Вместо консенсуса – дубина

 

[1]

– Господин Кьеза, вы многие годы работали в журналистике, сейчас занялись политикой, создав движение «МегаЧип». Почему?

– Две мои книги «Афганистан – год нуля» и «Супервойна» о ситуации в мире стали бестселлерами, это связано с тем, что начинается война. Люди увидели, что дело идет к войне кавалерийскими темпами. Но большинство чувствует напряжение лишь подсознательно: испытывают страх, беспокойство, часто не понимая, чем вызван дискомфорт. В книгах я стараюсь, не поддаваясь эмоциям, дать логичное объяснение происходящему.

Люди многого не понимают. И это парадоксально: мы живем в обществе информации, но люди в основной массе понимают происходящее меньше, чем 30 лет назад.

Парадокс объясняется тем, что в последние 20 лет сформировалась такая система коммуникации, в которой все централизировано и монополизировано. Раньше существовали разные идеологии, которые определяли уровень плюрализма. Отсутствие глобальной связи давало возможность разным группам в разных странах интерпретировать происходящее по-своему.

Все идет по существу от одного центра, распространяется по всему миру и дает ложную интерпретацию происходящему, искаженную картину мира в пользу Америки. Американский образ жизни становится доминирующим для всего мира. Но люди понимают меньше, чем раньше, потому что меньше стало разнообразной информации, она унифицирована. Меньше диалектики, борьбы идей. Это приводит к уничтожению демократии: если люди не знают, какие могут быть иные варианты происходящего, то какой у них выбор? А нет альтернативы – нет демократии. Нас довели до этого. И такой мир начинает рушиться. Война – это последствие американской глобализации: вместо консенсуса – дубина.

 

– Недавно телевидение показало многочисленную демонстрацию итальянской молодежи против планов войны в Ираке. Известно, что правительство Италии поддерживает эти планы американцев. СМИ выражают в основном позицию правительства. А кто доводит до молодежи другую точку зрения на этот вопрос?

– Большой частью населения удается манипулировать, убеждать людей в правильности того или иного взгляда. В частности, мнения правительства по этому вопросу. Но не всеми. Европа долгое время жила в условиях демократии. Поэтому люди, так сказать, «вакцинированы». Они понимают, когда власти врут. Это здорово, когда часть населения может защититься от навязываемого мнения собственным пониманием ситуации. В России большинство людей не в состоянии этого сделать, так как в стране не было демократии. В США большинство людей не в состоянии защититься от навязываемых властью мнений, ибо там давно и умело манипулируют сознанием граждан.

Большинство европейцев против войны. Правительство – это одно, а население – это другое. СМИ усиленно пропагандируют войну. В Италии ситуация примерно ничейная по этому вопросу. Власти ведут агитационную работу очень усиленно. Вполне возможно, что часть людей склонят на свою сторону. Поэтому надо организовывать информационное контрнаступление.

Лет 30–40 назад политика была борьбой идей. У тебя была программа, ты убеждал в ее правоте. Боролся с другими программами. Люди спорили, ходили на собрания… Была демократическая система обмена мнениями. Сейчас все сконцентрировано на экране телевизора.

Без телевидения твои идеи не существуют, какими бы хорошими они ни были. Или они распространяются в тех кругах, которые никак не влияют на власть. Даже сотрясающие общество скандалы: если они дошли до ТВ – они есть, если нет – то и не существуют. Сейчас политика – это то, что прошло через экран телевизора.

Если политические силы понимают это, они выходят на поле боя с ТВ. Если нет, они проигрывают навсегда. Навсегда!

Через развлекательные программы распространяются многие идеи, аморальные в том числе. Человек, смотрящий неумные развлекательные программы снижает свой интеллектуальный уровень и уровень видения мира. Посмотрите, какое в России количество рекламы пива! И каждый ролик демонстрирует, как это хорошо, приятно – пить пиво. Миллионы подростков невольно воспринимают это. Им вдалбливают: лучше всего – пить пиво.

Виртуальная студия способна создать у зрителя особое настроение. Снимается уже много передач и фильмов, не имеющих никакой связи с действительностью, но убеждающих, что все это реальность. ТВ становится реальным центром общества, захватывающим всю политику.

Нашей демократии угрожает не Саддам Хусейн, а эта система СМИ и средств манипуляции сознанием.

 

– После прочтения ваших книг люди готовы действовать?

– Я часто говорю «Пусть сто капель станут рекой». Пусть все люди, которые понимают происходящее, объединятся, создадут систему, способную противостоять системе глобальной коммуникации.

Прежние политические организации не умеют это делать, не знают как. Я создал организацию «МегаЧип». Мы стараемся действовать повсеместно: в университетах, институтах, школах, книжных магазинах… Все силы, группы, которые хотят этим заниматься, должны быть скоординированы, чтобы организовать контрнаступление.

Известно, что газеты часто врут. Но почему читатели не могут объединиться и потребовать у главного редактора давать правдивую информацию? Ведь газета зависит от читателей. И они, объединившись, могут на нее влиять, требовать объяснений: почему вы так поступаете, обманывая нас?

Есть много честных журналистов, желающих говорить откровенно. Но они должны чувствовать поддержку если не редактора, то читателей. Я не предлагаю цензуру, нет. Но все разумные взгляды и мнения должны иметь возможность быть представленными в СМИ.

 

«Пусть сто капель станут рекой»

Манифест ведущих журналистов Италии о создании организации MegaChip

 

Ситуация с информацией и коммуникацией в Италии и в мире стала весьма тревожной.

Плюрализм в информации уже скорее кажущийся, чем реальный. И тенденция ухудшается. То, что слушают, читают и в особенности видят миллионы людей каждый день, определяется узкими группами, решающими, что должна знать широкая публика, а чего ей лучше не ведать. Почти везде так называемая четвертая власть уже настолько тесно переплелась с политической властью и настолько зависит от частных интересов, владельцев и контролеров СМИ, что уже практически отказалась от контрольных и критических функций.

Подавляющее большинство коммуникационных потоков производится или контролируется горсткой мировых гигантов. Это настоящая медийная олигополия…

Не стоит удивляться, что коммуникация стала продуктом, почти исключительно произведенным в развитых странах Запада и выражающим идеи, доминирующие в этой части мира. Остальные страны и народы планеты исключены с этого рынка, доступ на который им запрещен в силу структурной неконкурентоспособности. Они вынуждены довольствоваться ролью зрителей, и в этом качестве подвергаются бомбардировке новостей, идей, чуждого им образа жизни и потребления… Они подвергаются процессу стандартизации, который болезнен не только для его жертв, но и деструктивен по отношению к языкам, культурам, целым цивилизациям…

Поскольку становится все очевиднее, что информация, массовые культурные процессы и развлечение стали по сути товаром, то эта область становится средством извлечения прибыли и в то же время «воспитания» потребителя. Система медиа становится, таким образом, основным инструментом организации власти. Проходящая в ней информация фильтруется, канализируется, контролируется определенными интересами… Она становится какой угодно, но только не свободной и честной.

Глобальное общество, так называемое общество знания, в действительности перешло в руки производителей гигантской «фабрики грез», дочери и сестры глобализации.

…Если нужно – а «фабрике грез» это нужно всегда, – действительность можно существенно изменить в процессе ее виртуального отображения. Ее можно приукрасить или изуродовать. Это не важно. Важно то, что ею можно манипулировать соответственно потребностям рынка и – главное – власти.

…СМИ фабрикуют мысли и желания, узаконивающие их претензии на право представлять мысли и желания публики. Миллионы людей постоянно подвергаются (с чудовищным эффектом постепенного отложения в сознании) «фоновому шуму», определяющему не только уровень информации общества и его коллективную культуру, но даже его эмоциональный и этический уровень. Немногие понимают, что и школа, и семья, и даже церковный приход – все эти институты уже опрокинуты мощью коммуникации, которой подвергается молодое поколение. Снижение умственного уровня, образованности, обесценивание нравственных и гражданских ценностей отмеряется ежедневными вердиктами рейтингов, ставших безапелляционными судьями нашей жизни, наших развлечений, нашего потребления. Они бесспорны и безапелляционны…

Все это решается и создается за пределами демократической легитимности, но оказывает радикальное влияние на жизнь огромных человеческих масс. Все это вредит демократии, гражданскому воспитанию и вообще психическому равновесию зрителей. Тем хуже для них, потому что бизнес нельзя остановить.

Почти никто не заботится о том, что появление «homo videns», «человека смотрящего», этого антропологического подвида, меняет общественную жизнь и саму форму использования демократических прав начиная с права на корректную информацию и воспитание. Современная «агора», где протекает почти весь политический торг за поддержку, – это телевидение. Тот, кто контролирует эти СМИ – особенно если это монополия, – может нарушить основополагающие принципы любой демократии.

Современное общество – и наше не исключение – еще сохраняет возможность ответить на этот вызов. Независимая информация, зачастую не производящаяся на продажу, то есть не являющаяся товаром, действует и соревнуется с медийной системой, помогая формированию и распространению критического духа, поощряя демократическое участие в формировании общественного мнения. Но мы не считаем, что надо запираться в «гетто меньшинства». Мы хотим заниматься подавляющим большинством пользователей СМИ и столкнуться с медийной системой на том поле, где она находит поддержку и жертвы…

Мы хотим наступать на медийную систему практической критикой, системной, многосторонней, распространяемой по всей территории, реально плюралистичной и открытой всему гражданскому обществу. Это движение фактически уже существует, но оно раздроблено на сто, тысячи капель, изолированных друг от друга. Капиллярная и важная работа, проведенная ими, не может, однако, достичь критической массы для того, чтобы бросить вызов всевластию – всего лишь кажущемуся – «официальной» коммуникации. Необходимо достичь широкой публики, сидящей перед телевизором, перейти границы, в которые заперта сейчас независимая информация. Нам представляется бессмысленным говорить тем, кто уже все знает. Но необходимо бороться с механизмом, подчиняющим себе миллионы беззащитных телезрителей.

 

Предложение

 

MegaChip родился, чтобы дать ответы на эти проблемы. Мы убеждены, что на этой почве идет решающая битва за спасение демократии, а не только за право на корректную информацию и достойную коммуникацию. Наше предложение обращено ко всей сети коммуникации и информации: журналистам и ученым, работникам шоу-бизнеса, креативщикам рекламы, студентам, пользователям, практически ко всем гражданам.

Мы предлагаем:

а) Создать независимую обсерваторию коммуникации. Существует настоятельная потребность знать и интерпретировать всемирную стратегию информационно-коммуникационных технологий, поведение национальных и зарубежных собственников, стратегии финансовых инвестиций, рекламные потоки и их развитие в национальном и международном плане. Во всех этих областях сейчас принимаются решения, которым суждено глубоко повлиять на будущее всей планеты. Не знать о них означает проиграть, еще не начав войну.

б) Проводить мониторинг качества и количества продуктов национальной (и не только) медийной системы. Это необходимо как операторам профессионального рынка, так и гражданам, чтобы противостоять произволу и давлению, подрывающему свободу информации и достоинство публики, мешающему транспарентности и использованию своих прав. В связи с этим необходимо вовлечь, в первую очередь, сотни центров и групп независимой информации, университеты и исследовательские центры, а также профсоюзы всех профессиональных категорий, от журналистских до потребительских организаций.

в) Уровень подготовки операторов информации и коммуникации. Необходимо определить или выработать заново этические и деонтологические стандарты всей медийной системы, находящейся в процессе мощной трансформации. Это потребует прямого участия заинтересованных профессий, прежде всего, журналистов.

г) Уровень организации политической борьбы за демократию в коммуникации. На основе приобретенного ноу-хау необходимо провести учет существующих сил, узнать их опыт, способствовать их распространению через сеть и координационную национальную организацию. Необходимая ударная масса может быть достигнута только одновременными и скоординированными акциями.

Неуязвимость власть имущих от информации объясняется только тем, что никто никогда не бросал им вызов.

Слабость журналистов и других операторов информации объясняется в том числе и их изолированностью и раздробленностью.

MegaChip хочет дать бой, заранее объявляя о своих целях – наступление на все компоненты медийной системы и достижение коммуникационной и информационной корректности. Мы прекрасно знаем, что это будет непростой бой, в котором власть имущие от информации прибегнут к мощи, находящейся в их распоряжении. Поэтому нам надо будет производить солидно обоснованное знание и безупречную информацию. Мы хотим слить тысячи капель в общий опыт и сделать из этого «новость», способную достичь широкой публики, политиков и институтов власти.

Наше предложение открыто для всех. Те, кто захочет его разделить и участвовать в нем, смогут увеличить (а не уменьшить) свою идентичность в более обширном и эффективном плане. Мы прежде всего намерены открыть дискуссию с теми – и их много, – кто осознает стратегическую потребность в создании новой организации для невиданной прежде борьбы. Это шаг решающей важности для победы в борьбе в защиту демократии, общественных, гражданских прав и мира.

 

Giulietto Chiesa, Arturo Di Corinto, Pino Di Maula, Massimo Loche, Vincenzo Maddaloni, Paola Manduca, Federica Morrone, Valentina Pascarelli, Rocco Rossitto, Francesco Ruggiero, Davide Sacco, Marco Sisi, Carola Spadoni, Gabriella Turnaturi, Maurizio Torrealta, Luca Valeri Curti, Roberto Vignoli, ZabrinskyPoint.org

 

Планета кривых зеркал

 

[2]

– Г-н Кьеза, чем вызван ваш нынешний приезд в Москву?

– Желание наблюдать ситуацию в преддверии выборов и смотреть, как все, что происходило, особенно в Ираке, отражается на нынешней внешней и внутренней политике России. Потому что я считал и считаю, что Россия должна быть большим игроком на мировой арене, несмотря на все переживаемые за последние 10–12 лет проблемы, она остается очень большим главным действующим лицом на мировой арене. Поэтому надо понимать, что происходит в России.

 

– О выборах 1996 года вы написали книгу «Прощай, Россия», где вскрыли механизм фальсификации, подтасовок, натяжек во время тех выборов. Какова ваша оценка предстоящих выборов? Будут ли они честными, видите ли вы равенство возможностей участников?

– Нет, считаю, что не могут быть нормальными выборы, когда существует монополия на средства массовой информации. Равных условий не будет. К сожалению, ситуация в России очень похожа на ситуацию в Италии, где один человек практически возглавляет и руководит прямым или косвенным образом всеми шестью каналами, государственным и частным телевидением. В таких условиях нельзя говорить о демократии, о нормальных выборах, о равных условиях. Их нет, поэтому нет нормальных выборов демократического порядка.

 

– А какую роль тогда играют иностранные наблюдатели? Они просто фиксируют это? Тогда зачем они нужны?

– Они не нужны. Все предыдущие выборы, которые состоялись в России после развала Советского Союза, были в разной мере сфальсифицированы, сфабрикованы, искажены.

А наблюдатели вообще не наблюдают ничего. Приезжают люди, которые не знают России. Ходят по избирательным участкам, не понимая ничего. Наблюдают. Я помню очень хорошо, что происходило на последних парламентских выборах. Приезжала делегация итальянских политических деятелей. Они уже собрались в итальянском посольстве до выборов, и посол им сказал, что выборы будут хорошие. Я возмущался, потому что как может быть до выборов решено, что они будут хорошими?

Вообще, это всегда было политическое решение, независимо от исхода выборов – поддерживать или не поддерживать победителей этих выборов. Европейское сообщество таким образом принимало участие в этой фальсификации. Надо сказать определенно и без всякого джентльменского договора, что европейцы принимали участие в лигитимированности сфабрикованных российских выборов. Так будет и дальше.

 

– Вы проработали в нашей стране 20 лет, приехав в СССР в качестве корреспондента газеты итальянских коммунистов. Как вы можете оценить степень свободы в современной России? Отмечу, что по данным организации «Репортеры без границ», Россия стоит на 148-м месте из 166 исследованных стран по этому показателю.

– Я был корреспондентом «Унита». Жил первые 8 лет в России именно как корреспондент коммунистической газеты. Но отличался от всех других корреспондентов, потому что и тогда честно говорил о том, что я видел. Здесь свобода слова сейчас – очень относительная идея. Есть определенные моменты: человек может писать вещи, которые раньше невозможно было писать, формально не существует никакой цензуры. Но существует фактически всеобщая цензура. Сам факт, что здесь уже нет прямых телевизионных передач, все записывается заранее – значит, контролируется до эфира – это уже очень серьезный показатель.

И есть большая доля самоцензуры. Журналисты об этом знают: есть темы, которые лучше не затрагивать. Например, я был здесь во время выборов в Чечне. Выборы в Чечне были, по-моему, полностью сфабрикованы. Никаких сомнений по этому поводу у меня нет. Но самое важное, что никто из журналистов не поднял проблему. Мне об этом не известно, по крайней мере. Все, что я видел, – это была единодушная тотальная позиция. А это ненормально. Потому что не может быть, что все одинаково думают в такой свободной стране, как Россия сейчас. Шучу, конечно.

 

– Будут ли иметь желаемый результат забастовки против увеличения пенсионного возраста, прокатившиеся по Италии?

– Забастовка была очень мощная. Но у нас тоже происходят странные вещи. Раньше, лет 20 назад, тоже были такие объединенные профсоюзами мощные демонстрации, всеобщие забастовки. Разные профсоюзы едины в резком отрицании этого проекта правительства. Когда такие сильные забастовки шли, была реакция и парламента, и политических партий, и правительства. Они должны считаться с этими манифестациями. А сейчас как будто ничего нет. Бастуют – ну и что? А правительство продолжает действовать, как и прежде. Значит, правила политической игры уже довольно глубоко изменились.

Я считаю, что это тоже эффект монополизации системы средств массовой информации. Если допустим, целый день бастуют 2–3 миллиона людей, а вечером все теленовости об этом молчат, и никакой информации по этому поводу нет, значит, 50 миллионов остальных итальянцев не знают, что забастовка проходила, как она происходила. Поэтому политической эффект нивелируется. Не для тех, которые бастовали – их семьи знают, их друзья знают. Но остальное население изолировано от этого, не знает, не понимает.

Когда система массовой информации в руках правительства, когда нет возможности выражения разных позиций, нет плюрализма информации – это фактор искажения реального демократического процесса. Поэтому трудно сказать, насколько итальянские рабочие могут защитить право на пенсию.

 

– Согласны ли вы с тем, что социальные завоевания рабочих западных стран стали возможны благодаря нашей революции, образованию Советского Союза? Капиталистам Запада было чего бояться. И не наблюдается ли наступления на эти завоевания после распада СССР? Может, именно потому правительство Италии решило наступать на права трудящихся, что уже им некого бояться?

– Связь между двумя явлениями, конечно, существует. И связь глубокая. Но не прямая. Конечно, после исчезновение Советского Союза все эти 15 лет мы наблюдали очень явно, что капитализм, особенно американский капитализм, стал более агрессивным, односторонним. Нет препятствий. Они считают себя не только победителями, но и что вправе делать все, что угодно. Потому что нет противовеса внутри, во внешней политике то же самое. Это ясно ощущается.

Ученые разных взглядов, политических воззрений об этом пишут уже давно, что, конечно, все время своего существования Советский Союз был не только сдерживающим фактором развития капитализма на Западе, но это был очень сильный притягательный пример социальной политики. Были искажения пропагандистские, мы не знали всего, что происходило внутри Советского Союза, было много идеологии, много пропаганды, даже откровенной неправды. Я жил здесь в 80-х годах и видел своими глазами все, что было хорошо, и все, что было абсолютно нехорошо. Поэтому не склонен идеализировать. Но, тем не менее, бесплатное образование, медицинское обслуживание действительно были. На Западе, особенно в Европе, многое сделано на базе этой модели. Надо обеспечить определенную часть населения, которая не может защитить себя этими системами.

А сейчас наоборот происходит всеобщая приватизация. Приватизация услуг населению, приватизация страхования, приватизация пенсий, так называемые фондовые структуры, которые тебе дают пенсию, только если ты заплатил лично. Это уже не государственная, а личная система. Мы видим, что безопасность людей и уверенность в будущем уменьшается с каждым годом, с каждым днем, можно сказать. И поэтому на Западе стало более дико, чем было раньше. Раньше на Западе – в Италии, Германии, во Франции – очень хорошими были системы социального обеспечения. И вдруг все меняется, Запад дичает. Слово «солидарность» исчезает из словаря. Это слово уже не понимают. Особенно молодое поколение.

Это очень плохо и для социализма, и для капитализма. Плохо для жизни людей.

 

– Понимают ли на Западе, что проблемы, возникшие в мире после распада Советского Союза, несравнимо серьезнее, их труднее разрешить, чем те, что были в то время между Западом и Советским Союзом и вообще в мире?

– Тогда западные люди сказали советским людям – освободитесь от коммунизма, у вас все будет хорошо – будет свобода, будет рынок, будут товары в магазинах. Это было очень упрощенное, нереальное обещание. Ничего этого не произошло, потому что не могло произойти. Потому что социальные процессы намного сложнее и длиннее. Демократия не создается в один день. Демократии нужна подготовка, нужны века, по меньшей мере, поколения. А все хорошее, что на Западе происходило в области демократии, было следствием создания гражданского общества. А гражданское общество не создается по декрету, по указу. Гражданское общество – это следствие развития культуры народа.

Конечно, надо было реформировать социалистические структуры. Это абсолютно необходимо. Но надо было реформировать, а не разрушать. Разрушение не производит ни демократии, ни порядка, ни рынка, ни свободы. Ничего этого не появилось. На место старых руководителей пришли новые, еще более жесткие, более непримиримые, чем предыдущие.

Это часть правды, которая относится к бывшей социалистической системе. А с другой стороны, и наша демократия, вытеснив этот противовес, стала хуже. Мы сами испортились. У нас во власти есть люди, которые ничего не боятся, они могут позволить себе нападки на демократические завоевания, на свободу, включая свободу слова.

Через 12 лет после падения Советского Союза получается, что демократии в западных государствах меньше, чем раньше. Вот результаты, которые мы получили.

 

– После распада Советского Союза Америка превратилась, собственно говоря, в мирового жандарма. И она развязывает войны под теми или другими предлогами, но действительная причина, по-моему, всем ясна. И мой вопрос связан именно с этим: разгромив Советский Союз, супердержава, Соединенные Штаты стали бесконтрольными. И мы видим, к чему это приводит.

– Это правда, я бы даже больше сказал. Американцы были жандармами мира уже давно. Даже когда существовал Советский Союз. Обвинение к ним более серьезное, чем вы предъявили. Они стали не только жандармами, они стали империей. Я никогда не хвалил Запад как таковой, я смотрел реалистично как на его завоевания, так и на его недостатки и раньше. Но сейчас можно сказать, что Запад не существует больше как общая идея. Как общая идея он, и это одно из последствий, уже мертв. Империя не нуждается в союзниках. Зачем нужны союзники, когда я император? И американцы действительно ведут себя как императоры. Посмотрите на войну в Ираке. Они действуют самостоятельно. Не требуют никакого разрешения ООН. Взяли в союзники наиболее сговорчивых, удобных, например, Великобританию. Остальные не хотели ввязываться. США сами сделали все, что хотели. И в Афганистане по существу, то же самое. И будут вести себя так же в дальнейшем. Эта империя больше, чем жандарм. Это «новый мировой порядок».

 

– Вы стали инициатором создания общественного движения «МегаЧип». В чем вы увидели необходимость его создания при изобилии общественных организаций?

– Итальянское демократическое движение еще не поняло, что в последние 20 лет произошли изменения радикальных структур в политике западных государств. И здесь у вас тоже сейчас нет никакой разницы с этой точки зрения. У вас очень жесткая монопольная структура. У нас тоже монополия в Италии очень жесткая, практически всеобщая. В других странах более гибкая ситуация: в Германии, в Англии, во Франции, в Америке не так плохо.

Но и там произошли глобальные изменения. Состоят они в том, что система средств массовой информации стала самой мощной структурой власти. Четвертая власть уже не существует практически нигде. Имеется в виду, что четвертая власть независима от трех других: исполнительной, законодательной, судебной. Она является частью власти, исполнительной власти. И поэтому не играет никакой роли в корректировке. Она не корректирует, не критикует. Она участвует во власти.

Итог происходящего – миллионы людей получают каждый день, каждую минуту искаженную картину мира – посредством телевидения. Вот что происходит. Как можно говорить о демократии, когда миллионы людей не имеют необходимой информации, чтобы принимать решение? Как можно голосовать один раз в пять лет или четыре года, если у тебя нет реальной картины мира? Вся система средств массовой информации нам дает искаженную картину. Возьмите телевидение. По сути, мир – это то, что вы видите на ваших каналах. А там 50 % рекламы. Значит – полное искажение. Реклама – это фальсификация. В принципе! А потом тележурнал, новости: какие-то темы трогают, а какие-то не трогают никогда. Значит – тоже искажение. За нас решают все, что мы должны знать и особенно все, что не должны знать.

Плюс развлекательные программы. Также идеология. Через развлекательные программы идет массовый поток идеологических представлений. Как показывают женщин, например? Фигуры женщин, которые сходят с экрана телевидения, это реальная фигура женщины России? Я думаю, что нет.

Подумайте о ваших детях. Я всегда, когда говорю об этих вещах, спрашиваю: кто из нас, выйдя из дома, доверил бы своего ребенка первому встречному на улице? Никто. Каждый оберегает своих детей. Но мы делаем это каждый день. Миллионы людей каждый день предоставляют своих детей в руки совершенно неизвестных людей, между прочим, более подозрительных, чем прохожий на улице. Эти неизвестные люди делают программы, чтобы воспитывать ваших детей совершенно неправильно. Воспитанность ваших детей им безразлична. Их цели – продавать товар. Используют ваших детей, чтобы продавать. Потому что дети – самые хорошие тележки, на которых можно подвезти вам товар. Используют и ваших детей, и вас как потребителей. Вы к этому готовы? Мы поняли, какие изменения в культурном смысле происходят таким образом? Не поняли.

Демократические силы и у вас, и у нас еще этого не поняли. Они думают, что, как и раньше, достаточно создать хорошие платформы, развивать хорошие идеи, сделать хорошее предложение, как нужно жить и т. д. Но каждый из нас говорит что-то, его кто-то слушает. Я могу написать статью. Сколько человек ее будет читать? Ну, 50, 100, 5000 человек. А одну передачу телевидения одновременно каждый вечер, каждый день, каждый час смотрят миллионы людей. Это несравнимо.

Таким образом мы реально теряем демократию. Это происходит во всем мире. И на Западе, и в России, и везде. Мы в результате действий средств массовой информации теряем подлинную демократию! Потому что лишаемся реальной информации, возможность критически оценивать ситуацию и т. д. Нас обманывают, нами манипулируют. И манипулируют не один день. Манипулируют в течение нескольких лет подряд. И это аккумулируется, это создает новую систему ценностей. Вот что происходит.

И пока еще демократические силы не понимают, что здесь нужен поворот, поворот в мышлении, не знают, как защититься от этого, как организоваться, какие организации нужны, чтобы защититься коллективно. Получается, что каждый из нас сидит перед телевизором в полном одиночестве. Можешь просто выключить телевизор и все. Но это не выход. Вы спросили, зачем мы создали свою организацию? Я шутливо назвал ее «МегаЧип». Мега – это большой. Проблема огромная. Это проблема современного мира. А «чип» – маленькая частица, которая создает телевидение и структуру передачи. Большая проблема и маленькая, как кажется, техника. Но это ключевой центр мировой политики в будущем. Или мы поймем это и на этом построим теорию и практику политической борьбы, или мы проиграем.

 

– В чем заключается деятельность вашей организации?

– Я резюмирую одним словом – альфабетизация населения. Это новый язык. Язык телевидения – это язык, который мы еще не знаем. Есть люди неграмотные. Они могут говорить и слушать, но не умеют читать и писать. Мы безграмотны в отношении языка средств массовой информации, особенно, подчеркиваю, телевидения. У нас ошибочное представление. Нам кажется, что мы можем читать. Сидим – смотрим телевидение, и нам кажется, что мы понимаем. Ошибка. Мы не понимаем. Это очень сложный язык. Экран – большой квадратный. Мы смотрим в центр экрана. А все остальное, что находится в экране и движется, мы видим, но не контролируем.

Простой пример. Картина – это картина, которая движется. Это своего рода синтетическое оформление идеи. Мы всю эту идею видим, но не контролируем. Значит, мы думаем, что знаем этот язык. Но мы не умеем читать этот язык. И писать на нем не умеем. Кто из нас может сделать передачу на телевидении? Никто. Нужна специальная подготовка.

Единственное средство защититься – научить понимать этот язык и говорить на нем. Для этого нужна специальная подготовка. То же самое, когда вы изучаете иностранный язык. Это новый язык. И этим языком будут пользоваться и впредь, потому что мы перешли к обществу изображения, мы «хомо виденс»: человек, который видит. Уже не «хомо легенс», не человек, который читает. Это разные вещи. Совершенно разные.

Поэтому мы будем «виденс», и мы должны уметь читать на новом языке. Альфабетизировать население – значит включить в программу школы элементарный язык телевидения. Давать телекамеры детям, чтобы они с детства знали, что это значит. Что телевидение – это манипуляция. Что телевидение – это организация мысли. Ты можешь сделать интервью со своим дедушкой. Он может рассказывать, что угодно. А ты можешь смотреть на него снизу или сверху, ты можешь показать его в одном ракурсе или в другом. Это приводит к разным выводам. Мы эти эксперименты уже провели и видели тех ребят, которые начинали действовать таким образом: они развиваются очень быстро. Потому что это новый язык. Они по существу навсегда будут защищены от манипуляции.

Можно это сделать в массовом порядке. И даже нужно. Раньше и в Советском Союзе, и в нашем государстве мы что делали. Тогда решили, что всеобщее обучение будет шагом к цивилизации. А если вы хотите думать о шаге к будущей цивилизации, всеобщее обучение этому языку необходимо. Это буквально жизненно необходимая вещь. И я на это работаю.

 

«Америку ждет катастрофа»

 

[3]

– Господин Кьеза, с развалом СССР кое-кто стал говорить о конце истории. Но как показывают события последнего времени, она бурно продолжается. И руководят ею из одного центра. На ваш взгляд, происходящее – это прогресс человечеств, или его откат назад?

– Это серьезный откат назад, потому что события прошлого века, несмотря на проблемы и трудности, по меньшей мере, означают, что государства могли договориться о чем-то без войны. А сейчас, после 50 лет «холодной войны» и падения Советского Союза, все эти правила практически уничтожаются, потому что единственная сверхдержава, оставшаяся на планете, которая превышает по мощности все государства вместе взятые, решила установить новую систему норм, которые сама диктует. Но получается, что это не новая система норм, а отсутствие их, подмена международных правил правилами империи. Это объявляется прогрессом, потому что считается, что Соединенные Штаты являются самой демократической страной мира. Но по существу это полное нарушение всех норм международного права.

Планируемые и ведущиеся войны – это элемент такой философии империи. Фактически все свободы и внутри Америки, и на международной арене уничтожаются. Это не только война против Югославии, Ирака. Эти войны – только часть данной политики. Это намного более весомое, значительное явление – это конец свободы внутри отдельных стран и свободы самих государств. Потому что если действует принцип, что Америка единолично диктует критерии демократии, то явно, что все страны, живущие внутри демократий, отличных от американской, включая европейские страны (подчеркиваю: включая европейские страны), оказываются вне закона.

Сейчас есть и экономические противоречия между Европой и Америкой. В Америке социальная система значительно отличается от европейской. А если при измерении демократии образцом брать Америку, то ясно, что некоторые страны Европы не соответствуют ему. Они не совпадают с правовым государством Америка. Например, итальянская конституция в значительной мере отличается от американской. И французская не совпадает. А где может остановиться претензия США диктовать свое понимание демократии? Это порождает невиданные противоречия.

Невозможно, даже при большом желании американцев, настаивать, чтобы 1 миллиард 250 миллионов китайцев жили под девизом американской демократии. Это невозможно. Не может даже речь идти об оценках. И мы рискуем, что на этой почве начнется война.

 

– Понимают ли итальянцы, европейцы, что намерение США в отношении Ирака не имело ничего общего с желанием установить там демократию и обнаружить мифическое оружие?

– Общественное мнение в Европе намного более развито и разумно, чем в Америке. Почему – другой вопрос. По моему мнению, публика в Америке уже давно заманипулирована, общественное мнение уже давно затерроризировано агрессивными СМИ. В Америке порой не понимают то, что в Европе обычно понимается людьми. В Америке часто слепо верят всему, что говорит президент. И этот воинствующий президент (Джордж Буш), видимо, имеет определенный консенсус, если все опросы говорили, что многие готовы были аплодировать даже применению ядерного оружия против Ирака. Это означает, что миллионы американцев являются жертвами их системы информации. Претензия экспортировать американскую демократию всему миру – страшная глупость. Это – система, делегирующая интегрализм. В этом кроется большая опасность.

 

– Какой была реакция в Европе на слова американцев о ее старости?

– Мы действительно старые, старше господина Рамсфельда. И это означает, что мы можем быть более мудрыми. Я горжусь, что часть Европы реагирует не положительно на решение американской демократии, поскольку на этот раз поведение американской администрации превышало все нормы допустимого, часть Европы считает необходимым реагировать. Я – представитель Запада, вырос на Западе, ценю свободу слова, высокий уровень жизни, чувство солидарности и уважения к разным культурам. Это все я ценю. Но я не думаю, что это те же ценности, что исповедует и хвалит господин Рамсфельд. Мы – разные люди. Запад – это, слава Богу, не только Рамсфельд и Буш. Мы старые, да. Но, видимо, они слишком молодые и слишком амбициозно жаждущие власти во всем мире. На этот раз было бы хорошо, если бы руководители Америки слушались старших.

 

– Вы активно занимаетесь политической и общественной деятельностью, встречаетесь с людьми разных стран. Понимают ли люди, что нам всем грозит опасность?

– На нашей планете мы достигли уже определенного необратимого уровня развития, которое может привести к трагическим последствиям. Нужно справедливое распределение богатств. Это одна из проблем. Надо расширять другой тип развития, где должна соблюдаться справедливость и в отношении людей, и природы. Это трудный путь. Но иначе нельзя. Нельзя ни обойти эту проблему, ни уклониться от ее решения. Надо пытаться решить современные проблемы мира. В одной стране решить эти проблемы нельзя. Все современные большие вызовы нашего поколения – это вызовы, которые нельзя решить внутри одной страны, если даже она огромна. Ни Америка, ни Китай, ни Россия не могут решить самостоятельно, в одиночку современные проблемы. Они могут быть решены лишь на международной арене международным консенсусом. Или посредством войны, когда самый сильный захочет решить с помощью силы. Я считаю, что мирно решить нынешние проблемы можно. Но вижу, что самый сильный – США – думает иначе. Они хотят решить эту проблему самостоятельно вопреки воле всего мира. И я вижу, что некоторые европейские политики понимают, что курс Америки на решение проблемы ведет к трагическим последствиям.

 

– Чем вы объясняете ретивость некоторых бывших соцстран в военных походах на стороне Америки, против Ирака в том числе? Они хотят ухватить свой кусок нефтяного пирога или просто бескорыстно выслуживаются перед похваливающей их Америкой?

– Ясно было, что расширение Европы и включение бывших восточных соцстран будет очень плохо сказываться для демократической Европы. По той простой причине, что как только эти государства получили независимость от Советского Союза, сразу, немедленно продали независимость американцам. Это уже не независимые государства. Это государства, которые живут в системе ограниченного суверенитета. Это трагедия их истории, конечно, что их руководящие круги предпочитают быть вассалами Америки, чем равноправными партнерами Европейского Союза. Жаль, жаль. Потому что они не получат Европейский Союз, который они знали. Европейский Союз будет слабее. Ясно, что этот маневр Америки ведет к расколу Европы. Она расколота на две части этой войной. Это уже первые плоды линии американской администрации. Так иногда случается, что люди и государства получают свободу и оказываются недостойными этой свободы.

 

– В книге Мишеля Коллона «Нефть, PR, война», вышедшей на русском языке, великолепно раскрывается механизм развязывания войн. Автор учит различать действенные цели и намерения политиков, прикрывающихся пафосной риторикой. Но книги читают не все. А как вы бы посоветовали людям выявлять суть за словесной завесой политиков?

– К сожалению, я этой книги не читал. Но если автор в ней образовывает людей по этому вопросу, очень хорошо. Всегда те, кто управляет, пытаются оправдать свои действия обманным путем – говорят одно, делают – другое. Это не ново. Новость в другом: в том, что мы стоим на грани трагедии. Большой трагедии, которая не сравнима даже с трагедией Второй мировой войны. Поэтому здесь нужен новый, смелый, тотально обновленный подход. Прежние руководители не могут удовлетворить современные запросы. Они привыкли обманывать. А сейчас вранье немедленно приведет к катастрофе. Мы находимся в этом смысле в большом дефиците: дефицит времени и дефицит руководителей. Чтобы спастись, нужен высокий уровень общественного сознания и высокий моральный уровень руководителей.

Одно из центральных полей сражения нашей эпохи – это информационное поле. И ранее владение информацией и ее распространением было важно. Те, кто владел информацией, доминировал. Но сейчас есть особенность, которой раньше не было. Мы находимся внутри концептуальной революции, когда информация становится в прямом смысле политикой. И когда технический уровень манипулирования средствами массовой информации достиг такого уровня, такого масштаба, что можно обманным путем управлять миллиардами людей. Раньше этого не было. Раньше требовались огромные усилия политиков, чтобы обмануть людей и препятствовать развитию демократии. А сейчас можно довольно легко это сделать, используя мощнейшие средства манипуляции – ТВ. Поэтому демократические силы во всем мире должны делать все, чтобы препятствовать манипуляции нашего сознания, должны учить людей видеть правду.

 

Кто решает судьбу России

 

[4]

– Недавний нефтегазовый конфликт с Лукашенко, спровоцированный российскими властями, а по сути, российскими олигархами, стал большим подарком европейцам. Однако зачем было создавать подобную ситуацию?

– Конечно, Лукашенко и его идеи многим не нравятся. Более того, многие в России видят Беларусь просто-напросто «большим куском мяса», от которого и хотят откусить. Почему? Да потому, что для них самих нет идеи государственности, они не думают о величии России и ее будущем, а соответственно, у них нет и государственной стратегии, в частности по отношению к Беларуси. Они думают только о своей прибыли и больше ни о чем. Оценить же реально последствия того, что сделали, они сами не способны.

Может, кто-то хочет устранить Лукашенко, а потом присоединить Беларусь к России, но уже без Лукашенко, да и безо всякого сохранения ценностей социалистического государства. Просто как добычу. Как кусок мяса. Но, во-первых, Лукашенко – на своем месте. А во-вторых, какова будет дальнейшая стратегия?..

К слову, сейчас в России хотят скопировать систему эксплуатации природы, существующую на Западе. Но она там уже проваливается – на наших же глазах. Причем даже когда ваши политики в свое время копировали западную демократию, то и тогда не видели, что она уже отмирала. Сейчас они хотят внедрять и западную систему развития, когда она тоже уже буксует, останавливается и вообще ведет к разрушению сферы обитания.

 

– Зачем же тогда все это копировать? Так могут поступать только безумные люди.

– То и дело появляющиеся загадочные откровения российских олигархов объясняют технологию современной российской власти, и мы понимаем, как рассуждает российская власть. Оказывается, ни о какой демократии и речи не идет. Оказывается, действовать надо жестко и только в личных интересах… И такие люди решают судьбы России! И хотя они считают себя значимыми величинами в стране, у них даже не проглядывается никакого чувства государственности.

Это и есть циничная школа технологии власти.

И убеждаешься: все, что мы думали плохого о «сильных мира сего», – правда. У них нет ничего святого, только свои личные интересы. Для них спасение России – вопрос второстепенный, но они хотят держать страну в своих руках как щит для сохранности собственных капиталов. При этом желают, чтобы их воспринимали мощными игроками. А без России это для них невозможно. Но так продолжаться до бесконечности не может. Из-за игнорирования тех противоречий и проблем, которые они не хотят видеть, кризис будет лишь нарастать. Правда, они думают, что смогут спастись. Да, в какой-то мере, если перебраться на жительство в бункер.

Они продали Россию, разрушили ее. Но прошло уже десять лет, и сейчас эти господа не могут не понимать, что на Западе, в лучшем случае, им уготована роль слуг, абсолютно второстепенных персон, а далеко не главных действующих лиц.

Понятно, что для капиталистического мышления желание быть мощным игроком вполне естественно. А потому страна им нужна, чтобы сохранять свою мощь. Или они закрепятся в России и через защиту интересов государства станут защищать свои интересы. Или же без России они тут же лишатся своей значимости, поскольку на Западе они что-то собой представляют, лишь имея огромные российские финансовые и ресурсные возможности. Тем более что у российских олигархов все капиталы находятся в западных банках, да и их интересы – тоже на Западе.

Впрочем, не у всех из них наблюдается полное пренебрежение к судьбе своей страны. Но не потому, что последние – патриоты. А потому, что у них здесь есть свои интересы. Россия – это их площадка, здесь формируется их капитал. Они сильны, пока они в России. А значит, у них не только западные интересы. И эти нюансы очень важно понимать. В этом загадка и противоречие. Запад наступает, а они не знают – где сидеть и с кем строить альянсы. Их капиталы – там, и там же они могут быть заблокированы. Что делать?

По этой причине, кстати, надо развести политику и бизнес. Потому что капиталист думает только о деньгах, а не об интересах страны и ее перспективах. Будучи, условно говоря, и министром, и поставщиком лекарств, он ради прибыли готов забыть об интересах миллионов человек…

А в итоге складывается впечатление, что у руководства России нет четких стратегических целей. Что, например, ярко и продемонстрировал кризис с Беларусью. И здесь Запад может быть спокоен: от российских олигархов ничего плохого ожидать не стоит – они даже готовы подарить Европе Беларусь. Разве можно в таких условиях ожидать объединения с Россией? Ведь если Лукашенко проиграет, то на его место к власти сразу же придут прозападные политики, которые – как это было на Украине или в Грузии – заявят о стремлении в НАТО и в Европу.

 

«Демократию нельзя экспортировать»

 

[5]

– Не являются ли итоги референдумов во Франции и Голландии предтечей тотального разрушения единой Европы?

– Я не разделяю тревог относительно судьбы Европы и оцениваю голосование французов и голландцев положительно. В данном случае люди голосовали не «за» или «против» новой конституции. Проект евроконституции – 400 страниц. Миллионы людей во Франции и Голландии эту конституцию просто не читали. За что или против чего тогда они голосовали? В основном они голосовали «за» или «против» той Европы, которую они знают. Обыкновенные люди, простые граждане – это не специалисты, не политологи, они не разбираются в политических хитросплетениях. Да, во Франции, Голландии в СМИ была развернута широкая дискуссия по поводу конституции. И это – очень положительный момент. Господин Ширак, хотя он консервативный человек, сделал широкий и смелый шаг: он обратился к народу. Слава Богу. Молодец, что так поступил. А народ ему сказал: «Извини, дорогой, но нам не нравится то, что сделано». Такое обращение к мнению народа – большое продвижение вперед.

На сегодня во Франции и Голландии люди об общей Европе знают намного больше, чем в Германии, Италии, где договор по новой конституции был подписан парламентами. А во Франции, Голландии граждане читали, писали, рассуждали на эту тему. В итоге решили: нет. Но это «нет» – не конституции, которую большинство голосовавших не читало, а той Европе, которая строилась все эти годы. Люди недовольны результатом. Если они отвечают «нет», это надо учитывать.

Чем люди недовольны? Ответ простой и ясный: европейцы старой Европы таким образом отвечают, что не хотят терять те завоевания, социальные в том числе, которые имели до сих пор. Между прочим, очень значительные завоевания, создававшиеся в течение целой эпохи. А все, что происходило в последнее время в Европе внутри Европейского Союза, было борьбой между двумя тенденциями.

Одна тенденция – это построение мирным путем нового государственного союза, способного решить серьезные проблемы общества, которые нельзя решить на уровне национальных государств. Такие проблемы есть. Поэтому нужно создать государство на другом уровне. Но что это значит? Значит, что практически все институты демократии, которые существовали до сих пор, теряют влияние. Влияние поднялось на другой уровень, где демократии нет. Это серьезная проблема. При всей критике недостатков буржуазной демократии надо сказать, что в Италии была серьезная демократия, и она действовала. Но парламент Италии теряет влияние и делегирует решение на другой уровень, где никакой демократии нет. В результате власть переходит из рук народа в руки технократии. А там превалируют теневые интересы мощных структур: банки, финансы и так далее.

В результате создается Европа, очень похожая на Америку. Недемократичная, но конкурентоспособная. Вернее, которая хочет быть конкурентоспособной и которая поэтому отказывается от всех социальных завоеваний. Логика здесь проста: в Америке эффективная экономика, выше производительность труда и нет социального обеспечения людей. Давайте следовать Америке… А потом люди задумываются: подождите, мы не хотим лишиться бесплатного медицинского обеспечения.

Но в Америке нет бесплатного медицинского обеспечения. Ну что, вы хотите, чтобы мы были хуже? Ведь надо быть конкурентоспособными. Понятно, где здесь ловушка. Ловушка в том, что эти технократические круги хотят повторить американскую модель и перестроить Европу на американский манер. Но Европа не может быть Америкой, потому что у европейцев другая история, другие традиции. Поэтому и возникло очень сильное сопротивление американизации Европы.

То, что произошло во Франции и в Голландии, тормозит американизацию Европы. Такое голосование – это не плохо, а хорошо. Означает ли это, что Европа будет разрушена? Нет. Это означает, что в Европе усиливается борьба за сохранение европейских ценностей. Европа не умрет.

Чем осложнялась ситуация? Тем, что в 2004 году, когда я избрался в парламент, произошло сильное расширение европейских границ. В состав Европы вошли 10 новых стран. Многие из них вышли прямо из советского опыта. Они вошли в Европу в определенном смысле не под эгидой Европы, а под эгидой Америки, особенно это касается трех балтийских государств, Польши. Не случайно Америка настаивала, чтобы эти страны немедленно были включены в НАТО. И они действительно немедленно вошли в НАТО. Почему? Потому что НАТО живет под эгидой Америки. И Америка таким образом диктовала курс. Скажем откровенно: Америка завоевала руководящие слои этих государств, она управляла ими. И когда они вошли в состав Европы, они взяли с собой в багаже все американские идеи. Я по опыту работы в Европарламенте могу сказать: депутаты, которые представляют эти страны, имеют иное представление о Европе, нежели мы. В итоге Евросоюз очень сильно ослабел.

 

– Каковы шансы Сильвио Берлускони остаться у власти?

– Остаться у власти Берлускони сейчас очень сложно, невероятно сложно. Он уже исчерпал себя, и это видно: он сильно проиграл региональные выборы и находится в нелегком положении, тем не менее, здесь не все так явно. Итальянские оппозиционные силы совершенно не подготовлены. У них нет идеи. И самый серьезный риск, который мне видится, это то, что через год на выборах Берлускони потерпит поражение, но на его месте будет берлусконизм без Берлускони, чего я опасаюсь, поскольку Берлускони – явный противник для всех, население его не любит. Но когда придут к власти бывшие коммунисты, левые демократы – у них же нет другого видения ситуации. Мне кажется, они ничего пока не могут предложить.

Важно смотреть на ситуацию открытыми глазами. Сапатеро в Испании тоже социалист. Но Сапатеро сразу, с самого начала стал демонстрировать, что он может отстоять свои идеи, даже когда Америка очень сильно давит на него. Он принял решение после победы на выборах вывести своих солдат из Ирака. А в Италии коалиция левых сил не обещает, что после победы выведет войска. Вот в чем разница.

Они связаны между собой, они все принадлежат к одной партии – партии олигархии. Они создали мажоритарную бипартийную систему, когда между левыми и правыми больше сходства, чем разницы. Так пока не везде: во Франции еще не видно этой тенденции, в Германии тоже нет, там сохранилась традиция значительного различия между двумя партиями, в Великобритании сходная ситуация. Но вот в Италии эта тенденция явно видна, в Америке тоже, где разделение на две партии производит одновременно сближение двух монументальных сил. Сближение к центру, все кошки – серые. Не видно никакой разницы.

Все в этой ситуации зависит от народов: захотят ли они, смогут ли сохранить свою власть или уже готовы делегировать ее олигархии: правой или левой – не важно. В Италии такая опасная тенденция налицо, и я смотрю на это не без волнения. Кризис демократии на Западе сейчас очень силен. И особенно в Америке – самом первом в историческом смысле демократическом государстве, которое теряет все характеристики реальной демократии. Трудно определить будущее в таких условиях. Мы находимся в центре масштабного кризиса, какого не было в течение, наверное, трех веков. В современном мире идет борьба идей. Где, с одной стороны, есть идея построения новой международной демократической архитектуры через реформирование прежних институтов, а с другой стороны – явное давление недовольной Америки, которая говорит: «Мы не хотим никакой новой структуры. Мы сами являемся новой империей и будем диктовать правила игры всему миру».

Кто в этой ситуации выиграет? К сожалению, в нынешней ситуации у Америки больше шансов выиграть. Но в то же время она переживает глубочайший кризис, и глобальная ситуация может очень скоро развернуться на сто восемьдесят градусов. К сожалению, я не вижу в Америке президента, способного сказать правду своему народу. Выход из этого тупика в таком случае один – война. Америка будет начинать новую войну. Затем следующую. Если это не поможет– третью. И будет переходить из состояния одной войны в следующую.

 

– На чьей территории?

– Скорее всего, следующим объектом войны Америки будет Иран. Там война будет вестись по иной модели, нежели в Ираке. Иран в два раза больше Ирака, и вести там войну будут не так, как в Ираке. Даже господа Болтон и Вулфовиц, самые радикальные теоретики империи, не думают, что можно захватить Иран. Они хотят бомбить, сломать Ирану голову, и только после того, как он окажется в состоянии коллапса, они поставят в правительство там нужных им людей. Приблизительно так было в Югославии. А вот Ирак был ошибкой Буша и его соратников. Они думали, что все там будет просто. Оказалось – нет. Так что модель войны в Иране не будет повторять иракскую.

Да, там погибнет 2–3 тысячи американцев. Ну что ж? Те, кто планирует и начинает войны, в их число не войдут. Иран нужен Америке надолго, возможно, навсегда. У них нет другого выхода: задолженность США такого порядка, что они никогда не смогут по ней рассчитаться, избежав войны.

Многие интересуются в связи с голосованием и разногласиями в Европе: умирает ли евро? Не умирает. Потому что даже Америка этого не хочет. Конечно, они хотят ослабить Европу, чтобы держать ее в подчинении и пользоваться ее ресурсами. Последние два года, когда доллар падал, евро был для США спасением. Доллар упал на 22–23 %, и американцы таким образом уменьшили свой внешний долг. Таково было соглашение с Центральным банком Европы. А вот китайцы, например, не согласились ревальвировать юань. Девальвируете доллар? Пожалуйста, но не за наш счет. Видите, какая разница?

 

– В чем причины ненависти Запада к России – со стороны ПАСЕ, например?

– Это не вопрос ненависти. Помните, Бжезинский в 1987 году писал, что Россию надо убрать со сцены? Если Россия не сможет защитить себя, именно это и произойдет. Американцы смотрят на мир другими глазами. Они считают себя хозяевами. Они видят, что единственный возможный противник – это Китай. Они сохранили разные варианты поведения. Один вариант – попытка захватить Китай и интегрировать его в мировой рынок. Но это невозможно – это не маленькая страна. Более того, это не культура, которая находится в состоянии шока, как это было в России. Россия колонизирована психологически. До того, как была колонизирована экономически, она психологически была завоевана. А Китай – нет. Его не завоевали. И ошибочно даже думать, что можно колонизировать всех одновременно в XXI веке. Да, в свое время Англия колонизировала огромную Индию. Но это был совершенно другой исторический период. Индия была разделена разными внутренними силами: этническими, социальными, – которые ослабили страну. Поэтому колонизаторы ее сумели завоевать.

Но сейчас в мире другая ситуация. Китай сам умеет развиваться. Страна ничего никому не должна. И это самое важное. Кто им что давал? Капиталы? Нет. Капиталы свои.

Говорят, что там нарушаются права человека – существует смертная казнь. Глупость! Смертная казнь существует и в Америке. Поэтому если китайцы не уважают права человека, то американцы не уважают их точно так же.

Там одна партия? Да. Но демократия не существует в единственном числе и виде. У каждого народа могут быть свои формы народовластия. А американцы хотят экспортировать собственную демократию, как они ее понимают. Но можно экспортировать только тот товар, который у тебя есть. А у американцев демократии уже давно нет. Они экспортируют не демократию, а войну под видом демократии. Лучше сказать так: они экспортируют войну. А после говорят, что это – демократия. Так было в Ираке.

Повторю: в Америке очень глубокий кризис. Они покупают и потребляют намного больше, чем производят. По этой причине – в задолженности. Они не могут остановить этот процесс, потому что экономика Америки базируется на потреблении. Все американское общество – это общество потребления сверхвысокого уровня. Китайцы повторяют эту модель. Тоже создают общество потребления. По-китайски. Но американцев – 300 миллионов, а китайцев -1 миллиард 300 миллионов. И Китай развивается в 2 раза быстрее, чем Америка. Что делать? Использовать системы ограничения экспорта Китая нельзя, потому что если это сделать, то и ответно станут выстраивать систему ограничений. Самое уязвимое место Китая – энергия. На энергетический вопрос китайцы пока не нашли ответа. А когда Китай – 1 миллиард 300 миллионов человек – не будет иметь энергии, чтобы его заводы продолжали работать, что будут делать китайцы? Просить других: дайте нам. А те ответят: не дадим. И что будет? Простая ситуация с понятным ответом.

Вообще есть еще один, главный, кризис, который все политические руководители мира стараются не замечать. Это – война, которую мы все вместе ведем против природы. Эта война – самая страшная. Поскольку мы находимся уже на такой фазе, когда под сомнением стоит существование природы, какой она была в истории человечества. Современная наука в широком смысле слова говорит, что если такое развитие мира будет продолжаться, то мы уже в середине этого века окажемся в ситуации, когда практически все фундаментальные экосистемы перестанут работать: это воздух, мировой океан, системы фауны и флоры. Такой угрозы не существовало никогда в истории человечества, и такой угрозы никто не предвидел.

Когда Америка и Китай вместе взятые будут потреблять 60 % энергии всего мира, что делать остальным? Если баррель нефти будет стоить 90, 100, 110 долларов, развитие остановится. А когда развитие остановится, будет война. Широкомасштабная, мировая, ее сложно будет ограничить или удержать в рамках. Прогнозы говорят, что у нас есть не больше 25 лет, чтобы остановить это сумасшествие.

Поэтому уже сейчас надо серьезно обсуждать эти проблемы. Америка, Европа, Япония, Россия, Китай, Индия должны сесть за стол переговоров и четко сказать: мы понимаем, что ресурсы ограничены, надо их разумно разделить. И надо думать о том, чтобы ограничивать потребление. Это означает гигантские изменения в жизни всего человечества. Придется менять привычки, стиль жизни, досуг, даже система ценностей, от любви до ненависти – все должно быть изменено. Как сегодня сказать человеку – не пользуйся автомобилем? Сказать миллионам людей в той же Москве – садитесь на метро. Такие изменения не могут произойти в один день – будет трагедия. Люди начнут убивать друг друга за право потреблять.

Здесь должны сыграть особую роль средства массовой информации, особенно телевидение. Но телевидение сегодня живет рекламой и исполняет сейчас прямо противоположные функции. Оно внушает чуть ли не каждую минуту: «Потребляй это! Потребляй то!» То есть – двигайтесь дальше к всеобщему сумасшествию. Наши потомки наверняка будут смотреть на нашу жизнь как на жизнь сумасшедших. Это в случае, если нашими потомками не станут мухи, тараканы – лишь они способны выжить в такой экологии.

 

– Вы недавно были в Китае. Чем была вызвана поездка?

– Все дискуссии относительно глобализации до сих пор шли в Европе и Америке. Но если разговор относительно будущего планеты ведется в Америке и Европе – значит это делается в интересах Америки и Европы. А остальные где? Их нет. Поэтому я посчитал, что надо включить в дискуссию и другие страны. Немедленно. Надо включить в это серьезнейшее обсуждение Китай и Индию. Мы, по существу, не знаем их позиции. А они, более-менее зная наши позиции, не верят нам, потому что видят своими глазами, как мы себя ведем. Они грамотные люди и все понимают. Вот и получается: мы их не знаем, а они нам не доверяют. И правильно делают, кстати.

Как изменить ситуацию? Начинать обсуждение. Поэтому я связался с вице-мэром Харбина. Там руководители – разумные люди, они хорошо прореагировали на мою инициативу, заинтересовались: давайте поговорим. В Харбине – 10 миллионов жителей, в городе видно гигантское развитие. Совершенно новый город отстроен. Регион стратегически очень важен: близко Россия – все ресурсы. Китай – 70 миллионов человек около границы. Северная Корея – атомная бомба. Японское море – граница с Японией. Там люди умные, знающие. Но их видение, знание мира ограничено. Поэтому, если смотреть на перспективу, то видно, что между нами нужен мост. Нужно садиться и обсуждать насущные проблемы. Начинать это постепенно и последовательно, потому что не существует одного-единственного решения. Каким бы умным ни был руководитель того же Китая, но он не может в одиночку решать судьбу 1 миллиарда 300 миллионов человек. И судьбу 143 миллионов русских нельзя решить одному человеку. Руководители, даже самые умные, не в состоянии этого сделать. Эта культурная революция должна быть миллионная, а не нескольких человек. Но для этого нужно все начинать практически с нуля.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: