Мясник убивает жену и оставляет мужа

Джеймс Освальд

Валери Лейт было тридцать пять, когда ее путь пересекся с Мясником, самым известным убийцей в истории Шотландии.

Служба спасения получила анонимный звонок по номеру 999 ближе к полуночи. «Скорая помощь» и полиция, прибывшие на место, обнаружили залитую кровью кухню. Муж Валери, Уильям Лейт, был серьезно ранен. Его срочно отправили в Королевский диспансер Абердина. Врачи говорят, что положение Лейта критическое.

Пациенты, ожидавшие в приемном покое травматологии, были потрясены, увидев пострадавшего.

Кровь повсюду

«Это ужасно, – рассказала одна женщина. – У него огромная рана на голове, и он весь был покрыт кровью. Они очень быстро отправили его в реанимацию, но мы слышали, как он кричал и звал свою жену».

Полиция Грампиана отказалась сообщать подробности…

КНИГА, НАПИСАННАЯ В АБЕРДИНЕ, – НАЦИОНАЛЬНЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР

Говорят, что дурной ветер не приносит ничего хорошего, но для Джеймса Маклафлина все произошло с точностью до наоборот. Его первая книга, «Дрызги крови», вышла в свет в 2001 году, но только сейчас она стала национальным бестселлером, заняв третье место среди лучших книг недели, благодаря убийствам, которые произошли в Абердине совсем недавно.

«У меня странное ощущение, – говорит Джеймс. – Я написал эту книгу, чтобы пережить события 1987 года, когда были убиты мои родители и началась охота за Мясником. Я чувствую неловкость из‑за того, что всплеск интереса к моей книге подстегнут смертями многих людей».

Джеймс Маклафлин (26 лет) выжил после встречи с Мясником. Выжил и его единственный друг детства – Ричард Дэвидсон. Прежде чем исчезнуть, Мясник приготовил детям обед на кухне, залитой кровью родителей Джеймса.

К автору из Абердина уже обращались продюсеры из Голливуда…

БОЛЕЕ ХУДОЙ – ПОБЕДИТЕЛЬ

На соревнованиях в Данди победили две девушки – Морин Тейлор и ее сестра Сандра…

«Никогда не думала, что у нас это получится, – сказала Морин (25 лет), – но нас многие поддерживали, и я рада сообщить, что деньги, перечисленные на наш счет, послужили хорошему делу. Однако у нас впереди еще большая работа», – пошутила она.

Сандра (23 года), которой в шесть лет поставили диагноз диабет, была счастлива.

«Я никогда не гордилась своим внешним видом, – призналась она, – но сейчас чувствую себя куда более уверенной».

В будущем девушки собираются сбросить еще по десять килограммов каждая.

 

МЯСНИК

Каннибальские ужасы

Эксклюзив от Колина Миллера

Как выяснилось, наши сограждане ели человечину. После того как в контейнере на корабле были найдены замороженные останки, медики пришли к заключению, что человечина попала в пищевую цепочку.

Полиция выяснила, что мясо в контейнер поступило из мясной лавки Макфарлейна (Холберн‑стрит), где, как стало известно, работал Кен Вайзмен.

Он был осужден за убийство Яна и Шарон Маклафлин в 1990 году, но вышел через десять лет, подав апелляцию. Вайзмен всегда все отрицал…

 

 

14

 

Горячая вода слегка притушила похмелье, вызванное переизбытком пива и водки. Логан стоял, прислонившись лбом к относительно прохладной стене, и позволял душу окатывать его горячей водой. О чем он, черт побери, думал? «Летние ночи» мало подходили для того, чтобы петь дуэтом с Робертой Стил, вне зависимости от того, до какой степени ты нажрался… Зад у него все еще болел от щипка инспектора во время страстного финала. У этой женщины пальцы как гребаные кусачки…

Визгливый звук телефона нарушил наполненный паром мир ванной. Логан крикнул телефону «Убирайся!», но аппарат продолжал верещать и замолчал, только когда включился автоответчик.

Логан навострил уши, пытаясь разобраться, кто звонит, но тут звон возобновился.

– Господи, да что же это такое…

Он обернулся полотенцем, оставляя мокрые следы, прошел в гостиную и схватил трубку:

– Что?

От голоса инспектора Инша у него едва не лопнули барабанные перепонки.

– Ты должен был быть на работе несколько часов назад!

– У меня сегодня выходной. И завтра тоже. Я работал без выходных…

– Слушай меня, сержант, и слушай хорошенько. Ты хочешь работу с девяти до пяти с понедельника по пятницу? Так иди в гребаную контору. Ведь ты – офицер полиции!

Логан закрыл глаза и попытался сосчитать до десяти.

– Алло? Ты там?

– Да, сэр.

– Отлично. Тут нам позвонил твой старый приятель, Ангус Робертсон.

Логан застыл:

– Что надо этому говнюку?

– Говорит, у него есть информация о Вайзмене. Сказал, что разговаривать будет только с тобой.

– Круто. Но я не хочу с ним разговаривать. Этот ублюдок пусть гниет в…

– Давай тащи свою задницу в участок, мы отправляемся в Питерхед, нравится это тебе или нет.

 

В джипе инспектора невыносимо воняло псиной. Люси, спаниель и источник этого аромата, лежала на старом одеяле, постеленном на решетку между багажником и задним сиденьем; пока Инш вез их по шоссе А90 к тюрьме Питерхед, собака храпела и ворочалась. Логан сидел на пассажирском сиденье, Алек сзади возился со своей камерой.

– Итак… – Алек воткнул пару радиомикрофонов, – я знаю, это должен быть разговор тет‑а‑тет, но как ты думаешь, вдруг Робертсон разрешит мне всё снять?

Логан мрачно обозревал пробегающие мимо пейзажи.

– Все равно это чушь собачья. Он мерзкий, невежественный маленький засранец, он ничего не знает. Мы только зря теряем время.

Алек наклонился вперед, сунув голову между пассажирским и водительским сиденьями, – у него это ловко получалось.

– Но он же Мастрикское Чудовище! Это же блестящая возможность для документального фильма. Давай я немного поснимаю, когда мы туда приедем? Вспомним события, поясним, почему он согласился говорить только с тобой…

– Нет.

– Да ладно тебе, пожалуйста! – Оператор повернулся к Иншу в поисках поддержки. – Инспектор, вы понимаете, что такое драматизм повествования…

Инш только прорычал:

– Заткнись и пристегни ремень безопасности. Последний раз говорю!

– И с чего вдруг у Робертсона появилась информация насчет Вайзмена? Почему мы должны верить тому, что он скажет? – спросил Логан.

– Потому что они почти год сидели в одном крыле. – Инспектор уже начал краснеть, но Логану было наплевать.

– Это не значит, что они были друзьями!

– Ты никак не сечешь, верно? – окрысился Инш. – Ты настолько застрял в своем маленьком мирке…

– Этот мудак нанес мне двадцать три ножевые раны; я умер на операционном столе! – Логан обхватил себя руками и уставился в окно. – Очень жаль, если вы не считаете меня рациональным, но такого рода вещи могут здорово испортить день.

В машине повисло неловкое молчание. Джип проезжал мимо зелено‑коричневых пейзажей, среди которых изредка попадались цветовые пятна, отмечавшие места, где люди погибли в дорожной аварии.

– Слушай, я понимаю, тебе нелегко, но ведь это произошло шесть лет назад. А Вайзмен сейчас на свободе и убивает людей. Так что мы не можем пренебрегать помощью, какой бы она ни была.

 

Здание тюрьмы Питерхед красивым назвать было нельзя: старомодный викторианский кусок кирпича в колючей проволоке, дом для трехсот двадцати самых злостных преступников, обвиненных в изнасиловании и убийствах; в любой другой тюрьме их забили бы до смерти, и среди них был Ангус Робертсон.

Логан вышагивал по маленькой комнатке, на двери которой значилось «Терапия‑3». Стараясь сдержать эмоции, он вытер потные ладони о джинсы. Черт, до чего же здесь жарко, хоть и окно открыто…

Он повернулся и посмотрел наружу сквозь решетку. Видеть отсюда можно было высокую стену с армированной колючей проволокой, уложенной наверху фестонами, южный волнорез гавани Питерхед и за ним – Северное море: темно‑серая вода с белыми гребешками, небо цвета старого цемента, и между ними чайки, лениво выделывающие круги в ожидании прибытия рыбацких лодок, которые в последние годы появлялись здесь все реже и реже.

Почему, мать твою, так долго?

Ладони снова вспотели.

Логан едва не подпрыгнул, когда дверь открылась.

Это была тюремная надзирательница, принесшая пластиковый стакан с водой, который протянула Логану.

– Хочу заметить, – сказала она, – что мы это свидание не одобряем. Мы столько сил потратили, чтобы привести Ангуса в то состояние, в котором он сейчас! Но я согласилась на эту встречу, поскольку существует непосредственная опасность для человеческой жизни. Я хочу, чтобы вы поняли, если вы усилите его негативные поведенческие тенденции, это может отбросить нашего подопечного на несколько лет назад. – Она помолчала, давая Логану возможность ответить, но он промолчал. – Я приведу его из камеры. – Не дойдя до двери, она добавила: – Мы не любим надевать на них наручники, когда они в кабинете врача. Вас это не смущает?

– Вообще‑то нет. Нет… – Логан отпил глоток воды. – Наша… последняя встреча была не слишком миролюбивой.

– Я знаю. У него остались шрамы.

Логан попробовал улыбнуться, но ничего не вышло.

– Вот как.

Женщина оглядела его с ног до головы, и ее голос стал мягче:

– Он и в самом деле сильно изменился. Программа «СТОП»…

– Мне только хочется поскорее с этим покончить. Хорошо?

Она пожала плечами:

– Дело хозяйское.

Нет, он не был хозяином, потому что, будь его воля, его бы здесь не было.

 

Ангус Робертсон действительно изменился. Исчез замарашка в комбинезоне, вместо него появился одетый по тюремной моде хлыщ: бело‑синяя полосатая рубашка, застегнутая до ворота, заглаженные стрелки на джинсах и начищенные до сияния черные ботинки. Он даже зализал назад оставшиеся темные волосы.

Заключенный сидел совершенно неподвижно в одном из имеющихся в комнате мягких кресел, сложив руки на коленях. На лице – никакого выражения.

– Ты отлично выглядишь, – выдавил Логан.

– Спасибо, – сказал Робертсон с легкой улыбкой, – я работаю над собой. Когда он заговорил, показалось, что в комнату скользнуло что‑то дохлое.

– Я ничего не сказал.

– А я репетировал этот разговор столько раз. Просто жаль, если мои старания пропадут зря…

– Как насчет фальшивого английского акцента?

– Акцента? – улыбнулся Робертсон.

– Ладно, мне плевать. – У Логана снова вспотели ладони, по коже бегали мурашки.

– Ты говорил, у тебя есть информация…

– А… да. О Кеннете Вайзмене. Он сидел в соседней камере. Очаровательный человек. Мы с ним много и интересно болтали о… – Робертсон сделал неопределенный жест рукой, – о жизни и смерти.

– Где он?

– Стой, стой, стой, зачем бежать впереди паровоза? Что я получу взамен?

– Ты знаешь или не знаешь, где сейчас Кен Вайзмен?

– Quid pro quo,[2] сержант Макрай. Я хочу, чтобы мне готовили отдельно. И чтобы это делал человек, понимающий потребности такого гурмана, как я. И чтобы не совали мне вареную бурду, как всем…

– Ты так шутишь, верно? Гурман? Ты забыл, что ты не Ганнибал Лектор? Ты всего лишь мерзкий кусок дерьма из Миллтимбера.

– Я хочу отдельную камеру!

– Пошел на хрен. – Логан встал. – Мне здесь больше делать нечего. – Его начало трясти, адреналин требовал отмщения. Схвати маленького урода за горло и бей головой об пол, пока голова не лопнет…

– Но… ведь это я сделал тебя! Если бы не я…

– Ты – ничтожество. Вонючий кусок дерьма, которому приходилось убивать женщин, прежде чем поиметь. Потому что никто не захотел бы иметь с тобой дело!

Робертсон закрыл уши ладонями:

– Я не…

– ГДЕ ВАЙЗМЕН?

– Кончай на меня орать! Кончай орать! – Правильная речь быстро исчезла, сменившись уличной, свойственной задворкам Абердина. – Я тебе не шпана дворовая!

– ГДЕ ЭТОТ ГРЕБАНЫЙ ВАЙЗМЕН?

– Он много болтал… про баб, которых замочил… и про мужика в душе… в ночи, когда все остальные дрыхли…

Логан с трудом перевел дыхание:

– Всё, больше вопросов нет.

 

Инш вдавил педаль газа в пол, и мрачные окрестности замелькали еще быстрей. Порывы ветра гнули кусты и деревья, бились в окна машины, заставляя ее вздрагивать.

– Получилось чертовски гениально! – Алек возился с камерой и довольно ухмылялся. – На экране будет просто блеск!

– Черт… – Логан повернулся назад. – Ты не можешь показать это по телевизору!

Алек усмехнулся:

– Они пообещали прислать мне копию записи с видеокамеры в той комнате.

– Но…

– И Агнус Робертсон подписал согласие.

Ничего удивительного: эта мелкая сволочь душу продаст за пятнадцать минут славы.

– Я там выгляжу как последний идиот!

Инш кивнул:

– Кто бы спорил.

– Да нет. – Алек повернул камеру маленьким экраном к Логану. – Мы вставим упоминание о том, что ты изображаешь «плохого копа», чтобы пробиться к заключенному… может, задействуем еще и психиатра…

На экране маленький Логан выскочил из своего кресла и принялся орать, его голос звучал пискляво. Затем ворвалась надзирательница, заявившая, что это гребаное интервью сводит на нет все многолетние труды по реабилитации заключенного.

Алек пожал плечами:

– Ты будешь нормально выглядеть, парень.

Логан застонал и уставился в окно.

 

…Хитер легла на спину на вонючий матрас. Тьма. Ни звука. Никакого понятия о времени. Она даже начала подумывать, что уже умерла, – просто умерла и не заметила.

Как ей казалось, она лежала годы и годы, таращась в темноту, оплакивая мужа и ребенка, пока слез не осталось вовсе.

– Ты в порядке?

Хитер вскрикнула и забилась в угол, зажимая уши.

– Господи, Хитер, ты мерзко выглядишь. Успокойся, черт побери.

– Д… Данкан? – Она пялилась в темноту. – Но… этого не может быть…

Только что там никого не было, и вот появился Данкан… с той самодовольной улыбочкой на лице, какая появлялась у него всякий раз, когда он считал, что сделал что‑то необыкновенно умное. Например, вернулся из мертвых…

На макушке Данкана зияла дыра, святящаяся ярко‑красным, это слабое свечение образовывало что‑то вроде нимба вокруг его головы.

Хитер закрыла глаза и ущипнула себя за живот.

– Будет тебе… Лапочка, перестань.

Она сжала зубы. Еще один щипок – довольно болезненный.

– Хитер! Прекрати! Прекрати! – Данкан схватил ее за руку. – Прекрати!

– Отпусти меня – ты ведь умер!

– Шшш… всё в порядке, всё хорошо.

– Ничего подобного! Я…

– Джастин скучает по своей мамочке.

– Он… – По ее щекам потекли слезы. – Он жив? О, спасибо…

– Мне очень жаль, лапочка, но все умерли, кроме тебя.

– Неееееет…. – Она обмякла и позволила своему мертвому мужу покачать ее в объятиях.

– Шшш…

Он поцеловал ее в лоб, и она обнаружила, что у нее снова появились слезы.

– Тебе много пришлось пережить, и ты ведь давно не принимала свои таблетки, верно?

Хитер с трудом выговаривала слова:

– Данкан… мне… ужасно жаль… – Она плакала, плакала и плакала. Затем рыдания стихли, и она просто лежала в его объятиях.

– Теперь тебе лучше? – Данкан улыбнулся, глядя на ее мокрое лицо. – Всё, что я тебе говорил, на самом деле правда. Всё хорошо.

Она едва не рассмеялась:

– Меня заперли в этом железном ящике, все, кого я любила, умерли, и я разговариваю с призраком. Ты это называешь «хорошо»?

– Я присмотрю за тобой.

Хитер улыбнулась, моргнула и вытерла нос тыльной стороной ладони, наслаждаясь теплом Данкана.

– Так бывает, когда сходишь с ума?

Помолчав, Данкан сказал:

– Да, ты постепенно становишься своей матерью…

– Какая же ты задница!

– Разве ты не знаешь, что это грех – говорить плохо о мертвых? – Но он снова поцеловал ее в лоб.

– Всё равно ты задница. – Хитер закрыла глаза и прижалась к плечу мужа. От него пахло одеколоном после бриться «Олд Спайс» и свежей кровью.

– Шшш… Спи…

И она заснула.

 

Инш снова нажал на клаксон.

– Убирайся с дороги, чтоб ты сдох! – Ползущий впереди трактор продолжал трястись по шоссе А90 со скоростью тридцать миль в час. Из‑под его задних колес летели огромные куски грязи.

Логан увеличил громкость своего мобильного и сунул палец в другое ухо, пытаясь услышать голос дежурного под аккомпанемент серии пронзительных гудков.

БИИИИИИИИИИП!

– … три машины и…

БИИИИИИИИИИП!

– …там никого не было, когда…

БИИИИИИИИИИИ! БИИИИИИИП!

Логан прикрыл микрофон ладонью:

– Почему бы вам пять минут не отдохнуть? Я ни хрена не слышу!

Лицо инспектора приняло оттенок «вот‑вот взорвусь», но, по крайней мере, в последние минуты перед взрывом он молчал. Логан попросил дежурного начать всё с начала, затем сообщил Иншу отредактированную версию:

– Они оставили две машины по тому адресу, который дал нам Робертсон.

– И?..

– Эта сволочь наврала. Вайзмена там нет.

Инспектор выругался.

– Я хочу, чтобы за этим местом следили круглосуточно. По меньшей мере две бригады. И незаметно. – БИИИИИИ‑ИП! – Убери ты этот чертов трактор!

Логан передал указания в трубку и отключился. Трактор наконец включил сигнал поворота и свернул на грязную боковую дорогу. Фермер отсалютовал им одним пальцем, когда они с ревом промчались мимо.

– Вы серьезно думаете, что Вайзмен туда вернется?

Инш пожал плечами и нажал на газ:

– Было бы кстати – это единственная ниточка, какой мы располагаем.

Брюки инспектора начали исполнять песню. Инш вытащил мобильный и передал его Логану. Он был теплым.

– Не сиди как истукан, ответь!

Логан нажал кнопку:

– Мобильный инспектора Инша.

Раздался мужской голос, старческий, хриплый:

– Кто это?

– Сержант Макрай. Кто говорит?

– Отдай телефон Дэвиду.

– Он за рулем.

– Да ладно, полстраны разговаривает по телефону, сидя за рулем.

Теперь, когда четыре тонны сельскохозяйственной техники не загораживали им путь, джип мчался по шоссе с предельной скоростью.

– Ну? – спросил Инш. – Кто это?

– Понятия не имею.

– Скажи ему, это Гарри Брукс.

– Это Гарри Брукс.

Инспектор застонал:

– Что ему надо?

– Я хочу знать, что он делает, чтобы поймать этого мерзавца Вайзмена. Скажи ему, что в участке никто не стал со мной разговаривать!

Логан послушался. Инш тихо выругался.

– Скажи ему, мы работаем по двум направлениям. Я ему позвоню, когда у нас будет что‑то более конкретное.

– Он говорит…

– Я слышал! Я на пенсии, а не глухой. Скажи ему: сегодня в «Редграфе», в половине седьмого. Платит он.

Нахальный старик повесил трубку. Логан передал телефон инспектору:

– Он сказал, что вам придется купить ему пинту.

Толстые руки Инша сжали руль.

– Почему ты не сказал ему, что я занят? Что мы будем следить за норой, в которую спрятался Вайзмен? Ты же знал!

– Он не дал мне возможности! Старый хрыч просто взял и отключился.

– Этот «старый хрыч» работал в полиции Абердина, когда ты еще не родился!

Алек снова высунулся вперед:

– Брукс? Не инспектор Брукс, случайно? Мужик, который…

– Я не собираюсь еще раз повторять, чтобы ты сел нормально. Я вмажу по тормозам, и ты вылетишь через это клятое окно!

– Да ладно, вы ведь с ним встречаетесь? Тут как раз преемственность намечается – Брукс руководил расследованием в 1987 году, а теперь, двадцать лет спустя, передает факел своему протеже. У нас еще есть Логан, то есть три поколения полицейских, и все заняты поимкой Мясника, обсуждают стратегию за пинтой пива…

– Нет!

– Пожалуйста?

– Нет!

– О господи, – сказал Ренни, прячась за стопкой отчетов по пропавшим людям, – чем дальше, тем сварливее.

Инспектор Инш и инспектор Стил снова ругались, стоя у большой карты Абердина, закрывавшей почти всю стену в комнате, отведенной под расследование дела Мясника. По доносившимся репликам можно было судить, что Стил хотела наскоком войти в дом, адрес которого дал Робертсон, а Инш намеревался продолжать наблюдение. И пока эта парочка ругалась, Алек снимал их с расстояния менее чем три фута.

Наконец Стил сдалась. Из комнаты она вылетела, не забыв громко хлопнуть дверью.

Инш несколько секунд стоял, напоминая грозовую тучу, затем зашагал за ней. Следом выскочил Алек.

– Уроды… – прокомментировал Ренни.

У Логана появилось ощущение, что он вот‑вот выиграет свое пари. Он перевел взгляд на констебля:

– Уф, что это было?..

– А ты не собираешься чем‑нибудь заняться? – спросил тот.

– Чем?

– Но ты должен…

– Ладно! Я пойду. – Логан поднялся и вышел, непрерывно что‑то бормоча.

В коридоре Инша не было, но сержант слышал, как вдалеке хлопают двери. Он побежал рысью и вскоре услышал голоса этажом ниже.

Инш:

– Ты городишь ерунду. Мы…

Стил:

– Черт побери, я всего лишь предполагаю, понял? Он всё еще может прятаться там!

Логан мчался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Инш:

– Если мы там пошуруем, он догадается. Обсуждение закончено – мы туда не заходим… Сейчас же убери эту проклятую камеру от моего лица!

Алек:

– Я только делаю свою работу… эй… эй… куда…

Логан выскочил через дверь, ведущую с лестницы, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Стил заходит в мужской туалет, крича при этом:

– Не смей уходить! Мы еще не закончили!

Логан поспешил за ней.

Туалет был выкрашен в гнетущий цвет: три стены омерзительного мятного, четвертая, вдоль которой тянулись писсуары, – того же зеленого цвета с каменной крошкой, что и пол. Но в отличие от пола, она была изрядно выбелена полосками мочи, в результате чего ее поверхность напоминала засохшее молоко. Или сперму.

Стил стояла у ряда кабинок, раскинув руки, чтобы помешать инспектору Иншу скрыться в одной из них.

– Нет, мы всё это обговорим, как взрослые люди!

– Уйди с моей дороги, черт бы тебя побрал.

Алек двинулся, чтобы поменять ракурс, и Инш тут же повернулся к нему:

– ЧТО, ТВОЮ МАТЬ, Я ТЕБЕ ВЕЛЕЛ?

– Я только…

Инш выбросил руку и толкнул Алека в грудь, от чего оператор зашатался и уселся прямиком в писсуар.

– Аааа! Мать твою…

Стил спокойно взирала на происходящее.

– Ты что, рехнулся ?

Рычание:

– УБИРАЙСЯ!

– Ты не можешь…

– Черт, я весь в ссанье!

Инш повернулся, схватил Стил за отвороты пиджака и прижал к двери кабинки:

– Слушай сюда, и слушай внимательно, вонючая…

Логан выступил вперед:

– Простите, сэр!

– Я занят, сержант.

– Заместитель начальника полиции хочет видеть вас у себя.

– Скажи ему, что я приду…

– Убери с меня свои жирные лапы!

– Он сказал, что дело срочное, сэр.

Молчание.

– Ладно. – Инспектор сделал шаг назад, отпустив Стил. – Все равно я закончил.

Стил одернула свой пиджак:

– Еще раз схватишь меня так, сильно пожалеешь – я вырву твои гребаные яйца к чертям собачьим!

Алек уже поднялся на ноги. На лице читалось отвращение. Он тряхнул одной ногой, потом другой, разбрызгивая по грязному зеленому полу капли мочи.

– Я весь в этой долбаной моче! А я ведь только выполнял свою работу!

Он вытащил из писсуара камеру и вытер ее рукавом.

– Ты хоть имеешь представление, сколько стоит эта чертова штука? Завтра же подам официальную жалобу, вы не имеете права относиться ко мне, как к какому‑то…

– О, черт… – Логан заметил это раньше других: Инш сжал огромную лапищу в кулак и размахнулся.

У Алека не было никаких шансов.

Логан кинулся вперед и оттолкнул его в сторону.

Оператор снова полетел в писсуар, и только тут Логан понял, что он не всё до конца продумал.

Кулак Инш вмазался прямо ему в лицо.

 

15

 

Пахло жженой медью. Логан сидел на неудобном пластмассовом стуле, откинув голову назад, под носом – промокшие бумажные полотенца.

– Кровь всё еще идет? – Старший инспектор Нейпьер, начальник отдела профессиональных норм, делал всё, чтобы изобразить обеспокоенность, но у него ничего не получалось. Крючконосый рыжий козел.

В кабинете было тесно и шумно. Рыхлый парень в форме, обсыпанной крошками печенья, сидел в углу и записывал вранье Стил и Инша по поводу событий в туалете. Все старались держаться подальше от Алека, поскольку воняло от него будь здоров как.

Логан убрал компресс и потрогал ноздри пальцем. Палец испачкался кровью. Он снова закинул голову и приложил к носу сухое полотенце.

– Как я себе представляю, – сказал Нейпьер, одаривая всю компанию рыбьим взглядом, – никто не отрицает, что инспектор Инш ударил сержанта Макрайя в туалете. Верно?

Все промолчали.

– Ясненько… – Нейпьер взял серебряную ручку со своего идеально прибранного стола и указал ею на Алека, как будто это волшебная палочка, с помощью которой оператор чудесным образом вдруг перестанет распространять запах мочи. – И вам удалось снять это нападение?

Алек взглянул на Инша, потом на Стил, покраснел и перевел взгляд на ковер:

– У меня камера не работала… после того как я споткнулся… и сел в писсуар.

– В самом деле? – Старший инспектор вытащил из ящика стола блокнот и прочитал вслух: – «Он напал на меня, он толкнул меня в писсуар. Он попытался…»

Алек стал еще краснее.

– Я ошибся. Я поскользнулся и упал.

– Вы поскользнулись и упали?

– Я поскользнулся и упал.

– Понятно… – Нейпьер положил блокнот в стол. – И эта внезапная перемена в показаниях не имеет никакого отношения к угрозам со стороны инспектора Инша?

Инш с трудом поднялся на ноги:

– Вы что, хотите сказать, что я угрожал свидетелю? Потому что, если вы…

Нейпьер даже не взглянул на него:

– Избавьте меня от изображения негодования, вы и так по уши в неприятностях. Половина участка слышала, как вы с инспектором Стил орали друг на друга.

– Дружеское разногласие, – вставила Стил.

– Разумеется. – Нейпьер обратил свою жабью улыбку на Логана. – Теперь я хотел бы знать, что скажет нам сержант Макрай.

Логан побледнел:

– Што? Я нишево не шделал! Это вше…

– Наверняка вы что‑то сделали инспектору, чтобы он вас ударил.

– Он… – Логан бросил взгляд на сладкую парочку – Инша и Стил, сидевших с невинным видом. – Я пошкользулся и ударился о дферь капинки.

Нейпьер снял очки и сжал пальцами переносицу:

– Я кажусь вам дураком, сержант?

Отвечать на этот вопрос Логану не хотелось.

– Прекрасно, – заключил Нейпьер. – Макрай и Стил, вы можете идти. И заберите… этого… – он показал на оператора, – с собой. У нас с инспектором Иншем есть что обсудить.

 

Теперь, когда не было ни Фолдса, ни Ренни, комната, отведенная под расследование, выглядела прибранной и тихой. Логан мог от души постонать, вычищая забитые ссохшейся кровью ноздри.

Теоретически он имел право уйти домой после того, как его выпустили из кабинета старшего инспектора Нейпьера, но ему не терпелось узнать, что отдел профессиональных норм заготовил для Инша. Он никак не мог решить, хочет ли, чтобы толстого засранца отстранили, или нет. Преданность своему начальству – дело хорошее, пока это начальство не заедет тебе в рыло.

После короткого стука в дверь просунулась хорошенькая голова одной из сотрудниц отдела по связям с семьями.

– Ренни сказал… – Она замолчала, глядя на распухшее лицо Логана. – Черт, а я десятку поставила на среду.

Как оказалось, пари заключали по всему участку.

Девушка помахала бумагами, которые держала в руке:

– Сейчас ты старший, пока Инш… ну, ты знаешь…

Логан вздохнул. Это был предварительный отчет по Валери Лейт. Попытка реконструировать ее жизнь до того, как Вайзмен лишил ее этой жизни. Сосредоточиться было трудно – еще бы, с бумагой в носу, – но сержант стоически читал.

– У тебя, случайно, нет ибупрофена? – спросила девушка. – Чтобы написать всё это, мне пришлось шесть часов проторчать на неудобном стуле в палате, и теперь спина отваливается.

Логан показал на стол в углу комнаты:

– Феркний лефый ящик, бери. – Он сам уже выпил четыре таблетки.

Если верить отчету, Валери Лейт имела сложившиеся привычки: каждую субботу делала покупки в магазине «У Сайнбери», по вторникам посещала «Дебнемз»; работала она в юридической конторе, продавала дома; близких друзей у нее не было, но были подружки, с которыми она регулярно трепалась. Вскоре работники отдела опросят каждую.

К отчету прилагался примитивный рисунок семейного древа. Кроме мужа у Валери был брат в Канаде и тетя в Метиле. Тоже нечем поживиться.

Логан хотел бы понять, что же такое Вайзмен увидел в Валери, что ему захотеть изрубить ее на мелкие кусочки. Это была та еще задачка. Вайзмен десять лет отсидел в тюрьме, и за это время никто так и не понял, что заставляло его убивать людей. И еще: по какому признаку он отбирал жертвы? Все были в теле, как подметил инспектор Ренни? Но почему именно этот человек, а не другой?

– Ты знаешь, я думаю, он всё еще в шоке.

– Кто? – Логан не сразу сообразил, о ком идет речь. – А… муж… Ничего удивительного.

– Бедняга. Телесные раны заживают, но эмоционально… – Девушка проглотила пару таблеток. – Мы там, в больнице, наизнанку вывернулись, чтобы удержать прессу. Представляешь, телевизионщики пообещали одной сестре две тысячи фунтов, чтобы она тайком пронесла видеокамеру и сняла, как он рассказывает о своей жене. Это ж надо до такого дойти!

– А как насчет их семейной жизни?

– Пока работаем. Никаких инцидентов вроде не обнаружено. Любящая пара, пятнадцать лет вместе, и тут этот Вайзмен. – Девушка потянулась и встала. – Пожалуй, мне лучше вернуться. Не стоит надолго оставлять Нормана со всеми этими миленькими сестричками. Ты же знаешь, какой он.

Логан не знал, но кивнул. Отчет он убрал в папку, помеченную именем жертвы.

Если всё и дальше пойдет так, к тому времени, как Вайзмен окажется у них в руках, количество папок значительно увеличится.

 

– Шестьсот двадцать, шестьсот тридцать, шестьсот сорок… – Ренни отсчитывал десятифунтовые банкноты в протянутую руку Логана. – Шестьсот пятьдесят и еще одна. Итого шестьсот шестьдесят. Но я все равно считаю, что ты смухлевал.

Логан пробежал пальцами по стопке банкнот:

– Надо уметь проигрывать.

– Ты нарвался на кулак Инша в тот день, на который сам и поставил. Тебе должно быть стыдно. – Констебль смял опустевший конверт и швырнул его в урну. – Гол! – Затем многозначительно посмотрел на пачку банкнот в руке сержанта: – Тогда сегодня по кругу за твой счет?

– Не выйдет. Голова – как кирпич в бетономешалке. – Он осторожно вынул затычку из ноздри. По крайней мере, кровь больше не идет. – Домой. В ванну, потом в койку.

– А… ладно, у меня все равно сегодня жаркое свидание: снова Лаура. Собираюсь угостить ее пиццей, а потом ко мне, и до утра пылкая любовь с акробатикой! – Он понизил голос: – Собираюсь после работы купить шоколадную краску для тела у Энн Саммерс. Мы будем…

– Ты извращенец, ты это знаешь?

– Ты просто ревнуешь, потому что я занимаюсь сексом с клевой девчонкой, а тебе сидеть на голодном пайке до Рождества. – Ренни повернулся и театральным жестом прижал ладонь ко лбу. – Так грустно. – Он сбежал, не дослушав, как Логан обзывает его подонком.

 

– Эй, Лаз, куда это ты собрался?

Логан кончил подписывать бумаги и оглянулся, чтобы обозреть инспектора Стил во всей ее помятой красоте – пачка сигарет в одной руке, стаканчик с кофе в другой.

Она кивнула в сторону автомобильной стоянки за участком:

– Ты можешь подержать зонтик, пока я курю.

– На самом деле я хотел бы пойти домой. Этот нос меня убивает.

– А… ерунда, так всегда бывает, если схлопочешь по сопатке. Пошли, ты вполне можешь уделить пять минут своему новому старшему офицеру по расследованию.

Логан изо всех сил постарался сдержать стон.

На улице он держал зонтик так, чтобы Роберта Стил могла курить и одновременно пить кофе.

– Итак, – сказала она, затягиваясь и делая глоток, – ты слышал насчет Инша? Отстранение от должности на два дня. Еще немного пожурили. Если подумать, не так уж плохо. Два дня за то, что поставил фингал сержанту… Прям хочется самой попробовать – Битти мне всю плешь проел. – Она ухмыльнулась сквозь облако сигаретного дыма. – Да ладно, держи хвост морковкой, старина. Вот, у меня тут для тебя подарок… – Она выудила из кармана пиджака потрепанную книжонку в бумажном переплете. – Тухлый Фолдс велел отдать ее тебе, как прочитаю. Ничего книженция, слегка растянута, правда, но разве от этого бородатого типа можно ждать лучшего?

Это была книга Джейми Маклафлина. Логан вслух прочитал текст на обороте обложке:

– «Вместе с Джеймсом Маклафлином вы пройдете его путь, узнаете, как он пережил потерю родителей и как велась охота на убийцу…» Похоже, обхохочешься.

– Ага, ты еще не видел фотографии. – Роберта Стил глубоко затянулась и выпустила дым. – Говорю тебе, Лаз, это блестящий шанс. Если Вайзмен окажется по адресу, указанному Мастрикским Чудовищем, мы его поймаем, покроем себя неувядаемой славой и станцуем танец тысячи пинт. – Она отпила еще кофе. – Кстати, о славе. Где наш благоухающий Алек?

– Последний раз видел его, когда он уезжал домой, чтобы принять душ и запихнуть одежду в стиральную машину. А что?

– А то, что, когда объявится Вайзмен, я хочу, чтобы этот воняющий мочой козел снял, как мы с тобой будем его арестовывать. Не Алека, ты понимаешь.

Логан вздохнул:

– А разве не подразумевается, что операция будет проводиться по‑тихому? Запусти туда журналистов и телеоператоров – Вайзмен в момент убежит за милю.

Она состроила гримасу:

– Какой же ты скучный!

– Я валюсь с ног от усталости. Ни одного выходного за несколько недель.

– Да? – Стил сделала последнюю затяжку и щелчком отправила окурок под дождь. – Ладно, вот что я тебе скажу, парень: возьми пару дней отгулов. Положи ноги повыше и не забивай свою прелестную головку пустяками.

– Сарказм. Мило. У меня сегодня отгул, и где я нахожусь?

– Я уверена, тот маленький мальчик из Фитти будет вне себя от радости, узнав, что ты решил воздержаться от своей трудовой жизни на две минуты, пока мы гоняемся за человеком, разрубившим его родителей на куски.

Логан отдал ей зонтик:

– Доброй ночи, инспектор. – И ушел в ночь.

– Ровно в семь! – крикнула она вслед. – И завтра твоя очередь позаботиться о бутербродах с беконом!

 

Книга Джейми Маклафлина оказалась не такой плохой, как ожидал Логан. Верно, у Джейми имелась привычка использовать три слова там, где хватило бы и одного, но в остальном вполне прилично.

Логан сидел в гостиной, включив электрообогреватель на полную катушку, на подлокотнике дивана стояла чашка с чаем, на столике лежал пакет с печеньем «Джаффа Кейкс». Читал он уже больше часа. Время от времени в книге попадались фотографии, как правило сделанные полицейской бригадой. Кое‑что было и из газет, но эти как раз не самые интересные. Логан разглядывал худого мужчину с густой шевелюрой, погруженного в разговор с фигуристой рыжей женщиной. Если верить подписи, это был «констебль Дэвид Инш, полиция Грампиана».

– Черт возьми… – Раньше ему не доводилось видеть инспектора с волосами. Оказывается, он не всегда был злым розовым дирижаблем и даже умел улыбаться !

Логан слазил в именной указатель и начал искать, что еще в книге было о констебле Инше.

Он наливал себе очередную чашку чаю в кухне, когда раздался звонок в дверь. Первая мысль была такой: «Не стоит обращать внимания – возможно, это детишки, наряженные в черные мешки для мусора и дешевые маски». Хеллоуин прошел четыре дня назад, но маленькие негодяи все еще бегали по домам и кричали: «Откупись, а то заколдую!»

Дрррррррррр.

Логан поставил молоко в холодильник…

Дрррррррррр.

…прошел через гостиную и посмотрел в окно вниз.

На противоположной стороне улицы, против всех правил, была припаркована темная «вольво». На дверце виднелся логотип Би‑би‑си.

Дррррррррр.

– Ладно, ладно, иду.

Он поспешно спустился по общей лестнице и открыл входную дверь.

На пороге стоял Алек.

– Прости, что опоздал, – сказал он, не вынимая рук из карманов. – Ты уже собрался?

– Куда?

Алек удивился:

– Мы же собираемся выпить пинту с бывшим детективом Бруксом. Ты что, забыл? У нас встреча с Бруксом и Пишем. Помнишь?

– Вот как… И ты всё еще хочешь пойти? После всего, что случилось?

– Я профессионал, работа – самое главное. – Алек удивленно посмотрел на Логана. – Только не говори, что собрался увильнуть!

– Ну…

– Ты не можешь! Ты обещал!

– Ничего подобного. И если ты не заметил, я получил по морде.

– А меня пихнули в ссаки! Дважды!

– Тут я не виноват…

– Второй раз именно ты это сделал, черт бы тебя побрал.

– Я же тебя спасал.

Оператор нахмурился, явно не зная, что сказать.

– Да? Ну а я… врал из‑за тебя.

– Нет, ты врал из‑за Инша.

– Черт… – Алек попытался улыбнуться. – Обещаю, что не позволю им изгаляться над тобой, когда они станут записывать голос за кадром.

– Что, что?

– Когда накладывают голос за кадром, режиссерам всегда хочется… ну, сделать из кого‑нибудь мартышку, сам знаешь, как это бывает. Это же удивительно, как одно и то же можно представить совершенно по‑разному.

– Это шантаж?

Алек ухмыльнулся:

– Принуждение. Может быть.

Логан закрыл глаза и выругался. Затем вернулся в квартиру и взял пальто.

 

16

 

Кен Вайзмен не был счастливым человеком. Счастья он не видал много‑много лет. Не по своей вине: жизнь приноровилась ставить ему подножку при любой возможности. Разные хорошие вещи случались с другими людьми, но с ним – никогда. Потому что жизнь была сволочью и ненавидела его. И всё, что он мог сделать, так это поквитаться с ней.

Какое‑то время всё было в порядке. Вернулось в норму… и вдруг снова стало разворачиваться. Точно, как в последний раз. Разделывать человеческое существо на куски мяса… еще одна спираль во тьму.

Он крепко сжал сумку для инструментов. Сумка была намного тяжелее, чем казалось с виду. В сумке лежали ножи и пилы. Остро заточенные… обманчиво чистые… обагренные кровью.

Вайзмен немного помедлил, оглядывая площадку перед домом, чтобы убедиться, что никто за ним не подсматривает, затем открыл дверь и вошел.

Пришло время снова поквитаться с жизнью.

 

Дождь стал потише где‑то после Ньюмачера, а к тому моменту, когда Алек припарковал машину у отеля «Редграф», совсем прекратился. Вид со стоянки идеально подходил для Хеллоуина. Горбатая луна испускала восковой свет, тени между машинами казались масляными. Логан почти ждал появления ведьмы на метле на фоне изрытого оспинами диска, на минуту забыв, что его своенравная мамаша находится во многих милях отсюда.

В баре оказалось полно народу: жизнерадостные субботние посиделки под винтажную музыку «Роллинг Стоунз». Логан протиснулся к бару и помахал долговязому седому мужчине, чья улыбка производила такое впечатление, будто он проглотил вешалку поперек. Сержант тоже выдавил улыбку:

– Ты не видел здесь… – было как‑то странно называть инспектора по имени, – Дэвида Инша? Ростом примерно шесть футов три дюйма, крупный, лысый…

Бармен кивнул:

– Да, он был, но вышел сейчас. Может, хотите что‑нибудь поесть, джентльмены? Или на сегодня только выпивка?

Логан вспомнил о полуфабрикатах в своем морозильнике и попросил меню.

Когда появился Инш, завернутый в огромное пальто на подстежке, они уже сделали заказ.

– Мимо? – спросил инспектора бармен.

Инш расстегнул пальто:

– Ничего. Ни света, ни машины у дома. – Заметив Логана и Алека, он скривился: – Вы опоздали.

Логану ужасно хотелось сказать этому ворчливому уроду, что ему бы радоваться, что они с Алеком вообще пришли. Одному съездил по морде, другого посадил в писсуар – вряд ли после такого можно рассчитывать на хорошее отношение.

Инш пристроился на стуле – его массивные бедра заняли все сиденье – и сделал большой глоток «Гиннеса».

– Ну, – сказал бармен, заполняя пивом кружки на подносе официантки, – допустим, он мог забыть. Сами знаете, какой он в последнее время. Внук где‑то в Канаде, верно?

Инш что‑то проворчал и залпом допил свой «Гиннес», затем показал бармену на пустой бокал:

– Повтори, Стюарт. – Тяжелый взгляд просверлил Логана и Алека. – И дай им, чего попросят. – Вероятно, это надо было расценивать как извинение.

Они втроем сели за столик около большого окна в эркере. Алек огорченно заскрипел стулом:

– Поверить невозможно, Брукс не пришел! А ведь как было бы здорово…

Появилась официантка с салфетками и приборами. Инш дождался, пока она не уйдет, и спросил:

– Кого они поставили старшим в…

– Инспектора Стил. – Логан отпил глоток пива. – До вашего возвращения.

– Замечательно! Значит, когда объявится Вайзмен, все лавры достанутся ей.

– Может, Вайзмен затаится, дождется вашего возвращения на службу? Непохоже ведь, что он куда‑то спешит, так?

– Да, и тем временем прикончит еще парочку, чтобы ждать было веселее. Вот будет мило, да?

Логан покраснел:

– Я просто так сказал.

Алек достал из сумки совершенно новую камеру:

– То, что Брукс не пришел, не значит, что мы должны терять вечер впустую. – Вслед за камерой из сумки появились два микрофона‑прищепки; один он дал Логану, а второй Иншу. – Здесь не слишком шумно, так что вы можете рассказать, как развивается дело. – Алек включил камеру, повозился с настройкой и направил ее на полицейских: – Мотор!

Последовало неловкое молчание.

– Слово «мотор» означает, что вы должны что‑то говорить. Начинайте.

Логан застонал:

– Отвяжись, Алек, а?

Оператор усмехнулся:

– После всего этого дерьма в сортире вы оба у меня в долгу.

– Это было не дерьмо, – поправил Инш, – это были ссаки. – Затем он откашлялся и спросил у Логана, что происходит по адресу, который дал Робертсон.

– Ничего.

Алек жестами попросил подробностей и не успокоился, пока Логан снова не заговорил:

– Здание полуразрушено. В семидесятых годах там, похоже, был приют для бездомных или что‑то вроде этого, но потом разразился скандал… Слушай, обо всем этом много говорили.

– Да, – согласился Алек, не убирая камеру ни на секунду, – но наши зрители этого не слышали.

Вздох.

– Разразился скандал: двое постояльцев по очереди насиловали социального работника. Кроме того, расследование выявило финансовые нарушения, антисанитарное состояние и плохую электропроводку. Приют закрыли… Разве люди не заметят, что меня ударили по лицу?

Алек сжал зубы.

– И так это все будет трудно редактировать!

– Так или иначе, я видел фотографии. Дом – настоящая помойка. Половины окон нет, в комнатах растут сорняки… Надо, чтобы крепко прижало, чтобы туда податься.

– Так его и прижало. Вопрос в одном: что он задумал? Вайзмен должен понимать, что мы его поймаем, как только он согласится на пятнадцать минут славы по Би‑би‑си… – Инш прикончил вторую пинту. – Что бы ты сделал? У тебя осталось всего несколько дней свободы, а затем тебя упекут в тюрьму до конца жизни…

Совсем недавно похожий вопрос задавал Фолдс.

– Что бы я сделал? – Логан поднялся, потому что пришла пора идти за пивом. – Я бы стал мстить.

 

Когда Логан вернулся домой, первое, что он увидел, – зловещее подмигивание автоответчика. Сержант нажал на кнопку, все еще чувствуя, как болит нос. Две пинты «Стеллы» с прицепом в виде виски не помогли.

Послание первое, от Колина:

– Лаз? Ты не спишь? Будет тебе, возьми трубку…

Пауза.

– Ладно, тебя нет. Завтра на пляже фейерверки, в половине шестого, около кафе.

В отдалении послышался шум, и голос Колина произнес:

– Я не говорил ему, чтоб напялил джемпер… Я не его клятая мамочка…

Бииип.

Послание второе:

– Логан, это мама…

Он стащил пальто, одним ухом слушая, как она тарахтит о предстоящей свадьбе его младшего брата.

– …смотри не забудь. И надеюсь, ты не умрешь, если на этот раз наденешь килт? Честно, сын Барбары…

Логан нажал на кнопку «стереть».

Бииииип.

Послание третье, от Джекки:

– Эй ты… это я…

Если судить по голосу, Джекки снова нализалась. Он уселся на конец дивана и уставился в пустой камин.

– Ты по мне соскучился? Я… похоже, я маленько окосела… эта водка… но я по тебе скучаю. Понял? Тупица? Я соскучилась. Я просто…

Из автоответчика послышался звук, напоминающий рыгание.

– Оп, у меня появилось свободное время. Ты не хочешь… сам знаешь… секс и все остальное…

Искаженный голос на заднем плане предложил всем выпить еще по одной.

– Пора идти, а?

Биииип. Больше посланий нет.

Логан стер все записи, почистил зубы и лег спать.

 

17

 

Инспектор Стил сидела на переднем сиденье и ела бутерброд с беконом, шумно запивая его чаем. Чай в стаканчике из вощеной бумаги она купила в пекарне в Ньюмачере, а Логан купил себе горячий мясной пирог. Стил не потрудилась проглотить, прежде чем сказать, мотнув головой в сторону:

– Мммммммф, мммн ннн?

– Понятия не имею. Думаю, половина второго.

Инспектор пожала плечами и продолжила жевать.

Они находились на окраине Хэттон оф Финтрей, богом забытой деревушки у дороги из Дайса в Блэкберн. Логан загнал служебную машину на маленький проселок – чуть больше сельскохозяйственной межи. Отсюда сквозь редкий кустарник открывался отличный вид на полуразрушенное здание.

Одно из окон на первом этаже было забито фанерой, другое представляло собой зияющую черную дыру. Крыша выглядела так, будто болела экземой, темно‑серый шифер сползал с нее вниз, на заросший сад. Как сказал бы агент по недвижимости, «дом требует реконструкции».

– Как, черт возьми, он нашел это место? – пробормотала Стил, снова с полным ртом.

– Сестра Вайзмена работала в мэрии, занималась недвижимостью, наверное, у нее были ключи к половине брошенных домов в окрестностях Абердина.

Логан доел свой пирог и приступил к кофе, когда на заднее сиденье машины забрался Алек:

– Всем доброе утро. – Оператор вытащил камеру и начал возиться с ней. – Ну что, готовы провести день на морозе, играя в шпионов?

Стил слизала томатный соус с пальцев и показала на дом:

– Кто‑нибудь в доме уже был?

– Нет. Инш не хотел рисковать, боялся спугнуть Вайзмена, вы же в курсе?

– Иными словами, нам не известно, был ли там Вайзмен или нет. – Роберта смяла промасленный пакет и швырнула через плечо, едва не угодив в Алека. – Ну‑ка напомни, сколько человеко‑часов мы здесь спускаем на ветер?

– Три машины, по два человека на машину. Восьмичасовые смены.

Стил подсчитала:

– Сто сорок четыре каждый день! Черт, ничего удивительного, что Брайан ноет по поводу выплат за переработку. А мы даже не проверили, есть ли там кто! – Она шумно отпила чай, затем поставила дымящийся стаканчик на приборную доску, от чего лобовое стекло тут же запотело. – Вот что, ребятки, поднимайте задницы, мы отправляемся туда.

– Но что, если Вайзмен…

– Если он там, мы его поймаем. Медали и девушки для всех. Если его там нет, чему это навредит?

– Он возвращается, видит нас, сбегает, и мы остаемся с носом…

Она пожала плечами, взяла рацию, связалась с полицейскими, следившими за домом из других машин, и отдала приказ звонить ей, если заметят Вайзмена.

На другом конце изумленно помолчали, затем ответили:

– Но у нас есть строгие указания инспектора Инша…

– Ага, только теперь строгие указания будете принимать от меня.

Небо было трех тонов серого цвета, причем тучи двигались в разных направлениях. Инспектор вышла, прикурила сигарету и зашагала вперед. Логану ничего не оставалось, как закрыть машину и догонять ее. Алек трусил сзади, снимая обоих.

– Вы уверены, что мы правильно поступаем? – не выдержал сержант.

– Быть офицером полиции не значит мирно просиживать задницу и жрать пироги, – ядовито ответила Стил. – И с чего вы решили, будто этот хрен собачий Робертсон говорит правду? – поинтересовалась она. – Этот маленький ублюдок вовсе не… А… черт! – Она замерла, стоя на одной ноге. – Я во что‑то вляпалась.

Остаток пути они прошли молча, Стил приволакивала ногу по стерне на манер горбуна в «Соборе Парижской Богоматери», пытаясь очиститься от дерьма.

Им пришлось перелезть через забор из колючей проволоки, затем продираться через кусты с шипами.

Стил тихо материлась:

– Кому вообще пришла в голову эта идиотская идея?

– Вам, – огрызнулся Логан.

Ответ сержанта ей не понравился.

– Тебе еще многому надо научиться, парень, ты в курсе?

Вблизи здание выглядело еще более разрушенным. Плюс вонь. Как будто кто‑то умер и тело оставили гнить.

– О боже… прошептала Стил. – Ты думаешь то же, что и я?

Она перемахнула через низкую каменную стену и направилась к входной двери. Дверь была заперта на большой амбарный замок, изъеденный временем и ржавчиной. Вокруг дома петляла заросшая дорожка.

– Гм… – покашлял Алек. – Я не должен… понимаете… подвергать себя опасности, не имея поддержки.

Инспектор подняла глаза на пустые окна:

– А мы, по‑твоему, кто? Телячьи потроха?

– Дело в страховке: со мной должен находиться еще один сотрудник Би‑би‑си, чтобы прикрывать мне спину на случай…

– Отлично. Можешь возвращаться назад, в машину. Мне ведь плевать, сможешь ты снять Вайзмена или нет.

Оператор чертыхнулся, поправил фокус камеры, затем решительно кивнул:

– Я тоже так думаю.

Они обошли дом. Вонь усилилась. Определенно, гниющее мясо. Логан замер:

– Наверное, стоит призвать сюда специалистов. Если там тело…

– Сопляк.

Стил пошла дальше. Когда‑то здесь был приличный участок, за домом качал ветками сад. В желтой траве гнили почерневшие фрукты. Справа виднелась теплица без стекол.

Источником вони была овца, лежащая на боку под грудой сучьев. Раздувшийся труп, покрытый мухами и червями… Логана едва не вырвало.

– Черт, – сказала Стил, когда они отошли и встали с подветренной стороны, – и дернуло меня съесть этот бутерброд с беконом. – Она жадно затянулась сигаретой, будто пыталась очистить легкие. – Ну, чего встал? Иди и переверни это.

– Вы рехнулись? – опешил Логан.

– Похоже, ты книг не читаешь, Лаз. Реджинальда Хилла, например? Нет? – Стил покачала головой, явно разочарованная. – Предположим, тебе надо избавиться от трупа. Где лучше всего его спрятать, как не под гниющей овцой? Кто там будет искать?

– Ой, да ладно. Это не…

– Чем быстрее ты это сделаешь, тем скорее освободишься. – Она ободряюще улыбнулась. – Давай двигай.

 

У него это стало чем‑то вроде мантры:

– Гребаная Стил и ее долбаные указания… твою мать… чтобы она провалилась… – Бросив взгляд на гниющую тушу, он натянул пару латексных перчаток, затем взглянул на сморщившегося от отвращения Алека, который, тем не менее, не переставал снимать.

– Не хочешь отложить камеру и помочь мне?

Алек покачал головой:

– Нет, я не должен вмешиваться. Кроме того… – Он переступил с одной ноги на другую и присмотрелся к высокой траве вокруг. – А вдруг там крысы?

Чертыхаясь, Логан схватил овцу за задние ноги и дернул. Небольшое сопротивление… и обе ноги оторвались с тошнотворным влажным звуком, рассыпав вокруг тьму червей. Живот у Логана свело.

Инспектор крикнула ему с безопасного расстояния:

– Кончай церемониться, парень, она тебя не укусит!

Логан снова начал свою мантру. Теперь он пробирался сквозь заросли к разрушенному сараю. В сарае он долго рылся среди гниющих вещей, пока не нашел садовые вилы. Из четырех на них остались только два зубца, но все лучше, чем ничего. Он подтащил вилы к овце и попытался перевернуть труп. Труп тут же лопнул, а Логан распрощался со съеденным пирогом.

– Ну? – крикнула Стил, когда он закончил блевать. – Есть что‑нибудь?

Сержант с ненавистью взглянул на нее:

– Нет.

– Попытайся копнуть там, где она лежала. Под ней может быть мелкая могила.

Логан повторил «твою мать» много раз и потыкал вилами, стараясь не обращать внимания на мерзкую желтую жидкость с шевелящимися вкраплениями.

– Здесь ничего нет.

– А… ладно. Но проверить стоило. – Стил сунула руки в карманы и направилась к входной двери. – Ты идешь?

 

В доме царил полный хаос. Ободранные обои, дыры в потолке, плесень под осыпающейся штукатуркой. Кухня опутана паутиной, вся техника выдрана, окно забито фанерой.

Вверху было не лучше. Когда мэрия превратила дом в приют, второй этаж поделили на комнаты‑ячейки. В крошечные помещения влезали только кровать, тумбочка и шкаф. Большая часть мебели исчезла, но кое‑какие предметы были оставлены догнивать. Как овца.

Имелись и некоторые признаки того, что здесь кто‑то обретался: контейнеры из‑под фастфуда, пустые пивные банки и бутылки, использованные презервативы… но всё это было покрыто пылью и засижено мухами.

В комнату, которую обыскивали Стил и Логан, заглянул Алек:

– Идите сюда!

В самом конце здания обнаружилось помещение в два раза больше, чем остальные. У дальней стены – камин, в нем обгоревшие поленья и кости. На голом дощатом полу валялась брошенная кем‑то зеленая куртка. В углу – кучка пустых смятых банок из‑под супа. В другом углу – старый спальный мешок с дырой сбоку. Запах тлена и плесени…

Крайне довольный собой, Алек метался вокруг, снимая всё подряд.

– Ага, умнее не придумаешь, – заметила Стил. – Без тебя мы бы сюда и не догадались заглянуть. А то затеяли проверять комнату за комнатой.

Рядом с покалеченным спальным мешком лежала газета «Дайли Мейл» с заголовком «На северо‑востоке появился людоед!». Логан натянул свежую пару перчаток и поднял газету:

– Вчерашняя.

Стил посмотрела в окно на заросший сад и останки овцы:

– Нас провели. Сколько времени наблюдают за домом? Со вчерашнего дня? Вайзмен утром вышел, купил себе газету, пару бутербродов, вернулся, позавтракал и ушел. Если бы он снова вернулся, мы бы его заметили… – Она поморщилась. – Каким образом мы его пропустили?

– Может быть, он…

Стил ткнула пальцем в сторону Логана:

– Не смей! Ясно? Даже не начинай. Он наверняка заметил одну из наших машин, когда возвращался сюда! – На мгновение показалось, что она пинком расшвыряет пустые банки по комнате. – Сволочь! Ведь мы могли его поймать!

 

18

 

Середина воскресенья, но телефоны трезвонят безостановочно: люди звонят со всех концов северо‑востока, чтобы сказать, да, они видели Вайзмена или что ели что‑то, свинину или телятину, но, возможно, это было человечиной. Они теперь заболеют болезнью Крейцфельда – Якоба?

Логан немного послушал, как девушка‑констебль из отдела прессы пытается успокоить кого‑то на другом конце провода.

– Нет, – говорит она, – вы не заразитесь коровьим бешенством… Нет, сэр, вам болезнь Крейцфельда – Якоба не угрожает… Во всей Великобритании в данный момент только семь человек больны этой болезнью, сэр, так что крайне маловероятно… Да, сэр, наверняка сказать невозможно. – Девушка так низко склоняется над столом, что почти касается его лбом. – Да, сэр… Наш отдел скоро установит горячую линию для… Да… – Она называет номер, кладет трубку, но телефон тут же звонит снова. – Ох, заткнись… – Клик. – Добрый день, полиция Грампиана. Чем я могу вам помочь?

Оставив ее мучиться дальше, Логан вернулся в комнату, отведенную их команде.

Ренни уже был там: разглядывал экземпляр «Дейли Мейл» и ковырялся в носу в поисках чего‑нибудь вкусненького. Сообразив, что он не один, он бросил это занятие, выпрямился и вытер палец о стол снизу.

– Сэр, – констебль улыбнулся, – задумался.

– Твои мозги вывалятся через нос, Симон, если ты не перестанешь в нем ковыряться.

– Гм… Да… ну… – Ренни схватил стопку бумаг. – Я тут просматривал данные из Интерпола, что затребовал Инш…

– Есть что‑нибудь?

Констебль пожал плечами:

– Трудно сказать… – Он протянул небольшую стопку распечаток. – Беда в том, что нет настоящего модус операнди.[3]

Логан просмотрел бумаги.

– Мне казалось, что похищение людей и расчленение трупов – это вполне определенные признаки, черт побери. И перестань козырять красивыми словами.

– Да просто мне тут мысль в голову пришла… Иногда остается море крови, иногда только следы борьбы, и кто‑то исчезает… Но это ведь может быть всё что угодно, верно? Не обязательно Вайзмен. Таких преступлений сотни во всех странах – Бельгии, Израиле, Румынии, Казахстане и так далее. Люди пропадают, людей похищают…

– Ну‑ну, – кивнул Логан, – ищи во всем светлую сторону. Инш не вернется до вторника. Так что у тебя полтора дня, чтобы со всем этим разобраться.

– Ха! – Ренни пнул ногой два ящика с папками, стоящие рядом с его столом. – Боюсь, это займет куда больше времени. Интерпол – настоящий кошмар. Я отправил запрос три дня назад и уже по уши в этом дерьме. Страшно почту вскрывать. – Он вздохнул. – Представляешь, у Энн шоколадная краска кончилась. В прошлый раз нам пришлось пользоваться золотистым сиропом. У меня до сих пор на отдельных частях…

– Не хочу знать. – Логан протянул ему отчеты из Интерпола. – Введи это все в компьютер, чтобы выявить закономерности.

– Но на это же века понадобятся…

– Ты хочешь, чтобы Инш оторвал у тебя все липкие части? Не думаю. – Логан повесил пиджак на спинку стула. – Насчет отпечатков что‑нибудь прояснилось?

– Бумага на твоем столе.

В увеличенном виде это больше напоминало карту раскопок, чем отпечаток пальца. В сопроводительной бумаге указывалось, что между «пальчиком», который они сняли с одной из пустых банок из‑под супа, и большим пальцем правой руки Кена Вайзмена обнаружено более шестидесяти совпадений. Так что Вайзмен, определенно, побывал в этом доме.

Инспектор Стил швырнула бумагу назад Логану, свалилась в кресло и велела закрыть дверь, чтобы покурить. В ее кабинете был полный бардак, кругом валялись папки и стояли полупустые чашки с чаем.

– Знаешь, – сказала она, распахивая окно и зажигая сигарету, – двадцать лет назад практически каждый детектив держал в своем столе большую бутылку беспошлинного виски для подобных случаев. А у меня что? – Она порылась в столе. – Два пакетика мятных лепешек, чтоб изо рта не воняло, и грязный журнал. Да и тот не мой! – Она выпустила мощную струю дыма в окно. – Начальство не в восторге, что мы упустили Вайзмена…

– А что мы могли поделать, ведь мы узнали адрес уже после того, как он оттуда слинял, Ангус припозднился со своими откровениями.

– Да, конечно, я сказала то же самое, а шеф начал разоряться насчет того, что это не утешит родственников жертв. – Роберта без особого интереса полистала журнал «Бондидж Уорлд», затем швырнула его в урну. – Где этот тип может быть, черт побери?

– Мы могли бы прочесать все брошенные дома, к которым у сестры Вайзмена, возможно, были ключи. Он явно готов спать без особого комфорта…

– Ты удивишься, но я об этом уже подумала. Сестра Вайзмена исчезла когда? Пятнадцать лет назад, шестнадцать?

– Восемнадцать.

– Ты думаешь, кто‑нибудь в состоянии запомнить, какие ключи были у человека восемнадцать лет назад? – Она провела ладонью по своей чумовой прическе. – Ничего удивительного, что Инш слетел с катушек, это дело – просто кошмар.

Логан наблюдал с минуту, как она упивается жалостью к себе, затем спросил:

– Вы ведь были в Абердине двадцать лет назад, так?

Стил вытащила изо рта сигарету и подмигнула ему:

– Трудно поверить, учитывая, как молодо и привлекательно я выгляжу.

– Вы принимали участие в первом деле Мясника?

– Нет.

– А когда‑нибудь работали с инспектором Бруксом?

– С Драчуном Бруксом? – засмеялась Стил. – Да, он с большим приветом. На него постоянно писали жалобы. Но работу свою он выполнял. Помню один случай… Мы тогда устраивали рейд в Нортфилде, там четыре парня крышевали заведение. У них была собака, ротвейлер, огромная тварь, зубы вот такие… Этот гаденыш лаял и брызгал слюной, и наши почти все наложили в штаны, а Брукс схватил дубинку и размозжил зверюге голову. Так представляешь, эти парни – вся четверка, – как увидели Брукса, покрытого собачьей кровью, осколками черепа и мозгами, тут же во всем признались. – Ностальгическая улыбка Стил растаяла. – А через пару лет все перевернулось, когда кто‑то из заключенных сыграл в ящик. Сколько раз можно отговариваться тем, что заключенный свалился с лестницы?.. А почему ты вдруг вспомнил Брукса?

– Мы с Иншем и Алеком должны были встретиться с ним в пивной вчера вечером. Но он не появился.

– Вот это на него не похоже – отказаться выпить на халяву. А вот еще один случай… – И Стил снова пустилась в воспоминания о подвигах старшего инспектора; трещала она до тех пор, пока не наступило время отправляться по домам.

 

Логану почти удалось дойти до выхода, но тут его перехватил Ренни.

– Эй! – крикнул он.

– Провались всё… что опять?

– Тут несколько человек собрались посмотреть фейерверки на пляже, не хочешь присоединиться?

Констебль сменил форму на джинсы, кожаную куртку и розовую, вырви глаз, рубашку. Волосы с помощью геля были уложены в вертикально торчащие пряди.

– Я думал, у тебя навалом отчетов, которые нужно ввести в компьютер, – не удержался сержант.

Ренни ухмыльнулся:

– А у меня всё под контролем. Воспользовался своим неотразимым шармом и посадил за комп пару девчонок из группы поддержки – они начнут сегодня же. Так или иначе – фейерверки. Я захвачу Лауру, выпьем по паре пива, съедим по бутерброду. Ты как?

– Чтобы я потратил вечер, наблюдая, как ты весь растекаешься по какой‑то крашеной…

– Нет, нет и нет. Она не крашеная! Воротник и манжеты совпадают по цвету, если ты понимаешь, о чем я.

Логан двинулся дальше. Ренни плясал вокруг него с идиотской улыбкой на лице.

– Через месяц повезу ее в Испанию. Две недели на солнце, песок, сангрия и С.Е.К.С. Таких, как она, я никогда раньше не встречал. Понимаешь, Лаура умная и забавная. Я уже всерьез подумываю, что пора остепениться…

– Ты что, уже познакомился с ее родителями?

– Господи, нет. – Ренни засунул руки поглубже в карманы. – Так как насчет фейерверков? Ты «за» или «против»?

Логан сказал, что подумает.

 

– Алло… – Хитер стояла, обхватив прутья решетки и уставившись в темноту. – Алло? Я пить хочу…

Молчание. Тьма.

– Алло…

Она почувствовала руку на своем плече.

– Думается, его здесь нет.

– Но я хочу пить… – Воды на этот раз хватило на долгое время, но сейчас она закончилась.

– Я знаю, Хитер, но скоро все пройдет… – Данкан обнял ее за плечи; нимб вокруг его головы всё еще был заметен и давал достаточно света, чтобы она могла различить решетку. – Ты окажешься со мной и Джастином навсегда…

Она посмотрела на него, чувствуя, как на глаза набегают слезы.

– Но я не хочу умирать!

– Шшш… Все хорошо, ведь все умирают, верно? – Он сжал ее плечи. – Джастин скучает по своей мамочке.

– Но…

– Доверься мне, всё будет хорошо. Ты просто ложись и спи.

Хитер попробовала сделать то, о чем он просил, но это было невозможно.

– Здесь так воняет.

– Шшш… Спи.

– Что, если он никогда не придет?

– Больно будет совсем недолго.

Тишина.

Данкан, я боюсь…

 

19

 

Они приехали рано, чтобы занять места получше, на краю пляжа, у барьера, отгораживающего толпу. С Северного моря дул холодный ветер, заставлявший всех дрожать. Колин Миллер выудил из кармана плоскую фляжку, сделал глоток и предложил Логану. «Ржавые гвозди», смесь виски и ликера, пошли по организму, как огненная вода по батареям центрального отопления.

– Он, кажется, немного успокоился, – сказала Изобел, тряся чем‑то ярким перед сыном, сидящим в коляске. В пиццерии Шон вел себя буйно – измазал сыром и томатным соусом стол, себя и тех, у кого не хватило ума держаться подальше. Но после пиццерии они уже стояли на холоде не меньше получаса, и Логан удивился, что пацан пока не ревет.

Люди вокруг держали незажженные палочки бенгальских свечей и фотографировали друг друга на мобильники.

Колин взглянул на часы:

– Уже должны были начать. Но…

Пиротехники расположились на площадке ниже уровня дороги, площадка чем‑то напоминала автобусный круг. Было видно, как по другую сторону барьера они возятся у длинного стола с коробками и проводами.

– Может быть, никто не захватил с собой спички?

– Ага, и еще у них кончились заряды для ракет. – Миллер снова передал ему фляжку.

Кто‑то похлопал Логана по плечу, он повернулся и увидел улыбающуюся физиономию Ренни.

– Не делай такого удивленного вида, – сказал констебль. – Мы разговаривали с Макиннисом, это ведь он всем сообщил, что отсюда лучше всего смотреть шоу. – Потом указал на девушку рядом с ним: – Ты Лауру помнишь?

Натуральная блондинка помахала Логану рукой:

– Привет.

За сладкой парочкой он увидел еще несколько знакомых лиц из участка. У всех был такой вид, будто парни только что выбрались из паба.

Ренни обвил рукой плечи подружки:

– И никогда не догадаешься, с кем мы тут столкнулись… – Он показал на толпу, сквозь которую пробиралась девушка, одетая в черную утепленную куртку и черную мохнатую шапку; лицо обрамлено темными кудрями, нос и щеки ярко‑красные. Констебль Джекки Уотсон…

Джекки бросила взгляд на Логана и нахмурилась:

– Что такое с твоим лицом?

Он с трудом улыбнулся:

– Не знал, что ты уже вернулась в город.

– Приехала всего полчаса назад. Я ведь звонила…

– Мы…

БЭНГ! Раздалось шипение и посыпались искры.

– Что?

– Я спросила – почему ты не перезвонил?

БУМ!

– Меня не бывает дома с той поры…

КРЭК!

Петарды, одна за одной, взлетали в воздух, окрашивая небо в радужные цвета.

– За два месяца ты ни разу не позвонил!

– Неправда. Ты знаешь, что это неправда!

Толкучка вокруг стала не такой плотной, поскольку собравшиеся предпочитали смотреть вверх, на фейерверк, а не слушать перепалку.

– Если ты не хотел, чтобы я возвращалась… почему ты, черт бы тебя побрал, так прямо и не сказал?

Лицо Джекки на мгновение осветилось золотым светом, глаза блестели, как кинжалы.

– Пожалуйста, Джекки, давай не будем здесь это обсуждать.

БУУУУМ!

– Я не виновата, что у меня случился выкидыш! Мать твою, это не моя…

КРЭК!

Логан схватил ее за руку и повернул так, что они оказались стоящими спиной к кучке коллег.

– Дело совсем не в этом!

– Ты думаешь, я не переживала? – Она стряхнула его руку. – Это же был и мой ребенок!

– Не надо говорить о ребенке, ладно? Дело в тебе!

Джекки застыла, и Логан… Логану захотелось взять эти слова назад, но было слишком поздно, сейчас он получит по полной программе.

– Ты меня не любишь, ты это хочешь сказать?

БУУУУУУУУУМ!

– Джекки…

– Нет, давай говори. Давай послушаем… – БЭНГ! – как ты это скажешь. – Она ткнула его в грудь твердым, как камень, пальцем. – Имей же смелость, твою мать, в этом признаться!

Красно‑зелено‑серебряный шар на мгновение осветил весь пляж. Вспышка лета в холодную ноябрьскую ночь. Толпа разохалась и разахалась.

Короткое молчание.

– Я тебя не люблю.

Джекки заехала ему кулаком в лицо.

 

Отсюда фейерверк был великолепен – огненные шары, повисающие в ночном небе и исчезающие в темноте. Кен Вайзмен сделал последний глоток пива и смял пустую банку рукой в перчатке.

Квартира была пустой, только пара картонных ящиков, полных всякого мусора, и ковер, от которого несло пылью и кошками. Столешницы в кухне уже никогда не отмыть. Брошенная квартира на пятнадцатом этаже башни в Каслхилле… Отсюда открывался великолепный вид на пляж, фейерверк, и… здесь закончится жизнь старшего инспектора Брукса.

Еще один мерцающий шар, потом, через две секунды, запоздалое БУМ взрыва.

Вайзмен вытащил из сумки еще одну банку пива.

– Хочешь глоточек? – Он помахал банкой над скрючившимся на полу человеком, руки и ноги которого были туго связаны черной проволокой. – Нет? А как насчет этого? – Вайзмен с разбега пнул лежащего ногой в живот.

Мужчина перевернулся на спину и застонал. Стон вышел негромким, поскольку рот заклеивал кусок серебристого скотча.

Квартиру осветила очередная вспышка, и Вайзмен присел на корточки рядом с жертвой:

– Мне бы следовало разрезать тебя на кусочки, старый мудак. На очень маленькие кусочки. – Он вытащил нож и поднес его к щеке инспектора достаточно близко, чтобы надрезать кожу. – Ты бы удивился, как мало мы отличаемся от животных. Но нас точно так же можно разделать на части… – Еще один глоток пива. – Ты отнял у меня пятнадцать лет, Брукс. Пятнадцать гребаных лет в сраной тюрьме вместе с долбаными насильниками и педофилами. Вот это ты видишь? – Он показал на шрам, пересекавший его лицо по диагонали. – Они набросились на меня в душе. Эти сволочи свалили меня и распороли мне лицо заточенной ложкой. Делали это медленно и с удовольствием, до кости дошли. – Он содрогнулся и снова отпил пиво. – Гребаные насильники говорили мне, что я больной. Считали себя лучше меня. Мол, у них есть на это основание! – Вайзмен встал и еще раз пнул Брукса ботинком в живот. – «Обдерем твою харю! Сдерем скальп с твоей башки!..» И они бы это сделали. Охранник бы не почесался…

Снова взрывы и вспышки.

– Ой‑ой‑ой!.. Ты только взгляни, сколько времени! – Вайзмен схватил старика за пиджак и приподнял. – У тебя назначена встреча, да? Ну давай двигаться.

На лестнице никого не было, Вайзмен был в этом уверен. Никто не видел, как он выволок Брукса на крышу. Пожарная дверь была заперта, но не снабжена сигнализацией. Он пинком распахнул ее.

Ветер со свистом метался между громоотводами. Внезапно Брукс осознал, что сейчас произойдет, и начал сопротивляться.

– Так что там со встречей, а? Ты, кажется, немного опоздал? – Вайзмен подтащил старика к парапету, по грудь высотой, который шел по периметру.

– Ты помнишь, что ты сказал в ту ночь, когда меня арестовал? Нет? – Он вытащил кляп изо рта Брукса, заодно оторвав большой пучок усов.

– Ааааа… чтобы ты сдох, гребаный ублюдок…

Вайзмен приложил старика головой о парапет:

– Ты тогда сказал, что я и месяца не продержусь в тюрьме. Что выйти оттуда мне удастся только в мешке для трупов.

– Ты…. – Брукс закашлялся, на губах появилась кровь. – Ты уб…

Вайзмен с размаху ударил его кулаком:

– Это будут твои последние слова, не так ли? – Он вытащил нож и разрезал проволоку на запястьях Брукса. Затем проделал то же самое с лодыжками.

Старик попытался встать, но ноги не слушались.

– Сейчас помогу. – Вайзмен схватил Брукса за рубашку и ремень, приподнял и столкнул вниз.

Ночное небо осветил огромный красно‑зелено‑серебряный шар. На мгновение показалось, что тело парит в воздухе, но затем сила тяжести вцепилась в него своими когтями. Брукс закричал, крик становился все тише и тише… и оборвался на бетонной парковочной стоянке восемнадцатью этажами ниже. Тело ударилось о бетон, как мясная пеньята, от разлетевшихся во все стороны кусков сработала сигнализация.

Вайзмен посмотрел сверху на размазанное пятно, освещенное оранжевыми индикаторами завывающих машин. Затем спустился вниз, в квартиру, забрал пустые банки, запер дверь и вышел в ночь.

 

20

 

Логан ждал в предрассветных сумерках, стараясь не наступить на что‑нибудь красное. Кто бы мог подумать, что одного старика хватит на такую площадь… То, что осталось от старшего инспектора Брукса, разлетелось примерно футов на двенадцать во всех направлениях – асфальт, тротуар, стена… Больше всего досталось машинам: металлическая краска была покрыта съежившимися алыми пузырями; пузыри посверкивали под огнями прожекторов, напоминая высохших божьих коровок. Не самое лучшее начало дня под утреннее похмелье в понедельник.

Прихлебывая чай из пластикового стаканчика, к нему подошла женщина из отдела по состоянию окружающей среды. Белый бумажный халат расстегнут до пояса.

– Ты тут еще долго проторчишь?

– Не думаю. – Логан взглянул на инспектора Стил – она стояла по другую сторону сине‑белой полицейской ленты, прижимая к уху мобильный телефон, – потом кивнул на ближайшую машину: – Неужели это можно отчистить?

Женщина пожала плечами:

– Ты бы видел, с каким дерьмом нам порой приходится иметь дело… – Она вытащила из кармана большой флакон какой‑то жидкости. – Трихлороэтилен. Отбеливает практически всё. Ты только не вздумай покупать какую‑нибудь из этих машин. Мало кто знает, что эта штука делает с покрытием.

– Эй, Лазарус! – крикнула Стил, оторвавшись от телефона. – Пусть пошевеливаются.

– Вы слышали, леди?

– Да уж.

Рабочая бригада принялась обрабатывать поверхности трихлороэтиленом. Густой запах отбеливателя ударил в нос.

– Да, невелико удовольствие, – сказала Стил, закуривая.

– Как Инш к этому отнесся?

– А ты как думаешь? – Она глубоко затянулась. – Мужик, на которого ты двадцать пять лет молился, вдруг сиганул с крыши… Это тебе не мороженое и воздушные шарики, верно?

На тротуаре собралась небольшая толпа зевак. Другие выглядывали из окон, наблюдая, как бригада полицейских заливает всё промышленным отбеливателем.

– Это его рук дело… – продолжила Стил.

Логан ничего другого и не ждал. И понимал, что Инш, отстранили его или нет, не позволит им запороть это дело.

– Вайзмена? – все‑таки спросил он.

Стил перевела взгляд с забрызганной стоянки на крышу:

– Уж не думаешь ли ты, что Брукс решил заняться полетами в вольном стиле? – Из ноздрей инспектора клубился дым. – А… ну да, его мучила совесть за то, что он тогда напортачил с делом Мясника. Сделай он всё правильно изначально, эту сволочь никогда бы не выпустили… – Она докурила сигарету, затем щелчком отправила окурок в засыхающую кровь. – Ты высоты боишься?

 

С крыши восемнадцатиэтажного дома казалось, что парковка находится далеко внизу. Бригада закончила с обработкой и теперь с помощью шлангов пыталась смыть хлопья отбеливателя в ближайший канализационный люк.

Стил посмотрела через парапет:

– Ё‑моё, как ты думаешь, сколько до низа?

– Шестьдесят‑семьдесят футов.

– Да… – Она плюнула, наблюдая, как исчезает плевок. – Времени вполне достаточно, чтобы от души заорать. Кто‑нибудь обязательно должен был услышать.

– Фейерверк. Мэрия устроила большое шоу…

– Похоже, вчера не одному Бруксу не повезло. – Она кивнула на свежий синяк на лице Логана. – Дважды за два Дня?

Логан пощупал щеку. Она была все еще припухшей, несмотря на холодные компрессы и мятное виски.

– Ничего страшного.

– Поговаривают, это Уотсон тебя приласкала?

– Когда вскрытие? – оборвал ее Логан.

– А?.. В половине восьмого. Они торопятся, ведь Брукс – бывший полицейский. И перестань менять тему.

Сержант посмотрел на город и на солнце, поднимающееся из глубин Северного моря. Дома были подкрашены золотом.

– Мы должны были встретиться с Бруксом в субботу вечером. Он хотел вытрясти из нас подробности дела Вайзмена…

– Как это похоже на хулигана Брукса. Глупец, он никогда не останавливался… Черт… – Зазвонил ее телефон. – Алло? Да… В самом деле? Вот как… – Лицо Роберты вытянулось. – Ладно, ничего удивительного… Нет, нет, всё в порядке. Увидимся. – Она отключилась. – Они там, в морге, всё проверили. Следы от веревки на ногах и запястьях…

– Тогда точно Вайзмен, – вздохнул Логан.

 

В морге пахло, как в мясной лавке. Части тела старшего инспектора Брукса были сложены на прозекторском столе так, чтобы образовать единое целое. Казалось, что тело разобрали на части, а потом прошлись по ним кувалдой.

Изобел диктовала выводы.

– Не хочешь пиццу на ленч? – прошептала Стил, пока Изобел возилась с бесформенным футбольным мячом, который вчера еще был головой Брукса.

Логан поморщился.

– Ладно, ладно, никакой пиццы. Карри? Суши? Как насчет… – Сообразив, что Изобел и прокурор смотрят на нее, она не закончила предложение. – Не успела позавтракать…

Изобел положила голову старшего инспектора назад на стол:

– Не могли бы все, пожалуйста, помолчать, пока я диктую?

Дверь распахнулась, задев тележку с инструментами, от чего они с грохотом разлетелись по полу морга. Инспектор Инш… Халат на нем трещал. Лицо было темно‑красного цвета.

Прокурор поднял голову:

– Инспектор, вы не должны…

Толстяк подошел к столу:

– Он был моим другом.

– Именно поэтому вы и не должны здесь находиться. – Прокурор огляделся, ища поддержки, но всех вдруг необыкновенно заинтересовали кафельные стены.

Всех, кроме Изобел.

– Ради всего святого! Я провожу вскрытие, и, если не будет тишины, я выгоню всех отсюда. Я ясно выражаюсь?

Инш повернулся к ней:

– Да как ты смеешь…

Стил положила руку ему на плечо:

– Не надо, Дэвид.

– Убери свои проклятые руки! Я…

– Не надо сжигать мосты, а? Бруксу бы это не понравилось. Верно?

На глазах толстяка появились слезы.

– Он был моим другом…

– Я знаю. – Роберта потянула его к двери. – Пошли выпьем по чашке чаю. Лаз, присмотри тут. Присмотришь, Лаз?

Логан кивнул, и Инш позволил вывести себя из комнаты. На мгновение все расслабились… и тут Изобел стянула кожу с лица старшего инспектора Брукса.

 

…Голова болела. В ней что‑то стучало. Бэнг, бэнг, бэнг… Горло пересохло, губы напоминали наждачную бумагу.

– Пить…

Данкан сел рядом с ней на корточки и улыбнулся:

– Я знаю, но больно будет совсем недолго. Затем все станет хорошо. Ты будешь с нами.

– Так пить хочется…

Хитер свернулась на грязном матрасе, стараясь не расплакаться. Она умрет здесь, в этом металлическом ящике. Одинокая и забытая…

– Эй! – Данкан отвел волосы с ее лица. – Ты не одинока. Ты со мной, забыла?

Она плотно сжала веки:

– Ты не настоящий.

– Я такой же настоящий, каким ты хочешь меня видеть. Скажи, я тебе когда‑нибудь врал?

Она перевернулась на другой бок, спиной к нему:

– Инвернесс, три года назад.

Он застонал:

– Я же тебе говорил, это была ошибка. Я был пьян. Она для меня ничего не значила! – Рука Данкана гладила ее тело. – Кроме тебя, для меня никто не существовал, ты это знаешь. – Рука провела по бедру. – Ты – весь мой мир.

– Я так тебя ненавидела…

Его пальцы двинулись дальше. У нее перехватило дыхание.

– Позволь мне к тебя подлизаться…

Он поцеловал ее шею, ее грудь, ее живот, ее…

Снаружи послышалось клацанье, и Хитер замерла. Маленькую тюрьму заполнил свет.

Он вернулся.

Она торопливо поправила одежду и кинулась к решетке:

– Пожалуйста, я так пить хочу…

Мясник поставил упаковку на пол, затем вытащил одну бутылку и подвинул к решетке. Хитер схватила ее, открыла и принялась пить. Второпях она закашлялась и разбрызгала воду. Боже, двенадцать литров воды!..

И тут до нее донесся запах – мясной, ароматный, заглушивший даже резкую вонь биотуалета. Мясник вернулся с большой пластиковой коробкой. Он поставил ее у ног, вытащил из кармана фартука ключ, открыл тяжелый замок и распахнул дверь решетки.

Хитер почувствовала, как сжалось всё в животе. Вот оно, теперь он ее убьет…

Но он не убил. Из коробки появился поднос с кусками жареного мяса, вареным картофелем, зеленой фасолью, брюссельской капустой, йоркширской кровяной колбасой… еды хватило бы на целую армию.

Хитер едва не разрыдалась.

Столько еды! И столько воды!

Она прокралась вперед, схватила кусок мяса, запихнула его в рот и принялась жевать, запивая большими глотками воды.

Он стоял и наблюдал за ней.

– Очень… вкусно, – сказала она, хватая еще один кусок мяса и горсть овощей. На этот раз она отступила за решетку. Подливка стекала по ее подбородку. – Ммм… – Еще глоток воды. – Необыкновенно вкусно! – Ей не хотелось, чтобы он посчитал ее неблагодарной.

Мясник кивнул, затем подвинул воду и ящик с едой к ней, закрыл дверь и запер замок, оставив ее пировать.

Этой воды и пищи ей хватит на несколько дней…

– Вы что… куда‑нибудь уезжаете?

Он молча посмотрел на нее, потом показал на еду.

– Пожалуйста, не оставляйте меня.

Но он ушел.

 

Инспектор Инш слегка успокоился к тому времени, как Логан вышел из морга. Смотреть и на целые трупы было неприятно, но Брукс… Логана передернуло. Тело представляло собой нечто вроде ужасного пазла.

Все стулья в кабинете были заняты: на одном – инспектор Стил, на другом – старший инспектор из Скотленд‑Ярда. Инш тоже был тут. Все ждали, что им сообщит сержант.

– Предварительный отчет будет готов только к концу дня, но уже сейчас можно сказать, что на теле много синяков и ссадин, то есть Брукса неоднократно избивали. Похоже, его держали где‑то двое суток, прежде чем… – Логан пытался придумать, как тактичнее выразиться, но у него ничего не вышло. – Прежде чем сбросили с крыши…

– Вайзмен… – Голос инспектора Инша напоминал раскаты грома перед началом грозы.

– Мы обходим все квартиры в башнях, просматриваем записи видеокамер…

– Вот почему он не пришел в паб… Вайзмен его схватил… – Лицо Инша было пугающе‑пурпурного цвета. Дыхание со свистом вырывалось сквозь сжатые зубы. – Я хочу…

Старший инспектор положил руку ему на плечо:

– Дэвид, а я хочу, чтобы ты пошел домой. Мы управимся.

Инш уже не мог сдерживаться.

– Не смей… – прорычал он.

– Дэвид, хочу тебе напомнить, что я тоже работал с Бруксом. Мы найдем того негодяя, кто сделал это, но ты должен отправиться домой. Если отдел по профессиональным нормам узнает, что ты пренебрег отстранением, они рассвирепеют.

Инш вскочил на ноги:

– Ты не можешь отправить меня…

– Могу, и я это сделаю. Иди домой, Дэвид. Выпей за Брукса что покрепче. Приходи завтра, и мы все обсудим.

– Но…

– Это приказ, инспектор.

 

С серого, цвета броненосца, неба падал мелкий, моросящий дождь. Впитываясь во всё, он увеличивал страдания бригады, копавшейся на заднем дворе Брукса. Логан стоял в дверях теплицы, наблюдая, как мокнут полицейские.

Дома вокруг были противного желтого цвета. Абсолютно новые и безликие. Если встать на цыпочки, за забором можно было увидеть дознавателей, которые ходили от двери к двери и расспрашивали людей в надежде, что кто‑нибудь из них что‑то видел.

К теплице приблизилась уродливая фигура в белом халате, испачканном грязью. Это была старшая бригады. Сдернув с рук резиновые перчатки, она вытащила мятый носовой платок и произвела носом трубные звуки.

– Дохлое дело, отпечатков нет. Вероятно, преступник надел бахилы на башмаки – это объясняет, почему в доме чисто… Он перелез через забор – остались два следа на клумбах, но они недостаточно четкие, чтобы сделать слепки.

Снова появился платок. Процедура высмаркивания носа повторилась.

– Ладно, заканчивайте, а я попрошу Ренни включить чайник.

Девушка шмыгнула носом:

– Похоже, здесь орудовал профессионал.

– Уводите свою команду с дождя. Мы можем…

– Сэр? – Панический крик из‑за угла. – Сержант Макрай!

Логан знал, что это случится. Его только удивило, что Иншу понадобилось столько времени… Он вошел в дом. В гостиной как бомба взорвалась, разбитые безделушки были в пятнах крови. У черного входа констебль Ренни тщетно пытался задержать инспектора Инша.

– Все нормально, – сказал Логан, трогая констебля за плечо. – Почему бы тебе не позаботиться о чае? – Он позволил Ренни протиснуться мимо него, затем сделал шаг вперед, чтобы заблокировать вход. – Инспектор?

– Я гулял с Люси и заметил ваш фургон. – Инш показал на машину, видневшуюся в окно; на грязи, покрывавшей ее, было пальцем написано «Помой меня». Рядом с машиной мок под дождем верный спаниель.

– Чем могу вам помочь?

Толстяк злобно воззрился на него:

– Для начала, твою мать, впусти меня.

– Простите, сэр, но это место преступления.

Инш ткнул жирным пальцем в грудь Логана:

– Не забывай, парень, завтра я снова приступлю к своим обязанностям. Лучше тебе меня не злить. Уйди с дороги!

– Не могу. Вы ведь знаете, что не могу.

Палец Инша отодвинулся на пару дюймов, затем снова уткнулся в грудь сержанта.

– Неважно, что я временно отстранен, я все равно старше тебя по званию. И если ты сейчас же не уйдешь с дороги…

– Вы что, ударите меня по физиономии? Опять ? – Логан вздохнул. – Сэр, я знаю, что он был вашим другом. И я знаю, что вы хотите поймать того, кто это сделал. Но будет лучше, если вы позволите мне выполнять свою работу.

Инш отступил на шаг.

– Послушайте, мы тут заканчиваем, – сказал Логан, наконец решившись. – Самое позднее, будем работать до четырех. Черный вход мы заколотим. Но… если вы друг семьи, у вас должен быть ключ от основной двери. И вы сможете войти.

Немного помолчав, Инш произнес:

– Нет у меня ключа…

– Ждите здесь.

Логан прошел в холл, снял с крючка над телефоном ключ, который заприметил с самого начала, затем вставил его в замок. Ключ подошел идеально.

– Брукс дал его вам уже довольно давно, – сказал он Иншу. – На случай, если ему придется уехать. А вас он просил поливать цветы.

Инспектор протянул лапищу, и Логан опустил в нее ключ. Инш вышел и пошагал по дорожке, за ним побежал вонючий старый пес.

 

21

 

Слесарь, которого позвали заколотить черный вход, явился только в половине пятого. Логан смотрел, как он прибивает огромный лист фанеры, и старался не обращать внимания на бухтение по поводу того, что работать на полицию приходится бесплатно.

Затем он в последний раз обошел дом и вышел в дождливую ночь.

В небо взвилась, рассыпав кучку золотистых искр, маленькая оранжевая ракета. Ничего особенного…

Сидя за рулем служебной машины, он слушал, как дождь стучит по крыше. Может, стоит заехать к Иншу и сказать, что дом в его распоряжении? Ничего путного у него все равно не выйдет – в комнатах не нашлось ничего, что указывало бы на причастность Вайзмена к смерти Брукса: Мясник был слишком умен для этого.

Логан повернул ключ зажигания и включил дворники. Полицейские вытащили всё из морозильника Брукса, чтобы проверить, есть там есть человечина, но сержант сомневался, что Изобел что‑нибудь найдет. Человека, который в 1987‑м руководил расследованием дела Мясника, не изрубили на куски – из него сделали паштет, размазав по асфальту…

К дому Инша он поехал через центр города. Под навесом автобусной остановки пряталась кучка школьников; некоторые курили, другие говорили по мобильникам, непрерывно восклицая «Надо же!», один или двое выписывали круги горящими бенгальскими огнями.

Крик.

Логан выпрямился на сиденье – за маленькой девочкой, лет шести, не больше, бежал мальчишка в пугающей маске Маргарет Тэтчер.

– О господи… – В его детстве играли в ковбоев и индейцев, а не в серийных убийц.

Он выехал на площадь, проехал мимо странной статуи матроса из песчаника и свернул на Саут‑роуд.

Дом Инша представлял собой большой каменный ящик в стороне от дороги. За забором росли высокие деревья, пока еще не облетевшие листья янтарного и ржаво‑красного цвета напоминали фейерверк.

Сержант открыл скрипучую калитку и зашагал по дорожке. Вдалеке взорвалась еще одна петарда. Он нажал на звонок, наблюдая, как в небе тают зеленые искры.

Инш не спешил открывать. Логан сосчитал до шестидесяти и позвонил снова.

Может, он вышел? Может, поехал к дому погибшего друга? В последнее время этот чертов инспектор напоминает ртуть. Хочу того, хочу этого, хочу совершенно другого. Огромный, капризный ребенок…

В последний раз нажав на звонок, Логан направился назад, к машине.

 

– Шшш… – Вайзмен прижал палец к губам. Звонок смолк, наступила тишина. Он выждал пять минут, чтобы удостовериться, что звонивший ушел, затем снял руку со рта женщины.

Она вела себя как примерная девочка, кричать на сей раз не стала – видать, сделала правильные выводы. Выглядела она не очень – замоталась с детьми. А если еще учесть, за какого жирного борова вышла замуж… Что ж, на вкус, на цвет товарищей нет.

Вайзмен вытащил куски проволоки и связал ей запястья, затем стянул щиколотки. Десять минут назад то же самое он проделал с ее тремя дочками, там, наверху, и любимым мужем. Одна большая счастливая семья.

– Так на чем мы остановились? – ухмыляясь, обратился он к женщине.

Жирный урод валялся лицом вниз на средине ковра – выбеленный кит, из лысой головы сочится кровь.

– Он когда‑нибудь рассказывал тебе обо мне?

Женщина захныкала и затрясла головой.

– Нет? Это ужасно, Инш! – Вайзмен перевернул толстяка на спину и провел пальцем по скотчу, закрывавшему рот. – Почему ты не рассказал своей очаровательной женушке, как изгадил мне жизнь?

Он уселся на выпуклую грудь Инша и плюнул ему в лицо. Затем наотмашь ударил кулаком. Жирное тело заколыхалось, два маленьких темных глаза открылись.

– Глядите, кракен очнулся! Эй, боров, соскучился по мне?

Инш сделал попытку высвободиться от пут. Дыхание со свистом вырывалось из его груди.

– Нет смысла, толстая задница. Большинство людей не в состоянии разорвать и одну такую проволоку, а здесь их шесть. – Он похлопал Инша по обвисшей щеке. – Поверить не могу, что ты так и не рассказал ей, как выбил из меня признание! Как потом говорил в суде, что я упал… – Последовал удар кулаком в лицо. – С гребаной… – Еще один удар. – Лестницы!

Вайзмен выпрямился и размял руку.

– Понимаешь, твой законопослушный муженек любил бить подозреваемых. Что, разве не так, жиртрест? – Он встал, отошел на два шага и вмазал Иншу по ребрам.

Женщина заскулила:

– У нас есть деньги! Возьмите их! Только отпустите нас!

Вайзмен сделал вид, что задумался.

– Нет.

– Но… они же станут нас искать. Вы не можете…

– А… заткнись, надоела. – Он оторвал полоску скотча и заклеил ей рот. – Что я теряю? Если эти сволочи меня поймают, они на меня всё навесят. Как в прошлый раз. Я же видел газеты. Там сколько‑пять убийств, шесть? Еще два ничего не изменят.

Она смотрела на него расширенными от ужаса глазами.

– Шшш…. – Он сел около нее, погладил по волосам. Его забавляло, как толстяк извивается на полу, издавая негодующие звуки. – Я ждал этого целый век… Можешь поверить, есть вещи гораздо хуже, чем смерть. Например, сидеть за решеткой вместе с извращенцами и любителями детишек целых пятнадцать лет. Или быть изнасилованным в душевой. А теперь, почему бы тебе не устроиться поудобнее и не получить удовольствие от шоу?

 

…Хитер сидела, подобрав колени к груди, и напряженно прислушивалась.

– Яне понимаю, что…

– Шшш…

Данкан сердито нахмурился:

– Я только спросил.

– Ты слышишь? Я слышу…

– Может, тебе поесть?

– Я слышу, там кто‑то дышит.

– Хитер…

– Вон там. – Она показала в темноту, где была решетка, и Данкан вздрогнул.

– Не думай об этом.

– Ты ведь знаешь, что это там, верно?

– Смотри, осталось еще много свинины. Или это телятина? Я не различаю.

– Данкан, скажи мне!

– Как ты думаешь, куда он ушел? В смысле, он оставил достаточно еды…

– ДАНКАН!

Тогда он прошептал:

– Это ТЬМА, дорогая…

Хитер забилась в угол, надеясь, что решетка не пропустит к ней ТЬМУ.

– Что… что она хочет?

– А ты как думаешь?

Дышит в темноте…

Следит за ней…

Ждет…

– Она хочет меня.

 

Утренняя летучка была откровенно скучной – инспектор Стил по‑прежнему заменяла Инша, который этим утром не вышел на работу. Возможно, мучается похмельем, после того как помянул старшего инспектора Брукса… Стил что‑то невнятно мямлила: никаких ниточек, ни малейшего следа Вайзмена, но нет и новых жертв.

После летучки Логан и Ренни занялись бумагами.

В половине одиннадцатого Ренни пошел кипятить чай – всё что угодно, только бы отдохнуть от отчетов Интерпола. И тут появился Фолдс. Начальник полиции водрузил чемодан на батарею, зевнул, потянулся и уселся за свой стол:

– Простите, что опоздал, но я не выношу ночных рейсов. – Он повозился, открывая кофе. – Ну почему всех тянет на жестокость, а?

Логан оторвался от документов:

– Вы это о чем?

– О фейерверках, мой друг, о фейерверках. Власти здорово облегчат нашу жизнь, если запретят эту глупость. Семеро детей с ожогами первой степени. Одна маленькая девочка потеряла часть руки… Кстати, обратите внимание, она пыталась вставить петарду в задницу несчастному псу: хотела посмотреть, что будет. Эх, люди, люди…

Логан покачал головой и вернулся к работе.

Начальнику полиции понадобилось не меньше пяти минут, чтобы спросить:

– Так, сержант… что произошло с вашим лицом?

– Мне бы не хотелось об этом говорить, сэр.

Фолдс пожал плечами и попросил ввести его в курс последних событий. Логан начал рассказывать, упуская личные подробности.

– Короче, – подытожил начальник полиции, когда сержант закруглился, – стоило мне на три дня уехать, как у вас тут всё пошло кувырком.

– Вроде того.

Фолдс озадаченно потер лоб:

– Не верится, что Вайзмен сбросил Брукса с крыши… Брукс, конечно, был неандертальцем, а его методы… сомнительными… но такого он не заслужил.

«Трудно представить человека, который заслужил бы такое», – подумал Логан.

– Мы располагаем пленкой, на ней кто‑то затаскивает Брукса в башню. Инспектор кажется пьяным в стельку… Вскрытие показало наличие героина у него в крови, но он, конечно, не был наркоманом. Изобел нашла след от укола…

– Бедняга. Что ж, по крайней мере, у нас есть видеозапись…

– Но по ней невозможно сделать опознание. Разрешение хуже некуда, к тому же мужчина был в капюшоне и лицом к камере не поворачивался. – Логан ткнул пальцем в свежие фотографии на магнитной доске. – Мы нашли квартиру, в которой он держал Брукса. По данным мэрии, последней жиличкой там была миссис Айрин Грей. Дама отправилась в больницу удалять катаракту, подхватила там стафилококк и умерла два месяца назад.

– И?..

– Выяснилось, что ее сын, Мартин Грей, сидит в тюрьме Питерхед. Он туда загремел на двенадцать лет за похищение и изнасилование. Мерзавец почти неделю держал в цепях шестнадцатилетнего парнишку, пичкал его наркотиками.

– Господи…

– Грей и Вайзмен сидели в одном блоке.

Фолдс отпил кофе и сказал:

– Косвенные доказательства – это неплохо, но нам нужны свидетели, отпечатки…

– Вот этого мы не имеем. У Вайзмена было время, чтобы всё обдумать. Совершая преступление, он принимает все меры предосторожности, надевает перчатки, чистит после себя…

– Мне не нравится мысль, что кто‑то может безнаказанно убить старшего офицера полиции, пусть и на пенсии. – Фолдс забарабанил пальцами по столу. – Ладно, что дальше, ребята?

– Пока еще не решено. Инш не появлялся.

Фолдс взглянул на часы:

– Но он ведь не отстранен, так?

– Нет, но смерть Брукса была для него настоящим ударом. Старший инспектор сказал, что надо дать ему пару дней…

Фолдс уже набирал номер телефона:

– Пожалуй, я ему позвоню, пусть знает, что мы здесь, если ему захочется с кем‑нибудь поговорить. – Он молча ждал некоторое время, потом оставил послание на автоответчике. – Странно, что Инш не отвечает по мобильному…

Логан попробовал позвонить инспектору на домашний телефон. Он звонил, звонил и звонил, а в ответ слышал: «Вы попали в дом инспектора Инша. Боюсь, мы не сможем сейчас подойти к телефону…»

 

– До чего ж ты популярный, – сказал Вайзмен, прислушиваясь к голосу на автоответчике: «Перезвоните, как только получите это послание. Спасибо». Бииииип.

Он нажал на кнопку «Стереть».

– Как ты себя чувствуешь, толстячок? Наверное, проголодался?

Инспектор мог только с ненавистью смотреть на него.

Вот бедняга, ха‑ха, подумал Вайзмен. Инш выглядел не лучшим образом: свинячье лицо распухло, покрыто кровоточащими ссадинами. Потребовалась уйма клейкой ленты, чтобы привязать этого жирного борова к креслу, но дело того стоило: так приятно смотреть, как он извивается.

Вайзмен улыбнулся и поставил на обеденный стол раскаленную сковороду. Комнату наполнил запах горящего лака, который перекрыл вонь естественных отправлений: ни Инш, ни его жена в течение восемнадцати часов не имели доступа к туалету.

– Ммм… – Вайзмен понюхал шипящее мясо на сковородке. – Хочешь?

Глаза Инша напоминали горящие угли. Если бы взглядом можно было убить, толстяк превратился бы в ходячее орудие.

– Ой, куда подевались мои манеры? Дамам вперед. – Вайзмен схватил жену Инша за волосы, оттянул ее голову и отклеил скотч, закрывавший рот. – Если закричишь, сучка, я тебя убью, – предупредил он.

Женщина разрыдалась:

– Пожалуйста! Пожалуйста, отпустите нас! Мы никому ничего не скажем! Вы можете просто уйти, и никто ничего не узнает!

Вайзмен ударил ее по щеке.

– СМОТРИ МНЕ В ЛИЦО, МАТЬ ТВОЮ! – прорычал он. – Что я, по‑твоему, должен сделать? Обрить голову и купить рыжий парик? Думаешь, сработает? Думаешь, никто не узнает? – Он снова ударил ее. По подбородку женщины текли кровь и слюни.

Вайзмен слышал, как за его спиной Инш сражается со своими путами.

– Сиди спокойно, жирный, или она у меня получит.

Шум стих.

Вайзмен ткнул вилкой в сковородку и поднял кусок. Мясо прекрасно зажарилось: сверху и снизу корочка, по краям выступает сок. Жир капал сначала на ковер, потом на платье женщины.

– Ешь.

– Пожалуйста…

– Я повторять не буду.

Она осторожно откусила. Прожевала и проглотила.

Вайзмен взглянул через плечо на толстяка:

– Не волнуйся, тебе тоже хватит. – Он схватил второй кусок и повернулся к инспектору: – Давай заключим сделку. Ты это съешь, или я перережу ей горло.

С этими словами он сорвал ленту со рта Инша. Инспектор зарычал, намереваясь что‑то крикнуть, но Вайзмен сунул ему в рот кусок мяса. Инш изловчился и выплюнул его.

– Ах ты… – Вайзмен схватил толстяка за ухо и сжал как клещами. – Ты и в самом деле думаешь, что я пожалею ее? – Он еще раз сжал ухо. – Давай жри свой завтрак, мать твою.

– Я убью…

– Перестань. Я дал тебе шанс спасти свою любовь, а ты его просрал. – Вайзмен подошел к столу и взял нож.

Женщина заплакала, закрыв глаза.

– Твои последние слова, сучка?

– Не надо! Я… я съем! – По лицу инспектора стекал пот. – Только не трогай ее! Она ничего тебе не сделала, это всё я. Только я. Не она…

– Так‑то лучше. – Вайзмен положил нож, наколол на вилку кусок мяса, который только что выплюнул Инш, сдул с него собачью шерсть, подцепившуюся с ковра, и поднес Иншу.

Инш уставился на мясо, потом на жену, затем снова на мясо. Глубоко вдохнул. Зажмурился. И откусил. Как ни странно, его не вырвало, он прожевал и проглотил кусок.

– Ну вот, хороший мальчик, – похвалил Вайзмен и улыбнулся. – Нравится? Ведь вкусное и нежное, не правда ли?

– Я… – Инша снова чуть не вырвало.

Голос женщины был тонким и дрожащим:

– Дэвид? В чем дело?

– Ты хочешь блевать, толстячок? Ну ничего. Там, где я его взял, еще навалом.

Инш боялся взглянуть на жену.

– Всё будет хорошо, дорогая, – промямлил он.

– Давай, жирняк, поведай своей женушке, что делает Мясник. Не стесняйся, – засмеялся Вайзмен.

– Скажи мне, Дэвид…

– Говори!

– Он убил по меньшей мере двенадцать человек. Разрубил их на части и… съел.

Глаза женщины расширились, затем она посмотрела на сковородку:

– Боже милостивый…

Вайзмен наклонился и прошептал на ухо Иншу:

– Что же ты не спрашиваешь, где твои дочери.

Инспектор закричал.

 

22

 

Ренни ворвался в комнату с криком:

– Ни за что в жизни не догадаешься!

Логан и головы не поднял:

– Куда подевался чай?

– Вайзмен снова позвонил на Би‑би‑си Торри Бэттеру, в два часа. Старший инспектор требует, чтобы все немедленно собрались в комнате для брифингов.

 

Старший инспектор, ответственный за расследование, нарисовал красную букву X на белом картоне.

– … третья группа снайперов будет вот здесь. Одетые в гражданское полицейские будут сидеть в двух машинах, вот здесь и здесь. Еще трое будут гулять с собаками. – Новые закорючки на картоне. – Все остальные будут сидеть в служебных фургонах без опознавательных знаков, вот здесь, здесь и здесь. – Он кивнул помощнику, и на экране появился слайд: серый с белым радиофургон. – Би‑би‑си дает нам этот фургон при условии, что один из их операторов будет присутствовать при аресте.

Ренни наклонился к Логану и прошептал:

– То же мне сюрприз. Эти козлы с телевидения…

Старший инспектор уставился на него:

– Вы желаете что‑то сказать, констебль?

Ренни замер:

– Ну… я только беспокоюсь, сэр, что присутствие гражданского лица обострит вопрос безопасности.

Логан изумился: Рении выкрутился не хуже, чем изловчилась бы инспектор Стил.

– Дельное замечание, – кивнул старший инспектор. – Мне не стоит напоминать вам, насколько опасен Кен Вайзмен. Никто не должен рисковать, но я хочу, чтобы он оказался в камере, а не в мешке для перевозки трупов. А теперь, есть вопросы?

Логан поднял руку:

– Он позвонил на Би‑би‑си без четверти одиннадцать, чтобы договориться об интервью на два часа. То есть почти за три часа. Он прекрасно понимает, что они нам сообщат. Зачем же давать нам так много времени?

На вопрос ответил Фолдс:

– У Вайзмена своего рода комплекс Это его шанс уйти с блеском и славой, вот он и хочет привлечь национальное телевидение. Все должны подготовиться.

Старший инспектор откашлялся:

– Как я уже сказал, никому не разрешено рисковать. – Он показал на одного из офицеров: – Слушаю, Броди?

– Где инспектор Инш?

– Инспектор отпросился по личным делам. Еще вопросы?

 

Они снова сидели в своей комнате. Логан посмотрел на Фолдса поверх кипы бумаг:

– Всё равно я считаю, что он должен быть там.

Начальник полиции вздохнул:

– Как сказал ваш старший инспектор, Инш отпросился по личным делам. Дэвиду в последнее время здорово досталось, и ему нужно время…

– Я звонил ему по домашнему телефону и на мобильный с десяток раз. Что, если что‑нибудь случилось?

– Например?

– Что, если Вайзмен теперь занялся им? Инш работал в команде, которая засадила…

– Я тоже. И еще куча народу. С этим делом связана сотня полицейских. А Инш тогда был простым констеблем… – Фолдс помолчал. – Ладно, чтобы успокоиться, пусть патрульная машина туда заглянет.

Логан позвонил в участок в Олдмелдраме – всего пара комнатенок при средней школе – и долго ждал ответа.

– Алё? – наконец сказал кто‑то.

– Это сержант Макрай. Я хочу, чтобы вы направили машину к дому инспектора Инша. Саут‑роуд, номер…

– Ага, да секу я, где он живет. Но щас не могу туда ехать. Тут ДТП с жертвами. Один козел в «фиесте» сшиб буренку на дороге в Тарра. У меня туточки вокруг кровь и коровы.

Логану показалось, что он слышит мычание на заднем плане.

– Как вы думаете, когда вы сможете…

– Кто знает. Тут прям скотобойня.

– Ну… сделайте, что сможете, ладно?

Повесив трубку, Логан беспокойно поерзал в кресле.

– Ты и в самом деле волнуешься, верно? – спросил Фолдс. – Сколько отсюда до него ехать? Туда и обратно?

Логан взглянул на часы:

– Если поспешим, то в полтора часа уложимся.

– Идет. – Фолдс встал и взял пальто. – Но если не уложимся и Вайзмен без нас прокукарекает на телевидении, я лично тебя удавлю, договорились?

– Договорились.

Они торопливо прошли через здание. У выхода болталась небольшая компания репортеров, среди них был Алек, он махнул им рукой.

– Это будет круто, – затараторил оператор, следуя за ними к служебной машине. – Ребята, можно я с вами съезжу? У меня блестящая идея…

– Извини, Алек. – Логан открыл дверцу со стороны водителя. – Мы едем за Иншем.

– Но… – Алек взглянул на часы. – Но ведь это далеко…

– Да, поэтому у нас нет времени с тобой болтать…

– Черт… – Алек забрался на заднее сиденье. – Ладно, тогда гони!

Логан вжал педаль газа в пол. Они промчались через Баксберн и выехали за город.

– Я сегодня утром разговаривал с инспектором Стил… – сказал Фолдс и замолчал.

Логан понятия не имел, что тот хочет сказать.

– Здорово, – на всякий случай ответил он.

– Роберта сказала, что тебя побила твоя подружка…

Старая корова и сплетница.

– Бывшая подружка. И она меня не побила. Это получилось случайно. – Вранье, конечно, но зачем ему знать правду? – Вы и в самом деле думаете, что Вайзмен такой дурак, что объявится?

– Не меняй тему.

– Да нечего рассказывать, ясно? Мы расстались. Конец истории.

Сзади подал голос Алек:

– Я как‑то бросил девчонку, она училась в юридической школе, так через две недели эта особа вошла в мою квартиру – у нее были ключи – и нагадила мне на постель. Затем она закрыла все покрывалом и слиняла. Разумеется, я в ту ночь вернулся домой на парах с одной девчонкой. Ее звали Дафни. Мы содрали друг с друга одежду и прыгнули в постель… Это был тихий ужас. Изгваздались все.

Последовало смущенное молчание.

– Я что хотел сказать… – Алек снова откинулся на спинку сиденья. – Честно, некоторым это показалось бы клевым. Я знал одного парня…

Фолдс повернулся и внимательно посмотрел на него:

– Лучше закончи на этом, Алек. Не порти впечатления.

 

В конце концов Вайзмену пришлось заткнуть рот Иншу кухонным полотенцем, чтобы заставить его замолчать. Инш выглядел неважно: лицо кровоточило, под носом сопли…

Вайзмен взглянул на часы – народ на телевидении ждет его в два, пора двигать.

– Ну, жирный, время истекло. Было здорово, но tempus fugit,[4] сам понимаешь. – Он схватил Инша за нос и сжал его, перекрыв кислород. Он мог убить инспектора двумя пальцами. Вот так просто… Но пока не стоит, можно и отпустить.

Инш втянул воздух через распухшие ноздри.

Вайзмен с брезгливым выражением лица вытер пальцы о рубашку инспектора:

– Мне предстоит решить нелегкий вопрос, малыш: что с тобой делать? – Он взял нож и приставил его к животу Инша. – Я могу вспороть тебе брюхо, как жирной свинье, каковой ты и являешься. А, жирняк, как тебе мое предложение?

Из раздутых ноздрей Инша вырывалось гневное шипение.

– Так я и думал. Но знаешь, что я вместо этого сделаю? Я сделаю тебе больно. – Он ударил Инша кулаком в лицо. – У меня свидание с Би‑би‑си, ну ты в курсе. Эти идиоты думают, что я и в самом деле там появлюсь. Ха, как бы не так, я ведь знаю, что там плюнуть будет некуда, везде копы. – Он улыбнулся. – Так знаешь, где я буду, малыш?

Вайзмен сбегал наверх и вернулся, неся связанную по рукам и ногам девочку.

– У тебя было три дочки, боров? Одна тебе, одна мне и одна… на сковородке. – Вайзмен взял сковороду и вылил остатки жира на голову Инша. – Она ведь вкусная была, верно?

Жена инспектора зарыдала под клейкой лентой.

– Ну, а с этой мне что делать? Гм?.. – Он нагнулся и погладил ребенка по голове. – Что мне делать с моей маленькой девочкой? – Он посмотрел в искаженное ужасом лицо Инша, затем закатил ему очередную оплеуху. – Не это, гребаный извращенец. Я ее продам. За такой сладенький кусочек можно получить кучу денег. – Вайзмен подмигнул. – Если верить педофилам в Питерхеде, малюток проще натаскивать, разумеется, если никто не знает, что они у тебя. Ни социальная служба, ни «обеспокоенные родители». И ты можешь делать всё, что пожелаешь.

Инш дергался взад‑вперед, заставляя кресло скрипеть. Вайзмен взял девочку и перекинул ее через плечо:

– Она доставит огромное удовольствие одному грязному старому негодяю. И всё потому, что ты меня подставил, толстый. Всё из‑за тебя. – Он повернулся и послал воздушный поцелуй женщине: – А ты, сучка, в следующий раз, когда он захочет вставить в тебя свой член, хорошенько подумай.

Он всё еще слышал, как они пытаются освободиться, когда запирал входную дверь. Скидывая Брукса с крыши, он не получил удовлетворения. Все слишком быстро закончилось. А вот это будет незаживающей раной для толстого мерзавца до последнего дня его жизни.

 

23

 

Логан сбавил скорость, когда они добрались до окраины Олдмелдрама.

– Как у нас со временем?

– Плоховато, – мрачно ответил Фолдс.

– Не моя вина, всё этот трактор. – Направляясь к дому Инша, им пришлось проехать через центр деревни. – Но если на обратном пути мы включим сирену, мы сможем…

Логан замолчал, так как заметил впереди знакомый джип. Мелькнув, он исчез за поворотом.

– В чем дело?

– Думаю, это был Инш… – Сержант остановил машину у дома инспектора. Там, где должна была стоять колымага Инша, осталось только масляное пятно на гравии. – Наверное, кто‑то до него дозвонился. Сказал про два часа…

– Эй, парень, ты хочешь сказать, что мы катились в такую даль впустую?

– Мы можем его догнать.

Логан погнал вперед, плюнув на ограничение скорости. Джип был еле заметен, он ехал в сторону Абердина по А947.

– Что, если это не его машина? – засомневался Фолдс.

Сержант прибавил газу. Между ними остались всего две машины – новенькая голубая «ауди» и побитая «дайхату». Логан присмотрелся к джипу:

– Нет… это точно тачка Инша.

– Тогда включай огни, делай что‑нибудь.

Алек подался вперед:

– Черт, похоже, дельце становится все грязнее и грязнее, скоро цветочки можно будет выращивать.

Огни не помогли, и Логан стал жать на клаксон. Водитель обернулся и посмотрел через плечо – только это был не Инш.

– Мать твою! – Логан вцепился в рулевое колесо. – Это он!

– Что? Ну, разумеется…

– Вайзмен! Это Вайзмен в машине Инша!

– ЧТО?

Фолдс схватил рацию. Тем временем джип поехал быстрее, поднимаясь на холм.

– Он нас видел!

Дорога была слишком извилистой, чтобы обогнать две машины, ползущие впереди. Логан начал искать кнопку сирены и нечаянно сорвал рацию.

– А, черт!

Заслышав вой сирены, машины прижались к обочине. Логан вдавил педаль газа в пол.

Между сиденьями просунулась черная камера Алека.

– Пристегни ремень безопасности, засранец!

Они въехали на холм. Крутой правый поворот, и джипу удалось увеличить расстояние. Еще один поворот, и джип обогнал экскаватор.

Логан выскочил на встречную полосу.

Тут закричал Фолдс:

– ТРАКТОР! ТРАКТОР! ТРАКТОР!

Огромный синий монстр ехал прямо на них.

Логан нажал на тормоз и увел машину в сторону в облаке мата и жженой резины. Чудище прогрохотало мимо, и сержант оставил экскаватор позади.

Вайзмен, бросив джип резко вправо, свернул с шоссе на узкую боковую дорогу. Логан проделал тот же маневр, полицейскую машину занесло, и в воздух взлетел столб от забора, задетый левым крылом.

Фолдс одной рукой уперся в приборную панель, другой крепко вцепился в ручку над дверцей. Зубы сжаты, глаза расширены.

– Кто, черт возьми, учил тебя водить машину?

– Я не проходил курсы подготовки к погоням, ясно? Я и так стараюсь.

Рытвина на дороге, и машина съехала на обочину.

– О господи!

– Свяжитесь с участком! Скажите им, что мы гонимся за Вайзменом! – прокричал Логан.

Сзади раздался голос Алека:

– Нет, блеск, да и только!

Фолдс покопался внизу и вставил шнур от рации в гнездо. До джипа Инша было рукой подать… они были почти рядом… сирена полицейской машины орала, огни мигали, но обогнать Вайзмена, отрезать ему дорогу не получалось.

– Альфа Чарли семь из диспетчерской, когда вы…

– Это начальник полиции Фолдс. Мы гонимся за…

Крутой поворот, и машину с пассажирской стороны занесло на насыпь из песчаника – пронзительный визг металла, сноп искр, и лишь каким‑то чудом им удалось вернуться на дорогу.

– …Кеном Вайзменом. Ты бы смотрел, куда едешь, мать твою!

– Желаете за руль?

– … повторите? Вайзменом? Вы серьезно?

Фолдс снова уткнулся в рацию:

– Нам требуется подкрепление, немедленно!

И тут Вайзмен нажал на тормоз. Логан среагировал быстро, но все же недостаточно быстро: они ударили джип в задний бампер. Полицейская машина подалась влево и зарылась носом в кустарник, разбросав желтые листья.

Фолдс выронил рацию:

– Ты что, убить нас всех хочешь?

– Что это было, черт возьми?

Джип резко свернул влево, в поле, покрытое коричневой стерней. Логан повернул ключ зажигания.

Ничего. Ничего. Ничего…

– Давай, сволочь, заводись!

Двигатель очнулся и зарычал. Логан задним ходом вывел машину из кустарника и снова вдавил педаль газа в пол. Но джип создавался специально для такого рода грунта, а их машина – нет. Она скользила, ее заносило, она увязала в грязи, ползя за внедорожником, который мчался по полю, как танк.

– Уходит!

– …повторите, где вы находитесь?

– Где‑то южнее Инверури…

– ОЛДМЕЛДРАМ! – Логан боролся с рулем, направляясь вслед за джипом. – Не Инверури. Три мили южнее Олдмелдрама, в стороне от А49. Второстепенная дорога вправо, не доезжая до Хэттон‑Крук. Там в прошлом году была авария с микроавтобусом!

Выезжая с огороженного поля, они зацепились за калитку – машину бросило вперед, но тут наконец под колесами оказалась твердая бетонка. Усаженная деревьями дорога, янтарные листья и… никакого джипа.

– Сволочь!

Логан сделал резкий поворот вправо. Еще один поворот и…

В самом центре дороги танцевала лошадь. Фолдс завопил:

– ПОБЕРЕГИСЬ! – И Логан нажал на тормоз.

Грязную машину занесло, и она остановилась.

– Какого черта! – выругался сержант.

– Нажми на клаксон!

– Да не поможет это…

Логан вылез в холодный день. Животное выглядело полубезумным, на холке выступили белые хлопья пота. Всадника не было, хотя пустое седло говорило о том, что он где‑то рядом. И тут сержант увидел джип. Машина стояла, зарывшись носом в канаву, задние колеса еще вращались. Рядом переминалась другая лошадь, всадница плашмя лежала в траве.

Прозрачный воздух донес звуки возмущенных голосов.

– Ты, кретин… гребаный… урод… гребаный… – Кричала женщина, одетая в бриджи, толстовку и жокейскую шапочку. С одной стороны она вся была покрыта грязью. Женщина колотила Вайзмена, который пытался отползти от разбитого джипа. – Идиот… урод… сволочь! – После каждого слова следовал удар хлыста. – Мало того что нам приходится мириться со всякими придурками вроде тебя, которые ездят тут без всяких правил… – Она со злостью пнула Вайзмена ногой. – ТЫ ЖЕ МОГ НАС УБИТЬ!

Логан перелез через низкую ограду и побежал по полю. Перед джипа был смят, лобовое стекло выбито, из‑под капота поднимался пар, осколки фар усыпали землю.

– Ты решил, что на дороге больше никого нет? Ты решил, что… эта… долбаная… дорога… принадлежит тебе? – голосила женщина.

Логан схватил ее за руку прежде, чем она успела кастрировать Вайзмена своими шипованными сапогами.

– Вы видели, что этот идиот…

– Отойдите и успокойтесь!

– …вылетел с ревом из‑за угла прямо на середину дороги!

Логан вытащил наручники, и она замерла:

– Если вы меня тронете, я закричу.

– Успокойтесь, я полицейский. Лучше отойдите и взгляните, в порядке ли ваша подруга.

Вайзмен лежал, свернувшись в клубок на грязной траве и прижимая одну руку к груди – вероятно, сломал. Вот нос у него точно был сломан. Лицо убийцы представляло собой паутину из маленьких порезов, из лысины торчали осколки стекла. Он закричал от боли, когда Логан перевернул его лицом вниз и застегнул наручники:

– Кеннет Вайзмен, я арестовываю вас за неосторожное вождение… И еще за много чего, но эти обвинения мы предъявим тебе, когда доставим в участок. Вставай давай.

Встал Вайзмен только с третьей попытки. Логан подтащил его к разбитому джипу. Там женщина, которая только что била самого знаменитого в Шотландии преступника, наклонилась над своей подругой и что‑то тихо говорила ей.

– Как она?

Всадница подняла дрожащий большой палец:

– Надо бы вызвать для нее «скорую».

Логан одной рукой принялся шарить по карманам в поисках телефона, а другой прижал Вайзмена к покореженной машине инспектора. Преступник сполз по дверце машины и сел на землю с одурманенным видом. Затем его вырвало на собственные колени.

Логан отпрыгнул назад, стараясь не попасть под брызги:

– Ах ты, грязный ублюдок…

Тут он заметил, что в багажнике джипа что‑то лежало, завернутое в одеяло, густо покрытое собачьей шерстью. Из‑под свертка высовывалась бледная рука.

– Нет…

Сержант обежал машину и попытался открыть запор. Бесполезно.

– Будь оно все проклято!

Он схватил с земли камень и с размаху швырнул в заднее стекло.

Стекло прогнулось, но не разбилось.

Еще бросок. На этот раз по стеклу пошли трещины.

Третий бросок – и камень пробил дыру величиной с грейпфрут, осыпав багажник мелкими осколками стекла. Логан сунул руку внутрь, нашел защелку и подергал ее. Багажник открылся.

– О господи, Софи…

Младшая дочка Инша лежала на боку, частично прикрытая собачьей подстилкой, руки и ноги связаны проволокой. Вокруг ее головы была обмотана клейкая лента, закрывавшая рот. Под носом – засохшая кровь, лицо бледное и восковое.

– Софи?

Одним рывком сорвав ленту, Логан наклонился и прижал ухо к губам. Девочка не дышала. Не теряя надежды, он прижал два пальца к ее горлу, пытаясь найти пульс… пульс прощупывался, но очень слабый.

– Пожалуйста, не умирай, Софи…

Он перевернул ее на спину и принялся делать искусственное дыхание.

Вдох‑выдох, вдох‑выдох, вдох‑выдох.

Сзади раздался голос Фолдса:

– Ты что, рехнулся, оставил Вайзмена без охраны? Он… о, черт.

Вдох‑выдох, вдох‑выдох.

Звуки набора номера на мобильном телефоне.

– Заткнись и слушай! Мне нужна «скорая помощь», причем немедленно!

Вдох‑выдох, вдох‑выдох.

– Откуда я, черт возьми, знаю? Сержант Макрай сказал вам, где мы находимся, так?

Вдох‑выдох, вдох‑выдох.

– Мне плевать! Пришлите кого‑нибудь сюда немедленно. У нас тут маленькая девочка не дышит!

Вдох‑выдох, вдох‑выдох.

Логан снова пощупал пульс. Он стал слабее.

– Это дочь Инша!

– О, черт… ты слышал? Да… да… Ладно.

Вдох‑выдох, вдох‑выдох.

– Давай, Софи, держись!

 

24

 

Машина «Скорой помощи» стояла, мигая голубыми огнями, на гравийной дорожке возле дома Инша, два санитара грузили в нее носилки с женой инспектора. Когда Логан шел по дорожке, он слышал, как они говорили, что с ней все будет в порядке. Однако по ее виду нельзя было сказать, что она им верила.

Логан глубоко вздохнул, прогнав мыслишку о том, что хорошо было бы улизнуть, пусть этим займется кто‑нибудь другой, и решительно зашагал к дому. Внутри был полный хаос – мебель перевернута, зеркала разбиты, на ковре цвета овсянки капли крови. Запах человеческих испражнений не смог заглушить даже большой флакон дезодоранта. Инша он нашел в кухне, инспектор стоял на коленях у собачьей корзинки.

– Сэр?

– Эта сволочь ее пнула. Ей пятнадцать, уже старушка… но она смело бросилась на него. – Инш нежно погладил спаниеля. – Бедняжка моя…

– Сэр, мне надо поговорить с вами о…

– У нее внутри все повреждено… – Инш на мгновение поднял глаза, блестевшие от слез. – Ветеринар уже едет. Она не будет больше мучиться… – Он глубоко и прерывисто вздохнул. – Вайзмен пытался убедить нас, что мы едим одну из наших дочерей, но это была простая свинина. Анна и Бриджит все это время просидели связанные в своей спальне.

– Сэр, я…

– Нет. – Он вытер глаза. – Я не хочу слышать известий о смерти. Ты не можешь…

– Мне очень жаль… Медики сделали всё от них зависящее, но Софи… она такая маленькая… и еще эта авария…

Инш закусил нижнюю губу, затем отвернулся и продолжил гладить собаку. Плечи его дрожали, он плакал.

Логан повернулся и вышел.

 

Обратный путь в участок занял почти полтора часа, поскольку это был час пик. Логан мог включить сирену, но ему не слишком хотелось возвращаться. По крайней мере, пробки на дороге давали возможность отложить неизбежное…

Он прошел через шумную рабочую комнату, и сразу все замолчали. Затем старший инспектор начал аплодировать, к нему присоединились другие полицейские. Старший инспектор хлопнул его по плечу, заявив, что он, Логан Макрай, – гордость полиции. Что, если бы не он, они никогда не поймали бы Вайзмена. Что им все гордятся.

Но Логан не чувствовал, что ему есть чем гордиться. Перед глазами стояла маленькая девочка, лежащая на траве, – лицо белое, губы синие. Визгливый вой дефибриллятора в машине «Скорой помощи», когда они пытались запустить ее сердце, теперь будет преследовать его. Как и лицо несчастной матери Софи, когда он сообщил ей об этом. Инш в слезах… Нет, гордиться ему было нечем.

 

Полночь. Два шага направо… качнуло влево… налетел на что‑то в холле, зацепился, что‑то с грохотом упало…

Логан пытался нашарить выключатель, но промахнулся. Попробовал снова, и наконец свет залил лестничную площадку.

– Ласточка, я дома.

Ключ в замочную скважину он вставил с третьего раза. Повесил куртку на крючок у двери. Спотыкаясь, потащился на кухню.

– О… черт.

В кухне всё было перевернуто. На столешницах и полу разбитые яйца и рассыпанная мука. В спальне оказалось не лучше. Все ящики выдвинуты, содержимое разбросано по комнате. В гостиной как бомба взорвалась. На ковре вперемешку валялись диски, подушки и рекламные буклеты.

Логан мгновенно протрезвел.

Телевизор и DVD‑проигрыватель, однако, остались на месте, как и его ноутбук. Что это за грабитель такой: влез в квартиру и ничего не украл?

Исчезли только шмотки Джекки и ее вещи: серого цвета бельишко, фарфоровые поросята, обширная коллекция шампуней и кондиционеров, увлажнители и прочие предметы гигиены.

Она пришла, забрала свои вещи и устроила погром в квартире… Убираться теперь придется целую вечность…

Вернувшись в спальню, Логан взял покрывало за угол и приподнял, надеясь, что Джекки не такая мстительная, как бывшая подружка Алека. К счастью, его худшие ожидания не оправдались. Он сел на матрас и грустно обозрел разрушения. На всякий случай, сегодня он зубы чистить не будет. Возможно, Джекки не опустилась так низко, чтобы гадить на простыни, но он вполне мог представить, как она чистит унитаз его зубной щеткой.

– Какой замечательный, веселый денек выдался.

 

25

 

В кабинете дознания номер два было удушающе жарко. Воняло застарелым потом, застарелым сигаретным дымом и избытком лосьона после бритья, что никак не способствовало исчезновению похмелья.

Логан не сомневался, что источником наиболее неприятных запахов был констебль Ренни, но тот энергично отнекивался.

Ренни переступил с ноги на ногу, и Логан приготовился к новой атаке тухлых яиц.

– Прекрати, черт возьми!

– Ты это мне? – Констебль состроил невинное выражение. – Но я ничего не делал. Может, это он? – Кивок в сторону Вайзмена.

– Да пошел ты… – Голос Вайзмена напоминал шуршание гравия. Лицо всё в полосках пластыря, на бледной коже синяки; правая рука в гипсе, из‑за этого надеть на него наручники было не так‑то просто.

– О, вы только послушайте этого Оскара Уайльда. – Ренни занес над головой Вайзмена два пальца. – Заткнись, Кеннет.

– А ты меня заставь. – Преступник поднял руки и потряс наручниками. – Думаешь, эти штуковины помешают мне оторвать твою поганую голову?

– Хватит. Обоих касается. – Логан посмотрел в потолок. Когда, черт, вернется этот Фолдс? – Ренни, не дразни подследственного. Мистер Вайзмен, а вы не считаете, что у вас достаточно неприятностей и без угроз в адрес полицейского?

– И ты пошел туда же.

Допрос был приостановлен на время переговоров Фолдса с криминальным психологом, но камеры продолжали работать. На случай, если Вайзмен сделает что‑то непредвиденное… например, убьет их обоих.

– Будет тебе, Кен, почему бы тебе не…

– Я же сказал: ПОШЕЛ ТЫ!

Именно так он и огрызался все утро.

– Ладно, сиди уж.

Не сказать, чтобы они нуждались в его признании, чтобы сунуть его назад за решетку. Они поймали его на месте преступления: захват группы людей; похищение; тяжелые телесные повреждения; жестокость по отношению к животным; порча чужого имущества; причинение увечий и смерти в результате небрежного вождения… Только за это – и при наличии очень хорошего адвоката – Вайзмен получит по меньшей мере еще шестнадцать лет. Но всё это детский лепет в сравнении с том, что произойдет, если им удастся доказать, что он и Мясник – одно и то же лицо. Тогда Кен Вайзмен выйдет из тюрьмы Питерхед только в гробу.

Из‑за двери кабинета донеслись шаги, и Логан облегченно вздохнул. Что ж, самое время. Фолдс вернулся, и, может, он принесет с собой кофе.

Дверь распахнулась. Но это был не Фолдс, это был Инш.

О, нет…

Логан вскочил:

– Сэр, полагаю, вам не следует быть…

– Гребаное животное! – Голос инспектора – невнятное рычание. От него волнами исходил запах алкоголя.

Вайзмен улыбнулся и помахал рукой:

– Привет, жиртрест.

– Сэр, вам нельзя, вы должны…

– Ей было четыре года!

– Стыд и позор, верно? Я бы получил кучу денег, если бы продал ее.

– Ты покойник. – Инспектор ткнул трясущимся пальцем в Логана и Ренни: – А вы пойдите прогуляйтесь.

– Сэр, мы не можем этого сделать.

– Пятнадцать минут. Вы оставите меня с этой сволочью на пятнадцать минут.

– Сэр…

– УБИРАЙТЕСЬ!

Ренни поморщился и начал двигаться к двери. Логан повернулся к нему.

– Даже думать не смей! – Констебль замер. – Сэр, наша обязанность…

– Ей было четыре года!

– Больно, да? – Вайзмен с трудом поднялся на ноги. – Иди сюда, жирный. Покажи, насколько тебе больно.

– Сэр, вы должны уйти. Если вы коснетесь его хотя бы пальцем, когда он под арестом…

Вайзмен звучно отхаркался и плюнул. Желто‑зеленая капля прилипла к щеке инспектора. Инш взревел и кинулся на преступника.

Ренни взвизгнул, а Логан уже рванулся вперед. Он уперся плечом в бок толстяка и с силой толкнул, но не удержался на ногах, и оба с размаху вмазались в стену. Логана пронзила острая боль – локоть инспектора попал в самое чувствительное место: шрам на животе.

Тут очнулся Ренни. Он оттащил инспектора и вывел его из комнаты. Вайзмен тем временем просто заходился от хохота…

 

Логану повезло: он довольно быстро нашел место для парковки, отсюда до больницы было рукой подать. Он выключил двигатель, но не спешил выходить.

– Вы уверены, что с вами все в порядке? – спросил он своего пассажира.

Инш не поднял головы – сидел и смотрел на свои руки. Но по крайней мере, он прекратил плакать.

– Сэр?

Толстяк свернул пальцы в кулак размером с тыкву:

– Это я виноват…

– Вы не должны…

– Мы тогда были уверены, что он где‑то ее прячет. Брукс… Брукс думал, что мы сможем ее спасти, если заставим Вайзмена говорить. – Инш шмыгнул носом. – Мы думали, что заставим его сказать, где Саманта Харпер… Я не горжусь тем, что сделал… Два сломанных пальца. Три выбитых зуба. Фонарь под глазом. Синяки на ребрах. Выбитый плечевой сустав… И все равно Вайзмен молчал… – По щеке инспектора скатилась слеза. – Потом выяснилось, что Саманта никуда не пропадала. Сбежала с настильщиком ковров из Ланаркшира. Ее муж придумал всю эту историю про Мясника, потому что не хотел, чтобы кто‑то узнал правду…

Повисло неловкое молчание. Логан смотрел, как в небе кружат чайки. Он не хотел верить тому, что услышал.

– Мы были железно уверены, что это Вайзмен… – Инш вытер слезу, но ее место тут же заняла другая. – И через семнадцать лет он приходит и забирает мою дочь. И всё потому, что я… – Инспектор поднял огромный кулак и ударил им по приборной доске. – Потому что я сделал то, что хотел Брукс! – Он колотил по приборной доске всё сильнее и сильнее.

– Господи, да успокойтесь! – У Логана было ощущение, что его заперли в шкафу с разъяренным медведем.

Мимо машины прошла женщина; она приостановилась, потом кинулась прочь – возможно, чтобы позвонить в полицию.

КРЭК, и кусок черного пластика оказался в окровавленных руках инспектора.

– ПРЕКРАТИТЕ! – Логан закатил ему пощечину и тут же пожалел об этом.

Инш поднял кулак…

Но… ничего не случилось.

Открыв глаза, Логан увидел, что инспектор молча трясется, вытирая бегущие по щекам слезы.

 

…Хитер прижалась спиной к стене, чувствуя, как холод проникает всё глубже в ее тело. Данкан был прав – ТЬМА это не просто отсутствие света, это живая, дышащая сущность.

Когда Данкан оставил ее одну, ТЬМА стала нашептывать ей ужасные, ужасные вещи.

Чтобы заглушить этот шепот, Хитер прижала ладони к ушам и запела одну из глупых детских песенок, которые так любит… любил… Джастин.

Она пела и плакала, пытаясь не слушать ТЬМУ.

Куда, черт побери, подевался Данкан? Бросил ее… он же знал, знал, знал, знал…

– Хитер, перестань. Ласточка, успокойся.

Она подняла глаза. Данкан стоял в углу, и его нимб светился красным, как горящее здание.

– Ты меня бросил!

– Меня не было всего минуту.

– Ты меня бросил…

Он подошел и сел рядом с ней на корточки:

– Нет, ничего подобного.

– Ты умер.

– Но сейчас я здесь.

Она посмотрела на решетку, прутья были видны в отсвете нимба. ТЬМА замолчала.

– Она меня пугает…

– Шшш… – Данкан поцеловал ее в лоб, затем встал и подошел к ящику с мясом. – Знаешь, это начинает странно пахнуть.

– Не оставляй меня одну в темноте.

– Но возможно, еще на пару дней сгодится.

– Данкан.

– Обещаю, слышишь? Я никогда тебя больше не оставлю.

ТЬМА по другую сторону решетки молчала.

Выжидала…

Знала, что рано или поздно Данкан ее предаст.

И тогда Хитер Инглис будет принадлежать ТЬМЕ.

 

ЧЕТЫРЕ ДНЯ СПУСТЯ

 

26

 

Лаборатория Бюро идентификации выглядела как школьный кабинет. Все мыслимые поверхности завалены пластиковыми пакетами с вещественными доказательствами, отчетами и протоколами. На полу стояли картонные коробки, тоже с пакетами, около морозильника возвышалась стопка лабораторных чашек.

На полке примостилось маленькое радио, наполнявшее помещение звуками отвратительно сладкой музыки.

Уже четыре дня прошло с тех пор, как инспектор Инш начал свои попытки расколоть Вайзмена, но до сих пор следствие не сдвинулось с места.

Логан взял отчет и полистал его:

– Абсолютно ничего?

Лаборантка стянула с лица маску и недовольно взглянула на него. Неприкрытые участки лица были в черной пудре, которую криминалисты используют для обнаружения отпечатков.

– Думаешь, я бы не сказала, если б нашла? Что, я недостаточно профессиональна, по‑твоему?

– Не с той ноги встала?

– Логан, не начинай. – Девушка вытащила из пакета пустую бутылку из‑под виски и с грохотом поставила на стол.

– Сегодня выходной, а я за всех должна отдуваться. Сотни гадких образцов, и они еще хотят, чтобы мы запротоколировали ДНК‑исследования всех, кто исчез за последние четыре месяца! Ты представляешь, сколько это работы? – Несколько секунд она злилась молча, потом не выдержала: – И это гадское радио застряло на втором канале. Последние полтора часа мне приходится слушать нудные мелодии! Такое вот воскресенье.

– Полегчало?

– Почему у других так не бывает? Никогда не завалены по уши работой и не вынуждены весь день слушать эту хрень? – Она посыпала бутылку, щелкнула выключателем, и специальное устройство втянуло лишний порошок.

Логан еще раз перечитал отчет.

– Значит… нет даже отпечатков пальцев?

– Тебя это удивляет? Можешь мне поверить, многие преступники в последнее время работают в перчатках.

Очередная песенка сменилась новостным блоком:

 

– Последние известия на четыре тридцать: протесты работников нефтяной промышленности; министр извиняется за измену; процентные ставки растут; поминальная служба в память об умершей дочери инспектора…

 

– У нас есть какие‑то нити, но пользы от них мало. Если б ты нашла, с чем сравнить…

 

– …четырехлетняя Софи Инш погибла во вторник во время погони полиции Грампиана за Кеннетом Вайзменом. Скорбящие собрались в епископальной церкви Олдмелдрама, чтобы проститься с девочкой…

 

Это утро было одним из самых мерзких в жизни Логана. Ему пришлось заезжать за Иншем, везти его в церковь, сидеть с ним и двумя его дочерьми, оставшимися в живых, пока викарий читал поминальную молитву. Он крепко держал девочек за руки, пока их отец плакал. Мать была настолько плоха, что ее даже не отпустили из больницы на отпевание. Затем возвращение в дом Инша на поминки… И всё это время Логан ощущал свою вину. Ведь это он вел машину, которая гналась за Вайзменом, ведь это он вынудил его разбить джип.

– …подонки, так ведь?

– Ммм?.. Да… наверное. – Логан понятия не имел, о чем она толкует.

– Я что хочу сказать. Погляди на всё это! – Девушка показала на гору пакетов со щетками для волос и одеждой. – Чтобы определить ДНК, мне приходится соскребать образцы с грязного нижнего белья! Это куда годится? И знаешь, сколько кусков мяса нам удалось идентифицировать? Один! Но не спеши возбуждаться, парень. Кусок, который они нашли в морозильнике Лейтов, принадлежит Валери Лейт. Эта сволочь убила ее и оставила во фризере кусок бедра.

 

– …забастовки на нефтяной платформе в Северном море. Поставки мяса осуществляла оптовая компания Томпсона. Рабочие требуют проверки. Представитель одной из компаний, также принимавшей участие в снабжении, согласилась поговорить с репортером…

 

– И каким образом можно проверить ДНК каждого исчезнувшего человека? Ты хоть имеешь представление, сколько таких заявлений поступает в полицию Грампиана каждый год? Тысячи, твою мать!

Логан дал ей поверещать, пока слушал новости. Затем дикторша объявила, что сейчас начнется передача «Выбери любимую песню».

– Нет, черт возьми, с меня хватит! – Лаборантка в сердцах затолкала радиоприемник в морозильник. – Не собираюсь я слушать гребаную Дейл Уинстон!

 

– Как он себя чувствует? – Фолдс поставил перед Логаном кофе с молоком. В столовой никого не было, только они и буфетчик.

– Не очень. В доме всё перевернуто, собаку усыпили, две малышки, пережившие травму, жена в больнице с нервным срывом, а одна дочь погибла… – Логан уставился в чашку. – Обычно он злится, когда что‑нибудь случается. Но теперь… Не думаю, что раньше видел его таким молчаливым.

– С той пленкой, ну, в комнате дознания, произошел сбой. Так вышло, что случайно поверх этого сняли еще материал…

Логан кивнул:

– Спасибо.

По крайней мере, не будет свидетельств, что Инш пытался напасть на подследственного.

– Но с допросами пока завал. Вайзмен не признается даже в тех случаях, когда его застукали на месте преступления. Говорить с ним – все равно что с кирпичной стеной… – Фолдс высыпал сахар из двух пакетиков в свой кофе. – Я хочу, чтобы с ним побеседовал психолог. Посмотрим, может, ему удастся хоть немного пробить кладку…

– Если верить телику, психолог – это всегда срабатывает, – кивнул Логан.

– Понимаешь, мне бы хотелось получить признание до отъезда домой, но, похоже, шансов нет. – Фолдс сделал глоток, затем добавил еще сахара. – Сегодня вечером я должен лететь в Бирмингем… Вот он, крест начальника полиции: им нравится думать, что они и сами справятся, но на самом деле, когда меня нет неделю, у нас как на острове в «Повелителе мух».

– Вы на суд приедете?

– Возможно, на пару дней, это будет зависеть от ситуации дома. Но на вынесение приговора – обязательно. Пусть хоть потоп, но я должен видеть, как этого гада приговаривают к пожизненному заключению.

– Подожди, подожди, сейчас будет лучший кусок… – Ренни направил пульт на маленький телевизор и усилил звук, когда вошел Логан. В комнате собрались несколько полицейских, которые слушали, как Фолдс полным ужаса голосом кричит: «ТРАКТОР! ТРАКТОР! ТРАКТОР!» Картинка дернулась, когда машина резко затормозила.

– У вас что, братцы, работы нет?

Ренни ухмыльнулся:

– Не бери в голову, у нас тут дружеские посиделки. Между прочим, твое вождение впечатляет. Мне особенно понравилось, когда ты пытался проехать через кустарник. «Кто, черт возьми, учил тебя водить машину?»

Все заржали. Но у Логана явно было плохое настроение.

– Ты ведь знаешь, что в этой аварии погибла маленькая девочка, констебль? Дочка Инша. Та самая, на поминальной службе в честь которой мы сегодня присутствовали!

Хохот смолк.

– Она была связана по рукам и ногам и лежала в багажнике, ее везли, чтобы продать какому‑нибудь педофилу. Ты всё еще думаешь, что это очень смешно, мать твою? – Логан выхватил пульт из рук констебля и выключил телевизор.

Все вдруг вспомнили, что у них есть срочные дела в другом месте.

Остался только Ренни, смущенно переминавшийся с ноги на ногу.

– Простите, сэр, я вовсе не хотел… ну, вы понимаете. – Он показал на телевизор. – Алек дал кассету. Но теперь, когда мы поймали Вайзмена, она вроде как без надобности. – Он кашлянул. – Там есть еще смешной кусок, когда Макфарлейн споткнулся и сломал запястье… и там такая забавная фонограмма… – Он вынул диск из магнитофона и передал его Логану. – Простите, сэр.

– Если я ничего не путаю, ты должен был разобраться с этими папками из Интерпола.

– Да, но инспектор Стил сказала, что это пустая трата времени, так что мне поручили идентификацию жертв. Вот я и ползаю по спискам пропавших лиц, выискивая толстых… то есть мужчин и женщин покрупнее… ну, которые больше подходят по типу. Затем передаю данные в лабораторию, где разбираются с ДНК, а они там смотрят, есть ли связь с кусками мяса.

– Да, я в курсе.

Логан перевернул диск. Алек придумал дурацкое название: «Гранитный город 999: смеяться разрешается».

– Беда в том, что половина этих типов уже не пропавшие. В прошлом году зарегистрировано три тысячи пропавших людей, и вы думаете, кто‑нибудь из родственников удосужился сообщить нам, что они нашлись живыми и невредимыми? Черт бы их побрал! Мы что, экстрасенсы?

– Бедняга Симон Ренни…

– Ну да. Эй, я слышал, что нас будут контролировать…

– Кто? – без всякого интереса спросил Логан.

– Ребята из Стратклайда.

– Ясненько…

Полиция Стратклайда – как раз там и работала Джекки. Она не давала о себе знать после того, как изгадила квартиру. Ему пришлось сменить замки на тот случай, если ей вздумает заглянуть еще разок.

– … сегодня?

Он поднял голову и увидел вопрошающий взгляд Ренни.

– Что сегодня?

– Знаете, в былые времена вы хотя бы делали вид, что слушаете. Не. Хотели. Бы. Вы. Пойти. Куда‑нибудь. Сегодня. Вечером? Например, боулинг и пиво, как вам такой вариант? Если хотите, я могу попросить Лауру, чтобы она захватила подружку. В смысле, теперь, когда вы и Джекки… ну… вы понимаете.

– Спасибо. – Логан бросил диск в урну. – Но мне как‑то не хочется…

Ренни не стал настаивать:

– Но вы подумайте об этом, ладно? Нет смысла чувствовать себя несчастным всю жизнь.

 

– Шшш, шшш… – Прохладная рука на ее лбу. – Ты вся горишь.

Хитер бил озноб.

– Холодно…

Данкан нахмурился:

– Ты скверно выглядишь.

В металлической тюрьме воняло: кислый запах блевотины и мерзкая вонь поноса.

– Пить…

– Прости, ласточка, воды больше не осталось.

– Но я хочу пить… о господи… – Она уползла в угол и принялась возиться с крышкой биотуалета. Потом ухватилась за сиденье, и ее снова вырвало. Такое впечатление, что кто‑то саданул ее в живот, но изо рта вылилась только тоненькая струйка горькой желчи.

– О господи…

– Шшш… всё будет хорошо. – Данкан помог ей лечь на матрас. – Как ты себя чувствуешь?

– Я только хочу… Я только хочу умереть…

Все болело. Голова раскалывалась, горло драло, во рту пересохло, губы растрескались, ноги сводила судорога – всё это признаки острого обезвоживания. Она видела программу на эту тему по каналу «Дискавери».

– Тебе плохо. – Данкан отлепил прядь с ее липкого лба. – Тебе надо отдохнуть.

– Я так устала…

– Это оттого, что ты умираешь.

– Я хочу… вернуться… домой.

– Я знаю, знаю. – Он наклонился и поцеловал ее в лоб. – Ты скоро придешь к нам, и всё будет замечательно. Только ты, я и Джастин. Никакой больше ТЬМЫ.

Хитер кивнула. Говорить было больнее.

– Все скоро кончится.

 

27

 

Логану вовсе не хотелось, чтобы им помыкали, но он все же попытался взять себя в руки. Ему пришлось просидеть четыре часа в тесной комнате, наблюдая, как Фолдс и его психиатр пытаются вытащить что‑то путное из Кена Вайзмена. Инспектор Стил тоже была там. После этого он готов был отправиться на боулинг с кем угодно. Сколько можно слушать, как убийца советует начальнику полиции пойти и трахнуть себя теркой для сыра?

Когда в зале появилась подружка Ренни Лаура, они уже приступили к четвертой пинте. Логан так и не понял, расстроился ли он, что девчонка не привела с собой обещанную подружку.

Еще пиво, потом текила, потом чипсы. На этом Логан поставил точку и пошел домой. Он чувствовал себя пьяным, и ему было очень жалко себя.

Без разбросанных повсюду вещей Джекки, без ее фарфоровых безделушек, без флакончиков и баночек в ванной, без пучков волос на ковре около зеркала в спальне квартира выглядела по‑другому. Добавить сюда холодные ноги под одеялом… Черт бы побрал этого мерзавца Ренни с его кокетливой подружкой!

Логан свалился на постель и уставился в темноту. Они поймали Мясника – всё теперь должно быть тип‑топ. Но он не чувствовал облегчения.

Яркий свет. Голова кружится, все болит… но в этом ничего нового. Хитер перекатилась на бок и, прищурившись, посмотрела на дверь.

Он вернулся!

Она с трудом встала на колени, упала, поползла к решетке.

– П…

В ее организме воды осталось всего на несколько слезинок.

ОН ВЕРНУЛСЯ!

Мясник втащил в тюрьму кого‑то нового и бросил на пол с другой стороны решетки. Затем повернулся и уставился на Хитер.

– П‑п… – Горло перехватило. Она попыталась снова: – П‑п‑пожалуйста…

Он вытащил бутылку с водой из кармана фартука и сунул ее через прутья. Хитер схватила его за ногу, потянула так, что Мясник едва не потерял равновесие.

– Никогда… не оставляй меня… снова… – прохрипела она, торопливо свинтила пробку бутылки и принялась пить.

Она так торопилась, что большая часть воды выливалась.

– Не оставляй меня! Не оставляй меня!

Мясник замер, затем наклонился и погладил ее по грязным спутанным волосам.

Всё теперь будет хорошо.

Он вернулся.

 

 

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться: