Бульдог мочится в последний раз

 

Он получил свое прозвище за хватку. Так, во всяком случае, ему самому нравилось думать. Однако его внешность тоже вполне могла быть причиной, притом главной.

Бульдог, начавший свою карьеру охранником в клубе, никогда не думал, что пиком ее станет выселение «дикарей» из мертвого города. Такова особенность его работы: не знаешь, что ждет тебя завтра. Ненормированный рабочий день и порой не вполне вменяемые клиенты. Опасность? Но он ведь не мафиозного босса охраняет. Вот потому он и предпочитал иметь дело с людьми из шоу‑бизнеса: работенка бескровная, все в основном на понтах, а платят очень прилично. Впрочем, как всякий опытный охранник, Бульдог знал: однажды (хотя бы однажды) случается нечто такое, что не окупается никакими деньгами. Но только, пожалуйста, не в этот раз, не на подъеме, когда он возглавил целую службу безопасности и имел контракт на полгода вперед.

Проект еще не стартовал, и город был пуст, если не считать бомжей, крыс и бродячих собак. Эти, возможно, уже дошли до того, что жрали друг друга – причем в разных сочетаниях. Бульдог предпочитал не углубляться в тему. На сегодняшнюю ночь он имел вполне определенное задание: очистить город от нежелательных элементов. Почему ночью? Хороший вопрос, на который у него имелся хороший ответ. Не далее как вчера днем он видел в небе две вертушки телевизионщиков, а уж сколько проныр из журналистской братии торчало в мотелях и кемпингах по обе стороны ближайшего шоссе… Неприглядные стороны жизни предпочитали скрывать не только поп‑звезды и рокеры‑отморозки, с которыми Бульдогу тоже приходилось работать. Все что‑то скрывали, и он не был исключением. Поэтому он никогда не задавал тем, кто его нанимал, неудобных вопросов, а делал свое дело. Этой ночью – как всегда.

Под его началом находилось четыре десятка человек, семеро из которых были членами постоянной команды, а с каждым из остальных он побеседовал лично. Этому предшествовал тщательный отбор, так что относительно качества своих кадров Бульдог мог быть спокоен. Что же тогда внушало ему неопределенное беспокойство? Во всяком случае, не те «фримены», которых его люди уже обнаружили в заброшенных зданиях. Аутсайдерам не на что было жаловаться. Они сидели в теплом трейлере, набивая желудки так, как, наверное, не доводилось последние лет десять, а если говорить о том, что их ожидало… Это не к Бульдогу. Он не был работником социальных служб. Он считал, что, покуда ты не инвалид, всегда можешь заработать себе на приличную жизнь своими мозгами, а если природа и родители обделили мозгами, то хотя бы мускулами. В противном случае придется довольствоваться объедками с чужой свалки. И тогда не говори, что мир устроен несправедливо.

Он вылез из своего «ленд ровера», чтобы немного размять ноги. Под яркими звездами голоса в наушнике зазвучали иначе, как будто отдалились на пару световых лет. Посреди погруженного во тьму города затерянность ощущалась куда сильнее, чем в чистом поле или даже в лесу. Бульдог хмыкнул. Наверное, это первые признаки приближающейся старости. Недалек тот день, когда ему придется задуматься об уходе на покой или получить синекуру в какой‑нибудь сонной конторе. Пожалуй, после успешного завершения этого проекта он сможет позволить себе вообще не работать. До конца своих дней. И, как Бульдог надеялся, конец этот наступит не скоро.

Он переключился на другой канал и послушал, чем заняты ребята из третьей группы, которая прочесывала северо‑западную окраину. Этим не позавидуешь – территория почти целиком представляла собой бывшую промышленную зону. Соответственно, и дела у них шли помедленнее. Остальные три группы закончили операцию в своих секторах, и Бульдог перебросил часть людей на северо‑запад.

Несмотря на великолепие в небесах, здесь, внизу, на грешной земле, было темно хоть глаз выколи. Бульдог не стал отходить далеко от машины, чтобы помочиться. Струя лишь слегка серебрилась в звездном свете. Что касается журчания, то оно едва слышалось, но этого оказалось достаточно, чтобы Бульдог не расслышал других звуков. Непростительным явилось и то, что до последнего момента он ничего не почуял. Когда сигнал опасности звякнул у него в мозгу (сначала спинном, а через долю секунды импульс добрался и до головного), было уже поздно.

Мощный удар, нанесенный каким‑то металлическим предметом, пришелся в основание черепа. Бульдога не спас даже толстый слой мяса, покрытый короткими волосками и напоминавший загривок откормленного шарпея. В голове взорвалась черная клякса. За исчезающе короткое мгновение этой безмолвной вспышки, которая не имела ничего общего со светом, Бульдог узнал напоследок, насколько несправедливым может быть мир и насколько тщетными – ожидания.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: