общ. ред. П.А. Лупинской. М., 2004. С. 40.
При этом следует учитывать, что правоприменение в современных условиях существенно усложнилось, поскольку буквального толкования норм УПК РФ недостаточно, и чтобы не нарушить и не ущемить права участников процесса, органам предварительного расследования, прокурору и суду необходимо иметь надлежащее представление обо всех правах личности. Для этого нельзя, как прежде, обойтись лишь хорошим знанием УПК РФ и учитывать мнение Верховного Суда РФ, высказанное им в различного рода постановлениях. Указанные выше лица должны обращаться к Конституции РФ, международным договорам России, общепризнанным нормам и принципам в области прав человека. Иначе будет трудно избежать ошибок и их неблагоприятных последствий. Именно на них обратил внимание Верховный Суд РФ в Постановлении от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" <1>, указав, что не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона, и разъяснив, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина. -------------------------------- <1> БВС РФ. 1996. N 1. С. 3.
В связи с этим существенное значение приобретает вопрос о круге лиц, относящихся к участникам уголовного процесса и соответственно наделяемых определенными правами, который до настоящего времени является дискуссионным. Так, Т.Г. Николаева, подвергнув тщательному анализу различные позиции ученых, отмечает, что участниками уголовного процесса, по мнению одних исследователей, могут быть только лица, которые в ходе производства по уголовному делу защищают свои личные или представляемые права и интересы (подозреваемый, обвиняемый, защитник, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители). Согласно точке зрения других ученых, к участникам процесса относятся и те, на кого законом возложено осуществление таких уголовно-процессуальных функций, как уголовное преследование и разрешение уголовного дела (следователь, орган дознания, прокурор, суд). Ряд исследователей считают, что участниками уголовного процесса являются все без исключения лица, попавшие в сферу уголовного судопроизводства (в том числе свидетели, понятые, эксперты, специалисты, переводчики) <1>. -------------------------------- <1> Николаева Т.Г. Участники уголовного процесса, защищающие свои или представляемые права и законные интересы при расследовании преступлений: Учеб. пособие. СПб., 1999. С. 3.
Отметим, что большинство ученых, соглашаясь с последней точкой зрения, выделяют три группы участников процесса: государственные органы и должностные лица, осуществляющие функцию уголовного преследования и разрешения уголовного дела (прокурор, следователь, орган дознания, суд); участники процесса, защищающие свои или представляемые права и интересы (подозреваемый, обвиняемый, законные представители несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых, защитник, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители); иные лица, участвующие в уголовном процессе (свидетель, эксперт, специалист, понятой, переводчик). Солидаризируясь с указанной позицией и учитывая тему настоящего исследования, полагаем целесообразным уделить основное внимание рассмотрению вопросов, касающихся обеспечения прав участников уголовного процесса, защищающих свои или представляемые права, как со стороны обвинения (потерпевшего, его законного представителя, гражданского истца и его представителя), так и со стороны защиты (подозреваемого, обвиняемого, их законных представителей и защитника). В связи с этим интерес представляет Постановление Конституционного Суда РФ от 15 января 1999 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности частей первой и второй статьи 295 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гр-на М.А. Клюева" <1>, в котором отмечается, что любое преступное посягательство на личность, ее права и свободы является одновременно и наиболее грубым посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек как жертва преступления становится объектом произвола и насилия. Государство, обеспечивая особое внимание к интересам и требованиям потерпевшего от преступления, обязано способствовать устранению нарушений его прав и восстановлению достоинства личности. -------------------------------- <1> СЗ РФ. 1999. N 4. Ст. 602.
Наряду с этим Конституционный Суд РФ указывает, что "важной функцией уголовного правосудия должно быть удовлетворение запросов и охрана интересов потерпевшего, повышение доверия потерпевшего к уголовному правосудию, в связи с чем необходимо в большей степени учитывать запросы потерпевшего на всех стадиях уголовного процесса...", причем "интересы потерпевшего в уголовном судопроизводстве не могут быть сведены исключительно к возмещению причиненного ему вреда, - они в значительной степени связаны также с разрешением вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания" <1>. -------------------------------- <1> Постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. N 18-П "По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан" // СЗ РФ. 2003. N 51. Ст. 5026.
Согласно ст. 42 УПК РФ потерпевшим признается физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный или моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу или деловой репутации. Таким образом, основанием для признания лица потерпевшим по уголовному делу является наличие вреда, причиненного преступлением <1>. -------------------------------- <1> Следует отметить, что в литературе высказано предложение относительно целесообразности замены термина "вред" с перечислением его видов в определении понятия "потерпевший" на более широкий - "нарушение прав и законных интересов". Такой подход, по мнению Д.П. Чекулаева, позволит правоприменителю не уточнять, какой именно вред причинен преступлением и подпадает ли он под предусмотренные законом категории, необходимые для признания потерпевшим. См.: Чекулаев Д.П. Потерпевший: доступ к правосудию и компенсация причиненного ущерба. М., 2006.
При этом под физическим вредом понимается вред здоровью, а под имущественным - вред материальным благам. В свою очередь, под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями: посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, личная, семейная тайна и т.д.); нарушающими его личные неимущественные права (право авторства, право на пользование своим именем и т.д.); нарушающими имущественные права гражданина. В соответствии с разъяснением Пленума Верховного Суда РФ: моральный вред может заключаться в нравственных переживаниях, связанных с: утратой родственников; невозможностью продолжать активную общественную жизнь; потерей работы; раскрытием семейной, врачебной тайны; распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина; временным ограничением или лишением каких-либо прав; физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья; заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.; степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий; применительно к ст. 44 УПК РФ потерпевший, т.е. лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред (ст. 42 УПК РФ), вправе предъявить гражданский иск о компенсации морального вреда при производстве по уголовному делу <1>. -------------------------------- <1> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" // БВС РФ. 1995. N 3.
При установлении оснований для признания лица потерпевшим необходимо выявить не только факт причинения лицу того или иного вреда, но и связь последнего с преступлением. Такой подход основан на разъяснении Конституционного Суда РФ, согласно которому "отказ в признании лица потерпевшим от преступления и в обеспечении его прав возможен лишь при отсутствии соответствующих оснований, т.е. в случае, если права и законные интересы этого лица непосредственно не были затронуты деянием, в связи с которым ведется предварительное расследование или судебное разбирательство" <1>. -------------------------------- <1> Определение Конституционного Суда РФ от 18 января 2005 г. N 131-О "По запросу Волгоградского гарнизонного военного суда о проверке конституционности части восьмой статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // СЗ РФ. 2005. N 24. Ст. 2424.
По уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, допускается переход прав потерпевшего, предусмотренных ст. 42 УПК РФ, к одному из его близких родственников. Круг близких родственников в исчерпывающем виде определен законом (п. 4 ст. 5 УПК РФ). К ним отнесены следующие лица: супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки. Если у погибшего было несколько близких родственников, то следователь по договоренности между ними вправе признать потерпевшим одного из них. Однако если договоренность не достигнута и все либо часть близких родственников настаивают на осуществлении прав потерпевшего, следователь обязан признать их потерпевшими по уголовному делу. Правомерность такого подхода предопределена разъяснением, содержащимся в Определении Конституционного Суда РФ от 18 января 2005 г. N 131-О, согласно которому "по смыслу закона каждое из перечисленных лиц в случае причинения ему вреда наступившей в результате преступления смертью близкого родственника имеет право на защиту своих прав и законных интересов в ходе уголовного судопроизводства. То обстоятельство, что в ч. 8 ст. 42 УПК РФ указывается на возможность перехода прав потерпевшего лишь к одному из его близких родственников, само по себе не может рассматриваться как основание для лишения прав всех иных близких родственников". Следует отметить неоднозначный подход правоприменителя к определению процессуального положения близкого родственника погибшего: он допускается к участию в уголовном деле в качестве представителя потерпевшего либо законного представителя потерпевшего или потерпевшего. Что касается участия близкого родственника погибшего в уголовном деле в качестве законного представителя и представителя потерпевшего, то закон устанавливает не представительство, а замещение прав погибшего. Представитель потерпевшего появляется в уголовном деле лишь при наличии полномочия потерпевшего, а последний, вследствие своей смерти, по понятным причинам не может уполномочить своего близкого родственника (родственников). Кроме того, близкий родственник (родственники), допущенный к участию в деле в качестве представителя, лишается определенных прав, в частности права давать показания по делу, поскольку не является потерпевшим, и не может быть допрошен в качестве свидетеля, так как закон не разрешает совмещать в одном лице представительство интересов одного участника и свидетельствование по делу. Наконец, нельзя не отметить, что в ст. 42 УПК РФ речь идет о наделении близкого родственника правами не представителя потерпевшего, а потерпевшего. Таким образом, единственно допустимым вариантом является признание близкого родственника (родственников) потерпевшим по уголовному делу. Иная ситуация складывается, когда у погибшего имелись лишь дальние родственники либо таковых нет совсем. Результаты анализа судебно-следственной практики показывают, что в подобном случае потерпевшим признается дальний родственник, а при их отсутствии - представители местной администрации, органов социальной защиты и т.п. Согласно Определению Конституционного Суда РФ от 18 января 2005 г. N 131-О подобная практика противоречит требованиям уголовно-процессуального законодательства, поскольку "потерпевшим является лишь то лицо, которому физический, имущественный, моральный вред был причинен преступлением. Именно в отношении такого лица дознаватель, следователь, прокурор или суд может вынести постановление о признании потерпевшим, и именно такое лицо наделяется соответствующими процессуальными возможностями для защиты своих нарушенных преступлением прав и законных интересов. Все иные лица, в том числе близкие родственники потерпевшего, на чьи права и законные интересы преступление не было направлено, хотя опосредованно их и затронуло, по общему правилу процессуальными возможностями по их защите не наделяются". Следует отметить, что отсутствие оснований для признания указанных лиц потерпевшими обусловлено тем, что непосредственно им вред преступлением не причинен. В отношении упомянутых лиц речь может идти лишь о компенсации затрат на захоронение, однако этот вопрос подлежит разрешению в рамках гражданского иска. Аналогичную позицию занимает и Верховный Суд РФ. Так, по одному из уголовных дел двоюродная сестра погибшего была признана потерпевшей и гражданским истцом по делу, в том числе в связи с причинением морального вреда. Между тем, согласно закону, по делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть потерпевшего, правами потерпевших наделяются лишь близкие родственники, перечень которых сформулирован в уголовно-процессуальном законе. Двоюродные родственники в указанный перечень не включены. Исходя из этого, судебные решения по данному делу в части гражданского иска были признаны незаконными и необоснованными <1>. -------------------------------- <1> БВС РФ. 2003. N 1.
Таким образом, можно прийти к выводу, что в случае отсутствия у погибшего близких родственников, которым непосредственно преступлением причинен вред, оснований для признания потерпевшим иных лиц не имеется. В связи с этим возникает вопрос: кто может представлять и защищать интересы погибшего в уголовном деле? Представляется, что в данном случае защита прав и законных интересов погибшего в досудебном производстве возлагается на прокурора, надзирающего за уголовно-процессуальной деятельностью органов предварительного расследования, а в суде - на государственного обвинителя. Вред преступлением может быть причинен и недееспособному лицу. При решении вопроса о признании такого лица потерпевшим следует исходить из определения понятий "правоспособность" и "дееспособность". Согласно ст. 17 ГК РФ правоспособность - это способность иметь гражданские права и нести обязанности (гражданская правоспособность), которая признается в равной мере за всеми гражданами. Правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью. Дееспособность - способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (гражданская дееспособность). Она возникает в полном объеме с наступлением совершеннолетия, т.е. по достижении 18-летнего возраста. Следовательно, признание потерпевшим не зависит от возраста или дееспособности лица - потерпевшим признается живое лицо, которому преступлением причинен вред. Для защиты прав и законных интересов потерпевших, являющихся несовершеннолетними или по своему физическому или психическому состоянию лишенных возможности самостоятельно защищать свои права и законные интересы, к обязательному участию в уголовном деле привлекаются их законные представители или представители. В случае причинения вреда имуществу или деловой репутации юридического лица оно признается потерпевшим, а его права осуществляет представитель. Юридическим лицом в соответствии со ст. 48 ГК РФ признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде. При этом юридическое лицо считается созданным со дня внесения соответствующей записи в Единый государственный реестр юридических лиц. Определенные проблемы, связанные с признанием юридического лица потерпевшим на том основании, что преступлением причинен вред его деловой репутации, связаны с отсутствием законодательного определения понятия "деловая репутация". Системный анализ норм гражданского законодательства позволяет выделить ряд особенностей, присущих деловой репутации юридического лица: это категория объективная, посредством ее общество оценивает организацию; является нематериальным благом; в отличие от деловой репутации гражданина обладает признаком передаваемости (п. 2 ст. 1027, п. 1 ст. 1042 ГК РФ); способы защиты деловой репутации юридического лица и гражданина идентичны. Наряду с этим деловая репутация юридического лица поддается оценке. В соответствии с разд. VIII "Деловая репутация" Положения по бухгалтерскому учету "Учет нематериальных активов", утвержденного Приказом Министерства финансов РФ от 27 декабря 2007 г. N 153н <1>, стоимость положительной деловой репутации равна надбавке к цене, уплачиваемой покупателем в ожидании будущей экономической выгоды в связи с приобретаемыми неидентифицируемыми активами. -------------------------------- <1> СПС "КонсультантПлюс".
Особая значимость деловой репутации юридических лиц находит отражение в ст. 3.1 КоАП РФ (в соответствии с которой административное наказание не может иметь целью нанесение вреда деловой репутации юридического лица), в ст. 14 Федерального закона от 26 июля 2006 г. N 135-ФЗ "О защите конкуренции" <1> (предусматривающей запрет на недобросовестную конкуренцию в форме распространения ложных, неточных или искаженных сведений, которые могут причинить убыток хозяйствующему субъекту либо нанести ущерб его деловой репутации), а также в Постановлении Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" <2> (определившего ее как одно из условий их успешной деятельности). -------------------------------- <1> СЗ РФ. 2006. N 31 (ч. 1). Ст. 3434. <2> БВС РФ. 2005. N 4.
Таким образом, полагаем, что деловая репутация представляет собой нематериальное благо (совокупность качеств и оценок), выражающееся в общественной оценке деятельности юридического лица и оказывающее непосредственное влияние на эту деятельность и ее результаты. Положительная деловая репутация, в частности, способствует не только упрочению хозяйственных связей с имеющимися контрагентами (клиентами, потребителями и пр.), но и их расширению и, как следствие, существенно влияет на благосостояние юридического лица. Отрицательная деловая репутация, напротив, создает труднопреодолимый барьер между организацией и ее контрагентами (клиентами, потребителями и проч.), в том числе потенциальными, а также может оказать негативное воздействие на членов трудового коллектива. Определенные проблемы возникают при решении вопроса о признании потерпевшим по делам о нарушении авторских и смежных прав. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 26 апреля 2007 г. N 14 "О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака" <1> разъяснил, что "помимо автора произведения (физического лица, творческим трудом которого создано произведение) или обладателей смежных прав (исполнителей, производителей фонограмм, организаций эфирного и кабельного вещания) потерпевшими по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных статьей 146 УК РФ, могут являться иные лица (как физические, так и юридические), которым авторское право или смежные права принадлежат на основании закона, переходят по наследству либо по договору". -------------------------------- <1> БВС РФ. 2007. N 7.
Немало споров вызывает вопрос о том, кого признавать потерпевшим, если в результате преступления вред причинен государству. Правовой департамент Министерства финансов РФ в связи с многочисленными запросами по поводу правомерности и целесообразности действий следственных органов и судов по привлечению Минфина России в качестве потерпевшего по уголовным делам в связи с причинением ущерба государству разъяснил, что "в случаях причинения ущерба государству ущерб причиняется именно публично-правовому образованию - Российской Федерации, а не Министерству финансов или его территориальному органу как юридическому лицу. Следовательно, ни Российская Федерация, ни субъекты Российской Федерации, ни муниципальные образования... не могут быть признаны потерпевшими по уголовным делам. Часть 3 ст. 44 УПК РФ, не имеющая расширительного толкования, определяет прокурора в качестве единственного лица, уполномоченного на предъявление гражданского иска в интересах государства" <1>. -------------------------------- <1> Письмо Минфина России от 9 августа 2006 г. N 08-04-14/4048 // СПС "КонсультантПлюс".
Такой подход представляется справедливым, поскольку только прокурор вправе и обязан выступать от имени государства и в защиту его интересов. Наконец, необходимо признать вполне очевидной несогласованность норм уголовно-процессуального закона, регламентирующих процессуальное положение пострадавшего на стадии возбуждения уголовного дела. Так, в соответствии с ч. 4 ст. 146 УПК РФ при возбуждении уголовного дела следователь, дознаватель в тот же день только уведомляет заявителя о принятом решении. Из этого следует, что в указанной норме отсутствует указание относительно выдачи заявителю копии постановления о возбуждении уголовного дела, а также об обязанности уведомления пострадавшего, который не является заявителем. Права пострадавших от преступлений должны быть в полной мере защищены не только при возбуждении уголовного дела, но и в большей мере при отказе в его возбуждении. Если заявление передано по подследственности или подсудности либо в возбуждении уголовного дела отказано, о принятом решении в письменной форме уведомляется заявитель. В случае отказа в возбуждении уголовного дела ему в течение 24 часов направляется копия вынесенного постановления и при этом разъясняется право обжаловать данное постановление и порядок обжалования прокурору, руководителю следственного органа или в суд (ч. 4, 5 ст. 148 УПК РФ). Представляется, что применительно к рассматриваемой ситуации право на получение копии постановления об отказе в возбуждении уголовного дела должно распространяться не столько на заявителя, сколько на пострадавшего. Очевидно, что необоснованный или незаконный отказ в возбуждении уголовного дела лишает лицо, пострадавшее от преступного деяния, возможности своевременного признания потерпевшим и, как следствие, возможности в полной мере защищать свои нарушенные права и законные интересы. В уголовно-процессуальном законе не закреплено положение о том, что заявитель имеет право на ознакомление со всеми материалами, которые были собраны следователем в ходе предварительной проверки. В этой связи Конституционный Суд РФ указал, что лица, чьи права и свободы затрагиваются решением об отказе в возбуждении уголовного дела, имеют право на ознакомление с материалами проверки, проведенной по заявлению о преступлении, на основании которого вынесено это решение <1>. -------------------------------- <1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 6 июля 2000 г. N 191-О "По жалобе гражданина Луценко Николая Максимовича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 113 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР" // ВКС РФ. 2001. N 1.
Применительно к рассматриваемой ситуации закономерно возникает вопрос: только ли заявитель может обжаловать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела? Думается, что поиск ответа на него сопряжен со сравнительным анализом понятий "пострадавший" и "заявитель". Как известно, лицо считается пострадавшим с момента причинения ему преступлением физического, имущественного или морального вреда, а заявитель становится участником уголовного судопроизводства с момента подачи им заявления о преступлении независимо от причинения ему вреда преступлением. При этом уголовно-процессуальный закон не определяет процессуальный статус заявителя, несмотря на то что в ряде статей УПК РФ предусмотрены его отдельные процессуальные права (ст. 141, ч. 5 ст. 144 и др.). Наряду с этим в ч. 4 ст. 148 УПК РФ закреплено, что заявитель имеет право обжаловать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Однако на законодательном уровне этот весьма важный вопрос, к сожалению, не урегулирован. Очевидно, что при таком подходе пострадавший лишается весьма существенного процессуального средства защиты его прав и законных интересов. Поэтому не случайно в Постановлении Конституционного Суда РФ от 29 апреля 1998 г. "По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 113 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с запросом Костомукшского городского суда Республики Карелия" <1> закреплено, что отказ в возбуждении уголовного дела может быть обжалован не только лицом, заявившим о преступлении, но и любым другим, интересы которого затрагиваются соответствующим постановлением. -------------------------------- <1> СЗ РФ. 1998. N 19. Ст. 2142.
Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением дознавателя, следователя или суда. Принимая во внимание несомненную важность своевременного признания лица потерпевшим в ходе досудебного производства по уголовному делу, некоторые ученые предлагают объединить решение о возбуждении дела и о признании лица потерпевшим в одном постановлении, если в нем содержится указание на причинение лицу того или иного вреда <1>. -------------------------------- <1> См., например: Чекулаев Д.П. Указ. соч. С. 39; Ларин А.М. Указ. соч. С. 45.
На наш взгляд, такое предложение не противоречит позиции Конституционного Суда РФ, неоднократно указывавшего, что обеспечение гарантируемых Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве обусловлено не формальным признанием лица тем или иным участником уголовного судопроизводства, в частности потерпевшим, а наличием определенных сущностных признаков, характеризующих фактическое положение этого лица как нуждающегося в обеспечении соответствующих прав <1>. Поэтому не вызывает сомнений, что несвоевременное признание лица потерпевшим и, как следствие, нарушение его прав могут повлечь негативные последствия, в том числе признание доказательств, получение которых было сопряжено с нарушением прав потерпевшего, недопустимыми. -------------------------------- <1> См., например: Определение Конституционного Суда РФ от 18 января 2005 г. N 131-О.
Наряду с этим анализ судебно-следственной практики свидетельствует о наличии весьма существенных проблем, возникающих при реализации прав потерпевшего в досудебном производстве. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 42 УПК РФ потерпевший имеет право знать о предъявленном обвиняемому обвинении. Применительно к указанному праву целесообразно обратиться к Определению Конституционного Суда РФ от 11 июля 2006 г. N 300-О "По жалобе гражданина Андреева Андрея Ивановича на нарушение его конституционных прав пунктами 1, 5, 11, 12 и 20 части второй статьи 42, частью второй статьи 163, частью восьмой статьи 172 и частью второй статьи 198 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" <1>, согласно которому указанное право "предполагает обязанность следователя довести до сведения потерпевшего не только сам факт предъявления обвинения конкретному лицу, но и содержание постановления о привлечении в качестве обвиняемого, включая описание фактических обстоятельств инкриминируемого лицу преступления и его юридическую оценку. Отсутствие в названной норме прямого указания на порядок, в соответствии с которым следователь знакомит потерпевшего с предъявленным обвиняемому обвинением, и на обязанность вручить потерпевшему копию постановления не означает, что до окончания предварительного расследования этот участник уголовного судопроизводства не вправе... ознакомиться с текстом постановления и снять с него копию". -------------------------------- <1> СЗ РФ. 2006. N 47. Ст. 4940.
В соответствии с ч. 2 ст. 198 УПК РФ потерпевший вправе знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы и заключением эксперта в тех случаях, когда экспертиза проводится в отношении его самого. Данное законоположение явилось предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ, который, основываясь на принципах состязательности и равноправия сторон, а также гарантиях судебной защиты и справедливого разбирательства дела, определил, что "правоприменительные органы, обеспечивая на досудебной стадии уголовного судопроизводства права и законные интересы потерпевшего... должны предоставлять ему возможность знакомиться с постановлениями о назначении судебных экспертиз, независимо от их вида, и с полученными на их основании экспертными заключениями" <1>. -------------------------------- <1> Определение Конституционного Суда РФ от 4 ноября 2004 г. N 430-О "По жалобе гражданки Старовойтовой Ольги Васильевны на нарушение ее конституционных прав пунктом 1 части второй статьи 42, частью восьмой статьи 162 и частью второй статьи 198 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // ВКС РФ. 2005. N 2.
Потерпевший в ходе предварительного расследования в соответствии с п. 13 ч. 2 ст. 42 УПК РФ вправе получать копии таких материалов уголовного дела, как постановление о возбуждении уголовного дела, постановление о признании потерпевшим или об отказе в этом, о прекращении уголовного дела, о приостановлении производства по уголовному делу. Следует учитывать, что помимо получения копий указанных выше решений потерпевший вправе знакомиться и с рядом других решений, затрагивающих его права и законные интересы. Так, он вправе знакомиться с постановлением о создании следственной группы, поскольку, как указал Конституционный Суд РФ в Определении от 11 июля 2006 г. N 300-О, потерпевший "должен быть как минимум информирован о том, каким именно следователем или дознавателем осуществляется расследование по делу, а в случае производства предварительного следствия следственной группой - кто и с какими полномочиями входит в состав этой следственной группы. Содержащаяся в ч. 2 ст. 163 УПК РФ норма, предусматривающая обязанность объявить обвиняемому и подозреваемому о составе следственной группы, не может истолковываться как исключающая право других лиц, выступающих как на стороне обвинения, так и на стороне защиты, знать состав следственной группы и при наличии к тому оснований заявлять отводы входящим в нее лицам". В этом же Определении Конституционный Суд РФ отметил, что потерпевшему для обеспечения возможности судебного обжалования должен быть предоставлен доступ к постановлению о продлении срока предварительного следствия, "а форма и порядок его ознакомления... избираются следователем, прокурором или судом в пределах, исключающих опасность разглашения тайны следствия". Наконец, недопустимо, на наш взгляд, игнорировать вполне очевидный факт, что неполноценная и длительная нереализованность ряда конституционных положений, отсутствие совершенного законодательства и концептуальных подходов как у законодателя, так и правоприменителя к максимально полному обеспечению прав личности закономерно вызывают критику. Наиболее ярким примером тому является реализация закрепленного в ст. 52 Конституции РФ права потерпевшего на возмещение причиненного ущерба. С сожалением приходиться констатировать, что в Российской Федерации до настоящего времени не разработан надежный механизм восстановления нарушенных прав и компенсации ущерба, причиненного преступлением. Результаты анализа судебно-следственной практики дают основание для неутешительного вывода - создавшаяся ситуация свидетельствует о том, что потерпевший фактически поставлен в условия челобитчика. Общепризнано, что современное законодательство испытывает заметно возрастающее влияние международно-правовых актов по правам человека. В связи с этим несомненный интерес представляет Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, принятая Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 29 ноября 1985 г., основная цель которой - оказание содействия правительствам и международному сообществу в их усилиях, направленных на оказание помощи жертвам преступлений и злоупотребления властью. Наиболее примечательными являются положения Декларации, в соответствии с которыми государствам необходимо не только предпринимать меры по предоставлению финансовой компенсации жертвам преступлений в случае невозможности ее получения от правонарушителя в полном объеме, но и оказывать им материальную, медицинскую, психологическую и социальную помощь по правительственным, добровольным, общинным и местным каналам. Между тем на современном этапе развития нашего государства ни законодательная, ни исполнительная власть пока не готова к реализации этих положений международных стандартов. В качестве позитивного примера можно рассмотреть законодательство Франции, где до 1977 г. вред от преступления потерпевшему либо его правопреемнику возмещал только преступник. С принятием 3 января 1977 г. Закона N 77-5 "О возмещении ущерба за телесный вред, причиненный потерпевшим преступлением" УПК Франции был дополнен статьями, регламентирующими вопросы, связанные с выплатой компенсаций потерпевшим от преступления. В результате потерпевший приобрел возможность получить компенсацию за причиненный ему преступлением вред от государства. Получение такой компенсации допускается до момента, пока преступник не предстанет перед судом, а последний, помимо основного приговора, вынесет решение о возмещении ущерба. При этом государство в регрессном порядке взыскивает с осужденного все свои затраты по выплате потерпевшему от преступления ущерба. Дальнейшее развитие защита прав потерпевшего во Франции получила в результате принятия 2 февраля 1981 г. Закона N 81-82 "Об усилении безопасности и защиты свободы личности", в соответствии с которым УПК Франции был дополнен ст. 706-14 и 706-15, предусматривающими предоставление потерпевшим вследствие кражи или мошенничества компенсации за юридическую помощь. Например, согласно ст. 706-14 лицам, доход которых составляет менее 900 фр. в месяц (т.е. находящимся в тяжелом материальном положении), государство выплачивает компенсацию в сумме, равной трехкратному размеру их максимального ежемесячного дохода. Аналогичная компенсация выплачивается потерпевшим от насильственных преступлений. Их выплата возможна в случае, если ущерб потерпевшего заключается в убытках или сокращении доходов, в увеличении затрат либо наступлении профессиональной нетрудоспособности. Наконец, Закон N 83-606 "Об усилении защиты жертв преступлений", принятый 8 июля 1983 г., дополнил УПК Франции нормами, касающимися возмещения ущерба потерпевшим от преступлений <1>. -------------------------------- <1> См. об этом: Меньших А.А. О возмещении ущерба жертвам преступлений во Франции // Журнал российского права. 1999. N 3/4. С. 160.
Как уже говорилось, потерпевший вправе осуществлять свои права в уголовном процессе не только лично, но и через представителя. Это обеспечивает защиту его прав, когда по тем или иным причинам потерпевший не может сам участвовать в деле либо нуждается в помощи. В основе представительства в уголовном процессе лежат те же принципы, что и в гражданском процессе. Представительство может быть договорное (добровольное) и законное (обязательное). В связи с этим необходимо различать участие в деле представителей и законных представителей потерпевшего. Представитель обладает только теми правами, которыми его наделил потерпевший. Из этого следует, что полномочия представителя жестко связаны волей потерпевшего и расхождения в их позициях должны быть исключены. Вместе с тем потерпевший не может наделить своего представителя правом давать показания, поскольку оно неотделимо от него самого. Кроме того, в УПК РФ не предусмотрен допрос представителя потерпевшего. Для защиты прав и законных интересов потерпевших, являющихся несовершеннолетними или по своему физическому или психическому состоянию лишенных возможности самостоятельно защищать свои права и законные интересы, к обязательному участию в уголовном деле привлекаются их законные представители или представители. Законное представительство основано не на соглашении, а на законе и является обязательным, если потерпевший недееспособен в силу возраста или своего состояния. Перечень законных представителей приведен в п. 12 ст. 5 УПК РФ. Ими являются родители, усыновители, опекуны или попечители несовершеннолетнего потерпевшего, представители учреждений или организаций, на попечении которых находится несовершеннолетний потерпевший, органы опеки и попечительства. Законный представитель допускается к участию в деле при наличии документа, удостоверяющего факт его законного представительства: паспорта, свидетельства о рождении лица, чьи интересы он представляет, документа об опеке и попечительстве. Допуск законного представителя потерпевшего к участию в деле не зависит от желания потерпевшего. Несмотря на указание в ст. 45 УПК РФ на то, что законные представители и представители потерпевшего имеют те же процессуальные права, что и представляемые ими лица, полагаем, что законный представитель имеет больший объем прав, нежели представитель, поскольку последний ограничен волеизъявлением потерпевшего. Обладая всеми правами потерпевшего, законный представитель вправе заявить гражданский иск по уголовному делу, изменить сумму иска, предмет иска, отказаться от исковых требований. В случае необходимости в получении профессиональной юридической помощи законный представитель вправе иметь своего представителя (например, адвоката). Что касается частного обвинителя, то им является лицо, подавшее заявление в суд по уголовному делу частного обвинения и поддерживающее обвинение в суде. Частный обвинитель вправе представлять доказательства и участвовать в их исследовании, излагать суду свое мнение по существу обвинения, а также по другим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства, высказывать суду предложения о применении уголовного закона и назначении подсудимому наказания, предъявлять или поддерживать предъявленный по уголовному делу гражданский иск. Отстаивая свои интересы в ходе рассмотрения судом возбужденного уголовного дела частного обвинения, потерпевший (частный обвинитель) вправе как лично использовать предоставляемые ему законом права и возможности, так и воспользоваться квалифицированной юридической помощью представителя - адвоката (п. 8 ч. 2 ст. 42, ст. 43 и 45 УПК РФ). Не лишается он и гарантий государственной защиты прав и свобод, поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 319 УПК РФ мировой судья, принявший заявление о преступлении, наделяется полномочием оказывать сторонам, в том числе потерпевшему, по их ходатайству содействие в собирании таких доказательств, которые не могут быть получены ими самостоятельно. В тех случаях, когда потерпевший - в силу зависимого состояния или по иным причинам - не способен самостоятельно воспользоваться принадлежащими ему правами, закон уполномочивает прокурора, а также следователя или дознавателя с согласия прокурора возбудить уголовное дело о любом преступлении, производство по которому осуществляется в порядке частного обвинения (ч. 4 ст. 20 УПК РФ) <1>. -------------------------------- <1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 8 апреля 2003 г. N 113-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Советского районного суда города Челябинска о проверке конституционности отдельных положений статей 20, 21, 22, 37 и 246 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс".
Согласно ст. 44 УПК РФ физическое или юридическое лицо, понесшее ущерб от преступления, вправе при производстве по уголовному делу предъявить гражданский иск к обвиняемому или к лицам, несущим имущественную ответственность за его действия. Лицо признается гражданским истцом, если имеются основания полагать, что данный вред причинен непосредственно преступлением и заявлено требование о его возмещении. О признании лица гражданским истцом выносится постановление, данному лицу разъясняются права, о чем делается отметка, удостоверяемая подписью гражданского истца или его представителя. Гражданский иск может быть предъявлен после возбуждения уголовного дела и до окончания судебного следствия в суде первой инстанции и рассматривается судом совместно с уголовным делом. Это существенная льгота для лиц, пострадавших от преступления, поскольку они освобождаются от уплаты государственной пошлины и им легче обосновать свои исковые требования, так как уголовно-процессуальный закон обязывает следователя, а не гражданского истца доказывать наличие оснований и предмета гражданского иска. Необходимо отметить, что многие вопросы, связанные с предъявлением гражданского иска в уголовном деле, разрешаются в соответствии с нормами не уголовно-процессуального, а гражданского законодательства. Уголовно-процессуальное право допускает аналогию, поэтому при решении спорных вопросов следует руководствоваться нормами ГК РФ. Так, ст. 12 ГК РФ к способам защиты гражданских прав, наряду с другими, относит возмещение убытков и компенсацию морального вреда, и поскольку гражданский иск в уголовном деле - это требование защитить нарушенное преступлением право или интересы, следователь обязан признать потерпевшего гражданским истцом при заявлении им иска о компенсации морального вреда. Аналогичной позиции придерживается и Пленум Верховного Суда РФ. В частности, в упоминавшемся выше Постановлении от 20 декабря 1994 г. N 10 Суд разъяснил, что "потерпевший вправе предъявить гражданский иск о компенсации морального вреда при производстве по уголовному делу. В силу действующего законодательства ответственность за причиненный моральный вред не находится в прямой зависимости от наличия имущественного ущерба и может применяться как наряду с имущественной ответственностью, так и самостоятельно". Наконец, согласно ст. 44 УПК РФ гражданский истец может предъявить гражданский иск и для имущественной компенсации морального вреда. Таким образом, следователь не может отказать потерпевшему в принятии искового заявления о компенсации морального вреда на том основании, что материальный ущерб ему уже возмещен. Компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме, а ее размер определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также от степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. В то же время нельзя не отметить наличие ряда дискуссионных вопросов, касающихся взыскания компенсации причиненного преступлением морального вреда. Так, судебная практика исключает возможность взыскания компенсации морального вреда по корыстным преступлениям (кражи и др.). На это обстоятельство, в частности, неоднократно указывал Верховный Суд РФ. Так, посчитав, что ни гражданское, ни иное законодательство не содержат указаний на возможность компенсации морального вреда, причиненного хищением, он не согласился с выводом суда первой инстанции, рассматривавшего конкретное уголовное дело, о возможности в принципе компенсации морального вреда, причиненного преступлением против имущественных благ <1>. -------------------------------- <1> См., например: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 3. С. 15 - 16.
Действительно, в соответствии со ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие ему другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Он должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред. Причем в соответствии с действующим законодательством одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом. Например, когда вред причинен: жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности; гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного ареста или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ; в результате распространения сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию гражданина. Между тем можно привести достаточно много примеров, когда в результате той же кражи вещи, представляющей ценность исключительно для данной семьи, например предмета, передающегося по наследству и т.п. и имеющего невысокую стоимость в денежном эквиваленте, права потерпевших существенно ущемлялись в силу отсутствия возможности компенсировать нравственные страдания, причиненные указанным преступлением. Что касается иных преступлений против прав и свобод человека и гражданина, то в результате их совершения, по нашему мнению, могут также складываться ситуации, предопределяющие правомерность рассмотрения в рамках уголовного дела гражданских исков о взыскании морального вреда. Например, анализ судебно-следственной практики позволяет сделать вывод, что моральный вред, причиненный в результате невыплаты заработной платы и иных установленных законом выплат (ст. 145.1 УК РФ), может выражаться: в невозможности удовлетворения физиологических потребностей и потребностей, порожденных социальными и культурными условиями, в моральных страданиях; в чувстве унижения человеческого достоинства, связанном с невозможностью обеспечить достойное существование себе и своим близким, постоянной необходимостью жить в долг. Вопрос о признании последствий тяжкими решается судом, исходя из всех обстоятельств уголовного дела. Так, в одном из судебных постановлений указано на следующие последствия деяния, предусмотренного ст. 145.1 УК РФ: "Последствия совершенного деяния имели большое значение для дискредитирования сельскохозяйственного комплекса края путем создания невыносимых условий труда для подавляющего большинства работников общества. Вследствие этого работники, а также члены их семей понесли значительные материальные и физические страдания, многие вынуждены были уволиться из хозяйства. Учитывая значительный процент безработицы в сельской местности края, ее неблагоприятные социальные последствия, совершенное деяние повлекло за собой усиление напряженности в обществе, подорвало веру в государственные институты, усилило негативные тенденции в сфере занятости на селе. Последствия рассмотрения настоящего дела имеют большое превентивное значение" <1>. -------------------------------- <1> Архив суда судебного участка N 114 Абинского района Краснодарского края. 2004 г.
Деяние было квалифицировано по ч. 1 ст. 145.1 УК РФ, и виновный приговорен к одному году лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении. Таким образом, общественно опасные последствия деяния суд не отнес к числу тяжких, но учел при назначении наказания. С учетом изложенного полагаем, что сложившуюся судебную практику по вопросу взыскания компенсации причиненного преступлением морального вреда вряд ли допустимо признать обоснованной и уж тем более справедливой. На наш взгляд, гражданское законодательство в данной части нуждается в существенной корректировке. Не менее актуальным представляется вопрос, касающийся рассмотрения в рамках уголовного дела исков о признании требований регрессного характера (например, о лишении родительских прав, выселении и т.п.). По уголовным делам о преступлениях против собственности весьма часто возникает необходимость предъявления и рассмотрения подобного рода гражданских исков. Поэтому не ясно, почему, например, в случае, когда в суд передается уголовное дело о хищении недвижимого имущества, совершенного путем мошенничества, в рамках этого же уголовного дела неуместен гражданский иск потерпевшего или прокурора для разрешения жилищного спора? Другой пример связан с Приказом Генерального прокурора РФ от 22 июня 2001 г. N 38 "Об организации прокурорского надзора за исполнением законов о несовершеннолетних и молодежи" <1>. Генеральный прокурор РФ требовал исключить случаи возвращения несовершеннолетнего в неблагополучную семейную обстановку, если отсутствие родительского попечения послужило основной причиной совершения им преступления. Однако предъявление прокурором в суд иска о лишении родителя (родителей) родительских прав - единственный способ реализации такого требования. Представляется, что при подобных обстоятельствах целесообразно рассмотрение подобного иска совместно с уголовным делом. -------------------------------- <1> Утратил силу в связи с изданием Приказа Генерального прокурора РФ от 26 ноября 2007 г. N 188 "Об организации прокурорского надзора за исполнением законов о несовершеннолетних и молодежи" // Законность. 2008. N 2.
Нельзя также не учитывать давление, которое нередко испытывают участники уголовного судопроизводства. В данном случае имеются в виду не только потерпевший или гражданский истец, но и свидетели, которым придется давать показания в суде не только при рассмотрении уголовного, но и гражданского дела. В результате оказываемого давления нередки случаи, когда при рассмотрении уголовного дела свидетель дает одни показания, а при рассмотрении гражданского дела - не просто другие, а диаметрально противоположные. Вполне понятно, что положительное решение вопроса о рассмотрении в рамках уголовного дела регрессных исков сопряжено с возможными потерями государства в связи со своего рода "упущенной выгодой", обусловленной неуплатой государственной пошлины по гражданским искам в рамках уголовного дела. В связи с этим полагаем, что гражданский иск о возмещении вреда, причиненного преступлением, не подлежит обложению пошлиной, так же как и любые иски прокурора. Что касается иных видов исков, то, на наш взгляд, они должны облагаться пошлиной, размер которой должен быть меньше той суммы, которую пришлось бы заплатить при рассмотрении иска в порядке гражданского судопроизводства (например, не более 50% от этой суммы). Применительно к отдельным категориям гражданских и юридических лиц целесообразно предусмотреть их освобождение от уплаты государственной пошлины по гражданским искам, предъявляемым в рамках уголовного дела. По нашему мнению, подобный подход обеспечит не только публичные, но и частные, личные интересы потерпевших и гражданских истцов, поскольку, во-первых, обусловит уменьшение числа гражданских исков в порядке гражданского судопроизводства, что, несомненно, имеет существенное значение в целях экономии времени, сил и средств системы правосудия, во-вторых, обеспечит разрешение в более короткий срок и с наименьшими затратами имущественных и иных требований указанных лиц. Очевидно, что рассмотрение и разрешение любого иска в уголовном деле возможно лишь при условии, что в ходе предварительного расследования собраны для этого необходимые доказательства, подтверждающие характер и размер имущественного вреда. И наоборот, если в материалах уголовного дела отсутствуют необходимые доказательства, а вопросы, связанные с предъявленным иском, выяснены весьма поверхностно либо не в полном объеме, то налицо необходимость рассмотрения такого иска в рамках гражданского судопроизводства. Например, исходя из норм гражданского законодательства следует решать вопрос о включении в сумму гражданского иска упущенной выгоды. К законным способам защиты гражданских прав закон относит возмещение убытков. Под убытками в соответствии со ст. 15 ГК РФ понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, понесло или должно будет понести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). Эти вопросы также должны быть урегулированы. Гражданский иск в защиту интересов несовершеннолетних, лиц, признанных недееспособными либо ограниченно дееспособными в порядке, предусмотренном гражданским процессуальным законодательством, а также лиц, которые по иным причинам не могут сами защищать свои права и законные интересы, может быть предъявлен их законными представителями или прокурором, а в защиту интересов государства - прокурором. Права гражданского истца в уголовном деле в соответствии с ч. 4 ст. 44 УПК РФ аналогичны правам потерпевшего лишь в части, ограниченной рамками гражданского иска. Закон также предусматривает право гражданского истца отказаться от предъявленного им гражданского иска. Отказ от гражданского иска может быть заявлен гражданским истцом в любой момент производства по уголовному делу, но до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора. До принятия отказа от гражданского иска дознаватель, следователь, прокурор, суд должны разъяснить гражданскому истцу последствия такого отказа, а именно отказ от гражданского иска влечет за собой прекращение производства по нему. Гражданский истец не вправе разглашать данные предварительного расследования, если он был об этом заранее предупрежден в порядке, установленном ст. 161 УПК РФ. За разглашение данных предварительного расследования гражданский истец несет ответственность в соответствии со ст. 310 УК РФ. В завершение рассмотрения данной проблематики следует отметить, что, несмотря на достаточно высокий уровень обеспечения прав участников процесса со стороны обвинения, защищающих свои или представляемые права, очевидна необходимость дальнейшего совершенствования норм уголовно-процессуального закона в целях поддержании состояния беспрепятственного осуществления конституционных прав и свобод личности. Системный анализ норм УПК РФ и результаты анализа судебно-следственной практики дают основание для вывода о несомненной целесообразности внесения следующих изменений и дополнений в уголовно-процессуальный закон. 1. Для разрешения ситуации, когда погибший имел несколько близких родственников и все либо часть близких родственников настаивают на осуществлении прав потерпевшего, в ч. 8 ст. 42 УПК РФ необходимо слова "к одному из близких родственников" заменить словами "близким родственникам в случае причинения им вреда непосредственно преступлением". 2. Исходя из очевидной несогласованности норм уголовно-процессуального закона, регламентирующих процессуальное положение пострадавшего на стадии возбуждения уголовного дела, ч. 4 ст. 146 УПК РФ следует дополнить, указав: "О решении прокурора следователь, дознаватель в тот же день уведомляет заявителя, пострадавшего, а также лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело". 3. Поскольку необоснованный или незаконный отказ в возбуждении уголовного дела лишает лицо, пострадавшее от преступного деяния, возможности своевременно быть признанным потерпевшим и, как следствие, возможности в полной мере защищать свои нарушенные права и законные интересы, - необходимо внести изменение в ч. 4 ст. 148 УПК РФ, после слова "заявителю" указав: "и пострадавшему". 4. Поскольку, исходя из Постановления Конституционного Суда РФ от 29 апреля 1998 г. N 13-П, отказ в возбуждении уголовного дела может быть обжалован не только лицом, заявившим о преступлении, но и любым другим лицом, интересы которого затрагиваются соответствующим постановлением, следует дополнить УПК РФ нормой, регламентирующей процессуальное положение заявителя, которую целесообразно поместить в раздел VII УПК РФ. 5. Учитывая, что следователь обязан уведомить потерпевшего о предъявленном обвиняемому обвинении, а в случае если потерпевший заявит ходатайство об ознакомлении с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого - предоставить ему такую возможность, и что данное право возникает у потерпевшего не по окончании расследования, а непосредственно после предъявления обвинения, целесообразно внести изменение в п. 13 ч. 2 ст. 42 УПК РФ, дополнив после слов "или об отказе в этом" словами "постановления о привлечении в качестве обвиняемого", и в ст. 172 УПК РФ, дополнив ее ч. 10 следующего содержания: "10. Следователь в письменном виде уведомляет потерпевшего о предъявленном обвиняемому обвинении". 6. Принимая во внимание Определение Конституционного Суда РФ от 4 ноября 2004 г. N 430-О, в соответствии с которым правоприменительные органы, обеспечивая на досудебной стадии уголовного судопроизводства права и законные интересы потерпевшего, должны предоставлять ему возможность знакомиться с постановлениями о назначении судебных экспертиз, независимо от их вида, и с полученными на их основании экспертными заключениями, следует внести изменение в ч. 2 ст. 198 УПК РФ, исключив слова "в отношении которых производилась экспертиза", а также в п. 11 ч. 2 ст. 42, исключив слова "в случаях, предусмотренных частью 2 статьи 198 настоящего Кодекса". 7. В целях единообразного применения уголовно-процессуального закона необходимо внести изменения в п. 13 ч. 2 ст. 42 УПК РФ, дополнив после слов "об отказе в этом" словами "о создании следственной группы", а ч. 2 ст. 163 УПК РФ после слов "обвиняемому" дополнить словами "потерпевшему". 8. Исходя из требований международно-правовых актов и конституционных положений об обеспечении прав потерпевшего на возмещение вреда, причиненного преступлением, следует предусмотреть в ГК РФ (ст. 151) возможность компенсации морального вреда, причиненного гражданину действиями, нарушающими его имущественные права. 9. Учитывая как публичные, так и личные интересы, было бы целесообразным в рамках уголовного дела разрешить предъявление и рассмотрение всех гражданских исков, связанных с совершенным преступлением.
ЮРИДИЧЕСКУЮ ПОМОЩЬ
Производство по уголовному делу, характеризующееся вторжением в сферу прав и свобод личности и их ограничением, требует, чтобы лицу, вовлекаемому в эту область правоотношений, была обеспечена квалифицированная юридическая помощь в соответствии с Конституцией РФ (ст. 48). Квалифицированная юридическая помощь может оказываться потерпевшему, частному обвинителю, гражданскому истцу, гражданскому ответчику посредством участия в уголовном судопроизводстве представителей данных участников процесса; свидетелю - при его допросе с участием адвоката, а также подозреваемому (обвиняемому) - участием защитника. Основанием для допуска лица в качестве представителя является ходатайство потерпевшего, частного обвинителя, гражданского истца, гражданского ответчика. Согласно ст. 45 и 55 УПК РФ представителями могут быть адвокаты, а представителями гражданского истца, гражданского ответчика, являющегося юридическим лицом, также иные лица, правомочные в соответствии с ГК РФ представлять его интересы. Буквальное толкование дознавателями, следователями и судами указанных процессуальных положений привело к тому, что по многим уголовным делам было отказано в допуске в качестве представителя потерпевшего, гражданского истца юристов, не являющихся адвокатами (руководителя юридической фирмы; профессиональных юристов межрегионального общественного фонда и т.д.). В связи с этим Конституционный Суд РФ, анализируя положения ст. 48 Конституции РФ, разъяснил, что право потерпевшего на получение юридической помощи не может влечь за собой возникновение у него обязанности обращаться за юридическими услугами только к членам адвокатского сообщества. Данная норма не может быть истолкована таким образом, чтобы исключалось участие лица, не являющегося адвокатом, в уголовном процессе в качестве представителя потерпевшего (гражданского истца, частного обвинителя). Лишение этих лиц права обратиться за юридической помощью к тому, кто, по их мнению, способен оказать квалифицированную юридическую помощь, фактически приводило бы к ограничению свободы выбора, к понуждению использовать вопреки собственной воле только один, определенный способ защиты своих интересов и противоречило бы ст. 52 Конституции РФ, согласно которой права потерпевших от преступлений подлежат охране законом, а государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. Таким образом, ч. 1 ст. 45 УПК РФ не исключает, что представителем потерпевшего и гражданского истца могут быть иные, помимо адвокатов, лица, в том числе близкие родственники, о допуске которых ходатайствует потерпевший или гражданский истец <1>. -------------------------------- <1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 5 декабря 2003 г. N 446-О "По жалобам граждан Л.Д. Вальдмана, С.М. Григорьева и региональной общественной организации "Объединение вкладчиков "МММ" на нарушение конституционных прав и свобод рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" // ВКС РФ. 2004. N 3; Определение Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2004 г. N 25-О "По жалобе гражданки Ивкиной Валентины Оноприевны на нарушение ее конституционных прав частью первой статьи 45 и статьей 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // ВКС РФ. 2004. N 6.
Свидетель, как и любой другой гражданин, пользуется правом на получение квалифицированной юридической помощи, которое выражается в возможности явиться на допрос с адвокатом. Адвокат присутствует при допросе и вправе давать в присутствии следователя краткие консультации свидетелю, задавать ему вопросы с разрешения следователя, при этом следователь может отвести вопросы защитника, но обязан занести отведенные вопросы в протокол. Адвокат вправе делать письменные замечания по поводу правильности и полноты записей в протоколе данного следственного действия. По окончании допроса адвокат вправе делать заявления о нарушениях прав и законных интересов свидетеля. Указанные заявления также подлежат занесению в протокол допроса. Участие в уголовном судопроизводстве защитника, т.е. лица, наделенного совокупностью специальных прав и обязанностей по обеспечению защиты прав и интересов подозреваемого (обвиняемого) и оказывающего ему юридическую помощь при производстве по уголовному делу, является одной из важнейших гарантий соблюдения права подозреваемого и обвиняемого на защиту. Согласно ст. 49 УПК РФ определяет, что в качестве защитника допускается адвокат, а по определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо (т.е. любое лицо, которому обвиняемый доверяет осуществлять свою защиту), о допуске которого ходатайствует обвиняемый. При производстве у мирового судьи указанное лицо допускается и вместо адвоката. В соответствии с Федеральным законом от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" <1> адвокатом является лицо, получившее в установленном законом порядке статус адвоката и право осуществлять адвокатскую деятельность. Статус адвоката в Российской Федерации вправе приобрести лицо, которое имеет высшее юридическое образование, полученное в имеющем государственную аккредитацию образовательном учреждении высшего профессионального образования, либо ученую степень по юридической специальности. Указанное лицо должно также иметь стаж работы по юридической специальности не менее двух лет либо пройти стажировку в адвокатском образовании в установленные Законом сроки. Решение о присвоении статуса адвоката принимает квалификационная комиссия при адвокатской палате субъекта РФ после сдачи лицом, претендующим на приобретение статуса, квалификационного экзамена. Необходимо также обратить внимание на то, что недопустимо участие в деле в качестве защитника стажера или помощника адвоката, поскольку в соответствии с вышеуказанным Законом они не обладают статусом адвоката. -------------------------------- <1> СЗ РФ. 2002. N 23. Ст. 2102.
Из анализа ст. 49 во взаимосвязи с другими статьями УПК РФ следует, что в ходе предварительного расследования (как при производстве предварительного следствия, так и дознания) в качестве защитника может быть допущен только адвокат. Все иные лица, включая родственников подозреваемого (обвиняемого), в качестве защитников на данном этапе судопроизводства не могут быть допущены. К такому же выводу пришел и Конституционный Суд РФ, посчитавший, что закрепленное в ч. 2 ст. 48 Конституции РФ право каждого задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого в совершении преступления пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения не означает право подозреваемого или обвиняемого выбирать в качестве защитника любое лицо по своему усмотрению и не предполагает возможность участия в уголовном процессе любого лица в качестве защитника. Гарантируя каждому, в том числе подозреваемому и обвиняемому, право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство вправе устанавливать с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии к лицам, уполномоченным на оказание такой помощи. Участие в качестве защитника в ходе предварительного расследования дела любого лица по выбору подозреваемого или обвиняемого может привести к тому, что защитником окажется лицо, не обладающее необходимыми профессиональными навыками, что несовместимо с задачами правосудия и обязанностью государства гарантировать каждому квалифицированную юридическую помощь <1>. -------------------------------- <1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 18 декабря 2007 г. N 917-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Толстова Игоря Сергеевича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс".
При этом Конституционный Суд РФ неоднократно указывал в своих решениях, что приглашение по ходатайству обвиняемого для участия в судебных стадиях производства по уголовному делу в качестве его защитника - наряду с адвокатом - одного из близких родственников или иного лица предусмотрено ч. 2 ст. 49 УПК РФ в качестве одного из способов защиты от предъявленного обвинения. В силу этого отказ суда в предоставлении обвиняемому возможности воспользоваться таким способом защиты возможен лишь при наличии существенных к тому препятствий, в том числе предусмотренных уголовно-процессуальным законом обстоятельств, исключающих участие защитника в производстве по уголовному делу. Во всяком случае, решение по вопросу о допуске в судебных стадиях производства по уголовному делу в качестве защитника наряду с адвокатом одного из близких родственников обвиняемого или иного лица, об участии которых ходатайствует обвиняемый, не может быть произвольным, не учитывающим требования закона, обстоятельства конкретного дела и особенности личности приглашаемого в качестве защитника лица. При этом по смыслу уголовно-процессуального закона допуску к участию в судебном заседании в качестве защитника лица, не являющегося адвокатом, не может препятствовать участие в деле профессионального адвоката, поскольку в силу ч. 2 ст. 49 УПК РФ это обстоятельство как раз и является одним из обязательных условий допуска в качестве защитника наряду с адвокатом иного лица <1>. -------------------------------- <1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. N 928-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Зимичевой Веры Николаевны и Реканта Анатолия Абрамовича на нарушение их конституционных прав частью второй статьи 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс".
Уголовно-процессуальный закон предусматривает случаи, когда защитник не может быть допущен к участию в деле, а допущенный подлежит отводу. Так, согласно ст. 72 УПК РФ защитник не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если он: ранее участвовал в производстве по данному уголовному делу в качестве судьи, прокурора, следователя, дознавателя, секретаря судебного заседания, свидетеля, эксперта, специалиста, переводчика или понятого; является близким родственником или родственником судьи, прокурора, следователя, дознавателя, секретаря судебного заседания, принимавших либо принимающих участие в производстве по данному уголовному делу, или лица, интересы которого противоречат интересам участника уголовного судопроизводства, заключившего с ним соглашение об оказании защиты; оказывает или ранее оказывал юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам защищаемого им подозреваемого, обвиняемого либо представляемого им потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика. Причем по смыслу закона указанные обстоятельства являются основанием отвода защитника независимо от того, в чем выражалась эта помощь и оказывалась ли она по тому же или иному делу. Законодательство об адвокатуре также требует от адвоката не принимать на себя обязанности по оказанию юридической помощи, если ему известно о наличии обстоятельств, исключающих его участие в деле, что совершенно справедливо и обоснованно с позиций его правозащитной роли. Аналогичной позиции придерживается и Верховный Суд РФ, отменивший приговор суда с участием присяжных по следующим основаниям: "...защиту интересов Кустова Е.В. на предварительном следствии осуществляли два адвоката - Буткевич В.В. и Селизов А.С. Предварительное слушание было назначено с участием обоих названных адвокатов. Судья в ходе предварительного слушания удовлетворил ходатайство Кустова об отводе адвоката Буткевича и защиту интересов Кустова стал осуществлять один адвокат Селизов, который защищал Кустова и в суде с участием присяжных заседателей. Как следует из материалов дела, адвокат Селизов вообще не имел правовых оснований принимать на себя защиту интересов Кустова. Из приобщенной к материалам уголовного дела копии приговора Советского районного суда г. Орска от 29 марта 2006 г. следует, что адвокат Селизов А.С. защищал интересы подсудимого Коваленко, осужденного по указанному приговору к 2 годам 1 месяцу лишения свободы по ст. 158, ч. 2, подп. "а", "б", ст. 158, ч. 3 УК РФ. Согласно приговору, постановленному с участием присяжных заседателей, Кустов признан виновным в убийстве Коваленко. Таким образом, адвокат Селизов вопреки требованиям закона по двум уголовным делам защищал интересы и Коваленко, и Кустова, обвиненного в его убийстве. При таких обстоятельствах со стадии предварительного слушания Кустов был лишен надлежащей защиты, что повлекло нарушения уголовно-процессуального закона, выразившиеся в лишении участника уголовного судопроизводства возможности осуществления своих прав, гарантированных УПК РФ, что является безусловным основанием отмены приговора" <1>. -------------------------------- <1> Определение Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. N 47-О10-30сп // СПС "КонсультантПлюс".
С учетом того, что обвинение, предъявленное Кустову, тесно связано с обвинением Коваленко, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор отменила в полном объеме в отношении обоих осужденных и направила уголовное дело на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей. Как уже говорилось выше, защитник приглашается подозреваемым (обвиняемым), его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого. По просьбе подозреваемого (обвиняемого) участие защитника обеспечивается дознавателем, следователем или судом, при этом они вправе освободить подозреваемого (обвиняемого) от оплаты юридической помощи. Оплата труда адвоката в этих случаях должна компенсироваться за счет средств федерального бюджета. Анализ правоприменительной практики свидетельствует о том, что с участием адвоката по назначению связан комплекс проблем, разрешение которых будет способствовать обеспечению права на защиту от уголовного преследования. Один из вопросов, широко обсуждавшийся на страницах юридической литературы, связан с допуском в качестве защитника так называемых карманных адвокатов. Дознаватели и следователи, выполняя требования закона о предоставлении адвоката по назначению, нередко обращаются непосредственно к "своим" адвокатам, минуя руководителей адвокатских консультаций (бюро, кабинетов), которые без лишних вопросов выполняют условия следователя (дознавателя), так как понимают, что в противном случае их услуги не будут востребованы. В результате, как указывают А.А. Воронов и С.А. Роньшин, частыми стали случаи, когда некоторые адвокаты подписывают показания задним числом, не участвуя в деле, а ордер предоставляют с датой его выдачи на месяц позже и т.п., что, бесспорно, не только дискредитирует адвокатуру в целом, но и нарушает право подозреваемого (обвиняемого) на защиту, поскольку квалифицированной юридической помощи от такого адвоката он не получил <1>. -------------------------------- <1> См.: Воронов А.А., Роньшин С.А. Назначение защитника. Региональный вариант решения проблемы // Закон и право. 2005. N 9. С. 15 - 16.
В связи с этим весьма спорным, на наш взгляд, является предложение В.М. Мешкова относительно целесообразности обсуждения следователем совместно с адвокатом текста постановления о привлечении в качестве обвиняемого и вопроса о мере пресечения в отношении его подзащитного. "Помощь защитника, - указывает автор, ссылаясь на свой следственный опыт, - в этот момент была просто неоценимой" <1>. Думается, однако, что в данном случае адвокат, являющийся юридическим советником, помощником своего подзащитного, фактически осуществляет указанные функции в отношении следователя, по сути, оказывая ему своего рода консультационные услуги. -------------------------------- <1> Мешков В.М. К вопросу о взаимодействии следователя и защитника на стадии предварительного следствия // Профессиональная деятельность адвоката как объект криминалистического исследования. Екатеринбург, 2002. С. 102 - 103.
Представляется, что только внесением изменений в уголовно-процессуальный закон, ограничивающих следователя (дознавателя) или суд в выборе адвоката, данную проблему не решить. В указанном случае требуется комплексный подход, с учетом мнения всех заинтересованных в справедливом обеспечении права на квалифицированную юридическую помощь сторон: адвокатов, следователей, прокуроров, суда, что требует самостоятельного исследования. Необходимо также подчеркнуть, что закон не ограничивает количество защитников обвиняемого и разрешает одному и тому же лицу быть защитником двух и более обвиняемых по одному делу при условии, что интересы одного из них не противоречат интересам других. Защитник может участвовать в деле с момента: вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого; возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица; фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления; объявления лицу, подозреваемому в совершении преступления, постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы; начала осуществления иных мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, подозреваемого в совершении преступления. При этом, гарантируя достижение двуединой цели уголовного судопроизводства, УПК РФ (ст. 50) содержит следующие положения. Во-первых, к участию в деле защитник должен быть допущен в течение 24 часов с момента задержания лица или заключения его под стражу. Во-вторых, в случае если явка избранного подозреваемым (обвиняемым) защитника невозможна в течение 24 часов, лицо, производящее дознание, следователь, прокурор принимают меры по назначению защитника. В-третьих, если подозреваемый (обвиняемый) не задержан и не заключен под стражу и заявил ходатайство о приглашении защитника, то при неявке защитника в течение пяти суток дознаватель, следователь, прокурор или суд вправе предложить подозреваемому, обвиняемому пригласить другого защитника, а в случае его отказа - принять меры по назначению защитника. В-четвертых, если участвующий в уголовном деле защитник в течение пяти суток не может принять участие в производстве конкретного следственного действия, а подозреваемый, обвиняемый не приглашает другого защитника и не ходатайствует о его назначении, то дознаватель, следователь вправе произвести данное следственное действие без участия защитника, за исключением случаев, когда его участие является обязательным в силу закона. Среди других уголовно-процессуальных гарантий обеспечения прав лиц, вовлекаемых в рассматриваемую сферу правоотношений, можно назвать следующее. Адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера и не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого (обвиняемого). Обязанность по обеспечению участия защитника возложена на следователя и дознавателя и возникает в следующих случаях: подозреваемый или обвиняемый не имеет возможности лично избрать защитника и в этой связи обратился к следователю; подозреваемый или обвиняемый обращается с просьбой о замене защитника; подозреваемым (обвиняемым) либо другими лицами по его поручению защитник не был приглашен, хотя его участие является обязательным. В соответствии со ст. 51 УПК РФ участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если: 1) подозреваемый (обвиняемый) не отказался от защитника в порядке, установленном законом. Подозреваемый (обвиняемый) вправе по собственной инициативе в любой момент производства по уголовному делу отказаться от помощи защитника. Отказ от защитника заявляется в письменном виде и фиксируется в протоколе соответствующего процессуального действия. При этом важно отметить, что, во-первых, согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" <1>, такой отказ не должен быть вынужденным (например, ввиду отсутствия средств на оплату услуг адвоката) и может быть принят лишь при наличии реальной возможности участия защитника в деле. Во-вторых, отказ подозреваемого (обвиняемого) от защитника не обязательно должен быть удовлетворен следователем, дознавателем или прокурором. В-третьих, отказ от защитника не лишает подозреваемого (обвиняемого) права в дальнейшем ходатайствовать о допуске защитника к участию в производстве по уголовному делу. В-четвертых, допуск защитника не влечет за собой повторения процессуальных действий, которые к этому моменту уже были произведены; 2) подозреваемый (обвиняемый) является несовершеннолетним, т.е. лицом, не достигшим 18-летнего возраста. -------------------------------- <1> БВС РФ. 1996. N 1. С. 3.
При исчислении возраста лица, совершившего преступление, следует руководствоваться правилом, согласно которому лицо считается достигшим определенного возраста с ноля часов следующих за днем рождения суток. Поэтому следователь (дознаватель) должен устанавливать число, месяц и год рождения несовершеннолетнего. При отсутствии документальных данных его возраст устанавливается судебно-медицинской экспертизой. В этом случае днем рождения следует считать последний день того года, который определен экспертом. Причем, как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ, приглашение, назначение и замена защитника осуществляются в порядке, предусмотренном ст. 50 УПК РФ, с учетом иных норм, устанавливающих дополнительные гарантии реализации права на защиту в отношении несовершеннолетних, действие которых заканчивается по достижении ими восемнадцатилетнего возраста, за исключением случаев, предусмотренных ст. 96 УПК РФ <1>; 3) подозреваемый, обвиняемый в силу своих физических или психических недостатков не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту. -------------------------------- <1> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. N 1 "О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних" // БВС РФ. 2011. N 4.
Закон не раскрывает понятия физического и психического недостатка. Ранее Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении от 16 июня 1978 г. N 5 "О практике применения судами законов, обеспечивающих обвиняемому право на защиту" <1> разъяснил, что под такими лицами следует понимать хотя и вменяемых, но страдающих постоянным или временным расстройством душевной деятельности, существенным дефектом речи, зрения, слуха или другим тяжелым недугом. -------------------------------- <1> БВС СССР. 1978. N 4.
На практике по делам в отношении указанных лиц обязательно участвует защитник, хотя закон связывает обязательность его участия не только с наличием физического или психического недостатка у обвиняемого, но и с условием, что этот недостаток либо вообще исключает, либо существенно затрудняет осуществление обвиняемым своих прав. Рассматривая вопросы, связанные с особенностями производства о применении принудительных мер медицинского характера, Пленум Верховного Суда РФ указал, что участие защитника является обязательным с момента вынесения постановления о назначении в отношении лица судебно-психиатрической экспертизы, если защитник ранее не участвовал в данном уголовном деле. Отказ от защитника по этим делам не может быть принят судом. В случае нарушения указанных требований в ходе предварительного расследования уголовное дело подлежит возвращению прокурору в порядке, установленном ст. 237 УПК РФ; 4) судебное разбирательство проводится в порядке, предусмотренном ч. 5 ст. 247 УПК РФ. В исключительных случаях судебное разбирательство по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях может проводиться в отсутствие подсудимого, который находится за пределами территории РФ и (или) уклоняется от явки в суд, если это лицо не было привлечено к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу. При этом под исключительными случаями следует понимать, согласно позиции Верховного Суда РФ, например, особую общественную опасность преступления, в совершении которого обвиняется подсудимый, необходимость возмещения потерпевшему существенного вреда, причиненного преступлением, ситуации, когда розыск обвиняемого не дал положительных результатов, невозможность осуществить экстрадицию обвиняемого <1>; 5) подозреваемый (обвиняемый) не владеет языком, на котором ведется производство по уголовному делу. -------------------------------- <1> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2009 г. N 28 "О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству" // БВС РФ. 2010. N 2.
В соответствии со ст. 18 УПК РФ уголовное судопроизводство ведется на русском языке, а также на государственных языках входящих в Российскую Федерацию республик. В Верховном Суде РФ и военных судах производство по уголовным делам ведется только на русском языке. Факт знания лицом языка необходимо закреплять процессуально, поэтому в протоколе допроса должно быть отражено, что подозреваемый (обвиняемый) владеет языком судопроизводства и в переводчике не нуждается. В случае возникновения сомнений необходимо выяснить, где, как долго он жил на территории, на языке которой ведется судопроизводство, где и какое учебное заведение окончил, где работал и т.д. В случае если знание языка не подтверждено данной информацией, а в суде подсудимый заявит, что не владеет языком судопроизводства, то судом будет установлено нарушение права обвиняемого на защиту; 6) лицо обвиняется в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 15 лет, пожизненное лишение свободы или смертная казнь. Участие защитника обязательно в этом случае только с момента вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого. Поэтому лицо, подозреваемое в совершении такого преступления, вправе отказаться от услуг защитника (при условии, что отказ не является вынужденным), и отказ может быть удовлетворен; 7) уголовное дело подлежит рассмотрению с участием присяжных заседателей. В соответствии с законом участие защитника обязательно по всем делам, которые могут быть рассмотрены судом присяжных. При объявлении обвиняемому об окончании предварительного следствия и предъявлении ему для ознакомления всех материалов дела следователь (дознаватель) обязан разъяснить ему право ходатайствовать о рассмотрении его дела судом присяжных и юридические последствия удовлетворения такого ходатайства, включая особенности обжалования и рассмотрения жалоб на приговор суда. Позиция обвиняемого по этому вопросу должна быть зафиксирована в отдельном протоколе, который подписывается следователем (дознавателем) и обвиняемым. Здесь также важно акцентировать внимание на том, что право обвиняемого - ходатайствовать о рассмотрении его дела судом присяжных - регламентировано применительно к такой форме предварительного расследования, как предварительное следствие. Что касается обеспечения указанного права при производстве дознания, то уголовно-процессуальный закон не содержит норм, непосредственно регламентирующих возможность его реализации обвиняемым. Между тем согласно позиции Верховного Суда РФ уголовное дело, предварительное расследование по которому осуществлялось в форме дознания, подсудно суду с участием коллегии присяжных заседателей и может быть рассмотрено по существу, поскольку в УПК РФ нет ни одной нормы, которая бы ставила подсудность уголовных дел в зависимость от формы предварительного расследования <1>; 8) обвиняемый заявил ходатайство о рассмотрении уголовного дела в особом судебном порядке. -------------------------------- <1> См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 9 апреля 2008 г. N 92-П08-ПР // БВС РФ. 2008. N 11.
Согласно ст. 314 УПК РФ обвиняемый вправе при наличии согласия государственного или частного обвинителя и потерпевшего заявить о согласии с предъявленным ему обвинением и ходатайствовать о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства по уголовным делам о преступлениях, наказание за которые, предусмотренное УК РФ, не превышает 10 лет лишения свободы. Указанное ходатайство обвиняемый вправе заявить в присутствии защитника в момент ознакомления с материалами уголовного дела, о чем делается соответствующая запись в протоколе ознакомления с материалами уголовного дела, либо на предварительном слушании, когда оно является обязательным. Важно также отметить, что уголовно-процессуальный закон наделяет защитника достаточно широкими полномочиями для оказания квалифицированной юридической помощи подозреваемому или обвиняемому при производстве по уголовному делу. По мнению М.В. Парфеновой, правовая помощь, оказываемая защитником подозреваемому (обвиняемому), направлена на решение следующих задач: разъяснение подозреваемому (обвиняемому) его правового статуса в уголовном процессе; разъяснение сущности подозрения или обвинения; разъяснение прав и обязанностей подозреваемого (обвиняемого); разъяснение значения обстоятельств, благоприятных для подозреваемого (обвиняемого) и неблагоприятных для него; помощь в составлении ходатайств, жалоб и иных процессуальных документов <1>. -------------------------------- <1> См.: Парфенова М.В. Охрана конституционных прав подозреваемого и обвиняемого в досудебных стадиях уголовного процесса России. М., 2004. С. 134.
Однако представляется, что круг задач правовой помощи, сформулированных М.В. Парфеновой, нуждается в существенном расширении. Более точно, на наш взгляд, эти задачи определены Н.И. Капинус. Исходя из того, что процессуальная деятельность защитника подозреваемого (обвиняемого) представляет разновидность уголовно-процессуальной деятельности, автор выделил следующие характеризующие ее основные черты: во-первых, основное назначение этой деятельности - опровержение подозрения или обвинения, выявление обстоятельств, оправдывающих подозреваемого или обвиняемого, исключающих или смягчающих их ответственность, а также охрана их личных и имущественных прав; во-вторых, она носит частно-публичный характер; в-третьих, целью процессуальной деятельности защитника является такой результат по делу (в единстве его практической и юридической сторон), который соответствовал бы законным интересам подзащитного. С фактической стороны это установление всех обстоятельств, свидетельствующих в пользу обвиняемого или подозреваемого, с юридической - вынесение соответствующего этим обстоятельствам законного и обоснованного решения <1>. -------------------------------- <1> См.: Капинус Н.И. Процессуальные гарантии прав личности при применении мер пресечения в уголовном процессе: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 2001. С. 31.
В связи с этим нельзя не согласиться с мнением дореволюционных правоведов. Так, А.Ф. Кони указывал, что "составители Судебных уставов разумели уголовную защиту как общественное служение. В их глазах уголовный защитник представлялся как vir bonus, dicendi peritus (муж добрый, опытный в речи - лат.), вооруженный знанием и глубокой честностью, умеренный в приемах, бескорыстный в материальном отношении, независимый в убеждениях, стойкий в своей солидарности с товарищами. Он должен являться лишь правозаступником и действовать только на суде или на предварительном следствии - там, где это допускается, быть не слугою своего клиента и не пособником ему в стремлении уйти от заслуженной кары правосудия, но помощником и советником человека, который, по его искреннему убеждению, невиновен вовсе или вовсе не так и не в том виновен, как и в чем его обвиняют" <1>. -------------------------------- <1> Кони А.Ф. Избранные труды и речи. Тула, 2000. С. 116.
И.Я. Фойницкий по этому поводу писал, что "защитительный розыск и формирование защитительного антитезиса - задача и цель стороны защиты, особенно его профессионального участника" <1>. -------------------------------- <1> Фойницкий И.Я. Защита в уголовном процессе как служение общественное. М., 1884. С. 58.
Иными словами, "непримиримый конфликт с обвинением - вот главное и единственное, ради чего защитник выступает в процессе" <1>. -------------------------------- <1> Юридическая конфликтология. М., 1995. С. 176.
Что касается современных ученых, то несомненный интерес представляет своеобразный стандарт качества деятельности защитника, сформулированный О.Я. Баевым, по мнению которого "деятельность защитника должна быть направлена на достижение исхода дела, объективно и (или) субъективно благоприятного для подзащитного, и всемерное обеспечение личностных, имущественных и неимущественных прав и интересов последнего" <1>. Она должна гарантировать непривлечение к уголовной ответственности невинного подзащитного, выявление всех оправдывающих и смягчающих его ответственность обстоятельств и назначение при признании его виновным справедливого наказания, независимо от деятельности лиц и органов, осуществляющих уголовное преследование. -------------------------------- <1> Баев О.Я. Уголовно-процессуальное исследование преступлений: система и ее качество. М., 2007. С. 123.
Наряду с этим нельзя не отметить, что действующий уголовно-процессуальный закон, во-первых, не содержит определение понятия "защита от обвинения" (в отличие от таких понятий, как "обвинение" и "уголовное преследование"). Во-вторых, в отличие от УПК РСФСР (ч. 1 ст. 51) в нем отсутствует четко сформулированная уголовно-процессуальная функция защитника. Напомним, что согласно указанной норме защитник был обязан использовать все указанные в законе средства и способы защиты в целях выявления обстоятельств, оправдывающих подозреваемого или обвиняемого, смягчающих их ответственность, оказывать им необходимую юридическую помощь. По нашему мнению, следует согласиться с точкой зрения О.Я. Баева, согласно которой цель профессиональной защиты заключается именно и только в защите, оказании помощи правосудию путем выполнения очерченной в законе специфически односторонней функции, защиты от осуществляемого против подзащитного уголовного преследования и обвинения в совершении преступления, защиты его и его законных интересов <1>. -------------------------------- <1> См.: Баев О.Я. Указ. соч. С. 118.
При этом если правомерность постановки вопроса, касающегося защиты прав и законных интересов подозреваемого (обвиняемого) <1>, под сомнение не ставится, то иная ситуация складывается относительно защиты тех интересов подозреваемого (обвиняемого), которые законом не опосредованы. Иными словами, все ли интересы подозреваемого (обвиняемого) должен отстаивать его защитник? -------------------------------- <1> В данном случае речь идет о таких законных правах и интересах подозреваемого (обвиняемого), которые, во-первых, предусмотрены конкретной правовой нормой, во-вторых, хотя и не предусмотрены конкретной правовой нормой, но вытекают из закона и ему соответствуют: 1) знать сущность возникшего в отношении его подозрения и содержание обвинения; 2) не свидетельствовать против себя и своих близких родственников в рамках положений ст. 51 Конституции РФ; 3) знать основания задержания и избрания меры пресечения; 4) требовать объективного расследования и такого же рассмотрения своего уголовного дела в разумный срок; 5) законными средствами участвовать в доказывании своей невиновности и разрешении дела на всех стадиях уголовного процесса; 6) осуществлять свою защиту как лично, так и с помощью защитника; 7) требовать от правоохранительных органов принятия мер по охране своих личных и имущественных интересов; 8) добиваться отмены или изменения незаконных и (или) необоснованных процессуальных решений органов предварительного расследования, прокурора, суда.
По мнению ряда ученых, обязанность защитника - защищать лишь законные интересы обвиняемого, т.е. интересы, которые хотя и не предусмотрены конкретной правовой нормой, но вытекают из закона, соответствуют ему. При этом критериями разграничения законных и незаконных интересов обвиняемого выступают закон и материалы уголовного дела <1>. Другие исследователи считают, что до вступления в законную силу приговора, вынесенного в отношении лица, постановка вопроса о законности либо незаконности его интереса несостоятельна, поскольку, пока истина не установлена и не закреплена в приговоре, нельзя определить, законен интерес обвиняемого или нет. До этого момента защитник должен руководствоваться презумпцией законности интереса подзащитного. С точки зрения иных авторов, стремление обвиняемого защищаться от обвинения всегда законно, поскольку во всех случаях желание обвиняемого уйти от ответственности является его законным интересом, незаконными могут быть лишь те или иные средства защиты <2>. В частности, О.Я. Баев формулирует следующие ограничения в защите интересов обвиняемого для адвоката: не подлежат защите интересы обвиняемого, во-первых, противоречащие действующему законодательству, во-вторых, состоящие в уклонении от явки к следователю или в суд, нарушении избранной в отношении его меры пресечения, в ложном доносе в совершении преступления, в понуждении свидетеля или потерпевшего к даче ложных показаний <3>. -------------------------------- <1> См., например: Общественные и личные интересы в уголовном судопроизводстве / Под ред. Л.Д. Кокорева. Воронеж, 1984. С. 21 - 23; Некрасова М.П. Формирование позиции защитника // Вопросы уголовного права и процесса в условиях правовой реформы. Калининград, 1983. С. 146. <2> См.: Бойков А.Д. Этика профессиональной защиты по уголовным делам. М., 1978. С. 62; Лубшев Ю.Ф. Адвокатура в России. М., 2002. С. 672; Стецовский Ю.И. Уголовно-процессуальная деятельность защитника. М., 1980. С. 672. <3> См.: Баев О.Я. Указ. соч. С. 122 - 123.
В связи с этим следует упомянуть об ошибках защитников, которые не только оказывают негативное влияние на оценку качества их деятельности, но и, что гораздо важнее, влекут ущемление либо прямое нарушение прав и законных интересов их подзащитных. Отметим, что в юридической литературе ошибки защитников и причины их возникновения подразделяют на правовые и криминалистические (тактические и методические), аналитические и операционные (деятельностные), объективные (внешние) и субъективные (внутренние), допускаемые на той или иной стадии уголовного процесса, на которой осуществляется профессиональная защита <1>. -------------------------------- <1> См., например: Жамиева Р.М. Теория принятия и реализации решений в тактике профессиональной защиты // Тактика, методика и стратегия профессиональной защиты. Екатеринбург, 2002; Пронькина А.Н. Ошибки адвокатов-защитников в уголовном судопроизводстве: Дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 2006. С. 18; Сорокин В.С. Проблемы формирования и тактики защиты на предварительном следствии: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Гродно, 1996; Цветков С.И. Тактические решения, тактические ошибки и деятельность адвоката в новом уголовном процессе // Профессиональная деятельность адвоката как объект криминалистического исследования. Екатеринбург, 2002.
Уголовно-правовые ошибки чреваты вменением подзащитному более тяжкого преступления либо деяния, не содержащего состава преступления, назначения ему наказания без учета степени участия в противоправном деянии, смягчающих вину обстоятельств, а также личности подсудимого. Уголовно-процессуальные ошибки (например, нереагирование либо несвоевременное реагирование на незаконные или необоснованные действия и решения следователя, дознавателя, суда, нарушающие или ограничивающие права и законные интересы подзащитного) могут привести к необоснованному возбуждению уголовного дела, избранию в отношении подзащитного меры пресечения в виде содержания под стражей и т.п. Что касается аналитических ошибок, то наиболее серьезной из их числа является ненадлежащая, в том числе поверхностная, оценка защитником собранных по делу доказательств с позиции их допустимости, относимости, достоверности, а также достаточности их совокупности для обоснованного обвинения. Незаинтересованность в надлежащей защите прав и законных интересов подзащитного, а также нежелание спровоцировать конфликтную ситуацию со следователем (дознавателем) или судом, как правило, выражается в пассивности защитника при участии в производстве следственных и судебных действий и относится к операционным ошибкам. Вместе с тем нельзя, на наш взгляд, игнорировать тот факт, что далеко не во всех случаях защитник, являющийся профессиональным оппонентом лиц и органов, осуществляющих уголовное преследование, для выполнения своей уголовно-профессиональной функции использует лишь допустимые для того средства <1>. Примеров тому множество. Наряду с упомянутым выше допуском в качестве защитника "карманных" адвокатов не меньшую опасность для клиентов представляют такие проступки защитников, как разглашение адвокатской тайны и так называемая лжезащита, или лжепредставительство. -------------------------------- <1> См. об этом: Баев М.О. Тактические основы деятельности адвоката-защитника в уголовном судопроизводстве. Воронеж, 2004; Гармаев Ю.П. Пределы прав и полномочий адвоката в уголовном судопроизводстве и типичные нарушения. Иркутск, 2005.
Нередко адвокат, действуя в интересах клиента, умышленно причиняет вред правосудию и правоохранительной деятельности, в частности, путем преднамеренного срыва следственного действия или судебного заседания. Например, защитник, предвидя, что по делу будет проводиться опознание, результаты которого с большой долей вероятности опровергнут версию защиты, организовывает "случайную" встречу потенциальных опознающего и опознаваемого. Впоследствии это позволит обесценить результаты данного следственного действия. Бывает, что адвокаты содействуют нарушению режима содержания заключенных в следственных изоляторах (изоляторах временного содержания). Так, известны случаи, когда адвокаты, используя право на свидание с подзащитными наедине, проносили на территорию изолятора и передавали им запрещенные для хранения предметы (в частности, мобильные средства связи, посредством которых заключенные общались с соучастниками, договаривались о том, какие будут давать показания либо на кого из свидетелей и в какой форме оказать давление). Тем самым нивелировалась одна из целей изоляции подозреваемого (обвиняемого) на период следствия. Более того, нередки случаи, когда адвокаты, выступая в качестве посредников между своими подзащитными и их находящимися на свободе соучастниками, планируют действия, направленные на создание условий, затрудняющих получение следователем необходимой информации по делу, дискредитацию имеющихся в деле доказательств, оказание воздействия на следователя, потерпевшего, свидетелей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что с каждым годом все большую актуальность приобретают вопросы противодействия расследованию и судебному рассмотрению уголовного дела со стороны недобросовестных адвокатов <1>. -------------------------------- <1> См.: Гармаев Ю.П. Отказ адвоката от принятой на себя защиты. Характеристика правонарушения // Российский следователь. 2003. N 1. С. 39.
И наконец, нельзя не отметить, что отсутствие четкой регламентации деятельности защитника по собиранию доказательств открывает достаточно широкие возможности для злоупотребления этим полномочием либо для его превышения. В отличие от лиц, осуществляющих уголовное преследование, деятельность которых строго регламентирована уголовно-процессуальным законом, деятельность защиты, по мнению ряда исследователей, имеет ненормативную основу, поскольку, находясь в правовых границах, сама по себе нормами права не регулируется <1>. Это, в свою очередь, предопределяет своеобразный дисбаланс, заключающийся в том, что если нарушения норм действующего законодательства органами расследования (которые, как известно, носят достаточно распространенный характер) выявляются в той или иной степени регулярно, то противоправная деятельность профессиональных защитников (несмотря на ее отнюдь не меньшую распространенность) - значительно реже, а точнее, лишь эпизодически. И этот вопрос, на наш взгляд, подлежит законодательному урегулированию, направленному на достижение двуединой цели современного российского уголовного судопроизводства. -------------------------------- <1> См., например: Зашляпин Л.А. Криминалистика как основа разработки теоретических аспектов профессиональной защитительной деятельности // Криминалистические аспекты профессиональной защиты по уголовным делам: Сб. статей. Екатеринбург, 2001. С. 53.
На основании вышеизложенного можно сформулировать следующие выводы. 1. Гарантируя каждому, в том числе подозреваемому и обвиняемому, право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство вправе устанавливать с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии к лицам, уполномоченным на оказание такой помощи. Согласно положениям ст. 49 УПК РФ во взаимосвязи с другими статьями уголовно-процессуального закона в ходе предварительного расследования (при производстве как предварительного следствия, так и дознания) в качестве защитника может быть допущен только адвокат. С целью единообразного толкования и применения уголовного процессуального закона и с учетом требований надлежащего обеспечения прав подозреваемого (обвиняемого) необходимо внести в ч. 2 ст. 49 УПК РФ изменения, изложив ее в следующей редакции: "В качестве защитников в ходе досудебного производства допускаются адвокаты, а в судебном производстве наряду с адвокатом может быть допущено иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый. При производстве у мирового судьи указанное лицо допускается и вместо адвоката". 2. Право обвиняемого - ходатайствовать о рассмотрении его дела судом присяжных - регламентировано применительно к такой форме предварительного расследования, как предварительное следствие. При этом уголовное дело, предварительное расследование по которому осуществлялось в форме дознания, подсудно суду с участием коллегии присяжных заседателей и может быть рассмотрено по существу. Учитывая это, необходимо внести изменения в ч. 2 ст. 225 УПК РФ, дополнив ее следующим предложением: "По окончании ознакомления с материалами уголовного дела обвиняемому разъясняются права, предусмотренные частью 5 статьи 217 настоящего Кодекса". 3. Учитывая, что уголовно-процессуальный закон не содержит определение понятия "защита от обвинения", следует внести соответствующие дополнения в ст. 5 УПК РФ.
В ДОСУДЕБНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ
В юридической науке государственное принуждение, одним из видов которого является уголовно-процессуальное принуждение, нередко рассматривается как неотъемлемый признак государства и права. При этом несомненно, что меры государственного принуждения имеют двойственный характер. Являясь вынужденными мерами воздействия со стороны государства, его органов и должностных лиц, ограничивающими права и свободы человека и гражданина, права и законные интересы юридических лиц, они, бесспорно, направлены на защиту этих прав, свобод и законных интересов. Такой вывод следует из ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Исходя из того, что государственное принуждение есть "насилие над личностью, однако основанное на законе" <1>, оно рассматривается как один из признаков правоохранительной деятельности <2>. При этом сущность последней заключается в охране права от возможных нарушений с использованием различных форм и способов, в том числе связанных с применением принуждения к лицам, не исполняющим свои юридические обязанности <3>. -------------------------------- <1> Венгеров А.Б. Теория государства и права. М., 1998. С. 513. <2> Гуценко К.Ф., Ковалев М.А. Правоохранительные органы. М., 1996. С. 8 - 9. <3> См.: Смирнов В.В. Применение права как форма реализации правоохранительной функции аппарата государственной власти (теоретико-правовой аспект): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2002. С. 12.
Как отмечается в литературе, "среди всех видов государственной деятельности уголовное судопроизводство больше других вторгается в сферу частной жизни, ограничивает права и свободы граждан. Обусловлено это публичностью уголовного процесса. Интересы общества и государства состоят в том, чтобы установить истину по уголовному делу, привлечь виновных к ответственности, преодолеть сопротивление заинтересованных лиц. В результате права частных лиц могут быть ущемлены" <1>. --------------------------------
КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации А.В. Смирнова, К.Б. Калиновского (под общ. ред. А.В. Смирнова) включен в информационный банк.
<1> Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В. Смирнова. СПб., 2003. С. 229.
Что касается мер пресечения как вида уголовно-процессуального принуждения, то З.Д. Еникеев, рассматривая их правовую природу, указывает на их исключительно предупредительный характер. Ни одна из них, отмечает он, не может быть отнесена ни к процессуальной, ни к какой другой разновидности ответственности и к процессуальным санкциям <1>. -------------------------------- <1> См.: Еникеев З.Д. Меры уголовно-процессуального пресечения (социальная обусловленность и юридическая природа) // Правоведение. 1978. N 6. С. 65.
По словам И.Я. Фойницкого, в истории уголовного процесса энергия мер пресечения как вида уголовно-процессуального принуждения всегда стояла в обратном отношении с развитием гражданской свободы <1>. Таким образом, в демократическом государстве, перефразируя И.Я. Фойницкого, энергия уголовно-процессуального принуждения уменьшается прямо пропорционально росту обеспеченности прав и свобод человека. Этим обусловлена необходимость установления государством и применения его должностными лицами уголовно-процессуального принуждения в строгом соответствии с обозначенными выше основами уголовного судопроизводства. -------------------------------- <1> См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. II. СПб., 1996. С. 327 - 328.
Даже в демократическом государстве без применения уголовно-процессуального принуждения не обойтись. Как нельзя лучше по этому поводу высказался немецкий процессуалист Г. Кюне: "Каждый гражданин потенциально является лицом, которого может коснуться уголовный процесс. Его общегражданская обязанность состоит в том, что он должен переносить такие обременения, которые в ходе дальнейшего процесса могут оказаться не необходимыми. Эта обязанность вообще исключает какое-либо возмещение за применение принудительных мер и их последствий" <1>. -------------------------------- <1> Kuhne H.H. Strafprozesslehre. Eine Einfuhrung. Strassburg, 1978. S. 112 - 113.
При этом нельзя не отметить, что применение принуждения в уголовном процессе - явление парадоксальное. С одной стороны, оно применяется к лицам, которые вообще не имеют отношения к совершению преступления, даже к потерпевшим, и меры пресечения, в том числе самая строгая из них - заключение под стражу, - могут применяться к лицам, которые впоследствии признаются невиновными в совершении преступления, что, вполне очевидно, не является справедливым. С другой стороны, без принуждения со стороны государства в уголовном судопроизводстве обойтись невозможно. В юридической науке этот парадокс пытаются разрешить с помощью сопоставления ограничения прав отдельного человека с интересами большей социальной ценности, каковыми являются интересы защищенности общества от преступлений <1>. С этим вряд ли можно согласиться, поскольку в соответствии со ст. 2 Конституции РФ именно права и свободы человека есть высшая ценность. -------------------------------- <1> См., например: Капинус Н.И. Меры пресечения в российском уголовном процессе // Следователь. 1998. N 8. С. 36.
При обосновании применения уголовно-процессуального принуждения нередко ссылаются на положения указанной ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, согласно которой права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства <1>. Однако данная конституционная норма находится в системной связи прежде всего со ст. 56 Конституции РФ, в которой речь идет о режиме чрезвычайного положения и мало подходит для уголовно-процессуальной деятельности. -------------------------------- <1> См., например: Малышева И.А. Меры уголовно-процессуального принуждения // Уголовный процесс: Сб. учебных пособий. Общая часть. Вып. 1. М., 2002. С. 211; Антонов И.А. Указ. соч. С. 120.
На наш взгляд, конституционно-правовая основа применения уголовно-процессуального принуждения лежит в плоскости признания высшей ценностью человека, его прав и свобод. В ст. 2 Конституции РФ, кроме того, установлено, что защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства. В сфере уголовного судопроизводства перед государством стоит двуединая задача защиты прав и свобод человека и гражданина от преступлений, с одной стороны, и защита прав и свобод человека и гражданина от необоснованного обвинения и осуждения - с другой (ст. 6 УПК РФ). Уголовно-процессуальное принуждение применяется в целях успешного и беспрепятственного производства по уголовному делу, которое в конечном счете направлено на защиту прав потерпевших от преступлений. В целях защиты прав человека от необоснованного обвинения и осуждения государство посредством уголовно-процессуального законодательства строго регламентирует условия и порядок применения уголовно-процессуального принуждения, устанавливает его пределы на основе общепризнанных принципов и норм международного права, конституционных принципов, касающихся прав и свобод человека и гражданина. Именно в этом заключается обоснованность уголовно-процессуального принуждения основными началами уголовного судопроизводства. Уголовно-процессуальное законодательство для достижения целей уголовного судопроизводства предусматривает систему мер пресечения. Заключение под стражу, по мнению большинства ученых, представляет собой меру пресечения, заключающуюся в изоляции от общества обвиняемого, а в исключительных случаях подозреваемого, т.е. лиц, виновность которых не установлена вступившим в законную силу приговором суда, в предусмотренном законом порядке с тем, чтобы они не скрылись от дознания, предварительного следствия и суда, не воспрепятствовали установлению истины по уголовному делу, не продолжали заниматься преступной деятельностью, а также для обеспечения исполнения приговора <1>. -------------------------------- <1> См., например: Гуткин И.М. Меры пресечения в советском уголовном процессе. М., 1963. С. 6; Еникеев З.Д. Проблемы мер пресечения в уголовном процессе: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Екатеринбург, 1991. С. 6; Михайлов В.А. Меры пресечения в российском уголовном процессе. М., 1996. С. 116.
Заключение под стражу и содержание под стражей связаны с ограничением конституционных прав и свобод личности (ст. 22 Конституции РФ). В связи с этим условия, основания и порядок заключения под стражу подлежат детальному правовому регулированию в законодательном порядке. Однако принятие Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" <1> не только не устранило спорность высказанных выше суждений, но и возобновило дискуссии о природе содержания под стражей. -------------------------------- <1> СЗ РФ. 1995. N 29. Ст. 2759.
В юридической литературе представлены различные точки зрения относительно природы содержания под стражей. Многие авторы включают этот институт в предмет регулирования уголовно-исполнительного права <1>. -------------------------------- <1> См.: Артамонов В.П. Наука советского исправительно-трудового права. М., 1974; Беляев Н.А. Цели наказания и средства их достижения. Л., 1963; Стручков Н.А. Советская исправительно-трудовая политика и ее роль в борьбе с преступностью. Саратов, 1970.
Представляется, что такой подход обусловлен совпадением фактической сущности заключения под стражу как меры пресечения и лишения свободы как меры уголовного наказания, предусматривающей изоляцию от общества. Однако этого совпадения явно недостаточно для того, чтобы проблемы содержания под стражей относить к предмету уголовно-исполнительного права как науки, а нормы, регулирующие содержание под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, - к уголовно-исполнительному праву как отрасли права <1>. -------------------------------- <1> См.: Бычков В.Ф. Понятие правового положения лиц, содержащихся под стражей в порядке применения меры пресечения // Повышение эффективности исполнения уголовных наказаний. Рязань, 1988. С. 66; Кудинов А.Д. Процессуальные основания, условия и цели предварительного заключения под стражу // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 41. М., 1981. С. 54.
Для понимания природы содержания под стражей существенное значение имеют его принципы. Согласно ст. 4 вышеуказанного Закона содержание под стражей осуществляется в соответствии с принципами законности, равенства всех граждан перед законом, гуманизма, уважения человеческого достоинства, Конституцией РФ, принципами и нормами международного права, а также международными договорами РФ и не должно сопровождаться пытками, иными действиями, имеющими целью причинение физических или нравственных страданий лицам, подозреваемым (обвиняемым) в совершении преступлений, содержащимся под стражей. Очевидно, что принципы содержания под стражей представляют собой конституционные принципы уголовного процесса, для которых характерно регулирующее воздействие на взаимоотношения участников соответствующих правоотношений <1>. -------------------------------- <1> См.: Баландин В.Н. Принципы юридического процесса: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1998; Бибило В.Н. Конституционные принципы правосудия и их реализация в стадии исполнения приговора. Минск, 1986; Давыдов П.М. Принципы советского уголовного процесса. Свердловск, 1957; Добровольская Т.Н. Принципы советского уголовного процесса. М., 1971; Дорохов В.Я. Принципы советского уголовного процесса. М., 1962; Кобликов А.С. Законность - конституционный принцип советского уголовного судопроизводства. М., 1979; Тыричев И.Б. Принципы советского уголовного процесса. М., 1982; Химичева Г.П. Принципы уголовного процесса. М., 1992.
В принципах содержания под стражей нашло отражение положение, согласно которому международные договоры и нормы являются источником национального уголовно-процессуального права. Применительно к содержанию под стражей речь идет о том, что с заключенными под стражу следует обращаться в соответствии с нормами Всеобщей декларации прав человека 1948 г.; Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г.; Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г.; Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, 1989 г. и Минимальными стандартными правилами обращения с заключенными в части, касающейся подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, принятым 30 августа 1955 г. Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями. Следует отметить, что основные положения указанных международных Правил реализованы в российском законодательстве. Вместе с тем процессуальные принципы, действующие в сфере исполнения меры пресечения в виде заключения под стражу, сформулированы в ст. 4 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" не в полном объеме. Так, с учетом специфики содержания под стражей в ограниченных пределах действует принцип неприкосновенности личности, в соответствии с которым сотрудники мест содержания под стражей обязаны обеспечивать личную безопасность подозреваемых и обвиняемых (ст. 19); принцип обеспечения права на защиту (ст. 18); принцип презумпции невиновности (ст. 6) и др. <1>. Что касается принципа презумпции невиновности, то он сформулирован в Законе четко и достаточно полно: "Подозреваемые и обвиняемые в совершении преступлений считаются невиновными, пока их виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Они пользуются правами и свободами и несут обязанности, установленные для граждан Российской Федерации, настоящим Федеральным законом и иными федеральными законами". -------------------------------- <1> См.: Касумов Ч.С. Презумпция невиновности в советском праве. Баку, 1984; Ларин А.М. Презумпция невиновности. М., 1982; Либус И.А. Презумпция невиновности в советском уголовном процессе. Ташкент, 1981; Мажинян Д.Р. Презумпция невиновности и гарантии ее осуществления. Ереван, 1989; Перлов И.Д. Право на защиту. М., 1970; Стецовский Ю.И., Ларин А.М. Конституционный принцип обеспечения обвиняемому права на защиту. М., 1988; Строгович М.С. Презумпция невиновности и право обвиняемого на защиту. М., 1984 и др.
Некоторые авторы указывают на то, что заключение под стражу находится в противоречии с презумпцией невиновности <1>. Думается, что это неверно, поскольку презумпция невиновности, во-первых, есть не что иное, как объективное положение личности до вступления обвинительного приговора в законную силу; во-вторых, указывает на то, что правовое регулирование общественных отношений с участием подозреваемого (обвиняемого) и практика правоприменения должны исходить из того, что эти лица не считаются виновными, пока их вина не доказана в установленном законом порядке. Поэтому правоограничения лиц, содержащихся под стражей, должны осуществляться с учетом презумпции невиновности. Разумеется, презумпция невиновности связывает официальное признание гражданина виновным лишь со вступившим в законную силу приговором <2>, поскольку эта презумпция относится к числу опровержимых <3>. -------------------------------- <1> См.: Петрухин И.Л. Неприкосновенность личности и принуждение в уголовном процессе. М., 1989. С. 286. <2> См.: Петрухин И.Л. Заключение под стражу как мера пресечения (проблемы гуманизации) // Правоведение. 1988. N 4. С. 67. <3> См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. М., 1973. С. 348 - 358.
Что касается проблем избрания заключения под стражу как меры пресечения, то в первую очередь необходимо отметить, что законность и обоснованность содержания под стражей обусловливаются законностью и обоснованностью применения заключения под стражу в качестве меры пресечения. В свою очередь, законность и обоснованность заключения под стражу может быть достигнута при наличии установленных законом условий и оснований с учетом обстоятельств, влияющих на выбор мер процессуального принуждения. В правовой литературе вопрос об условиях применения меры пресечения в виде заключения под стражу является дискуссионным. По нашему мнению, под условиями применения заключения под стражу следует понимать установленные законом обстоятельства, отсутствие которых исключает возможность избрания данной меры пресечения. В юридической литературе различают общие и специальные (или особенные) условия применения предварительного заключения под стражу. Под общими условиями понимаются обстоятельства, наличие которых необходимо для принятия решения о заключении под стражу по любому уголовному делу, а под специальными (особенными) - обстоятельства, наличие которых требуется для отдельных категорий дел или категорий граждан. К общим процессуальным условиям применения меры пресечения в виде заключения под стражу, на наш взгляд, относятся: 1) наличие законного и обоснованного постановления о возбуждении уголовного дела с указанием на предварительную уголовно-правовую квалификацию преступления <1>. -------------------------------- <1> См.: Шимановский В.В. Соблюдение законности при избрании мер пресечения на предварительном следствии. СПб., 1992. С. 10.
Необходимость наличия этого условия обусловлена тем, что возбуждение уголовного дела не только разграничивает непроцессуальную и процессуальную виды деятельности, но и создает процессуальную (правовую) базу для производства следственных действий и применения мер процессуального принуждения <1>. Это условие является важнейшей гарантией неприкосновенности личности, защищающей ее от необоснованного задержания, ареста и применения других мер принуждения. Однако возбуждение уголовного дела служит гарантией неприкосновенности не только личности, но и неприкосновенности жилища, личной жизни, тайны переписки и т.д. Такой вывод обусловлен тем, что в стадии возбуждения уголовного дела запрещается производство следственных действий. Исключением из этого правила является производство осмотра места происшествия и освидетельствования. Между тем в юридической литературе высказывается мнение, поддерживаемое практическими работниками, согласно которому до возбуждения уголовного дела допустимо задержание подозреваемого и производство некоторых других следственных действий (например, предъявление для опознания). Однако эти суждения противоречат уголовно-процессуальному закону. Кроме того, представляется, что в данном случае налицо смешение понятий "фактическое задержание" (цель которого - пресечь правонарушение и доставить лицо для разбирательства) и "уголовно-процессуальное задержание" (имеющего целью создание условий для получения доказательств по уголовному делу); 2) привлечение лица в качестве обвиняемого, т.е. наличие в материалах дела постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого <2>. -------------------------------- <1> См.: Вандышев В.В., Пушкарев М.Ф. Возбуждение уголовных дел о преступлениях, совершенных работниками милиции. СПб., 1997. С. 6; Вандышев В.В., Смирнов А.В. Основы уголовного судопроизводства. СПб., 1996. С. 37; Асташенков В.Г. и др. Возбуждение и предварительное расследование дел о преступлениях несовершеннолетних. Волгоград, 1982; Белозеров Ю.Н., Марфицин П.Г. Обеспечение прав и законных интересов личности в стадии возбуждения уголовного дела. М., 1994; Гуткин И.М. Возбуждение уголовного дела и предварительное расследование. М., 1968; Николюк В.В., Кальницкий В.В., Марфицин П.Г. Стадия возбуждения уголовного дела (в вопросах и ответах). Омск, 1995; Павлов Н.Е. Возбуждение уголовного производства. М., 1992; Рыжаков А.П. Уголовный процесс: возбуждение и отказ в возбуждении уголовного дела. Тула, 1996; Тетерин Б.С., Трошкин Е.З. Возбуждение и расследование уголовных дел. М., 1997; Шимановский В.В. Законность и обоснованность возбуждения уголовного дела. Л., 1987. <2> См.: Шимановский В.В. Соблюдение законности при избрании мер пресечения на предварительном следствии. С. 11.
В юридической литературе высказано мнение о том, что "предъявление обвинения и наличие достаточных обвинительных доказательств следует рассматривать не как основание для избрания меры пресечения, а как необходимое условие, порождающее право на ее применение и определяющее субъект, к которому эта мера может быть применена" <1>. -------------------------------- <1> Корнуков В.М. Указ. соч. С. 66.
В исключительных случаях мера пресечения, в том числе заключение под стражу, может быть применена к подозреваемому до предъявления обвинения на срок не более 10 суток, а по делам о ряде преступлений, связанных с террористической деятельностью, - не более 30 суток. Законодатель не детализирует понятие "исключительные случаи". Представляется, что исключительными являются случаи, когда лицо, подозреваемое в совершении тяжкого преступления, не может оставаться на свободе до предъявления обвинения, поскольку представляет опасность для общества, может уклониться от расследования и суда, воспрепятствовать установлению истины по делу, продолжить преступную деятельность, а следователь не располагает необходимой и достаточной совокупностью доказательств для его привлечения в качестве обвиняемого. При этом в постановлении об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу должны быть указаны обстоятельства, подтверждающие исключительность ситуации <1>. -------------------------------- <1> См.: Кудинов Л.Д. Предварительное заключение под стражу в советском уголовном процессе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1985.
В порядке ст. 100 УПК РФ избрание меры пресечения осуществляется применительно к двум категориям граждан: а) задержанным по подозрению в совершении преступления в порядке ст. 91 УПК РФ; б) лицам, которые до применения меры пресечения не подвергались такому задержанию. При этом, поскольку процессуальным условием продолжения содержания указанных лиц под стражей является не привлечение в качестве обвиняемого, а предъявление обвинения, последнее можно отнести к числу процессуальных условий. Однако это условие носит не общий, а специальный характер, так как наличествует в исключительных случаях. Вместе с тем на основе анализа судебно-следственной практики можно сделать вывод, что применительно к рассматриваемой ситуации исключение из правила чаще всего становится правилом, а правило - исключением из правил (согласно данным МВД России, в ряде субъектов РФ заключение под стражу до предъявления обвинения составляет около 80% от общего числа случаев применения этой меры пресечения); 3) наличие в санкции статьи УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность, наказания на срок свыше двух лет лишения свободы. Лишь в исключительных случаях рассматриваемая мера пресечения может быть применена по делам о преступлениях, за совершение которых законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы и на срок не свыше двух лет, если подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории РФ, либо его личность не установлена; им нарушена ранее избранная мера пресечения либо он скрылся от органов предварительного следствия (ч. 1 ст. 108 УПК РФ). Следовательно, мера пресечения в виде заключения под стражу может быть применена при совершении любого преступления, которое наказывается лишением свободы. Вряд это будет справедливо. В материальном уголовном праве намечается в последние годы тенденция к смягчению ответственности за преступления, совершенные по неосторожности. Так, в соответствии с Федеральным законом от 9 марта 2001 г. N 25-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации и другие законодательные акты Российской Федерации" <1> эти деяния относятся к категории преступлений небольшой или средней тяжести со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кроме того, ряд деяний, совершаемых по неосторожности, декриминализирован (например, причинение средней тяжести вреда здоровью). Указанная тенденция не может не касаться уголовного процесса. Учитывая, что лица, совершившие преступления по неосторожности, наказание в виде лишения свободы отбывают в колониях-поселениях, заключение под стражу лиц, подозреваемых (обвиняемых) в их совершении, недопустимо. Наказание не может быть менее строгим, чем мера пресечения. -------------------------------- <1> СЗ РФ. 2001. N 11. Ст. 1002.
Умышленные преступления небольшой и средней тяжести представляют объективно большую общественную опасность по сравнению с совершенными по неосторожности, особенно если они совершены лицами, уже отбывавшими наказание в виде лишения свободы. По смыслу уголовного закона этим лицам не может быть назначено отбывание наказания в колонии-поселении; отбывать его они должны в исправительной колонии общего режима, что соизмеримо с режимом, установленным в СИЗО. В отношении этих лиц в качестве исключения может быть избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Общим же правилом должно являться избрание меры пресечения в виде заключения под стражу лишь в отношении лиц, подозреваемых в совершении тяжкого преступления. Однако, вне всякого сомнения, следует оставить указание в законе на случаи, когда избрание данной меры пресечения возможно в виде исключения. Эти исключительные обстоятельства должны быть обусловлены тем, что достижение целей, ради которых применяются меры пресечения, без заключения под стражу будет затруднено. Поэтому целесообразность законодательного закрепления в ч. 1 ст. 108 УПК РФ таких исключительных обстоятельств, а именно: отсутствие у подозреваемого или обвиняемого постоянного места жительства на территории РФ (п. 1), подозреваемый или обвиняемый скрылся от следствия или суда (п. 4), - не вызывает сомнения. Еще в дореволюционной литературе и в правоприменительной практике лица, не имеющие оседлости и постоянных занятий, уклоняющиеся от следствия и суда и поддерживающие связи с преступной средой, именовались неблагонадежными в исполнении требований правосудия <1>. -------------------------------- <1> См.: Квачевский А. Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по судебным уставам 1864 г.: теоретическое и практическое руководство. Ч. 3. О предварительном следствии. Вып. 2. СПб., 1870. С. 412 - 414.
Не вызывает возражений и третье обстоятельство, указанное в ч. 1 ст. 108 УПК РФ, - нарушение ранее избранной меры пресечения (п. 3). В данном случае имеет место уголовно-процессуальное нарушение, и избрание меры пресечения в виде заключения под стражу выступает в качестве санкции за это нарушение, что вполне оправданно. Следует отметить, что законность и обоснованность применения заключения под стражу обеспечивается наличием в деле обвинительных доказательств к моменту избрания этой меры пресечения. Поэтому эти доказательства подлежат всесторонней, полной и объективной оценке независимо от того, применяется данная мера к обвиняемому или к подозреваемому. По этому поводу П.И. Люблинский писал: "Сила улик - это краеугольный камень, на котором построена вся система принудительных мер в процессе, она вызывает ограничения в правах" <1>. -------------------------------- <1> Люблинский П.И. Свобода личности в уголовном процессе. СПб., 1906. С. 456.
Вместе с тем нельзя не отметить, что в России широко распространена практика избрания мер пресечения и при наличии сомнений в доказанности обвинения или обоснованности в совершении лицом преступления, а также при отсутствии соответствующих оснований <1>. При этом неоправданно упускается из виду, что при избрании мер пресечения все сомнения толкуются в пользу обвиняемого (подозреваемого); 4) наличие в деле постановления об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. -------------------------------- <1> См.: Абросимов С.О. Доказательство, которого не было в деле // Законность. 1997. N 2. С. 41 - 42.
Общие процессуальные условия применения данной меры базируются на общих уголовно-правовых условиях. К материально-правовым условиям в соответствии с уголовным законодательством относятся достижение лицом возраста наступления уголовной ответственности (ст. 20 УК РФ) и вменяемость лица, совершившего преступление (ст. 21 УК РФ). К числу специальных относятся следующие условия. Первое из них заключается в том, что для содержания подозреваемого под стражей свыше 10 суток требуется предъявление ему обвинения. Второе условие состоит в том, что заключение под стражу отдельных категорий граждан возможно лишь при лишении соответствующего лица депутатского, судейского и иного иммунитета. Наряду с этим к специальным условиям дальнейшего действия уже примененной меры пресечения относятся обоснованность обвинения и действие установленных законом либо продленных вышестоящими прокурорами сроков содержания под стражей при расследовании уголовных дел. Перечисленные условия настолько очевидны, что не нуждаются в теоретическом анализе в качестве условий действия избранной меры пресечения. Согласно ст. 97 УПК РФ меры пресечения, в том числе заключение под стражу, применяются при наличии достаточных оснований полагать, что подозреваемый (обвиняемый) скроется от дознания, предварительного следствия или суда, может продолжать заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу. Кроме того, мера пресечения в виде заключения под стражу также может применяться для обеспечения исполнения приговора. Из этого следует, что наличие "достаточных оснований полагать" и является основанием применения мер пресечения. Основания, перечисленные в ст. 97 УПК РФ, едины для избрания любой меры пресечения. Однако эта точка зрения не является единственной. По мнению ряда исследователей, основания избрания меры пресечения можно разделить на три группы: 1) общие основания и обстоятельства, учитываемые при заключении под стражу и являющиеся едиными для применения всех мер пресечения; 2) особенные основания и обстоятельства, учитываемые только при избрании в качестве меры пресечения заключение под стражу обвиняемых и подозреваемых; 3) единичные основания и обстоятельства, учитываемые при применении заключения под стражу строго определенных категорий обвиняемых и подозреваемых, к которым относятся несовершеннолетние и лица, страдающие психическими недостатками <1>. -------------------------------- <1> См., например: Михайлов В.А. Меры пресечения в российском уголовном процессе. М., 1996. С. 123.
Другие авторы считают, что основания применения мер пресечения могут быть разделены на две группы: материальные (уголовно-правовые) и процессуальные. К первой группе, по их мнению, относится установление факта совершения преступления данным лицом, т.е. установление обстоятельств преступления, находящих свое процессуальное выражение и закрепление в виде доказательств; ко второй группе - "достоверные данные о совершении обвиняемым действий, свидетельствующих о его намерении скрыться или затруднить расследование" <1>. -------------------------------- <1> Гапанович Н.Н. и др. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Белорусской ССР. Минск, 1968. С. 120 - 121. См. также: Шимановский В.В. Соблюдение законности при избрании мер пресечения на предварительном следствии. С. 11 - 12.
Рациональное зерно приведенных выше суждений заключается в том, что в уголовном судопроизводстве следует различать материально-процессуальные и формально-процессуальные условия и основания. Материально-процессуальные условия и основания представляют собой установленные в процессе предварительного расследования данные, доказательства, обстоятельства. Формально-процессуальными условиями и основаниями являются соответствующие процессуальные решения и документы (протоколы, постановления, определения, жалобы, протесты, представления и т.д.). Особенностью формально-процессуальных условий и оснований является то, что решения и документы принимаются или составляются на основе материально-процессуальных условий и оснований. Такой подход позволяет уяснить разницу между основаниями избрания меры пресечения в виде заключения под стражу и основаниями содержания под стражей. Решение о применении в уголовном процессе данной меры базируется на материально-процессуальных основаниях ("наличии достаточных оснований полагать") и реализуется в соответствующем постановлении. Необходимость материально-процессуальных оснований для принятия решений обусловлена требованием уголовно-процессуального закона об их законности, обоснованности и мотивированности. Кроме того, ответственность за законность и обоснованность ограничения свободы в рамках заключения под стражу лежит на лицах, избравших данную меру. Для содержания под стражей достаточно формально-процессуального основания (протокола задержания в порядке ст. 91 УПК РФ или постановления о применении меры пресечения в виде заключения под стражу), поскольку в рассматриваемых случаях сотрудники мест содержания под стражей решения не принимают и не несут ответственность за его незаконность или необоснованность. Однако даже при таком подходе, когда обвинительные доказательства являются материально-правовыми основаниями, например, для принятия решения о привлечении лица в качестве обвиняемого, считать их основаниями для применения мер пресечения недопустимо. Это, как свидетельствует анализ судебно-следственной практики, нередко приводит к серьезным негативным последствиям. Вышесказанное ни в коем случае не отрицает справедливость высказанных в юридической литературе мнений относительно того, что: 1) причиной подавляющего большинства случаев незаконного ограничения свободы является неполнота расследования и отсутствие надлежащей проверки и критической оценки доказательств, изобличающих конкретное лицо в совершении преступления; 2) при решении вопроса о заключении под стражу всегда оцениваются как данные, свидетельствующие о возможности ненадлежащего поведения лица, к которому применяется мера пресечения, так и доказательства, изобличающие его в совершении преступления; 3) неправильная оценка обвинительных доказательств может привести к необоснованному ограничению свободы; 4) заключение под стражу лиц, в отношении которых отсутствуют изобличающие их доказательства, является незаконным и нарушает их право на неприкосновенность личности; 5) незаконное ограничение свободы, выразившееся в заключении под стражу лица, в отношении которого отсутствуют обвинительные доказательства, влечет за собой наступление уголовной ответственности. До настоящего времени в юридической литературе дискуссионным остается вопрос о характере знаний об обстоятельствах, подтверждающих опасность нахождения обвиняемого или подозреваемого в обществе без воздействия мер пресечения, в том числе заключения под стражу. Подавляющее большинство ученых придерживается точки зрения, согласно которой для решения вопроса о применении меры пресечения вполне достаточно установления вероятности возможного негативного поведения обвиняемого или подозреваемого <1>. Наряду с этим высказывается мнение, что для применения меры пресечения должны быть достоверно установлены попытки неправомерного с точки зрения уголовно-процессуального закона поведения подозреваемого или обвиняемого. -------------------------------- <1> См.: Вандышев В.В., Дербенев А.П., Смирнов А.В. Уголовный процесс. Ч. 1. СПб., 1996; Галкин И.С., Кочетов В.Г. Процессуальное положение подозреваемого. М., 1968; Гуткин И.М. Меры пресечения в советском уголовном процессе. М., 1963; Лившиц Ю.Д. Меры пресечения в советском уголовном процессе. М., 1964; Люблинский П.И. Меры пресечения. М., 1926.
На наш взгляд, основания применения мер пресечения могут быть установлены лишь с той или иной степенью вероятности, т.е. имеют прогностический характер. Однако, несмотря на это, вывод о возможности наступления указанных негативных последствий должен основываться на конкретных фактических данных, а не на ничем либо ненадлежащим образом обоснованных догадках и неподтвержденных умозаключениях. Поэтому следует согласиться с авторами, отмечающими, что особенность решения об избрании меры пресечения заключается в том, что для его принятия достаточно вероятностного знания о наступлении указанных в законе последствий, но все факты, обусловливающие эту вероятность, должны быть установлены достоверно <1>. -------------------------------- <1> См.: Карнеева Л.М., Миньковский Г.М. Особенности пределов доказывания при принятии некоторых процессуальных решений в стадии предварительного следствия // Вопросы предупреждения преступности. Вып. 4. М., 1966. С. 90.
Законность и обоснованность содержания подозреваемых (обвиняемых) под стражей предполагает соблюдение не только условий и оснований избрания этой меры пресечения, но и установленных законом сроков содержания под стражей. Законодатель, устанавливая временные границы расследования, судебного разбирательства дела и содержания обвиняемых под стражей, исходил, на наш взгляд, из необходимости, с одной стороны, решения задач уголовного судопроизводства, с другой - уважения прав и законных интересов обвиняемого и гуманного к нему отношения. Обвиняемый или подсудимый не может длительное время находиться в неопределенном положении, не имея на руках итогового процессуального решения, каковым является приговор. Только приговор, вступивший в законную силу, снимает указанную неопределенность: подозреваемый (обвиняемый) становится либо осужденным, либо оправданным <1>. -------------------------------- <1> См.: Ворожцов С.А. Право обвиняемого быть судимым без неоправданной задержки: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1998 и др.
Сроки нахождения под стражей подозреваемого установлены ст. 100 УПК РФ. В эти сроки входит и время задержания в порядке ст. 91 УПК РФ. Данные сроки не продлеваются. Сроки содержания под стражей обвиняемого и порядок их продления установлены ст. 109 УПК РФ. В соответствии со ст. 109 УПК РФ "базовый" срок содержания обвиняемого под стражей не может превышать двух месяцев. Это положение полностью соответствует ст. 162 УПК РФ, устанавливающей, что предварительное следствие по уголовным делам должно быть закончено не позднее чем в двухмесячный срок. В случае невозможности закончить предварительное следствие в указанный срок и при отсутствии оснований для изменения или отмены меры пресечения он может быть продлен судьей районного суда или военного суда соответствующего уровня до шести месяцев. Дальнейшее продление срока может быть осуществлено в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, только в случаях особой сложности уголовного дела и при наличии оснований для избрания данной меры пресечения судьей того же суда по ходатайству следователя, внесенному с согласия руководителя соответствующего следственного органа субъекта РФ, иного приравненного к нему руководителя следственного органа либо по ходатайству дознавателя с согласия прокурора субъекта РФ или приравненного к нему военного прокурора, до 12 месяцев. Срок содержания под стражей свыше 12 месяцев может быть продлен лишь в исключительных случаях в отношении лиц, обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений, судьей суда, указанного в ч. 3 ст. 31 УПК РФ, или военного суда соответствующего уровня по ходатайству следователя, внесенному с согласия в соответствии с подследственностью Председателя Следственного комитета РФ либо руководителя следственного органа соответствующего федерального органа исполнительной власти (при соответствующем федеральном органе исполнительной власти), до 18 месяцев. Дальнейшее продление срока не допускается. Между тем и необходимость расследования преступления в течение 18 месяцев в отношении содержащегося под стражей обвиняемого вызывает сомнение. Участие в деле обвиняемого означает, что по делу уже собраны доказательства, достаточные для предъявления ему обвинения, и отсутствуют обстоятельства, исключающие производство по делу <1>. Поэтому для проверки доводов обвиняемого и его оправдательных версий не требуется такого длительного периода времени. В противном случае следует признать, что привлечение лица в качестве обвиняемого было незаконным и необоснованным. -------------------------------- <1> См.: Громов Н.А. Институт привлечения к уголовной ответственности. Саратов, 1991; Дубинский А.Я., Сертулов В.А. Привлечение в качестве обвиняемого. Киев, 1989; Карнеева Л.М. Привлечение к уголовной ответственности. Законность и обоснованность. М., 1971; Липец А.Я. Законность и обоснованность предъявления обвинения. М., 1988; Тульчина В.С., Царев М.И. Предъявление обвинения и допрос обвиняемого. М., 1963; Шимановский В.В. Привлечение в качестве обвиняемого на предварительном следствии. Л., 1983.
По нашему мнению, установление предельного срока содержания под стражей - 18 месяцев - носит излишне репрессивный характер и противоречит ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В большинстве развитых стран этот срок не выходит за пределы разумного. Например, в Англии и Уэльсе предварительное заключение до момента предания суду не может превышать 70 дней. В Шотландии обвиняемый, содержащийся под стражей, должен быть освобожден, если на 110-й день не было начато судебное рассмотрение его дела. В Нидерландах дело может быть рассмотрено судом, только если прокурор направит его в суд в течение 100 дней с начала ареста. В США согласно акту "О скором судопроизводстве" (§ 3161 - 3174 разд. 18 Свода законов США) обвинительный акт должен быть предъявлен обвиняемому в течение 30 дней со дня его ареста или первого вызова повесткой, в противном случае дело должно быть прекращено <1>. --------------------------------
КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации А.В. Смирнова, К.Б. Калиновского (под общ. ред. А.В. Смирнова) включен в информационный банк.
<1> См.: Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. С. 80.
Таким образом, сроки содержания под стражей, предусмотренные УПК РФ, остаются неоправданно длительными и противоречат международно-правовым основным началам уголовного судопроизводства в части разумности. Кроме того, их продление чаще всего обусловлено непрофессионализмом должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, не способных в установленные сроки закончить предварительное расследование. Следует также отметить, что правовое положение подозреваемых, обвиняемых и подсудимых, содержащихся под стражей, исследовано в недостаточной мере. На наш взгляд, это обусловлено тем, что отечественные специалисты в области уголовного судопроизводства, как правило, ограничиваются исследованием лишь процессуального статуса указанных лиц как участников уголовного процесса <1>, не уделяя должного внимания их специальному статусу как лиц, содержащихся под стражей. В концентрированном виде их специальное правовое положение сформулировано в ст. 17 и 36 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений". Отдельные права подозреваемых, обвиняемых и подсудимых, находящихся под стражей, закреплены в ст. 6, 19, 30, 31 указанного Закона. При этом, к сожалению, в нем не нашли отражения корреспондирующие с правами лиц, содержащихся под стражей, соответствующие обязанности администрации учреждений, которые выполняют функции мест содержания под стражей. Этот пробел, по нашему мнению, должен быть устранен. -------------------------------- <1> См.: Акинча Н.А. Процессуальное положение обвиняемого на предварительном следствии в советском уголовном процессе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1964; Ведерников А.Т. Личность обвиняемого в советском уголовном процессе: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 1980; Кокорев Л.Д. Участники правосудия по уголовным делам. Воронеж, 1971; Сманов К.Д. Процессуальное положение подозреваемого, потерпевшего и обвиняемого в советском уголовном процессе. Фрунзе, 1971.
Меры пресечения, альтернативные заключению под стражу. Международно-правовую базу законодательного закрепления и применения мер пресечения, альтернативных заключению под стражу, в национальном законодательстве составляют: Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г., Стандартные минимальные правила ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила), принятые Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 14 декабря 1990 г., Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и ряд других международно-правовых актов. Современная система мер пресечения, предусмотренная ст. 98 УПК РФ, помимо заключения под стражу, включает: подписку о невыезде, личное поручительство, наблюдение командования воинской части, присмотр за несовершеннолетним обвиняемым, залог, домашний арест. В целом можно отметить определенную преемственность мер пресечения, альтернативных заключению под стражу, в отечественном уголовно-процессуальном законодательстве. Практически начиная с Устава уголовного судопроизводства 1864 г. (УУС) система мер пресечения с различными видоизменениями включала подписку о невыезде и залог. Домашний арест как мера пресечения был известен еще по Своду законов 1857 г., он был предусмотрен УУС 1864 г., а впоследствии УПК РСФСР 1922 г. и 1923 г. В УПК РСФСР 1960 г. эта мера пресечения не предусматривалась, а в действующем УПК РФ домашний арест вновь отнесен к мерам пресечения. Меры пресечения, закрепленные в ст. 98 УПК РФ, расположены в порядке от более мягкой к более строгой. Первой в перечне мер пресечения предусмотрена подписка о невыезде и надлежащем поведении. Она состоит в письменном обязательстве подозреваемого (обвиняемого) не покидать постоянное или временное место жительства без разрешения дознавателя, следователя, прокурора или суда; в назначенный срок являться по вызовам дознавателя, следователя, прокурора или в суд; иным путем не препятствовать производству по уголовному делу (ст. 102 УПК РФ). Подписка о невыезде является наиболее распространенной мерой пресечения и составляет, как правило, более 50% от общего числа всех избранных мер пресечения. Причем в последние годы наблюдается устойчивая тенденция избрания именно данной меры пресечения. В соответствии со ст. 2 Закона РФ от 25 июня 1993 г. N 5242-1 "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" <1> под местом пребывания понимается гостиница, санаторий, дом отдыха, пансионат, кемпинг, туристская база, больница, другое подобное учреждение, а также жилое помещение, не являющееся местом жительства гражданина, в котором он проживает временно; под местом жительства - жилой дом, квартира, служебное жилое помещение, специализированные дома (общежитие, гостиница-приют, дом маневренного фонда, специальный дом для одиноких престарелых, дом-интернат для инвалидов, ветеранов и др.), а также иное жилое помещение, в котором гражданин постоянно или преимущественно проживает в качестве собственника, по договору найма (поднайма), договору аренды либо на иных основаниях, предусмотренных законодательством РФ. -------------------------------- <1> Ведомости РФ. 1993. N 32. Ст. 1227.
Представляется, что в тех случаях, когда возникают трудности при выборе адреса, который требуется указывать в подписке о невыезде, следует использовать институт ходатайств в уголовном судопроизводстве, тем более что право заявления ходатайств предоставлено как подозреваемому (обвиняемому), так и его защитнику, а также законным представителям несовершеннолетнего обвиняемого (п. 5 ч. 4 ст. 46, п. 5 ч. 4 ст. 47, п. 8 ч. 1 ст. 53, п. 5 ч. 2 ст. 426 УПК РФ). Упомянутые лица могут заявить ходатайство с указанием адреса, по которому подозреваемый (обвиняемый) будет пребывать в период действия подписки о невыезде. Если же в ходатайстве указано несколько адресов, то следователь может выбрать один из них лишь при наличии согласия лиц, заявивших ходатайство. По нашему мнению, применительно к подобной ситуации ничто не препятствует выбору нескольких таких адресов (например, по месту проживания с семьей и по месту проживания с родителями). В любом случае подозреваемый (обвиняемый) должен лично предлагать адрес (адреса), по которому (по которым) он будет проживать в период действия подписки о невыезде. В этой связи А.В. Смирнов и К.Б. Калиновский отмечают, что подписка о невыезде имеет психолого-принудительный характер, является личным обещанием и потому может применяться лишь с согласия обвиняемого. При этом указанные авторы ссылаются на ст. 3.4 Токийских правил, согласно которой "не связанные с тюремным заключением меры, которые накладывают какое-либо обязательство на правонарушителя и которые применяются до формального разбирательства в суде или вместо них, требуют согласия правонарушителя" <1>. --------------------------------
КонсультантПлюс: примечание. Учебник А.В. Смирнова, К.Б. Калиновского "Уголовный процесс" (под общ. ред. А.В. Смирнова) включен в информационный банк согласно публикации - КНОРУС, 2008 (4-е издание, переработанное и дополненное).
<1> См.: Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс. СПб., 2004. С. 254.
При решении вопроса об избрании в качестве меры пресечения подписки о невыезде не исключаются проверочные действия по установлению обстоятельств, подтверждающих факт проживания подозреваемого (обвиняемого) по указанному им адресу. Если эти обстоятельства не находят подтверждения, то следователь (дознаватель) может отказать в удовлетворении заявленного ходатайства по общим правилам, установленным для рассмотрения и разрешения ходатайств (ст. 121, 122 УПК РФ). Таким образом, подписка о невыезде в отличие от заключения под стражу не является исключительно принудительной мерой, поскольку подозреваемый (обвиняемый) лично в добровольном порядке ограничивает свое право на свободу передвижения и выбор места жительства и пребывания, предусмотренное ст. 27 Конституции РФ. Следующей по степени строгости является мера пресечения в виде личного поручительства. Личное поручительство охватывается более широким понятием поручительства, которое предусматривает также имущественное, общественное, должностное и законное поручительство. Все указанные виды поручительства в той или иной степени известны отечественному уголовно-процессуальному законодательству. Например, имущественное поручительство применялось вплоть до введения в действие УПК РСФСР 1960 г. Общественное поручительство (поручительство общественных организаций, поручительство общественных объединений) было известно советскому и российскому уголовно-процессуальному законодательству вплоть до введения в действие УПК РФ. В настоящее время к должностному поручительству относится наблюдение командования воинской части за подозреваемым или обвиняемым, являющимся военнослужащим, или гражданином, проходящим военные сборы, а также присмотр за несовершеннолетними подозреваемыми (обвиняемыми) со стороны должностных лиц специализированных детских учреждений. В современных условиях законное поручительство состоит в присмотре за несовершеннолетними подозреваемыми (обвиняемыми) со стороны его родителей и иных законных представителей <1>. --------------------------------
КонсультантПлюс: примечание. Учебник А.В. Смирнова, К.Б. Калиновского "Уголовный процесс" (под общ. ред. А.В. Смирнова) включен в информационный банк согласно публикации - КНОРУС, 2008 (4-е издание, переработанное и дополненное).
<1> См.: Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс. С. 255 - 256.
Таким образом, в настоящее время уголовно-процессуальное законодательство предусматривает три вида поручительства: личное, должностное и законное. Личное поручительство регламентируется ст. 103 и частично ст. 105 УПК РФ (в ней указано, что присмотр за несовершеннолетними подозреваемыми (обвиняемыми) может осуществляться заслуживающими доверия лицами); должностное поручительство - ст. 104 и 105; законное поручительство - ст. 105. При этом мера пресечения в виде присмотра за несовершеннолетним подозреваемым (обвиняемым), предусмотренная ст. 105, включает в себя все три вида поручительства: личное, должностное и законное. Все указанные виды поручительства и связанные с ними меры пресечения имеют как общие, так и отличительные черты. Общие черты заключаются в том, что, во-первых, все упомянутые виды поручительства направлены на обеспечение выполнения подозреваемым (обвиняемым) обязательств, предусмотренных ст. 102 УПК РФ. Присмотр за несовершеннолетним подозреваемым (обвиняемым) направлен на обеспечение его надлежащего поведения. Во-вторых, все рассматриваемые виды поручительства непосредственно не ограничивают никакие права подозреваемого (обвиняемого). Только в случае нарушения подозреваемым (обвиняемым) условий, установленных ст. 102 УПК РФ, к нему может быть применена более строгая мера пресечения (в этом отношении все виды поручительства, по существу, являются более мягкой, по сравнению с подпиской о невыезде, мерой, хотя именно она законодательно определена как самая мягкая). Что касается различий, то, во-первых, наблюдение командования воинской части (должностное поручительство) и присмотр за несовершеннолетним подозреваемым (обвиняемым), включающий все три вида поручительства, - это специальные меры пресечения, применяемые соответственно к военнослужащим или гражданам, проходящим военные сборы, и к несовершеннолетним. Личное поручительство, предусмотренное ст. 103 УПК РФ, - общая мера пресечения, применяемая ко всем остальным лицам. Во-вторых, при избрании меры пресечения в виде личного поручительства и присмотра за несовершеннолетним подозреваемым (обвиняемым) предусмотрено письменное поручительство (ч. 3 ст. 103 и ч. 1 ст. 105 УПК РФ). При избрании меры пресечения в виде наблюдения командования воинской части письменное обязательство от представителей командования не отбирается. В-третьих, при избрании меры пресечения в виде личного поручительства и наблюдения командования воинской части требуется согласие подозреваемого (обвиняемого). Представляется, что в первом случае такая обязанность обусловлена тем, что на подозреваемого (обвиняемого), таким образом, возлагается моральная ответственность перед поручителем, от которой он вправе отказаться. Во втором случае согласие подозреваемого (обвиняемого) обусловлено теми же причинами, что и при избрании меры пресечения в виде подписки о невыезде, поскольку при применении меры пресечения в виде наблюдения воинской части для подозреваемого (обвиняемого) установлены практически такие же ограничения, как и при применении подписки о невыезде. При избрании меры пресечения в виде присмотра за несовершеннолетним согласия подозреваемого или обвиняемого не требуется, что, по нашему мнению, обусловлено прежде всего возрастными особенностями этой категории лиц. В-четвертых, ответственность личных, законных и должностных поручителей, осуществляющих присмотр за несовершеннолетним, за невыполнение возложенных на них обязанностей и за нарушение обязанностей, предусмотренных ст. 102 УПК РФ подозреваемым (обвиняемым), носит уголовно-процессуальный характер. На них может быть наложено денежное взыскание в размере до 10 тыс. руб. Что касается представителей командования воинской части, то для них уголовно-процессуальная ответственность не предусмотрена. Это, однако, не означает, что ответственность указанных должностных лиц вообще отсутствует. В соответствии с уставами Вооруженных Сил РФ командование воинской части, другие прямые и непосредственные командиры и начальники военнослужащего несут личную ответственность за его воспитание, моральное состояние, а также за соблюдением им воинской дисциплины. При наличии их вины в непринятии мер по обеспечению надлежащего поведения и явки подозреваемого (обвиняемого) военнослужащего по вызову на них могут быть возложены дисциплинарные взыскания, предусмотренные Дисциплинарным уставом Вооруженных Сил РФ: замечание, выговор, строгий выговор, понижение в должности или в воинском звании, предупреждение о неполном служебном соответствии. Кроме того, за допущенную халатность в осуществлении наблюдения за подозреваемым (обвиняемым) военнослужащим офицеры, прапорщики и мичманы могут быть привлечены к товарищескому суду чести. Подписка о невыезде в отличие от поручительства ограничивает конституционное право человека на свободу передвижения и выбора места жительства или места пребывания. Одной из наиболее строгих мер пресечения является залог. Именно при условии внесения залога в большинстве зарубежных стран возможно освобождение до суда лица, задержанного (арестованного) за совершение преступления. Примечательно, что право на освобождение до суда, предусмотренное рядом международно-правовых актов, в настоящее время нашло отражение в российском уголовно-процессуальном законодательстве. Так, в соответствии с ч. 7.1 ст. 108 УПК РФ при отказе в удовлетворении ходатайства об избрании в отношении подозреваемого (обвиняемого) меры пресечения в виде заключения под стражу судья по собственной инициативе вправе при наличии оснований, предусмотренных ст. 97 УПК РФ, и с учетом обстоятельств, указанных в ст. 99 УПК РФ, избрать в отношении подозреваемого (обвиняемого) меру пресечения в виде залога или домашнего ареста. Следует отметить, что в юридической литературе неоднократно высказывались предложения об определении круга преступлений, в совершении которых подозревается (обвиняется) лицо, к которому применяется мера пресечения в виде залога. Так, О.В. Медведева полагает, что залог должен применяться по делам о преступлениях, в результате которых причинен имущественный, а не физический ущерб <1>. По мнению Т.И. Шаповаловой, орган дознания, следователь, прокурор и суд вправе применить залог в качестве меры пресечения по любой категории уголовных дел, за исключением особо тяжких преступлений, а также тяжких и особо тяжких преступлений против личности <2>. -------------------------------- <1> См.: Медведева О.В. Залог и поручительство в системе мер уголовно-процессуального принуждения по законодательству Российской Федерации: Дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 1998. С. 187. <2> См.: Шаповалова Т.И. Залог как мера пресечения в уголовном процессе и его применение следователями органов внутренних дел: Дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2001. С. 14.
Тем не менее согласно ст. 106 УПК РФ вид и размер залога определяются судом с учетом характера совершенного преступления, данных о личности подозреваемого (обвиняемого) и имущественного положения залогодателя. По уголовным делам о преступлениях небольшой и средней тяжести размер залога не может быть менее 100 тыс. руб., а по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях - менее 500 тыс. руб. Такой подход законодателя представляется правильным, поскольку право на освобождение до суда под залог, предусмотренное международно-правовыми актами, принадлежит каждому обвиняемому и является одной из важнейших гарантий неприкосновенности личности. При избрании любой меры пресечения должны учитываться не тяжесть предъявленного обвинения и не вид противоправного деяния, а обстоятельства, свидетельствующие о том, что подозреваемый (обвиняемый) может скрыться от предварительного следствия и суда, продолжить преступную деятельность и т.п. (ст. 97 УПК РФ). В подобных случаях следует учитывать личностные характеристики подозреваемого или обвиняемого. В литературе справедливо обращается внимание на особую правовую природу меры пресечения в виде залога, в том числе на схожесть этой меры с поручительством. Так, О.В. Медведева отмечает, что "в мерах в виде залога и поручительства отсутствуют запретительные качества, присущие мерам пресечения в уголовном процессе, а надлежащее поведение обвиняемого достигается путем комплексного опосредованного давления на его сознание" <1>. В этой связи она предлагает выделить залог и поручительство в отдельную группу и именовать их мерами процессуального воздействия. -------------------------------- <1> Медведева О.В. Указ. соч. С. 183.
Действительно, залог в определенной мере схож с имущественным поручительством, однако между ними имеется и существенное различие. При имущественном поручительстве поручитель, так же как и при залоге, отвечает своим имуществом в случае ненадлежащего поведения подозреваемого (обвиняемого), но лишь после совершения нарушения. При залоге его предмет (денежные средства, ценности и т.д.) вносится заблаговременно, т.е. залог в большей степени ограничивает имущественные права лица, поскольку оно не может пользоваться и распоряжаться заложенным имуществом по своему усмотрению и может, таким образом, понести упущенную выгоду. Действующим законодательством имущественное поручительство не предусмотрено. Однако вполне очевидно, что залог - более строгая мера пресечения, чем поручительство. Если в качестве залогодателя выступает не подозреваемый (обвиняемый), а третье лицо (физическое или юридическое), то залог, безусловно, может быть сравним с поручительством, оставаясь при этом более строгой мерой пресечения по сравнению с ним. Если залог вносится подозреваемым (обвиняемым), то он имеет значительное сходство с подпиской о невыезде, поскольку, как уже указывалось выше, лицо само в добровольном порядке дает согласие на ограничение своих конституционных прав (в случае залога - на ограничение конституционного права на собственность). В этом случае, на наш взгляд, нет оснований утверждать, что залог строже подписки о невыезде, поскольку и свобода передвижения, ограничиваемая подпиской о невыезде, и право на собственность - это конституционные права и свободы практически одинаковой ценности. Таким образом, залог, ввиду его специфичной правовой природы, зависящей от того, кто выступает в качестве залогодателя, нельзя однозначно включать в одну группу ни с поручительством, ни с подпиской о невыезде. Наиболее строгой мерой пресечения, альтернативной заключению под стражу, является домашний арест, предусмотренный ст. 107 УПК РФ. Эта мера не только ограничивает конституционное право на свободу передвижения, но и содержит некоторые элементы ограничения личной свободы, которое заключается в нахождении подозреваемого (обвиняемого) в полной либо частичной изоляции от общества в жилом помещении, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях; с учетом состояния здоровья подозреваемого (обвиняемого) местом его содержания под домашним арестом может быть определено лечебное учреждение. При этом домашний арест заключается не только в ограничениях, связанных со свободой передвижения, но и в полном либо частичном запрете на выход за пределы жилого помещения, в котором проживает подозреваемый (обвиняемый), на общение с определенными лицами, отправку и получение почтово-телеграфных отправлений, использование средств связи и Интернета. Однако подозреваемый (обвиняемый) не может быть ограничен в праве использования телефонной связи для вызова скорой медицинской помощи, сотрудников правоохранительных органов, аварийно-спасательных служб в случае возникновения чрезвычайной ситуации, а также для общения с контролирующим органом, дознавателем, следователем. О каждом таком звонке подозреваемый (обвиняемый) информирует контролирующий орган. В связи с этим А.В. Смирнов и К.Б. Калиновский вполне обоснованно считают домашний арест физически-принудительной мерой пресечения, наряду с заключением под стражу, поскольку он "физически изолирует обвиняемого (подозреваемого) от общества" <1>. Об изоляции от общества свидетельствует и само слово "арест" в широком, конституционно-правовом смысле. --------------------------------
КонсультантПлюс: примечание. Учебник А.В. Смирнова, К.Б. Калиновского "Уголовный процесс" (под общ. ред. А.В. Смирнова) включен в информационный банк согласно публикации - КНОРУС, 2008 (4-е издание, переработанное и дополненное).
<1> Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Указ. соч. С. 261.
О близости домашнего ареста к заключению под стражу свидетельствуют многие уголовно-процессуальные нормы. Во-первых, эта мера пресечения, как и заключение под стражу, избирается только по судебному решению (п. 1 ч. 2 ст. 29 УПК РФ). Во-вторых, домашний арест избирается в качестве меры пресечения при наличии оснований и в порядке, которые предусмотрены ст. 108 УПК РФ, с учетом возраста, состояния здоровья, семейного положения лица и других подобных обстоятельств (ч. 2 ст. 107 УПК РФ). В-третьих, время, в течение которого лицо находилось под домашним арестом, засчитывается в срок содержания под стражей (п. 2 ч. 10 ст. 109 УПК РФ). Один из вопросов, подлежащий разрешению до применения данной меры пресечения, заключается в определении круга лиц, к которым применяется домашний арест. В ч. 2 ст. 107 УПК РФ указано, что при избрании данной меры пресечения учитываются возраст, состояние здоровья, семейное положение лица, а также иные обстоятельства. Очевидно, что в данном случае речь может идти о престарелом возрасте либо, наоборот, об очень молодом. Состояние здоровья, вероятно, должно быть таковым, что содержание лица под стражей будет представлять серьезную угрозу здоровью и жизни как самого подозреваемого или обвиняемого (тяжкое неинфекционное заболевание, инвалидность I группы и др.), так и других лиц (туберкулез, венерические заболевания, ВИЧ-инфекция и т.д.). Семейное положение должно быть обусловлено наличием несовершеннолетних детей, других нетрудоспособных членов семьи, находящихся на иждивении подозреваемого (обвиняемого). Что касается иных обстоятельств, то, на наш взгляд, основным из их числа должно быть наличие у подозреваемого (обвиняемого) соответствующих жилищных условий - проживание в отдельной квартире либо индивидуальном доме, поскольку пребывание под домашним арестом в коммунальной квартире или в общежитии вряд ли окажется эффективной мерой. В связи с этим вполне закономерно возникает вопрос об ответственности подозреваемого (обвиняемого) за нарушение условий, при которых применяется домашний арест, особенно в случае наличия серьезных препятствий для применения заключения под стражу (например, ввиду тяжелой болезни). В этом отношении заслуживает внимания высказанное в литературе предложение о применении денежного взыскания <1>. -------------------------------- <1> См., например: Багаутдинов Ф. Новая мера пресечения в УПК РФ - домашний арест // Законность. 2002. N 10. С. 15; Комментарий к УПК РФ / Под ред. В.В. Мозякова. М., 2002. С. 241.
Помимо этого, требуется определить круг лиц, с которыми подозреваемому (обвиняемому) может быть запрещено общение. Ряд проблем возник при исчислении срока домашнего ареста. Согласно уголовно-процессуальному закону домашний арест избирается на срок до двух месяцев, исчисляемый с момента вынесения судом решения об избрании данной меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого. В случае невозможности закончить предварительное следствие в этот срок и при отсутствии оснований для изменения или отмены меры пресечения он может быть продлен по решению суда в порядке, установленном для продления срока содержания под стражей. Как отмечается в Постановлении Конституционного Суда РФ от 6 декабря 2011 г. N 27-П "По делу о проверке конституционности статьи 107 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Эстонской Республики А.Т. Федина" <1> в УПК РФ, включая его ст. 107, во-первых, не определены срок домашнего ареста, порядок его установления, продления, а также его предельная продолжительность. Во-вторых, не предусмотрено распространение на домашний арест ограничений, закрепленных законом для содержания под стражей. Домашний арест, который в силу закона применяется лишь при наличии оснований и в порядке, которые установлены для заключения под стражу, никак не регламентируется ст. 109 УПК РФ об исчислении и продлении сроков содержания под стражей. В ч. 10 данной статьи лишь указано, что в срок содержания под стражей засчитывается и время домашнего ареста. В соответствии с ч. 3 ст. 72 УК РФ время содержания под стражей включается, в свою очередь, в срок уголовного наказания - лишения свободы, содержания в дисциплинарной воинской части или ареста - из расчета один день за один день. -------------------------------- <1> СЗ РФ. 2011. N 51. Ст. 7552.
По смыслу, придаваемому положениям ст. 107 УПК РФ сложившейся правоприменительной практикой, срок применения домашнего ареста не ограничивается: согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. N 22 "О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста" <1> избранная на стадии предварительного расследования мера пресечения в виде домашнего ареста продолжает действовать на всем протяжении предварительного расследования и нахождения уголовного дела у прокурора с обвинительным заключением, а также в суде при рассмотрении дела. -------------------------------- <1> БВС РФ. 2010. N 1.
Далее, как отметил Конституционный Суд РФ, некоторые суды общей юрисдикции применяют положения ст. 107 УПК РФ, устанавливая и продлевая срок домашнего ареста по правилам ст. 109 УПК РФ. Между тем такая практика, хотя и направлена на защиту конституционного права граждан на свободу и личную неприкосновенность и согласуется с правовой позицией Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении от 27 января 2011 г. N 9-О-О, сама по себе не свидетельствует о том, что оспариваемые законоположения отвечают требованиям определенности, точности, ясности, недвусмысленности правовых норм и их согласованности в системе действующего правового регулирования. При отсутствии оснований для изменения избранной лицу меры пресечения домашний арест может применяться с превышением установленных для содержания под стражей (ч. 2 и 3 ст. 109 УПК РФ) предельных сроков - вплоть до вынесения судом приговора, причем в отношении лиц, скрывшихся от органов расследования или иным способом нарушивших условия домашнего ареста, изменение меры пресечения в таких случаях с домашнего ареста на более строгую (заключение под стражу) невозможно, поскольку в соответствии с п. 2 ч. 10 ст. 109 время домашнего ареста включается в совокупный срок содержания под стражей как его составная часть, а при достижении предельных сроков содержания под стражей дальнейшее продление таких сроков не допускается. Тем самым лица, соблюдающие условия домашнего ареста, в нарушение конституционного принципа справедливости ставятся в худшее положение по сравнению с лицами, скрывшимися от органов расследования или иным образом не выполняющими данные условия. Более того, не исключается пребывание лица под домашним арестом с превышением не только предельных сроков содержания под стражей, установленных ст. 109 УПК РФ, но и сроков наказания, назначаемого судом за соответствующее преступление по нормам Общей и Особенной частей УК РФ, что противоречит закрепленному в ст. 49 Конституции РФ принципу презумпции невиновности. Следовательно, положения ст. 107 УПК РФ - как сами по себе, так и во взаимосвязи с другими положениями УПК РФ - порождают неопределенность в вопросе о продолжительности домашнего ареста, порядке его продления и сроке, по истечении которого дальнейшее продление невозможно, и тем самым позволяют устанавливать временные пределы ограничения конституционного права на свободу и личную неприкосновенность в произвольном порядке и исключительно по правоприменительному решению. Таким образом, ст. 107 УПК РФ как не конкретизирующая срок, на который избирается мера пресечения в виде домашнего ареста, не определяющая основания и порядок его продления и не ограничивающая предельную продолжительность пребывания лица под домашним арестом, - в силу неопределенности как самой по себе данной статьи, так и ее положений во взаимосвязи с другими положениями УПК РФ - порождает противоречивую правоприменительную практику, позволяет налагать ограничения, сопоставимые по степени тяжести с уголовными наказаниями и даже превышающие их, снижает гарантии судебной защиты и тем самым не соответствует ч. 1 и 2 ст. 19, ч. 1 ст. 22, ч. 1 и 2 ст. 46, ст. 49 и ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Руководствуясь вышеизложенным, Конституционный Суд РФ постановил, что положения ст. 107 УПК РФ - впредь до внесения соответствующих изменений и дополнений в уголовно-процессуальное законодательство - должны применяться таким образом, чтобы в период предварительного расследования предельный срок пребывания подозреваемых, обвиняемых под домашним арестом, а также совокупный срок их содержания под стражей и под домашним арестом в качестве мер пресечения (вне зависимости от того, в какой последовательности они применялись) не превышали предельную продолжительность содержания под стражей, определенную в ст. 109 УПК РФ, а назначение домашнего ареста в качестве меры пресечения и его продление осуществлялось по правилам данной статьи. Остается только дождаться внесения соответствующих изменений в уголовно-процессуальный закон и урегулировать единообразие правоприменительной практики с позиций надлежащей охраны и соблюдения прав и свобод личности. Изложенное выше позволяет сформулировать следующие выводы. 1. В зависимости от особенностей правовой природы меры пресечения могут быть разделены на три группы. Первую из них составляют меры пресечения, ограничивающие конституционное право на свободу передвижения, которые в зависимости от их строгости располагаются в следующем порядке: подписка о невыезде и домашний арест. Вторую группу составляют различные виды поручительства (личное поручительство, наблюдение командования воинской части, присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым), которые, ввиду различных категорий лиц, к которым они применяются, классификации по степени строгости не подлежат. Третья группа мер пресечения, альтернативных заключению под стражу, представлена залогом, в котором, в свою очередь, может быть выделен залог, вносимый подозреваемым (обвиняемым), и залог, вносимый третьим лицом. Меры пресечения, альтернативные заключению под стражу, должны применяться не только в том случае, когда основания для заключения под стражу отсутствуют, но и когда, исходя из обстоятельств уголовного дела, возможен выбор между заключением под стражу и альтернативными ему мерами пресечения. В отношении несовершеннолетних подозреваемых (обвиняемых) должны применяться лишь меры пресечения, альтернативные заключению под стражу. 2. В целях обеспечения охраны прав и свобод личности в сфере уголовного судопроизводства представляется целесообразным изменить редакцию ч. 1 ст. 97 УПК РФ, вместо слов "при наличии достаточных оснований полагать" указав: "при наличии достаточно доказанных обстоятельств, дающих основание полагать". В предлагаемой формулировке акцентируется внимание на том, что, во-первых, роль оснований выполняют не предположения, а обстоятельства, имеющие правовое значение, во-вторых, эти обстоятельства должны быть установлены в порядке, предусмотренном действующим законодательством. 3. В условиях построения правового государства одной из гарантий неприкосновенности прав и свобод человека и гражданина должно стать возвращение к предельному сроку содержания под стражей длительностью девять месяцев, как это было установлено до начала 1990-х гг. Слабость правоохранительной системы, кадровые проблемы, низкая квалификация работников органов, осуществляющих уголовное судопроизводство, их недостаточная материально-техническая оснащенность не могут служить аргументами против снижения предельного срока содержания под стражей. Из-за недостатков функционирования государственных органов не должны страдать граждане, даже если они обвиняются в совершении преступлений. Что касается продления сроков содержания под стражей ввиду необходимости ознакомления с материалами дела, то это возможно, с нашей точки зрения, только по инициативе самого обвиняемого. 4. Виды поручительства, предусмотренные в ст. 103 - 105 УПК РФ и в перечне, содержащемся в ст. 98 УПК РФ, целесообразно закрепить в одной и той же статье, выделив изложенные в ст. 98 общие положения в отдельную часть. Тем самым будет обеспечена строго определенная система мер пресечения в порядке возрастания от более мягкой к более строгой с возможностью последовательной замены одной меры пресечения на другую.
ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВ ЛИЧНОСТИ В ДОСУДЕБНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ |
Последнее изменение этой страницы: 2019-06-19; Просмотров: 139; Нарушение авторского права страницы