XVII. Трагедия переходного времени

Несомненно, что живописец, до сих пор работавший кистью, взявшись за реконструкцию любого утилитарного предмета, будет в лучшем случае дилетантом и не сможет овладеть производством во всех деталях настолько, чтобы, зная в совершенстве материал и способы его обработки, создавать конструктивные вещи. Дилетантизм, так глубоко проникший в искусство, не совместим с производством, и перед художником-конструктивистом стоит проблема: прежде чем идти работать в производство, надо идти учиться в техникум. Но на это уже нет ни сил, ни времени, которые ушли на «эстетику». Кроме того, узкая специализация, являющаяся неизменным сопутчиком всякой технической профессии, чужда разнохарактерной и дилетантичной натуре художника. Ему «не усидеть» на каком-нибудь хрустальном заводе, а захочется заглянуть и на ткацкую мануфактуру, и на металлообрабатывающий завод, и если он будет делать эти скачки, то вскоре убедится, что ни там, ни здесь он не у дел. И вот современный художник-конструктивист, не имеющий никаких специальных технических знаний, стоит на распутьи. Я бы сказал, что его положение трагично.

{25} XVIII. Роль современного художника в производстве

Но в таком случае какова же роль современного художника-конструктивиста в производстве? Эта роль чисто-агитационная. И если так взглянуть на нее, то она представляет определенное значение; если же видеть в ней какое-либо самодовлеющее знание в производстве, то она бесплодна. Художник-конструктивист нужен сейчас в производстве, как агитатор идеи конструктивизма и как носитель идеи мастерства, дабы лица, работающие в производстве, могли реализовать эти идеи, воплотить их в жизнь.

В стальной грохот заводов и фабрик он несет «душу» искусства, которую мы называем конструктивным мастерством. Для этого ему не нужно даже идти на фабрику, ибо там он не найдет себе ни сейчас, ни в будущем специального амплуа «художника». Его роль общественно-агитационного характера, и особое значение она может сыграть в школах всех типов, учреждениях, регулирующих вопросы производства, публичных выступлениях, литературе и, наконец, даже в тех станковых вещах, над которыми он работает, если художник будет считать их не больше, как лабораторными опытами конструктивного оформления и проработки материалов, имеющими смысл подготовки для производственной работы.

В педагогике идея конструктивного оформления научных знаний и опыта может сыграть колоссальную роль в деле утверждения идей конструктивизма в производстве. Оставляя в стороне школы общего типа и университет и касаясь только специальных техникумов, нельзя не видеть, что вся система знаний и методы преподавания носят, так сказать, ремесленный характер, чуждый творчества. В технологию, науку по преимуществу ремесленную, необходимо внести тот творческий конструктивизм, которым до сих пор владели только мастера искусства. Эстеты окружали эту способность художника «тайной вдохновения», но теперь наступило время, когда тайна эта раскрыта и мы хотим, чтобы ею владели все мастера, чтоб ей «обучали» в школах. «Таланты» до сих пор «рождались», считаясь «благами природы». Но если мы в технике в значительной степени подчинили себе природу, то нам надо подчинить ее и в нашей культуре творчества. Мы хотим, чтобы таланты не только «падали с неба», но к искусственно культивировались. Реформа науки и {26} педагогики мыслится под тем же углом зрения производственно-конструктивного мастерства. Сейчас художник-конструктивист так же беспомощен и в этой области, как практический работник, но, как агитатора, его роль огромна. В будущем же искусство, покинув узкую область чистой эстетики, расширит свою сферу и войдет составным, органически-слитным элементом и в науку, и в жизнь. Этот вывод, хотя и гипотетический, подсказывается законом диалектического развития. Если за тезу принять форму «чистого» искусства, то ее антитезой будет современное состояние всех областей научной, практической и производственной деятельности, чуждых искусству. Синтезом явится органическое слияние искусства и жизни, а так как жизнь человеческая в аспекте материальной культуры есть не что иное, как производство жизненных ценностей (в самом широком понимании), то форму этого слияния мы и называем производственным мастерством.

Но если современный художник-конструктивист не способен на большее, нежели быть лишь идеологом, то в иных условиях будут находиться художники будущих, может быть, и ближайших поколений. Они прежде всего и в малой дозе не будут отравлены эстетизмом. В будущем — так мне представляется — человек, наделенный талантом, вместо того, чтобы идти в «художественное училище» и специализироваться на станковом искусстве, пойдет в техникум и применит свои дарования в какой-нибудь отрасли промышленности. Теперь мы наблюдаем совершенно обратную картину: мы видим, как лица талантливые, получившие какое-либо специальное образование — инженера, медика, химика, — вместо того, чтобы посвятить себя своей профессии, под влиянием приоритета, которым пользуется искусство, бросают свою специальность и начинают работать, как живописцы, поэты, писатели. И тот талант, который проявляют они в искусстве, не в меньшей степени проявили бы они и в своей специальности, если бы отдались ей всецело. В будущем, когда интерес к чистому искусству будет ослаблен, под влиянием все усиливающейся «африканизации» жизни, талантливые люди, вместо того, чтобы стать деятелями чистого искусства, станут практическими деятелями.

Эту же точку зрения выдвигает и Шпенглер в своей знаменитой ныне книге «Закат Европы».

Мысли Шпенглера об искусстве чрезвычайно симптоматичны для нашего времени. Исходя совершенно из других положений, {27} он в выводах сходится с «производственниками», когда предвидит исчезновение станковых форм искусства, заявляя, что «эпохи без истинного искусства и философии все же могут быть великими эпохами». После ярко очерченной картины вырождающегося искусства современности он говорит, что уже сейчас «люди практического дела, промышленники, организаторы и проч., пишут лучше, основательнее, яснее, глубже, чем большинство литераторов, сделавших из стиля спорт». «Если люди нового поколения возьмутся за технику вместо лирики, за мореплавание — вместо живописи, за политику — вместо теории познания, то лучшего им нельзя пожелать». «За высокоинтеллектуальные, поразительно ясные формы быстроходного парохода, сталелитейного завода, машины я готов отдать всю стильную дребедень современной художественной промышленности, вместе с живописью и скульптурой». «Пробным камнем для испытания ценности мыслителя я считаю обнаруживаемую им степень понимания великих фактов своего времени». «Перед людьми действия это открывает величественные горизонты; конечно, для романтиков и идеологов, которые не могут осмыслить своего отношения к миру иначе, как сочиняя стихи, рисуя картины, это — безнадежная перспектива». Так сходятся люди разных мировоззрений, без непосредственного соприкосновения друг с другом только потому, что живо ощущают современность[18].

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться: