Последний танк Великой Отечественной войны

 

Удачный опыт применения на фронтах танков ИС-2, лестные оценки командования и растущая популярность Ж. Я. Котина в танковых войсках не породили и тени самоуспокоенности у кипящего энергией молодого генерал-лейтенанта. Вдохновленный успехом, главный конструктор советских тяжелых танков задумал создать новую модель, способную превзойти все тяжелые танки, существовавшие до нее.

Основной особенностью нового котинского тяжелого танка, получившего марку ИС-3, явились удивительные проекции машины, не имевшие прецедента в практике мирового танкостроения. Наклон сваренных броневых листов корпуса, особенно в его передней части, был доведен до максимально возможных углов. Толстые 120-мм плиты лобовой брони компоновщики-конструкторы Г. Н. Москвин, В. И. Таротько расположили и сварили так, чтобы получилась трехскатная, конусообразная, вытянутая вперед носовая часть, которую проектировщики окрестили «щучьим носом». При этом Г. Н. Москвиным была решена и вторая задача: люк удалось разместить в крыше над водителем, чего не было в танках ИС-1 и ИС-2. Благодаря этому люку отпала надобность в сквозной смотровой прорези в лобовой броне перед глазами водителя, ее заменили перископические смотровые приборы.

Бортовые листы, установленные с резко увеличенными углами наклона, удачно сочетались в соединениях с днищем и крышей корпуса. Верхний кормовой броневой лист также имел большой угол наклона. Для удобства доступа к агрегатам силовой передачи кормовой лист сделали откидным, и это хорошо сочеталось с общим силуэтом машины.

Полигонные испытания модели корпуса обстрелом показали, что конструкторы сумели создать оптимальные условия рикошетирования снарядов. Оценивая это достижение, историки техники отмечают, что впервые в практике танкостроения конструктивные формы брони на танке ИС-3 обеспечивали наилучшую противоснарядную защиту.

Конструктор Г. Н. Москвин.

 

Конструктор Г. В. Крученых.

 

Внутреннюю компоновку башни разработал опытный инженер Г. В. Крученых, один из старейших конструкторов боевых машин, работавший в танковой промышленности с 20-х гг. и участвовавший в проектировании башен для первых советских танков. В новой башне он совместил высокую противоснарядную стойкость с удачно расположенным вооружением.

Все дни и ночи, потраченные на проектирование танка ИС-3, Ж. Я. Котин особенно настойчиво добивался уменьшения размеров новой машины. Благодаря применению приплюснутой башни, ИС-3 стал на 280 мм ниже ИС-2, что заметно снизило его уязвимость. Но даже это достижение не удовлетворило главного конструктора — он настойчиво добивался дальнейшего уменьшения размеров этого танка. В беседе со специальным корреспондентом «Правды» В. Вавиловым в августе 1944 г. Жозеф Яковлевич говорил:

— Нас, можно сказать, прямо мучают вопросы, как сделать танк покороче. Каким образом могучую машину сделать малозаметной? Уменьшить боевое отделение? Нельзя и думать! Не забывайте, что туда мы втиснули очень большую пушку. Наоборот, боевое отделение должно быть просторнее, чтобы экипаж мог легко и удобно работать в бою. Значит, у нас остается один путь: уменьшить размеры ходовых механизмов и узлов танка. Надо сделать это так, чтобы они ни на йоту не потеряли прочности и надежности в работе. Мы шли и идем этим путем.

Вооружением танк ИС-3 почти не отличался от своего предшественника ИС-2. На нем стояла та же 122-мм пушка Д-25 с такими же углами наводки и таким же комплектом боеприпасов — 28 выстрелов. Но пулеметов на новом танке оставили два. Один стоял в паре с пушкой, а другой — крупнокалиберный — располагался на турели возле люка на башне. Механизм поворота башни в отличие от танка ИС-2 имел ручной и электрический приводы, причем электропривод был оборудован системой командирского управления. Впервые на отечественных танках командир машины мог, удерживая цель в поле зрения своего смотрового прибора, нажать кнопку, установленную на приборе, и повернуть башню в заданном направлении по кратчайшему пути. При совпадении линии визирования с осью канала ствола башня останавливалась, и это означало, что орудие точно направлено на цель. Кроме того, прицельные приспособления танка ИС-3 позволяли нашим танкистам вести огонь с расстояния 2000–2500 м, т. е. оставаясь вне зоны поражения, потому что даже «тигр» с его 88-мм пушкой, для того чтобы пробить броню танка ИС-3, должен был приблизиться к нему на расстояние не менее чем 500 м.

Для танка ИС-3 под руководством И. Я. Трашутина был разработан новый двигатель В-2 ИС-3 мощностью 520 л. с. Он позволял развивать скорость до 40 км/ч. В беседе со специальным корреспондентом «Правды» Ж. Я. Котин говорил о работе над двигателем для нового танка:

Танк ИС-3. 1945 г.

 

— Скорость, маневренность танка зависят от мощности мотора. Конструкторы дизеля в этом нам помогают. Но и мы, танкисты, тоже не зеваем. Вы скажете: что могут сделать танкисты — ведь они получают готовый мотор? Это, конечно, так. Но можно один и тот же мотор нагрузить совсем по-разному. Множество лошадиных сил забирают у двигателя различные вспомогательные агрегаты. Они высасывают из него часть той мощности, которая должна передаваться ходовой части. Разумеется, так нетрудно силу мотора разбазарить по пустякам.

Теперь мы умеем гораздо рациональнее, чем раньше, использовать силу мотора. Улучшив охлаждающую систему, мы не только выиграли место — мы попутно сэкономили несколько десятков лошадиных сил из тех, которые требуются для вентиляторов. Только тут мало-помалу набежала мощность целого гусеничного трактора или грузового автомобиля. Теперь мы направим ее по прямому назначению. Сами понимаете, как это важно для танка.

Трансмиссия танка ИС-3 не имела существенных отличий от трансмиссии танка ИС-2, а ходовая часть лишь немногим отличалась от ходовых частей танков ИС предыдущих выпусков.

История создания ИС-3, самого мощного танка второй мировой войны, вошла особой страницей в трудовую хронику Танкограда, породив немало различных мнений относительно авторства конструкции, противоречивых оценок его технических достоинств и даже масштабов его боевого использования. Но это неудивительно: мало кто знал, как рождался замысел новой машины, немногие привлекались к разработке проекта в полном объеме, не все высказанные идеи тут же документировались, и весьма ограниченное число людей знало о ходе испытаний. Поэтому наиболее ценными, на наш взгляд, являются свидетельства непосредственных участников создания грозной машины. Одним из них выступает главный конструктор Танкограда Ж. Я. Котин, поведавший специальному корреспонденту «Правды» о некоторых особенностях работы над новой машиной. Он никогда не стремился закрепить за собой авторства в той или иной разработке, ни одной из боевых машин не присваивалось его имя, как это делается, например, в авиации. А когда главного конструктора прямо спрашивали, кто является автором того или иного танка, то он всегда отмечал, что современную машину — танк или, к примеру, самолет — один человек ни «выдумать», ни спроектировать не в состоянии. Внося ясность в очередной вопрос об авторстве по тому или иному проекту, Ж. Я. Котин обычно подчеркивал, что историю создания любой машины нельзя отрывать от огромного труда конструкторов, инженеров, технологов, мастеров, рабочих, испытателей, танкистов… В беседе с журналистом А. Кочетковым о работе над танком ИС-3 главный конструктор не забыл назвать по именам своих товарищей: Н. Л. Духова, А. С. Ермолаева, М. Ф. Балжи. При этом важности и объема своего участия в этой работе он не подчеркивал. Об объективности Ж. Я. Котина можно судить по многим документам и литературным источникам, в них, наряду с именем главного конструктора, всегда можно увидеть имена его ближайших помощников, соратников и даже рядовых рабочих.

Инженер-конструктор М. Ф. Балжи.

 

Известно, что боевые машины во время войны разрабатывались, как правило, по заданиям Государственного Комитета Обороны. Что же касается непосредственно танка ИС-3, то его разработка действительно имела элементы конструкторской инициативы, исходящей прежде всего от самого Ж. Я. Котина, никогда не удовлетворявшегося достигнутым уровнем технического совершенства. Сложность в работе над проектом танка ИС-3 была связана и с известным высказыванием Верховного Главнокомандующего летом 1943 г. во время осмотра в Кремле тяжелого танка ИС-2. «На этих танках и будем заканчивать войну», — сказал тогда Сталин, и все знали, как нелегко меняет он свое решение. Нужно было иметь особую смелость, твердую уверенность, чтобы обратиться к Верховному Главнокомандующему вторично по делу, ранее им уже решенному.

К тому же на ЧКЗ работал конвейер по сборке тяжелых танков ИС-2, и этот конвейер был крупнейшим достижением кировцев, сумевших довести выпуск сложных боевых машин до высочайшего уровня производственной культуры и организованности. На танковый конвейер поставляли детали и узлы десятки цехов и заводов-смежников. Благодаря слаженной работе технологов и конструкторов, трудоемкость изготовления машин непрерывно снижалась. К концу 1943 г. завод дал фронту 102 танка ИС и тут же получил правительственное задание увеличить их выпуск в два раза. Коллектив кировцев срочно (в который раз!) перестроил цехи, перепланировал расстановку оборудования, создал новый сборочный цех и в первом квартале 1944 г. не только выполнил, а значительно перевыполнил задание правительства: фронт получил 250 тяжелых кировских танков. А в апреле, когда завод полностью прекратил производство «тридцатьчетверок», танкостроители выпустили 350 танков ИС. В следующем месяце — 400, в июне — 450, в июле — 500. Ежемесячно завод увеличивал выпуск тяжелых танков новой модели, принятой на вооружение всего полгода назад.

Директор завода И. М. Зальцман большую часть времени проводил в цехах, на конвейере, в невероятном напряжении обеспечивая выполнение программы по выпуску танков ИС-2. В своем рабочем кабинете он бывал редко, в основном по вечерам, когда накапливались необходимые для подписи бумаги. Зальцман, конечно, знал о том, что конструкторы работают над новыми моделями тяжелых танков и самоходных установок на их базе. Он по-прежнему часто заходил в конструкторское бюро, ежедневно встречался с Н. Л. Духовым, но, когда однажды вечером Котин и Духов вошли к нему в кабинет и разложили на длинном столе рабочие чертежи новой машины с совершенно иной конфигурацией корпуса и башни, даже редко удивлявшийся Зальцман задумался…

На круглых стенных часах кабинета медленно двигалась минутная стрелка, томительно тянулось время, а директор не спешил, он долго, очень долго думал. Еще не видя танка в металле, он уже представлял его в бою: маневренная, могучая, обладающая мощной огневой силой машина! Но он еще не остыл после борьбы за создание танка ИС-2. Трудно, очень трудно свыкнуться с мыслью, что ему на смену придет новый танк. Да и люди в цехах устали, они работают на последнем пределе человеческих возможностей. Выдержат ли они дополнительные нагрузки, которые неизбежно лягут на их плечи в случае перехода на новую модель танка?

Внедрение в производство новой машины — дело очень сложное. Опять пойдут совещания, согласования, обновление и доработки договоров, споры с заказчиками и смежниками, внутризаводские перестановки людей и оборудования и многие, многие иные трудности, огорчения, неувязки. А ЧКЗ, как и прежде, держит первенство по Наркомату танковой промышленности, в руках заводского коллектива находятся переходящие знамена. Начиная с июля 1944 г. из Челябинска на фронт ежемесячно отправляется до 500 тяжелых танков и самоходок. Вместе с тем как военные специалисты, руководители завода хорошо понимали значение новой, более совершенной машины для наступательных операций Красной Армии, разворачивавшихся на всех фронтах… И директор оторвался от проекта:

— Когда дадите рабочие чертежи?

— Через месяц…

— Чертежи выдавать по мере готовности, немедленно, не ожидая окончания деталировки всех групп. В первую очередь дадите чертежи по корпусу… Все доработки — по ходу дела. День и ночь работайте. Завтра я позвоню начальнику бронетанковых войск и договорюсь о немедленном рассмотрении проекта[124].

Тут же директор дал указание планово-экономическому отделу и главной бухгалтерии открыть финансирование проектирования новой машины за счет средств завода, и работа пошла в исключительно быстром темпе, давно привычном для коллектива кировцев.

Партийный комитет Кировского завода на Урале. 1943 г. Сидят слева направо: А. Е. Алексеенко — заместитель секретаря парткома, И. М. Зальцман — директор завода, Ж. Я. Котин — главный конструктор, Л. С. Баранов — второй секретарь Челябинского обкома ВКП(б), Н. С. Патоличев — первый секретарь Челябинского обкома ВКП(б), С. Н. Махонин — главный инженер завода. Стоят: Рыжков — секретарь комитета ВЛКСМ Кировского завода, У. З. Каримов — член парткома, П. Е. Саблев — заместитель секретаря парткома, В. И. Силуянов — председатель завкома, И. И. Сафьянц — заместитель секретаря парткома, Редько — первый секретарь Тракторозаводского райкома ВКП(б) города Челябинска, М. Д. Козин — парторг ЦК ВКП(б) на Кировском заводе, В. И. Беспалова — член парткома, В. С. Козлов — начальник OTK завода, член парткома.

 

Над завершением проектных работ трудились совместно конструкторы серийного производства Кировского завода и проектировщики Опытного завода. Основная тяжесть выполнения задания легла на плечи Духова и Балжи, на опытного, идеально знающего дело Троянова, на вооруженцев Крученых и Федоренко. Выпуском чертежей нового оригинального корпуса занимался молодой инженер Таротько. Горячие дни работы над танком ИС-3 вспоминает конструктор М. И. Креславский: «Красивая с конструкторской точки зрения форма танка поражала своей рациональностью. Овальная обтекаемая башня предусматривала дифференцированную толщину брони, что увеличивало ее противоснарядную стойкость. Все узлы, монтируемые в корпусе танка, проходили испытания на стендах Опытного завода…» И далее Креславский показывает, как далеко умел смотреть вперед главный конструктор тяжелых танков: «В это время коллектив конструкторов Опытного завода под руководством Котина наряду с работами по совершенствованию жизненно важных узлов серийных танков, помимо работ над проектом танка ИС-3, занимался проектированием следующих моделей тяжелых танков ИС-5, ИС-6 и артсамоходов большой мощности. В этих машинах было много общего с прежними машинами по конструкции ходовой системы. Различались они в основном вооружением и отчасти силовыми передачами. Танк ИС-6 имел механическую трансмиссию, а танк ИС-7 впервые в Советском Союзе получил электротрансмиссию. К концу 1944 г. были изготовлены в металле и в 1945 г. частично испытаны опытные образцы этих машин…»

Но основные усилия конструкторский коллектив сосредоточил все же на танке ИС-3. Время окончания работ по этому проекту Ж. Я. Котин совершенно определенно назвал в одной из своих послевоенных бесед с журналистами: «В последних числах октября 1944 года первый экспериментальный образец нового танка вышел из ворот завода и подвергся испытаниям на Бродокалмакском тракте»[125].

Опытный образец нового тяжелого танка испытатели обкатывали по ночам, а затем погрузили на железнодорожную платформу и отправили на полигонные испытания в Москву. Заместитель командующего бронетанковыми войсками Красной Армии маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров с группой генералов-танкистов, осматривая танк, обошел машину со всех сторон, поднялся наверх, влез внутрь танка, сел на сиденье механика-водителя и, выслушав подробный доклад М. Ф. Балжи, сказал:

— Вот такая машина нужна армии![126].

После войсковых испытаний машину осмотрели представители Ставки Верховного Главнокомандования Г. К. Жуков и А. М. Василевский. Они и взяли на себя труд доложить о новой машине Верховному Главнокомандующему, который не стал настаивать на своем прежнем мнении и подписал решение ГКО о приеме танка ИС-3 на вооружение и к производству его на Кировском заводе.

Вскоре эти танки стали поступать в войска. Об их боевом применении в завершающих сражениях Великой Отечественной войны не раз писали танкисты. Генерал-лейтенант И. С. Лыков в своей книге «В грозный час» так пишет о применении новых тяжелых танков в боях: «На вооружении 49-го гвардейского танкового полка прорыва состояли новейшие боевые машины ИС-2 и ИС-3. Производство их, как мне рассказали, началось еще в сорок третьем году (видимо, имеется в виду танк ИС-2. — Прим. авт. ). А в сорок четвертом уже появилась возможность комплектовать из этих танков отдельные полки прорыва. Такое наименование частям давалось не случайно. ИС-2 и ИС-3 несли на себе мощнейшую броню, неуязвимую от огня танковых пушек и полевой артиллерии врага. Кроме того, советские машины располагали еще и отличнейшим вооружением. Их 122-мм пушка, например, пробивала на расстоянии до километра броню „тигра“ в любом месте. Словом, остановить ИС-2 и ИС-3 было почти невозможно»[127].

Далее генерал И. С. Лыков приводит примеры боевого использования новых машин. Во время боев на венгерской земле поступил приказ из штаба 6-й гвардейской танковой армии — срочно выделить роту ИС-3 для усиления 46-й танковой бригады. Когда части этой бригады пошли в атаку, на острие ее боевого порядка двигались тяжелые ИС-3.

«Поначалу все шло спокойно, — пишет генерал-лейтенант И. С. Лыков. — Лишь постреливали несколько фашистских пулеметов, да вели беглый огонь четыре легкие вражеские пушчонки. Но что они могли сделать тяжелым танкам? Ведь им даже в упор было не под силу пробить броню ИС-3. Поэтому они тут же захрустели под танковыми гусеницами. Но вот перед головным, командирским, танком взметнулся султан взрыва. По броне забарабанили крупные осколки.

— Вот это уже не шуточки, — прокомментировал командир танка парторг роты Сторожук. — Бьет тяжелая. Стопятидесятипятимиллиметровая. Теперь гляди в оба…

И в это же мгновение в наушниках прозвучал голос командира роты старшего лейтенанта Харитонова:

— Спокойно, товарищи. Прибавить скорость…

Сторожук понял намерение ротного. Тот хотел побыстрее вывести подразделение с площади, явно пристрелянной тяжелой артиллерией противника. Приказал механику-водителю прибавить скорость. За машиной парторга ринулись и остальные танки роты. Разрывы тяжелых снарядов остались позади. Проскочили! Но только облегченно вздохнули, как попали под огонь 120-мм фашистских гаубиц. Снаряд угодил в танк старшего лейтенанта Харитонова, высек из брони сноп искр. Видимо, рикошет. Но и от этого удара тяжелая машина вздрогнула и, пройдя несколько метров, остановилась. Оказалось — ранен командир роты, но атака тяжелых танков продолжалась.

Скорость достигала предельной. Несмотря на это, тяжелые машины успевали маневрировать на поле боя, кидаясь то вправо, то влево, сбивая прицел у гитлеровских артиллеристов. Поэтому-то тяжелые вражеские снаряды и не находили больше своих целей — рвались то среди наступающих танков, то сбоку. Правда, вот только легкие орудия, находившиеся теперь от нас совсем близко, били более точно. Их снаряды то и дело попадали в лобовую броню ИСов. Но что они могли сделать нашим стальным гигантам?!»

Так, по оценке фронтовых танкистов, танки кировцев в завершающих сражениях Великой Отечественной войны в извечном соревновании брони со снарядом еще раз одержали победу.

Однако конструкторское соревнование танкостроителей всех воюющих стран продолжалось. На смену новым танкам противник вводил новейшие, все более мощные машины.

В августе 1944 г., когда кировские конструкторы напряженно работали над усовершенствованием танков семейства ИС, с Сандомирского плацдарма на левом берегу Вислы пришло известие о применении немцами нового тяжелого танка. По показаниям пленных, а может быть, вследствие неточного перевода новый тяжелый немецкий танк окрестили «королевским тигром» («тигр-Б»). Под этим именем он вошел в советскую военную литературу.

На вооружение немецко-фашистской армии «тигр-Б» был принят в ноябре 1943 г., но на фронте его применили значительно позже. Появление вражеской машины новой конструкции сразу же заметила наша войсковая разведка. Генерал-полковник танковых войск В. С. Архипов в своей книге «Время танковых атак» отмечает, что о ней он узнал от высланной в тыл противнику разведгруппы. В полученном им донесении говорилось, что у станции Шидлув под усиленной охраной разгружается эшелон с крупными танками неизвестного типа. Вскоре несколько десятков замеченных разведчиками машин приблизились к позициям наших войск. Их действия, очевидно, носили разведывательный или демонстрационный характер. Но командир 53-й гвардейской танковой бригады, в то время гвардии полковник, В. С. Архипов привел свои подразделения в боевую готовность и установил танковые засады. Утро было пасмурное, сквозь завесу тумана стали просматриваться неясные очертания приближавшихся стальных громадин. Земля сотрясалась под тяжестью идущих машин. До вражеских танков оставалось около 200 м, когда стоявшие в засаде «тридцатьчетверки» обстреляли их с фланга. Первый же снаряд, выпущенный из танка младшего лейтенанта А. П. Оськина, угодил в борт шедшего впереди танка. Для верности танкисты послали еще три бронебойных снаряда, и «королевский тигр» запылал. В это время следующий начал разворачивать громадную пушку в сторону засады, однако экипаж Оськина опередил его и пробил борт второго танка. Так в результате первой встречи с советскими танками, продолжавшейся всего несколько минут, две головные машины танковой колонны вышли из строя. Всего в этот день экипаж младшего лейтенанта А. П. Оськина уничтожил три танка и один подбил. Об этом подвиге писали многие фронтовые газеты, а отважный офицер был удостоен звания Героя Советского Союза.

Все это происходило на Сандомирском плацдарме, захваченном нашими войсками на западном берегу Вислы. Немецко-фашистское командование не раз принимало меры к тому, чтобы непременно ликвидировать этот опасный для них плацдарм. Перед очередным своим наступлением они и использовали новые танки в целях разведки. А позднее провели интенсивную артиллерийскую и авиационную подготовку и начали сильнейшее наступление, в котором принимали участие танки всех систем. Однако, несмотря на это, нашим войскам удалось удержать занимаемые рубежи.

«Через два часа над полем боя стояла относительная тишина, — рассказывает участник этого сражения В. С. Архипов. — Разведчики доложили, что ближе к Оглендуву стоят два целых и невредимых танка. Завязли в песке на развороте. Ближе к левому флангу обнаружили еще один неповрежденный танк. Он как влез в заболоченный пруд, так в нем и остался. Экипажи машин сбежали так поспешно, что оставили кое-какие документы. Оказалось, что танк нового типа весит 68 тонн…» «Королевские тигры» составляли отдельный 501-й тяжелый танковый батальон. Это подтвердили солдатские и офицерские документы, а также удостоверение командира батальона. Пленный солдат-ремонтник из этого же батальона, допрошенный автором воспоминаний, показал, что с их батальоном на фронт якобы прибыл конструктор новых «тигров» доктор Порше. На основании показаний неизвестного пленного предположили, что в одном из танков погиб немецкий танковый конструктор Порше. (В ряде источников погибшего конструктора называют Порше-младший.)

Надо сказать, что «королевским тиграм» и в дальнейшем «не везло» на фронте. Генерал-лейтенант Н. К. Попель в своих мемуарах рассказал, как командир танкового батальона В. Жуков, совершая обходной маневр, в ночное время наткнулся в лесу на шестнадцать вражеских танков. Немецкие экипажи спали в избе. Только три из них успели вскочить в люки, завести машины и удрать. Тринадцать танков удалось захватить, и все они оказались «королевскими тиграми».

«Охотничьи трофеи» майора Жукова своим ходом подогнали к командному пункту танковой армии. Все с любопытством осматривали вражеские машины. Фашисты в своих пропагандистских материалах на все лады расхваливали достоинства нового танка, видимо надеясь этим запугать противника и одновременно поднять падающий моральный дух своего воинства.

Осмотрел захваченные машины и командующий 1-й гвардейской танковой армией генерал-полковник танковых войск М. Е. Катуков. В своих мемуарах он оставил такое свидетельство: «Танк действительно являл собой эффектное зрелище: тяжелый, внушительных размеров, с лобовой броней в башне 180 мм, с бортовой — 80 мм. Но… „королевскому тигру“ не хватало одного из главных качеств — маневренности».

Первые «королевские тигры», как уже отмечалось, были захвачены в августе 1944 г. Не прошло и двух месяцев, как в октябрьском номере редактируемого Ж. Я. Котиным журнала был опубликован подробный технический разбор нового вражеского танка. Тяжелые танки «тигр-Б» выпускались в двух вариантах: командирские и линейные. Командирский танк имел вторую радиостанцию и боекомплект из 50 выстрелов вместо 70 у линейного. Своей общей компоновкой новый танк не отличался от «тигра» или «пантеры»: силовая установка располагалась в корме, а трансмиссия — в передней части машины, там же размещалось отделение управления. В передней части слева находились механизмы управления танком и место механика-водителя, справа — пулемет, радиостанция и место стрелка-радиста.

Корпус нового танка почти целиком был заимствован у «пантеры», но лобовой лист имел увеличенную по сравнению с «пантерой» толщину — 150 мм и устанавливался под углом 50 градусов. Бортовой лист, увеличенный по толщине до 80 мм, тоже имел большой угол уклона — до 25 градусов. Конструкция люков не отличалась от люков «пантеры». Башня сварная, с дифференцированной броней толщиной от 80 до 180 мм. Форма башни, в отличие от общепринятой в немецком танкостроении была конической с кормовой нишей и люками-лазами, сконструирована по типу башни танка Т-34, но с наклоненной вперед и назад крышей. Командирская башенка аналогична башенке на «пантере», но несколько уменьшена по габаритам.

Корпус и башня «королевского тигра» имели специальную обмазку сложного состава из массы, получающейся при разварке древесины с добавлением других компонентов, служащей средством теплоизоляции и маскировки. Полагали также, что обмазка будет предохранять танк от магнитных противотанковых гранат.

«Королевский тигр» был вооружен новой 88-мм пушкой, с начальной скоростью бронебойного снаряда до 1000 м/с. аналогично пушке, устанавливаемой на самоходных установках «фердинанд». В отличие от обычного «тигра» и от «пантеры» новый танк имел монокулярный телескопический прицел с переменным увеличением в зависимости от дистанции ведения огня.

Коробка передач не отличалась от коробки передач первого «тигра». Особенностью ее являлось наличие радиатора, охлаждающего масло. Механизм поворота и тормоза — такие же, как и на первой модели «тигра», с излишне сложной конструкцией, неудобной для производства.

Подвеска «королевского тигра» — торсионная, индивидуальная, имевшая по девять катков, расположенных в шахматном порядке. Торсионы в отличие от ранее применявшихся в немецких танках были одинарными и изготавливались по типу торсионов танка КВ. «Королевский тигр» имел сменные гусеницы шириной 640 и 800 мм.

Новый «тигр», несмотря на усиление брони и связанное с этим резкое увеличение веса, в общем оставался такой же недоработанной машиной, какими были его предшественники. Вследствие поспешности, допущенной при выпуске «королевских тигров», все они имели много конструктивных недостатков: в походе разрушались бортовые редукторы, зубцы венцов ведущих колес изнашивались через 250–350 км пути, направляющие гребни гусениц заклинивались между дисками катков, коробка передач и механизм поворота перегревались; перегревался и двигатель, что нередко приводило к заклиниванию вала. Однако принципиальным недостатком «королевского тигра» была его громоздкость. Бронирование явно не соответствовало массе машины. Он был на 21 т тяжелее ИС-3, но не имел никаких преимуществ перед ним, а по броне и калибру вооружения даже уступал машине, созданной кировцами. Всего было выпущено 508 таких «королевских тигров».

Главный конструктор советских тяжелых танков Ж. Я. Котин внимательно изучил новый немецкий тяжелый танк. Из опыта войны он знал, что появление на поле боя неизвестного ранее оружия влияет на моральное состояние и боевой дух войск, вызывает у танкистов и артиллеристов нервозность и даже страх. Прекрасно понимая это, Ж. Я. Котин во время пребывания на фронте помог организовать несколько учебных пунктов, куда свозили захваченные «королевские тигры» и другие трофейные машины. Там проводили показательные боевые стрельбы и различные тренировки для экипажей танков и артиллерийских расчетов. Экспериментальным путем Ж. Я. Котин установил, что наиболее уязвимым местом нового «тигра» является ходовая часть, которую можно поразить из любого вида противотанковой артиллерии. Борты башни и корпуса можно было пробить кумулятивным снарядом. Против ходовой части этих «тигров» эффективны были противотанковые мины и противотанковые гранаты, рекомендовалось также вести огонь из противотанковых ружей, пулеметов и снайперских винтовок по смотровым приборам «королевского тигра», совершенно не защищенным дополнительной броней.

Выводы, полученные в результате исследовательской работы, проведенной под руководством Ж. Я. Котина, доводились до войск в виде памяток, листовок, специальных статей и заметок в армейской фронтовой печати.

Известный танковый военачальник генерал армии Д. Д. Лелюшенко, вспоминая о деятельности организованных при участии Ж. Я. Котина учебных центров, отмечал: «На Сандомирском плацдарме наши танковые экипажи и орудийные расчеты научились одним-двумя выстрелами уничтожать новейшие мощные танки противника „королевские тигры“»[128].

Захваченные в 1944 г. «королевские тигры» демонстрировались на выставке трофейного оружия в Парке культуры и отдыха имени Горького в Москве.

Между тем «война умов», как любил говорить Ж. Я. Котин, или «война брони», как писали зарубежные журналисты, продолжалась. Танк ИС-3, сконструированный в то самое время, когда появился на полях сражений «королевский тигр», сразу же привлек к себе внимание специалистов.

Американские авторы, пристально следившие за развитием военной техники в мире, писали: «Россия в этой „войне брони“ не имела другого выхода, как применить таланты и ресурсы для создания в КБ и на заводах новых танков, которые тут же использовались в боях. Их последний тяжелый танк 1944 года — последователь танков КВ-1 и КВ-85 — был замечательной машиной ИС».

Зарубежных авторов особенно удивляло то, что советским конструкторам при сравнительно небольшом весе машин удавалось создавать компактные танки с дифференцированной толщиной брони, доходящей до 220 мм, и 122-мм пушками. Американский журнал «Милитари ревью» по этому поводу писал: «…советский тяжелый танк ИС-3 является одним из наиболее мощных современных танков. Хотя он немного тяжелее, чем наш (американский) танк М-48, зато на нем установлена гораздо более мощная пушка калибра 122 мм. По сравнению с танками западных стран он имеет исключительно низкий силуэт, а также весьма эффективную форму броневой защиты. Созданный советскими конструкторами ИС-3 представляет собой выдающийся танк…»

Подводя итог, с полным основанием можно утверждать, что новый советский тяжелый танк ИС-3 оказал большое влияние на конструирование форм броневой защиты танков всего мира. На его боевых свойствах основывались разработки американских конструкторов в период создания танка М-103. Английские разработчики использовали форму корпуса танка ИС-3 и башни при создании широко известного в 50-х гг. 66-тонного танка «Конкэрор».

Заместитель главного конструктора Н. Л. Духов.

 

Вклад конструкторов-кировцев в победу над врагом получил высокую оценку Советского правительства. За создание новых образцов тяжелого танка Государственной премии были удостоены главный конструктор Ж. Я. Котин и конструкторы-танкисты Н. Л. Духов, Л. С. Троянов, М. Ф. Балжи, В. И. Таротько, Н. Ф. Шашмурин, Г. Н. Рыбин; конструкторы-артиллеристы Н. В. Каструлин, А. И. Старцев и П. А. Комиссаров.

Орденами и медалями были награждены сотни танкостроителей, а генерал-лейтенант Ж. Я. Котин был награжден орденом Суворова II степени.

Через двадцать лет после окончания войны в Челябинске на высоком постаменте был воздвигнут танк-памятник. Этой чести удостоен ровесник Победы, последний тяжелый танк Великой Отечественной войны ИС-3. На черной металлической плите памятника вычеканены слова: «Уральцы, вам, чьи руки золотые ковали здесь Победу над врагом…»

 

Победа

 

Война — самая действенная и самая суровая проверка любого оружия. Тяжелые танки, построенные в цехах Кировского завода, прошли через все испытания Великой Отечественной войны и обеспечили нашим воинам победу над злейшим врагом. В сражениях за Ленинград и Москву, в Сталинградской и Курской битвах, в Белорусской, Ясско-Кишиневской и Берлинской операциях — на всех решающих участках войны тяжелые танки убедительно показывали свое превосходство над всеми образцами танков фашистской Германии.

Главному конструктору советских тяжелых танков Жозефу Яковлевичу Котину к концу войны исполнилось тридцать семь лет. К этому времени им было создано десять главных модификаций танка KB и три модификации ИС. Параллельно с ними он разрабатывал на базе тяжелых танков самоходные орудия. Главный конструктор Наркомтяжпрома, заместитель наркома Ж. Я. Котин проводил также работу по совершенствованию «тридцатьчетверок» и самоходок на их базе, работал над созданием инженерных машин, минных тралов, танковых тягачей…

Масштабы деятельности главного конструктора были поистине необозримы. «Когда мы говорим о Ж. Я. Котине, — писал в годы войны военный корреспондент „Красной Звезды“ З. А. Абрамов, — мы видим перед собой человека, границы конструкторского бюро которого трудно определить. Машины рождаются и в тишине кабинета, и в заводском цеху, и на поле боя…»

Ж. Я. Котин на испытаниях тяжелого танка ИС.

 

На поле боя Жозеф Яковлевич выезжал не раз. Одну из таких поездок описал журналист А. Кочетков.

«Было обидно оставаться на КП, — рассказывал ему Ж. Я. Котин, — хотелось быть там, где вели огонь наши танки. Через некоторое время и мы поехали вперед. То, что я увидел тогда, до сих пор стоит перед глазами. На обочине, в кюветах, на поле — трупы гитлеровцев, исковерканная фашистская техника. Вскоре мы догнали наши танки.

— Как машины? — спрашиваю танкистов.

Младший лейтенант улыбается и отвечает:

— Отличные!

Спрашиваем еще — ответ тот же:

— Танки что надо!

Перед отъездом „домой“ нас пригласил к себе Маршал Советского Союза И. С. Конев, командовавший тогда 2-м Украинским фронтом. Он поблагодарил танкостроителей за их труд, сказав при этом:

— Дайте нам побольше таких богатырей»[129].

Испытания новых танков в боевой обстановке не только давали конструктору уникальный научно-исследовательский материал, но и подкрепляли его морально. Только на фронте Ж. Я. Котин пришел к полному убеждению, что семейство KB и все последующие модификации тяжелых танков оказались вполне удачной конструкцией. Инициатива в танковых сражениях, начиная с начального периода войны, всегда принадлежала тяжелым машинам. Благодаря своему превосходству в защите и вооружении они искали встречи с противником. А немецкие танкисты старались избегать этих встреч, высокие начальники немецко-фашистской армии вынуждены были издавать приказы, запрещавшие гитлеровским воякам вступать в открытый бой с советскими тяжелыми танками. Исключительная прочность корпусов тяжелых танков позволяла советским танкистам идти в атаку на противотанковые батареи, давить вражескую артиллерию, таранить танки противника. До конца войны, несмотря на лихорадочное перевооружение немецких танковых войск, танки KB и ИС оставались сильнейшими боевыми машинами среди всех армий мира.

Известный исследователь в области вооружения, автор рассказов о знаменитом оружии Н. Н. Ермолович в своей книге «Рыцари брони» писал о Ж. Я. Котине: «Убежденный новатор, он никогда не боялся ничего нового ни в конструкциях машин, ни в их эксплуатации, ни в методике испытаний».

Работу конструктора Ж. Я. Котин не любил отрывать от производственной деятельности, направляя ее на путь рационализации и интенсификации. В новаторскую работу он умело вовлекал руководителей и командиров производства, своими идеями зажигал сердца комсомольских активистов, будил инициативу передовых рабочих. Главный конструктор любил смекалистых и умелых, понимал их с полуслова и поддерживал все разумные начинания своих подчиненных.

Однажды в цех поступил новый сложный агрегат-подогреватель. В нем 76 деталей, а каждый день не один десяток готовых подогревателей нужно подавать на сборку. Дело застопорилось, и рабочие решили подсказать конструкторам пути упрощения узла. Замечательный умелец жестянщик П. Я. Филиппов своими руками смастерил модель. Число деталей в узле сократилось в три раза, не потребовалось даже сварочных работ, на которые в то время расходовался дефицитный карбид. Главный конструктор тут же приказал испытать предложенный мастером подогреватель, и вскоре он был принят в серию. Не раз рабочая смекалка теснейшим образом переплеталась с повседневным творчеством конструкторов. Несмотря на свое высокое звание и положение, Ж. Я. Котин запросто мог завязать беседу с токарем или рядовым чертежником, и к нему мог обратиться любой. Как никто другой умел он без формальных приказов, без начальственных разносов, по-деловому, иногда по-свойски мобилизовать, поднять людей на выполнение, казалось бы, невозможного дела. В самые напряженные моменты своей жизни Ж. Я. Котин находил время встретиться с представителями прессы, рассказать об успехах конструкторского коллектива. Немало информационного материала, публиковавшегося в годы войны, появилось на свет благодаря энергии и общительности главного конструктора. Один из номеров журнала «Техника — молодежи» в 1943 г. целиком был посвящен людям и делам Танкограда. Материал открывался статьей, написанной Ж. Я. Котиным. В другой крупной публикации, помещенной в газете «Правда» в 1944 г., рассказывалось об изменениях в системе охлаждения танкового двигателя, который поначалу имел два радиатора. Для их размещения требовалось слишком много места, и конструкторы решили отказаться от одного из радиаторов. Но как доказать, что перестроенный агрегат обеспечит надежное охлаждение двигателя? Под руководством Котина конструкторы использовали небольшую аэродинамическую трубу для продувки нового радиатора. Исследователи проверили, как поток засасываемого воздуха распределяется по макету, изучили работу вентилятора. Для его усовершенствования нашли наиболее выгодную форму лопаток и выяснили, как лучше их расположить. Так исследовательским, опытным путем конструкторам-танкистам удалось доказать двигателистам, что вполне можно оставить на танковом двигателе один радиатор.

— Понимаете, — говорил Ж. Я. Котин корреспонденту, — удалось почти вдвое уменьшить размеры охлаждающей системы. Почти вдвое… Вот что нам удалось!

И так в каждом деле Ж. Я. Котин стоял во главе смелых начинаний, был автором многих замечательных идей, инициатором экспериментов и исследований.

Отдавая много сил и времени конструкторской работе и производству, Ж. Я. Котин, как активный коммунист, неизменно участвовал во всех партийно-политических мероприятиях: выступал на заседаниях партийного бюро и партийного комитета, на собраниях и митингах, организовывал торжественные передачи экипажам изготовленных на заводе тяжелых танков.

Постоянное улучшение организации и оснащенности производства в сочетании с великим энтузиазмом танкостроителей обеспечили неуклонное увеличение выпуска боевых машин. Кировский завод в Челябинске до последнего года войны оставался единственным предприятием в стране, изготавливающим тяжелые танки. В январе 1944 г., сразу же после освобождения Ленинграда от вражеской блокады, встал вопрос о возобновлении производства боевых машин на ленинградской базе Кировского завода. 26 мая 1944 г. Государственный Комитет Обороны поручил кировцам наладить выпуск тяжелых танков новой конструкции в Ленинграде. Котин направил в Ленинград своего заместителя Н. М. Синева, назначив его директором филиала Опытного завода при Кировском заводе в Ленинграде. В июне того же года Николай Михайлович Синев с небольшой группой специалистов прибыл в город на Неве.

На сильно пострадавшем от обстрелов и бомбежек Кировском заводе ремонтировались танки КВ. Не хватало металла, угля, людей… Однако вскоре начали возвращаться из эвакуации кировцы. Первый эшелон встречали 20 июня 1944 г. со знаменами, оркестром, цветами. На заводе стало многолюднее, налаживалось металлургическое производство, благо металлолома для него было достаточно. 31 марта 1945 г., менее чем через год после получения задания, на заводе собрали первые пять ИСУ-152. Один из них установили в сквере перед Домом культуры имени И. И. Газа для показа делегатам 7-й партийной конференции Кировского района. Возрождающийся завод вносил свой вклад в дело победы над врагом.

Собранные кировцами машины скоростными эшелонами отправлялись на фронт и использовались там на решающих участках сражений, в ударных группировках в качестве танков прорыва, как и задумано было при создании этого вида оружия.

«Наступая в составе корпуса, — вспоминает о своем участии в войне генерал армии Е. Ф. Ивановский, — наш полк со своими тяжелыми танками, оснащенными 122-мм орудиями, играл авангардную роль. Именно нам предписывалось разрушать важные узлы вражеской обороны. Задачей подразделений и экипажей тяжелых танков было пробивать бреши в системе обороны противника, а затем стремительно продвигаться вперед, не давая возможности гитлеровцам закрепиться на выгодном рубеже…»[130]

Танки ИС-2 у Бранденбургских ворот в Берлине.

 

— Наш тяжелый танк — это машина, способная прогрызать любую немецкую оборону на танкодоступной местности, — говорил Ж. Я. Котин, особо выделяя и подчеркивая слово «любую».

«В феврале 1945 года, — рассказывает инженер Кировского завода Г. Ф. Бурханов, — я был командирован в специальную отдельную танковую бригаду, которая действовала в составе 1-го Белорусского фронта. Бригада только что была укомплектована танками ИС, и ее личный состав нуждался в технической консультации. В предыдущих операциях бригада действовала на танках Т-34. Танкисты очень гордились полученными танками ИС-2, отмечая их хорошее бронирование и сильную 122-мм пушку. Танкисты прошли от Одера до Берлина, боевые действия закончили у рейхстага, и за время боев их высокое мнение о танках ИС-2 ни разу не поколебалось. Новые машины, как правило, не поражались артиллерийским огнем. На них наши люди смело вступали в бой с „пантерами“ и „тиграми“, неизменно выходя победителями. Единственную реальную опасность в условиях города для ИС-2 составляли фаустпатроны. И, несмотря на это, две трети машин от Зееловских высот и до рейхстага прошли с минимальным количеством ремонтных работ…»

Боевые качества танка ИС-2 не вызывали сомнений, и Ж. Я. Котин перешел к созданию самоходных артиллерийских установок на базе этого танка. В последний год войны его конструкторское бюро выдало одну за другой мощнейшие самоходные пушки ИСУ-122, ИСУ-122-2 с повышенной скорострельностью, опытную ИСУ-152-1, предназначавшуюся для разрушения сильно укрепленных полос обороны противника, а за ней и ИСУ-152-2. В порядке эксперимента конструкторы разработали ИСУ-122БМ и ИСУ-130 — самоходные артиллерийские установки с морскими орудиями.

Успешное завершение ряда смелых научно-исследовательских работ и широкое экспериментирование на базе новейших образцов советской бронетанковой техники, опережающей по качеству вооружение противника, привело Ж. Я. Котина к идее создания ежемесячного научно-технического журнала. Нарком В. А. Малышев поддержал его, назначил главным редактором нового журнала, и центр научно-технической мысли танковой промышленности на время переместился в Челябинск. Конструкторы решительно взялись за новое для них дело: в течение 1944 г. — первого года издания — вышло 12 номеров журнала. На его страницах активно выступали инженеры, конструкторы, командиры бронетанковых войск Красной Армии.

Журнал знакомил советских танкостроителей с опытом и достижениями наших союзников в танкостроении. Издание это быстро завоевало популярность и получило признание у специалистов. Особое место в журнале было отведено рассмотрению и анализу танковой и противотанковой техники врага. Обстоятельные и глубокосодержательные аналитические обзоры: «Немецкие тяжелые танки», «Артиллерийское вооружение немецких танков и самоходок», «Новый немецкий танк „Тигр-Б“», «Бронебойные снаряды немецкой противотанковой артиллерии», «Немецкая танкетка-торпеда» — несли в себе исчерпывающую информацию о боевых возможностях бронетанковой техники врага, облегчали танкистам борьбу с ними на фронте и обучение танковых экипажей в тылу.

Такая помощь издателей журнала оказалась весьма своевременной, ибо танковая промышленность Германии непрерывно наращивала темпы производства новейших видов боевых машин. Воздушные бомбардировки немецких танковых заводов авиацией союзников не в состоянии были понизить производственный потенциал фашистской Германии. На рубеже 1944–1945 гг., когда советские войска уже вели бои непосредственно на вражеской территории, производство бронетанковой техники в фашистской Германии достигло наивысшего уровня за весь период войны и составило почти 1800 машин в месяц. Причем производство танков в абсолютных цифрах в 1944 г. достигало 865 единиц в месяц, а количество штурмовых орудий и прочей боевой техники — 1000 единиц. По этой причине в германские танковые дивизии нередко вместо танков поставляли самоходные штурмовые орудия, насыщенность ими боевых порядков вражеских войск была очень высокой, что существенно усложняло действия наступающих советских танков.

Штурмовые орудия для немецко-фашистской армии изготовлялись до 1944 г. путем переделки французских и чехословацких танков. В последний период войны против советских тяжелых танков гитлеровцы применили новейшие самоходные артиллерийские установки, оснащенные 128-мм пушками, изготовленные на шасси «королевских тигров». Боекомплект состоял из 40 снарядов. Машина хорошо бронировалась — 150-мм верхний броневой лист корпуса устанавливался под углом 50 градусов. Башня в передней части прикрывалась броней толщиной в 220 мм. Экипаж самоходки состоял из 5 человек: командира, водителя, радиста, наводчика и заряжающего, все они имели призматические приборы наблюдения. Вес самоходной установки оценивался специалистами в 70–75 т, и немного в Европе находилось мостов, способных выдерживать такую тяжесть.

Появление на фронте 70-тонного «ягд-тигра», как называли немецкие фашисты 128-мм самоходную пушку, свидетельствовало о напряженной работе танковых конструкторов противника. Под Куммерсдорфом они имели танковый испытательный полигон, своеобразную лабораторию немецкой технической мысли. Весной 1945 г. ее захватили танкисты 1-й гвардейской танковой армии. На полигоне были обнаружены расстрелянные с экспериментальной целью советские тяжелые машины ИС-1 и СУ-152, в них находились трупы людей: кровавые экспериментаторы не успели их убрать. Теперь нам точно известно, что при испытаниях танков на бронестойкость гитлеровцы помещали в них экипажи, составленные из советских военнопленных. На трофейном полигоне, захваченном советскими танкистами, ни одного танка ИС-2, ни одной самоходки на их базе советские специалисты не обнаружили: более года использовались эти машины на всех фронтах, но ни одной даже подбитой машины фашистские разведчики не сумели захватить.

На Куммерсдорфском полигоне был обнаружен 180-тонный сверхтяжелый танк «маус», что в переводе означает «мышь». В нашей литературе этот последний немецкий мастодонт известен под ироническим названием «мышонок». В качестве основного вооружения он имел спаренные в одной маске 128- и 75-мм пушки. Известно, что в мае 1944 г. конструктор Фердинанд Порше демонстрировал «маус» своему фюреру. На мало понимающего в технике Гитлера эта громадина произвела благоприятное впечатление. Однако известный немецкий танковый генерал Гудериан в своих мемуарах упоминал о сверхтяжелом танке «маус» весьма неодобрительно. Генерал-лейтенант германской армии Э. Шнейдер, находясь в английском плену, писал о том, что в военном отношении «маус» не представлял никакой ценности. На испытаниях оказалось, что слишком тяжелый танк не мог пройти ни по одному мосту, служил удобной мишенью и имел недостаточно прочную броню, чтобы без риска подставлять лоб любому противотанковому оружию.

Тогда же выяснилось, что «маус» был изготовлен в трех экземплярах. О его боевом применении свидетельств не имеется. Однако на боевые позиции две машины все-таки выводили: одна из них оказалась в городе Цоссене перед входом в здание германского генерального штаба, а вторая стояла в охране рейхсканцелярии в Берлине. Ну а третья, как уже говорилось, досталась нам в подорванном виде на Куммерсдорфском полигоне.

После тщательного изучения опытных машин, обнаруженных на захваченных нашими войсками испытательных полигонах разгромленной фашистской Германии, выяснилось, что немецкие конструкторы широко экспериментировали, пытаясь улучшить характеристики тяжелого танка «тигр». На его шасси планировалось ставить танковые башни с 105- и 128-мм пушками, разрабатывались проекты установки даже 170- и 210-мм пушек, но довести эти работы до конца фашистским танкостроителям не удалось.

Из осуществленных проектов немецких боевых машин следует назвать самоходную гусеничную установку «карл», имевшую массу 124 т, вооруженную 600-мм мортирой с массой снаряда 220 кг. Таких мортир в немецкой армии было шесть. Фашисты использовали их в качестве осадных орудий при обстрелах Варшавы, Бреста и Севастополя.

Заслуживает упоминания маленький немецкий танк под названием «голиаф». Он представлял собой необычную танкетку без экипажа, которая по сути дела была самодвижущейся торпедой на гусеничном ходу. Управлялась она по радио или по проводам. На советско-германском фронте сухопутная торпеда появилась летом 1943 г. одновременно с «тиграми», «пантерами» и «фердинандами». Два электрических двигателя, каждый на свою гусеницу, работали от аккумуляторных батарей. Заряд весил 70 кг. Подрывался он по сигналу оператора. Общая масса танкетки — 200 кг, длина — 1,5 м, высота — 52 см. Длина провода, соединяющего торпеду с пультом управления, — 250 м. При этом отмечалось, что при клиренсе всего 160 мм самодвижущаяся торпеда повсюду натыкалась на препятствия — камни, пни и прочее. Запаса электроэнергии у нее хватало всего на 5–8 минут движения. И, несмотря на то что оператор мог двигать торпеду вперед-назад, попасть ею в движущийся танк было очень трудно даже на расстоянии 100–150 м.

Танковая промышленность нашей страны непрерывно улучшала конструкции боевых машин. За четыре года войны советские танкостроители прошли удивительно большой путь поиска. В 1942 г. танковые конструкторы дали войскам 10 опытных образцов новых танков для изучения, в 1943 г. — 21, в 1944 г. — 25 и в 1945 г. — еще 16! Многие из них, как известно, поступали потом на вооружение.

Неуклонно улучшалась технология производства. До войны, например, литье для танков производилось главным образом методом ручной формовки. Механизируя этот процесс, танкостроители добились, чтобы на танковых и бронекорпусных заводах 95–98 процентов деталей отливались в постоянные металлические формы — кокили и формовались машинным способом. Широкое применение получила штамповка. До 90 процентов всех горячих поковок было переведено на штамповочные методы. Все это дало возможность поднять производство танков до фантастических цифр: в 1942 г. было выпущено 24 400 танков и САУ всех систем, в 1943 г. — еще 24 100, а в 1944 г. — 29 000![131] Не снизила темпов танковая промышленность и в сорок пятом победном году. Всего за четыре года войны фронт получил 102,8 тысячи танков и САУ[132]. Немецкая танковая промышленность, используя ресурсы ряда оккупированных стран, за шесть лет второй мировой войны, 1939–1945 гг., изготовила 65 100 танков и штурмовых орудий.

Насыщенность советских танковых войск боевыми машинами неуклонно возрастала. Если в контрнаступлении под Сталинградом в ноябре 1942 г. на участках прорыва нашему командованию удавалось создать плотность в 4–7 бронеединиц на один километр фронта, то к концу войны, в Берлинской операции, например, плотность танков на участках прорыва составляла по 30–70 бронеединиц на один километр фронта[133]. При этом численность тяжелых танков с мощным вооружением заметно увеличилась: если в общем производстве советских танков с 1 июня 1941 г. до 1 сентября 1945 г. удельный вес тяжелых танков составил 10,8 процента, то в последние месяцы Великой Отечественной войны он повысился до 18 процентов. Только в 1944 г. Кировский завод, по-прежнему единственный завод в стране, выпускавший тяжелые танки, дал Родине 2250 танков ИС. В общем производстве самоходных артиллерийских установок машины на базе тяжелых танков составляли 20,9 процента. В 1944 г. их было выпущено 2510[134].

К концу войны в строю тяжелых танковых полков чаще находились новенькие танки ИС. Ну а как себя вели стареющие заслуженные KB, много ли их оставалось в строю, когда наша армия на всех фронтах повела решительное наступление на оборонявшегося всеми средствами опытного и вооруженного до зубов противника?

Тяжелые танки KB, спроектированные Ж. Я. Котиным в довоенное время, несли службу в танковых войсках до победных залпов Великой Отечественной войны, и свидетельств тому немало. В Петсамо-Киркенесской наступательной операции, например, в октябре 1944 г. действовали 21 тяжелый танк KB, 59 средних танков Т-34 и 24 самоходные артиллерийские установки ИСУ-152[135]. Наступать нашим войскам пришлось в краю вечной мерзлоты, на местности, насыщенной густой сетью полузамерзающих рек и речушек, среди озер и бесчисленных валунов. «Немцы считали, — пишет по этому поводу генерал-лейтенант А. А. Сосенков, — что в арктической зоне применение танков исключено. Но наши КВ действовали здесь отлично. 150 километров, пройденные ими с боями, — выдающийся успех не только танковых экипажей, а и тех, кто готовил машины к этому труднейшему переходу»[136]. К этой оценке качества машин нелишне прибавить и оценку работы тех, кто создавал эти машины в конструкторских бюро, лабораториях, в заводских цехах и на испытательных полигонах.

К танкам КВ у старых, много повидавших танкистов осталось более чем доброе — трепетное отношение. Первые советские тяжелые танки навечно завоевали их сердца. Боевой командир 3-го Котельниковского танкового корпуса генерал-майор И. А. Вовченко, рассказывая в своих воспоминаниях о переформировании соединений корпуса и переходе на новую технику, пишет, что наряду с лучшими танковыми экипажами они, как святыню, сохранили для себя тяжелый танк КВ № 11385 — танк-знаменосец, на котором перевозили Знамя корпуса.

Описывая заключительные бои на немецкой земле, генерал армии Е. Ф. Ивановский вспоминает о боевых действиях роты танков КВ под городом Либштадтом. Там кировские машины-ветераны нанесли удар по танковой части врага, отбросили ее за реку Пассарге, а затем, сбивая подвижные заслоны из двух-трех танков противника, успешно продвигались вперед. Так на самом финише войны в Заполярье, под Берлином и на Балатоне заслуженные танки КВ победно заканчивали войну.

Последняя точка войны, как известно, была поставлена не в Берлине, где бои закончились в начале мая, а на баррикадах восставшей Праги, где сражались окруженные со всех сторон гитлеровцами чехословацкие патриоты. На волне танковых раций то и дело слышались призывы: «Говорит чешская Прага! Большое количество германских танков нападает на наш город… Пришлите нам на помощь танки, не дайте погибнуть нашему городу!..»

И вот по приказу Ставки в ночь на 9 мая 1945 г. танковые армии 1-го Украинского фронта приблизились к Праге. Одним из первых в город ворвался танк № 23 под командованием гвардии лейтенанта И. Г. Гончаренко. Танк № 23 был кировской машиной ИС 2. О подвиге его экипажа нам известно из книги «Москва — Сталинград — Берлин — Прага» генерала армии Д. Д. Лелюшенко, в которой он пишет: «У первой баррикады на броню танка ИС-2 сели ликующие повстанцы. С ними был чех, вызвавшийся служить проводником, Франтишек Соучек. При подходе к мосту через реку Влтаву танк № 23 по-прежнему шел головным. Остальные машины отстали. У моста замаскированные самоходки противника открыли огонь по нашей машине. Один из вражеских снарядов ударил в башню и наповал убил командира машины лейтенанта И. Г. Гончаренко. Но экипаж продолжал бой. Новым вражеским снарядом были ранены механик-водитель И. Г. Шкловский и чешский патриот проводник Франтишек Соучек. Третьим попаданием был ранен радист A. Н. Филиппов, а четвертый снаряд заклинил пушку, и стрелять из нее стало невозможно. Танк не мог двигаться, и израненный экипаж, потерявший своего командира, вышел из машины. К этому времени к мосту подоспели остальные машины роты танков ИС под командованием старшего лейтенанта B. Т. Полегенького, и мост через Влтаву удалось захватить невзорванным».

Чехословацкие патриоты высоко оценили подвиг славного экипажа, первым вступившего в Прагу на помощь восставшим патриотам. Советский танк ИС-2 № 23, изготовленный в славном Танкограде, стоит на площади Советских Танкистов в городе Праге, он стал символом нерушимой братской дружбы советского и чехословацкого народов. Всему экипажу тяжелого танка № 23 присвоено звание почетных граждан спасенного ими города.

Великая Отечественная война окончилась, но на заводах, выпускавших военную продукцию, трудовой ритм на первых порах снизился незначительно. Изготовив в первом полугодии 1945 г. рекордное количество боевых машин — 15,4 тысячи, танковые заводы страны в июле и августе дали еще 5,1 тысячи танков и САУ: необходимо было обновлять вооружение и материальную часть в войсках Дальнего Востока, ибо милитаристская Япония не была еще сломлена. В район боевых действий решили направить новейшие котинские танки ИС-3.

Танк ИС-2, первым ворвавшийся в Прагу 9 мая 1945 г. Установлен на пьедестале в столице Чехословакии Праге.

 

Для технического обслуживания целого полка новых для армии машин Ж. Я. Котин направил бригаду заводских специалистов во главе с испытателем Е. И. Рощиным. Евгений Иванович рассказывал, вспоминая об этом походе: «В район боевых действий тяжелые танки ИС-3 доставлялись вначале по железной дороге, а затем морским путем из порта Посьет в порт Дайрен. Сложные маршевые переходы тяжелые танки ИС-3 в целом выдержали хорошо, если не считать, что на некоторых машинах вышли из строя седьмые-восьмые опоры коленвалов. Мы быстро сменили опоры на четырех двигателях, а три двигателя пришлось заменить полностью. Но в целом длительный и сложный переход — сотни километров по горам и бездорожью — тяжелые танки ИС-3 вынесли вполне удовлетворительно. Отлично шли они даже по болотам, по залитым водой рисовым полям…».

Как солдат, не покидавший строя до особой команды, стоял трудовой Танкоград. Как приняли героический коллектив в тревожном октябре 1941 г. директор И. М. Зальцман, главный конструктор Ж. Я. Котин, парторг ЦК ВКП(б) М. Д. Козин, так и довели его до победных рубежей 1945 г.

Славным ленинградским руководителям-инженерам было чем гордиться. На заводе непрерывно наращивались темпы производства, внедрялись новейшие технологические процессы. Под руководством члена-корреспондента Академии наук СССР В. П. Вологдина впервые в отечественном танкостроении группа инженеров внедрила промышленную закалку деталей токами высокой частоты. В результате резко уменьшилось время термообработки деталей, повысилась их износоустойчивость.

В начале 1942 г. по инициативе мастера В. Д. Бахтеева развернулось соревнование, в ходе которого шла борьба за лучшее использование рабочего времени, за наивысшую производительность. Каждый второй рабочий в смене Бахтеева стал трудиться за двоих. Этот почин нашел широкое распространение во всех цехах завода. Он способствовал успешному выполнению важнейшего фронтового заказа при изготовлении колонны танков, предназначенных для укомплектования танкового соединения «Челябинский комсомол».

На заводе были рабочие, выполнявшие норму на 1000 процентов. Начало соревнованию «тысячников» положили токари Георгий Новгородов и Григорий Ехлаков, сумевшие за одну смену обработать столько деталей, сколько по нормам полагалось изготовить за десять смен. По их примеру немало рабочих стали изыскивать резервы повышения производительности труда. В кузнечных цехах славились своими рекордами кузнецы Иван Гридин, Григорий Арзамасцев, Аким Завьялов, в механических — токари Степан Окунев, Мария Кузикова, слесари Николай Степовой, Александр Сало и многие другие.

Яркую страницу в трудовую летопись Кировского завода на Урале вписали комсомольско-молодежные бригады. Среди них особенно выделялись бригады Ани Пашниной, Александра Саламатова, Василия Цаплинского, Василия Гусева, Александры Садиковой, Николая Жужи, Михаила Шитова и многие другие. Инициативу комсомольско-молодежного движения умело направлял и поддерживал комитет ВЛКСМ на заводе, который бессменно возглавлял Я. Е. Непомнящий. Это он поддержал и распространил патриотическое начинание, предложенное комсомольцем Александром Саламатовым, — «Не уходить из цеха, пока не будет выполнено задание». Сам А. Саламатов со своими товарищами восемь суток в дни Сталинградской битвы не уходил домой, но важнейшее задание выполнил в срок.

Бригада Василия Гусева из месяца в месяц удерживала переходящее знамя обкома ВЛКСМ, одерживая победы во Всесоюзном социалистическом соревновании фронтовых бригад. Бригаде В. Гусева, кроме того, принадлежало переходящее Красное знамя ЦК ВЛКСМ и Наркомата танковой промышленности.

Комсомольско-молодежные бригады сборщиков моторов в Танкограде выдвинули лозунг «Не числом, а уменьем». Шесть рабочих вместо двенадцати оставалось в бригаде комсомолки Топорищевой, и эта бригада вдвое перевыполняла задание. В бригаде комсомолки Рашевской вместо четырнадцати человек оставалось девять, и они тоже значительно перевыполняли задание.

Партийный комитет Танкограда, возглавляемый М. Д. Козиным, и комсомольский комитет во главе с Я. Е. Непомнящим всемерно поддерживали все новое, передовое, зарождающееся в цехах и лабораториях, постоянно были в курсе дел новаторов и передовых рабочих, все годы войны они поистине были душой героического коллектива. Танкостроители всегда чувствовали помощь и заботу со стороны Челябинского областного комитета партии, возглавлял который Н. С. Патоличев.

Незадолго до победы в январе 1945 г. Советское правительство оказало высокую честь руководителям Танкограда, присвоив директору Кировского завода И. М. Зальцману, главному инженеру С. Н. Махонину и главному конструктору серийного производства Н. Л. Духову воинское звание — генерал-майор инженерно-танковой службы. В этом кировцы увидели новое проявление внимания, заботы и доверия не только к руководителям завода, но и ко всему коллективу. Четыре тяжелых года кировцы вкладывали все свое умение, энергию, опыт, смекалку в проектирование и выпуск тяжелых боевых машин, изготовив за годы войны 18 000 танков и самоходных артиллерийских установок, 48 500 танковых моторов[137].

За выдающиеся заслуги перед Родиной в деле создания новых конструкций тяжелых танков 18 июля 1945 года Кировский завод в Челябинске был награжден орденом Кутузова I степени.

В числе многих поздравлений, полученных на заводе в те дни, особенно порадовала телеграмма из родного города, подписанная секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) А. А. Кузнецовым. Ленинградцы поздравляли своих посланцев на Урале с высокой наградой Родины и выражали уверенность в их дальнейших успехах.

Среди многих наград победного года запомнилась и такая, совершенно особая, — переходящее Красное знамя Государственного Комитета Обороны, которое кировцы заслуживали 33 раза. Оно вручено им навечно.

За годы войны Кировский завод на Урале стал самым крупным машиностроительным предприятием страны. Это был по существу гигантский комбинат из нескольких больших заводов. Характерной чертой кировцев стало скоростное освоение массового производства машин новейших конструкций. В выпуске танков на Кировском заводе участвовала вся индустрия Южного Урала. Ее заводы бесперебойно снабжали Танкоград новейшими видами брони, высококачественной сталью, отличным электрооборудованием. Можно сказать, что весь танк почти целиком делался из продукции уральских предприятий, писала газета «Правда» 19 июля 1945 г. В этот день по поручению рабочих, инженеров, техников и служащих Кировского завода на Урале дирекция и партийный комитет рапортовали Председателю Государственного Комитета Обороны И. В. Сталину:

Ж. Я. Котин дает пояснения о конструкции боевой машины Маршалу Советского Союза В. И. Чуйкову.

 

«…С начала войны коллектив Кировского завода выдал продукции на 8,5 миллиарда рублей и отправил в армию:

танков и артсамоходов — 18 тыс. штук,

танковых дизельмоторов — 48 тыс. штук, общей мощностью 25 млн. л. с.,

топливной аппаратуры для дизелей — 85 тыс. комплектов,

заготовок боеприпасов — 17,5 миллиона штук…

С гордостью вспоминаем, что мы своевременно выполнили Ваше задание об увеличении выпуска танков ИС, причем в то время на протяжении шести месяцев подряд среднемесячный прирост выпуска танков составлял 33,7 процента.

Мы возобновили прекращенное в начале войны производство тракторных запчастей для нужд сельского хозяйства и армии и, систематически увеличивая их выпуск по количеству и номенклатуре, выдали тракторных частей на сумму 125 миллионов рублей.

Благодаря внедрению новой техники, совершенствованию организации производства, завод снизил за годы войны себестоимость тяжелого танка на 53 процента и сэкономил государству 2,5 миллиарда рублей. Все годы войны завод работал рентабельно и получил 300 миллионов рублей прибыли.

Но главным результатом нашей работы мы считаем то, что вместе с ростом завода росли люди, обогащенные и закаленные опытом решения сложнейших производственных задач в трудных условиях военного времени. Около 50 процентов работающих пришли на завод во время Отечественной войны. Свыше 35 процентов работников составляет молодежь и около 40 процентов женщин!.. При этом выработка людей завода сейчас более чем в 3 раза превышает уровень производительности, достигнутой в довоенное время…»[138].

В своем послевоенном победном рапорте партии и правительству кировцы подчеркивают единодушную готовность всех трудящихся завода к решению стоящих впереди задач по укреплению экономической мощи Родины, на благо и процветание советского народа. Вклад танкоградцев-кировцев в дело всенародной Победы над врагом в годы Великой Отечественной войны Советское правительство приравняло к выигранному сражению, наградив директора Кировского завода И. М. Зальцмана и главного конструктора Ж. Я. Котина высшим полководческим орденом — Суворова I степени. За успешное выполнение заданий Государственного Комитета Обороны по выпуску танков, артсамоходных установок, бронекорпусов, танковых агрегатов и запасных частей орденами и медалями были награждены тысячи трудящихся Танкограда.

 

 

Вместо эпилога

 

Ко времени победоносного окончания Великой Отечественной войны на счету конструкторского коллектива, руководимого Жозефом Яковлевичем Котиным, числилось свыше пятидесяти созданных им боевых машин. Тринадцать типов тяжелых танков и артсамоходов, разработанных в годы войны, были освоены на Кировском заводе. Колоссальный вклад конструкторов в дело Победы получил всеобщее признание. Жозеф Яковлевич был удостоен высших званий и государственных наград и избран депутатом Верховного Совета СССР. Он являлся главным конструктором Наркомата танковой промышленности СССР.

Весной 1946 г. Ж. Я. Котин вернулся в Ленинград, на родной Кировский завод. С главным конструктором возвратилась большая группа героев Танкограда: А. С. Ермолаев, К. Н. Ильин, П. П. Исаков, М. И. Креславский, Е. И. Рощин, Л. Е. Сычев, В. И. Таротько, А. И. Эстратов и другие. Приехали утомленные, исхудавшие, с боевыми наградами на гимнастерках и пиджаках.

Секретарем парткома и парторгом ЦК на Кировском заводе в Ленинграде был в то время ближайший соратник Ж. Я. Котина по работе в Танкограде Н. М. Синев. Он вернулся в Ленинград на год раньше главного конструктора. Случилось так, что в первую же встречу Синев и Котин повели разговор о том, что стране требуются лесоматериалы для восстановительных работ, а в лесной промышленности не хватает рабочих рук. Разговор этот вспомнился Жозефу Яковлевичу, когда на стол его лег приказ министра транспортного машиностроения СССР В. А. Малышева от 5 марта 1947 г.: «Кировский завод в Ленинграде, главному конструктору Ж. Я. Котину, изготовить рабочий проект и опытные образцы трелевочного трактора в III квартале 1947 года». Сроки, как видим, не отличались от военных: шла послевоенная пятилетка, пятилетка восстановления, все работали в набранном еще в годы войны темпе.

Дом на Кронверкской улице в Ленинграде, в котором жил Ж. Я. Котин.

 

Ж. Я. Котин, что называется, с ходу включился в новую работу. Об отпуске, которого не имел много лет, он не сказал ни слова. Так же поступили и все приехавшие с ним конструкторы. Закалившийся в годы войны котинский конструкторский коллектив, не остывший еще от боевых заданий Танкограда, с привычным энтузиазмом принялся за дело. И снова долгие летние ленинградские вечера проводили они за чертежными досками, снова бессонными ночами прокручивали узлы и агрегаты на тут же изобретаемых ими испытательных стендах.

Главного конструктора увлекала идея вездеходной трелевочной машины, чем-то похожей на боевую, призванную работать в экстремальных условиях, в глухих лесных дебрях. Привычно организуя скоростное проектирование, Ж. Я. Котин старался всемерно укреплять содружество конструкторов с технологами и производственниками. И здесь он, как и раньше, показал себя смелым новатором, который не привык отступать перед трудностями. А трудностей встретилось немало. И это неудивительно: опыта в проектировании таких машин не было. Весь трактор создавали, как говорится, «с чистого листа».

Первую экспериментальную партию гусеничных трелевочных тракторов, названных КТ-12 (кировский трелевочный), изготовили и собрали, используя подручную оснастку и станки Кировского завода. Машины отправили в лесные хозяйства для пробного промышленного использования, а по сути дела — для испытаний. И сразу же на завод стали поступать неприятные известия — машины выходят из строя: у одной отказал двигатель, у другой забивается мусором ходовая часть, у третьей переломилась рама…

Жозеф Яковлевич Котин думал недолго: облачился в комбинезон механика-водителя — и в лес. Много дней и ночей провел он возле опытных машин. Садился за рычаги управления, вместе с рабочими откатывал тяжелые стволы. Но главным для него была сама машина. Необходимо было найти пределы ее технических возможностей, нащупать наилучшие варианты прицепных приспособлений, найти оптимальные решения конструкций тяговых лебедок, изучить причины поломок. В лесу, на живой работе, главный конструктор со всей определенностью установил, что часть поломок случилась из-за неудачной конструкции, а часть из-за неправильной эксплуатации новой для рабочих лесозаготовительной техники. Прямо на лесоповале вместе с мастерами и рабочими Ж. Я. Котин определил, сколько лучше всего наваливать древесины на погрузочный щит, разработал рекомендации по эксплуатации двигателя и ходовой части, а вернувшись в Ленинград, по-деловому организовал устранение всех конструкторских недоработок.

Трелевочный трактор удалось создать менее чем через год после получения задания. Можно было только удивляться, как Жозефу Яковлевичу Котину, военному специалисту, удалось так глубоко вникнуть в суть сугубо мирного дела, понять специфику машинной обработки леса и сформулировать технические требования к новой даже для самих лесозаготовителей машине.

За этот трудовой подвиг 2 июня 1948 г. Советское правительство в четвертый раз отметило Жозефа Яковлевича Котина Государственной премией: «За создание нового трактора для трелевки леса». Вместе с ним премию получили инженеры-конструкторы Л. Е. Сычев, Н. В. Курин, Ф. А. Маришкин, В. А. Каргополов. За образцовое выполнение заданий правительства и в связи со 150-летием основания Кировского (бывшего Путиловского) завода главный конструктор был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

К этому времени производство трелевочных тракторов на Кировском заводе развернулось в полную силу. В конце первой послевоенной пятилетки задание по выпуску трелевочных тракторов было выполнено на 109,5 процента. Вскоре по решению правительства Кировский завод передал всю оснастку, специализированные станки и механизмы на Минский тракторный завод. Котинский трелевочный трактор выпускался нашей промышленностью с 1947 по 1956 г., а потом ему на смену пришли более мощные трелевочные машины.

В 1957 г. ленинградцы получили новый заказ — изготовить партию вездеходов для советской антарктической экспедиции. В конструкторское бюро Кировского завода приехали известный исследователь Арктики член-корреспондент Академии наук СССР М. М. Сомов и другие специалисты-полярники. Они готовились приступить к комплексному исследованию Антарктиды, и М. М. Сомов в первой же беседе рассказал Ж. Я. Котину о перспективах, открывающихся перед исследователями далекого и таинственного континента, увлек главного конструктора идеей создания подвижной вездеходной лаборатории для полярников. Для машины нужен металл, способный выдержать небывало низкие температуры, а ходовая часть вездехода должна обеспечивать беспрепятственное движение как по рыхлому снегу, так и по гладкому льду. После первого посещения М. М. Сомов стал часто бывать у главного конструктора, они близко сошлись, подружились и до конца жизни не теряли связи друг с другом.

Антарктический вездеход, получивший название «Пингвин», прошел заводские и полигонные испытания. Семь «Пингвинов», изготовленных на Кировском заводе в рекордно короткий срок и сверх обычных плановых заданий, были погружены на дизель-электроход «Обь» и доставлены в Антарктиду. К полюсу недоступности они пришли на три дня раньше своих американских коллег. Непосредственные участники экспедиции Г. Ф. Бурханов и Б. А. Красников были награждены, а главный конструктор за создание вездехода был удостоен звания «Заслуженный полярник».

Наряду с конструкторской деятельностью Жозеф Яковлевич Котин серьезно занимался педагогической работой. Он считал своим долгом передавать новому поколению инженеров свои знания в области тракторостроения, методы теоретического анализа, расчетов узлов и агрегатов транспортных машин. Все это в большой мере относилось к области тракторостроения и автомобилестроения, поэтому в 1948 г. он был избран заведующим кафедрой Ленинградского политехнического института имени М. И. Калинина с присвоением звания профессор.

Лекции профессора Котина пользовались большим успехом. Студенты с огромным интересом слушали создателя легендарных танков. После лекций Жозефа Яковлевича обычно обступали слушатели, и он долго не мог расстаться со своими учениками, отвечал на многочисленные вопросы, делился воспоминаниями о трудном военном времени, рассказывал боевые эпизоды, связанные с действиями сконструированных им машин на фронтах Великой Отечественной войны.

Ж. Я. Котин с женой, сыном Феликсом и дочерью Надей. 1948 г.

 

12 марта 1958 г. Ж. Я. Котину исполнилось 50 лет. В связи с этой датой Советское правительство отметило выдающиеся заслуги конструктора, наградив его орденом Трудового Красного Знамени.

В августе 1961 г. Кировский завод получил очередное задание — создать новый мощный колесный трактор — универсальный тягач, на котором можно было бы и грузы перевозить, и пахать, и сеять.

Новые задачи для кировских конструкторов давно стали обыденным делом, но это задание вызвало много споров и сомнений, особенно при обсуждении возможных технических решений. Но Ж. Я. Котин любил дискуссии — чем больше будет высказано мнений, тем нужно смелее и лучше думать, искать, находить, создавать… И действительно, вскоре прояснились контуры будущей машины. Конструкторы решили остановиться на двухосной схеме с четырьмя ведущими колесами. Все узлы машины закреплены на раме, состоящей из двух полурам, соединенных шарнирным устройством. На передней полураме установлен двухсотсильный дизельный двигатель. Для работы с различными навесными механизмами трактор снабжен валом отбора мощности с независимым приводом. Оба моста трактора — ведущие, задний мост был установлен жестко, а передний — на рессорах. При необходимости задний мост мог отключаться.

Четырехколесная ходовая часть с шинами низкого давления и протектором повышенной проходимости обеспечивают хорошие эксплуатационные качества, а 16 скоростей позволяют рационально использовать трактор на различных сельскохозяйственных работах. Конструкторы применили на новом тракторе пневматическую тормозную систему, гидрофицированное управление поворотом и навесным устройством, электростартерный пуск двигателя и ряд других технических новшеств, позволяющих использовать машину на всех основных видах сельскохозяйственных работ и при транспортировке грузов на прицепах.

Непосредственное руководство работами по проектированию колесного трактора «Кировец» Ж. Я. Котин поручил своему заместителю кандидату технических наук В. А. Поляченко. В помощь ему Ж. Я. Котин выделил несколько конструкторских коллективов, руководителями которых стали И. И. Амелькович, Г. П. Никонов, Ю. И. Борисов, Г. А. Серегин, А. И. Страхаль, В. Н. Гаврилов, A. С. Шнейдман, Ф. А. Фролов, С. Н. Меренков, B. И. Стацевич, Б. А. Добряков, Б. М. Шарапановский. Все они приняли живейшее участие в разработке эскизного проекта, смело внося свои предложения. Немало горячих споров возникло при решении компоновочных вопросов, но вскоре коллектив пришел к окончательному выбору оптимального варианта и успешно завершил все проектные работы.

В ноябре 1961 г. эскизная проработка нового мощного трактора «Кировец» была представлена специалистам. После ознакомления с чертежами участники обсуждения единодушно одобрили представленный проект, высказав несколько замечаний по конструкции отдельных узлов, и бюро В. А. Поляченко приступило к отработке технической документации.

Тракторостроители Кировского завода у 100-тысячного трактора «Кировец» в марте 1975 г.

 

В январе 1962 г. в Москве на объединенном заседании постоянной комиссии по тракторам технический проект был одобрен и защищен. Завод приступил к изготовлению первой партии «Кировцев». Весь коллектив завода трудился очень напряженно. А 31 марта того же года в заводской газете «Кировец» было опубликовано обращение передовых новаторов завода, в котором они призывали своих товарищей начать соревнование за быстрейший выпуск первой партии машин. Партийный комитет поддержал инициативу передовиков и принял решение распространить ее на заводе. Кировский райком КПСС и Ленинградская партийная организация одобрили патриотический почин.

14 июля 1962 г. «Ленинградская правда» на первой полосе сообщала: «…вчера родился богатырь. Степной богатырь — первый трактор „Кировец“… всю ночь сборщики не уходили из цеха…»

А на следующий день в присутствии многочисленных зрителей один из лучших слесарей-сборщиков, С. П. Катыкин, поднялся в кабину трактора. «Кировец» двинулся за ворота цеха в первый свой пробег по территории завода. За новой машиной шли люди, вложившие в ее создание много сил, умения, знаний. Окруженный верными соратниками, за трактором шел Ж. Я. Котин.

Машина была создана, она уже существовала в металле, двигалась, удивляла зрителей необычными размерами, мощью, скоростью, но предстояло еще тщательно ее испытать. Первые отладочные испытания начались на опытном поле совхоза имени А. А. Жданова в районе Красного Села. «Ленинградская правда», продолжая летопись трудовых свершений трудящихся передового завода, сообщала своим читателям: «И вот жители одного из пригородов увидели „Кировец“ № 1. Начались испытания новой могучей машины. Они проводятся на тяжелой почве, на земле никогда не паханной… К трактору прицепили восьмикорпусный плуг, захватывающий полосу шириной 2,8 метра… Сделана первая борозда!»

Глубина первой борозды превышала 25 сантиметров. Мощная машина шла с небывалой для тракторов скоростью, словно не замечая восьмикорпусного плуга. Пласты перевернутой земли ровно ложились на бороздах. Вскоре на опытное поле пришли «Кировцы» № 2 и 3. Отладочные испытания показали, что основные технические требования на опытных тракторах достигнуты. Пусть отдельные узлы машины еще требовали доводки и совершенствования, но в целом уже стало ясно, что котинский коллектив создал еще одну мощную, но совершенно мирную машину. В дальнейшем последовали испытания под Целиноградом и Зерноградом. Испытатели, возглавляемые энергичным инженером М. Г. Пантюхиным, трудились, не считаясь со временем. На специальный испытательный полигон под Одессу ушли «Кировцы» № 6 и 7. Их сопровождал заместитель главного конструктора В. А. Поляченко. Он умел вникать во все детали проводимых испытаний и вернулся на завод со множеством деловых замечаний и предложений, которые внимательно рассматривал и обычно принимал Ж. Я. Котин.

14 сентября 1964 г. с главного конвейера Кировского завода сошел первый серийный трактор «Кировец» (К-700). Первая же массовая эксплуатация новых машин выявила настоятельную необходимость повысить энергетические показатели трактора. Анализируя результаты работы первых машин на полях совхозов и колхозов страны, Ж. Я. Котин и В. А. Поляченко сочли возможным на базе трактора К-700 разработать новый унифицированный трактор с повышенными технико-экономическими показателями. Для этого конструкторам потребовался более мощный двигатель, а к нему, по сути дела, необходим был модифицированный вариант «Кировца».

Для новой работы создали специальную группу во главе с молодым инженером А. М. Савиным. Главный конструктор, как и в прежние годы, любил молодежь и верил в нее. В помощь Савину Котин выделил лучшие силы своей «гвардии» — конструкторов и инженеров Л. И. Безверхнего, Н. И. Зубарева, А. Н. Капского, В. Ю. Моргулиса-Якушева, А. И. Стрекалова, Б. М. Шарапановского, А. С. Шнейдмана и других.

А завод тем временем налаживал выпуск тракторов первой серии, на полях страны работало все больше и больше «Кировцев». Кировцам шли отзывы о них. «Мы не знаем более универсального трактора — отлично пашет, культивирует, дискует, быстро переводится на транспортные работы», — говорил в беседе с корреспондентом управляющий Ершовским районным отделением «Сельхозтехники» Н. Ф. Котельников.

Бюст Ж. Я. Котина работы скульптора М. Л. Жоржевского.

 

Старейшие танкостроители Кировского завода у памятника-танка ИС-2 на территории Кировского завода в Ленинграде.

 

За высокие конструктивные и эксплуатационные качества трактору К-700 присудили золотую медаль на выставке сельскохозяйственных машин в городе Марклеберге, в ГДР. Высокую оценку котинскому трактору дали руководители Коммунистической партии и Советского правительства. 28 июля 1966 г. главный конструктор Кировского завода Ж. Я. Котин был награжден третьим орденом Трудового Красного Знамени.

Обогащенный опытом создания разнообразной военной и гражданской техники, с кругозором, охватывающим крупнейшие проблемы технического перевооружения страны, генерал-полковник инженерно-технической службы Ж. Я. Котин в 1968 г. назначается заместителем министра оборонной промышленности СССР и переезжает в Москву. Более тридцати лет жизни Жозефа Яковлевича было связано с Ленинградом, и когда пришло время переезда, он с тяжелым чувством покидал ставший ему родным город на Неве. Близкие друзья вспоминают, как, прощаясь с Ленинградом, он поехал на Каменный остров, где любила бывать семья Котиных, походил по заснеженным аллеям, а проезжая в машине мимо ленинградских парков и скверов, с сожалением говорил, что там-то и там-то он так ни разу и не побывал — работать главному конструктору приходилось вечерами и даже ночами, захватывая дни отдыха и почти все отпуска.

С Ленинградом в памяти Жозефа Яковлевича были связаны и годы учебы. Проезжая по Литейному мосту, он любил показывать спутникам большое здание на Арсенальной набережной, где когда-то размещалась Военно-техническая академия, давшая нашей промышленности немало выдающихся конструкторов и организаторов производства.

В 1975 г. с конвейера сошел стотысячный трактор К-700. По этому случаю бывший главный конструктор Кировского завода был награжден вторым орденом Октябрьской Революции (первым его наградили 25 октября 1971 г. за достижения в работе на посту заместителя министра).

Ж. Я. Котин в последние годы жизни.

 

Воспитанные Котиным конструкторы-кировцы работали над целым семейством унифицированных тракторов К-701, К-700А, К-702, К-703 и летом 1975 г. поставили на серийное производство 300-сильный К-701, хорошо отработанную машину, получившую золотую медаль на зарубежных сельскохозяйственных выставках в Чехословакии и Югославии.

В ноябре 1985 г. конструкторский коллектив производственного объединения «Кировский завод» одержал еще одну техническую победу — государственная комиссия рассмотрела результаты испытаний трактора К-701М и отметила, что по ряду важнейших параметров он превосходит лучшие зарубежные аналоги. Комиссия рекомендовала трактор К-701М к серийному производству. Так была завершена большая работа коллектива кировских конструкторов, начатая под руководством Ж. Я. Котина, но его самого к тому времени уже не было в живых: 21 октября 1979 г. Жозеф Яковлевич скончался в Москве. Его похоронили на Новодевичьем кладбище.

Памятная доска на горной вершине в Тянь-Шане, названной «Пик Котина».

 

Памятник Ж. Я. Котину на Кировском заводе.

 

Память о Жозефе Яковлевиче Котине на Кировском заводе священна. Помнит выдающегося конструктора и город Ленина, в котором прошла самая значительная часть его жизни. В Кировском районе Ленинграда одна из новых улиц названа его именем. Имя Ж. Я. Котина носит Ленинградский машиностроительный техникум. В канун 40-й годовщины Победы советского народа в Великой Отечественной войне на территории производственного объединения «Кировский завод» был открыт памятник главному конструктору. На пьедестале, напоминающем форму танковой башни, изображены два знаменитых котинских танка — KB и ИС. Бронзовыми буквами светятся слова: «Герою Социалистического Труда главному конструктору Жозефу Яковлевичу Котину в ознаменование трудовых подвигов по созданию бронетанковой техники в годы Великой Отечественной войны».

Память о выдающемся конструкторе бережно хранят его земляки-павлоградцы. Материалы о жизни и деятельности Ж. Я. Котина широко представлены в музее города Павлограда, в залах боевой славы местных школ. В 1986 г. альпинисты Днепропетровска совершили восхождение на безымянный пик в районе Туркестанского хребта на Тянь-Шане и назвали покоренную ими вершину, имеющую высоту 4820 метров, — «Пик Котина». Надпись на мемориальной доске, установленной на вершине, гласит: «Пик Котина. Назван в честь советского конструктора танков, Героя Социалистического Труда, четырежды лауреата Государственной премии СССР Котина Жозефа Яковлевича». В 1987 г. в Павлограде в память о выдающемся конструкторе на пьедестале установлен один из его тяжелых танков — ИС-3.

 

 

[1] См.: Селявкин А. И. В первые годы Советской власти. — Танкист, 1958, № 11, с. 7.

 

[2] Котин Ж. Я. Конструктор и победа. — Стандарты и качество, 1975, № 5, с. 6.

 

[3] Кашуба В. Н. Конструктор нового танка. — Правда, 1941, 20 марта.

 

[4] См.: Ротмистров П. А. Время и танки. М., 1972. с. 40–41.

 

[5] См.: История второй мировой войны, 1939–1945. I. 1. М., 1973, с. 260.

 

[6] Мостовенко В. Д. Танки. М., 1955, с. 42–43.

 

[7] См.: Костюченко С., Хренов И., Федоров Ю. История Кировского завода, 1917–1945. М., 1966, с. 387.

 

[8] Кашуба В. Н. Конструктор нового танка. — Правда, 1941, 20 марта.

 

[9] Котин Ж. Я. Конструктор и победа. — Стандарты и качество, с. 6.

 

[10] Стефановский П. М. Триста неизвестных. М., 1973, с. 99.

 

[11] См.: Бронетанковая ордена Ленина Краснознаменная. М., 1971, с. 28.

 

[12] История второй мировой войны. 1939–1945, т. 2, с. 181.

 

[13] См.: Бронетанковая техника Советской Армии. М., 1966, с. 49–50.

 

[14] Драгунский Д. А. Годы в броне. М., 1983, с. 10.

 

[15] См.: Советская военная энциклопедия, т. 2. М., 1976, с. 277; т. 6. М., 1978, с. 289–290.

 

[16] См.: Радзиевский А. И. Танковый удар. М., 1978, с. 154.

 

[17] Котин Ж. Я. Конструктор и победа. — Стандарты и качество, 1975, № 5, с. 6.

 

[18] См.: КПСС во главе строительства Вооруженных Сил СССР. М., 1983, с. 108.

 

[19] См.: Танки — конструкция и расчет. М., 1943, с. 3–4.

 

[20] См.: Костюченко С., Хренов И., Федоров Ю. История Кировского завода, с. 393.

 

[21] См: Кравченко Г. С. Экономика СССР в годы Великой Отечественной войны. М., 1970, с. 74, 82.

 

[22] Котин Ж. Я. Насущные вопросы работы конструкторов. — Партийный организатор, 1941, № 7, с. 10.

 

[23] См.: Максарев Ю. Е. Так ковалась победа. — Вопросы изобретательства, 1985, № 5, с. 46.

 

[24] См.: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1974, с. 209–210.

 

[25] Мерецков К. А. На службе народу. М., 1968, с. 187.

 

[26] Емельянов В. С. На пороге войны. М., 1971, с. 82.

 

[27] Жуков Г. К. Воспоминания и размышления, с. 205–206.

 

[28] Чалмаев В. А. Малышев. М., 1978, с. 110.

 

[29] Гудериан Г. Воспоминания солдата. М., 1957, с. 121.

 

[30] См.: История второй мировой войны. 1939–1945, т. 2, с. 192.

 

[31] Котин Ж. Я. Танки — война умов. — Техника — молодежи, 1970, № 6, с. 24.

 

[32] Котин Ж. Я. Некоторые вопросы работы конструктора. Партийный организатор. 1941, № 7, с. 9.

 

[33] См.: Бронетанковая ордена Ленина Краснознаменная, с. 28.

 

[34] Кашуба В. Н. Конструктор нового танка. — Правда, 1941. 20 марта.

 

[35] Чалмаев В. А. Малышев, с. 115.

 

[36] Пенежко Г. И. Записки советского офицера. — М., 1947, с. 105.

 

[37] Мерецков К. А. На службе народу, с. 177, 182.

 

[38] Мерецков К. А. На службе народу, с. 188.

 

[39] См.: Правда, 1940, 8 марта.

 

[40] Мерецков К. А. На службе народу, с. 185.

 

[41] Костюченко С., Хренов И., Федоров Ю. История Кировского завода, с. 571.

 

[42] Правда, 1940, 18 апреля.

 

[43] См.: История второй мировой войны. 1939–1945, т. 3, с. 384.

 

[44] Базовский В. Н., Шумилов Н. Д. Самое дорогое, М., 1982, с. 28.

 

[45] См.: Летопись Челябинского тракторного. М., 1979, с. 208–209.

 

[46] Грабин В. Г. Артиллерия — бог войны. — Техника — молодежи, 1970, № 5, с. 20–23.

 

[47] См.: Ванников Б. Л. Кузница победы. М., 1971, с. 144–147.

 

[48] Котин Ж. Я. Танки — война умов. — Техника — молодежи, 1970, № 6, с. 24.

 

[49] Котин Ж. Я. Насущные вопросы работы конструктора. — Партийный организатор, 1941, № 7, с. 11.

 

[50] Кашуба В. Н. Конструктор нового танка. — Правда, 1941, 20 марта.

 

[51] Котин Ж. Я. Насущные вопросы работы конструктора. — Партийный организатор, 1941, № 7, с. 7–8.

 

[52] См.: Советская военная энциклопедия, т. 5. М., 1978, с. 271.

 

[53] См.: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1974, с. 221.

 

[54] См.: Советская военная энциклопедия, т. 2. М., 1976, с. 54.

 

[55] См.: Анфилов В. А. Бессмертный подвиг. М., 1971, с. 95.

 

[56] См.: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления, с. 220.

 

[57] См.: Кравченко Г. С. Экономика СССР в годы Великой Отечественной войны, с. 75.

 

[58] Орлов В. А. Выбор. М., 1979, с. 32.

 

[59] См.: Ротмистров П. А. Стальная гвардия. М., 1984, с. 46–47.

 

[60] Баграмян И. X. Так начиналась война. М., 1977, с. 101.

 

[61] См.: История второй мировой войны. 1939–1945, т. 3, с. 288.

 

[62] Котин Ж. Я. Советские танки. — Бронетанковые и механизированные войска, 1946, 8–9, с. 15.

 

[63] См.: Военно-исторический журнал. 1961, № 7. с. 9.

 

[64] См.: История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945, Т. 1, с. 475.

 

[65] Гальдер Ф. Военный дневник. М., 1971, с. 43.

 

[66] См.: Котин Ж. Я. Конструктор и победа. — Стандарты к качество, 1975, № 5, с. 7.

 

[67] Гальдер Ф. Военный дневник, с. 47.

 

[68] См.: Анфилов В. А. Бессмертный подвиг, с. 301.

 

[69] См.: Архипов В. С. Время танковых атак. М., 1981, с. 81–82.

 

[70] См.: Анфилов В. А. Бессмертный подвиг, с. 311.

 

[71] См.: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления, с. 271–278.

 

[72] См.: Чалмаев В. А. Малышев. М., 1978, с. 153–154.

 

[73] См. там же, с. 155.

 

[74] Бабаджанян А. X. Дороги победы. М., 1962, с. 160.

 

[75] См.: Баграмян И. X. Так начиналась война, с. 221.

 

[76] На ближних подступах к Ленинграду. Л., 1986, с. 33–37.

 

[77] Проэктор Д. М. Агрессия и катастрофа. М… 1968, с. 219.

 

[78] Попель Н. К. В тяжкую пору. М., 1959, с. 110.

 

[79] Полевой Б. Н. На заре великой победы. — В сб.: Война — народ — победа. М., 1984, с. 137.

 

[80] См.: История второй мировой войны. 1939–1945, Т. 4, с. 42.

 

[81] См.: Шмелев И. Сухопутные дредноуты. — Техника — молодежи, 1980, № 1, с. 46–47.

 

[82] Котин Ж. Я. Советские танки. — Бронетанковые и механизированные войска, 1946, № 8–9, с. 16.

 

[83] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 117.

 

[84] См.: В годы суровых испытаний. Ленинградская партийная организация в Великой Отечественной войне. Л., 1985, с. 187.

 

[85] См.: Летопись Челябинского тракторного, с. 220.

 

[86] См.: В годы суровых испытаний. Ленинградская партийная организация в Великой Отечественной войне, с. 179.

 

[87] Важенцев И. А. Во главе героического коллектива. Л., 1959, с. 40.

 

[88] См.: Бычевский Б. В. Город-фронт. М., 1963, с. 89.

 

[89] Совершенно секретно. Только для командования. М. 1967. с. 304.

 

[90] Жуков Г. К. Воспоминания и размышления, с. 398.

 

[91] Исаков И. С. Морское притяжение. М., 1984, с. 61–62.

 

[92] Исаков И. С. Морское притяжение, с. 61–62.

 

[93] См.: Летопись Челябинского тракторного, с. 223–229.

 

[94] См.: Летопись Челябинского тракторного, с. 230.

 

[95] См.: Вопросы истории, 1956, № 5, с. 154.

 

[96] Зальцман И. М. и др. Вспоминая уроки Танкограда. — Коммунист, 1984, № 16, с. 77.

 

[97] Зальцман И. М. и др. Вспоминая уроки Танкограда. — Коммунист, 1984, № 16, с. 85.

 

[98] См.: Дымшиц В. Э. Броневой стан. — Новый мир, 1985, № 6, с. 196.

 

[99] 17 апреля 1942 г. в «Красной звезде» помещен снимок героического экипажа.

 

[100] См.: Ротмистров П. Л. Стальная гвардия, с. 59, 75.

 

[101] Холостяков Г. Н. Вечный огонь. М., 1976, с. 163.

 

[102] См.: Василевский А. М. Дело всей жизни. М., 1973, с. 208.

 

[103] Катуков М. Е. На острие главного удара. М., 1974, с. 172–174.

 

[104] Казаков М. И. Над картой былых сражений. М., 1965, с. 99, 118.

 

[105] Чуйков В. И. Сражение века. М., 1975, с. 33.

 

[106] См.: Кравченко Г. С. Экономика СССР в годы Великой Отечественной войны, с. 173.

 

[107] Мюллер-Гиллебрант Б. Сухопутная армия Германии. 1933–1945. М., 1976, с. 15.

 

[108] Лелюшенко Д. Д. Москва — Сталинград — Берлин — Прага. М., 1985, с. 180–181.

 

[109] Вовченко И. А. Танкисты. М., 1976, с. 195.

 

[110] См.: Воронов Н. Н. На службе военной. М., 1963, с. 64.

 

[111] Конев И. С. Записки командующего фронтом. М., 1962, с. 429.

 

[112] Чуйков В. И. От Сталинграда до Берлина. М., 1985, с. 383.

 

[113] Катуков М. Е. На острие главного удара, с. 310–311.

 

[114] Котин Ж. Я. Коммунисты Танкограда. — Советская Россия, 1985, 15 марта.

 

[115] Бабаджанян А. X. Дороги победы, с. 88.

 

[116] Патоличев H. С. Испытание на зрелость. М., 1977, с. 259–260.

 

[117] См.: Ермолович Н. Н. Рыцари брони. М., 1976, с. 93–94.

 

[118] Катуков М. Е. На острие главного удара, с. 308.

 

[119] Конев И. С. Записки командующего фронтом, с. 429.

 

[120] Вовченко И. А. Танкисты, с. 183–184.

 

[121] См.: Сосенков А. А. Пять жизней танка. — Знамя, 1973, № 9, с. 107–126.

 

[122] Попель Н. К. Впереди Берлин! М., 1970, с. 288–289.

 

[123] См.: Студенкин П. Так лечили танки. — Правда, 1982, 9 марта.

 

[124] См.: Летопись Челябинского тракторного, с. 354–365.

 

[125] Кочетков А. Танкоград. — Москва, 1975, № 5, с. 142.

 

[126] См.: Летопись Челябинского тракторного, с. 357.

 

[127] Лыков И. С. В грозный час. М., 1986, с. 261.

 

[128] Лелюшенко Д. Д. Москва — Сталинград — Берлин — Прага, с. 275.

 

[129] Кочетков А. Танкоград. — Москва, 1975, № 5, с. 141.

 

[130] Ивановский Е. Ф. Атаку начинали танкисты. М., 1984, с. 211.

 

[131] См.: История второй мировой войны. 1939–1945, т. 12, 1982, с. 168.

 

[132] Советская военная энциклопедия, т. 7. М., 1979, с. 684.

 

[133] См.: Военно-исторический журнал, 1982, № 6, с. 11.

 

[134] См.: Кравченко Г. С. Экономика СССР в годы Великой Отечественной войны. М., 1970, с. 286, 287 и 290.

 

[135] Военно-исторический журнал, 1985, № 6, с. 34.

 

[136] Сосенков А. А. Пять жизней танка. — Знамя, 1973, № 9, с. 124.

 

[137] См.: История второй мировой войны. 1939–1945, т. 11. 1980, с. 347.

 

[138] Знамя Родины, 1945, 19 июля.

 

⇐ Предыдущая3456789101112

Поделиться: