Триумф центра: президентство Клинтона

⇐ ПредыдущаяСтр 44 из 50Следующая ⇒

Основным противником Буша оказался кандидат от демократов, Билл Клинтон из Арканзаса. Он сфокусировал внимание на одном вопросе: на стенах его предвыборного офиса красовался лозунг «Все дело в экономике, чудак». Демократы надеялись, что тема экономического кризиса поможет отвлечь избирателей от военных достижений Буша.

Клинтон оказался прав. Бывший губернатор сумел обойти двух конкурентов и выиграл выборы 1992 года. Он перехитрил республиканца Буша, который пытался заигрывать с правым крылом его собственной партии. Точно так же он обошел и третьего претендента – внешне простоватого, но хитрого и изворотливого Х. Росса Перо. Перо являлся независимым кандидатом и вел себя по меньшей мере непредсказуемо: сначала он вступил в предвыборную гонку, затем вышел из нее, а после снова вернулся – и все без каких‑ либо разумных объяснений, ссылаясь лишь на личные финансовые проблемы. Народ, увлеченный интригой кампании, валом валил на избирательные участки. Но тут, как водится, мнения разделились. На всеобщем голосовании Клинтон сумел набрать лишь 43 % голосов и стал так называемым кандидатом «меньшинства», не обладающим безусловным мандатом электората (в этом звании он пребывал до самых перевыборов 1996 г.). Однако в 1993 и 1994 годах его коллегам по партии удалось обеспечить себе большинство и в палате представителей, и в сенате. Впервые со времен Джимми Картера демократы доминировали в Конгрессе.

Надо отдать должное Клинтону: он проявил максимум энергии, сознательности и аккуратности в общении с избирателями. Излагая свою политическую платформу, он предпочитал позиционировать себя как «центриста». Клинтон стал одним из организаторов Совета демократического руководства – организации, выступавшей за смещение позиций партии к политическому центру. Члены Совета стремились отойти от старых политических рецептов, они устали слушать обвинения в финансовой безответственности, экономической отсталости, преданности особым интересам и неспособности адекватно реагировать на изменения рынка. «Новые демократы» Клинтона хорошо усвоили уроки, преподанные им Рейганом и Бушем. Республиканцы в пух и прах разнесли логику «нового курса» и «Великого общества» и, похоже, попали в точку: старая левая гвардия была более искусна в защите, чем в переоценке либерального курса. Клинтон полагал, что небольшая ревизия не помешает. Следовало избавиться от некоторых неудачных программ, вместо них добавить новые, помешать республиканцам перехватить инициативу в вопросах морали и культуры и продемонстрировать демократам, что же на самом деле помешало им сдержать свои обещания. Это должно было сработать и привести к успеху.

Клинтон выбрал именно такую линию поведения. Сторонникам правого курса он клятвенно пообещал реконструировать сферу социального обеспечения, снизить торговые ограничения, обуздать преступность, возродить дух конкуренции и усилить финансовую ответственность. Левым посулил доступные программы здравоохранения, налоги на богатых, меры по защите окружающей среды, защиту прав на прерывание беременности и устранение экономической поляризации в обществе. Для тех, кто посередине, у Клинтона имелась своя приманка – улучшение образовательных программ, технологическое переоснащение, снижение налогов для среднего класса и программа обновления изношенных дорог, туннелей и мостов.

Поведение президента можно оценивать по‑ разному. Кто‑ то скажет, что он старался угодить всем подряд, больше заботясь о голосах избирателей, чем о логически последовательной стратегии и грамотном руководстве. Но более благосклонные критики возразят, что Клинтон предложил альтернативу тем, кто устал от избитых стереотипов, вечного чувства безысходности и глухого к народным нуждам правительства. Своего предшественника Буша Клинтон связывал с правым флангом, а сам предпочитал держаться подальше от левых, симпатизируя реформаторам, подобным Перо. Когда настал момент делать выбор, Клинтон выбрал то, что осталось, – обширный американский центр.

По крайней мере, в одном вопросе он был непреклонен: Клинтон не разделял презрения, которое Рейган и Буш питали к правительству. Новый президент обожал политику, он очертя голову бросился в предвыборную кампанию: встречался с избирателями, посвятил себя общественной деятельности и не допускал ни тени сомнений в том, что именно правительство символизирует собой последнюю (и самую верную) надежду на прогресс и справедливость. После долгого и безнадежного правления республиканцев молодой Клинтон образца 1992 года (так же, как молодой Кеннеди в 1960 г.) бросил вызов ветеранам старой гвардии и пообещал вдохнуть новую жизнь в правительство, стимулировать экономический рост, изменить программы развития, снизить расходы и дефицит бюджета.

К несчастью, Клинтон был похож на Кеннеди кое в чем еще, а именно, в своей склонности скандализировать общество. Во время предвыборной кампании 1992 года ему пришлось всячески выкручиваться, чтобы объяснить свой призывной статус и рискованные эксперименты с марихуаной. В начале президентского срока Клинтон и его жена столкнулись с обвинением в финансовых махинациях – речь шла о неудавшейся земельной сделке в их родном Арканзасе. Это дело, получившее название «Уайтуотер», тянулось до самого 1999 года. Что еще хуже, Клинтона обвиняли в непристойном поведении. Его скандальные связи с целым рядом женщин (причем поговаривали не только о добровольных союзах, но и о сексуальном насилии) вызвали волну слухов, сильно навредившую репутации будущего президента. Клинтон едва не выбыл из предвыборной гонки 1992 года. За свою невоздержанность он вынужден был расплачиваться серьезными ограничениями во время второго президентского срока и процедурой импичмента в 1998 году.

Политические противники обвиняли Клинтона в беспринципности и даже дали кличку Скользкий Билли. В президентской карьере Клинтона насчитывалось немало неудач. Хотя ему относительно повезло с Конгрессом – там доминировали его товарищи по партии, – Клинтон был все равно недоволен: он жаловался, что демократов трудно приручить, а республиканцев трудно выносить. Его предложения в области здравоохранения (удешевление медицинской помощи и как можно более широкий охват нуждающегося населения) были призваны решительно расширить социальное обеспечение – подобная инициатива вносилась впервые за последние тридцать лет. И что же вышло? Оппоненты президента подняли шум по поводу стоимости проекта, сомнительной его эффективности и (о ужас! ) недопустимого усиления федеральной власти. Им удалось зарубить законопроект на корню. Обещание Клинтона отменить запрет на службу гомосексуалистов в армии вылилось в конце концов в слабенький компромисс. План уменьшения налогов на средний класс провалился, а несколько не вполне удачных президентских назначений лишь добавили проблем Белому дому и его хозяину.

Однако было бы несправедливо умолчать и об успехах президента Клинтона. Прежде всего, это касалось экономической жизни страны. Клинтон совместно с Конгрессом выработал план по борьбе с дефицитом бюджета. В качестве мер предлагалось сокращение государственных расходов и повышение налогов. Администрация добилась соглашения о беспошлинной торговле с Канадой и Мексикой. Группа населения с низкими доходами получила при Клинтоне новые налоговые скидки. В социальном плане администрация поддерживала движение за право на аборт, провела ряд законопроектов по контролю за огнестрельным оружием, по борьбе с преступностью и введению отпусков по семейным обстоятельствам. В политическом отношении Клинтон ратовал за расширение диапазона (как в расовом, так и в этническом смысле), из которого черпались кадры для работы в президентском кабинете. Как следствие, правительство более точно и полно отражало структуру американского общества. И наконец, в юридическом плане Клинтону удалось достичь вожделенной цели демократов: не одно, а два назначения в Верховный суд.

Тем не менее небезусловные политические достижения Клинтона вкупе с его подмоченной личной репутацией привели к потерям демократической партии в ходе выборов в Конгресс 1994 года. Тот факт, что избиратели были недовольны Бушем, вовсе не означал, что они отказались от самой идеи консерватизма. С 1995 и до самого 2000 года республиканцы удерживали большинство в обеих палатах Конгресса. Новый спикер палаты представителей Ньют Гингрич возглавил движение республиканцев, которое увенчалось принятием «контракта с Америкой». Эта программа предусматривала сокращение налогов и расходов на социальные нужды, укрепление обороны, усиление борьбы с преступностью, ограничение сроков пребывания в Конгрессе, принятие сбалансированного бюджета и поправок против абортов. Именно бюджетный вопрос стал камнем преткновения, о который разбилась дружба между Конгрессом и Белым домом. Когда в 1995 году разгорелась «бюджетная война», республиканские лидеры добились частичного сокращения федерального правительства – причем проделали это дважды.

Впрочем, на следующий год удалось достичь согласия, по крайней мере по одному вопросу – ревизии концепции государства всеобщего благосостояния. Номинально новый план делал упор на такие понятия, как «персональная ответственность» и «рабочие возможности». На деле же это означало, что экономическое благосостояние каждого гражданина является в значительной мере его личной проблемой. Как было объявлено, отныне бездельники в Америке не приветствуются. Закон отменял централизованную социальную помощь из Вашингтона и распределял ответственность между штатами. Вместо того чтобы расширять поддерживающее финансирование, закон уменьшал федеральные затраты на социальную сферу. Кроме того, новый закон вводил временные ограничения на получение пособий и заставлял все трудоспособное население работать.

В конце концов Гингрич перегнул палку, его противостояние с Белым домом оказалось чересчур затяжным и жестким: после упомянутого сокращения правительства популярность спикера катастрофически упала. На президентских выборах 1996 года Клинтон одержал убедительную победу над канзасским сенатором Робертом Доулом, представителем республиканского центра. В следующем, 1997 году Гингрич подвергся осуждению Конгресса за финансовые махинации и был приговорен к крупному денежному штрафу. В 1998 году после очередных выборов в Конгресс, где республиканцы потеряли часть мест, Гингрич принял решение покинуть палату представителей.

Тем временем экономическое положение в стране заметно улучшилось, и это принесло политические дивиденды президенту. Кривая инфляции достигла пика в 3, 3 %, но в последние годы десятилетия опустилась до 2 %. Реальный средний доход, который во время президентства Буша снизился, при Клинтоне повысился. Впервые с середины 1970‑ х годов сложилась уникальная ситуация: доля «верхних» 20 % населения в общем национальном богатстве снижалась, а доля самых «нижних» 60 %, наоборот, росла. В течение первого президентского срока Клинтона уменьшилась процентная доля бедных в населении страны. За тот же период уровень безработицы упал ниже 5 %. Главный индекс промышленных фондовых бирж в 1993–1999 годах утроился.

Однако самые удивительные вещи происходили с национальным бюджетом. В 1993 году федеральное правительство утвердило бюджет с дефицитом 255 млрд долларов. Шесть лет спустя перед Клинтоном и Конгрессом встала другая задача: что делать с излишками бюджета? Такого не случалось уже тридцать лет! В новом варианте бюджета предусматривалось снижение расходов на оборону до 15 %, при одновременном росте (до 63 %) расходов на «человеческий сектор». Таким образом, пропорции, установившиеся еще в начале 1950‑ х годов, коренным образом поменялись. Доходы росли, равно как и трудовая занятость населения, инфляция снижалась, увеличившиеся прибыли породили новые дебаты в Конгрессе: как лучше поступить с этими деньгами? Потратить на жизненно важные программы или же попытаться уменьшить поток денежных поступлений через снижение налогов?

К 1997 году Клинтон успел создать себе сильную поддержку, но после двух лет слухов и скандалов вынужден был бороться за каждый процент народных голосов. Большим ударом по репутации президента оказалось обвинение в политическом фандрайзинге: выяснилось, что наиболее щедрые дарители получали за свои пожертвования посты в Белом доме и дефицитные участки на федеральных кладбищах. Причем, по слухам, часть незаконных денег поступала от иностранных граждан, даже от офицеров китайской армии. Еще одной весьма болезненной проблемой стало продолжающееся разбирательство по делу «Уайтуотер», которое проводил независимый прокурор Кеннет Старр.

Моника Левински

В январе Старр расширил свое расследование и предъявил Клинтону новое обвинение: якобы тот чинил препятствия суду во время рассмотрения дела о его сексуальных домогательствах в отношении Полы Джонс, бывшей государственной служащей из Арканзаса. Адвокат этой дамы представил отчет, в котором утверждалось, будто Клинтон имел недостойные связи и с другими женщинами. В качестве одной из них называлась Моника Левински, стажер в Белом доме. Однако в ходе дознания Моника опровергла это утверждение. Клинтон – будучи приведен к присяге и позже, в телевизионном обращении к нации – также отрицал свою связь с мисс Левински. Дело Полы Джонс было изъято из судопроизводства, но Старр продолжал расследование. Он искал доказательства возможного сокрытия преступления, препятствования отправлению правосудия и лжесвидетельства со стороны президента. В августе 1998 года Клинтон предстал перед Большим жюри присяжных. Последовало дотошное, полное юридического крючкотворства разбирательство. Президент признал, что имел «неподобающие отношения» с Левински, но, по его словам, формально это не являлось сексуальным контактом. Он признал, что его поведение было «ошибочным» и что позже он пытался защитить себя и свою семью от нежелательной огласки.

Независимый прокурор подготовил специальный доклад для палаты представителей, в котором сосредоточился уже не на деле «Уайтуотер», а на недостойном сексуальном поведении президента, его лжесвидетельстве, попытках фальсифицировать свидетельские показания и препятствовании правосудию. В ноябре 1998 года юридический комитет палаты представителей начал рассмотрение дела. В декабре члены палаты большинством голосов приняли решение о виновности Клинтона в лжесвидетельстве и попытках помешать судебному разбирательству, после чего начали подготовку к процедуре импичмента. В начале 1999 года состоялся суд сената. Хотя большинство сенаторов осуждали поведение президента, они не нашли в его действиях (сколь бы прискорбными те ни казались) достаточных оснований для освобождения от должности. Публика в основном разделяла эту позицию и подвергала сомнению методы, которые использовали Старр и конгрессмены‑ республиканцы. В результате Клинтону удалось избежать импичмента, но из этой истории президент вышел с подмоченной репутацией. В последующие годы он пытался вновь наладить свою семейную жизнь, предусмотрительно избегал сомнительных политических дебатов и всеми силами старался перенести внимание нации на борьбу с бедностью и болезнями.

Внешняя политика в 1990‑ х годах

На международной арене Соединенные Штаты по‑ прежнему оставались сильным игроком, проводящим активную, интервенционистскую политику. Однако внешняя политика не являлась сильной стороной президента Клинтона. Подобно своему предшественнику Бушу он так и не сумел выработать твердой и последовательной линии в отношениях с другими странами. Избиратели, похоже, прекрасно осознавали данный пробел в карьере своего президента и не винили его в этом. Тот факт, что американские избиратели охотно прощали Клинтону недостаток опыта и заинтересованности в международных делах, красноречиво свидетельствует о сдвигах, происходивших во внешней политике США.

Откровенно говоря, временами трудно было понять, какого же курса придерживается администрация Клинтона.

Так, например, Соединенные Штаты вывели свои войска из голодающего Сомали, когда сложившаяся политическая обстановка осложнила оказание гуманитарной помощи. Точно так же американцы воздержались от вмешательства в Руанде, несмотря на творившиеся там широкомасштабные зверства. Возможно, подобное безразличие объяснялось удаленностью региона. Во всяком случае, у себя под боком США проявляли куда больше решимости: как только на Гаити возникла угроза для демократически избранного правительства, президент Клинтон изъявил готовность послать войска для поддержания порядка. Правда, в последнюю минуту гаитянские генералы одумались, и американское вторжение не состоялось. Американцам пришлось вплотную столкнуться с проблемой доморощенного терроризма: сначала в 1993 году, когда подвергся нападению Всемирный торговый центр в Нью‑ Йорке, а затем в 1995 году, когда взлетело на воздух здание федеральных служб в Оклахома‑ Сити. Администрация проводила активное расследование, особенно в тех случаях, когда в деле участвовали антиправительственные элементы, белые экстремисты и религиозные радикалы. Однако правительственная стратегия не включала в себя «превентивные» военные действия или же тайные акции против международных террористов.

Клинтон рассчитывал, что внимание к вопросам внешней политики поможет разрешить экономические проблемы внутри страны. Основываясь на дипломатических прецедентах до 1930 года, он ратовал за ослабление торговых барьеров в отношениях с другими странами. Логика президента была проста: нация, которая обеспечена источниками сырья и рынками сбыта, будет менее склонна прибегать к насилию как гарантии своей безопасности. В 1994 году вступили в силу новые торговые соглашения с Мексикой и Канадой. Клинтон также одобрил установку на снижение тарифов, выработанную международной организацией под названием «Генеральное соглашение по тарифам и торговле» (ГАТТ). Администрация президента рассчитывала на максимальное ослабление ограничений для американского экспорта и инвестиций.

Президент, однако, быстро усвоил, что это раньше трезвый экономический расчет служил наилучшим объяснением для человеческого поведения. Сегодня же главные проблемы – те самые, с которыми ему приходилось сталкиваться во внешней политике, – были связаны не с рыночными отношениями, а с такими категориями, как национализм, этническая и религиозная принадлежность. Счастье еще, что некоторые проблемы можно было решить за столом переговоров. Так, в 1993 году американская администрация выступила в роли посредника на Ближнем Востоке, результатом чего стало заключение соглашения между Израилем и Организацией освобождения Палестины. В апреле 1998 года президент Клинтон отправил своего представителя, бывшего сенатора Джорджа Митчелла председательствовать на мирных переговорах по Северной Ирландии. С его помощью делегаты Соединенного Королевства, Ольстерской юнионистской партии, социал‑ демократической и лейбористской партий, а также представители националистической организации «Шинн Фейн» достигли консенсуса и подписали так называемые «Соглашения Страстной пятницы».

К сожалению, не все конфликты удавалось уладить путем переговоров. Самый тяжелый кризис клинтоновской внешней политики был связан с событиями в Югославии, где обострилась давнишняя этническая вражда. После развала этого федеративного государства в 1991 году сербы вели бесконечную войну с хорватами и боснийцами за власть и территорию. Сербский президент Слободан Милошевич снабжал оружием отряды боевиков, которые проводили этнические чистки среди боснийских мусульман. Они нападали на мирное население, брали в плен, пытали и даже казнили ни в чем не повинных жителей. В 1992 году, после того как информация о чинимых зверствах просочилась в мировую печать, ООН и НАТО ввели миротворческие войска в зону конфликта. В конце 1995 года Клинтон собрал лидеров воюющих сторон в Дейтоне, штат Огайо, для проведения мирных переговоров. В декабре переговорщики, казалось, пришли к согласию, и все вздохнули с облегчением. Соединенные Штаты ввели в Боснию свои войска на правах миротворческого контингента НАТО.

В июле 1997 года Милошевич стал президентом Федеративной Республики Югославия и в таковом качестве обратил внимание на повстанческую активность в провинции Косово. И вновь международное сообщество было шокировано жестокостью, с которой осуществляется геноцид – на сей раз против этнических албанцев. В 1998 году Соединенные Штаты и их союзники по НАТО выступили с требованием прекратить истребление албанского народа. Милошевич проигнорировал эти требования, и тогда союзники начали бомбардировку сербских частей на территории Косово и Югославии. Кампания устрашения началась весной 1999 года и продолжалась 78 дней.

Клинтон приравнивал действия Милошевича к «Окончательному решению» Гитлера (по поводу истребления евреев). Он горячо доказывал, что в силу своего морального долга Соединенные Штаты просто обязаны вмешаться в эту ситуацию. Тот, кто безучастно наблюдает за кровавой резней в Косово, утверждал президент, является соучастником злодеяния. Для проведения военной кампании Клинтон избрал весьма рискованную стратегию с неопределенными перспективами на будущее: американское командование не имело даже четкого графика операций – все зависело от реакции сербов на требование вывести войска из Косово. Россия выразила свое неодобрение по поводу бомбардировок югославской территории. А неприятный инцидент, когда одна из бомб по ошибке угодила в здание китайского посольства в Белграде и повлекла за собой человеческие жертвы, стал причиной обострения американо‑ китайских отношений. И все же два с половиной месяца интенсивных бомбардировок сделали свое дело: Милошевич принял условия союзников и вывел сербскую армию с оккупированной территории. На этом военная кампания в Косово окончилась.

Заключение

В конце 1970‑ х годов американским политическим лидерам явно не хватало доверия и поддержки избирателей. Экономика страны перманентно страдала от застоя, инфляции и растущих долгов. В свою очередь, внешняя политика приносила одни неудачи и разочарования. Однако к концу 1990‑ х годов ситуация коренным образом изменилась. Три последних президента – Рейган, Буш и Клинтон – имели такую поддержку населения, о какой президенты 1970‑ х могли только мечтать. Каковы бы ни были их политические взгляды (и личные недостатки), одно можно сказать точно: эти трое вдохнули в Белый дом новую энергию и сделали его центром национального могущества. В политической обстановке «разделенного правления» республиканец, глава исполнительной власти, был вынужден работать с Конгрессом, где доминировали демократы. И, соответственно, президент‑ демократ должен был мириться с законодателями‑ республиканцами. Подобная система в корне меняла базовые установки либерализма «новой сделки», равно как и роль государства в политической и социальной жизни американцев. Политика, проводимая этими президентами, освободила экономику (по крайней мере, на какое‑ то время) от традиционного страха перед национальным пугалом – призраком беспощадной депрессии, который позже сменился ужасом перед неконтролируемой инфляцией. К концу века два важнейших показателя – вопиющая диспропорция в распределении национального богатства и удельный вес бедных в общем населении страны – начали постепенно снижаться. Бремя преступности также удалось облегчить, и жители крупных городов, таких как Нью‑ Йорк, наконец‑ то смогли вздохнуть свободно. Благодаря компьютеризации и продвинутым технологиям управления эффективность производства значительно повысилась, что позволило Соединенным Штатам успешно конкурировать на международном рынке. Сдержанная (порой даже откровенно пассивная) позиция, которой США благоразумно придерживались в период коренной ломки коммунизма, дала замечательные результаты в виде снижения международной напряженности и «пересмотра» глобалистской стратегии. Мы все помним, какая паника охватила мир в связи с наступлением нового тысячелетия, однако связана она была скорее со сменой часов на миллионах компьютеров, чем с перспективой всемирной ядерной катастрофы. Как отметил один политический обозреватель, «все принципиальные противоречия, которые когда‑ то разделяли правых и левых, – отношение к холодной войне, инфляции, преступности, государству всеобщего благосостояния, – будучи вопросами партийными, внезапно потеряли смысл».

Однако внутренние причины разобщенности сохранились. С политической точки зрения, по мере того как кандидаты все больше тяготели к «золотой середине», переполненный и расплывчатый центр оказался открыт для более сфокусированных призывов – как справа, так и слева. В области внешней политики тоже царила неопределенность. Лидеры государства сами точно не знали, как, где и когда Соединенные Штаты применят (если, конечно, применят вообще) ту немалую власть, которую упорно накапливали на протяжении последних пятидесяти лет. Для такого народа, как американский – традиционно приверженного идее глобальной интервенции и надежной защите национальных интересов, – присутствие демонической сверхдержавы, которая дышит ему в затылок с самого 1945 года, было не то что успокаивающим, но казалось вполне приемлемым при формировании внешней политики. Если рассматривать экономический аспект вопроса, следует сказать, что тот экономический подъем, который наблюдался в Соединенных Штатах в 1990‑ х, увы, не перешел автоматически в XXI век. Оказалось, что его довольно трудно поддерживать в новом столетии. А консолидация европейских стран и возрождение Азии сулили серьезную борьбу на международных рынках. В социальном плане ситуация в США тоже была далека от идеальной. Белое население по‑ прежнему находилось в привилегированном положении по сравнению с афроамериканцами, индейцами и латиноамериканцами. Разница в уровне жизни (а сюда мы включаем и доход на душу населения, и жилищные условия, и возможность получать образование и медицинскую помощь, и даже отношение в уголовном судопроизводстве), конечно, сокращалась, но безнадежно низкими темпами. Тенденция к снижению трудовой занятости и участия в профсоюзах, которая наметилась в XXI веке, еще более сужала возможности «цветного» населения для перехода в средний класс. В последнее время аналитики заговорили и об «информационном разрыве», усугубляющем положение национальных меньшинств: в то время как практически в каждой белой семье имеется в наличии компьютер (а часто и не один), малообеспеченные «цветные» семьи не могут позволить себе подобной роскоши и, как следствие, остаются в стороне от компьютерной революции.

Сегодня, в начале XXI века, исконно американские ценности – стремление к влиянию, соблюдение принципов свободы и равенства – не потеряли своей привлекательности для нации. Американцы столь же энергично движутся к этим целям, как и на протяжении всей своей истории. Не всегда они получают желаемые (и предсказуемые) результаты, но в общем и целом можно сказать: американская нация находится в постоянном поиске. Другое дело, что сегодня этот поиск ведет нация, более сложная в экономическом отношении, более неоднозначная в международном плане и более разнообразная в культурном отношении.

Приложения

⇐ Предыдущая 39 40 41 42 434445 46 47 48 Следующая ⇒