УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА СО СТОРОНЫ ЗАЩИТЫ И ИХ ОБЕСПЕЧЕНИЕ

 

Назначением современного российского уголовного судопроизводства является не только защита прав потерпевших от преступления, но и защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. В связи с этим вопросы, связанные с определением понятия и процессуального положения подозреваемого, не только не теряют свою актуальность, но и продолжают оставаться одними из наиболее проблематичных в теории уголовного процесса <1>.

--------------------------------

<1> См.: Шадрин В.С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. Волгоград, 1997. С. 95.

 

В соответствии со ст. 46 УПК РФ подозреваемым признается:

лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело;

лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления;

лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения;

лицо, которое уведомлено о подозрении в совершении преступления в порядке ст. 223.1 УПК РФ.

Анализ развития института подозреваемого в уголовно-процессуальном законодательстве РФ позволяет сделать вывод о тенденции к расширению оснований появления в уголовном деле подозреваемого.

На основе анализа дореволюционной юридической литературы <1> можно говорить об отсутствии в отечественном уголовном процессе проблемных вопросов, связанных с подозреваемым. В первую очередь это было обусловлено тем, что в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. не проводилось четкое разграничение подозреваемого и обвиняемого как участников уголовного процесса. Они рассматривались в качестве лиц, подвергающихся уголовному преследованию. При этом подозреваемый являлся кратковременным участником дознания, предшествующего началу предварительного следствия.

--------------------------------

<1> См., например: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. СПб., 1915. С. 378; Любинский П.И. Гарантии прав подозреваемого при производстве дознания // Вестник советской юстиции. 1924. N 15. С. 457; Стучевский В. Учебник русского уголовного процесса. СПб., 1913.

 

В советский период в практике органов следствия и дознания было традиционным первоначально допрашивать лицо в качестве подозреваемого, а затем при наличии достаточных к этому оснований - в качестве обвиняемого <1>.

--------------------------------

<1> См.: Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М., 1951. С. 277.

 

Отсутствие достаточно четкой регламентации процессуального положения подозреваемого не только не способствовало обеспечению прав подвергшихся уголовному преследованию лиц, но и обусловливало многочисленные ошибки, нередко допускаемые в ходе расследования. Поэтому нет ничего удивительного в том, что отечественные ученые уделяли пристальное внимание поиску путей выхода из создавшегося положения.

Суть наиболее интересного варианта решения, предложенного М.С. Строговичем и впоследствии нашедшего отражение в уголовно-процессуальном законе, заключалась в том, чтобы считать подозреваемыми только тех лиц, в отношении которых при производстве по уголовному делу до привлечения в качестве обвиняемого применяется задержание или одна из мер пресечения <1>. Таким образом, подозреваемым признавалось, во-первых, лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления, во-вторых, лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения (ст. 52 УПК РСФСР).

--------------------------------

<1> См.: Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. М., 1951. С. 118.

 

Отмечая, безусловно, новаторский подход к разрешению рассмотренной выше проблемы, нельзя не отметить, что М.С. Строгович не считал применение задержания и мер пресечения к лицу до его привлечения в качестве обвиняемого проявлением уголовного преследования и, как следствие, исключал подозреваемых из числа лиц, подвергаемых уголовному преследованию. К последним, по мнению автора, относились лишь обвиняемые <1>.

--------------------------------

<1> См.: Строгович М.С. Указ. соч. С. 111, 113.

 

Что касается УПК РФ, то системный анализ его норм дает основание для вывода о том, что законодателем было воспринято большинство предложений ученых и правоприменителей о целесообразности признания подозреваемым лица, в отношении действий которого возбуждается уголовное дело.

Такой подход законодателя, во-первых, подтверждает правомерность возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица. Допустим, уголовное дело возбуждается в отношении военнослужащего, самовольно покинувшего воинскую часть, или в отношении лица в связи с незаконным ношением оружия и т.п., когда не возникает сомнения, что именно данное лицо совершило преступление. Во-вторых, он свидетельствует о стремлении избежать существования в уголовном процессе так называемых заподозренных свидетелей или свидетелей-подозреваемых, т.е. лиц, в отношении которых имелись основания возбудить уголовное дело, но они не задерживались, к ним не применялись меры пресечения, а достаточные основания для привлечения их в качестве обвиняемых пока отсутствовали.

Однако нельзя не отметить, что с принятием УПК РФ далеко не все проблемы, связанные с процессуальной фигурой подозреваемого в уголовном судопроизводстве России, оказались разрешены. Законодатель не учел, что предварительное расследование осуществляется не только в форме предварительного следствия, но и в форме дознания, которая, кстати, применяется в подавляющем большинстве случаев. В отличие от следствия при производстве дознания привлечение в качестве обвиняемого не обязательная процедура, а, скорее, исключение из правил, поскольку обвинение впервые излагается в обвинительном акте, который составляется по окончании расследования. При этом если уголовное дело возбуждено по признакам преступления, а лицо не задерживалось и к нему не применялись меры пресечения, то в ходе расследования оно имеет статус свидетеля, что, бесспорно, нарушает его право на защиту.

Данное обстоятельство послужило поводом для внесения изменений в УПК РФ, ст. 46 которого была дополнена новым основанием - признавать лицо подозреваемым, если оно уведомлено о подозрении в совершении преступления в порядке ст. 223.1.

Не вызывает сомнения, что в указанных обстоятельствах подозреваемый при производстве дознания сможет лучше реализовать свои права. При этом в случае возникновения подобной ситуации на предварительном следствии (уголовное дело возбуждено по признакам преступления, лицо не задерживается и к нему не применяются меры пресечения) до предъявления обвинения указанное лицо в подавляющем большинстве случаев участвует в качестве "заподозренного" свидетеля. Следует отметить, что поскольку такая процедура, как уведомление о подозрении, предусмотрена лишь для предварительного расследования в форме дознания, следователи не рискуют ее применять при производстве предварительного следствия, хотя, на наш взгляд, в данном случае допустимо использование правил аналогии.

Затронув проблему аналогии в уголовном процессе, нельзя не обратить внимание на то, что уголовно-процессуальное законодательство РФ не содержит норму, предусматривающую возможность применения аналогии, хотя многие ученые-процессуалисты такую возможность при соблюдении ряда условий не отрицают <1>. Так, по мнению Г.А. Лобанова, вопрос о разрешении аналогий может и не упоминаться в каком-либо юридическом акте, однако само применение аналогии возможно <2>.

--------------------------------

<1> См.: Рыжаков А.П. Уголовный процесс: Учебник для вузов. М., 2002. С. 29 - 30; Уголовный процесс: Учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности "Юриспруденция" / Под ред. В.П. Божьева. М., 2002. С. 48 и др.

<2> Лобанов Г.А. Применение законодательства по аналогии // Юрист. 1999. N 10. С. 4.

 

Рассматривая вопросы применения аналогии, в том числе и в уголовном судопроизводстве, многие юристы берут за основу правило "Разрешено лишь то, что предписано законом" или "Разрешено все, что прямо не запрещено законом". В связи с этим следует отметить, что использование правила "Разрешено лишь то, что предписано законом" в принципе исключает использование аналогии в уголовном процессе России в связи с отсутствием в УПК РФ соответствующей нормы, разрешающей применение аналогии. Использование же правила "Разрешено все, что прямо не запрещено законом" позволяет создать основу для реализации аналогии в ходе уголовного судопроизводства. Причем УПК РФ содержит положения, согласно которым возможно использование правил, не запрещенных законом. В частности, в п. 11 ч. 4 ст. 46 указано, что подозреваемый вправе защищаться иными средствами и способами, не запрещенными УПК РФ. То же правило действует в отношении обвиняемого (п. 21 ч. 4 ст. 47), защитника (п. 11 ч. 1 ст. 53). Приведенные нормы свидетельствуют о допустимости обращения участников уголовного процесса со стороны защиты (подозреваемого, обвиняемого, защитника) к способам защиты своего права и законного интереса, в отношении которых отсутствует запрет в УПК РФ, т.е. к сходным способам. Таким образом, фактически в уголовном процессе действует правило "Разрешено то, что не запрещено законом", что, в свою очередь, позволяет применять аналогию, поскольку она не запрещена законом.

Конституционный Суд РФ также неоднократно обращал внимание на возможность использования аналогии в уголовном процессе. Так, в Постановлении от 28 ноября 1996 г. "По делу о проверке конституционности ст. 418 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с запросом Каратузского районного суда Красноярского края" <1> он указал: "Возможные пробелы в уголовно-процессуальном регулировании... могут быть восполнены в правоприменительной практике органов, ведущих судопроизводство, на основе процессуальной аналогии". Позднее Конституционный Суд РФ не раз подтверждал данную позицию в своих решениях <2>.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1996. N 50. Ст. 5679.

<2> Так, в Постановлении от 29 июня 2004 г. N 13-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы" указано, что при решении вопроса о применении в отношении членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы меры пресечения, предусмотренной ст. 108 УПК РФ, гарантии должны обеспечиваться и при решении вопроса о применении в отношении названных категорий лиц домашнего ареста, тем самым также допустив применение норм по аналогии.

 

Анализ норм уголовно-процессуального закона также свидетельствует о возможности использования аналогии. Например, согласно ч. 3 ст. 225 УПК РФ потерпевшему или его представителю по его ходатайству могут быть предоставлены для ознакомления обвинительный акт и материалы уголовного дела в том же порядке, который установлен ч. 2 ст. 225 для обвиняемого и его защитника. Однако в ч. 2 указанной статьи не указан порядок ознакомления с материалами уголовного дела. Такой порядок установлен применительно к предварительному следствию (ст. 217 УПК РФ). При этом важно отметить, что названная норма не является правовой основой дознания, поскольку оно производится в порядке, установленном гл. 21, 22, 24 - 29 УПК РФ. Таким образом, можно сделать вывод о допустимости применения уголовно-процессуальной нормы по аналогии.

Вышеизложенное дает основание говорить о необходимости закрепления в УПК РФ положения, разрешающего применение аналогии уголовно-процессуальной нормы, что требует соответствующего законодательного разрешения. Бесспорно, наличие такой нормы позволит оперативно разрешать не урегулированные УПК РФ ситуации, послужит резкому сокращению обращений в Конституционный Суд РФ по поводу несоответствия тех или иных норм УПК РФ Конституции РФ ввиду того, что органы предварительного расследования, прокурор или суд не смогли применить норму закона по аналогии, и в конечном счете положительно отразится на обеспечении прав личности в уголовном судопроизводстве.

Возвращаясь к вопросам, связанным с основаниями появления подозреваемого в уголовном процессе, отметим, что одним из таких оснований является его задержание.

Следует согласиться с мнением ряда ученых, считающих, что задержание не просто неотложное следственное действие, а разновидность ареста, точнее, краткосрочный арест, производимый в неординарных, не терпящих отлагательства случаях во избежание наступления отрицательных последствий для раскрытия преступления <1>. Специфика задержания как средства оперативного реагирования на обнаруженное преступление при обстоятельствах, указывающих на конкретное лицо как на совершившее его, предопределяет особенности применения данной меры без санкции прокурора или решения суда и, как правило, без вынесения постановления.

--------------------------------

<1> См.: Бекешко С.П., Матвиенко Е.А. Подозреваемый в советском уголовном процессе. Минск, 1993. С. 87; Григорьев В.Н. Задержание подозреваемого органами внутренних дел. Ташкент, 1998. С. 13 - 14.

 

В соответствии с п. 11 ст. 5 УПК РФ задержание подозреваемого - мера процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем или прокурором на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления. Общим условием ее применения является совершение лицом преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы. Как любая мера процессуального принуждения, задержание допускается лишь при наличии оснований, прямо указанных в законе, иное влечет за собой нарушение прав подозреваемого.

Под основанием задержания следует понимать совокупность обстоятельств, обусловливающих возможность и необходимость его применения.

Согласно ч. 1 ст. 91 УПК РФ лицо может быть задержано по подозрению в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, при наличии одного из следующих оснований:

когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения;

когда потерпевший или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление;

когда на этом лице или на одежде, при нем или в его жилище обнаружены явные следы преступления.

Закон допускает задержание и при наличии иных данных, дающих основание подозревать лицо в совершении преступления. К их числу отнесены, например, показания лиц, не являющихся очевидцами, различные документы, показания обвиняемого о соучастниках и т.д. Однако даже если имеются основания подозревать лицо в совершении преступления, оно может быть задержано только при наличии по крайней мере одного из следующих условий:

если лицо покушалось на побег, не имеет постоянного места жительства или не установлена его личность;

если следователем с согласия руководителя следственного органа или дознавателем с согласия прокурора направлено в суд ходатайство об избрании в отношении указанного лица меры пресечения в виде заключения под стражу.

Одной из важнейших гарантий соблюдения прав подозреваемого является своевременное и с соблюдением требований закона составление протокола задержания. Он должен быть составлен в срок не более трех часов после доставления подозреваемого в орган дознания, к следователю или прокурору. В протоколе делается отметка о том, что подозреваемому разъяснены права, предусмотренные ст. 46 УПК РФ, а также указываются дата и время его составления, дата, время, место, основания и мотивы задержания подозреваемого, результаты личного обыска и другие обстоятельства его задержания. Протокол подписывается лицом, его составившим, и подозреваемым.

Как следует из анализа положений ч. 4 ст. 92 и ч. 2 ст. 46 УПК РФ, задержанный подозреваемый должен быть допрошен не позднее 24 часов с момента его фактического задержания, в том числе и для реализации его права дать объяснения и показания по поводу возникших в отношении его подозрений. Между тем реализация подозреваемым указанных прав регламентируется законом лишь применительно к его задержанию. Вследствие этого не ясно: если уголовное дело было возбуждено в отношении конкретного лица либо к нему была применена мера пресечения до предъявления обвинения, должно ли это лицо быть допрошено не позднее 24 часов? Однозначного ответа на данный вопрос закон не дает. Наряду с этим в уголовно-процессуальном законе отсутствует четкое указание на то, каким образом подозреваемый, в отношении которого было возбуждено уголовное дело либо к которому была применена мера пресечения до предъявления обвинения, узнает о своих правах.

Согласно ч. 4 ст. 146 УПК РФ о принятом решении руководитель следственного органа, следователь, дознаватель незамедлительно уведомляют лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело. В свою очередь, в соответствии с ч. 2 ст. 101 УПК РФ копия постановления или определения об избрании меры пресечения вручается лицу, в отношении которого оно вынесено, а также его защитнику или законному представителю по их просьбе. Одновременно лицу, в отношении которого избрана мера пресечения, разъясняется порядок обжалования решения об избрании меры пресечения (ч. 3 ст. 101). Таким образом обеспечивается лишь одно из прав подозреваемого - право знать, в чем он подозревается, получить копию постановления о возбуждении против него уголовного дела, либо копию протокола задержания, либо копию постановления о применении к нему меры пресечения, предусмотренное п. 1 ч. 4 ст. 46 УПК РФ. Что касается иных прав, предусмотренных ст. 46, то, поскольку применительно к рассматриваемой ситуации они остаются для подозреваемого неведомыми, на наш взгляд, налицо существенные нарушения прав подозреваемого на защиту.

Помимо этого, анализ ч. 3 ст. 46 во взаимосвязи с п. 2 ч. 1 этой же статьи, а также с ч. 1 ст. 96 и ст. 101 УПК РФ позволяет говорить об уязвимости прав подозреваемого, в отношении которого избрана мера пресечения в виде содержания под стражей.

Уголовно-процессуальный закон обязывает следователя, дознавателя сообщить о произведенном задержании подозреваемого прокурору в письменном виде в течение 12 часов с момента задержания. Также не позднее 12 часов с момента задержания подозреваемого дознаватель, следователь или прокурор уведомляют кого-либо из его близких родственников, а при их отсутствии - других родственников или предоставляют возможность такого уведомления самому подозреваемому.

О задержании военнослужащего уведомляется командование воинской части. При задержании подозреваемого, являющегося членом общественной наблюдательной комиссии, образованной в соответствии с законодательством РФ, об этом уведомляются секретарь Общественной палаты РФ и соответствующая общественная наблюдательная комиссия. Если подозреваемый является гражданином или подданным другого государства, то в этот же срок уведомляется посольство или консульство этого государства.

Закон разрешает не производить уведомление при наличии соответствующей санкции прокурора, если в интересах предварительного расследования есть необходимость сохранить в тайне факт задержания. Исключение составляют случаи, когда подозреваемый является несовершеннолетним.

Уведомление о задержании обеспечивает подозреваемому право на свидания с защитником, родственниками и иными лицами и осуществление переписки - порядок и условия предоставления подозреваемому этих прав определяются Федеральным законом от 15 июля 1995 г. "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" <1>.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1996. N 25. Ст. 2964.

 

В связи с этим целесообразно отметить, что в данном случае речь идет об уведомлении родственников или иных лиц при задержании подозреваемого. Между тем нельзя не указать на отсутствие ясности применительно к ситуации, когда подозреваемому изначально избирается мера пресечения в виде содержания под стражей. Возникает ли в данном случае обязанность соответствующих органов уведомить о принятом решении указанных в законе лиц?

По нашему мнению, и в этом случае с целью недопущения нарушения права подозреваемого на защиту необходимо внесение соответствующих изменений в УПК РФ.

Задержание и избрание меры пресечения в виде заключения под стражу имеют единую природу, поскольку являются формой лишения свободы до постановления приговора. При этом задержание в отличие от заключения под стражу ввиду отсутствия разрешения суда - упрощенная форма, существующая ограниченный отрезок времени.

В Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. используется терминология, позволяющая судить об общности этих категорий. Так, в ст. 5 Конвенции предусматриваются как допустимые случаи лишения свободы в связи с необходимостью осуществлять уголовный процесс: "законный арест или задержание лица, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению его в совершении преступления или в том случае, когда обоснованно считается необходимым воспрепятствовать совершению им преступления или его побегу после совершения преступления". И далее: "Каждое арестованное или задержанное в соответствии с пунктом 1 "c" настоящей статьи лицо в срочном порядке доставляется к судье или другому должностному лицу, которому принадлежит по закону право осуществлять судебные функции, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда".

Следовательно, как задержание, так и заключение под стражу охватываются общим понятием предварительного заключения и лица, в отношении которых они применяются, ставятся в равные условия судебной защиты их прав. Вышеизложенное позволяет прийти к выводу о том, что обеспечение прав подозреваемого не зависит от оснований его появления в уголовном процессе.

Более того, обеспечение прав подозреваемого не должно ставиться в зависимость от наличия оснований, указанных в ст. 46 УПК РФ.

Конституционный Суд РФ последовательно придерживается позиции, сформулированной им в Постановлении от 27 июня 2000 г. N 11-П "По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова" <1>, согласно которой при реализации подозреваемым права на защиту необходимо учитывать не только формальное процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование. При этом факт уголовного преследования и, следовательно, направленная против конкретного лица обвинительная деятельность могут подтверждаться актом о возбуждении в отношении данного лица уголовного дела, проведением в отношении его следственных действий (обыска, опознания, допроса и др.) и иными мерами, предпринимаемыми в целях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрений против него.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2000. N 27. Ст. 2882.

 

Вышесказанное в полной мере справедливо и в отношении обвиняемого - лица, в отношении которого вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемого или вынесен обвинительный акт.

Как подозреваемый, так и обвиняемый имеют право на защиту от уголовного преследования, которое включает в себя право указанных лиц защищаться самим, пользуясь предоставленными уголовно-процессуальным законом правами, либо квалифицированной юридической помощью, в том числе помощью защитника бесплатно. В соответствии со ст. 46 и 47 УПК РФ подозреваемый (обвиняемый) вправе знать, в чем он подозревается (обвиняется), представлять доказательства; заявлять ходатайства и отводы; давать показания и объясняться на родном языке или языке, которым он владеет; пользоваться помощью переводчика бесплатно; участвовать с разрешения следователя в следственных действиях, производимых по его ходатайству или ходатайству его защитника либо законного представителя, знакомиться с протоколами этих действий и подавать на них замечания; приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора и суда и принимать участие в их рассмотрении судом и т.п.

Столь существенный объем процессуальных прав, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, с одной стороны, позволяет говорить о том, что указанным участникам уголовного судопроизводства предоставлены достаточно широкие возможности по осуществлению своей защиты от уголовного преследования. С другой стороны, возможность воспользоваться этими правами должна обеспечиваться соответствующей обязанностью органов предварительного расследования, прокурора и суда.

Как уже отмечалось, в соответствии со ст. 16 УПК РФ суд, прокурор, следователь и дознаватель разъясняют подозреваемому и обвиняемому их права и обеспечивают им возможность защищаться всеми не запрещенными уголовно-процессуальным законом способами и средствами. В случаях, предусмотренных УПК РФ, обязательное участие защитника и (или) законного представителя подозреваемого или обвиняемого обеспечивается должностными лицами, осуществляющими производство по уголовному делу.

Таким образом, реализация права подозреваемого (обвиняемого) на защиту не только обеспечивает охрану его законных интересов, но и создает определенный баланс с уголовным преследованием, что позволяет успешно реализовать назначение уголовного судопроизводства <1>.

--------------------------------

<1> См.: Парфенова М.В. Обеспечение права подозреваемого (обвиняемого) на защиту в досудебных стадиях уголовного процесса // СПС "КонсультантПлюс".

 

Права подозреваемого, предусмотренные ст. 46 УПК РФ, во многом совпадают с правами обвиняемого, предусмотренными ст. 47, что вполне оправданно, поскольку указанные лица являются участниками уголовного процесса со стороны защиты. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, несмотря на самостоятельный процессуальный статус этих участников процесса, Конституционный Суд РФ указал на возможность обеспечения прав подозреваемого по аналогии с правами обвиняемого.

Так, рассматривая жалобу гражданина А.А. Бадиловского на нарушение его конституционных прав ч. 8 ст. 162 УПК РФ, поскольку она не возлагает на следователя обязанность уведомлять подозреваемого и его защитника (как это имеет место в отношении обвиняемого и его защитника, а также потерпевшего и его представителя) о продлении срока предварительного следствия, Конституционный Суд РФ, исходя из принципов состязательности и равноправия сторон, на основе которых осуществляется судопроизводство, а также из того, что подозреваемый и его защитник, равно как и обвиняемый и его защитник, являются участниками уголовного процесса на стороне защиты, противостоящей стороне обвинения, пришел к выводу, что указанная норма не препятствует подозреваемому и его защитнику в ознакомлении с постановлением следователя о продлении срока предварительного следствия и не исключает необходимость их уведомления следователем в письменном виде о продлении срока следствия <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 8 июля 2004 года N 239-О "По жалобе гражданина Бадиловского Антона Анатольевича на нарушение его конституционных прав частью восьмой статьи 162 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // СЗ РФ. 2004. N 40. Ст. 3990.

 

В другом случае, рассматривая жалобу гражданина А.Н. Танюхина, подозреваемого по уголовному делу, считающего, что отсутствие в ст. 46, 198 и 217 УПК РФ указания на право подозреваемого снимать копии с представляемого ему для ознакомления заключения эксперта нарушает его конституционные права, Конституционный Суд РФ отметил, что регламентация права на ознакомление с материалами уголовного дела в ходе предварительного следствия определяется значимостью данного права как гарантии конституционного права граждан на защиту, в том числе судебную, на данной стадии уголовного судопроизводства; закрепляя конкретные механизмы реализации прав на судебную защиту и ознакомление с документами и материалами, непосредственно затрагивающими права и свободы заинтересованных лиц, федеральный законодатель не может вводить такие правила, которые противоречили бы принципам уголовного судопроизводства и создавали неустранимые препятствия в реализации участниками уголовного судопроизводства своих прав (в том числе права на обжалование действий и решений органов предварительного расследования и суда), приводя тем самым к фактическому их упразднению; к таким последствиям могло бы приводить, в частности, лишение обвиняемого права снимать за свой счет копии с предъявляемых ему для ознакомления материалов уголовного дела, связанных с выдвинутым против него обвинением и могущих свидетельствовать о незаконности или необоснованности действий и решений дознавателя, органа дознания, следователя и прокурора. Данная правовая позиция, как указал Суд, в полной мере применима при оценке конституционности норм уголовно-процессуального закона, регулирующих аналогичные права, связанные с ознакомлением в ходе предварительного расследования с отдельными материалами уголовного дела, применительно к другому участнику уголовного судопроизводства - подозреваемому <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 19 апреля 2007 г. N 343-О-П "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Танюхина Александра Николаевича на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 46, частью четвертой статьи 47, частью первой статьи 198 и частью второй статьи 217 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // ВКС РФ. 2007. N 5.

 

Уголовно-процессуальное законодательство предусматривает определенный процессуальный механизм, который направлен на реализацию права подозреваемого (обвиняемого) на защиту от предъявленного обвинения при решении вопроса о назначении и проведении судебной экспертизы. Указанные участники процесса имеют право знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы, заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом экспертном учреждении; о привлечении в качестве экспертов указанных им лиц либо о производстве судебной экспертизы в конкретном экспертном учреждении; о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперту; присутствовать с разрешения следователя при производстве судебной экспертизы, давать объяснения эксперту, знакомиться с заключением эксперта или сообщением о невозможности дать заключение, а также с протоколом допроса эксперта. При недостаточной ясности или полноте заключения эксперта, а также при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела подозреваемый (обвиняемый) и его защитник вправе ходатайствовать о назначении дополнительной судебной экспертизы, производство которой поручается тому же или другому эксперту, а в случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или при наличии противоречий в выводах эксперта или экспертов - о назначении повторной экспертизы, производство которой поручается другому эксперту.

При этом следует отметить, что нарушение прав подозреваемого (обвиняемого) при назначении и производстве судебной экспертизы приводит к весьма негативным последствиям, а именно к признанию заключения эксперта недопустимым доказательством.

Возможность использования подозреваемым (обвиняемым) данных прав в совокупности с правом собирать и представлять доказательства по уголовному делу может иметь определенные, установленные законом ограничения.

Так, рассматривая жалобу гражданина А.В. Проня на неконституционность п. 4 ч. 4 ст. 47, п. 2 ч. 1 ст. 53, ст. 74, 85 и 86 УПК РФ как не предусматривающих обязанность следователя приобщать к материалам уголовного дела в качестве доказательства экспертное заключение, полученное по инициативе обвиняемого, а не по постановлению органа предварительного следствия, Конституционный Суд РФ пришел к следующему выводу.

В соответствии с Конституцией РФ каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (ч. 2 ст. 45); судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123). Из данных конституционных положений не следует, однако, возможность выбора обвиняемым по своему усмотрению любых способов и процедур защиты, особенности которых применительно к отдельным видам судопроизводства определяются, исходя из Конституции Российской Федерации, федеральным законом.

В частности, порядок назначения и проведения судебной экспертизы в уголовном процессе, закрепленный УПК РФ (ст. 195 - 207 и 283) и Федеральным законом "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" (ст. 19 - 25), предполагает, что основанием для производства судебной экспертизы в государственном судебно-экспертном учреждении является не заявление обвиняемого или его защитника, а постановление органа дознания, предварительного следствия, прокурора или суда <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 4 марта 2004 г. N 145-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Проня Александра Викторовича на нарушение его конституционных прав пунктом 4 части четвертой статьи 47, пунктом 2 части первой статьи 53, статьями 74, 85 и 86 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // СЗ РФ. 2004. N 27. Ст. 2805.

 

Признав необходимым назначение судебной экспертизы, следователь в соответствии с ч. 1 ст. 195 УПК РФ выносит постановление. В нем в обязательном порядке указываются фамилия, имя и отчество эксперта или наименование экспертного учреждения, в котором должна быть произведена судебная экспертиза. Указания каких-либо иных сведений об эксперте данная статья не предусматривает, что является пробелом.

Это обстоятельство также явилось предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ. Так, в ходе предварительного следствия по уголовному делу в отношении граждан Б.А. Березовского, Ю.А. Дубова и А.Ш. Патаркацишвили защитникам обвиняемых, ознакомленным с постановлением следователя о назначении судебной финансово-экономической экспертизы, было отказано в удовлетворении ходатайства о представлении данных о наличии у эксперта соответствующей аттестации в целях выявления его компетентности на том основании, что подобная информация не входит в установленный ст. 195 УПК РФ перечень сведений, которые должно содержать постановление о назначении судебной экспертизы.

Между тем названные законоположения не исключают необходимости, в том числе в случае поручения производства экспертизы лицу, не работающему в государственном экспертном учреждении, специального подтверждения квалификации эксперта (которая может быть предметом оспаривания участниками судопроизводства) и возможности отражения соответствующих данных в постановлении о назначении экспертизы. Это вытекает, в частности, из ч. 1 ст. 57 УПК РФ и ст. 70, согласно которой эксперт в случае его некомпетентности подлежит отводу, а также из общих положений Федерального закона от 31 мая 2001 г. "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", распространяющихся как на деятельность государственных судебных экспертов, так и на судебно-экспертную деятельность лиц, таковыми не являющихся (в постановлении о назначении судебной финансово-экономической экспертизы по делу указанных лиц следователь указал не только фамилию, имя и отчество эксперта, но и его образование, специальность и стаж работы).

Исходя из вышеизложенного, Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что сторонам, в том числе обвиняемому и его защитнику, должна обеспечиваться возможность ознакомления с данными, свидетельствующими о надлежащей квалификации эксперта <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 18 декабря 2003 г. N 429-О "По жалобе граждан Березовского Бориса Абрамовича, Дубова Юлия Анатольевича и Патаркацишвили Аркадия Шалвовича на нарушение их конституционных прав положениями статей 47, 53, 162 и 195 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // ВКС РФ. 2004. N 3.

 

Требует также рассмотрения вопрос участия в деле в случаях, когда подозреваемый (обвиняемый) в силу возраста не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту, помимо его защитника, законного представителя. Законными представителями несовершеннолетнего являются его родители, усыновители, опекуны или попечители, представители учреждений или организаций, на попечении которых он находится.

Участие в уголовном деле законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) способствует полноте и объективности исследования всех обстоятельств дела, личности подозреваемого, обвиняемого, условий его жизни и воспитания. По мнению Т.Г. Николаевой, законный представитель не только вправе, но и обязан участвовать в уголовном деле в той мере, в какой это необходимо для защиты прав и законных интересов подозреваемого, обвиняемого, и участие в деле защитника не освобождает законного представителя от выполнения им этой функции <1>.

--------------------------------

<1> См.: Николаева Т.Г., Серова Е.Б. Обеспечение прав участников уголовного судопроизводства. СПб., 2004. С. 50.

 

Для обеспечения прав и законных интересов несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) законный представитель наделяется весьма существенным объемом процессуальных прав. В частности, он имеет право знать, в чем подозревается или обвиняется несовершеннолетний; присутствовать при предъявлении обвинения; участвовать в допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, а также с разрешения следователя - в иных следственных действиях, производимых с его участием и участием защитника; знакомиться с протоколами следственных действий, в которых он принимал участие, и делать письменные замечания о правильности и полноте сделанных в них записей; заявлять ходатайства и отводы, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора; представлять доказательства; по окончании предварительного расследования знакомиться со всеми материалами уголовного дела, выписывать из него любые сведения и в любом объеме.

При этом следует отметить дискуссионность вопроса относительно весьма категоричной формулировки законодателя о присутствии законного представителя при предъявлении обвинения и его участия в допросе несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого). Ряд авторов считают подобный подход нецелесообразным. Так, по мнению Э.Б. Мельниковой, интересы несовершеннолетнего могут не совпадать с интересами его законного представителя. Такие возможные противоречия не обязательно обусловлены обстоятельствами конкретного дела, их суть кроется в двойственном положении законного представителя. Ведь фактически он защищает не только интересы несовершеннолетнего, но и свои собственные <1>.

--------------------------------

<1> См.: Мельникова Э.Б. Ювенальная юстиция. Проблемы уголовного права, уголовного процесса и криминологии. М.: Дело, 2001. С. 86.

 

В целом признавая допустимость указанных Э.Б. Мельниковой противоречий, полагаем, что автор не сочла возможным уточнить, в чем конкретно могут заключаться собственные интересы законного представителя в рассматриваемой ситуации.

Однако следует отметить, что на существование данных противоречий указывают и другие авторы. Так, в литературе высказывается точка зрения, согласно которой проявлением самостоятельности законного представителя как участника судопроизводства является его независимость от несовершеннолетнего и защитника; законный представитель может разойтись с ними во мнениях по тем или иным вопросам дела, поэтому вполне возможна коллизия взглядов между несовершеннолетним и его законным представителем <1>.

--------------------------------

<1> См.: Закон о ювенальной юстиции в Российской Федерации: проект Э.Б. Мельниковой и Г.Н. Ветровой // Правозащитник. 1996. N 2. С. 48; Ветрова Г.Н. Производство по делам несовершеннолетних // Проблемы кодификации уголовно-процессуального права. М., 1987. С. 124.

 

Полагаем, что суть упомянутых противоречий заключается в специфике процессуального положения законного представителя в уголовном судопроизводстве, поскольку он действует не столько вместо несовершеннолетнего, сколько наряду с ним. Являясь самостоятельным участником уголовного процесса, наделенным предусмотренными законом процессуальными правами и обязанностями, законный представитель наряду с интересами несовершеннолетнего отстаивает и защищает собственные интересы. Так, согласно п. 2 ст. 1074 ГК РФ родители, усыновители, попечители несут субсидиарную ответственность за вред, причиненный несовершеннолетним в возрасте от 14 до 18 лет, если не докажут, что вред возник не по их вине. Ответственность за вред, причиненный несовершеннолетним, могут нести и родители, лишенные родительских прав, если поведение подростка, повлекшее причинение вреда, явилось следствием ненадлежащего осуществления родительских прав. Обязанность родителей или попечителей по возмещению вреда прекращается, если лицо, причинившее вред: достигло совершеннолетия; приобрело полную дееспособность до достижения совершеннолетия; у него появились доходы или иное имущество до достижения совершеннолетия.

При этом согласно позиции Верховного Суда РФ и по мнению ряда исследователей, как на самого несовершеннолетнего, так и на его родителей возлагается ответственность не только за причиненный имущественный, но и моральный вред, если по делу заявлено требование о его компенсации <1>. Правомерность такой позиции обусловлена тем, что, во-первых, в подростковом возрасте поведение лица в значительной степени предопределяется воспитательным воздействием законных представителей. Во-вторых, именно на последних возложено осуществление надлежащего надзора за несовершеннолетними. Следовательно, условием ответственности родителей (попечителей) является их вина в ненадлежащем воспитании и надзоре за детьми.

--------------------------------

<1> См.: БВС РФ. 2001. N 4. С. 4 - 5; Багаутдинов Ф.Н. Обеспечение имущественных прав личности при расследовании преступлений. М., 2002. С. 144 - 145.

 

Исходя из этого, закон допускает совмещение законным представителем функции защиты с полномочиями гражданского ответчика. В частности, он вправе возражать против предъявленного гражданского иска, когда речь идет об определении пределов материальной ответственности за ущерб, причиненный преступлением несовершеннолетнего, либо в опровержении факта причинения вреда <1>. Однако такой подход законодателя порождает ситуацию, при которой законный представитель во избежание возмещения ущерба заинтересован в том, чтобы доказать, что ущерб возник не по его вине. Иными словами, весьма высока вероятность того, что позиция законного представителя сведется к стремлению убедить следствие и суд в отсутствии причинной связи между преступлением и тем, как им исполнялись обязанности по воспитанию несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого, подсудимого).

--------------------------------

<1> См.: Гражданское право: Учебник. Ч. 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1999. С. 729.

 

Более того, в ситуации, сопряженной с предъявлением гражданского иска после возбуждения уголовного дела (ч. 2 ст. 44 УПК РФ), законный представитель с самого начала предварительного расследования может предпринимать активные попытки доказать отсутствие его вины в совершении преступления несовершеннолетним.

И наконец, учитывая характер возможных противоречий интересов несовершеннолетнего с интересами его законного представителя, нельзя не отметить, что психологический возраст несовершеннолетнего не всегда совпадает с его физиологическим возрастом. Отсюда - типичные возрастные конфликты и их преломление в сознании подростка. Главной особенностью личности несовершеннолетнего является стремление показать свою самостоятельность, быть таким же, как взрослые, и иметь те же привилегии. Именно в подростковом возрасте появляется интерес к своей личности в сочетании с тенденцией к поспешным обобщениям и чрезмерной критичностью к окружающим, стремление к самоутверждению, повышению своего авторитета и влияния в среде, в которой подросток вращается, желание доказать свою индивидуальность и исключительность. Наряду с этим несовершеннолетним присуща специфическая трактовка понятий смелости, честности, товарищества, круговой поруки, а также так называемое стадное чувство (они готовы действовать так или иначе только потому, что так действует большинство). Вместе с тем у них еще не изжито чувство подчиненности более взрослым, сильным, однако главенствующим является не мнение родителей, а оценка чужих людей, и это - чаще всего - сверстники или лица немного постарше.

Равным образом на достоверность показаний подозреваемого (обвиняемого) может влиять свойственная почти всем несовершеннолетним склонность к фантазированию в сочетании с ориентацией на оценку их действий и высказываний взрослыми людьми. Это может выражаться в стремлении сказать именно то, чего от них ожидают, и тем самым заслужить одобрение не только следователя, но и законного представителя.

Поэтому личность несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого), включая индивидуальные особенности его характера, уровень развития, способности и интересы, должна быть подробно изучена в ходе предварительного расследования. Уяснению психологической характеристики допрашиваемого будет способствовать допрос его родителей (опекунов), лиц, у которых он воспитывается, близких родственников и воспитателей (классного руководителя, учителей). Целесообразность допроса указанных лиц объясняется тем, что, во-первых, они имеют возможность наблюдать несовершеннолетнего в различных условиях, во-вторых, показания близких родственников и работников детских учреждений могут существенно дополнять друг друга, что позволяет более полно уяснить характер отношений, складывающихся между несовершеннолетним и его законным представителем.

Таким образом, учитывая двойственный характер заинтересованности законного представителя в уголовном процессе, законодатель допускает возможность его отстранения от участия в уголовном деле при наличии оснований полагать, что действия представителя наносят ущерб интересам несовершеннолетнего (ч. 4 ст. 426, ч. 2 ст. 428 УПК РФ).

В то же время нельзя не отметить, что законодатель, к сожалению, воспользовался лишь оценочной категорией, не конкретизировав действия, которые могут нанести ущерб интересам несовершеннолетнего.

Нельзя также обойти вниманием еще вопрос - о том, один или оба родителя одновременно могут быть допущены к участию в деле в качестве законного представителя. Исходя из смысла положений УПК РФ (ст. 426 и др.), участвовать в деле, как правило, может только одно лицо из числа законных представителей. Однако полагаем, что в ситуации, когда о допуске ходатайствует и другой родитель, не лишенный родительских прав, следователь не вправе ему отказать.

Как известно, к участникам уголовного процесса со стороны защиты закон относит гражданского ответчика. В качестве гражданского ответчика может быть привлечено физическое или юридическое лицо, которое в соответствии с ГК РФ несет ответственность за вред, причиненный преступлением. Таким образом, при решении вопроса о возможности привлечения того или иного лица в качестве гражданского ответчика следует руководствоваться нормами ГК РФ.

Для привлечения лица в качестве гражданского ответчика необходимо наличие следующих оснований:

установлен вред, причиненный преступлением, и в связи с этим заявлен гражданский иск о его возмещении;

вынесено постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого;

имеется закон, освобождающий обвиняемого от обязанности возместить причиненный им вред и возлагающий такую обязанность на третьих лиц.

Первые два основания комментариев не требуют. Что касается оснований освобождения лица от обязанности возместить причиненный им вред, то они предусмотрены ГК РФ, однако на практике этот вопрос нередко порождает определенные сложности, и только правильное применение как следователем, дознавателем, прокурором, так и судом норм гражданского законодательства позволит исключить случаи привлечения в качестве гражданских ответчиков лиц, не несущих ответственность за вред, причиненный действиями подозреваемого (обвиняемого), обеспечить законные интересы потерпевших и гражданских истцов, а также привлечь к материальной ответственности тех, на кого эта обязанность возложена законом.

Если вред причинен источником повышенной опасности, то в качестве гражданских ответчиков могут быть привлечены юридические лица или граждане, которые владеют источником повышенной опасности на праве собственности, праве хозяйственного ведения или оперативного управления либо на ином законном основании (на праве аренды, по доверенности и т.д.), за исключением случаев, когда источник повышенной опасности выбыл из законного обладания в результате противоправных действий других лиц (ст. 1079 ГК РФ).

Верховный Суд РФ разъяснил, что не признается владельцем источника повышенной опасности лицо, управляющее им в силу исполнения своих трудовых (служебных, должностных) обязанностей на основании трудового договора (служебного контракта) либо гражданско-правового договора с собственником или иным владельцем источника повышенной опасности. По смыслу ст. 1079 ГК РФ лицо, в отношении которого оформлена доверенность на управление транспортным средством, признается его законным владельцем, если транспортное средство передано ему во временное пользование и он пользуется им по своему усмотрению <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" // БВС РФ. 2010. N 3.

 

О привлечении физического или юридического лица в качестве гражданского ответчика дознаватель, следователь или судья выносят постановление, а суд - определение (ст. 54 УПК РФ). От имени юридического лица в деле участвует его представитель - адвокат или должностное лицо юридического лица (бухгалтер, юрисконсульт и т.д.). Основанием для допуска к участию в деле служит доверенность, выданная органом этого юридического лица и определяющая полномочия представителя.

Гражданскому ответчику или его представителю разъясняются права, о чем делается отметка в постановлении, удостоверяемая подписью гражданского ответчика или его представителя.

Учитывая, что объем процессуальных прав гражданского ответчика ограничен рамками исковых требований, он вправе: знать сущность исковых требований и обстоятельства, на которых они основаны; возражать против предъявленного иска и давать объяснения по его существу; давать объяснения и возражения на родном языке и пользоваться услугами переводчика; не свидетельствовать против самого себя, своего супруга (своей супруги) и других близких родственников, круг которых определен законом (при согласии гражданского ответчика дать показания он должен быть предупрежден о том, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе и в случае его последующего отказа от этих показаний); собирать и представлять доказательства, заявлять ходатайства и отводы; по окончании предварительного расследования знакомиться с материалами уголовного дела, относящимися к предъявленному гражданскому иску, и делать из уголовного дела соответствующие выписки, снимать за свой счет копии с тех материалов уголовного дела, которые касаются гражданского иска, в том числе с использованием технических средств.

На всех этапах уголовного судопроизводства гражданский ответчик имеет право приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора, суда в части, касающейся гражданского иска, и принимать участие в их рассмотрении судом, а также знать о принесенных по уголовному делу жалобах и представлениях и подавать на них возражения, если они затрагивают его интересы.

На основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы.

1. В целях обеспечения лицу, в отношении которого возбуждено уголовное дело либо применена мера пресечения до предъявления обвинения, полноценного права на защиту необходимо:

в ч. 4 ст. 146 УПК РФ внести изменение, дополнив после слов "прокурору" словами "а также лицу, в отношении которого возбуждено уголовное дело с разъяснением ему прав, предусмотренных статьей 46 настоящего Кодекса". Соответственно, слова "О принятом решении руководитель следственного органа, следователь, дознаватель незамедлительно уведомляют заявителя, а также лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело" заменить словами "О принятом решении руководитель следственного органа, следователь, дознаватель незамедлительно уведомляют заявителя";

в ч. 1 ст. 100 УПК РФ после слов "в отношении подозреваемого" указать: "Копия постановления или определения об избрании меры пресечения вручается подозреваемому и одновременно разъясняются права, предусмотренные статьей 46 настоящего Кодекса. Подозреваемый, в отношении которого избрана мера пресечения до предъявления обвинения, должен быть допрошен не позднее 24 часов с момента избрания меры пресечения".

2. Исходя из единства статуса подозреваемого, не зависящего от оснований его появления, требуется внести дополнение в ч. 3 ст. 108 УПК РФ, предусмотрев обязанность следователя (дознавателя) уведомить близкого родственника либо иное лицо о заключении подозреваемого под стражу.

3. В целях защиты прав и законных интересов несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) целесообразно отнести решение вопроса об участии его законного представителя при предъявлении обвинения, а равным образом в допросе несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) на усмотрение следователя с учетом мнения несовершеннолетнего и исходя из обстоятельств уголовного дела. При этом должны учитываться не только чувства, испытываемые несовершеннолетним к законному представителю, но и возможность отрицательного влияния последнего на несовершеннолетнего при производстве следственных действий.

 

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: