Из книги Александра Яковлева «Омут памяти»

 

Война с детьми

Нет большей подлости, [чем] когда власть воюет с детишками. Большевики создали особую систему «опального детства». Она включала указания Политбюро ЦК, законодательные акты, циркуляры и приказы НКВД. Эта система имела в своем распоряжении мобильные приемно‑распределительные пункты, специальные детские дома и ясли, детские концлагеря и колонии. Дети должны были забыть, кто они, откуда родом, кто и где их родители. Это был особый детский ГУЛАГ.

Не может быть прощения тому, что написано в оперативном приказе Ежова № 00486 от 15 августа 1937 года. Вот краткое изложение этого чудовищного документа (с соблюдением его стилистики):

Подготовка операции Она начинается с тщательной проверки каждой семьи, намеченной к репрессированию. Собираются дополнительные компрометирующие материалы. Затем на их основании составляются а) общая справка на семью… б) отдельная краткая справка на социально опасных и способных к антисоветским действиям детей старше 15‑летнего возраста; в) именные списки детей до 15 лет отдельно дошкольного и школьного возраста.

Справки рассматриваются наркомами внутренних дел республик и начальниками управлений НКВД краев и областей. Последние: а) дают санкции на арест и обыск жен изменников Родины; б) определяют мероприятия в отношении детей арестованной.

Производство арестов и обысков Аресту подлежат жены, состоящие в юридическом или фактическом браке с осужденным в момент его ареста. Аресту подлежат также и жены, хотя и состоявшие с осужденным к моменту его ареста в разводе, но причастные к контрреволюционной деятельности осужденного, укрывавшие его, знавшие о контрреволюционной деятельности, но не сообщившие об этом органам власти. После производства ареста и обыска арестованные жены осужденных конвоируются в тюрьму. Одновременно порядком, указанным ниже, вывозятся дети.

Порядок оформления дел На каждую арестованную и на каждого социально опасного ребенка старше 15‑летнего возраста заводится следственное дело. Они направляются на рассмотрение Особого совещания НКВД СССР.

Рассмотрение дел и меры наказания Особое совещание рассматривает дела на жен изменников Родины и тех их детей, старше 15‑летнего возраста, которые являются социально опасными и способными к совершению антисоветских действий. Социально опасные дети осужденных, в зависимости от их возраста, степени опасности и возможности исправления, подлежат заключению в лагеря или исправительно‑трудовые колонии НКВД, или выдворению в детские дома особого режима Наркомпросов республик.

Порядок приведения приговоров в исполнение Осужденные социально опасные дети направляются в лагеря, исправительно‑трудовые колонии НКВД или в дома особого режима Наркомпросов республик по персональным нарядам ГУЛАГа НКВД для первой и второй групп и АХУ НКВД СССР – для третьей группы.

Размещение детей осужденных Всех оставшихся после осуждения детей‑сирот размещать: а) детей в возрасте от 1–1,5 лет до 3‑х полных лет в детских домах и яслях Наркомздравов республик в пунктах жительства осужденных; б) детей в возрасте от 3‑х полных лет и до 15 лет – в детских домах Наркомпросов других республик, краев и областей (согласно установленной дислокации) и вне Москвы, Ленинграда, Киева, Тбилиси, Минска, приморских и пограничных городов. В отношении детей старше 15 лет вопрос решать индивидуально.

Грудные дети направляются вместе с их осужденными матерями в лагеря, откуда по достижению возраста 1–1,5 лет передаются в детские дома и ясли Наркомздравов республик. В том случае, если сирот пожелают взять родственники (не репрессируемые) на свое полное иждивение, – этому не препятствовать.

Подготовка к приему и распределению детей В каждом городе, в котором производится операция, специально оборудуются приемно‑распределительные пункты, в которые будут доставляться дети тотчас же после ареста их матерей и откуда дети будут направляться затем по детским домам.

Начальники органов НКВД пунктов, где расположены детские дома Наркомпросов, совместно с заведывающими или представителями ОБЛОНО производят проверку персонала домов и лиц политически неустойчивых, антисоветски настроенных и разложившихся – увольняют. Взамен уволенных персонал домов доукомплектовывается проверенным, политически надежным составом, могущим вести учебно‑воспитательную работу с прибывающими к ним детьми.

Порядок отправки детей в детские дома Детей на приемно‑распределительном пункте принимает заведующий или начальник детского приемника и специально выделенный спецработник (работница) УГБ. Каждый принятый ребенок записывается в специальную книгу, а документы его запечатываются в отдельный конверт. Затем дети группируются по местам назначения и в сопровождении специально подобранных работников отправляются группами по детским домам Наркомпросов, где и сдаются вместе с их документами заведующему под личную расписку. Дети до трех лет сдаются лично заведывающим детскими домами или яслями Наркомздравов под их личную расписку. Вместе с ребенком сдается и его свидетельство о рождении.

Наблюдение за детьми осужденных Наблюдение за политическими настроениями детей осужденных, за их учебой и воспитательной жизнью возлагается на наркомов внутренних дел республик, начальников управлений НКВД краев и областей.

В который раз я перечитываю этот приказ и каждый раз впадаю в смятение: уж не подделка ли все это? Не могут же эти строки сочинять правители государства, у которых тоже были дети. Увы, все это было, и не так уж давно.

Не приведи Господь пережить нашим внукам и правнукам то, что пережили дети, за которыми режим закрепил ярлыки: «дети врагов народа», «социально опасные дети». Машина репрессий вырвала из светлого мира семьи миллионы детских душ, лишила их отчего дома, отняла будущее. В официальных документах для них существовала специальная аббревиатура – ЧСИР, что означало «член семьи изменника Родины». Это был изнуряющий крест, который детям предстояло нести через всю свою жизнь.

Понятно, что большевистские «тройки», «особые совещания» формально судили родителей, а не детей. Родителей приговаривали к расстрелам, отправляли в лагеря, в ссылки, на спецпоселения. Но трагедию родителей и детей не разделить. На всех вокзалах и полустанках жизни, на всем пути страданий, унижений и оскорблений им, детям, приходилось хуже всего.

Сегодня многие из лагерных детей уже в преклонном возрасте. Их родители не дожили до перемен, которыми живет Россия. И недалеко то время, когда обездоленные Сталиным сироты останутся единственными живыми свидетелями преступлений режима. А потом и они уйдут. В архиве Комиссии по реабилитации немало писем от бывших маленьких узников. Они пишут, что и по сей день им снятся по ночам кошмары ГУЛАГа, что и по сей день они мечтают о детстве и продолжают искать своих родителей.

Если обратиться к самым первым именам и фамилиям в детском расстрельном реестре, то начинать надо с расстрела в ночь с 16 на 17 июля 1918 года детей царя Николая II и его семьи в Ипатьевском доме в Екатеринбурге. Расстрел царя и его детей одобрило правительство Ленина. Потом оно одобрит еще миллионы убийств.

В 1919 году в Петрограде расстреляли родственников офицеров 86‑го пехотного полка, перешедшего к белым, в том числе и детей. В мае 1920 года газеты сообщили о расстреле в Елисаветграде четырех девочек 3–7 лет и старухи матери одного из офицеров. «Городом мертвых» называли в 1920 году Архангельск, где чекисты расстреливали детей 12–16 лет.

Активно использовалась большевиками практика детского заложничества в борьбе против крестьян, пытавшихся оказать сопротивление аграрно‑крестьянской политике режима в 1918–1922 годах. С осени 1918 года началось создание концентрационных лагерей, большинство узников которых составляли члены семей «бунтовщиков», взятых в качестве заложников, включая женщин с грудными детьми.

«Мы содрогаемся, – пишет патриарх Тихон, – что возможны такие явления, когда при военных действиях один лагерь защищает свои ряды заложниками из жен и детей противного лагеря. Мы содрогаемся варварству нашего времени…»

За детьми Николая II последовали в разные годы и дети убийц.

 

⇐ Предыдущая30313233343536373839Следующая ⇒

Поделиться: