Глава 2. Грядущие неприятности

Нэнси с глубоким недоумением посмотрела на Эйзу Сиднея, пытаясь понять, кто же такая Дженни.

– Думаю, Вы ошибаетесь, – сказала она, улыбаясь. – Я Нэнси Дрю, и здесь я впервые.... Ой, как странно!

Она поставила поднос на скамейку и посмотрела на портрет над камином. Это был прекрасный портрет маслом молодой женщины с тициановскими волосами, похожей на Нэнси. Она поняла, что в мерцающем свете свечей её, должно быть, приняли за девушку с портрета.

– Я… я, должно быть, замечтался, – пробормотал Эйза Сидней, опустив руки и качая головой. – Так, так, – продолжал он, – это всё, что осталось старикам. Если бы не наши мечты, мы были бы совершенно бедны.

Нэнси молчала, не зная, что ответить, если от неё вообще ожидали ответа.

– Тем не менее, – продолжил Эйза Сидней, глядя на неё с улыбкой, – Вы показались мне очень милым видением, когда вошли в комнату. Пока я грезил, мне казалось, я вижу, как моя дорогая жена спустилась ко мне с картины. Если я не могу отличить очень красивую и совершенно живую молодую леди от старого куска холста с красками, то мне пора посетить окулиста.

Нэнси засмеялась.

– Могу я поздравить Вас с Вашим сотым днём рождения? – сказала она. – Кэрол приготовила этот поднос для Вас.

Эйза Сидней с горечью рассмеялся.

– Прости меня, дорогая, – сказал он, опять садясь. – Боюсь, я стал одиноким, противным старым отшельником. Кэрол хорошая девочка, очень заботливая юная леди, раз она помнит дату, которая больше ни для кого не имеет значения.

– Уверена, сотый день рождения заслуживает праздника, – заметила Нэнси. – Вообще-то, Ваше имя должно быть напечатано в газетах вместе с фотографией.

– Нет, нет, – запротестовал старик. – Всё это суета и хвастовство. Почему меня следует чествовать только за моё существование? Я не старался прожить дольше, чем остальные. Я читал интервью в газетах. Журналисты вечно спрашивают долгожителей, как им удалось прожить так долго. Один старый пройдоха скажет, что он дожил до ста лет, потому что никогда не ел мяса, а другой скажет, что его секрет в том, что он никогда не ел ничего, кроме мяса! – Эйза Сидней издал безрадостный смешок. – Единственная причина, по которой я дожил до ста лет, потому что ещё не умер!

Нэнси чуть вздрогнула. Очевидно, мистер Сидней был глубоко несчастен.

– У Вас должно быть много посетителей, – предположила Нэнси.

– Нет, – грустно сказал старик, – ни одна душа не приходит ко мне.

Нэнси знала, что это неправда. Она спросила:

– Вы уверены?

– Конечно. Джемитты сказали бы мне.

Юная сыщица решила не развивать эту тему. Старика могло расстроить известие о том, что родственникам Бесс и Джорджи сообщили, что Эйза Сидней никого не желает видеть.

Неожиданно она сказала:

– Я бы хотела отметить Ваш день рождения. Внизу ждут две мои подруги. Можем мы устроить здесь с Вами чаепитие, своего рода праздник дня рождения? Возможно, Кэрол, присоединится к нам.

Мистер Сидней выглядел поражённым.

– Как, ты сказала, тебя зовут?

– Нэнси Дрю. Мой отец Карсон Дрю, адвокат.

– Адвокат, да? – Эйза Сидней сделал паузу. – Ну, Нэнси, зови своих молодых подруг. Скажите Джемиттам, чтобы прислали нам лучшую еду, и ещё скажите, что я оплачу всё, что превышает мою обычную порцию.

– Вы очень добры, мистер Сидней, – сказала Нэнси, – но это не обязательно.

Слова старика укрепили растущее подозрение Нэнси, что Джемитты из каких-то своих соображений желали сделать старика затворником. Она сбежала вниз по лестнице и присоединилась к Джорджи и Бесс.

– Вот и ты, наконец! – вскричала Бесс. – Я чуть не умерла от нетерпения, изображая здесь вежливого гостя, хотя вот это меня ужасно манило.

“Это” оказалось полной тарелкой золотистых тостов с корицей, с которых Бесс подняла крышку.

– Подожди минутку! – остановила её Нэнси.

– Подождать минутку? О-О, Нэнси! – запротестовала Бесс.

Шёпотом юная сыщица рассказала о своём посещении башни. Глаза её подруг широко открылись от удивления от её новостей.

– Мы собираемся ужинать наверху, – объявила Нэнси. – Я позвоню Ханне, а она сможет позвонить вашим родителям.

Она позвонила в маленький звоночек на столе, и появилась Кэрол.

– Кэрол, – сказала Нэнси, – мы собираемся разделить праздничный ужин с мистером Сиднеем. Он пригласил нас.

– О! – воскликнула молодая официантка. – Боюсь…

Взяв Кэрол за руку, Нэнси подумала: “Интересно, Джемитты всех тут запугали? ” Вслух она сказала:

– Пожалуйста, позови сюда мистера Джемитта.

Джемитт был высоким, довольно крепким, лысеющим мужчиной.

– Да, мисс? – сказал менеджер, его голос был похож на мурлыканье, когда он наклонился к Нэнси.

– Мы хотели бы заказать еды посущественнее, – сказала Нэнси. – Конечно, мы оплатим чай и тосты.

Джемитт склонился ещё ниже.

– Мы будем холодец, нарезанные куриные грудки, салат-латук с соусом рокфор, ореховый хлеб, мороженое, шоколадный слоёный пирог и фруктовый пунш, – сказала Нэнси, перечислив то, что Кэрол приготовила для мистера Сиднея.

– Звучит потрясающе, – прошептала Бесс, и Джорджи кивнула в знак согласия.

Мужчина поклонился и ответил:

– Всё будет готово как можно быстрее, мисс.

– Ещё кое-что, – сказала Нэнси. – Мы хотим, чтобы всё это подали в комнату в башне у мистера Сиднея, и мне бы очень хотелось, чтобы Вы разрешили Кэрол присоединиться к нам.

Обходительный и любезный Джемитт преобразился.

– Что всё это значит? Что вы знаете о комнате в башне? Я… почему…кто вы такие?

– Это неважно, – Нэнси улыбнулась. – Мы хотим отпраздновать день рождения мистера Сиднея, а он хочет, чтобы мы поужинали с ним. Мы заплатим за наш ужин, а также за поднос, который Кэрол приготовила для него.

Откровенность Нэнси, казалось, напугала мужчину. Он ещё раз поклонился и покинул комнату.

Джорджи усмехнулась.

– Нэнси, ты застала его врасплох.

Нэнси улыбнулась.

– Теперь я позвоню Ханне, а затем мы поднимемся наверх, и я представлю вас мистеру Сиднею.

Однако, линия была занята, поэтому она повела подруг к лестнице.

К ним подошла Кэрол.

– Как ты смогла убедить мистера Джемитта позволить мне присоединиться к вам? - прошептала она. – Он в ярости, но не смеет пойти против хозяина или потерять большой заказ.

– Я рада, что он думает, будто я ценный клиент, – ответила Нэнси и подмигнула.

Поднимаясь в башню, Нэнси задумалась. Очевидно, что Кэрол была запугана и несчастна. Это было частью тайны старой гостиницы? Однако, по-видимому, между худенькой, робкой девочкой и Эйзой Сиднеем существует связь – связь, которую Джемитты не одобряли.

Нэнси так и не пришла ни к какому заключению, когда девушки подошли к двери в башню и постучали. Бесс и Джорджи немного замешкались, увидев призрачную комнату и его пожилого обитателя.

– Боюсь, вы едва ли сочтёте эту странную башню подходящей для вашего восхитительного визита, – сказал мистер Сидней со старомодной вежливостью. – Тем не менее, я рад вас видеть.

Бесс и Джорджи во все глаза смотрели на мерцающие повсюду витые свечи. Вдоль одной стены стояла широкая кушетка, которая, видимо, служила затворнику кроватью. На противоположной стене в рамках висели патенты на его изобретения.

Одна часть комнаты была занята открытой угольной печью и рабочим столом. На нём стояли кастрюли, сковородки, окрашенные чаны, куски сала и воска и ряды оловянных форм для свечей. Нэнси представила подруг просто как Бесс и Джорджи и была рада, когда мистер Сидней не спросил их фамилий.

Кузины молчали, явно испуганные странной обстановкой и впечатляющим зрелищем, которое представлял собой передвигающийся по комнате старик. Сияние свечей превращало его волосы в светящийся серебристый нимб. Он подшучивал над собой за медлительность и неуклюжесть.

– О-о, я же забыла про телефонный звонок! – воскликнула Нэнси. – Линия была занята, когда я пробовал дозвониться раньше.

Она отметила, что в башне не было телефона. Поэтому мистер Сидней не мог пользоваться этим средством общения с внешним миром.

Спускаясь вниз по лестнице, теперь тускло освещённой стенными свечами, Нэнси услышала, как кто-то поднимается. Это был Джемитт, который, ворча себе под нос, нёс огромный накрытый поднос. В нескольких шагах за ним шла Кэрол, неся второй поднос.

– Ах, мисс, Ваш заказ будет готов через мгновение, – мило сказал Джемитт.

– Я спускаюсь к телефону, – объяснила Нэнси.

Она закрылась в кабинке. Ханна Груин, сердечная, трудолюбивая экономка Дрю, тут же сняла трубку.

– Здравствуй. Это Нэнси.

– Слава Богу, что ты позвонила, – сказала Ханна. – Я начала волноваться. Вы нашли нужное место?

– О, да, тут очень занятно. Я тебе расскажу, когда вернусь домой. Мы с Бесс и Джорджи ужинаем здесь. Позвони, пожалуйста, их родителям.

– С удовольствием позвоню. Но я хочу знать, поговорили ли вы с их родственником?

– Да. Но мне пора идти.

– Сначала скажи мне, как его зовут?

– Сидней – Эйза Сидней. Сегодня его день рождения…

– Эйза Сидней! – вскричала Ханна. – Ох, Нэнси, у вас неприятности!

Щёлк!

Звонок прервался, и хотя Нэнси целых пять минут старалась снова дозвониться, ей не повезло. Видимо, ветер оборвал какие-то провода.

Нэнси поднималась по лестнице, ещё более озадаченная. Какие неприятности мог причинить ей старый Эйза Сидней?

Глава 3. Вражда

– Входи и садись, дорогая! Праздник уже начался, – приветствовал старый мистер Сидней Нэнси, когда она вновь вошла в башню.

– Извините, что я так задержалась, – сказала Нэнси, садясь в кресло-качалку.

– Джемитт приготовил прекрасный фруктовый пунш, – сказал он ей.

– Тогда я предлагаю тост за Вас, мистер Сидней, – сказала Нэнси, высоко поднимая свой бокал. – С днём рождения!

Четыре девушки поднялись и спели популярную поздравительную песенку. Слёзы счастья заблестели в глазах старика, и даже борода не могла скрыть довольной улыбки, которая расцвела на его лице.

– Спасибо, спасибо, – бормотал он.

Свет свечей мерцал на серебре и фарфоре, и Бесс с Джорджи расслабились в непринуждённой и весёлой атмосфере дня рождения. Даже робость Кэрол, казалось, исчезла.

Нэнси, Бесс и Джорджи по очереди рассказали смешные истории, и мистер Сидней смеялся от восторга. Наконец Нэнси спросила его об изготовлении свечей.

– Это началось в Англии, – ответил старик, доев свой торт. – Я родился в Ливерпуле-на-Тайне. Когда я был ещё мальчиком, я пошёл работать к свечнику – человеку, который делает свечи.

– Работа была тяжёлая? – спросила Бесс.

– Первый год я носил дрова и топил печи, на которых растапливался жир, – сказал мистер Сидней. – Это была жаркая работа, и часы тянулись долго. Затем мне доверили перемешивать и снимать пену с горячего жира. По договорённости с моими родителями я должен был жить со своим работодателем до восемнадцати лет. Потом я должен был получить новый костюм, кое-какие деньги и свидетельство, подтверждающее, что я был подмастерьем у свечника. Не хвастаясь, скажу, что я учился быстро, и, когда мне было пятнадцать, я сделал своё первое изобретение. Я изобрёл свечи, в которых делались четыре дыры насквозь, и в них стекал таящий жир вместо того, чтобы капать в подсвечник. Это помогло обезопасить дома от пожаров, когда свечи укорачивались. Мой работодатель получил за это хорошую прибыль. Я же не получил ничего.

Джорджи сочувственно произнесла:

– Как несправедливо!

– Да, так что я решил сбежать. У меня была только та одежда, что я носил, и совсем не было денег, но я был полон решимости добраться до Америки, – объяснил мистер Сидней. – Я предложил отработать свой проезд во время плавания, и капитан грузового судна согласился взять меня в качестве помощника на камбузе. Корабль попадал в страшные бури, потребовались месяцы, чтобы добраться до Нью-Йорка. Питьевая вода иссякла. Могу сказать, мы были безумно рады добраться до Америки и бросить якорь.

– Вскоре я нашёл постоянную работу в изготовлении свечей, – продолжал Эйза Сидней. – Когда я скопил немного денег, то открыл собственный магазин, женился, у меня родилось трое детей. Вечерами я экспериментировал со свечами и… и думаю, пренебрегал женой и детьми.

Седая голова склонилась, по телу старика прошла дрожь. Девушки почтительно молчали.

– В конце концов, я придумал витые свечи, которые принесли мне славу и богатство.

На фразе “славу и богатство” Нэнси сказала себе: “Значит, этот человек, несмотря на обстановку, несомненно, состоятелен”. Она обежала глазами комнату. Небольшой, богато украшенный деревянный сундук под низким столиком привлёк её внимание. На крышке были вырезаны несколько витых свечей. Там была и табличка: Частная собственность Эйзы Сиднея.

В этот момент старик снова заговорил:

– Но слава и богатство не принесли мне счастья. Моя маленькая дочка умерла, и моя жена с сыновьями оставили меня тут одного. Я никогда больше о них не слышал. Но годы спустя я узнал, что все они умерли. Мальчики так никогда и не женились, так что у меня нет наследников. Хотя у меня и был брат, который тоже приехал в Америку, но и он уже умер.

– Мне ужасно жаль, – сказала Нэнси, Бесс и Джорджи тоже выразили сочувствие.

– Людям нужен смысл жизни, – сказал мистер Сидней. – Если они позволят успеху сделать их жадными, они потеряют счастье, которое не купишь за деньги.

– Но, конечно же, – заговорила Бесс, – успешный человек должен использовать свои таланты для общего блага.

– Меня вела вперёд гордыня, а не желание улучшить этот мир, – возразил старик.

Горе мистера Сиднея было настолько очевидным, что Нэнси встала с кресла и положила руку на его подрагивающее плечо.

– Сожалею, если мы возродили печальные воспоминания. Пожалуйста, не надо так грустить.

– Грустить? Я обречён быть самым несчастным смертным на земле. Вместо милого дома и пришедших навестить меня родственников, я вижу вражду. Там, где должна быть привязанность, живёт жадность, а там, где должна быть любовь, есть только зависть!

Нэнси взглянула на Бесс и Джорджи, они пожали плечами. Видимо, они никогда не слышали о кровной вражде.

Эйза Сидней выпрямился и огляделся.

– Вы должны простить меня, дорогие мои, за то, что я вылил на вас эти полувековые печали. Мне следовало не так отплатить за вашу доброту. Остался ли фруктовый пунш? Давайте выпьем за новый мир электроники, космических кораблей и полётов на Луну – но также и за всегда мягкий завораживающий свет свечей. Салют!

Все опустошили стаканы фруктового пунша, Бесс мечтательно глядела на вишенку, которая упорно оставалась на дне её бокала.

Нэнси увидела, что старик утомился, и сказала, что им пора идти. Поднимаясь, они все услышали снаружи душераздирающий вопль. Нэнси бросилась к окну и посмотрела вниз. Она никого не увидела, но в этот момент из гостиницы выбежал Джемитт и стал осматриваться. По-видимому, он тоже был озадачен.

– Я должна идти, – быстро сказала Кэрол и поспешила вниз.

Остальные девушки пожелали мистеру Сиднею спокойной ночи и последовали за ней. Когда они добрались до первого этажа, Джемитт возвращался внутрь.

– Что случилось? – спросила Нэнси.

– Выясняем, – ответил он. – Полагаю, просто какая-то сумасшедшая. Вам понравился ужин?

– Было очень вкусно. Сколько я Вам должна?

Менеджер назвал сумму, и Нэнси расплатилась.

Когда девушки вышли на крыльцо, из сада показалась Кэрол, она сказала, что не видела женщину, которая кричала.

– Надеюсь, она не пострадала.

Вся эта сцена казалась Нэнси подозрительной. Может быть, Джемитт подслушивал у двери башни, опасаясь, что Эйза Сидней может сказать что-то своим гостям, что позволило бы сделать вывод о жестоком с ним обращении? Чтобы выманить девушек, не мог ли он приказать какой-нибудь женщине, вероятно, миссис Джемитт, закричать? Если это так, его уловка сработала!

Нэнси не стала высказывать эти мысли вслух. Вместо этого она быстро поцеловала Кэрол в щёку и сказала:

– Запомни, мой папа юрист. Если он или я можем быть тебе полезны, пожалуйста, дай мне знать.

– Я надеюсь снова увидеть вас, и ещё не раз, – застенчиво ответила Кэрол, – хотя я не могу представить себе, чтобы мне была нужна юридическая помощь.

Нэнси, Бесс и Джорджи пошли вдоль подъездной дороги к машине. Ветер стих, но оставил вырванные с корнем деревья и обломанные ветви.

Машина Нэнси не пострадала, и они уселись в неё. Она включила фары и только начала двигаться назад, как ещё один автомобиль с рёвом промчался по дороге и остановился у поваленного дерева. Водитель проехал в миллиметре от крыла автомобиля Нэнси. Он высунулся из окна и сухо спросил, почему это она перекрыла дорогу.

– Двоюродный дедушка Питер! – воскликнула Джорджи. – Здравствуй, дедушка Пит!

– Кто… что… Джорджи! И Бесс? Вот это да. Что это вы, девочки, здесь делаете?

Мужчина выскочил из своей машины и направился к ним, на его лице явно отражалось удивлённое раздражение.

– Мы не видели Вас несколько лет, – отозвалась Бесс, пытаясь изобразить веселье.

Нэнси с удивлением наблюдала за этим маленьким спектаклем. Она никогда не слышала о двоюродном дедушке Питере.

– Вы не ответили на мой вопрос. Почему вы обе здесь? – потребовал ответа мужчина.

– Мы попали в шторм и остановились в гостинице " Под светом витых свечей", – ответила Джорджи. – Это наша подруга Нэнси Дрю. А это наш двоюродный дедушка, Нэнси. Мистер Питер Бонтон.

Питер Бонтон, высокий, худощавый человек примерно шестидесяти лет, кивнул в подтверждение знакомства.

– Ну, значит, вам пора, – посоветовал он своим племянницам. – Уже поздно, а вы, девочки, так далеко от дома.

Он развернулся на каблуках и направился к гостинице пешком.

– О-ля-ля! – воскликнула Джорджи. – Вот так приветствие! Нэнси, интрига развивается. Двоюродный дед Питер, должно быть, приехал увидеться с Эйзой Сиднеем. Ну что ж, поехали!

Прежде чем Нэнси успела тронуться с места, третий автомобиль пролетел по дороге и остановился.

– Это место вдруг стало очень популярным, – заметила Бесс.

Поскольку вновь прибывший перекрыл дорогу, Нэнси нажала на клаксон. Вместо того чтобы двинуться, шофёр сидел, глядя на машину Питера Бонтона. Он обратился к Нэнси:

– Скажите, мисс, Вы не знаете, чей это автомобиль? Он похож на машину Пита Бонтона.

Он вышел из автомобиля. Мужчина оказался примерно того же возраста, что и двоюродный дед Бесс и Джорджи, но был более упитанным.

– Да, это точно автомобиль Пита, – решительно объявил он. – Не его ли вы тут ждёте случайно, а?

– Конечно, нет, – ответила Нэнси и сжала руку Бесс, подавая сигнал молчать. – Вообще-то мы как раз уезжали.

– Тогда не позволяйте мне вас задерживать, – сказал незнакомец, опершись локтем на автомобиль Нэнси. – Теперь, когда владелец этого места перешагнул столетний рубеж, полагаю, все его родственники и родственники его жены с нетерпением ждут части его наследства. Они больше беспокоятся о его деньгах, чем о его здоровье, можете быть уверены! – мужчина громко рассмеялся.

Кажется, здесь может пролиться свет на странные дела Эйзы Сиднея, подумала Нэнси. Она надеялась, что незнакомец продолжит свои размышления.

– Такие дела! Два поколения враждовали, а теперь – появился он! Ну, Питер Бонтон не может меня обойти, – пробормотал мужчина. – Он не кровный родственник. Сегодня вечером в башне будет жарко или я не Джейкоб Сидней!

Бесс и Джорджи ахнули, но ничего не сказали. Нэнси спросила:

– Вы родственник Эйзы Сиднея?

– Да, мой отец был его братом. Откуда вы знаете Эйзу? – спросил он, заглядывая в машину Нэнси. – Кто вы такие?

– О-о, я встретила мистера Сиднея только сегодня вечером, – ответила Нэнси небрежно. – Когда я услышала, что ему исполнилось сегодня сто лет, я устроила для него небольшую вечеринку. Кэрол помогла всё организовать и поужинала с нами.

– Кэрол! Пфф! Эйза думает об этой девушке больше, чем о собственной плоти и крови.

– Он кажется очень одиноким, – многозначительно заметила Нэнси. – Он сам так сказал.

– О-о, он так сказал? И кого же в этом винить? – вскричал Джейкоб Сидней. – Отрезал себя от всех и заперся на чердаке, постоянно изготавливая витые свечи. Он просто сумасшедший, вот кто он. Но бьюсь об заклад, я-то не сошёл с ума и не позволю Питу Бонтону понарассказывать старику сплетен, – добавил он, грозя кулаком в сторону дома. – В роду Сиднеев больше не будет сумасшедших, и Бонтонам никогда не получить то, что принадлежит нам!

С этими словами мужчина направился к гостинице.

Глава 4. Странная история

Когда Нэнси направила автомобиль в Ривер-Хайтс, Бесс и Джорджи начали оживлённо болтать.

– Интересно, что это за вражда, - сказала Бесс. – Наверное, есть какая-то ужасная причина.

Джорджи согласно кивнула, и Нэнси рассказала им о предупреждении Ханны Груин: “У вас неприятности”. Кузины представить не могли, что она имела в виду, но обещали расспросить своих родителей.

– Мы сообщим тебе, Нэнси, что они скажут, – пообещала Бесс.

Сильный шторм повредил деревья, на дорогах образовались лужи, что сделало поездку небезопасной, поэтому, когда Нэнси добралась до дома, было уже поздно. Мистер Дрю услышал, как она ставит машину в гараж, и открыл кухонную дверь.

– Привет, пап! – сказала Нэнси, целуя его.

– Привет, Нэнси! Как поживает младший партнёр Дрю и Дрю Инкорпорейтед? – поддразнил её высокий красавец-адвокат.

– Полон тайн, – ответила она. – Подожди, сейчас ты обо всём услышишь. Привет, Ханна! – обратилась она к миловидной, заменившей ей мать, заботливой экономке, которая только что закончила убирать со стола. Она помогала воспитывать Нэнси с трёхлетнего возраста, когда умерла миссис Дрю.

Нэнси предложила:

– Давайте пойдём в гостиную и обменяемся новостями. Папа, ты не разожжёшь огонь? У нас прохладно.

Вскоре в камине запылал огонь, и все трое устроились в гостиной. Ханна Груин принесла чашку дымящегося какао и домашнее печенье для Нэнси, а она и мистер Дрю взяли по второй чашке кофе.

– Сначала я расскажу мою историю, – сказала Нэнси, – а потом хочу послушать о твоём предупреждении, Ханна.

Множество раз изумлённые слушатели перебивали её, и все согласились, что действия мистера Джемитта казались очень подозрительными. Эйза Сидней оказался между ним и жадными родственниками как между молотом и наковальней.

В завершение мистер Дрю спросил:

– А что ты говорила о предупреждении?

Нэнси ответила:

– Когда я звонила Ханне, она сказала: «Эйза Сидней! У вас неприятности! » Затем связь прервалась. Что ты имела в виду, Ханна?

– Ну, это длинная история, – осторожно сказала миссис Груин. – Это не такие уж серьёзные неприятности, но они могут означать разочарование для тебя, Нэнси. Боюсь, родители Бесс и Джорджи не планировали демонстрировать тебе семейные скелеты в своих шкафах.

– Но, – запротестовала Нэнси, – они решили, что будет неплохо, если я поеду с Бесс и Джорджи в гостиницу, чтобы во всём там разобраться.

Экономка вздохнула.

– Никогда нельзя быть уверенным, что на уме у других людей. Хорошо, начну сначала. Я услышала об этом давным-давно от женщины, которая работала у Сиднеев. – Ханна повторила рассказ, который девушки уже слышали от Эйзы Сиднея и добавила: – После смерти маленькой девочки Бонтоны и Сиднеи стали врагами. Бонтоны злятся на Сиднеев, потому что Эйза не уделял внимания своей семье, а Сиднеи злятся на Бонтонов, потому что миссис Сидней ушла от мужа.

– А Бесс Марвин и Джорджи Фейн родственники Бонтонов, да? – осведомился мистер Дрю.

– Точно! Девичья фамилия миссис Эйзы Сидней была Бонтон.

После того, как миссис Груин объяснила сложные родственные связи, Нэнси заметила:

– Значит, Бесс и Джорджи внучатые двоюродные племянницы старого Эйзы Сиднея!

– Да, – Ханна кивнула. – Миссис Марвин и миссис Фейн вряд ли ожидали, что ты узнаешь всё о кровной вражде – а только выяснишь, правда ли Джемитты плохо обращаются с Эйзой Сиднеем.

Нэнси засмеялась.

– Придётся строго придерживаться дела Джемиттов.

– Однажды, – сказала миссис Груин, – произошло что-то вроде перемирия между Бонтонами и Сиднеями и даже брак, полагаю. Но чувства обеих семей были столь сильны, что они отреклись от той пары. Я не знаю, что с ними потом случилось.

В этот момент зазвонил телефон. Нэнси вскочила на ноги, надеясь, что звонит Нед Никерсон, её молодой человек.

Вместо весёлого баритона Неда голос на другом конце провода оказался женским.

– Это Нэнси Дрю?

– Да.

– Мисс Дрю, которая была сегодня в " Витых свечах" во время шторма?

Пульс Нэнси участился.

– Да, я была там с двумя подругами, – сказала она. – Кто это?

– Кэрол Уиппл.

– Кэрол, я так рада тебя слышать. Я только что рассказывала отцу о нашей встрече и также сказала, что надеюсь навестить тебя снова в ближайшее время.

– Это хорошо, Нэнси. Я…ты… твой отец – адвокат, не так ли?

– Да.

– Мистер Сидней хочет видеть адвоката, очень хорошего адвоката, Нэнси, – сказала Кэрол. – Твой отец может приехать завтра утром, чтобы оформить новое завещание?

– Уверена, он приедет, – сказала Нэнси, – но позволь я уточню у него.

Мгновение спустя она получила его согласие, и Кэрол очень обрадовалась.

– Пожалуйста, приезжай с ним. Я буду ждать тебя.

– Я постараюсь, – ответила Нэнси. Она поспешила обратно к отцу. – Могу я поехать с тобой?

– Хм! Вообще-то это обычный юридический вопрос, – ответил мистер Дрю, – но, возможно, мне и понадобится детектив. Ладно, поедем вместе.

Ранним утром следующего дня отец и дочь ехали на юг по федеральной трассе, за рулём была Нэнси. Упавшее дерево убрали, так что она смогла подъехать прямо к гостинице " Под светом витых свечей".

– Вон там наверху башни та самая комната, – показала Нэнси. – А вон и Кэрол подметает крыльцо.

Кэрол подняла взгляд, когда автомобиль свернул на подъездную дорожку, и побежала вперёд поприветствовать Нэнси. После знакомства с мистером Дрю она поблагодарила его за приезд.

– Мистер Сидней ждёт Вас, – сказала она. – Нэнси, покажешь своему отцу дорогу? Мне надо поторопиться с выполнением своих обязанностей.

– Конечно, – заявила Нэнси, открывая дверь. Затем она наклонилась к Кэрол и прошептала: – Оставайся там, где я смогу тебя найти. Я вернусь через минуту.

Кэрол кивнула, и Нэнси вместе с отцом вошла в прихожую.

Прежде чем они смогли пройти, в коридор выскочила миссис Джемитт.

– Желаете позавтракать? – спросила она. – Обычно так рано мы не обслуживаем. - Она не подала вида, что узнала Нэнси.

– Нет, благодарю, – ответил мистер Дрю. – У меня деловая встреча с мистером Сиднеем.

Миссис Джемитт подскочила к лестнице.

– Вы не можете его увидеть! Он…он болен. Он плохо спал.

– Вот ещё одна причина, почему я должен подняться наверх, – настаивал адвокат.

Миссис Джемитт была непреклонна. Она протянула руки, преграждая путь.

– Вам лучше уйти, – посоветовала она сердито.

Нэнси оказалась в затруднительном положении. Она знала, что её отец никогда бы не тронул женщину. Если миссис Джемитт придётся силой отстранить от лестницы, сделать это придётся ей!

Глава 5. Закопанный сундук

С быстротой пантеры Нэнси схватила миссис Джемитт за руки и развернула её в сторону. Затем, крикнув: “Пошли, папа! ”, она побежала наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Её отец последовал за ней, оставив ворчащую миссис Джемитт внизу. Нэнси постучала в дверь комнаты Эйзы Сиднея в башне. Старик откликнулся и предложил им войти.

– Ах, мисс Дрю, этим ярким утром я вряд ли смог бы спутать Вас с потрёпанной старой картиной. Мистер Дрю, как поживаете, сэр? Пожалуйста, простите, что не встаю поприветствовать вас. Я довольно слаб сегодня после неспокойной ночи. Присаживайтесь.

– Не тревожьтесь, мистер Сидней. – Адвокат положил свой пухлый портфель на стол и поставил стул рядом со стариком. – Миссис Джемитт сказала, что Вы больны.

Мистер Сидней нахмурился.

– Откуда ей знать? Ни она, ни мистер Джемитт не поднимались ко мне. Кэрол принесла мне завтрак. Что ж, давайте перейдём к делу. Я хочу составить новое завещание, – сказал старик. – Пожалуйста, знайте, что, несмотря на эту убогую обстановку, я готов оплатить Вашу работу, мистер Дрю. Мне нужна лучшая юридическая консультация, и я могу себе позволить заплатить за неё.

Нэнси тихо вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Она остановилась на верхней ступеньке, чтобы посмотреть в небольшое окошко, свет из которого едва освещал лестницу. Ей был виден угол старого сарая. За ним виднелся край леса, который становился всё гуще и выше, далеко простираясь в сторону холмов.

Какое-то движение внизу привлекло её внимание. Фрэнк Джемитт, одетый в рабочий комбинезон, вышел из гостиницы. Он нёс лопату и большую закрытую корзину, которая, казалось, была очень тяжёлой, и украдкой оглядывался по сторонам.

“Он ведёт себя подозрительно”, – подумала Нэнси.

Джемитт остановился недалеко от сарая, который стоял на самом краю участка, далеко от дороги. Мужчина огляделся, внимательно изучил окна дома, а затем стал быстро копать.

“Он собирается что-то зарыть! ” – решила Нэнси.

Джемитт остановился, когда яма оказалась около восемнадцати дюймов глубиной и примерно столько же в ширину. Он сунул руку в корзину и вытащил оттуда маленький сундук.

У Нэнси перехватило дыхание. Она была уверена, что это был тот самый сундучок с табличкой Частная собственность Эйзы Сиднея, который она видела прошлым вечером в башне!

Дно сундука было размером около фута, а глубина – восемь или десять дюймов. Он был сделан из чёрного дерева и укреплён латунными планками и шпильками. Очевидно, Джемитт знал, что его содержимое очень ценно.

“Что же в нём лежит? – спросила себя Нэнси. – Может быть, ценные бумаги или серебро? Эйза Сидней мог владеть какими-нибудь прекрасными антикварными вещами".

Нэнси была озадачена. Если Джемитт украл сундук, зачем его закапывать? Почему бы не унести его из гостиницы и не продать содержимое?

Джемитт бросил сундучок в яму и положил сверху несколько поленьев из ближайшей поленницы. Затем он аккуратно сгрёб всю землю, выкопанную из ямы, в корзинку и высыпал её в лесу. И только потом пошёл в сторону дома.

“В этом доме явно происходит что-то, что с первого взгляда и не разглядишь, – подумала Нэнси. – Уверена, Эйза Сидней не просил Джемитта зарыть сундук”. Она начала спускаться.

Когда Нэнси дошла до второго этажа, из одной из спален вышла Кэрол. Она, очевидно, поджидала Нэнси.

– Привет, – сказала она приглушённым голосом.

Нэнси почувствовала, что Кэрол хотела что-то сказать ей, но не знала, с чего начать. Она решила подтолкнуть девушку.

– Мистер Сидней так внезапно решил сделать новое завещание, – заметила она.

– Тсс! – прошептала Кэрол, с опаской оглядываясь. – Я ничего не сказала об этом ни Папе, ни Маме Джемитт. Я… я… Ох, Нэнси, я так взволнована и расстроена.

– Почему, Кэрол? – спросила Нэнси.

– Хотела бы я во всём этом разобраться, – девушка вздохнула. – Я люблю старого мистера Сиднея. Он такой одинокий и печальный. Вчера вечером, сразу после того, как вы ушли, к нему пришёл мужчина – какой-то родственник, который и раньше бывал здесь, обычно поздно вечером, но Папа никогда не позволял ему подняться наверх. Но на этот раз он как-то прошёл в башню. Некоторое время спустя пришёл ещё один мужчина, и тоже настоял на том, чтобы подняться наверх. Между двумя мужчинами вспыхнула ужасная ссора. Мы могли слышать их крики, доносящиеся в кухню. Папа Джемитт проскользнул наверх и подслушивал под дверью. Спор затихал, а потом разгорался вновь. Примерно через час второй посетитель вышел. Он поймал Папу Джемитта за подслушиванием и ужасно его обругал. Несколько минут спустя второй человек тоже вышел, хлопнув дверью.

Нэнси нахмурилась.

– Бедный мистер Сидней! Неудивительно, что он сказал, что провёл неспокойную ночь.

– Ты знаешь, – продолжила Кэрол, – что есть какая-то семейная вражда между семьёй жены мистера Сиднея и его собственными родственниками?

– Я подозревала это, – ответила Нэнси, не вдаваясь в детали. – Продолжай свой рассказ, Кэрол.

– Папа Джемитт был ужасно зол, что его обнаружили. Когда он спустился вниз, то приказал мне идти в кровать. Но я слышала, как бедный мистер Сидней мерил шагами комнату, поэтому я в конце концов пошла его повидать. Он сказал мне: " Кэрол, ты позвонишь мистеру Дрю? Я хочу составить новое завещание". Он попросил меня сделать всё в тайне. Я… Ох, Нэнси, я не могу тебе рассказать.

– Ничего страшного. Поступай так, как тебя просили, – сказала Нэнси. – Но мне интересно, что мистер и миссис Джемитт подумают, когда всё узнают.

– Мама Джемитт ушла на автобусную остановку сразу после того, как вы пришли, – объяснила Кэрол. – Папа Джемитт приказал ему не мешать. Он работает в гараже, что-то ремонтирует в нашей машине.

– Когда миссис Джемитт будет дома? – спросила Нэнси.

– Она уже дома! – раздался резкий голос позади неё.

Они в испуге отшатнулись. К ужасу Кэрол и удивлению Нэнси жена управляющего гостиницы рывком распахнула дверь соседней комнаты. В руке она держала расчёску.

– Кэрол, ты отвратительная маленькая ябеда! – вскричала женщина. – Тебе следовало бы получше выяснить моё местонахождение, прежде чем болтать о семейных делах с незнакомкой!

Разозлённая женщина вытянула тощую шею в сторону Кэрол и угрожающе помахала расчёской.

– Я слышала каждое твоё слово, наглая соплячка! А что касается тебя, юная леди, – обратилась она к Нэнси, – я не потерплю твоей болтовни с этой глупышкой!

Нэнси перевела на разозлённую женщину взгляд своих спокойных голубых глаз. На мгновение миссис Джемитт дрогнула. Затем, набравшись храбрости, женщина снова разразилась озлобленной тирадой.

– Шесть лет мы работали и боролись, чтобы создать дом для Кэрол, и вот наша награда!

Кэрол спряталась за Нэнси, её худенькое тело дрожало.

– Если ты ведешь себя как двухлетний ребёнок, будь готова, что и обращаться с тобой будут так же, - воскликнула миссис Джемитт, шлёпая Кэрол по плечу расчёской.

Девочка вскрикнула от боли, когда расчёска опустилась снова, на этот раз по костяшкам пальцев. Лицо Нэнси побелело от отвращения и гнева.

– Прекратите! – сказала она, одновременно оттащив Кэрол из зоны досягаемости её приёмной матери и заслоняя собой.

Глаза миссис Джемитт вспыхнули.

– Кто ты такая, чтобы мешать матери воспитывать непослушного ребенка? Что за наглость! Ведь ты сама всего лишь девчонка!

– А Вы доказали, что совершенно не подходите на роль матери, – невозмутимо ответила Нэнси.

Задыхаясь от ярости, миссис Джемитт набросилась на Нэнси, ударив её по руке расчёской. Она подняла руку, чтобы повторить удар, но Нэнси ловко поймала женщину за запястье и вырвала у неё щётку для волос.

– Я могла бы заявить на Вас в полицию, – сказала она.

– Что ты о себе возомнила? – фыркнула миссис Джемитт, но не предприняла попытки вернуть щётку, вероятно, опасаясь, что Нэнси может воспользоваться ею!

– Кто я такая, не будет иметь никакой разницы, если Вы продолжите нападать на меня, – ответила Нэнси.

– Это мы ещё посмотрим, – сказала женщина. – Это мой дом, и я могу делать тут всё, что посчитаю нужным, и это включает в себя избавление от вламывающихся сюда незваных гостей!

Нэнси, не моргнув глазом, ответила:

– Это не Ваш дом, и я сюда не вламывалась!

Миссис Джемитт потеряла дар речи.

– Ч-что ты имеешь в виду? – пролепетала она.

– Этот дом принадлежит Эйзе Сиднею, и я нахожусь здесь по его приглашению.

– Кто же ты такая, если знаешь так много? – потребовала объяснений женщина.

– Меня зовут Нэнси Дрю. Карсон Дрю мой отец. Возможно, Вы слышали о нём?

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 Следующая ⇒