Глава 3. Однодневки Фоки Гранта

 

Девочкам повезло. Именно в тот день добраться до затерянной в глубинах космоса планетки Парадиз оказалось несложно.

Через полчаса отчаливал громадный пассажирский лайнер «Левиафан», который вёз смену зимовщикам на Ледяные астероиды. И хоть Парадиз принадлежит к иной звёздной системе, силы притяжения двух звёзд, вокруг которых он обращается, заставляют его раз в три месяца залетать внутрь системы Ледяных астероидов. И тогда тамошние зимовщики летают на Парадиз за грибами и ягодами.

Когда молодые и шумные зимовщики узнали, что рабыня Заури ищет родителей, а Алиса помогает ей, они настолько прониклись сочувствием к девочкам, что первым же делом, как добрались до цели, дали Алисе планетарный катер, чтобы, не теряя ни минутки, девочки поскорее могли добраться до таинственного Фоки Гранта. Больше того, планетарному катеру они дали программу, как быстрее отыскать Гранта, которого некоторые из зимовщиков уже встречали.

Пообедав на «Левиафане», девочки перешли на борт катера, и через сорок минут полёта между ледяными астероидами катер подлетел к зелёной планете. Вся она была покрыта лесами, даже океанам не хватило места — вместо них планета была изрезана множеством полноводных рек, которые впадали в обширные зелёные болота или озера, заросшие тростником.

Подчиняясь своей программе, катер с «Левиафана» промчался, снижаясь над джунглями, затем завис над небольшой поляной на берегу реки.

— Объект под прозвищем «Фока‑однодневка» находится на поверхности планеты точно под нами! — сообщил Алисе катер. — Что будем делать?

— Приказываю садиться, — сказала Алиса.

Катер медленно опустился на открытом месте, но Алиса с Заури не успели даже подойти к люку, как увидели, что снаружи к катеру летят удивительные и ужасные при том насекомые, похожие на комаров, но размером с большую собаку.

Насекомые отчаянно махали прозрачными ломкими крыльями, отломанные куски которых медленно кружились в воздухе.

— Что им нужно? — спросила Алиса у катера.

— Не бойтесь, — ответил катер, который бывал на планете уже не первый раз и знал все о её фауне и флоре, — это однодневки. Они не кусаются. Только пищат. Выходите смело и не слушайте их.

— А разве они умеют говорить? — спросила Заури.

Катер хмыкнул, будто собирался засмеяться, да раздумал.

Зато люк раскрылся, и внутрь катера буквально ворвалась волна душистых ароматов зелёной планеты, и вторая, следом, волна оглушительного писка и скрипа, который издавали однодневки.

— Я не пойду, — сказала Заури. — Они меня съедят.

— Но катер же сказал, что они безопасны, — возразила Алиса, направляясь к люку.

Однодневки внутрь катера не забирались, но мельтешили, суетились, толкались у входа.

— Мы знаем, что они безопасны, — задумчиво сказала рабыня, — катер знает, что они безопасны. А разве они знают об этом? Они же ведут себя, как очень опасные.

— Выходите, выходите, — сказал катер.

Алиса первой шагнула вперёд, и когда однодневки поняли, что она их не боится, они всей толпой ринулись прочь, но пищать не перестали.

Заури так и не вышла. Она остановилась в люке и спросила оттуда:

— Дождика нет?

— Дождика? — Алиса не поняла её. Погода была отличная, и это было видно из люка.

— Дождик может начаться в любую секунду, — сообщила рабыня. — В таком случае я промочу ноги и умру от простуды.

— Ясно, — сказала Алиса. — Тебя никто не заставляет выходить из катера. Подожди меня здесь.

— Ты только осторожнее, — сказала Заури. — Чуть что — сразу обратно.

Однодневки вились над Алисой, задевали её крыльями и ногами, глаза их смотрели как стеклянные витражи — без всякого смысла.

Впереди, под сенью раскидистых деревьев, Алиса увидела маленький лёгкий домик с большими распахнутыми окнами. Дверь в дом была также открыта, и на ступеньках сидели три громадные однодневки ростом с Алису. Они были печальны и даже не взлетели, когда Алиса приблизилась. Только обратили к ней свои огромные глаза и замерли как неживые.

— Здравствуйте! — крикнула Алиса. — Можно к вам?

Никто ей не ответил.

Алиса заглянула в раскрытое окно. Внутри была просторная комната, половину которой занимал длинный и широкий рабочий стол. На нём стояли приборы, микроскоп, химические сосуды. Посреди стола расположилась однодневка, которая при виде Алисы перепугалась, подняла крылья, попыталась взлететь, ударилась головой о потолок, сломала крылья и упала под стол.

— Что же ты такая неловкая? — сказала Алиса. — Я совсем не хотела тебя пугать.

Однодневки, что сидели на ступеньках, лениво взмахнули крыльями, словно отпугивали Алису, но не знали толком, как это делается.

Алисе не было смысла заходить в дом без хозяина. Она обернулась к рабыне Заури, которая стояла в открытом люке катера, и крикнула ей:

— Хозяина нет дома. Я пойду в лес, поищу его. Спроси у катера, здесь водятся тигры?

Катер ответил сразу — он ведь слышал каждое слово, сказанное Алисой.

— Тигров здесь мало, и они травоядные. Едят в основном лилии.

— Значит, они не тигры, — вмешалась рабыня. — А коровы или тюлени.

— Но лилии на этой планете бегают быстрее лошади, — сказал катер.

— Тогда это не лилии, — сказала рабыня, — а олени. Ты, катер, такой необразованный.

— Простите, — спросил ехидно катер, — а где вы сумели получить такое замечательное образование?

— Что вы этим хотите сказать? — сердито спросила рабыня.

Алиса не стала слушать, как они спорят, а пошла по тропинке в лес. Но не успела пройти и нескольких шагов, как услышала впереди треск ветки.

На тропинке показался пожилой, загорелый до черноты, седой человек, который нёс на плече длинный свёрток.

Над головой этого человека кружилась целая стая однодневок. Они пищали, скрипели и верещали так, словно он унёс у них последний кусочек хлеба. По очереди однодневки пикировали на человека с неба. Но человек не обращал на насекомых никакого внимания и при этом напевал…

Тут он увидел Алису.

Остановился и замолчал.

— Гости! — воскликнул он громовым голосом. — Ко мне в гости приехали прекрасные дамы! У нас праздник!

Ответом на эти слова был такой всплеск писка и верещания взбешённых однодневок, что рабыня Заури спряталась в катер.

— Как вы мне надоели! — сказал в сердцах седой загорелый мужчина и протянул Алисе руку.

— Фока Грант, — сказал он. — К вашим услугам. Рад приветствовать вас на борту моей планетки! Что за счастливый случай привёл вас ко мне?

— Меня зовут Алиса Селезнева. Мы прилетели сюда вместе с Заури, которая была рабыней на сиенде Панченги Мулити. Мы прилетели, потому что надеемся на вашу помощь.

— Панченга Мулити… — задумчиво произнёс Фока Грант, — сиенда… что‑то я вспоминаю…

Но вспомнить он не успел, потому что целая стая однодневок ринулась на длинный мешок, который он нёс на плече, и насекомые стали тонкими коготками рвать ткань, чтобы забраться внутрь мешка.

— Кыш, проклятые! — прикрикнул на насекомых Фока Грант, но без злости, а как прикрикивает мать на детишек, которые хотят схватить со сковороды пирожок и могут обжечь пальчики.

— Вы заходите, заходите, — сказал Фока. — Лучше в доме говорить. А то эти твари не дадут нам ни секунды пожить спокойно.

— А почему они на вас так злобно нападают? — спросила Алиса.

— Не злобно, — улыбнулся Фока, — они жить хотят… Очень хотят жить. Но не понимают… многого ещё не понимают.

Фраза была загадочной.

Фока первым поднялся по ступенькам к дому. Две гигантские однодневки встретили его, как истосковавшиеся по хозяину собаки. Они покачивали головами, сверкали глазищами и поднимали кверху прозрачные крылья.

— Не обращайте на них внимания, — сказал Фока. — Идите за мной.

Алиса зажмурилась на секунду — эти однодневки были всё‑таки очень противными. А когда она открыла глаза, то оказалось, что однодневки кинулись следом за Фокой Грантом, помешали друг дружке в дверях, запутались в ногах и крыльях и упали под ноги к Алисе. Она чуть было их не затоптала, пришлось остановиться на пороге и ждать, пока однодневки распутаются и втиснутся внутрь.

Фока прикрыл окна, потому что другие однодневки уже протискивались в них, потом схватил со стола салфетку и стал махать ею, отгоняя назойливых тварей, рвавшихся почему‑то к длинному мешку, который Фока сбросил на пол в углу комнаты, но Фока все же смог их отогнать. И когда они, сопротивляясь, вылетели в окно, он окончательно закрыл его, а десятки тварей принялись биться о стекло. Алиса подумала, что это такие большие комары, и представила, что снова стала лилипуточкой.

— Никогда не видела таких громадных комаров.

— Они называются однодневками, — сказал Фока.

— Все равно комары, — сказала Алиса.

— А где твоя подруга? — спросил Фока.

— Она испугалась однодневок, — сказала Алиса. — И осталась на катере.

— Ах, какая незадача! — расстроился Грант. — А они такие безвредные, ты не представляешь! Давай позовём твою подругу! Я вас чаем угощу.

— Мы лучше пойдём к нам в катер, — сказала Алиса. — У нас тоже есть чай, настоящий, земной, азербайджанский.

— Неужели азербайджанский! — обрадовался Фока Грант. — Это же лучший чай во всей Галактике. Я с удовольствием пойду к вам в гости. Вот только сейчас спрячу получше корешки от однодневок.

С этими словами Фока Грант развернул мешок, и в нём обнаружились длинные голубые корни.

Стук в окна резко усилился. Алисе даже показалось, что однодневки вот‑вот разобьют коготками стекла, хотя, конечно же, это было невозможно. Но дёргались и бились они так, словно от этого зависела их жизнь.

— Что с ними? — спросила Алиса.

— И не спрашивай, — Фока Грант махнул рукой. — Уж и сам не знаю, что делать, впору вообще улетать из этих мест. Пойдём отсюда. Спрячемся у вас на катере, чаю попьём, а вы мне расскажете, что же вас сюда привело… Уж очень мне знакомы эти слова — сиенда Панченги Мулити!

Фока Грант выпустил Алису из дома первой, и пока она, отмахиваясь от назойливых однодневок, перебежала через поляну, закрыл дверь и поспешил за ней.

— Они любят эти голубые корни? — спросила Алиса.

— Не то слово! — ответил Фока.

Рабыня Заури ждала их у люка в катер. Она открыла его пошире, чтобы они могли войти.

При виде девушки глаза Фоки Гранта расширились.

— Это ты! — воскликнул он.

— Да, это я, — согласилась Заури. — Только я не знаю, кого вы имеете в виду.

— Ты не помнишь меня? — спросил Фока Грант.

— Ваше лицо мне кажется знакомым, — сказала рабыня. — Но я не совсем помню, почему.

— Это она! — воскликнул Фока Грант, оборачиваясь к Алисе. — Конечно же, это она!

— Расскажите нам, кого вы имеете в виду, — попросила Алиса. — Дело в том, что моя подруга Заури не помнит своих родителей. И даже не знает, как её зовут и откуда она родом! Когда‑то её отняли у родителей, которых, возможно, убили.

— Не может быть! — воскликнул Фока Грант. — Я в это никогда не поверю! Твои родители, Ларочка, живы!

— Ларочка? — Глаза рабыни загорелись. — Вы уверены, что это моё имя?

— Вне всякого сомнения, — ответил Фока Грант. — Так вас назвали пятнадцать лет назад.

— Но кто меня назвал? Умоляю, откройте мне тайну моего рождения! — закричала рабыня, и обильные слезы полились из её прекрасных глаз.

— Садитесь, Фока, — сказала Алиса. — Мы сейчас приготовим вам чаю. Заури, успокойся, пожалуйста.

— Я тебе не Заури! Не смей называть меня этим отвратительным рабским именем, которое мне дали на рабской сиенде. Я Ларочка! Я родилась с гордым именем Лара и я умру Ларой!

— Хорошо, — согласилась Алиса, стараясь не улыбаться. — Хорошо, Лара… как тебя по отчеству?

— Карловна, — подсказал Фока Грант. — Лара Карловна Коралли. Я летел вместе с Карлом и Салли на корабле «Квадрат», когда ты родилась! Карл и Салли были космонавтами‑исследователями, а я радистом‑связистом. А капитаном у нас был чех Водичка.

Голос Фоки Гранта стал задушевным, тихим, музыкальным. Глаза затуманились — он вспоминал…

Алиса быстро поставила чайник и достала из стенного шкафа чашки.

Рабыня Заури‑Лара сидела напротив Фоки и ждала, когда он продолжит рассказ.

— Как славно мы летали вместе, — продолжал Фока Грант. — Твои родители были космическими изобретателями. В тишине среди звёзд им лучше думалось и изобреталось. Славный Йозеф Водичка вёл корабль, ты играла в куклы, а я поддерживал связь и следил за двигателем…

— Дальше! — попросила рабыня, потому что пауза затянулась.

— Дальше? Совершенно не представляю, что было дальше, — сказал Фока Грант. — Честное слово.

— Как так? — воскликнули девочки хором. — Этого быть не может! Вы же не рассказали, где родители Заури‑Лары?

— Родители Лары? Я не знаю.

— А где их дом? — спросила Алиса.

— На Земле, — ответил Фока Грант. — Это такая небольшая планетка в Солнечной системе. Добраться туда нетрудно…

— Не надо, — сказала Алиса. — Я знаю, где находится Земля, потому что я там живу.

— Не может быть! — обрадовался Фока Грант. — Моя бабушка родом с Земли. Так что мы с вами практически земляки. Скажите, а правду рассказывают, что по улицам земных городов зимой ходят белые медведи?

— Да погодите вы! — закричала рабыня Заури‑Лара. — Как вы можете обсуждать всякие пустые проблемы, когда вы не ответили мне на главный вопрос: где мои родители?

— Извини, — сказал Фока Грант. — Я отвлёкся — мне так редко приходилось встречать настоящих землян. Ты спрашивала о своих родителях? Ты хочешь поглядеть на их фотографии?

— Конечно!

— Тогда пошли ко мне в дом, я покажу тебе альбом.

— Правильно, — сказала Алиса. — А потом мы с вами попьём чаю. Ведь Лара так переживает. Она столько лет жила без родителей, а сейчас она вот‑вот их увидит!

Рабыня волновалась так, что у неё тряслись руки и дёргались губы. А уж о глазах и говорить не приходится — из них текли потоки слез.

Фока Грант был смущён.

— Мне надо было с самого начала догадаться, — сказал он. — Но я сам убеждённый холостяк, у меня никогда не было детей, и я, честно сказать, не выношу детского писка. Я даже на нашем корабле мало общался с Ларой, все ждал, когда она подрастёт и научится играть в шахматы. Ведь только после того, как человек научится играть в шахматы, он становится человеком.

— Значит, когда обезьяна научилась играть в шахматы, она стала человеком? — спросила Алиса.

— Вот именно! — радостно согласился Фока Грант.

— А я умею играть в шахматы? — спросила рабыня.

— Разве ты забыла, как я тебя учил? — ахнул Фока Грант. — Как мы всегда играли в шахматы с твоей мамой Салли Коралли и твоим папой Карлом Коралли? А ты стояла рядом, глядела на нас своими смышлёными глазёнками.

Рабыня нахмурилась, стараясь припомнить, потом развела руками:

— Нет, — сказала она. — Я даже не помню, что такое шахматы. Значит, я ещё не произошла от обезьяны?

— Произошла, — ответил Фока Грант. — Гарантирую.

Они возвращались к домику Гранта.

Алиса спросила его:

— А почему вы расстались с родителями Заури?

— Я решил провести остаток дней на этой планете.

— Зачем?

— Чтобы сказочно разбогатеть.

— И вы разбогатели?

— Почти разбогател, — сказал Фока Грант.

И тут он остановился и закричал:

— Что вы наделали! Вы меня разорили! Я вас всех перестреляю!

Он бросился к своему дому.

Тут Алиса увидела, что окно раскрыто, и в ответ на крик Фоки Гранта из окна, толкаясь и сшибая друг дружку, вырываются громадные ломкие однодневки. Некоторые держат в лапках голубые корешки.

Фока распахнул дверь, и ещё несколько однодневок выскочило оттуда.

Когда девочки вошли в домик Фоки, они увидели, что его хозяин стоит посреди комнаты, бессильно опустив руки. На полу лежат несколько затоптанных однодневок и разорванный, растерзанный длинный мешок, который он принёс недавно…

— Что случилось, Фока? — спросила Алиса.

— Я снова разорён! — ответил Фока Грант. — Полгода моей работы впустую… Я готов плакать.

Но он не заплакал, а стал собирать с пола голубые корешки. Девочки помогали ему. Рабыня даже плакать перестала. Они спешили — и правильно делали, потому что в окна и дверь снова полезли однодневки…

— Вы хоть расскажите нам, — попросила Алиса, — что здесь происходит. Ведь так трудно, когда ничего не понимаешь!

— Как вам сказать, — ответил Фока Грант. — Оказывается, что если ты все предусмотрел, это не означает, что ты предусмотрел все. Ясно?

Алисе было неясно, а рабыня ждала, когда ей покажут фотографии её родителей, и не старалась понять.

— Я много лет вёл жизнь космического бродяги, жил без родного дома, как лист, который гонит ветер, — грустно сказал Фока. — Я думал, что так будет до пенсии — благо команда мне попалась хорошая. Я имею в виду ваших родителей, Лара, и капитана Водичку. И вот произошло удивительное событие. Однажды случайная встреча изменила всю мою жизнь. Было это на астероиде Пересадка. Остановились мы там на неделю

— надо было кое‑что подштопать на борту. Жил я тихо, отдыхал. Только не хватало хорошего партнёра в шахматы. Тут прилетает небольшой кораблик. На борту его седой, но совсем ещё не старый, крепкий человек.

Летит, говорит, с планеты Парадиз к себе домой в систему Барнарда. На Пересадке остановился на три дня — ждёт попутного лайнера. Выяснилось, что он не только умеет играть в шахматы, но за долгие месяцы на Парадизе истосковался по ним. И знаете, мы с ним сели за игру утром и просидели трое суток. Сами понимаете, что мы не только играли, но и разговаривали. И рассказал мне тот старик, что провёл два года на Парадизе, искал там и копал, резал и сушил корень Мандрагоры. Но не той Мандрагоры, которую древние алхимики искали, а местной, парадизной. Этот корешок придаёт человеку и любому живому существу бессмертие. На некоторых планетах этот корень покупают по весу алмазов. За грамм корня — грамм алмазов. Представляете?

— И вы полетели сюда? — сказала Алиса.

— Не так все просто, подруга, — ответил Фока Грант. — Наверное, я не решился бы на такую резкую перемену в работе и судьбе, если бы старатель не подарил мне свой дом на этой планетке и не рассказал, как искать в лесу, как и с какими особыми заклинаниями выкапывать корень Мандрагоры… На прощание он велел мне беречься от однодневок. Этого предупреждения я не понял и не обратил на него внимания… Я решил попытать счастья и попрощался с моими товарищами по кораблю. С тех пор я живу и тружусь впустую на этой проклятой планетке.

— А сколько времени прошло с тех пор? — спросила Алиса.

— Сколько? Больше десяти лет!

Тут Фока вспомнил об обещании, открыл свой сундучок и вытащил оттуда стопку фотографий. Одну из них он тут же подарил Ларе. Без всякого сомнения, это была она — счастливая смеющаяся девочка лет трех. Она стояла между двумя молодыми, красивыми космонавтами — мужчиной и женщиной. Сбоку был виден усатый краснощёкий мужчина в мундире.

— Это моя мама, — прошептала Заури‑Лара.

— Да, это Салли Коралли, — подтвердил Фока Грант.

— А это мой папа…

— Да, это славный изобретатель и исследователь Карл Коралли, — сказал Фока Грант.

— Но я их не помню! — в ужасе воскликнула девушка. — Как это могло случиться?

— Это делалось и делается негодяями и пиратами, — сказала Алиса. — Им нужно было, чтобы ты случайно не вспомнила, кто ты и откуда. Не написала бы письма в службу Галактической безопасности, не захотела бы убежать. И они стёрли твою память. Ты думала, что ничего в жизни кроме сиенды не видела.

— А я видела… — прошептала рабыня, проводя пальцами по фотографии…

— Какие негодяи! — сказал Фока. — Если бы я тогда догадался, что они с тобой сделали, я бы камня на камне от сиенды не оставил! О, я старый осел! — расстроился Фока.

— А это кто? — Алиса показала на краснощёкого усача.

— Это наш бравый капитан Водичка.

В этот момент в открывшееся окно влетело сразу несколько однодневок.

— Ну уж нет! — бросился им навстречу Фока.

Он махал руками, как мельница крыльями, он крушил насекомых, ломал им крылья. Попытки однодневок пробиться к остаткам голубых корешков провалились.

Выгнав их и закрыв окно. Фока завернул корешки в тряпку и спрятал в стол.

— Это ваша добыча? — спросила Алиса.

— Да, это и есть корень Мандрагоры. Моё проклятие!

— Разве вы не разбогатели?

— Я беден, как и прежде. И все потому, что не прислушался к предупреждению старика, который мне оставил свой дом.

— Так что же случилось? — спросила Алиса.

— Однодневки… — вздохнул старатель. — Их здесь много, и размером они не больше комара… Они выходят на свет утром, порхают весь день и умирают к вечеру от старости. Я на них и внимания не обратил. И не заметил, что когда я принёс свою первую добычу и разложил её сушиться на столе, несколько однодневок прилетели и принялись ползать по корешкам. Я не заметил, конечно, что большинство однодневок вечером умерли, как им и положено, но несколько остались жить, потому что поели моего корня. За ночь они выросли вдвое, а утром вновь набросились на корень бессмертия.

— И с тех пор…

— С тех пор они всеми правдами и неправдами каждый день жрут все, что я собираю и выращиваю. Они стали дьявольски хитрыми! Они выросли в тысячу раз. Они уже не однодневки, а трехлетки! Они уже больше меня ростом!

— Их надо было всех передавить, — мрачно сказала Лара. — А корешки продать людям!

— Я так и хотел сделать, — сказал Фока.

— А почему не сделали?

Фока отвернулся от девочек, вздохнул и сказал:

— Жалко их стало.

— Кого? — не поняла Алиса. — Насекомых?

— Для вас это просто насекомые, может, даже противные, а я их уже давно каждую в лицо знаю. И я понимаю — они же умные стали, они жить хотят, у них теперь и дети, и внуки есть.

— Значит, вы теперь все силы тратите на то, чтобы кормить этих комариных уродов? — воскликнула рабыня.

— Ну, не только их…

Фока Грант показал на закрытое окно. Алиса поднялась и подошла к нему. За окном на поляне собралось немало животных различного вида и размера — были там и тигры, и собаки, и змеи, и птицы…

— Ждут, негодяи! — сказал Фока. — Я их готов всех перебить!

— И вместо этого кормите корешками?

Фока пожал плечами.

— Я знаю, что нужно сделать, — сказала Заури‑Лара. — Вы полетите с нами к моим родителям. Где они сейчас?

— Дома, на Земле, их нет, — сказал Фока Грант. — Я раза три пытался их отыскать — посылал им открытки к Новому году, справлялся в информатории. Но нигде и следа не нашёл. Наверное, с ними случилось что‑то ужасное!

— Не смейте так говорить! — закричала рабыня. — Я их все равно найду. Алиса, не слушай этого злого человека!

— Погоди, — сказала Алиса. — Может быть, вы знаете ещё кого‑нибудь, кто может нам помочь. Вы говорили, что на корабле ещё был капитан?

— Капитан Водичка! Я его с тех пор не видел, но мне рассказывал один зимовщик с Ледяного астероида, что на краю пустыни Паска на Вальпургеи есть ресторан «Воды Водички» и гостиница. Хозяин там некий капитан Водичка. Я как раз собирался слетать туда и проверить, не мой ли это старый приятель. Но как улетишь, когда столько живых существ ждёт от тебя продолжения жизни!

— Нет, — сказала рабыня. — Вы должны лететь с нами, Фока.

— Почему?

— Потому что нельзя быть кормильцем насекомых! Потому что надо вернуться к жизни! Потому что вы должны мне помочь!

— Правильно! — сказал старатель. — Полетели! Почему я должен тратить остаток своей жизни на кормление диких тварей? Нет, вы мне скажите — почему?

Он принялся быстро кидать в чемодан вещи, а за окном поднялся стон и вой, будто местные твари догадались, что их спаситель уезжает.

Все вместе они вышли на лужайку. На ней воцарилась гробовая тишина.

— Прощайте, эгоисты, — сказал Фока Грант сотням однодневок, бабочек, стрекоз и прочих насекомых и иных созданий громадного и умеренного размера, всех цветов радуги и изощрённых форм. — Хватит мне вас спасать. Все равно бессмертия не бывает!

Существа молчали.

Они даже не удерживали его. Лишь некоторые, которые были посмелее, протягивали лапки и дотрагивались до штанин Фоки Гранта.

А когда он миновал лужайку, то, обернувшись, увидел, как одно за другим животные и насекомые ложатся на траву, вытягивают ножки и начинают ждать смерти. И все это в полной тишине. И вообще на планете исчезли все звуки — перестали петь птицы, щебетать и пищать насекомые и даже затих ветер.

— Идите, идите, не оглядывайтесь и не обращайте внимания. Они нарочно, — сказала Заури‑Лара.

Они дошли до катера.

— Улетаете? — спросил катер. — И правильно. Человек не должен жертвовать жизнью ради низших тварей.

Рабыня зашла в катер. Алиса ждала, когда за ней последует Фока.

— Ну? — спросила рабыня. — Сколько же вас ждать?

— Я останусь, ладно? — сказал вдруг старатель. — Я ещё немного здесь поживу, может, они сами научатся корешки разводить…

И Алисе стало ясно, что никуда отсюда Фока не улетит.

 

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться: