Мотивация преступного поведения.

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 5Следующая ⇒

В криминальной психологии есть попытка создания психологических типов преступников по мотивационным критериям. Мотив отражает то, ради чего совершается поступок, действие, в чем их личностный смысл для человека. В мотиве опредметчиваются потребности человека, а сам он формируется под влиянием влечений, эмоций и установок. Поведение человека полимотивно (т.е. определяется рядом мотивов). Одни из них являются ведущими, другие - дополнительными, вспомогательными. Сами по себе мотивы нейтральны, т.е. считается, что преступных мотивов нет, а есть преступные средства их реализации[8].

Ряд ученых (Антонян Ю.М., Еникеев М.И., Эминов В.Е.) выделяют среди корыстных преступников следующие типы: утверждающийся, дезаптивный, алкогольный, семейный.

«Утверждающийся» («самоутверждающийся») тип, для которого смысл преступного поведения заключается в утверждении себя на социальном, социально-психологическом или индивидуальном уровнях. Естественно, здесь присутствует и корыстный мотив, выступающий как сопутствующий, во многих случаях равнозначный. Владение, распоряжение похищенным является средством самоутверждения личности. Особенно ярко это проявляется в преступных действиях молодых людей, когда они таким образом завладевают престижными вещами.

Мотив утверждения на социально-психологическом уровне имеет место тогда, когда подросток совершает кражу или ограбление чтобы быть принятым в референтную для него неформальную асоциальную группу.

«Дезадаптивный» (или «асоциальный») тип, который характеризуется нарушением социальной адаптации, т.е. приспособленности к условиям микросреды. Эти преступники ведут антисоциальный (часто бездомный) образ жизни, большинство из них - бродяги и алкоголики. Многие из них были ранее судимы, имеют постоянное место жительства, прописку, документы. Обычно они нигде не работают, не имеют семьи, друзей, родственников. Большинство из них безразличны к своей судьбе.

В основе такого дезадаптивного поведения лежит полная личностная неопределенность, психологическая отчужденность (отверженность). Поскольку в таких случаях разорваны эмоциональные связи (привязанности) с людьми, с группой и в целом с социальной средой, поведение мотивируется неосознаваемым стремлением избежать идентификации (уподобления) с другими лицами, групп. Поэтому социальные контакты дезадаптивных лиц поверхностны. Если они устраиваются на работу, то долго на ней не задерживаются, стремятся избавиться от любых обязательств, избежать какой - либо социальной ответственности. Словом, стремятся жить как бы вне общества, вне социальной активности.

В большинстве своем дезадаптивные лица не имеют законных источников получения средств к существованию - их дают кражи и другие имущественные преступления.

«Алкогольный» тип очень близок к «дезадаптивному», но не идентичен ему.

Мотив совершения корыстных преступлений - получение средств для приобретения спиртного. Большинство представителей - хронические алкоголики. Они отличаются глубокими личностными изменениями - деградацией личности по алкогольному типу, так как спиртное становится смыслообразующим мотивом их поведения, мерилом всех ценностей. По мере роста зависимости от алкоголя этот мотив становится в структуре личности доминирующим, вытесняя на задний план все другие мотивы. Впоследствии социально-позитивные потребности угасают, редуцируются. Семья, работа - это становится второстепенным.

Меняется и сфера общения (прежде всего, - круг ближайших друзей). Лица, общение с которыми не сопровождается приемом алкоголя, отходят на задний план, а потом и вообще «забываются». На первый план общения выдвигаются новые «друзья» - собутыльники, всегда готовые поддержать компанию и раздобыть любым способом, в том числе и преступным, средства на покупку спиртного. Все это усугубляет оторванность человека от нормальной социальной среды и усиливает его дезадаптацию.

Лица алкогольного типа чаще всего совершают мелкие кражи и мелкие хищения на производстве для удовлетворения потребности в спиртных напитках. Они совершают преступления примитивными способами, обычно к ним заранее не готовятся; никаких мер к уничтожению следов преступления не принимается, а похищенное чаще всего тут же сбывается.

«Игровой» тип личности корыстных преступников с психологической точки зрения довольно сложен. Представителем такого типа можно назвать Шуру Балаганова из «Золотого теленка» И. Ильфа и Е. Петрова.

Указанный тип отличается постоянной потребностью в риске, отсюда - поиск острых ощущений, связанных с опасностью, стремление участвовать в рискованных операциях и т. д.

Поведение таких лиц полимотивировано: корыстные побуждения действуют наряду с «игровыми», поскольку для них одинаково значимы как материальные выгоды в результате совершения преступления, так и те эмоциональные переживания, которые испытываются в процессе совершения преступления.

«Семейный» тип корыстных преступников характеризуется доминирующей ролью семьи в мотивации преступных действий. Этот тип обычно встречается среди расхитителей и взяточников и крайне редко - среди воров. Такой человек совершает хищения не столько для себя, сколько для материального обеспечения близких и дорогих для него членов семьи. Многие такие корыстные преступники на работе характеризуются положительно.

«Семейная» мотивация довольно распространена среди женщин, которые похищают вверенное им имущество ради детей, мужа, нередко и для знакомых мужчин.

Перечисленные типы встречаются и среди других категорий преступников. Так, среди убийц нередко встречаются «самоутверждающиеся». С целью утверждения себя в глазах других и самоутверждения совершается немало изнасилований, особенно подростками.

Представители «игрового» типа преступников чаще всего встречаются среди грабителей, разбойников, хулиганов и лиц, совершающих изнасилования. К последним относятся лица так называемого пассивно-игрового типа, пассивного потому, что игру (флирт) затевают женщины, которые своим двусмысленным поведением провоцируют мужчин на преодоление их мнимого сопротивления, как потом утверждают виновные.

Среди насильников выделяют еще один тип - так называемый «отвергаемый», не встречающийся среди других преступников. Для лиц этого типа характерны дефекты в сфере межличностного общения. По причине слабоумия, дебильности, наличия каких-либо физических недостатков женщины их отвергают и презирают. Кроме того, умственная отсталость препятствует усвоению ими нравственных норм, регулирующих общение между полами. Лишенные возможности удовлетворить половую потребность социально приемлемым путем, они прибегают к насилию[9].

Среди тех, кто совершает насильственные, насильственно-корыстные преступления, мы нередко видим лиц с чертами повышенной агрессивности, злобливых и жестоких по своему характеру и способам действий.

Рассмотрим более подробно с психологической точки зрения эти наиболее часто встречающиеся у преступников свойства личности, тем более что особая жестокость при совершении ряда преступлений рассматривается законодателем либо как обстоятельство, отягчающее уголовное наказание, либо в качестве квалифицирующего признака целого ряда преступлений.

Понятия агрессия и производное от него — агрессивность, жестокое обращение и жестокость, особая жестокость, употребляемые в Уголовном кодексе РФ, по смыслу близки друг к другу и некоторыми психологами иногда даже используются почти как синонимы. Однако все эти термины отличаются друг от друга, поскольку имеют разное содержание.

По мнению известного западноевропейского психолога X. Хекхаузена, понятие агрессия означает множество разнообразных действий, нарушающих физическую или психическую неприкосновенность человека, наносящих ему материальный (и, надо полагать, моральный) вред, препятствующих осуществлению им своих намерений, противодействующих его интересам или же приводящих к его уничтожению. То есть, агрессивные действия по своим последствиям всегда приводят к одному общему знаменателю — намеренному причинению вреда другому человеку.

Некоторые авторы говорят об агрессии как о специфически ориентированном поведении, направленном на устранение или преодоление всего того, что угрожает физической и (или) психической целостности живого организма. Поэтому агрессивные действия, агрессивное поведение человека в определенной ситуации предполагают готовность его именно к таким формам активности. С этой точки зрения подобная ситуационно обусловленная готовность субъекта, т.е. его агрессивность, рассматривается как состояние его личности, которое может утрачивать свою актуальность с изменением обстановки. Однако если агрессивное состояние у субъекта носит постоянный характер и не зависит от вызывающих его каких-то адекватных ему поводов, можно говорить об агрессивности как о ведущей черте, свойстве характера человека, его личности.

Агрессивность как свойство личности выражает враждебное отношение индивида к окружающим с тенденцией причинения им вреда. Данное свойство достаточно легко выявляется с помощью различных психодиагностических методик (MMPI, ТДТ, методика изучения фрустрационных реакций С. Розенцвейга и др.). Так, например, высокие (более чем 75 Т-баллов) значения шкалы 4 MMPI (тем более в сочетании со шкалой 6) выявляют лиц несдержанных, агрессивных, конфликтных, пренебрегающих социальными нормами. (В.М. Мельников, Л.Т. Ямпольский), личности возбудимого круга с тенденцией к взрывным агрессивным реакциям (Л.Н. Собчик), людей, у которых пренебрежение к принятым в обществе правилам поведения проявляется в гневных и агрессивных реакциях (Ф.Б. Березин, М.П. Мирошников, Е.Д. Соколова). Поданным С.Н. Ениколопова, исследовавшего уровень агрессивности у преступников с помощью теста С. Розенцвейга, у лиц данной категории преобладал внешне-обвиняющий (экстрапунитивный) тип реагирования, эгозащитные формы поведения в процессе межличностного общения.

Многими психологами разделяется точка зрения, согласно которой агрессия является реакцией субъекта с относительно высоким уровнем агрессивности на фрустрацию, сопровождаемую эмоциями гнева, враждебности, ненависти и даже аффектом (Ю.М. Антонян, В.В. Гульдан, С.Н. Ениколопов, А.В. Петровский и др.). С этой точки зрения в подобных случаях говорят о реактивной агрессии. Иногда такую форму агрессивного реагирования еще называют экспрессивной или импульсивной агрессией.

Однако понятно, что одной лишь фрустрацией нельзя объяснить все случаи агрессивного поведения людей, в том числе, разумеется, и в криминальных ситуациях. Существуют и другие причины совершения по своему характеру агрессивных действий, когда, например, субъект (правонарушитель) стремится целенаправленно причинить вред другому, обдуманно выбирая те или иные наиболее подходящие для этого средства (инструменты). Типичными примерами такой агрессии служат трагические случаи совершения заранее продуманных заказных убийств, всевозможного рода террористические акты, расправы со своими противниками, конкурентами и т.д.

Применительно к подобным случаям говорят о так называемой инструментальной агрессии, несомненно, отличающейся своей большей по сравнению с реактивной агрессией общественной опасностью, что разумеется, должно учитываться судом при определении наказания виновным.

При оценке характера, уровня агрессивности действий виновного, следовательно, и их общественной опасности, также следует обращать внимание и на такой важный критерий, который в психологии получили название «норма агрессии» — понятие, производное от уровня социализации личности, ориентации субъекта на культурно-социальные нормы поведения, традиции, существующие в той социальной, культур ной, этнической среде, в которой сформировались его личность, ценностные ориентации, правосознание.

Как считает X. Хекхаузен, наряду с общими для всех культур критериями каждая из них определяет свои специфические нормы, критерии оценок агрессивных действий: что запрещается и что допустимо, что и поощряется. Часть таких запретительных норм собрана в уголовных кодексах. Например, убийства из корыстных, хулиганских побуждений наказываются гораздо строже чем убийство, совершенное в состоянии аффекта, когда имеет место так называемая «импульсивная агрессия». А убийство в состоянии необходимой обороны «посягающего лица» вовсе не является преступлением. В подобных случаях, разумеется речь идет о нормах уголовной ответственности, но которые, безусловно связаны с нормами социальной, моральной ответственности, существующими в обществе. Более того, в соответствии с этими принятыми обществе нормами некоторые формы агрессии, агрессивного поведения могут даже поощряться.

При этом нельзя не заметить и того, что понимание и оценка агрессии, с одной стороны, и принятые в обществе нормы социальной, моральной ответственности, с другой — тесно переплетаются между собой в обыденном сознании людей на уровне житейской психологии здравого смысла, формируют их правосознание и не считаться с этим оценивая действия виновного, нельзя.

Фундаментальное правило, которое многими усваивается с детства — хотим мы этого или нет — «состоит в необходимости, подвергшись агрессии, ответить соразмерной агрессией». Эта ответная «соразмерная агрессия», пропорциональная первоначальной, составляет такс понятие, как «норма возмездия». В подобных случаях одна агрессия как бы компенсирует другую. Укорененность в правосознании значительной части людей с большей или меньшей степенью выраженности этой имеющей глубокие исторические корни «нормы возмездия» в её первоначальной ветхозаветной формулировке («око за око, зуб за зуб») нередко до сих пор служит мотивом самооправдания у многих при совершении целого ряда насильственных преступлений агрессивного характера, мотивом кровной мести, распространенной среди отдельна групп населения, и даже сведения «счетов с обществом».

Таким образом, говоря о «норме агрессии», побуждающей субъекта совершить насильственные действия, и «норме возмездия» в качестве ответной реакции, необходимо видеть социально-культурные, национальные факторы, его ценностные ориентации, возрастные, интеллектуальные, иные характеристики, условия формирования личности.

Замечено, что человек, ранее подвергавшийся насилию, впоследствии и сам становится более агрессивным, чаще прибегает к агрессивным формам поведения. Например, данная закономерность была выявлена при изучении все еще распространенной в армейской среде «дедовщины». Так, две трети тех, кто отбывал уголовное наказание за нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, ранее сами подвергались издевательствам и насилиям со стороны старослужащих.

Нередко человек, проявляющий агрессию, чтобы снять с себя груз ответственности, прибегает к различного рода приемам психологического характера. Происходит своего рода «рационализация» собственной агрессии. В частности, это было выявлено при изучении социально-психологических механизмов «дедовщины», в условиях которой оправдание издевательств над молодыми солдатами выражалось в словах, которые приходилось слышать от старослужащих: «нас били — теперь мы будем бить».

В литературе описаны следующие наиболее распространенные способы самооправдания агрессии, которые необходимо учитывать, чтобы понять причины некоторых преступлений насильственного характера. К этим способам самооправдания агрессии можно отнести следующие:

- снижение значимости предпринятой агрессии путем одностороннего сравнения своих действий с более агрессивными действиями других («меня еще и не так били! »);

- оправдание собственных агрессивных действий тем, что они были призваны обеспечивать более высокие ценности («пора, наконец, наводить порядок! »);

- отрицание либо разделение своей ответственности с другими лицами, особенно в случаях коллективной агрессии («все бьют, не только я! »);

- дегуманизация жертвы с отказом признать за ней личностные, чисто человеческие качества, ее право на уважение, право на жизнь («сам виноват! »).

Агрессивным действиям нередко сопутствуют проявления жестокости или даже «особой жестокости», о которой наряду с «жестоким обращением» говорится в уголовном законодательстве. Кроме того, понятие жестокости (особой жестокости), как на это обращает внимание О.Ю. Михайлова, имманентно содержится в ряде уголовно-правовых понятий, которые сами по себе характеризуют деяние как жестокое или даже как «особо жестокое». К таким уголовно-правовые, понятиям следует отнести прежде всего: садизм, т.е. ненормальную страсть к жестокости, наслаждение чужими страданиям, мучительство извращенную, изощренную жестокость; совершение преступления мучениями для потерпевшего; истязание (от истязать, жестоко мучить) в том числе с применением пыток.

По своему первоначальному смыслу жестокость предполагает присутствие жалости, сострадания к жертве, в отношении которой совершаются агрессивные действия. В более широком смысле слова жестокость, как и агрессия, — и это их роднит — представляют собой способ реализации насилия. Но по сравнению с агрессивностью жестокое более узкое понятие. Как справедливо отмечает Ю.М. Антонян, жестокость — это особое качество агрессивности сугубо социального происхождения, присущее только поведению человека, продукт его страсти и противоречий.

Агрессивный человек может быть не жестоким, его действие не мотивировано причинением страданий и мучений рада них самих. Жестокий же человек всегда агрессивен. Агрессивные действия в отличие от жестоких не совершаются ради причинения страданий потерпевшему.

Жестокое поведение, считает Ю.М. Антонян, это — намерение, т.е. умышленное, осмысленное причинение субъектом другому существу мучений и страданий ради них самих или даже ради достижения других целей, например самоутверждения, подчинения своей власти и либо как угроза такого причинения. Это насильственные действия, совершая которые субъект осознавал или предвидел подобные последствия. Поэтому неосторожные действия, поступки даже с самыми тяжким последствиями не могут считаться жестокими.

Кроме того, жестокость, как и агрессивность, можно рассматривать в качестве личностной особенности, черты характера индивида, которая проявляется в жестоком обращении с потерпевшим, в жестоких по характеру действиях по отношению к нему.

Распространенным способом оценки насильственных действий преступника с точки зрения того, совершены они с особой жестокостью или нет, является изучение объективной стороны содеянного, оценка способа совершения преступления, а также наступивших от него последствий. Однако в некоторых случаях только этого бывает недостаточно, поскольку насильственные действия, совершенные с особой жестокостью, и аналогичные действия в состоянии аффективного возбуждения (импульсивные действия) по количеству повреждений, причиненных потерпевшему, по конечным результатам во многом имеют внешнее сходство. Иногда это приводит, например, к тому, что большое количество телесных повреждений на трупе расценивается как доказательство особой жестокости в действиях того, кто их наносил, без учета психологических факторов: личности виновного, его мотивационной сферы, а также целей, которые он преследовал. И здесь в подобных случаях большую помощь правоохранительным органам может оказать судебный психолог.

В.В. Романов предлагает два основных типа преступника – социально-адаптивный и социально-дезадаптивный.

Создать исчерпывающую классификацию психологических типов, применительную длявсех преступников, пока не представляется возможным.

В основе преступления лежат те или иные мотивы. Юристы считают, что преступления совершаются главным образом из корысти, мести, зависти, ревности, хулиганских и сексуальных побуждений.

В мотиве конкретизируются потребности, которые и определяют направленность мотивов. Человек не имеет бесчисленного количества потребностей, но богатство мотивационной сферы проявляется в их разнообразии и взаимодополняемости. Мотивы, взаимодействуя между собой, усиливают или ослабляют друг друга, вступают во взаимные противоречия (борьба мотивов), результатом чего может явиться аморальное и даже преступное поведение.

Направлением отдельных поступков, а тем более поведения человека в целом (в том числе и преступного), в основном являются мотивы (не один, а несколько), находящиеся друг с другом в сложных иерархических отношениях. Среди них имеются ведущие, которые и стимулируют поведение, придавая ему личностный смысл. Исследованиями установлено, что именно ведущие мотивы носят неосознанный характер. Именно по этой причине лица, совершившие преступление, в ряде случаев не могут вразумительно объяснить, почему они совершили данный поступок.

По мнению ученых, можно выделить следующие мотивы антисоциальной деятельности: самоутверждения (статусные); защитные; замещающие; игровые мотивы; самооправдания.

Мотивы самоутверждения. Потребность в самоутверждении - важнейшая. Она стимулирует широчайший спектр человеческого поведения, проявляется в стремлении людей утвердить себя на социальном, социально-психологическом и индивидуальном уровнях.

На социальном уровне утверждение личности означает стремление к определенному социальному статусу, достижению социально-ролевого положения, связанного с признанием личности в профессиональной или общественной сфере деятельности. На социальном уровне утверждение чаще всего связано с завоеванием престижа и авторитета, с успешной карьерой и достижением материального благополучия.

На социально-психологическом уровне утверждение связано с попыткой добиться признания со стороны личностно значимого (ближайшего) окружения - семьи, референтной группы (друзей, приятелей, сверстников, коллег по работе и т. д.). В ряде случаев это может быть группа, с которой человек не контактирует, но куда стремиться попасть, чтобы стать ее членом. У подростков, молодых людей преступление нередко выступает в качестве способа проникновения (допуска) в подобную группу.

На индивидуальном уровне утверждение личности (самоутверждение) связано с достижением высокой оценки и самооценки, повышением самоуважения и уровня собственного достоинства. При этом человек совершает такие поступки, которые способствуют преодолению каких-либо слабостей, психологических изъянов и в то же время демонстрируют сильные стороны личности. Подобное самоутверждение чаще всего происходит бессознательно, оно характерно для расхитителей, стремящихся достичь определенного социального статуса (или же сохранить его) любым путем, в том числе и преступным. Для них нереализованная цель, а тем более утрата статуса, означает личную катастрофу.

Практики отмечают, что среди взяточников и расхитителей довольно часто встречаются те, кто стремится утвердиться как на социальном, так и на социально-психологическом, индивидуальном уровнях. А среди воров, грабителей, мошенников чаще обнаруживаются те лица, самоутверждение которых проходит на втором и третьем уровнях.

Самоутверждение - распространенный ведущий мотив при совершении изнасилований. Ведь изнасилование выступает не только удовлетворением сексуальной потребности, проявлением частнособственнической психологии и примитивного отношения к женщине, не только неуважением к ней, к ее чести и достоинству, но прежде всего утверждением своей личности таким гнусным общественно опасным способом.

Субъективные причины изнасилований связаны с такими индивидуальными особенностями личности преступника, как его самовосприятие (самопринятие), с его ощущением (в том числе на подсознательном уровне) собственной неполноценности, ущербности как мужчины. Эти переживания у ряда преступников принимают жестко фиксированный характер. Они как бы приковываются к объекту фрустрации, от которого они ощущают зависимость (в частности к женщине вообще). Стремление избавиться от этой зависимости и в то же время самоутвердиться в мужской роли может толкнуть такое лицо на совершение изнасилования[10].

Для сотрудников милиции особый интерес представляет опасная категория «насильников-охотников», которые внезапно нападают на незнакомых женщин и стараются силой преодолеть их сопротивление. Трудность розыска этих преступников определяется тем, что, как правило, такие «охотники» положительно характеризуются и на работе, и по месту жительства, часто являются заботливыми семьянинами. Только по отношению к другим женщинам испытывают резко отрицательные эмоции. «Охотники» зависимы не только от матери и жены, но и от женщин вообще, поскольку отношения с ними подсознательно строят на материнско-детской базе. Поэтому в качестве мотивов изнасилования у «охотников» выступает, с одной стороны, стремление уничтожить психологическое доминирование женщин вообще, а не конкретных лиц, а с другой - желание добиться в акте сексуального насилия идентификации с мужской половой ролью, самоутвердиться, обрести личностно-эмоциональную автономию. Однако добиться окончательного освобождения от психологической зависимости от женщин путем однократной попытки насилия не удается. Именно по этой причине лицо продолжает совершать неожиданные и яростные нападения на женщин, иногда по десять раз.

Криминологи отмечают, что «подобные насильники занимают по отношению к женщине подчиненную, пассивную позицию, женщина доминирует над мужчиной и направляет его. Как правило, у них нарушена аутоидентификация с мужской ролью при мощном напряжении сексуальной потребности, фиксации на половых отношениях, сводящихся лишь к половым актам вне нравственно-психологической близости. Установлено также, что подобные лица имели в детстве властную, доминирующую мать и безвольного, подчиненного отца. Создавая собственную семью, они психологически воссоздавали свою раннесемейную ситуацию, образно говоря, занимали место отца и выбирали в качестве жены женщину, похожую по своим психологическим чертам и поведению на мать»[11].

Защитная мотивация.

Установлено, что значительное число убийств имеет субъективный (часто неосознаваемый) смысл защиты от внешней угрозы, которой в действительности может и не быть. Страх перед вероятной агрессией обычно стимулирует совершение упреждающих действий агрессивного характера.

В истории криминалистики известны периоды, когда защитной мотивацией вызывается изнасилование и последующее убийство жертвы. Это имеет место в тех случаях, когда наказанием за данное деяние была смертная казнь, и когда поведение женщины (реальное или мнимое) воспринимается преступником как унижающее его мужское достоинство или угрожающее его самовосприятию и оценке себя в мужской роли. Ю.М. Антонян приводит следующий пример. Женщина, вступая в сексуальную игру с мужчиной, отводит ему в ней пассивную роль. Она ведет (готова вести) до определенного предела, а мужчина об этом не предупрежден. Женщина, достигнув нужного ей предел любовной игры, становится жестокой и неумолимой, вызывая таким своим неожиданно препятствующим поведением у мужчины состояние фрустрации. Категорический отказ женщины от сексуального сближения воспринимается мужчиной как унижение достоинства, удар по его самооценке, самолюбию, и вызывает у него взрыв ярости.

Мотивы замещения. Нередки случаи совершения преступлений по механизму замещающих действий, так как благодаря «замещающим» действиям происходит разрядка (снятие) нервно-психического напряжения в состоянии фрустрации. Психологически это объясняется тем, что если первоначальная цель становится по каким-либо причинам недостижимой, то лицо стремится заменить ее другой - доступной.

«Замещение» действий, т.е. смещение в объекте нападения, может происходить разными путями. Это и «генерализация» или «растекание» поведения, когда насильственные побуждения направлены не только против лиц, являющихся источником фрустрации, но и против их родственников, знакомых. Так, поссорившись с одним человеком, преступник адресует свою агрессию близким или друзьям этого человека. Второй путь - эмоциональный перенос. В этом случае подросток, ненавидящий своего отчима, портит его вещи (физических сил справиться с самим отчимом у него нет). В-третьих, агрессия при «замещающих» действиях направляется против неодушевленных предметов или посторонних лиц, подвернувшихся под руку. Это так называемая респондентная агрессия, наиболее опасная, поскольку ее объектом часто выступают беззащитные люди. Еще одной разновидностью «замещающих» действий является «автоагрессия». Свою агрессивность, враждебность человек «выплеснуть» вовне не имеет возможности и поэтому начинает распекать себя, нередко причиняя себе различные повреждения.

Игровые мотивы.

К представителям «преступников-игроков» принадлежат лица, совершающие преступления не столько ради материальной выгоды, сколько ради игры, доставляющей острые ощущения.

У Артура Хейли в романе «Колеса» есть Эрика, мелкая воровка, которая материально обеспечена, психически нормальна. Зайдя в парфюмерный магазин, она, увидев на прилавке оставленную продавщицей коробку духов, решила ее украсть. Хейли описывает ее мгновенные колебания, внутреннний голос, скомандовавший: «Действуй! », момент воровства и ожидание крика: «Держи воровку! ». В машине, все еще дрожа и чувствуя, как громко стучит сердце, Эрика спрашивала себя: «Зачем? Для чего она это сделала? Ведь у нее в сумочке полно денег, есть чековая книжка...». Ответить на вопрос: «Что все-таки толкнуло ее на этот шаг? » - она не смогла, но на нее внезапно нахлынуло радостное возбуждение, ей давно уже не было так хорошо[12]. Нечто похожее показали авторы в фильме «9½ недель».

В преступных действиях воров-карманников и лиц, совершающих кражи из квартир, магазинов и других помещений, часто встречаются игровые мотивы. Они ярко проявляются и в мошенничестве, где происходит состязание в ловкости, сообразительности (интеллектуальное противоборство), умении максимально использовать благоприятные обстоятельства и быстро принимать решения. Примером служат «каталы» (карточные шулера), ведущие двойную игру - и по правилам, и обманывая, получая тем самым максимальные переживания от риска.

Исследователи, изучая «преступников-игроков», выделили среди них два типа личности и соответственно два типа подобной мотивации: игровой активный и игровой демонстративный. Первые испытывают постоянное влечение к острым ощущениям, толкающее их на поиск возбуждающих рискованных ситуаций. Они - типичные экстраверты, нуждающиеся во внешней стимуляции, чрезвычайно общительные, контактные, отличающиеся способностью к длительной активности и импульсивностью. В самых отчаянных авантюрах они не испытывают страха перед возможным разоблачением и не думают о последствиях. Эти преступники, «играя» с законом и соучастниками, рискуют свободой и угрозой расправы со стороны сообщников, поскольку основным мотивом их поведения является получение острых ощущений. Вторые характеризуются стремлением произвести сильное впечатление на окружающих, занять лидирующее положение в преступной группе; они обладают артистическими способностями, пластичным поведением, легко приспосабливаются к изменяющейся ситуации. Это помогает им совершать преступления.

Мотивы самооправдания. Мотив самооправдания является одним из универсальных мотивов преступного поведения. Преступник отрицает свою вину и, как следствие, у него отсутствует раскаяние за содеянное. Искреннее осуждение своих действий встречается довольно редко, но и при этом вслед за признанием вины обычно следуют рассуждения, направленные на то, чтобы свести ее к минимуму.

Здесь действуют механизмы психологической самозащиты, которые снижают, нейтрализуют или совсем снимают барьеры нравственно-правового контроля при нарушении уголовно-правовых запретов. На этой основе происходит самооправдание и внутреннее высвобождение от ответственности за совершаемое и совершенное преступление.

К защитным механизмам относятся: перцептивная защита, отрицание, вытеснение, рационализация, проекция и др. Обобщенно мотивы самооправдания преступного поведения проявляются в[13]:

1) искаженном представлении о криминальной ситуации, в которой избирательно преувеличивается значение одних элементов и преуменьшается роль других, в результате чего возникает иллюзия необязательности применения уголовного наказания;

2) исключении ответственности за возникновение криминальной ситуации, которая понимается как роковое стечение обстоятельств;

3) изображении себя жертвой принуждения, вероломства, коварства и обмана других лиц либо собственных ошибок и заблуждений, которые и привели к противоправным действиям;

4) убеждении в формальности нарушаемых норм, обыденности подобных действий, в силу чего они расцениваются как допустимые;

5) отрицании жертвы преступления и предмета преступного посягательства и тем самым игнорировании вредных последствий и общественной опасности деяния;

6) умалении и приукрашивании своей роли в совершенном преступлении;

7) облагораживании истинных мотивов своих действий, в результате чего они представляются извинительными и даже правоверными (защита справедливости и т. д.);

8) рассмотрении себя в качестве жертвы ненормальных условий жизни, среды, которые как бы неизбежно толкнули на совершение преступления;

9) гипертрофии собственных личностных качеств в утверждении своей исключительности, ставящей лицо, по его мнению, выше закона.

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒